«DER TAG»
Офицеры в кают-компаниях германских кораблей частенько провозглашали
тост за «День», когда им приведется встретиться в бою с британским флотом. О
чудовищной силе Гранд Флита они предпочитали не вспоминать, ведь человеку
всегда свойственно надеяться на чудо. Адмиралы смотрели на перспективы такого
боя более трезво, чем пылкие лейтенанты, и Шеер продолжал надеяться на то, что
ему удастся уничтожить какую-нибудь эскадру британских линкоров, не встретившись
с главными силами противника. Первые вылазки к английским берегам завершились
относительно благополучно. Потеря «Блюхера» мало что
изменила в балансе сил на Северном море. Но кое-какие выводы германский
командующий сделал. Обстрел Лоустофта мог привести лишь к столкновению с
отрядом Тэрвитта, поэтому в следующий раз мишенью для линейных крейсеров
Хиппера должен был стать расположенный севернее Сандерленд. Но при это Шеер сформулировал два
обязательных условия для проведения подобной операции. Первое — цеппелины
должны провести разведку и точно установить, что Джеллико не вышел в море.
Второе — несколько подводных лодок, которые сейчас были перенацелены на «чисто
военные задачи», должны были поставить мины перед английскими портами и
постараться атаковать выходящие в море британские корабли.
Обстрел был назначен на 17 мая. В море были отправлены 17 подводных
лодок, из которых 10 должны были занять позиции перед Скапа Флоу, Кромарти и
Ферт-оф-Фортом. Однако Шеер неожиданно узнал, что ремонт «Зейдлица» не удается
завершить к намеченному сроку. Отозвать лодки он уже не мог. Вдобавок
выяснилось, что нескольким кораблям 3-й эскадры линкоров тоже требуется
ремонт, поэтому операция была отложена до 23 мая. Но машины «Зейдлица»
оказались ненадежными, и операция была еще раз отсрочена, теперь до 31 мая.
Шеер не хотел отправлять Хиппера всего лишь с 4 линейными крейсерами. Новой
отсрочки быть не могло, так как 1 июня подводные лодки должны были
возвращаться.
Задача германских лодок оказалась сложнее, чем можно было представить.
U-74, один из подводных минных заградителей, был
потоплен англичанами. U-75 поставила заграждение северо-западнее Оркнейских
островов, f
которое не помешало действиям Гранд Флита, но все-таки
дорого обошлось англичанам. 5 июня
на нем подо-|рвался броненосный крейсер «Хэмпшир», на
котором следовал в Россию Китченер. Маршал погиб.
UB-27 сумела пробраться в залив Ферт-оф-Форт, но там
запуталась в противолодочных сетях.
Лодке понадобились целые сутки, чтобы вырваться на свободу, и атаковать
линейные крейсера она не смогла. В результате лишь 4 лодки находились на
позициях, когда Гранд Флит вышел в море. Они успеха не добились. Сильные ветры
помешали Шееру использовать цеппелины. Таким образом, немецкий план начал
рушиться с первых шагов, но Шеер операцию не отменил.
31 мая 1-я Разведывательная Группа, состоящая из 5 линейных крейсеров
под командованием Хиппера, в 2.00 покинула Яде. Ее сопровождали 2-я
Разведывательная Группа контр-адмирала Бедикера (4 легких крейсера), а также
2-я, 6-я и 9-я флотилии эсминцев под командованием коммодора Гейнриха,
находившегося на легком крейсере «Регенсбург». В 2.30 мимо плавучего маяка Яде прошли
7 линкоров 3-й эскадры контр-адмирала Бенке. За ними последовал сам Шеер,
державший флаг на «Фридрихе дер Гроссе». Флагман сопровождали 8 линкоров 1-й
эскадры вице-адмирала Шмидта, а также 6 броненосцев 2-й эскадры контр-адмирала
Мауве, Хотя эти корабли уже не имели серьезной боевой ценности и лишь связывали
более быстроходные дредноуты, Шеер все-таки взял их с собой. Перечисленные 3
эскадры линкоров сопровождала 4-я Разведывательная Группа коммодора Рейтера
(5 легких крейсеров), а также коммодор Михельсен на легком крейсере «Росток».
Он командовал 1-й, 3-й, 5-й и 7-й флотилиями эсминцев, насчитывающими 31
вымпел. К 8.00 Линейный Флот Шеера находился в 50 милях за кормой линейных
крейсеров Хиппера. Они миновали траверз Гельголанда и повернули на север по
протраленному фарватеру к плавучему маяку Хорнс-риф. Для кораблей погода была
прекрасной, но 3-балльный ветер был слишком силен для хрупких цеппелинов.
А сейчас посмотрим, что в это время делали англичане. На третьей неделе
мая 3-я эскадра линейных крейсеров контр-адмирала Худа
ушла из Розайта в Скапа Флоу для проведения артиллерийских учений. На ее место
была отправлена 5-я эскадра линкоров контр-адмирала Эван-Томаса. Быстроходные
линкоры типа «Куин Элизабет» могли действовать в составе Флота Линейных
Крейсеров, не связывая Битти. Но для нетерпеливого адмирала они все-таки были
слишком тихоходны, и он намеревался при первой же возможности вернуть линкоры
Джеллико.
Сам командующий Гранд Флитом на начало июня запланировал операцию,
аналогичную той, что начал Шеер. 2 июня 2 эскадры британских легких крейсеров
должны были совершить рейд в Каттегат. Предполагалось, что это вынудит Флот
Открытого Моря выйти в открытое море, где его будет ждать Гранд Флит. Однако
Адмиралтейство отметило повышенную активность германских подводных лодок в
Северном море и сделало правильный вывод, что немцы что-то затевают. Комната 40
подтвердила эти опасения, расшифровав приказы Шеера. 30 мая она передала:
«Вражеские силы могут выйти в море». Гарвичские Силы получили приказ вернуться
в гавань, а в полдень Джеллико было отправлено предупреждение. 3-я эскадра
линкоров, базирующаяся в устье Темзы, получила приказ разводить пары и
приготовиться к выходу в море на следующее утро. В 17.40 Адмиралтейство
отправило сообщение Джеллико и Битти: «Немцы наметили какую-то операцию,
выходят через Хорнс-риф. Вы должны сосредоточиться к востоку от Долгих Сороковых (Район примерно в 60 милях к востоку от побережья
Шотландии) в готовности к любой встрече». Поэтому Линейный Флот получил приказ
приготовиться к выходу из Скала Флоу и Кромарти. Битти отдал своим линейным
крейсерам приказ: «Развести пары, приготовиться дать 22 узла, сообщить по
готовности». Через четверть часа Джеллико узнал, что Гарвичские Силы и 3-я
эскадра линкоров не выйдут в море, пока Не прояснится
ситуация. Однако Тэрвитт получил приказ 31 мая находиться в часовой готовности
к выходу. В 20.15 Битти получил инструкции Джеллико. 31 мая Флот Линейных
Крейсеров должен был выйти в точку в 100 милях от Хорнс-рифа к 14.00. В это же
время Линейный Флот должен занять позицию в 65 милях севернее. Если до 14.00 не
будет новых сообщений, то Битти должен идти на север на соединение с Джеллико,
который в свою очередь будет двигаться на юг к Хорнс-рифу.
В 21.30 «Лайон» вывел в море линейные крейсера: 1-я эскадра
контр-адмирала Брока (3 корабля) и 2-я эскадра контр-адмирала Пакенхэма (2
корабля). Вместе с ними вышла 5-я эскадра линкоров (4 корабля), 1-я, 2-я и 3-я
эскадры легких крейсеров (каждая по 4 корабля) коммодоров Александер-Синклера
и Гуденафа и контр-адмирала Нэпира соответственно. Их сопровождали 1-я, 9-я, 10-я
и 13-я флотилии эсминцев, которые насчитывали в общей сложности 2 легких
крейсера и 27 эсминцев. Битти прихватил с собой и маленький гидроавиатранспорт
«Энгедайн».
Примерно в это же время в море из Скапа Флоу и Кромарти вышли 24
линкора. Это были 1-я эскадра вице-адмирала Берни, 2-я эскадра Джеррама и 4-я
эскадра вице-адмирала Стэрди. Вместе с ними вышли 3-я эскадра
линейных крейсеров контр-адмирала Худа (3 корабля), 1-я и 3-я эскадры
крейсеров (по 4 броненосных крейсера) контр-адмиралов Арбетнота и Хита.
Главные силы флота сопровождала 4-я эскадра легких крейсеров коммодора Ле
Мезюрье (5 кораблей), а также 7 других легких крейсеров. 4-я, 11-я и 12-я
флотилии эсминцев, всего 50 кораблей, прикрывали главные силы флота. Минный
заградитель «Эбдиэл» имел собственную отдельную задачу. Джеллико намеревался
взять с собой большой гидроавианосец «Кампания», но тот не сумел выйти вовремя.
Таким образом, благодаря отличной работе Комнаты 40, Гранд Флит вышел в море на
полтора часа РАНЬШЕ Флота Открытого Моря.
Утром германская подводная лодка
U-32, патрулирующая перед Ферт-оф-Фортом, заметила
линейные крейсера и выпустила 2 торпеды в «Галатею», но промахнулась. Легкий
крейсер «Фаэтон» едва не протаранил ее, но лодка увернулась. В 5.30 Шеер
получил сообщение лейтенанта фон Пекельсгейма, что 2 линкора, 2 легких крейсера
и несколько эсминцев идут на юго-восток. Через час командир
U-66 лейтенант фон Ботмер, который не сумел атаковать
8 линкоров Джеррама, выходящих из Кромарти, сообщил, что они в сопровождении
легких крейсеров и эсминцев идут на северо-восток. Эти противоречивые
сообщения только сбили Шеера с толку. Единственное, что он смог понять:
подводные лодки не сумели атаковать противника и не сумели провести надежную
разведку. Шеер, ничего не подозревая, отправился прямо в когти льва.
Оба противника ввели в действие практически все имеющиеся силы.
Гранд Флот
Флит
Открытого Моря
Линкоры 28 16
Броненосцы - 6
Линейные крейсера 9 5
Броненосные крейсера 8 -
Легкие крейсера 26 11
Эсминцы 77 62
Гидроавиатранспорты 1
-
Минные заградители 1 -
У англичан отсутствовали линкоры «Эмперор оф Индиа» и «Куин Элизабет»,
находившиеся в ремонте, а также только что введенный в строй «Ройял Соверен»,
который еще нельзя было считать боеспособной единицей. Линейный крейсер
«Аустралиа» стоял в доке. Знаменитый «Дредноут», увы, больше не являлся
кораблем первой линии и сейчас возглавлял 3-ю эскадру линкоров (броненосцы
типа «Кинг Эдуард VII»).
Шеер так же вывел в море все линкоры, кроме стоявшего в ремонте «Кениг
Альберта» и только что построенного «Бадена». Броненосец «Пронесен» находился
в Балтийском море, а «Лотринген» уже был выведен из состава действующего флота.
Англичане имели значительное преимущество и в артиллерии.
Линкоры
Английские Германские
280 мм 72 -
305мм 128 128
343мм 110 -
356 мм 10 -
381 мм 16 -
Всего 264 200
Линейные крейсера
Английские Германские
280 мм - 28
305мм 16 16
343 мм 32 -
381 мм 32 -
Всего 80 44
Более крупный калибр английских орудий означал еще большее
превосходство в весе бортового залпа.
Калибр Вес снаряда
280 мм 300 кг
305 мм 404 кг
343 мм 567 или 636
кг
381 мм 870 кг
Град Флит имел еще одно серьезное преимущество — скорость. 4 линейных
крейсера Битти могли дать на 1 узел больше любого из кораблей Хиппера. Линкоры
Джеллико имели тот же самый узел преимущества перед линкорами Шеера. "Мы
уже не говорим о тихоходных броненосцах германской 2-й эскадры. Единственное
небольшое преимущество Шеер имел в количестве торпедных аппаратов. Против 382
ТА 533 мм и 75 ТА 547 мм у англичан он имел 362 ТА 500 мм и 102 ТА 450 мм. Но
это ни в коем случае не уравнивало силы.
Учитывая положение с резервами (англичане имели больше строящихся
кораблей), Джеллико вполне мог пойти на риск потери нескольких линкоров, чтобы
разбить или вообще уничтожить противника. Он располагал двойным превосходством
в силах, а потому были все основания считать, что с 31 мая 1916 года слова
«Северное море» станут для британского флота такими же священными, как «мыс
Трафальгар».
В 5.00 Линейный Флот Джеллико лег на курс
S50O
и развил скорость 16 узлов, однако в полдень она была
уменьшена до 14 узлов. Линейные крейсера Битти шли к точке рандеву со скоростью
19 узлов. Тэрвитт, напомнив Адмиралтейству, что его отряд ожидает указаний,
получил приказ стоять в порту в часовой готовности к выходу. В 12.35
Адмиралтейство передало: «Достоверных сведений о противнике не имеется.
Предполагалось, что он вышел в море, но по данным радиоперехвата в 11.10 его
флагман находился в Яде. Очевидно, они не смогли провести воздушную разведку и
отложили операцию». Это выглядело вполне разумно, но было абсолютно неверно. В
очередной раз кабинетные адмиралы показали свою несостоятельность.
«Руководство Комнаты 40 в глазах Оперативного отдела было компанией
очень умных парней, способных расшифровать радиограмму, но даже предположение,
что они способны интерпретировать ее, встречалось в штыки. Утром 31 мая
начальник Оперативного отдела (контр-адмирал Томас Джексон) запросил их: откуда
по пеленгам идет позывной
DK? Получив
ответ: «Из Яде», - он умчался, не задав больше ни
одного вопроса. Если бы он обсудил ситуацию, то узнал бы, что позывной
DK используется
германским командующим только при стоянке в гавани, а при выходе в море
передается береговой станции».
В результате Джеллико и Битти могли сделать единственный вывод: если
немцы и вышли в море, то лишь частью сил, а их линкоры остались в порту.
Поэтому Джеллико совершенно спокойно сохранял дистанцию 65 миль между
линкорами и линейными крейсерами, хотя тактически более выгодно было бы
сократить ее до 40 миль. Его линкоры держались севернее, чтобы при необходимости
поддержать 10-ю эскадру крейсеров, патрулирующую между Шетландскими островами
и Норвегией. Линейные крейсера Битти находились южнее, чтобы перехватить
немецкие корабли, которые осмелятся направиться к берегам Англии.
Битти совершенно не был готов к бою. Он разбросал свои силы. 2-я
эскадра линейных крейсеров находилась в 3 милях на
ONO
от 1-й. 5-я
эскадра линкоров держалась на расстоянии 5 миль на
NNW
от «Лайона»,
чтобы занять место в авангарде Гранд Флита. Утром Битти задержался на
полчаса, чтобы осмотреть подозрительные траулеры, и в 14.15 все еще двигался
на восток. Когда он передал приказ поворачивать на
NtO, крейсера Александер-Синклера, Нэпира и Гуденафа были
развернуты в линию дозора в 8 милях на
SSO
от «Лайона».
Один из офицеров «Галатеи» вспоминал:
«Крейсер как раз собирался поворачивать, когда на востоке было замечено
торговое судно, травившее пар. Коммодор <Александер-Синклер> направился
туда, чтобы осмотреть его. От борта судна отходил эсминец. Судя по короткой
фок-мачте и высокой грот-мачте, это был гунн. Сразу была объявлена боевая
тревога. Когда я поднялся по трапу на полубак, то чуть не оглох от выстрела носового
152-мм орудия, а ударная волна едва не сбросила меня за борт».
Так как германский главнокомандующий тоже не имел никаких сведений о
противнике, он спокойно продолжал двигаться к берегам Норвегии. Линейные крейсера
Хиппера находились в 60 милях впереди линкоров Шеера. Ни Битти, ни Хиппер не
подозревали, что в 14.00 их эскадры разделяли всего 50 миль. Когда Битти повернул
на север на соединение с Джеллико, он оказался на параллельном курсе с
Хиппером, а их завесы теперь находились на расстоянии всего 22 мили. И как это
ни странно, но противники могли двигаться так достаточно долго, если бы не
вмешался Слепой Случай. Между эскадрами противников оказался датский пароходик
«У Фиорд». Коммодор Мадлунг (легкий крейсер
«Эльбинг»), находившийся на западном крыле завесы Хиппера, отправил 2 эсминца
осмотреть невинное суденышко. Вскоре после этого оно было замечено «Галатеей».
СЛУЧИЛОСЬ! Вскоре после 14.20 Александер-Синклер радировал: «Два крейсера,
вероятно вражеских, замечены по пеленгу
OSO». Мадлунг послал аналогичную радиограмму Шееру. В
14.28 орудия «Эльбинга» ответили на огонь «Галатеи» с дистанции 15000 ярдов.
Следует напомнить, что, по странной случайности, первый германский снаряд,
попавший в британский крейсер, не взорвался. Так началась Ютландская битва,
причем ни один главнокомандующий не подозревал, что встретился с главными
силами противника.
Прежде чем перейти к описанию боя, следует сделать несколько замечаний.
Многие авторы пытаются механически проводить аналогию между громкими сражениями
прошлого. Трафальгар, Цусима, Ютландский бой, Лейте... Генеральное сражение...
Но мы должны заметить, что Джеллико и Шеер среди всех командующих находились,
наверное, в самом сложном положении. Они не имели авиации, если не считать
ненадежных германских цеппелинов и нескольких «этажерок» «Энгедайна», поэтому
ни о какой воздушной разведке не могло идти речи. Наблюдение вели крейсера,
развернутые по всему горизонту впереди линейных флотов. Но и на них нельзя было
полагаться. Искровые передатчики и магнитные когереры, не слишком далеко
ушедшие со времен Попова и Маркони, были слишком ненадежны. Сигналы приходилось
дублировать прожектором или флагами, для чего Джеллико пришлось возродить
забытую должность репетичного корабля. Он должен был следовать рядом с линкорами,
повторяя все приказы командующего.
Еще больше усложняли задачу командующего резко возросшие размеры
флотов. Если в Цусиме Того или Рожественский могли
полностью видеть свой флот, то Джеллико мог лишь догадываться, что происходит
на другом конце кильватерной колонны. Возросшая дальнобойность орудий не
позволяла отчетливо видеть и флот противника. Туман и дым вообще ограничивали
видимость 8 милями. Поэтому командующие и в прямом, и в переносном смысле в
ходе этого боя блуждали в тумане. Перед ними мелькали лишь отдельные куски
общей картины, по которым было просто невозможно представить общую ситуацию.
Ни Нельсон, ни Того в такой обстановке не сумели бы
уничтожить своих противников.
До появления радара артиллерийский огонь на больших дистанциях был
неточным «по определению». Дредноуты добивались на артиллерийских учениях
мирного времени (скорость цели — 8 узлов; параллельные курсы; дистанция — 8000
ярдов) результатов, сравнимых с показателями современных линкоров — 70%
попаданий. Но в бою расстояния превышали 12000 ярдов, корабли развивали более
20 узлов, курс противника был неизвестен, и в результате можно было ожидать не
более 5% попаданий. Поэтому, чтобы добиться решительного результата,
требовалась долгая артиллерийская дуэль, как при Фолклендах, если только
случайное счастливое попадание в начале боя (как у «Лайона» в «Блюхер» на Доггер-банке)
не облегчало задачу. И перед обеими сторонами стояла вполне реальная
перспектива расстрелять боезапас, не добившись существенных результатов.
Британские дредноуты имели лучшие системы управления
огнем, особенно КДП Скотта и столик Дрейера (Укажем, что «Эрин» и «Эджинкорт»
их не имели. Знаменитый
«Дредноут» не получил вообще никакой системы центральной наводки).
Стереоскопические дальномеры германских судов были гораздо более точны, чем
английские. Поэтому германские корабли гораздо чаще добивались попаданий первыми
залпами, но британские лучше держали цель после завершения пристрелки. Поэтому
немцы имели преимущество в начальной стадии битвы, а англичане — в случае
длительной артиллерийской дуэли. Следует отметить еще одну особенность
германских дальномеров: на них могли работать лишь специально отобранные
наблюдатели, имевшие абсолютно одинаковое зрение обоими глазами. Поэтому
укомплектовать такими дальномерщиками ВСЕ корабли флота было невозможно. Кроме
того, человеку свойственно уставать, поэтому ухудшение меткости германских
кораблей в ходе боя было просто неизбежно. Все это устраивало Джеллико, который желал вести затяжную артиллерийскую дуэль с
противником.
Реакция Битти на сообщение «Галатеи» была характерной для этого
адмирала. Он сразу решил, что за «2 крейсерами, вероятно вражескими», находятся
другие германские корабли, он приказал командиру «Лайона» Четфилду немедленно
повернуть на SSO. Битти не стал дожидаться,
пока остальные корабли получат этот приказ и выполнят его. Он всегда пытался
экономить даже секунды. 1-я эскадра линейных крейсеров последовала за
флагманом, 2-я эскадра тоже повернула практически без задержки. Но «Барэм»
находился слишком далеко, и Эван-Томас не заметил сигнала Битти. Он вообще
смотрел только на север, ожидая появления линкоров Джеллико. Командир «Барэма»
капитан 1 ранга Крэйг попытался убедить адмирала следовать за линейными
крейсерами, но тот боялся даже чихнуть без приказа. Прошло
еще 7 минут, прежде чем «Лайон» прожектором передал новый курс (В 4.28
замыкающий колонну линейных крейсеров «Тайгер» был назначен ответственным за
передачу приказов Битти на «Барэм». Но в результате серии поворотов
«Лайон» оказался ближе к «Барэму», чем «Тайгер», однако связист Битти этого не
заметил. Впрочем, лейтенант Сеймур уже показал, чего он стоит
в бою, на Доггер-банке). Но, прежде чем повернуть на новый генеральный
курс, Эван-Томас счел себя обязанным выполнить очередной зигзаг и оказался уже
в 10 милях от «Лайона». В 14.32 Битти увеличил скорость до 22 узлов, и линейные
корабли начали быстро отставать. Желание Битти как можно быстрее догнать
противника, глупость Сеймура и еще большая глупость Эван-Томаса наложились друг
на друга. В результате линейные крейсера лишились поддержки 4 мощных линкоров,
которые могли с самого начала изменить ход боя. В 1927 году Эван-Томас
попытался объяснить свое поведение в этом бою:
«Единственное объяснение, которое я могу дать тому, что не получил
никаких приказов — это то, что вице-адмирал хотел указать 5-й эскадре линкоров
иной курс. Вероятно, он хотел зажать вражеские легкие крейсера между нами. В
противном случае, если бы он хотел, чтобы мы повернули, передать приказ
прожектором можно было моментально. Но это произошло лишь после того, как
«Лайон» запросил «Тайгер» по радио, передал ли тот приказ поворачивать на
«Барэм». Лишь тогда вице-адмирал понял, что происходит».
Объяснение потрясающее. 6 линейных крейсеров и 4 линкора, не считая
кораблей сопровождения, — это именно те силы, которые нужно бросить на
уничтожение 2 легких крейсеров. Да еще при этом предпринимать хитрые маневры.
Ошибка Битти, не сумевшего сосредоточить свои силы, имела более серьезные
последствия, чем промахи Хиппера. Легкие крейсера Бедикера сразу помчались на
помощь «Эльбингу», а Хиппер этого не сделал. Сообщение «Эльбинга» на «Лютцове»
было расшифровано неправильно. Получилось, что замечены
24 — 26 вражеских линкоров. Разумеется, Хиппер поспешно повернул на
SSW. Однако он быстро понял свою ошибку и в 14.52
повернул на WNW, чтобы помочь эскадре
Бедикера. В 15.00 он уже опознал противника как 4 легких крейсера и увеличил
скорость до 23 узлов, надеясь перехватить их.
В 14.40 Александер-Синклер, гнавшийся за
«Эльбингом», передал по радио: «Замечены большие дымы на
ONO». Через 10 минут он передал новое сообщение: «Дымы 7
кораблей, кроме крейсеров и эсминцев. Они повернули на север». После этого
Битти понял, что противник находится севернее и восточнее его кораблей, и бой
неизбежен, так как немцы оказались отрезаны от Хорнс-рифа. Но желание как можно
быстрее начать бой заставило Битти полным ходом мчаться на звук выстрелов, не
обращая внимания на все больше отстающие линкоры Эван-Томаса.
В 14.47 Битти приказал гидроавиатранспорту «Энгедайн» поднять в воздух
одну из его «этажерок». Экипаж капитан-лейтенанта Робинсона побил все рекорды,
готовя неуклюжий самолет к вылету. Однако только через 21 минуту лейтенант
звена Ратленд сумел поднять в воздух свою машину. Низкие тучи вынудили его
лететь на высоте всего 1000 футов. Через 10 минут Ратленд заметил противника.
«Чтобы выяснить, кто это, мне пришлось подлететь на расстояние 1,5
мили. Они открыли по мне огонь из зенитных и других орудий. Мы ощутили толчки
от взрывов шрапнели. Снаряды рвались на расстоянии 200 ярдов от нас. Когда
Тревин <наблюдатель> выяснил численность и диспозицию противника и
отправил донесение, я увеличил дистанцию до 3 миль. Погода улучшилась, и мы
смогли видеть одновременно и неприятеля, и наш флот. Это зрелище я никогда не
забуду! Наши линейные крейсера и линкоры типа «Куин Элизабет» вместе с легкими
крейсерами и эсминцами сопровождения мчались вперед, чтобы отрезать
неприятеля. В 15.45 лопнул бензопровод к левому карбюратору, мой мотор начал
терять обороты, и я был вынужден снижаться. Приводнившись, я с помощью
резиновой трубки исправил поломку и сообщил, что снова могу взлететь. Однако я
получил приказ подойти к борту корабля, и краном был поднят на «Энгедайн».
Так завершилась первая попытка использовать в бою летательный аппарат
тяжелее воздуха. Можно лишь пожалеть, что все усилия Ратленда и Тревина пропали
попусту. Их радиосообщение было получено на «Энгедайне», однако
гидроавиатранспорт не сумел передать его на «Лайон». Новых попыток использовать
самолеты во время боя не предпринималось. Волнение было не слишком сильным, но
хрупкая конструкция из жердочек и парусины могла не выдержать и такого. Поэтому
Битти пришлось полагаться на сообщения Александер-Синклера. 1-я эскадра легких
крейсеров старалась увлечь противника на северо-запад. Британские линейные
крейсера в 15.00 повернули на восток, а потом на северо-восток. В 15.13
скорость была увеличена до 23 узлов, и Битти надеялся отрезать противника от
его баз. Эван-Томас, срезая углы, сумел кое-как сократить расстояние до
линейных крейсеров. Сейчас 5-я эскадра линкоров находилась в 6 милях на левой
раковине Битти. «У Битти появилась прекрасная возможность сосредоточить свои
силы. Противник шел прямо на наш Линейный Флот, поэтому потеря 2 —3 миль не
имела значения. Однако эта возможность не была использована», — сухо замечает
Джеллико. На мачте «Лайона» взвился сигнал «BJ
1», что
означало «Полная боевая готовность». Остальные корабли отрепетовали его, и на
мачтах «Принцесс Ройял», «Куин Мэри», «Тайгера», «Нью Зиленда»,
«Индефетигебла» взвились стеньговые флаги. Экипажи спешно проверяли работу всех
приборов и механизмов. Медленно заворочались орудийные башни. Из погребов по
элеваторам поползли снаряды. На мостике «Нью Зиленда» капитан 1 ранга Грин
надел «пью-пью», ритуальную маорийскую юбочку, которая приносила удачу в бою.
На борту германских кораблей происходило то же самое. Колокола
громкого боя вызвали матросов на боевые посты. Хиппер следовал за Бедикером на
северо-запад, держа скорость 25 узлов. «Лютцов», «Дерфлингер», «Зейдлиц»,
«Мольтке» и «Фон дер Танн» мчались вперед, пытаясь отрезать британские легкие
крейсера. Рядом с 1-й эскадрой в завесе Битти находилась 3-я эскадра Нэпира.
Адмирал опасался, что Александер-Синклер не справится с крейсерами Бедикера, и
пошел ему на помощь, нарушив «Боевые инструкции Гранд Флита». В результате в
завесе образовалась дыра, и Битти не получил своевременного предупреждения о
появлении Хиппера. В 15.32 «Лайон», который только что
повернул на восток, заметил неприятеля. Вскоре и с «Принцесс Ройял»
«увидели неприятеля, 5 линейных крейсеров в сопровождении эсминцев, ясно различимые, несмотря на большую дистанцию». К счастью,
вражеские корабли находились на расстоянии 14 миль, что превышало
дальнобойность орудий. Хотя германский адмирал оказался в таком же положении,
ярко освещенный западный горизонт позволил ему заметить британские линейные
крейсера на 12 минут раньше.
Хиппер немедленно сообщил Шееру о контакте, и тот приказал своим
линкорам увеличить скорость до 16 узлов. Больше броненосцы Мауве не могли
выжать из своих устаревших машин. Хиппер отозвал Бедикера, так как тот оказался
в опасности, и повернул на
SSO. Он решил завлечь
своего противника прямо на линкоры Шеера. Хиппер ошибочно решил, что перед ним
6 линейных крейсеров и 5 линкоров типа «Куин Элизабет». Битти тоже передал по
радио сообщение о контакте и увеличил скорость до 25 узлов, чтобы сблизиться с
противником. Он совершенно забыл, что корабли Эван-Томаса не могут дать больше
24 узлов. В 15.45 Битти, получив подробные донесения с «Галатеи» и «Фалмута»,
которые поддерживали контакт с противником, повернул
на OSO. Хиппер намеренно не открывал огонь, так как на малой
дистанции превосходство противника в калибре орудий ощущалось бы не так
сильно. Но германский адмирал никак не мог понять, почему не стреляют
англичане, ведь предельная дальность стрельбы 343-мм орудий «Лайона» составляла
23000 ярдов. Он не знал, что своим приказом Битти потребовал стрелять с
дистанции 16000 ярдов, «чтобы использовать преимущества наших более тяжелых
снарядов», поэтому он ждал, пока дистанция сократится.
В результате в 15.49 немцы первыми открыли огонь с дистанции 15000
ярдов. Однако они потеряли преимущество первого залпа, неправильно определив
дистанцию. По словам старшего артиллериста «Дерфлингера» фон Хазе,
ему удалось накрыть цель только шестым залпом. Когда немцы открыли огонь, Битти
был просто вынужден сделать то же самое. Один из офицеров «Принцесс Ройял»
вспоминал:
«Их залпы постепенно ложились все ближе. Мы увидели красно-черную
вспышку попадания нашего снаряда в «Лютцов». В 15.51 мы увидели попадание в
среднюю часть «Лайона». Через пару минут в нас попали 2 снаряда 305 мм, которые
временно вывели из строя дальномерный пост. В 15.56 противник находился
примерно в 10° позади нашего траверза, двигаясь на юг. Обе эскадры вели такой
быстрый и решительный огонь, что было ясно — в ближайшие минуты должно что-то
случиться».
Второе попадание в «Лайон» предупредило Битти, что вести бой на
дистанции 11000 ярдов нежелательно, так как противник может использовать
среднюю артиллерию, которой британские корабли не имели. Поэтому он повернул
на 2 румба вправо. Хиппер в это же время тоже решил, что дистанция слишком
мала, и повернул на SO.
Офицер, находившийся на борту линейного крейсера «Нью Зиленд», шедшего
в хвосте колонны Битти, вспоминал, что «мы с трудом поверили, что бой
действительно начался. Все это слишком походило на учения. Мы и немцы повернули
на почти параллельные курсы и ждали, пока дистанция сократится, прежде чем
открыть огонь. Все вели себя хладнокровно и выполняли свои обязанности почти
механически». Однако очень быстро англичане на своей шкуре ощутили, что
кровавая реальность боя все-таки отличается от учебных стрельб. Как только
немцы нащупали дистанцию, они начали добиваться попаданий. Они находились в
более благоприятной позиции, так как солнце освещало английские корабли, а
ветер уносил дым прочь, не мешая немецким наводчикам. Сразу после того, как немцы
открыли огонь, «Лайон» и «Тайгер» получили по 3 попадания, зато немецкие
корабли оставались невредимы еще 5 минут. Но потом
снаряд с «Куин Мэри» вывел из строя одну башню «Зейдлица». Весь расчет башни
погиб. Самое интересное, что уроки боя на Доггер-банке не пошли англичанам
впрок. Снова началась путаница с распределением целей. 6 линейных крейсеров
Битти не смогли разобраться с 5 германскими.
«Дерфлингер» оставался необстрелянным почти 10 минут, прежде чем «Куин Мэри»
перенес огонь на него и сразу добился попадания. Однако все это нельзя
сравнивать с теми ударами, которые получали крейсера Битти. Лейтенант У.С.
Чалмерс, находившийся на мостике «Лайона», вспоминает:
«К 16.00 мы сцепились с врагом по-настоящему. Его стрельба была
феноменально точной. Вражеские снаряды, падая в море вокруг нас, поднимали
столбы воды выше наших труб. Эти фонтаны обдавали нас водой. Временами сквозь
грохот боя мы слышали зловещее жужжание осколков, и мы видели
сверкание полированной стали, когда они пролетали над мостиком. Я
взглянул назад и увидел, как одна из наших шлюпок превратилась в облако щепок.
Мы надеялись, что противник получает такие же тяжелые удары. Однако пять серых
силуэтов регулярно выплевывали языки огня из орудий.
Ничего страшного с ними явно не происходило. Мы ничего не могли сказать о
нанесенных им повреждениях, так как в белом тумане не видели падений
собственных снарядов. На мостик прибежал окровавленный сержант морской
пехоты. Он потерял фуражку, его одежда обгорела, и вообще он казался немного спятившим. Я спросил его, что случилось. Измученным голосом
он ответил: «Сэр, башня
Q
взорвалась. Весь расчет погиб, и мы затопили погреба».
Я посмотрел назад. Бронированная крыша башни
Q
загнулась, как
крышка консервной банки. Из зияющей дыры поднимались клубы густого желтого
дыма, стволы орудий беспомощно задрались вверх».
Снаряд с «Лютцова» пробил крышу средней башни флагманского корабля
Битти и взорвался внутри. Как и на «Зейдлице» в бою у Доггер-банки, вспыхнули
заряды в рабочем отделении под башней, огонь помчался по элеватору в погреб.
Корабль мог погибнуть. Однако это не случилось. Командир башни майор морской
пехоты Ф.Дж. Харви, который получил смертельное ранение, успел отдать приказ
задраить двери погреба и затопить его. Когда огонь спустился в перегрузочное
отделение, матросы в погребе успели захлопнуть двери. Позднее их так и нашли,
держащимися за кремальеры дверей.
Из 100 человек расчета башни
Q
уцелели только двое. Но самообладание и
исключительное мужество майора Харви спасло корабль. «В долгой, кровавой и
славной истории Королевской Морской Пехоты нет другого имени и подвига,
которые можно было бы поставить выше этих», — сказал Уинстон Черчилль. Харви
стал первым из тех, кто заслужил Крест Виктории в этот день.
Но через 4 минуты с соединением Битти случилась первая катастрофа. С
«Нью Зиленда» увидели, как
«в «Индефетигебл» попали 2 снаряда с «Фон дер Танна». Один попал в
полубак, второй - в носовую башню. Оба взорвались при попадании. Потом прошло
еще около 30 секунд, и корабль взорвался. Первый взрыв произошел в носовой
части. Сначала вверх взлетело полотнище пламени, за
которым поднялось облако густого темного дыма, совершенно скрывшее корабль из
вида. В воздух полетели всяческие обломки. Совершенно целый 50-футовый паровой
катер подлетел почти на 200 футов днищем вверх».
Так как на «Индефетигебле» никто не сумел закрыть двери в погреб башни А, весь экипаж погиб вместе с кораблем. Спаслись только 2
человека, которых потом подобрал германский миноносец
S-16. Они были наблюдателями на фор-марсе. Моряки
долгое время провели в холодной воде и едва не замерзли. Вместе с ними спасся командир
«Индефетигебла» капитан 1 ранга Сойерби, у которого были оторваны рука и нога.
В конце концов он умер от потери крови и
переохлаждения.
Теперь эскадра Битти по численности сравнялась с
вражеской. Битти решил использовать свое превосходство в скорости, чтобы
увеличить дистанцию и дать своим кораблям небольшую передышку. Настала очередь
Эван-Томаса. В течение последних 20 минут, пока линейные крейсера вели бой, он
отчаянно пытался догнать их. Наконец примерно в 16.20 Эван-Томасу удалось
сократить дистанцию между собой и противником до 19000 ярдов, и 5-я эскадра
линкоров открыла огонь. По словам Шеера, «положение линейных крейсеров сразу
стало критическим. Новый противник стрелял с необычайной быстротой и
меткостью, тем более, что не встречал никакого
сопротивления, так как наши линейные крейсера были заняты боем с кораблями
Битти». «Фон дер Танн» сразу получил подводную пробоину и принял около 600 тонн
воды. На «Зейдлице» одна башня была выведена из строя. Еще раз процитируем
Шеера: «Стрельба английских линейных крейсеров не принесла больших повреждений
нашим линейным крейсерам, но корабли типа «Куин Элизабет» произвели просто
отличное впечатление».
В 16.10 была уничтожена главная радиостанция «Лайона». С этого момента
все сообщения Битти Джеллико передавались с большой задержкой, так как сначала
их приходилось передавать прожектором на «Принцесс Рой-ял». Через пару минут,
когда расстояние между линейными крейсерами возросло до 1&000 ярдов, Битти
повернул на 4 румба на противника. 5-я эскадра линкоров тоже постепенно
нагоняла противника. Однако Битти не сумел удержать численное преимущество 9
против 5. Когда оба соединения шли на
SSO, англичане
получили новый удар.
Снова процитируем старшего артиллериста «Дерфлингера» фон Хазе.
«Куин Мэри» стрелял медленнее нас, но давал залпы всем бортом. Я мог
видеть летящие снаряды и был вынужден признать, что противник стреляет прекрасно.
Как правило, все 8 снарядов падали вместе, однако они почти всегда давали
недолет или перелет. Только 2 раза «Дерфлингер» попадал под смертоносный град,
и каждый раз он получал попадание 1 снарядом. «Куин Мэри» пришлось плохо. Кроме
«Дерфлингера» его обстреливал «Зейдлиц». Около 16.26 настал его черед. Сначала
в носовой части вспыхнуло яркое красное пламя. Потом там произошел взрыв, и
почти тотчас еще более сильный взрыв произошел в средней части корабля. В
воздух полетели черные обломки, и немедленно после этого весь корабль был
уничтожен ужасным взрывом. Поднялось гигантское облако дыма, мачты сложились
внутрь, и все пропало в дыму. Наконец на месте корабля не осталось ничего,
кроме густого облака черного дыма».
Офицер «Нью Зиленда» вспоминает:
«Тайгер» шел со скоростью 24 узла всего в 500 ярдах за кормой «Куин
Мэри». Он круто повернул влево и пропал в густом облаке дыма. Мы повернули
вправо и прошли всего в 150 ярдах от «Куин Мэри». Дым немного развеялся, и
стало видно, что кормовая часть, начиная от третьей трубы, еще держится на
плаву, а винты вращаются. Но носовая часть уже скрылась под водой. Люди
карабкались на крышу кормовой башни и выскакивали из люков. Когда мы проходили
мимо, кормовая часть перевернулась и взорвалась. Огромные массы стали полетели в воздух, обломки начали падать в море
вокруг нас. Мы еще не успели пройти мимо, как «Куин Мэри» окончательно пропал».
Унтер-офицер Э. Френсис сумел спастись из башни «X». Он стал одним из немногих счастливчиков.
«А потом произошел большой взрыв. Все на корабле внезапно стихло, как
в церкви. Пол башни выгнулся, и орудия вышли из строя. Я высунул голову в люк
в крышке башни. Кормовая 102-мм батарея была изуродована до неузнаваемости, и
корабль имел сильный крен на левый борт. Я сообщил все это лейтенанту Эверту, и
он приказал: «Покинуть башню». Я выбрался на крышу, за мной вылез лейтенант.
Внезапно он остановился и полез обратно, так как подумал, что кто-то остался
внутри. Я не могу без жалости думать о нем и тех прекрасных людях, которые служили
вместе со мной в башне. Я могу писать только об их прекрасном поведении, но
совершенно уверен, что и весь остальной экипаж от капитана до последнего юнги
до конца исполнил свой долг... Два человека из расчета нашей башни, забыв о
собственной безопасности, помогли мне выбраться на правый борт, где уже собралась
небольшая толпа. Люди не стремились прыгать в воду, но что-то подсказало мне
поскорее убираться. Я успел проплыть ярдов 50, когда ощутил сильный удар.
Воздух наполнился летящими обломками. Я услышал бурление воды, сильно
напоминающее шум прибоя. Это вода бурлила в отсеках тонущего корабля. Я не
успел ничего толком сообразить, как воронка засосала меня. Я почувствовал, что
тону. Но я все-таки пытался вынырнуть. Когда что-то ударило меня, я схватил
этот предмет. Это оказалась подвесная койка, которая вынесла меня на
поверхность скорее мертвого, чем живого... Когда я пришел в себя, то чувствовал
себя очень плохо и наглотался нефти. Я сумел стереть ее с лица и осмотреться.
Так как я больше никого не видел, то решил, что один уцелел из всей команды
нашего прекрасного корабля. Как долго я пробыл в воде, пока не примчались наши
эсминцы, я не знаю. Но «Петард» заметил меня, и мне бросили линь, который я
тут же схватил. Меня вытащили на палубу».
Слова Битти, которыми он отреагировал на гибель второго из его линейных
крейсеров, вошли в анналы Королевского Флота. Адмирал невозмутимо бросил Четфилду:
«Похоже, что-то неладно с нашими проклятыми кораблями сегодня». И спокойно
приказал изменить курс, чтобы еще больше сократить дистанцию до противника.
Все его офицеры и матросы были полны той же холодной решимости. И в 16.28
англичане с удовлетворением увидели, как немецкие крейсера отворачивают. Они
больше не могли выдерживать огонь тяжелых британских орудий. Сам Хиппер был
вынужден признать, что от катастрофы немцев спасло лишь скверное качество
английских снарядов. В то же время следует отметить, что вклад 5-й эскадры
линкоров был не столь велик, как часто принято
говорить. Это можно увидеть из следующей таблицы:
Попаданий в
британские корабли
С линейных крейсеров
«Лайон» 10
«Принцесс Ройял» 2
«Куин Мэри» 4 (потоплен)
«Тайгер» 4
«Индефетигебл» 4 (потоплен)
«Барэм» 2
«Уорспайт» 3
«Малайя» 3
Всего 32 (с 5 кораблей)
Попаданий в германские корабли
С линейных
С линкоров
крейсеров
«Лютцов» 4 -
«Зейдлиц» 4 -
«Фон дер Танн» 1 2
«Мольтке» 1 2
Всего 14 (с 10 кораблей)
У Хиппера имелась еще одна причина повернуть. В 15.55 Битти, абсолютно
не считаясь с «Боевыми инструкциями Гранд Флита»,
поднял сигнал своим эсминцам: «Появилась благоприятная возможность атаковать».
Но его линейные крейсера шли с такой скоростью, что британские эсминцы
столкнулись с серьезной проблемой — они просто не могли обогнать эскадру Битти.
9-я и 10-я флотилии Голдсмита, оказавшись между линейными крейсерами, своим
дымом только мешали стрелять артиллеристам Битти. Выполнить атаку удалось
только эсминцам 13-й флотилии. В 16.15 лидер флотилии легкий крейсер «Чемпион»
оказался далеко впереди «Лайона», и капитан 1 ранга Фэри бросил свои 8
эсминцев на противника. К ним успели присоединиться 4 эсминца Голдсмита. Эти 12
кораблей атаковали 3 дивизионами под командованием капитана 2 ранга Бингхэма
(«Нестор»), капитан-лейтенанта Сэмса («Обдюрейт») и капитан-лейтенанта Корлетта
(«Нарборо»). Им навстречу бросилась немецкая 9-я флотилия, которую вел коммодор
Гейнрих на легком крейсере «Регенсбург». Завязалась жаркая стычка. С борта
«Никейтора» она выглядела так:
«Мы обошли колонну наших линейных крейсеров на скорости 34 узла. Почти
одновременно мы увидели вражеские эсминцы, выходящие из-за линии германских кораблей.
Когда мы оказались по носу от вражеских кораблей, то повернули и выпустили
первую торпеду с дистанции 9000 ярдов. Теперь мы оказались в пределах досягаемости
орудий германских эсминцев, которые шли навстречу со скоростью 30 узлов. Мы
перешли на беглый огонь всеми орудиями и с удовлетворением увидели множество
попаданий. Два вражеских эсминца остановились, один имел сильный крен на правый
борт. <V27 и
V-29, которые позднее затонули> Стрельба остальных
была очень неточной, и мы не получили попаданий. Все это время мы находились под неприятно плотным
огнем противоминной артиллерии германских линейных крейсеров. Мы не получили
ни одного попадания просто чудом. Я должен отметить, как капитан управлял
кораблем. В течение всего боя он стоял на мостике, покуривая сигарету».
Встречная атака эсминцев превратилась в рукопашную на «ничейной
земле». Битти и Эван-Томас уклонились от всех 18 торпед, выпущенных
германскими эсминцами. Хотя Хиппер тоже отвернул, чтобы уклониться от 20
торпед, выпущенных эсминцами Фэри, «Петард» (капитан-лейтенант Томсон) сумел
добиться попадания в носовую часть «Зейдлица». Однако линейный крейсер сохранил
скорость и остался в строю.
Обстоятельства помешали 1-й флотилии капитана 1 ранга Рупера и большей
части эсминцев Голдсмита принять участие в этой атаке. Кроме того, крейсера
Нэпира и Александер-Синклера оказались в тылу. Но в 16.20 эскадра Гуденафа
сумела занять позицию впереди британских линейных крейсеров, чтобы вести
разведку. Битти с момента первого контакта уже прошел 50 миль по направлению к
Хорнс-рифу. Хотя он вел бой с Хиппером, никаких других германских кораблей он
не обнаружил, и имел все основания поверить ошибочному заключению
Адмиралтейства, что основные силы германского флота остались в порту. Если бы
Шеер сохранял прежнюю скорость 15 узлов и курс
NW, то Битти уже заметил бы его. Но германский адмирал
повернул на запад, чтобы зажать британские линейные крейсера между эскадрой
Хиппера и собственными силами. Однако «Франкфурт» сообщил о присутствии 5-й
эскадры линкоров. В тот момент германский Линейный Флот шел длинной кильватерной
колонной, которую возглавляла эскадра Бенке. Шеер был вынужден повернуть на
северо-запад, чтобы как можно быстрее прийти на помощь Хипперу. Лейтенант
Теннант, находившийся на мостике «Ноттингема», вспоминает: «Мы находились в
1500 ярдах впереди наших линейных крейсеров и в 13000 ярдов от противника,
когда внезапно слева по носу из тумана подивилась длинная колонна кораблей. Мы
вместе с остальными крейсерами пошли на них, чтобы иметь возможность сообщить
командующему <Битти>, кто это». В 16.38 все иллюзии Джеллико и Битти
относительно места пребывания Шеера были рассеяны. «Саутгемптон» отправил
радиограмму: «Вижу неприятельский линейный флот на
SO, курс
N». Через минуту
аналогичное сообщение прислал «Чемпион». Когда Битти услышал это, то сразу
понял, что идет прямо в западню. До этого он был совершенно уверен в исходе
боя. Хотя он потерял 2 линейных крейсера, оставшиеся 4 вместе с линкорами
Эван-Томаса могли уничтожить 5 кораблей Хиппера. Но теперь ситуация изменилась,
и ему следовало уходить
sOT
превосходящих сил немцев. Но у него имелась еще
f одна
задача. Он должен был вывести германские линкоры прямо на Линейный Флот
Джеллико, который находился в 50 милях к северу.
Битти отреагировал на сообщения Гуденафа и Фэри поворотом на обратный
курс, хотя он задержал этот поворот до 16.40. Только когда он сам увидел на
юго-западе I
на расстоянии 11 миль дымы и мачты линкоров Шеера, адмирал
приказал поворачивать. Как и ранее, когда пришло сообщение «Галатеи», Битти
повернул свою эскадру последовательно. Это было очень рискованно, так как концевые
корабли его эскадры могли попасть под сосредоточенный огонь Флота Открытого
Моря. К счастью, Хиппер был занят боем с 5-й эскадрой линкоров. Битти повезло
еще в одном — концевой корабль его колонны «Нью Зиленд» завершил поворот
раньше, чем показались линкоры Шеера. Но линкорам Эван-Томаса пришлось гораздо
хуже, причем снова по причине глупости командира эскадры. Битти поднял флажный
сигнал, приказывающий поворачивать, в 16.40. Однако его не различили ни на
«Барэме», который находился в 7 милях от «Лайона», ни на «Тайгере». Опять
отличился флаг-офицер Битти лейтенант Сеймур, который не удосужился продублировать
приказ прожектором. И в который раз Эван-Томас решил тупо ждать приказа,
двигаясь прямо навстречу главным силам германского флота. В этом бою командир
5-й эскадры линкоров выказал прямо-таки патологическую боязнь
самостоятельности, превратившись в простой транслятор приказов старшего
начальника, но зато транслятор в золотых эполетах. Через 6 минут после поворота
Битти повторил сигнал, и опять-таки флагами. 5-я эскадра сумела разобрать его,
лишь когда «Лайон» оказался прямо на траверзе у «Барэма». А потом Эван-Томас
совершил еще одну ошибку, тоже приказав поворачивать последовательно, а не все
вместе. Битти надеялся, что 5-я эскадра отвлечет на себя огонь линейных крейсеров
Хиппера и облегчит положение его собственных кораблей. Однако Эван-Томас
решился поворачивать только в 16.57 и попал под огонь линкоров Шеера. Германская
3-я эскадра линкоров сосредоточила свой огонь на точке поворота, и под обстрел
поочередно попали «Барэм», «Вэлиант», а потом «Уорспайт». Первый и третий
получили повреждения, но «Вэлианту» повезло. Зато когда пришел черед
поворачивать «Малайе», «точка поворота стала очень горячим местом. Снаряды
сыпались градом, и крайне сомнительно, чтобы нашему кораблю, замыкавшему
строй, удалось избежать повреждений, если бы командир <капитан 1 ранга
Бойл> по собственной инициативе не повернул раньше».
Хотя
5-я эскадра линкоров отвлекла на себя огонь противника от крейсеров Гуденафа,
этот поворот следует считать грубой тактической ошибкой, в которой в равной
степени виноваты Битти и Эван-Томас.
Британские линкоры спасла от гибели их толстая броня и меткая
стрельба. Круто отвернув, чтобы уклониться от атаки 13-й флотилии, Хиппер
продолжал следовать на юг, пока в 16.45 с мостика «Лютцова» не заметили линкоры
Шеера. Через 12 минут Хиппер совершил ту же самую ошибку, что и Битти — он
повернул вправо на 16 румбов последовательно. Его линейные крейсера попали под
огонь «Барэма» и «Вэлианта» и могли пострадать еще больше, если бы «Уорспайт» с
«Малайей» не перенесли огонь на головные линкоры Шеера. Самое интересное, что
этот ошибочный маневр Хиппер и Эван-Томас выполнили одновременно. Старший
помощник «Уорспайта» так увидел все это:
«Вскоре после поворота я внезапно увидел на правой раковине весь Флот
Открытого Моря. По крайней мере, я видел мачты, трубы и бесконечную цепь оранжевых
вспышек вдоль всей колонны. Шум их снарядов, падающих недолетами и перелетами,
оглушал. Все время раздавалось леденящее «Бах! Бах! Бах!» Я почувствовал один
или два сильных толчка, но даже не подумал, что мы получили попадания. Мы
достаточно быстро выполнили поворот «Зеленый 120» (поворот вправо на 120°). Я
отчетливо различил, как 2 наших залпа попали в
головной германский линкор. Столбы желтого огня поднялись выше мачт. На носу и
корме у него начались сильные пожары».
В это время попадания получили «Кениг», «Гроссер Курфюрст» и
«Маркграф».
Буквально через минуту после того, как были обнаружены вражеские
линкоры, Битти отозвал эсминцы Фэри. Дивизионы «Обдюрейта» и «Нарборо»
выполнили приказ. Сначала решили отходить и «Нестор» с «Никейтором». Один из
офицеров «Никейтора» вспоминал:
«По пути назад мы прошли мимо остановившегося беспомощного «Номада». Мы
запросили его, нуждается ли он в помощи, но капитан-лейтенант П. Уитфилд сказал
нам, чтобы мы шли дальше. Заметив слева по носу колонну линкоров, я воскликнул:
«Теперь все в порядке, это Пятая эскадра линкоров».
Но это заблуждение длилось не более секунды. Более внимательный взгляд показал,
что это были немцы, и «Нестор» шел в атаку на них. Очень скоро мы оказались под
плотным градом снарядов. Мы обстреляли из всех орудий легкий крейсер в голове
колонны, дистанция не превышала 3000 ярдов. «Нестор» решил довести атаку до
конца. Как только вражеский линкор показался на прицелах наших торпедных
аппаратов, «Нестор» получил попадание, и нам пришлось положить лево руля, чтобы
не столкнуться с ним. «Нестор», поняв, что выведен из строя, приказал нам присоединиться
к «Чемпиону», и мы отвернули. Командир эсминца лишь позднее узнал, что мы так и
не выпустили нашу последнюю торпеду. Несмотря на настоящий вихрь падающих
вокруг снарядов, мы получили попадания только несколькими осколками».
Зато поврежденным «Нестору» и «Номаду» спастись не удалось. Один из
офицеров этого эсминца вспоминал:
«Целая эскадра германских линкоров использовала нас в качестве мишени.
Мы находились всего в 2000 ярдов от головного, когда выпустили нашу последнюю
торпеду, поэтому мы находились буквально на дистанции пистолетного выстрела
для их 280-мм и 305-мм орудий. Корабль начал тонуть кормой и постепенно
погрузился, но всему экипажу удалось спастись до того, как он затонул. Плавали
мы недолго, германский эсминец поднял нас из воды. Следующие два с половиной
года мы были «гостями» кайзера».
Капитан 2 ранга Бингхэм, который получил Крест Виктории за руководство
дивизионом во время этой отважной атаки, через 4 дня отправил жене письмо из
Германии, в котором так описывал конец «Нестора»:
«Уитфилд и я остались, словно ягнята за заклание, на пути Флота
Открытого Моря. Мы пережили несколько очень неприятных минут, когда вражеские
орды подходили все ближе, а никого из наших не было
видно. Падение первых снарядов принесло нам облегчение. Я приказал спустить
шлюпки. Отвечать я не мог, так как мои орудия были слишком малы. Я понимал, что
нас прикончат в считанные минуты, и отдал приказ: «Спасайся, кто может!»
Старший помощник М.Дж. Бетелл стоял рядом с командиром. Бингхэм
спросил у него: «А мы теперь куда пойдем?» На это Бетелл спокойно ответил:
«Надеюсь, что в рай». После этого он бросился на помощь раненному матросу.
Снова обратимся к письму Бингхэма.
«Мы бросились в шлюпки и отвалили. «Нестор» затонул в считанные
секунды, задрав нос вверх. Мы трижды прокричали «Ура!», когда он скрывался под
водой, а потом запели «Типперери» и «Боже, храни короля». Позднее германские
эсминцы подобрали 75 человек из 83 моряков моего экипажа. Им пришлось провести
этот бой в крысиной дыре в трюме в полной уверенности, что британские эсминцы
перехватят и потопят нас. Это было нашим самым горячим желанием, хотя это и
могло стоить нам жизни. Можешь ты представить себе наши чувства каждый раз,
когда они играли боевую тревогу и начинали грохотать их орудия? Однако каюта
была чистой и теплой, мы получили еду и вино. Германские офицеры были очень
добры. В конце концов, измученный организм взял верх, и я крепко уснул!»
Бетелл в плен не попал...
Тем временем Гуденаф решил сыграть в Нельсона и «приложил подзорную
трубу к слепому глазу». Он сделал вид, что не заметил приказа Битти
возвращаться. 2-я эскадра легких крейсеров продолжала следовать на
SO до
тех пор, пока не оказалась на расстоянии 13000 ярдов от германских линкоров. В
17.00 «Саутгемптон» сумел передать по радио состав сил Шеера, их курс и
скорость.
«Для нас было не слишком хорошо пытаться вести бой с линкорами своими
152-мм орудиями. Поэтому, после того, как мы сообщили о неприятеле,
единственное, что нам оставалось - убираться как можно скорее. Снаряды рвались
рядом с «Ноттингемом» и поднимали столбы воды высотой с наши мачты. Другие
рвались недолетами в 100 ярдов, и осколки свистели у нас над головами. Часть
их попадала в корабль, но жертв пока не было. Нет нужды говорить, что все это
время мы следовали полным ходом. Так как за нами гнался весь германский
линейный флот, нам здорово повезло, что в машинном отделении не отказала ни
одна деталь».
Гуденаф теперь следовал на север в кильватерной струе 5-й эскадры
линкоров. Он сделал все возможное, чтобы стереть из памяти ошибки, допущенные
им 16 декабря 19 Н года. Тэрвитт, перехватывая по радио донесения Гуденафа,
буквально не находил себе места. Он несколько раз запрашивал инструкции у Адмиралтейства. Но единственное,
чего он добился — приказа завершить заправку топливом. «Вероятно, позднее вам
придется сменить легкие крейсера и эсминцы Флота Линейных Крейсеров». Но
пылкой натуре Тэрвитта этого было мало. В 17.15 он передал: «Я выхожу в море».
Через 20 минут прилетел нервный окрик Адмиралтейства: «Немедленно возвращайтесь
в порт и дожидайтесь приказов». Глупость этого приказа стала очевидной, когда
после полуночи Тэрвитгу все-таки приказали следовать в район боя. Но теперь его
5 легких крейсеров и 19 эсминцев уже не сумели принять в нем участие. Первый
Морской Лорд считал, что корабли Тэрвитта нужно держать в готовности на
случай, если Шеер отправит часть сил на юг, чтобы совершить набег на Дауне.
Впрочем, даже если бы Гарвичские Силы и успели прибыть на место, вряд ли бы они
серьезно повлияли на исход боя.
Как только Джеллико получил первое донесение «Галатеи», он приказал
дать полный ход. В 14.55 скорость была увеличена до 18 узлов, а в 16.00 — до 20
узлов. Следуя курсом
SO, его линкоры
пытались сблизиться с линейными крейсерами. Расстояние между ними было на 12
миль больше, чем предполагалось, так как Джеллико потратил много времени на
досмотр подозрительных траулеров, которые якобы вели радиопередачу. Однако в
15.10 он приказал броненосным крейсерам Хита и Арбетнота выдвинуться на 16 миль
вперед от «Айрон Дьюка». 3-я эскадра линейных крейсеров вместе с легкими
крейсерами «Честер» и «Кентербери» и 4 эсминцами увеличила скорость до 22
узлов, чтобы соединиться с Битти. Джеллико в 16.05 одобрил эту инициативу Худа. Через 25 минут на британских линкорах боцманские
дудки отсвистали боевую тревогу. Это произошло, когда Джеллико получил
неожиданный подарок — сообщение Гуденафа о замеченных линкорах Шеера, которые
находились в 50 милях от британских линкоров. В 17.00 Адмиралтейство получило
радиограмму, которую ждало целых два года: «Генеральное сражение неизбежно».
Чтобы позволить Джеллико установить контакт с Шеером и помешать немцам ускользнуть, Битти должен был обогнать
Хиппера и вынудить его повернуть на восток. Это не позволило бы Хипперу
обнаружить британский Линейный Флот и предупредить Шеера. Поэтому Битти после
поворота на NNO
сохранил скорость 25 узлов и к 17.10 оторвался от
Хиппера. Более тихоходная 5-я эскадра линкоров продолжала бой еще 20 минут с
германскими линейными крейсерами, 1-й и 3-й эскадрами линкоров. Они увеличили
скорость до 20 узлов, в результате чего броненосцы Мауве отстали. Однако, хотя
4 британских линкора находились под огнем немцев почти полчаса, Шеер так и не
сумел повредить ни одного из них достаточно сильно, чтобы тот потерял ход и
стал жертвой немцев. Самые тяжелые повреждения получил «Малайя». Его 152-мм
батарея правого борта была практически уничтожена, линкор получил 2 подводные
пробоины, но ход не снизил. Зато 381-мм орудия британских линкоров нанесли
ощутимые удары «Гроссер Курфюрсту», «Маркграфу», «Зейдлицу» и уже поврежденному
«Лютцову». «Дерфлингер» тоже получил пробоину ниже ватерлинии. Корабли
Эван-Томаса оказались отлично построены, а их экипажи заслуживают всяческих
похвал за мужество и выучку. Однако следует отметить, что линкоры Бенке и
Шмидта стреляли гораздо хуже своих же линейных крейсеров. Лейтенант Кинг-Хэлл
с «Саутгемптона» вспоминал:
«5-я эскадра линкоров представляла собой прекрасное зрелище. Они
попали под сосредоточенный огонь 12 германских тяжелых
кораблей, но, казалось, это их совершенно не беспокоит. Стрельба немцев не
произвела на меня большого впечатления. Но наше собственное положение было не
слишком приятным. Полдюжины старых германских броненосцев в хвосте колонны
находились слишком далеко, чтобы стрелять по 5-й эскадре линкоров. Но мы
находились на расстоянии 15000 — 16000 ярдов от них, то есть в пределах
дальнобойности их орудий. Поэтому они начали упражняться в стрельбе по нашей
эскадре. Я находился в кормовом посту управления с полудюжиной матросов. Мы
спрятались за обшивкой толщиной в десятую дюйма и жевали ветчину. Нам казалось
лишь вопросом времени, когда именно 280-мм снаряды накроют нас. Ведь не могут
же они постоянно давать недолеты или перелеты».
Но немцы так и не сумели пристреляться. Капитаны Гуденафа применили
тактику охоты за залпами, направляя крейсера прямо к месту падения вражеского
залпа. Поговорка о том, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, оказалась
справедливой. Судя по всему, немцы не были знакомы с этой тактикой, потому что
Шеер сделал довольно глупое замечание относительно действий Гуденафа: «Их
судорожное и бессмысленное метание взад-вперед заставляло думать, что наш огонь
так повлиял на них, что они просто не знали, куда нужно поворачивать».
Еще два небольших корабля доставили некоторое беспокойство германским
линкорам. Это были эсминцы «Онслоу» капитан-лейтенанта Дж. Тови (Будущий
адмирал флота лорд Тови) и «Морсби» капитан-лейтенанта Р. Алисона. В 17.00
Тови обнаружил, что идет прямо на германские линкоры, не имеющие миноносного
прикрытия. Такую возможность было просто грешно упустить. Он бросился в атаку,
приказав «Морсби» следовать за ним. Но прежде чем эсминцы сумели выпустить
торпеды, крейсера 4-й Разведывательной Группы обстреляли их и вынудили
отвернуть. Тови повернул «Онслоу» влево и прекратил атаку. Алисой повернул вправо
и совершил еще одну попытку. С дистанции 8000 ярдов он выпустил торпеду в
третий корабль в колонне Шеера — линкор «Кронпринц Вильгельм». Хотя торпеда
прошла мимо, Алисой так умело управлял своим эсминцем, что остался совершенно невредим под градом вражеских снарядов.
В 17.40 Битти, который больше не видел
Хиппера, решил, что пора приступать к выполнению главной задачи, и повернул на
NNO. Почти в это же время Шеер, который решил, что
противник улизнул от него, приказал Хипперу
возобновить погоню. Германские линейные крейсера повернули на
NW. В результате через 10 минут они попали под
перекрестный огонь. Линейные крейсера Битти обстреливали голову колонны
Хиппера, а 5-я эскадра линкоров вела огонь с правого крамбола. У Хиппера
просто не было иного выбора, как повернуть назад. Сначала он попытался
повернуть только на 45°, но к 17.55 совместный огонь 8 британских кораблей
нанес новые тяжелые повреждения германским линейным крейсерам. Освещение
благоприятствовало английским наводчикам, тогда как немцы видели только смутные
силуэты, едва различимые в тумане. Хиппер снова был вынужден отвернуть. Укажем
количество попаданий на этой стадии боя.
Попаданий в
британские корабли
С
линейных С
линкоров
крейсеров
«Лайон»
2 -
«Барэм»
- 4
«Малайя»
- 4
«Уорспайт»
- 5
Всего
15 (с 10 кораблей)
Попаданий в
германские корабли
С линейных
С линкоров
крейсеров
«Лютцов» 2 4
«Дерфлингер» 1 3
«Зейдлиц» 2 4
«Гроссер Курфюрст» - 1
«Маркграф» - 2
«Кениг» - 1
Всего
20 (с 8 кораблей)
В целом входе первой фазы боя Битти выполнил свою задачу. Он не
позволил Хипперу обнаружить линкоры Гранд Флита, и потому ничего не
подозревающий Шеер двигался прямо в расставленную западню, но при этом Битти
понес слишком тяжелые потери.
Хиппер тоже преуспел в решении своих задач. Он сумел завлечь
превосходящие силы противника под огонь линкоров Шеера и при этом уничтожил 2
британских линейных крейсера. Это был блестящий успех, хотя следует признать,
что Битти и его штаб сделали несколько грубых ошибок, а стрельба британских
линейных крейсеров была просто отвратительной. Впрочем, это не имело слишком
большого значения, так как англичане имели 9 линейных крейсеров (и еще 2
строящихся) против 5 немецких (и еще 1 строящийся).
Битти и Эван-Томас совершили еще одну грубейшую ошибку, без необходимости
подставив под огонь немцев 5-ю эскадру линкоров. 381-мм орудия этих кораблей
успели крепко насолить германским линейным крейсерам, которые получили несколько
очень тяжелых попаданий. «Фон дер Танн» лишился всей главной артиллерии, хотя
капитан 1 ранга Ценкер и оставался в строю, чтобы отвлекать на себя огонь
противника.
В целом ситуация к 18.00 складывалась в пользу англичан. Шеер
столкнулся как раз с тем противником, встречи с которым он стремился избегать всю войну. И теперь почти все зависело от
главнокомандующих. Почти — потому что туман и надвигающиеся сумерки сократили
видимость до 6 миль. До темноты оставалось всего 3 часа, и за это время
Джеллико должен был успеть добыть для Англии новые лавры.