Ловушка для флота

 

Несостоявшийся прорыв и гибель ко­мандующего подействовали на моряков удручающе. Даже, безусловно, храбрые, отлично зарекомендовавшие себя офице­ры—такие как Э.Н.Щенснович и коман­дир «Баяна» Р.Н.Вирен — теперь не вери­ли в способность флота нанести какой-либо урон неприятелю на море и призы­вали к разоружению кораблей для усиле­ния сухопутной обороны. На совещании флагманов и командиров, созванном контр-адмиралом Ухтомским 6 августа, против этой точки зрения пытался про­тестовать только капитан 1 ранга Н.О.Эс­сен, но его голос не был услышан. Каж­дому из крупных кораблей поручили взять «шефство» над участком обороны Порт-Артура; «Ретвизану», в частности, достал­ся восточный район от бухты Тахэ до ба­тареи «литеры Б».

Пока морское командование нетороп­ливо обсуждало роль флота в сложивших­ся условиях, инженеры и рабочие-судо­ремонтники под руководством Н.Н.Кутейникова трудились не покладая рук, по-прежнему продолжая творить чудеса. Не­взирая на ежедневные артобстрелы и ос­трейшую нехватку материалов, им всего за неделю удалось исправить наиболее тяжелые повреждения кораблей, получен­ные в бою 28 июля. А полностью ремонт­ные работы были закончены к началу сен­тября.

На «Ретвизане» начали с заделки под­водной пробоины, полученной накануне боя. В этот раз удалось обойтись без кес­сона: вместо него изготовили относитель­но небольшой деревянный ящик с уплот­нениями из парусины и с помощью водо­лазов закрыли им снаружи временную за­делку. Потом откачали из отсеков воду, и все дальнейшие работы велись изнутри корпуса. Стальной лист, закрывавший пробоину, заменили на новый, большего размера, толщиной 13 мм. Чтобы его на­дежно закрепить, в нем сделали эллиптическое отверстие, через которое затяги­вали установленные по периметру бол­ты. Затем отверстие закрыли крышкой на резиновой подкладке, после чего ящик уб­рали. А для большей прочности с внут­ренней стороны заделку залили толстым слоем цемента.

Но парадокс заключался в том, что од­новременно с восстановлением кораблей эскадры шло их разоружение. Пушки вмес­те с прислугой передавались на сухопут­ный фронт, из матросов формировались десантные отряды. Хотя «Ретвизана» это коснулось в меньшей степени (до сентяб­ря артиллерия с него не снималась), но все равно боеспособность броненосца падала — главным образом за счет резко­го сокращения экипажа. На батареи и про­жекторные посты отведенного ему участ­ка обороны ушел 171 человек; 8 августа из «ретвизановцев» была образована де­сантная рота в составе 206 нижних чинов под командованием лейтенанта Пущина, находившаяся в резерве во время ожес­точенного штурма крепости японскими войсками.

Основной (а фактически — единствен­ной) боевой задачей крупных кораблей стала огневая поддержка сухопутного фронта. Активно участвовал в этом и «Ретвизан». С 4 по 23 августа он провел 14 стрельб, неоднократно заставляя замол­чать вражеские батареи. Об интенсивнос­ти его огня можно судить по следующим цифрам: только за 5 дней (с 8 по 12 авгус­та) броненосец выпустил по японцам 27 305-мм и 252 152-мм снаряда. При этом сам он, несмотря на регулярные бомбар­дировки бухты, никаких повреждений не получил.

23 августа была получена телеграмма от наместника Алексеева, согласно кото­рой порт-артурская эскадра теперь пере­именовывалась в Отдельный отряд бро­неносцев и крейсеров 1 ранга, и ее ко­мандующим назначался капитан 1 ранга Р.Н.Вирен. Контр-адмирал князь Ухтом­ский отзывался в штаб наместника в Мук­ден. Далее следовали инструкции о немед­ленном выходе в море для прорыва во Владивосток. Увы, новый командующий, вскоре произведенный в контр-адмиралы, продолжал ту же политику, что и оба его предшественника. Разоружение кораблей продолжалось, а в адрес главнокоманду­ющего направлялись пространные доне­сения о невозможности прорыва морской блокады...

Второй акт порт-артурской трагедии начался 19 сентября 1904 года. В этот день на стоявшие в гавани корабли обру­шились 280-мм снаряды тяжелых осад­ных гаубиц. Японцы корректировали их огонь с захваченной 7 сентября Длинной горы, откуда хорошо просматривался не только Восточный, но и Западный бассейн осажденного порта. Девять снарядов по­пали в «Пересвет», и стало ясно, что те­перь гибель эскадры — это лишь вопрос времени.

Бомбардировки проводились ежеднев­но. Особенно сильный обстрел гавани на­чался 25 сентября, что вынудило держав­шего флаг на «Ретвизане» контр-адмира­ла Вирена сняться с якоря, перейти на внешний рейд и укрыться за Тигровым полуостровом. К тому времени «Ретвизан», получивший попадания всего двух 280-мм снарядов, считался наиболее бое­способной единицей отряда. Но его вы­ход из бухты тотчас же был замечен не­приятелем. С заходом солнца броненосец вернулся на внутренний рейд. И весьма своевременно: всю ночь между Тигровым полуостровом и Золотой горой рыскали японские миноносцы, посланные на охоту за русским флагманом...

В целом «Ретвизану» относительно везло: за период с 26 сентября по 18 ок­тября в него попало четыре 280-мм и три 120-мм снаряда, не причинивших особых повреждений. Самые неприятные послед­ствия мог вызвать один из трех 280-мм снарядов, угодивших в броненосец 8 ок­тября: он пробил борт в районе ватерли­нии между 49-м и 50-м шпангоутами и за­стрял в угольной яме, к счастью, не взор­вавшись. «Ретвизан» регулярно вел и от­ветную стрельбу по японским батареям и скоплениям войск, но она день ото дня становилась все более редкой: сказыва­лась нехватка боеприпасов.

В ноябре ожесточенные бои разгоре­лись вокруг стратегически важной Высо­кой горы. В ее обороне активно участво­вали и моряки с «Ретвизана». Больше не­дели защитники крепости отражали непре­рывные атаки японцев. В конце концов силы оборонявшихся иссякли. 22 ноября противник захватил обе вершины горы, с которой бухта была видна как на ладони. Немедленно там организовали корректи­ровочный пост для тяжелых гаубиц. И уже в 10.30 начался расстрел остатков русской эскадры.

Главной мишенью осадочной артилле­рии в тот день стал «Ретвизан». Бронено­сец находился в Западном бассейне, на­против железнодорожной станции. Его палуба была засыпана углем и шлаком, а сверху покрыта железными листами — та­ким образом надеялись защитить корабль от падавших под большим углом снаря­дов... Но это не помогло. Один за другим в неподвижный броненосец попало во­семь 280-мм снарядов. Первый из них уда­рил в шканцы, пробил палубу и разорвал­ся в каюте командира; взрывом искоре­жило переборки и отбило ствол у 75-мм орудия. Второй и третий попали в броне­вой пояс левого борта и не причинили вре­да. Еще четыре снаряда разорвались на палубе и мостиках, осыпав корабль оскол­ками, но не нанеся ему тяжелых повреж­дений. Самым неприятным оказалось седьмое по счету попадание — в подвод­ную часть левого борта, а оттуда — в по­греб № 6. К счастью, обошлось почти без потерь в личном составе: были ранены всего два человека — один матрос (тяже­ло) и командующий отрядом контр-адми­рал Вирен (легко).

К сожалению, к тому времени коман­диры русских кораблей уже смирились с неминуемым падением крепости и на все махнули рукой. Только этим можно объ­яснить, что они допустили позорное за­топление броненосцев и крейсеров в мел­ководной гавани, даже не попытавшись вывести их хотя бы на глубоководный внешний рейд. Единственным, кто увел вверенный ему корабль — броненосец «Севастополь» — в бухту Белый Волк, стал капитан 1 ранга Эссен. Позже «Севасто­поль» был затоплен на большой глубине и не достался врагу в качестве трофея. Увы, Щенснович не последовал примеру своего коллеги...

На следующее утро, 23 ноября, бом­бардировка порт-артурской гавани возоб­новилась. Уже первые три 280-мм снаря­да поразили левый борт «Ретвизана» ниже ватерлинии. В отсеки хлынула вода, начал нарастать крен... Борьба за живу­честь велась довольно вяло, так как сна­ряды продолжали падать на броненосец. Один из них взорвался в 4-й кочегарке, выведя из строя единственные находи­вшиеся под парами котлы. Другой поразил 6-й машинный погреб, выведя из строя пожарную помпу и разрушив при­легавшие к машинному отделению пере­борки. То там, то тут возникали пожары. Один снаряд попал в патронный погреб — к счастью, уже заполненный водой, что предотвратило детонацию боезапаса... Около 16.00 «Ретвизан» сел на грунт с креном на левый борт в 4°. Его якорь по каким-то соображениям был закреплен на берегу, и, как свидетельствует английс­кий корреспондент Н.Сеппинг-Райт, «ког­да корабль погружался на дно, то своей тяжестью он потащил за собой якорь, ко­торый оставил глубокую борозду на твер­дой мостовой, устланной мелким щеб­нем».

Всего за этот роковой день в «Ретви­зан» попало 20 японских снарядов: 14 280-мм и 6 150-мм. Из его экипажа один человек был убит и шестеро ранены.

В течение ночи команда свозила на берег вещи, боеприпасы и судовое иму­щество. В частности, удалось выгрузить все 152-мм и 75-мм снаряды, часть 47-мм и винтовочных патронов, некоторое коли­чество 305-мм полузарядов. К утру рабо­ты были закончены, и капитан 1 ранга Щенснович приказал оставить корабль. 24 ноября командир порта контр-адмирал И.К.Григорович подписал приказ № 1978, согласно которому «Ретвизан» отныне счи­тался «окончившим кампанию» и исклю­чался из списков.

20 декабря 1904 года Порт-Артур пал. Малоприятная роль подписать акт о ка­питуляции от флота досталась капитану 1 ранга Щенсновичу — таков был приказ командующего уже несуществующим от­рядом кораблей контр-адмирала Вирена. Накануне вечером моряки пытались уничтожить затопленные в бухте броне­носцы. Несколько взрывов прогремело на «Ретвизане». В частности, они выве­ли из строя обе башни главного калиб­ра, причем с кормовой была сорвана кры­ша.