Wundefwaffe

ГЛАВА 9

ФЛОТ СПЕШИТ НА ПОМОЩЬ

 

Среда 28 мая — четверг 29 мая

 

Несмотря на тяжелые потери и многочисленные по­вреждения, накапливающиеся поломки и отсутствие вре­мени для ремонта, корабли Каннингхэма были готовы приступить к решению главной задачи — эвакуации войск с Крита в Александрию. По оценкам штаба флота, сле­довало вывезти около 22000 человек. Однако германские подкрепления продолжали прибывать, давление против­ника на позиции англичан усиливалось, и поэтому пер­спективы спасения выглядели не слишком хорошими. Главным фактором была скорость. Требовалось точно знать, где можно принимать на корабли отступающие войска и в каком количестве. Каннингхэм не имел связи с Критом в период отступления из бухты Суда. Начиная с 21.00 27 мая, когда был покинут узел связи, до полу­дня 28 мая, когда Морзе прибыл в пещеру возле Сфа­кии, радиосвязи не было. Однако перед уходом Морзе отправил последнюю радиограмму, давая примерную оценку ожидавших эвакуации войск в Гераклионе на се­верном побережье и в Сфакии, Плаке и Тимбаки на южном. Теперь, когда организованное сопротивление на суше прекратилось, можно было ожидать, что Люфтваффе переключатся на корабли в море. Исключая короткий период действий «Формидебла» против аэродрома Скар­панто, флот совершенно не имел истребительного при­крытия. Однако теперь КВВС обещали кое-что сделать, хотя их самолеты могли появляться очень редко из-за большого расстояния. Полковник авиации К.Р.Б. Пелли был временно прикомандирован к штабу Каннингхэма, чтобы координировать действия истребителей и флота. К штабу флота был прикомандирован и армейский офицер связи — генерал-майор Дж.Ф. Эветтс. Каннингхэм очень высоко оценил тесное взаимодействие, налаженное бла­годаря усилиям этих офицеров.

Планом предусматривалось проводить погрузку войск в течение 3 часов после полуночи. В этом случае у кораб­лей оставалось 4 часа темноты до этого периода и после него, чтобы днем оказаться как можно дальше от вра­жеских воздушных баз. Войска из района бухты Суда дол­жны были отступать в Сфакию. Войска из Гераклиона предполагалось грузить прямо в этом порту. Войска из Ретимо могли легко отступить в Плаку, где их ждали бы корабли. Однако радиосвязи с гарнизоном Ретимо не было, поэтому он вообще не получил известия об эваку­ации. В четверг 29 мая самолет КВВС полетел в Ретимо и сбросил написанную на сленге записку с приказом от­ходить в Плаку. Немцы, подобрав ее, ничего бы не поня­ли. Однако ее вообще никто не подобрал. Войска подпол­ковника И.Р. Кэмпбелла продолжали оборонять аэродром до пятницы 30 мая, когда у них кончилось продоволь­ствие и боеприпасы. После этого они были вынуждены капитулировать. Из 1000 человек гарнизона Ретимо 160 погибли, 140 сумели скрыться, а 700 сдались, так и не узнав, что спасение находилось всего в 10 милях к югу.

В Сфакии предстояла сложная погрузка с единствен­ного крохотного галечного пляжа. Это было совершенно ясно и Фрейбергу, и Морзе, которые сидели в своем пещерном штабе. Одной из главных задач начальника уча­стка погрузки является контроль движения войск между районом посадки и районом сосредоточения. Это требует оперативной надежной связи. А связь между районом пля­жа и вершиной обрыва могли поддерживать только пе­шие ординарцы, а такое путешествие отнимало у них 2 часа. Извилистая горная дорога завершалась на вершине 500-футового обрыва. Вниз на пляж и к маленькой рыба­чьей деревушке вела только козья тропа. Пляж имел дли­ну 200 ярдов и ширину 20 ярдов, что не позволяло сосре­доточить на нем много солдат. В дневное время войска должны были укрываться от самолетов-разведчиков и на плато, и на пляже. Однако они должны были находиться в полной готовности к погрузке, как только ночью пер­вая шлюпка с кораблей ткнется в берег. Как долго это будет тянуться, прежде чем наступающие немцы захва­тят пляж, зависело от решимости и отваги арьергарда. Значение фактора времени стремительно росло. Людей мучили голод и жажда, поэтому число «стучащихся в ворота» росло. Но главной задачей немцев, судя по все­му, был захват Гераклиона, мужественный гарнизон ко­торого по-прежнему удерживал аэродром.

Что касается кораблей, проводивших эвакуацию, то Каннингхэм отметил, что они участвовали в боях 2 ме­сяца без перерыва. Количество кораблей сократилось, а машины начали сдавать. Офицеры и матросы находи­лись на грани полного истощения, физического и мо­рального.

В среду 28 мая в 6.00, менее чем через 24 часа после принятия решения об эвакуации и за час или два до того, как Морзе установил радиосвязь со штабом флота, 3 крей­сера и 6 эсминцев вышли из Александрии в Гераклион. Это было Соединение В адмирала Роулингса, который держал флаг на «Орионе». Вместе с ним были крейсера «Аякс» и «Дидо» и эсминцы «Дикой», «Джакел», «Импе­риал», «Хотспур», «Кимберли», «Хируорд». Они должны были забрать все 4000 человек гарнизона Гераклиона.

Через 2 часа еще 4 эсминца вышли из Александрии, чтобы доставить в Сфакию дополнительные шлюпки, которые облегчили бы посадку войск с пляжа Сфакии. На эсминцах также находилось легкое оружие и продук­ты для тех войск, которые не будут эвакуированы этой ночью. Это Соединение С капитана 1 ранга С.Г.Т. Арлисса состояло из «Нэпира», «Низама», «Кельвина» и «Кан­дагара».

Походы этих двух соединений, выполнявших свои бла­городные задачи, прошли совсем по-разному. Возмож­но, немцев просто взбесило ожесточенное сопротивле­ние защитников Гераклиона. Арлисс прибыл в Сфакию без происшествий и начал погрузку 29 мая в 0.30. К 3.00 эсминцы забрали 700 человек и выгрузили 15000 пайков. Среди пассажиров «Нэпира» оказались 3 женщины, 1 китаец, 2 ребенка и 1 собака. В 5.45 Арлисс затребовал истребители прикрытия. Тем не менее в 9.00 соединение было атаковано 4 бомбардировщиками Ju-88. Несколько бомб разорвались рядом с «Низамом», вызвав легкие повреждения, хотя скорость не снизилась. В 9.40 был за­мечен сбитый вражеский самолет, возможно, это по­явились истребители КВВС. 29 мая в 17.00 Соединение С вошло в гавань Александрии с первой группой спа­сенных с Крита солдат. Его радостно приветствовали, но пока еще не было новостей о приходе Соединения В из Гераклиона.

Предполагалось, что из Гераклиона будут вывезены за один рейс 4000 человек. Это определило размер Со­единения В. Покинув Александрию, Роулингс на боль­шой скорости пошел к проливу Касо. До 17.00 28 мая не происходило ничего. Но когда эскадра оказалась пример­но в 90 милях от острова Скарпанто, началась серия атак горизонтальных бомбардировщиков, пикировщиков, тор­педоносцев. Эти атаки продолжались до заката. В 19.28 бомба разорвалась вблизи «Империала» (капитан-лейте­нант К.А. де В. Киткат). Видимых повреждений не оказа­лось, хотя на самом деле пострадала рулевая машина эс­минца, что позднее повлияло на ход операции. В 20.10 близкий разрыв вызвал на «Аяксе» некоторые повреждения и жертвы, о чем было сообщено адмиралу. Он при­казал крейсеру возвращаться в Александрию. Последую­щий осмотр показал, что повреждения были не так серь­езны, как показалось на первый взгляд, и крейсер мог оставаться в составе Соединения В. Следовало отправить назад «Империал», а не «Аякс». Однако Роулингс ничего не подозревал, и его поступки были продиктованы же­ланием не связывать себя подранком, который задержи­вал бы всю эскадру.

Соединение В прибыло в Гераклион 28 мая в 23.30. Эсминцы немедленно вошли в гавань и встали борт о борт у главного причала, чтобы забрать выделенное ко­личество солдат и передать их на крейсера, оставшиеся на рейде. Роулингс потом вспоминал великолепную орга­низацию погрузки, которой добился морской комендант Гераклиона капитан 1 ранга М.Г.С. МакДональд. 29 мая в 3.20 весь гарнизон Гераклиона, примерно 4000 человек, был погружен. Это было выполнено в полной темноте, враг ничего не заподозрил. Арьергард должен был удер­живать позиции до последнего момента, а потом идти на корабли маленькими группами. Единственным негодую­щим солдатом оказался командир гарнизона бригадный генерал Б.Г. Чеппел, который заявил, что выиграл эту битву. Может и так, хотя немцы назначили на вторую половину дня 29 мая мощный удар с целью захвата аэро­дрома Гераклиона. Эвакуация была проведена очень вов­ремя. Однако впереди еще было долгое путешествие в Александрию. Погрузка заняла почти 4 часа, а после 3.00 счет шел на минуты. Пролив Касо кораблям следовало пройти до рассвета.

В 3.20 эскадра вышла в море, быстро развив ско­рость 29 узлов. Большая часть солдат спала, несмотря на страшную тесноту в кубриках. Давку можно легко представить, если напомнить, что «Орион» теперь нес 1100 человек, кроме своих 550 человек команды. Эс­минцы приняли по 300 солдат, не считая собственной команды в 150 человек.

Эскадра в 3.45 уже взяла курс на пролив Касо, как отказало рулевое управление «Империала». Потеряв уп­равление, эсминец едва не столкнулся с «Кимберли» и 2 крейсерами. Роулингсу пришлось принять срочное ре­шение. Он мог ожидать, пока команда «Империала» уточ­нит повреждение и исправит его, подвергнув опасности всю эскадру и 4000 солдат на борту кораблей. Можно было оставить эсминец, сняв команду и солдат. Роулингс выбрал второе и передал прожектором приказ «Хотспуру» (капитан-лейтенант К.П.Ф. Браун): «Снять экипаж и потопить «Империал». Одновременно по эскадре был передан приказ: «Следовать в Александрию». Каннинг­хэм позднее говорил, что это решение нельзя оспари­вать, однако разумнее было бы снять только солдат, оставив экипаж чинить поломку. Это оставляло шанс спасти эсминец.

На «Хотспуре» решили, что адмирал предоставил их собственной участи. Передача войск отняла еще один драгоценный час. С наступлением рассвета эсминец ока­жется один в проливе Касо, всего в 30 милях от вражес­кого аэродрома на Скарпанто. Офицеры и матросы «Хотспура» и «Империала» поняли, насколько сложным яв­ляется их положение. Если Роулингс сохраняет прежнюю скорость 30 узлов, то каждые 10 минут его эскадра уда­ляется на 5 миль. «Хотспур» подошел к борту «Империа­ла». Были заведены все имеющиеся сходни. Большая часть солдат была разбужена и стояла на верхней палубе. Эки­паж «Империала» даже нашел время собрать наиболее ценные и памятные безделушки и сложить их в саквояжи перед тем, как покинуть эсминец. Вскоре «Хотспур» ото­шел и выпустил торпеду. «Империал» накренился, по­том выпрямился и начал погружаться. Была выпущена вторая торпеда. На этот раз эсминец перевернулся и мед­ленно исчез в темной воде. Можно легко представить, какие чувства испытали моряки, топившие свой корабль. Это произошло в 4.45, до рассвета оставалось всего не­сколько минут. «Хотспур», имевший на борту 900 человек (600 солдат и. команды 2 эсминцев), дал полный ход и помчался на восток, к северо-восточной оконечности Крита. Теперь эскадра Роулингса должна была находить­ся в 30 милях от «Хотспура».

Когда занялся серый рассвет, артиллеристы разош­лись по орудиям и зарядили их. Первый помощник «Хот­спура» капитан-лейтенант Х. Ходжкинсон вызвал добро­вольцев из числа солдат, имевших пулеметы, автоматы, противотанковые ружья и даже винтовки, и расставил их на верхней палубе. Риск погибнуть от пулеметного об­стрела с самолетов был велик, но не больше, чем для тех, кто набился в кубрики и безропотно ожидал там бомбы. Командир эсминца уже решил, что раз он остал­ся один, то лучше держаться поближе к берегу, отойдя с нормальных маршрутов в Александрию.

Когда эсминец, прижимаясь к берегу, прошел тес­ным проливом между маленьким островком и берегом Крита, внезапно впереди появились серые силуэты. Это могла быть итальянская эскадра. Так как солнце всходи­ло позади неизвестных кораблей, то вскоре опасения рассеялись. Это была эскадра Роулингса, уменьшившая скорость до 15 узлов.

Узнав «Орион», моряки завопили от радости. Общее чувство облегчения хорошо описал Хью Ходжкинсон в своей книге.

 

«Никогда и ни к кому раньше я не испытывал таких симпатий, как к Роулингсу в этот момент. Мы знали его не слишком хорошо, но то, что услышали позднее, сра­зу сделало ясным: он никогда не оставит неповрежден­ный корабль в беде, если у него есть возможность ока­зать ему помощь. Именно Роулингс повел линкоры в пролив Китера, чтобы спасти крейсера. А теперь он сни­зил скорость и дожидался нас».

 

«Хотспур» получил приказ занять свое место на левом крыле завесы. В это время эскадра шла на юг через пролив Касо. До Александрии оставалось примерно 300 миль, или 10 часов хода. Причем половину пути придется про­делать в радиусе досягаемости пикировщиков Ju-87.

В 5.30 было затребовано истребительное прикрытие, которое обещал прошлой ночью главнокомандующий. Однако не было никаких признаков истребителей Коро­левских ВВС, зато в 6.00 появились 4 бомбардировщика Ju-88, силуэты которых прорисовались на фоне зари, подобно зловещим птицам. В 6.00, как раз, когда «Хот­спур» соединился с эскадрой, началась бомбежка. Иног­да самолеты выбирали целью крейсера, иногда они об­рушивались на какой-то из эсминцев охранения. Каждую атаку встречал шквал огня. Ходжкинсон описывает, как все это видели с «Хотспура»:

 

«С воем они обрушивались на нас из полутьмы. Капи­тан стоял на мостике. Он находился там уже 24 часа. Ког­да головной самолет вертикально пошел на нас с пра­вого борта, он круто повернул эсминец вправо. Следую­щие 7 часов он управлял кораблем с удивительной точ­ностью, следя за каждым бомбардировщиком, как кош­ка следит за птицей. Когда они пикировали на нас, ка­питан резко бросал «Хотспур» навстречу им, вынуждая их пикировать круче и круче. Таким образом он застав­лял их преждевременно прерывать пике, чтобы не полу­чить отрицательный угол пикирования. В результате ни один из пикировщиков не выполнил атаку нормально. Они сбрасывали бомбы с высоты примерно 2000 футов, что делало бомбежку неточной. Все бомбы легли мимо».

 

Как только пикировщики завершили атаку, они вер­нулись на Скарпанто за новыми бомбами, не беспокоясь о топливе, так как бой происходил в считанных милях от аэродрома.

В 6.25 один бомбардировщик, может быть, более от­важный, чем остальные, круто спикировал на «Хиру­орд» (капитан-лейтенант У.Дж. Манн), шедший на левом крыле завесы. Эсминец получил попадание в сред­нюю часть, немедленно начал терять скорость и оказал­ся за кормой эскадры. Роулингс был вынужден второй раз принимать срочное решение. Если бы он остался с «Хируордом», это подвергло бы смертельной опасности всю эскадру и принятые ею войска. Или он должен при­нять тяжелое решение бросить эсминец? Он выбрал вто­рое, что потом Каннингхэм счел совершенно правиль­ным. Когда «Хируорд» был виден в последний раз, он медленно шел к берегу Крита, орудия вели жаркий огонь по вражеским самолетам. Итальянские торпедные кате­ра подобрали большое количество людей, которые по­пали в плен.

Роулингс продолжал мчаться на юг со скоростью 30 узлов, все еще надеясь на появление истребителей при­крытия. Однако в 6.45 близкий разрыв снизил скорость «Дикоя», и Роулингс был вынужден уменьшить скорость эскадры до 25 узлов. В 7.30 бомба упала очень близко к «Ориону», вызвав дальнейшее уменьшение скорости эс­кадры до 21 узла. Положение начинало принимать край­не неприятный характер. И уж совсем плохо стало, когда Роулингс получил радиограмму от 204-й группы КВВС, из которой стало ясно, что произошла путаница с пояс­ным временем. Радиограмма обещала истребители при­крытия в 5.40 по Гринвичу. Но Роулингс требовал их к 5.40 местного времени, то есть к 2.40 по Гринвичу! Гру­бейшая ошибка в передаче радиограммы означала, что не следует ждать появления истребителей ранее 8.40, если только не подействуют срочные призывы о помощи. Тем временем дела пошли еще хуже, хотя множество солдат вели огонь по атакующим самолетам из своего оружия с разных кораблей, чтобы отпугнуть врага. Некоторые пи­лоты были решительнее остальных. Вскоре после 7.30 пулемет Ju-87 прошелся по мостику «Ориона». Был убит командир крейсера капитан 1 ранга Дж.Р.Б. Бек, а сам Роулингс получил легкую рану. Бек умер через 2 часа, а командование крейсером перешло к капитану 2 ранга Т.К.Т. Уинну. К этому времени «Орион» получил попада­ние в башню «А» и горел. На «Дидо» (капитан 1 ранга Г.У.В. МакКолл) попаданием бомбы была полностью уничтожена башня «В».

Передышка в налетах позволила аварийным партиям убрать обломки и потушить пожары. Медики занялись ранеными. Но как только появилась робкая надежда, что атакующие отбиты, нападение возобновилось. На сей раз в 10.45 группа из 11 пикировщиков Ju-87 атаковала «Ори­он», решив потопить его. Почти скрытый дымом и всплес­ками крейсер получил серьезные попадания и временно потерял управление, но сохранил ход. Результаты попа­даний были ужасными. 2 бомбы пробили мостик и взор­вались в кубриках кочегаров, где толпились солдаты. По­гибли 260 человек, 280 были ранены. Усугубили несчас­тье начавшиеся пожары. Компасы были повреждены, от­казали рулевое управление и машинный телеграф. Во многих отсеках пропало освещение.

Первый помощник был убит, но его обязанности быстро взял на себя командир корвета «Сальвия» капи­тан-лейтенант Дж.И. Миллер. Он организовал аварийные и спасательные партии. Миллер был специально пригла­шен в этот поход, так как превосходно знал гавань Ге­раклиона и прибрежные воды Крита. Отличилась и ма­шинная команда, несмотря на то, что были убиты 3 ин­женер-механика. Топливо было загрязнено соленой во­дой, когда были повреждены 3 котельных отделения. Од­нако крейсер сохранил скорость 21 узел, а все пожары были взяты под контроль.

Теперь эскадра находилась в 100 милях от пролива Касо, ей оставалось пройти еще 200 миль. Новый пере­рыв в атаках родил новые надежды — а вдруг немцы вы­бились из сил? Или расстояние помешает им найти цель, несмотря на отличную погоду? Снова никаких призна­ков истребителей КВВС, но в полдень должны были по­явиться 2 «Фулмара» ВСФ. Они прибыли пунктуально. Главнокомандующий прислал их с приказом оставаться с Роулингсом до последнего момента. Потом пилоты дол­жны были садиться на воду, а эсминцам следовало подо­брать их. При таком большом расстоянии от базы время патрулирования было сильно ограничено. Однако все-таки удалось сменить истребители, прежде чем они полнос­тью израсходовали топливо.

Крайне печально, что эскадра в этот день так и не увидела истребители КВВС. Они сделали несколько не­удачных попыток отыскать корабли, но лишь проиллюс­трировали справедливость требований флота, который много лет отчаянно сражался за создание собственной авиации. Моряки заявляли, что действовать над морем могут только специально обученные летчики. Такие по­леты требуют особых тренировок в навигации, разведке и опознании. КВВС отважно высылали истребители. Хотя те и не нашли корабли, но сумели сбить 2 бомбардиров­щика Ju-88, потеряв 1 «Харрикейн». Рано утром КВВС также выслали 8 «Веллингтонов», чтобы атаковать Скар­панто, но слишком большое расстояние до цели не по­зволило им добиться серьезных результатов.

В этот трагический день 29 мая пикировщики больше не атаковали эскадру Роулингса. Горизонтальные бомбар­дировщики нанесли три удара — в 13.00, 13.30 и 15.00, однако результатов не добились. Больше всего сейчас адмирала волновал вопрос: сумеет ли «Орион» дойти до порта? Его крен начал увеличиваться, временами из труб вылетали клубы желтого дыма, а скорость падала, когда в топки попадала перемешанная с морской водой нефть из поврежденных цистерн.

Однако в 20.00 Соединение В наконец прибыло в Алек­сандрию. На «Орионе» остались всего 2 зенитных снаряда 6" и только 10 тонн топлива. Каннингхэм так описывает это событие:

 

«Роулингс привел свою побитую эскадру обратно в Александрию. Я никогда не забуду вид этих кораблей, входящих в порт. Стволы орудий носовых башен изогнуты, один или два оборваны и бессмысленно уставились в небо. Верхние палубы забиты солдатами, и ясно видны следы перенесенных ими страданий. Я поднялся на борт и увидел Роулингса радостным, но измученным. Корабль («Орион») представлял собой ужасное зрелище, а куб­рики превратились буквально в руины».

 

Из 4000 солдат, вывезенных ночью из Гераклиона, 800 человек были убиты, ранены или попали в плен (на «Хируорде»). Спаслось немногим более 3000 солдат ценой гибели многих моряков, потопления 2 эсминцев и тяже­лых повреждений «Ориона» и «Дидо», которые вышли из строя на несколько месяцев. Возможно, это были не самые блестящие результаты, однако они еще больше укрепили непоколебимые традиции. Флот выполнял свое обещание «не бросать армию».