ГЛАВА XVI
ФЛОТ И ПЕРЕМИРИЕ
Готовые пожертвовать жизнью
Хронологический обзор действий итальянского флота оборвался в главе XIII в тот момент, когда Мессина была захвачена союзниками. Прежде чем пала Сицилия, Супермарина рассмотрела возможные направления следующего удара союзников. Существовал большой выбор возможных целей — Сардиния, Кампанья, полуостров Салентине, Ионический сектор Греции. К середине августа были созданы планы отражения удара союзников на каждом направлении и приняты соответствующие меры. Однако к этому времени появились новые факторы политического характера. Внутреннее положение Италии и падение фашистского режима делали все более вероятной гипотезой высадку в собственно Италии. Сосредоточение десантных кораблей союзников в портах Тирренского побережья Сицилии указывало на подготовку высадки в Кампанье. Могли быть высажены и вспомогательные десанты на побережье Калабрии.
Неприятель действительно намеревался поступить именно гак. Супермарина правильно определила, что союзники хотят захватить Неаполь, крупный порт, необходимый им в качестве опорной базы снабжения. Супермарина также предугадала десанты на флангах Неаполя, так как теперь тактика союзников была хорошо изучена. Ожидалось, что высадки будут произведены либо в районе Салерно, либо Гаэты. Множество соображений указывало на то, что будет выбрана Гаэта. Однако союзники для высадки избрали первый вариант и понесли тяжелые потери в результате этой ошибки. Супермарина ожидала, что одновременно с высадкой главного десанта войска союзников переправятся на Калабрийском полуостров из Мессины.
К несчастью, общая ситуация была такой, что не оставалось ни малейших сомнений — наступление союзников в южной Италии приведет к окончательному краху сопротивления итальянцев. Поэтому основной идеей всех планов флота в этой фазе войны было «сражаться до конца», используя все оставшиеся корабли, от линкоров до торпедных катеров. Флот приготовился погибнуть. Высшее командование старалось вдохновить своих подчиненных именно на такие действия.
Командующий флотом адмирал Бергамини уже отстаивал такую идею. Флоту было приказано атаковать десантные соединения, даже если это будет означать бой со значительно превосходящими силами. Подводные лодки тоже должны были следовать в зону высадки, чтобы атаковать корабли союзников. В первую же ночь торпедные катера, штурмовые части и патрульные суда должны были вступить в бой при поддержке уцелевших эсминцев и корветов. От участия в последней битве были освобождены только вспомогательные суда. Все военные корабли должны были «сражаться до последнего».
Из-за разделения сил между Тирренским и Ионическим морями в Тирренском осталось только 3 линкора, 5 крейсеров, около 10 эсминцев, 15 подводных лодок, 28 торпедных катеров, несколько единиц из 10-й флотилии Mas плюс примерно 15 миноносцев и корветов. Если бы высадка произошла в секторе Ионическое море — Адриатика, в распоряжении командования имелось 2 малых линкора («Дориа» и «Дуилио»), 3 легких крейсера («Кадорна», «Сципионе», только что построенный «Помпео»), 1 эсминец, 9 подводных лодок, 6 торпедных катеров и десяток миноносцев и корветов. Этими кораблями полностью исчерпывался список боеспособных единиц флота во второй половине августа 1943 года.
Почти наверняка итальянские корабли были бы перехвачены и потоплены или, по крайней мере, выведены из строя авиацией союзников прежде, чем они прибудут к району высадки. Такой исход казался тем более вероятным, что итальянские ВВС и Люфтваффе могли обеспечить воздушное прикрытие только днем непосредственно в районах высадки, располагая для этого всего 30 самолетами. Далее, союзники располагали мощной авиацией для прикрытия десантных сил. Их флот состоял из 8 линкоров, 8 авианосцев, 26 крейсеров, по крайней мере 100 эскортных кораблей и великого множества более мелких кораблей. При таком превосходстве можно было и позабыть о полном господстве в воздухе. Поэтому не было ни малейших сомнений в исходе «сражения», к которому готовился итальянский флот, чтобы спасти честь флага. Однако именно эти приготовления к славной гибели, которые сделал флот и все его службы, позволили ему организованно пройти через хаос перемирия, который обратил в руины всю страну.
Супермарина, охваченная самоубийственным энтузиазмом, отдав эти последние приказы, которые означали конец итальянского флота, его гордых кораблей и отважных моряков, предполагала, что высший командный состав ВМФ на борту флагманского корабля флота примет участие в последней битве. Однако более спокойный подход показал невозможность реализовать это предложение. Ведь требовалось продолжать командовать оставшимися военными кораблями и торговыми судами. Тем не менее, это предложение начало выполняться, три или четыре самых важных отдела Супермарины перебазировались на корабли.
Имея впереди самые мрачные перспективы, итальянский флот предоставил событиям идти своим чередом. Продолжались рутинные операции. Конвои перебрасывали подкрепления на Корсику и Сардинию, велись минные постановки в предполагаемых зонах высадок. В последние дни были поставлены 19 минных заграждений и множество противодесантных заграждений. Все эти операции проводились, несмотря на интенсивное противодействие союзников. Их авиация продолжала бомбить итальянские порты и дороги, основные города Италии. В результате этих атак итальянский флот в августе потерял 2 эсминца, 2 миноносца, 1 подводную лодку, несколько мелких кораблей, не считая поврежденных. Корабли союзников, которые теперь базировались на Сицилию, по ночам обстреливали побережье Калабрии. Флот никак не мог противодействовать этому из-за ничтожного расстояния между базами союзников и их мишенями. Кроме того, флот не имел надлежащей развединформации. В результате союзники вели себя все более нагло. Ночью 10 августа 4 крейсера проникли необнаруженными в залив Салерно, обстреляли район Кастелламаре и вернулись в Палермо до рассвета. Такие набеги, учитывая все обстоятельства, представляли мало риска для участвующих в них кораблей, но и приносили мало результатов. Однако они наносили серьезные удары по моральному состоянию не только местного населения, но и всей страны.
После периода «размягчения», отмеченного массированными воздушными налетами, обстрелами с моря и с Мессинского побережья, 2 сентября союзники пересекли узкий Мессинский пролив и высадились в районе вокруг Реджо Калабрия. Этим событием началась «последняя битва». Финальная часть войны с союзниками была близка, и флот приготовился к последнему выходу. Однако Супермарина даже не подозревала, что новое итальянское правительство уже несколько дней ведет мирные переговоры с противником.
Перед лицом непредвиденных обстоятельств
Только 3 сентября адмирал Де Куртен, который 25 июля стал начальником штаба ВМФ, был вызван новым главой правительства маршалом Бадольо и получил известие, что «начались переговоры» о перемирии с союзниками. На самом деле в этот день в Кассибиле было заключено перемирие, его предварительные условия были подписаны итальянским представителем генералом Кастеллано.
Уже давно вся Италия желала окончания войны. Падение 25 июля Муссолини и его фашистского режима стало ясным проявлением этого желания. Верховное Командование вооруженных сил также не имело ни малейших сомнений — следует как можно скорее закончить войну, в которой у Италии не осталось никаких надежд па сколько-нибудь благоприятный исход. Однако для военных, связанных присягой, одно дело — знать, что следует предпринять, и совсем другое — получить приказ, который прямо предписывает совершить это. В данном конкретном случае флот лишь во второй половине дня 6 сентября получил от правительства известие, что «ведутся переговоры». Однако флот был ключевым элементом всех условий перемирия, он должен был участвовать в исполнении самых важных пунктов. Тем не менее, адмиралу Де Куртену было приказано хранить в тайне самый факт ведения переговоров даже от собственного заместителя адмирала Сансонетти. Поэтому Супермарина оставалась в полном неведении относительно происходящего. 5 сентября начали циркулировать неясные слухи, однако они пролили мало света на таинственные события.
Утром 5 сентября итальянское Верховное Командование, не дав никаких объяснений, потребовало прислать морского офицера, хорошо знакомого с военной ситуацией на Средиземном море. Для этой секретной миссии был затребован корвет. Как оказалось позднее, офицер был нужен в качестве военно-морского консультанта Комиссии по перемирию в Алжире, а корвет должен был забрать американского генерала Тэйлора из Устики. Однако Супермарина ничего этого не знала. Это секретное задание заставило нескольких офицеров Супермарины, выполнявших его, заподозрить, что готовится нечто необычное. Но Супермарина по-прежнему ничего не знала об истинной ситуации и возможных последствиях.
Только вечером 6 сентября адмиралу Де Куртену сообщили, что «переговоры близятся к завершению». Ему также сообщили, что потребуется от флота, хотя мнения флота до сих пор никто не спрашивал, да и сейчас не спросили. Де Куртену передали, что о перемирии будет объявлено «между 10 и 15 сентября, возможно, 12, но ни в коем случае не раньше 10». Подписание перемирия продолжало оставаться в тайне. Ему было разрешено сообщить эту новость адмиралу Сансонетти и еще нескольким высшим чинам, но только устно и в строжайшем секрете, «учитывая возможность германского переворота». Ему было запрещено упоминать о самом перемирии.
В тот же вечер адмирал Де Куртен приказал собрать совещание с участием упомянутых адмиралов. Он также составил крайне резкий письменный протест против того, что военно-морские пункты перемирия были выработаны без участия флота, который даже не знал их содержания. Утром 7 сентября Де Куртен и Сансонетти отправились вручить генералу Амброзио свой протест. Тем временем возле Палермо было замечено крупное десантное соединение союзников. Верховное Командование приказало отразить высадку, чтобы раньше времени не возбудить подозрения немцев, ведь о перемирии еще не объявили. Поэтому подводные лодки в соответствии с ранее изданным «самоубийственным» приказом начали выходить в отведенные зоны патрулирования. Так как ожидалось, что высадка состоится на рассвете 9 сентября, итальянский флот приготовился выйти в море во второй половине дня 8 сентября и начать поход к своей «последней битве». Вечером 7 сентября возле Салерно подводная лодка «Велелла» была потоплена британской подводной лодкой. Это был последний итальянский военный корабль, потопленный до оглашения перемирия.
Днем 7 сентября состоялось совещание адмиралов из штабов, дислоцированных в Риме. На нем обсуждался вопрос о «возможном германском перевороте». Только некоторые адмиралы понимали, что угрозы немцев — не пустое сотрясение воздуха. Все участники совещания должны были 8 сентября вернуться в свои штабы и 9 сентября начать действовать по выработанному плану, так как предполагалось, что на следующее утро будет объявлено о перемирии. Вся эта программа рухнула, как только вечером 8 сентября, на 2 дня ранее намеченного срока, было объявлено, что подписано перемирие. В этот момент командиры самых дальних штабов даже не добрались до места.
Утром 8 сентября большой конвой союзников в сопровождении мощного соединения военных кораблей был замечен на полпути между Палермо и Неаполем. Итальянский флот приготовился во второй половине дня поднять якоря, чтобы двинуться навстречу судьбе. В этот момент Верховное Командование приказало флоту не выходить без особого приказа, так как стало известно, что союзники хотят объявить о перемирии в этот же день.
Теперь стало известно, что союзники, так и не поняв ошибочности своего поведения во время переговоров, хотели сохранить в тайне от итальянского правительства дату высадки. Невнятное заявление «между 10 и 15 сентября», на основе которого действовало итальянское Верховное Командование, а следовательно — и флот, основывалось на заявлении одного из высших союзных офицеров генералу Кастеллано, который отправился подписывать перемирие. Такое совершенно неожиданное и преждевременное объявление о подписанном перемирии принесло множество тяжелейших последствий для итальянских вооруженных сил, так как не позволило подготовиться к действиям против немцев. Именно эта поспешность была причиной трагических событий, сотрясавших Италию. Союзники тоже в итоге пострадали, хотя чуть позднее.
Тем временем все учреждения Супермарины пребывали в блаженном неведении относительно происходящего. Совершенно случайно 8 сентября в 18.20 автор находился вместе с адмиралом Джирози, начальником оперативного отдела, когда зазвонил телефон. Адмирал, услышав сообщение, побелел, а потом безжизненным голосом произнес: «Наш радиоцентр сообщает, что из Алжира передают известие о перемирии. Но я не верю этому. Разве возможно, чтобы мы ничего об этом не знали, особенно сейчас, когда линкоры готовятся выйти к Салерно?» В этот момент снова зазвонил телефон, и адмирал Сансонетти подтвердил правдивость сообщения.
Только после того, как генерал Эйзенхауэр объявил о перемирии, адмирал Де Куртен был ознакомлен со статьями, касающимися итальянского флота. Из-за глупой секретности руководству флота пришлось принимать решения огромной исторической важности в считанные минуты. В очередной раз никто не поинтересовался мнением флота даже в части тех решений, которые прямо его касались. Однако перемирие было принято законным итальянским правительством, поэтому флот должен был повиноваться приказам. В результате оставалось лишь протестовать post facto по поводу тех условий, которые затрагивали честь. Условиями перемирия предусматривался «перевод» военных кораблей в порты союзников под своим флагом, со своими экипажами, сохраняя оружие. Не было даже упоминания о «передаче» кораблей и тем более «капитуляции». Такие условия ни в коей мере не затрагивали чести флота. Это не касалось торговых кораблей, захваченных или сдавшихся союзникам. Они считались «реквизированными» союзниками. Поэтому флот обязан был выполнить условия перемирия. Все корабли итальянского флота беспрекословно подчинились решению правительства, насколько позволяли условия.
Следует отметить, что для флота было гораздо легче затопить все свои корабли. Такая операция была простой и безопасной. Корабли любого флота в военное время готовы к подобным действиям. Вспомним, например, с какой быстротой был затоплен французский флот в Тулоне. Кроме того, на первый взгляд самозатопление флота выглядит очень красивым жестом.
Однако даже в условиях жесточайшего цейтнота итальянский флот сумел понять, что интересы нации требуют скрупулезного выполнения условий перемирия. Что касается победивших союзников, для них «корабли» были единственной реальной военной силой, которой располагала Италия в тот момент. Поэтому исключительно важно было использовать эту силу самым эффективным способом, даже если это потребует серьезных жертв.
Далее. Корабли, само их существование, представляли материальное и моральное наследие такой значимости, что поспешное, импульсивное их уничтожение стало бы подлинным предательством нации. В столь запутанной, неясной ситуации принять такое решение можно было, лишь имея твердую уверенность, что больше корабли не смогут послужить интересам нации (В конце Первой Мировой войны германский флот проследовал в Скани Флоу, хотя условия перемирия были еще более унизительны, чем принятые итальянским флотом 8 сентября. 7 месяцев спустя эти корабли были затоплены, когда стало ясно, что они больше не вернутся и Германию.). Если появятся достаточные причины, чтобы сделать затопление кораблей необходимым и возможным, тогда и только тогда следовало совершить этот шаг, но не ранее. Затопление можно было совершить в любое время в будущем, и никто не смог бы помешать этому. Супермарина оказалась в этом смысле крайне предусмотрительной. Корабли флота получили секретный приказ затопиться либо в случае получения специального шифрованного сигнала из Рима, либо по собственной инициативе, если будут предприняты действия, угрожающие их безопасности или чести.
Все это ясно понимал каждый моряк, поэтому необходимые мероприятия выполнялись исключительно дисциплинированно и в атмосфере морального подъема (Ни много, ни мало. Капитуляция в условиях морального подъема! А.Б.). Сегодня можно сказать точно, что выбор перехода на Мальту — решение достаточно болезненное и ведущее в неизвестность, если сравнивать его с красивым жестом самозатопления — явился выдающимся доказательством верности, дисциплины и понимания флотом своего долга перед страной.
Ниже мы покажем те многочисленные выгоды, которые получила нация в результате этого исторического решения. Здесь достаточно упомянуть тот факт, что основой для возрождения итальянской нации стало сохранение легитимист правительства и получение статуса «воюющей стороны». Поэтому в тот период, когда вся нация находилась в состоянии глубокого упадка, власть правительства, пусть даже шаткая, основывалась единственно на том, что оно имело в своем распоряжении организованный и послушный флот. Если бы этот флот исчез, то это стало бы грубейшим нарушением условий перемирия. В результате этого нарушения Италия была бы оккупирована так же, как это произошло впоследствии с Германией. Исчезли бы все огромные преимущества, политические и военные, материальные и моральные, прямые и косвенные, которые были получены в результате сотрудничества итальянского флота с флотом союзников.
Нужно сказать правду: окончательные мирные условия для итальянского флота резко отличались от первоначальных обещаний и посулов союзников. Тем не менее, условия договора, полученные Италией от союзников в Париже, оказались бы гораздо более тяжелыми, если бы на чашу весов не были положены действия итальянского флота. Ведь и сам флот мог быть уничтожен. Поэтому Парижский договор не только не преуменьшил, но наоборот — ясно подчеркнул огромное значение той жертвы, которую принес итальянский флот во имя благополучия нации.
Здесь следует указать на источник таких условий мирного договора. 23 сентября 1943 года адмирал Де Куртен встретился в Таранто с командующим морскими силами союзников адмиралом Каннингхэмом, чтобы выработать условия сотрудничества итальянского флота с союзным. (В действительности сотрудничество началось еще 9 сентября.) Результатом этой встречи стало «джентльменское соглашение». Все его пункты позднее честно выполняли обе стороны. Адмирал Каннингхэм указал на необходимость одолжить у Италии некоторые корабли в качестве компенсации за понесенные союзниками потери. Адмирал Де Куртен принял это требование в принципе, но настоял, что позднее этот вопрос будет обсуждаться заинтересованными правительствами. Однако, когда война закончилась, западные союзники уступили домогательствам Советской России в обмен на определенные уступки Советов. Поэтому во время Парижской конференции Италия была вынуждена одолжить некоторые из своих военных кораблей, которые теперь практически могли считаться военными трофеями. Жесткая позиция России сделала для Италии невозможным принять любую справедливую формулу раздела этих кораблей. Позднее Великобритания и США, памятуя о «джентльменском соглашении», отказались от выделенных им итальянских кораблей. Были достигнуты соглашения с Францией и Грецией о передаче им кораблей в возмещение потерь, понесенных ими от действий итальянского флот Только Советская Россия продолжала требовать репараций в полном объеме.
После шторма
В ночь перемирия Супермарина перевела свою штаб-квартиру из Сайта Розы назад в Рим. (В феврале, когда Рим был объявлен открытым городом, Супермарина перевела свои учреждения из министерства ВМФ в большой радиоцентр флота в деревне Сайта Роза на Виз Кассиа, в 18 километрах от Рима.) Немцы, растерянные и перепуганные, бежали на север. Личный состав штаба германского флота на Средиземном море, который располагался в нескольких казармах вблизи Сайта Розы, сжег все помещения, документы, уничтожил радиостанцию и тоже бежал. Положение стало совершенно запутанным. Утром 9 сентября вся нация была растеряна, почти раздавлена. Практически все гражданские и военные учреждения закрылись.
Несмотря на внезапное перемещение штаба и всю тяжесть положения, Супермарина продолжала работать без малейшей задержки. Через 3 часа после оглашения перемирия Супермарина отдала циркулярные приказы, так же как огромное количество специальных приказов отдельным военным кораблям и торговым судам, выполняющим различные задачи в Средиземном море и мировом океане. Кроме всего прочего, требовалось добиться от союзников изменения технически абсурдных условий перемирия, касающихся флота. Статьи договора требовали перевести на Мальту все корабли ВМФ, включая даже те, которые не могли передвигаться самостоятельно. Удалось получить разрешение перевести малые корабли в Палермо. Приказ Супермарины предписывал всем кораблям следовать в указанные порты, и он специально подчеркивал: «Запрещается передача кораблей или спуск флага». Ни один корабль не выходил из-под контроля Италии. В случае, если корабль не мог успешно отразить попытку захвата, его следовало затопить. Корабли, проходящие ремонт, поврежденные, не способные выйти с места стоянки, должны были действовать аналогично, если возникнет угроза их захвата.
Выход флота на Мальту не был лишен известного драматизма. Адмирал Бергамини, как уже писалось, за несколько часов до выхода был убежден, что поведет флот в последний бой. Когда адмирал Сансонетти сообщил по телефону условия перемирия, Бергамини сначала отказался поверить. Он согласился с абсолютной необходимостью выполнить их лишь после того, как адмирал Сансонетти разъяснил ему жизненную важность перехода на Мальту для интересов нации. Затем Бергамини позвонил адмирал Де Куртен и сказал, чтобы он добивался от англичан разрешения флоту следовать в Маддалену, куда он предложил также перевезти короля и правительство. В действительности эсминцы «Вивальди» и «Да Ноли» уже получили приказ следовать из Специи в Чивиттавеккию, чтобы забрать их. Поэтому Бергамини было приказано следовать в Маддалену и там ожидать новых приказов.
Адмирал Бергамини созвал совещание всех адмиралов и командиров эскадр на борту «Ромы». Там он передал им полученные приказы. Он произнес полную достоинства воодушевляющую речь, в которой предсказал, что флот станет основой для возрождения Италии.
В 3.00 9 сентября флот покинул Специю. После того как к нему присоединились 3 крейсера из Генуи, флот состоял из линкоров «Рома», «Витторио Венето», «Италия» (бывший «Литторио», переименован 25 июля); легких крейсеров «Эугенио ди Савойя», «Дука д'Аоста», «Дука дельи Абруцци», «Гарибальди», «Монтекукколи», «Реголо» и всего лишь 8 эсминцев, из которых 3 были небоеспособны. Для «Ромы» и адмирала Бергамини этот поход стал последним.
Тем временем итальянское правительство предпочло перебраться в Бриндизи, а не в Специю, и ночью правительство и король покинули Пескару. Супермарина приказала корвету «Байонетта» выйти из Полы в Пескару,' принять их на борт и доставить в Бриндизи. Из Таранто был послан крейсер «Сципионе», чтобы сопровождать корвет. Адмиралу Де Куртену, против его желания, было
приказано сопровождать правительство. Адмирал Сансонетти и весь состав Супермарины оставались в Риме, чтобы руководить передвижениями кораблей. В течение ночи передача множества специальных приказов кораблям и штабам по всему Средиземному морю и за его пределами была завершена, хотя не все приказы достигли адресатов из-за неизбежной перегрузки систем связи.
День 9 сентября был полон драматических событий и трагических новостей. На рассвете союзники высадились южнее Салерно. (Итальянские торпедные катера, которые не были извещены о перемирии, атаковали крейсер союзников в этом районе. Это был последний бой итальянского флота с флотом союзников.) После полудня британская эскадра, состоящая из линкора «Хоу», 5 крейсеров и множества судов с десантом, вошла в Таранто. Немцы, после неизбежной первоначальной сумятицы, начали оккупацию итальянских городов и портов согласно своим, заранее составленным планам. Они использовали многочисленные дивизии, посланные в Италию после 25 июля без уведомления итальянского правительства.
Флот почти ничем не мог помешать оккупации портов, так как их сухопутная оборона находилась в ведении армии. Тем не менее, немцам не раз оказывали сопротивление, даже на кораблях, не способных выйти в море. Однако такое сопротивление, конечно, не могло остановить врага. Поэтому к вечеру 9 сентября немцы контролировали почти все порты Тирренского моря, за исключением находящихся на Корсике и Сардинии. Те корабли, которые не могли двигаться, были затоплены или подорваны, но множество мелких кораблей и вспомогательных судов не смогли избежать захвата. Среди них оказались крейсера «Гориция» и «Больцано», стоящие в ремонте, 8 эсминцев, 22 миноносца, 10 подводных лодок, 9 корветов и по крайней мере 250 мелких кораблей. Большинство этих кораблей были затоплены собственными экипажами.
Но самым трагическим событием дня стала гибель линкора «Рома». В 15.50 флот шел к западу от Корсики. Уже показалась Маддалена, когда возле острова Асинара он подвергся воздушной атаке. Флот медленно отреагировал на угрозу, так как все думали, что это самолеты союзников. На самом деле против итальянского флота были брошены все силы Люфтваффе из Прованса. Немцы в первый раз использовали в бою новые реактивные бомбы. Линкор «Рома» получил попадание такой бомбой вблизи носовых погребов. Начался очень опасный пожар. После того как в течение 20 минут экипаж напрасно пытался погасить пламя, прогремел ужасный взрыв. Линкор быстро затонул. Линкор «Италия» тоже получил попадание, но не такое опасное, и уцелел.
После первого сообщения об атаке «Ромы» Супермарина потребовала выслать самолеты с Мальты для прикрытия флота, но организовать вовремя воздушный патруль было просто невозможно. Учитывая изменившуюся ситуацию, Супермарина приказала флоту двигаться на Мальту. «Вивальди» и «Да Ноли» после отмены захода в Чивиттавеккию получили приказ присоединиться к флоту. Однако в проливе Бонифаччо они попали под сильный огонь германских береговых батарей. После короткого боя «Да Ноли» был потоплен. Вскоре после этого «Вивальди» подорвался на мине, получив роковые повреждения. Командир эсминца перевел весь экипаж на спасательные плотики. Он покинул корабль последним, но вернулся на борт вместе со старшим механиком и поднялся на мостик. В последний раз их видели салютующими флагу, когда корабль уже тонул.
Крейсер «Реголо», 3 эсминца и эскортный корабль спасли уцелевших моряков «Ромы», а также остатки экипажей «Вивальди» и «Да Ноли». Перегруженные спасенными, многие из которых были ранены, эти корабли, к которым присоединились еще 2 эсминца и 3 десантных корабля, пошли в Порт Маон на Балеарских островах, так как все порты Корсики и Сардинии теперь были в руках немцев. Однако, прежде чем они пришли туда, миноносцы «Пегасо» и «Импетуозо», уже поврежденные во время воздушных атак, столкнулись и их пришлось затопить.
Из Таранто вышли линкоры «Дориа» и «Дуилио». Они 10 сентября пришли на Мальту вместе с крейсерами «Кадорна» и «Помпео» и 1 эсминцем без всяких происшествий. Там они соединились с основными силами флота, пришедшими из Специи. Все корабли входили на рейд в четком строю, совершенно исправные, с выстроенными на палубе экипажами. Они получили все ответные почести, предписанные морскими традициями. Точно такое же уважение с самого начала встретили их адмиралы и офицеры. Новый командующий итальянским флотом адмирал Да Зара был встречен в доках Ла Валетты начальником штаба адмирала Каннингхэма в сопровождении почетного караула. Сам Каннингхэм встретил Да Зару теплым рукопожатием и говорил с ним неожиданно сердечно.
Такие обстоятельства яснее ясного демонстрируют, что военное руководство союзников отнюдь не считает итальянские корабли сдавшимися победителю, как бы ни вопила пропаганда о «капитуляции». В этом случае условия договора стали бы совершенно иными. Более того, очевидно, что с военной точки зрения капитуляция происходит, если солдат складывает оружие по приказу неприятеля и, как правило, против воли собственного командования. В данном же случае итальянский флот действовал не по приказам неприятеля, а выполнял приказы собственного правительства в рамках перемирия, принятого итальянской нацией. Боевые единицы флота проследовали в порты союзников согласно специальному приказу, который не только не предусматривал возможности капитуляции кораблей или передачи их врагу, но прямо запрещал это, равно как любой другой акт, наносящий ущерб чести флота. По сравнению с этим, французский флот в Александрии 3 июля 1940 года принял условия гораздо менее почетные, чем те, что были предложены итальянскому флоту. Однако никто не был обвинен в том, что французские корабли «сдались». Поэтому становится ясно, что «капитуляция» итальянского флота, о которой после перемирия трещала зарубежная пропаганда и позднее говорили некоторые авторы, просто не имела места. Это пренебрежение правдой продемонстрировали также и официальные источники. Например, Черчилль, по крайней мере в первом издании мемуаров, неосторожно заявил, что «весь итальянский флот захвачен британским». Нет смысла опровергать это некорректное заявление (Зато адмирал Каннингхэм придерживался абсолютно иной точки зрении па данные события. Из его рапорта Адмиралтейству: «Итальянский линейный флот стоит на якоре под прицелом пушек крепости Мальта». Запись в дневнике: «... мой старый флагман «Уорспайт», нанесший первый удар итальянцам 3 года назад, теперь вел своих бывших противников в плен». Комментарии излишни. А.Б.).
Тем временем Супермарина отправила всем командирам в море и на берегу приказ адмирала Де Куртена. В нем говорилось:
«Моряки Италии! В течение почти сорока месяцев крайне тяжелой войны вы противостояли самому сильному флоту мира. Вы совершили акты героизма, которые будут золотыми буквами вписаны в нашу историю, проливали кровь, заслужив восхищение нации и уважение неприятеля. Выполняя свой долг, вы показали, что достойны сражаться с врагом на равных. Однако судьба распорядилась иначе. Тяжелое положение, в котором оказалась нация, вынуждает нас сложить оружие. Возможно впереди нас ждут другие тяжкие обязанности, которые потребуют от вас таких моральных жертв, перед которыми отступит пролитая кровь. Теперь вы должны показать, что сила вашего духа равна вашему героизму, и что вы способны стерпеть все, когда речь идет о будущем достоинстве вашей страны. Я уверен, что в любых обстоятельствах вы будете знать, как вести себя в соответствии с высочайшими требованиями ваших славных традиций. Выполняя свой долг, вы можете и должны гордо смотреть на своего противника, с которым сражались сорок месяцев. Ваше прошлое дает вам полное право на это.
Супермарина была предупреждена утром 9 сентября, что немцы собираются оккупировать Рим. Тем же утром начались перестрелки в районе ворот Св. Павла. После полудня в течение 2 часов центр города обстреливали германские орудия. К вечеру город был захвачен. Несмотря на это, Супермарина продолжала выполнять свои обязанности, хотя остальные военные и гражданские учреждения были закрыты. В течение дня 10 сентября немцы захватили 3 радиоцентра флота вблизи Рима, но передвижные радиостанции на автомобилях уже стояли во дворе Министерства ВМФ. Поэтому Супермарина смогла принимать донесения и передавать приказы основным центрам управления военного и торгового флота. 11 сентября немцы выставили караулы возле входов в министерство, но само здание не захватили, и Супермарина продолжала работать. Она прекратила действовать только после полудня 12 сентября, после того как адмирал Де Куртен сообщил из Бриндизи, что он принимает командование на себя. Несмотря на исключительные обстоятельства, в действиях центрального морского штаба не возникло и малейшей паузы. Это объясняет, почему итальянский флот сумел пройти через кризис перемирия, не став жертвой хаоса.
Невозможно даже коротко описать все бесчисленные приключения различных кораблей сразу после перемирия. Можно рассказать длинную историю о каждом корабле, каждом береговом подразделении, историю, полную волнующих приключений. Например, линкор «Чезаре», который использовался как плавучая казарма в Поле, сумел добраться до Таранто, а потом прибыл на Мальту. Хотя его повреждения так и не были исправлены, а от экипажа остался лишь костяк, линкор благополучно совершил переход в одиночку, уклонившись от германских самолетов и торпедных катеров.
Следует упомянуть о кадетах Военно-Морской Академии, которая временно располагалась в Венеции. Супермарина приказала им погрузиться на борт трансатлантического лайнера «Сатурния». «Сатурния» благополучно достигла Бриндизи со своим драгоценным грузом. После этого занятия в академии возобновились.
В северных портах произошло множество столкновений малых кораблей с немцами. Все они пытались силой прорваться из портов и уйти на юг. Немцы обрушили на них удары самолетов, артиллерии и вообще всего, что могло стрелять. Эти столкновения часто принимали ожесточенный характер и дорого обошлись обеим сторонам, что можно видеть из списка потерь. За период 9—12 сентября в боях с немцами погибли 14 итальянских кораблей разных типов. Одни такой случай заслуживает отдельного описания. Миноносец «Ализео» возле Корсики был атакован 10 германскими катерами. В последовавшем бою миноносец потопил их всех, подобрал уцелевших германских моряков и продолжил путь на соединение с союзниками. Адмирал Мартиненго был посмертно награжден Золотой медалью почета за аналогичный бой против немцев. Адмирал находился на борту торпедного катера и сам стоял за рулем. Он был убит пулеметной очередью во время боя с немецкими кораблями возле Ливорно.
Героическая борьба завязалась на тех базах, где была возможность организовать хоть какое-то сопротивление немцам. Начальник штаба флотского гарнизона Маддалены пал смертью храбрых, возглавляя контратаку своих моряков против наступающих немцев. Несколько моряков в Пьомбино успели потопить все германские катера, стоявшие в порту. В Кастелламаре ди Стабия маленький гарнизон отчаянно сражался, потеряв своего командира и 4 офицеров. В Каттаро моряки сложили оружие, только израсходовав все боеприпасы. В Кефалонии большая часть моряков, практически все они были офицерами, во главе со своим командиром погибли в бою с немцами. Аналогичные эпизоды имели место и в других городах, а на Леросе сопротивление итальянцев затянулось на 50 дней, превратившись в большое сражение. Этот бой будет подробнее описан в последней главе.
Стойкость и дисциплину флота продемонстрировали и корабли, находившиеся в тысячах миль от родины. Канонерки «Лепанто» и «Карлотто» в Шанхае, вспомогательный крейсер «Рамб II» в Кобе, подводная лодка «Каппеллипи» в Сабанге, 11 торговых судов в различных японских портах были затоплены или выведены из строя экипажами, хотя моряки знали, что это вызовет ответные репрессии. Широко известна история возвращения в Италию из Индийского океана подводной лодки «Каньи». Колониальный шлюп «Эритрея» сумел прорвать японскую блокаду и достичь британской базы в Коломбо.
Учитывая все, это можно сказать, что, несмотря на тяжелые потери в людях и кораблях, итальянский флот прошел сквозь сильнейший шторм перемирия, сохранив твердую дисциплину. После 39 месяцев войны, потеряв лучшие корабли и лучших моряков, преодолев ужаснейшие трудности, подвергаясь ударам двух крупнейших в мире морских и воздушных флотов, итальянский флот все-таки остался «на ногах». Его структуры продолжали работать, воля осталась тверда, а дух непоколебим. В трагических обстоятельствах, когда вся нация была дезорганизована, флот высоко держал свое знамя и с честью присоединился к бывшим противникам.
Союзники во время перемирия увидели дисциплину, организованность и эффективность итальянского флота.
После этого их уважение переросло в доверие. Большие военно-морские базы Таранто и Бриндизи остались под управлением итальянцев. 12 сентября группа торпедных катеров и вспомогательных кораблей на Капри передали себя в распоряжение англо-американского морского командования в Салерно и немедленно начали совместные действия с союзниками. На следующий день, 13 сентября, англичане на Мальте обратились к адмиралу Да Зара с просьбой послать 2 эсминца в Аяччо, чтобы помочь итальянским и французским войскам сражаться против немцев. Эта просьба в такой момент имела колоссальное моральное значение, поэтому она была немедленно исполнена. Эсминцы «Легионарио» и «Ориани» сразу же отправились на Корсику.
Так итальянский флот без малейшей передышки начал новую главу в истории своего служения Италии.