Wundefwaffe

ОДИССЕЯ ЭСКАДРЫ ГРАФА ФОН ШПЕЕ

 

 

        4 августа 1914 года за пределами Германии находились 8 крейсеров. Англичанам удалось справиться с ними до­вольно быстро. Призрак крейсерской войны, который всегда был кошмаром Адмиралтейства, примерно через полгода бесследно растаял. Ничего похожего на лихие рейды Джона Пола Джонса или Сюркуфа немцам пред­принять не удалось. Паровая машина позволила кораб­лям не зависеть от прихотей ветра, они развивали скоро­сти, о которых даже не смели мечтать командиры гордых фрегатов. Но эта же паровая машина по рукам и ногам сковала командиров рейдеров неснимаемыми кандала­ми, имя которым «Уголь». О переходах через океан при­шлось забыть, рейдеры ковыляли от одной встречи с угольщиком до другой. Поэтому 2 тома истории крейсер­ской войны, написанные будущим гросс-адмиралом Редером выглядят неуместной похвалой более чем скром­ным достижениям германских рейдеров.

Из этих самых 8 крейсеров, которые на 4 августа нахо­дились в заморских водах, 5 входили в Восточно-Азиат­скую эскадру вице-адмирала графа фон Шпее. Если вам интересно полное имя этого незаурядного адмирала, я приведу его: Максимилиан Иоханнес Мария Губертус рейхсграф фон Шпее. Эта семья была одной из наиболее древних и благородных в Пруссии и могла проследить свою родословную до 1166 года. Под его командованием находились: броненосные крейсера «Шарнхорст» (флагман) и «Гнейзенау» и легкие крейсера «Эмден», «Лейпциг» и «Нюрнберг». Это соединение также носило название Крей­серская Эскадра — Kreuzergeschwader. Оно базировалось на германской колонии в Китае — Циндао.

Кроме того, Германия имела легкий крейсер «Кенигс­берг» в Германской Восточной Африке и легкие крейсе­ра «Дрезден» и «Карлсруэ» в Карибском море. Они были отправлены туда, несмотря на все возражения фон Тир­пица, желавшего сосредоточить максимальные силы в Северном море. Но для такой диспозиции имелись серь­езные основания. Германия располагала обширными ос­тровными владениями на Тихом океане. Германские ин­тересы в Мексике, Африке и Китае требовали держать там кое-что более существенное, чем пара дряхлых ка­нонерок.

Правда, командование германского флота не учиты­вало одной детали — это была хорошая диспозиция мир­ного времени. В случае начала войны эти корабли имели мало шансов ускользнуть от многочисленных крейсеров британского флота, построенных именно для охоты на таких вот одиноких волков. Поэтому германские корабли предназначались для «ведения крейсерской войны про­тив вражеского судоходства и контрабанды, перевози­мой на нейтральных судах, для набегов на вражеское по­бережье, обстрела военных сооружений, уничтожения кабелей и радиостанций». Британская империя была очень чувствительна к подобным уколам. Более того, «прини­мая бой с равными или более слабыми вражескими си­лами, они могли помочь ведению войны в водах метро­полии, отвлекая вражеские силы в отдаленные районы». К ведению крейсерской войны Германия постаралась под­готовиться как можно лучше. Имея мало баз, немцы ре­шили использовать для пополнения запасов изолирован­ные якорные стоянки. Военным кораблям должны были помогать пассажирские лайнеры, переоборудованные во вспомогательные крейсера. Германские разведывательные организации раскинули щупальца по всем нейтральным странам. Так как Адмиралштаб ожидал, что в случае на­чала войны связь с кораблями станет гораздо более слож­ным делом, командир каждого крейсера был проинст­руктирован, что он «должен принимать все решения сам, учитывая свою главную задачу — нанести как можно больший урон вра­гу. Груз его ответственности усиливался изоляцией ко­рабля. Часто ситуация выглядела безнадежной, однако он никогда не должен был выказывать слабость. Если он сумеет заслужить почетное место в истории Германско­го флота, то может быть уверен в благорасположении императора».

Адмирал фон Шпее тоже получил подобный приказ. Он решил, что лучшим способом ослабить давление на Циндао будут активные действия. Фон Шпее не собирал­ся повторять ошибку русских, позволивших в 1905 году японцам заблокировать себя в Порт-Артуре.

В начале июня 1914 года развитие событий в далекой Европе позволило фон Шпее предположить, что вой­на стремительно надвигается. В этот момент 2 легких крейсера отсутствовали в Циндао. «Нюрнберг» (на ко­тором служил сын адмирала Отто) находился у побе­режья Мексики. «Лейпциг» был отправлен ему на сме­ну. Последним событием мирного времени стал визит в Циндао британского броненосного крейсера «Минотавр» под флагом вице-адмирала сэра Мартина Джеррама. Атмосфера визита была очень теплой, и 16 июня «Минотавр» ушел. Никто еще не знал, что вскоре он станет одним из главных преследователей фон Шпее. Вскоре вышли в плавание и германские броненосные крейсера. «Эмден» остался в Циндао. Корабли фон Шпее должны были сначала посетить Нагасаки, после чего планировалось грандиозное турне по германской ост­ровной империи: Марианские и Каролинские острова, Фиджи, архипелаг Бисмарка, Земля кайзера Вильгельма на Новой Гвинее...

После короткой стоянки в Нагасаки броненосные крейсера взяли курс на юг. 29 июня радиостанции при­няли сообщение об убийстве австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда. Старший помощник «Гнейзенау» капитан 2 ранга Ганс Поххаммер вспоминал, что «бое­вые учения, которыми мы занимались очень усердно, теперь приобрели более серьезную окраску. Мы все ощу­щали, что приближаются трудные времена».

Крейсера прибыли на Трук, где снова приняли уголь, после чего направились к острову Понапе. Там был уста­новлен памятник немцам, погибшим во время мятежа туземцев. Но последние мирные дни ушли в прошлое. 28 июля фон Шпее получил депешу из Берлина:

«Вероятно дальнейшее обострение отношений Цент­ральных Держав и Антанты. Плавание на Самоа, вероятно, следует отложить. «Нюрнбергу» приказано идти в Циндао. Все остальное решайте сами».

Реакция фон Шпее была стремительной. Он понял, что Япония не упустит возможности захватить Циндао, используя войну в Европе. Поэтому он приказал «Нюрн­бергу» следовать на Понапе. Поздно вечером 2 августа адмирал фон Шпее узнал о мобилизации германской армии. Это известие не застало адмирала врасплох. Он уже отозвал «Нюрнберг» и «Эмден». Первый прибыл на Понапе 5 августа, а вскоре на соединение с флагманом прибыл угольщик «Титания». 6 августа в 16.00 эскадра покинула Понапе и направилась на остров Паган (Марианские острова), который был выбран в качестве первой промежуточной базы. Туда же должны были прибыть УГОЛЬЩИКИ, суда снабжения, пассажирские лайнеры и «Эмден».

11 августа на горизонте показались вулканические пики Пагана. На якорной стоянке собралось множество германских кораблей. Прибыл угольщик «Статс-секретарь Кретке», торговые суда «Хользатия», «Лонгмор», «Принц Вальдемар». Вскоре появился внушительный лайнер «Принц Эйтель-Фридрих». 13 августа прибыл легкий крей­сер «Эмден».

В тот же день адмирал созвал своих капитанов на совет. Присутствовали: командир «Шарнхорста» Шульц, коман­дир «Гнейзенау» Меркер, командир «Нюрнберга» фон Шёнберг, командир «Эмдена» фон Мюллер и командир лайнера «Принц Эйтель-Фридрих» Тирекен. Адмирал пред­ложил силами всей эскадры направиться через Тихий океан к берегам Чили. Это позволило бы использовать находя­щиеся там германские суда для доставки угля. Там же можно будет нанести серьезный удар по британской торговле. При плавании в Индийском океане появится возможность со­рвать перевозки войск из Австралии и Индии, но там не будет никакой возможности обеспечить корабли углем. Пра­вительство Чили всегда занимало традиционно дружес­кую позицию по отношению к Германии, и можно было даже рассчитывать на ремонт в доках.

С мнением адмирала согласились все, кроме фон Мюллера. Он сказал: «Я опасаюсь, герр адмирал, что мы практически ничего не сделаем за время долгого плава­ния через Тихий океан. И я не столь уверен, как вы, в действенности принципа «fleet in being». Если вы считае­те, что обеспечение углем всей эскадры в восточно-ази­атских, австралийских и индийских водах вызовет слиш­ком большие трудности, то, может быть, вы разрешите мне одному действовать в Индийском океане?»

Несколько неожиданно в пользу предложения фон Мюллера высказался начальник штаба адмирала капи­тан 1 ранга Филитц. Фон Шпее не дал окончательного ответа, но согласился рассмотреть предложение. Фон Мюллер вернулся на свой крейсер, который принимал уголь. А вскоре к борту «Эмдена» подошел адмиральский катер с письмом. Фон Шпее согласился отправить «Эм­ден» в самостоятельное плавание, хотя это означало потерю самого быстроходного легкого крейсера и лучшего угольщика.

Через 10 дней после объявления войны эскадра фон Шпее покинула Паган. Немцы взяли курс на Эниветок (Маршалловы острова), но лишь несколько старших офи­церов знали о цели плавания. Адмирал пытался сохра­нить максимальную секретность. Было приказано соблю­дать строжайшее радиомолчание. Было также запрещено выбрасывать мусор за борт. Эскадра следовала двумя ко­лоннами. Левая состояла из крейсеров во главе с «Шарнхорстом», правая — из транспортов. Ее вел «Принц Эй­фель-Фридрих». Ночью непривычные к совместному плаванию «купцы» разбрелись кто куда, и утром адмиралу пришлось отправить на поиски «Нюрнберг». . Совершенно неожиданно для всей эскадры утром «Эмден» покинул строй и пошел на запад вместе с угольщиком «Маркоманния». На прощание фон Мюллер передал прожектором: «Благодарю Ваше Превосходительство за .оказанное мне доверие. Я желаю Крейсерской Эскадре «счастливого плавания». В ответ фон Шпее передал: «Же­лаю удачи».

А что же противник?

Чтобы нейтрализовать действия германских крейсеров «к востоку от Суэца», англичане в июне 1914 года распо­лагали 3 эскадрами. В Китае под командованием сэра Мартина Джеррама находились броненосные крейсера «Минотавр» (флагман) и «Хэмпшир», а также легкие крейсера «Ньюкасл» и «Ярмут». В резерве в Гонконге ос­тавался броненосец «Трайэмф». В Ост-Индии контр-ад­мирал сэр Ричард Пирс располагал броненосцем «Свифтшур», легким крейсером «Дартмут» и устаревшим крей­сером «Фоке». Зато в Австралии находился корабль, ко­торый в одиночку мог уничтожить всю эскадру фон Шпее. Контр-адмирал сэр Джордж Пати поднял флаг на ли­нейном крейсере «Аустралиа». Кроме него под командой Пати находились новейшие легкие крейсера «Мельбурн» и «Сидней» и старые крейсера «Энкаунтер» и «Пайонир». Если бы все эти корабли сразу были брошены на поиски эскадры фон Шпее, ее жизнь оказалась бы недолгой. Ан­гличане располагали подавляющим превосходством в силах и разветвленной сетью баз и угольных станций — Коломбо, Сингапур, Гонконг, Сидней, Окленд и мно­жество других. Но Адмиралтейство нашло этим силам иное применение. Если Берлин предоставил фон Шпее «пол­ную свободу действий», то Лондон буквально на каждом шагу вмешивался в действия своих адмиралов. Пирс был отправлен караулить «Кенигсберг», Пати под давлением австралийского правительства занялся экспедициями по захвату германских колоний в Новой Гвинее, на Япе, Науру, Самоа. Это была действительно неотложная зада­ча — бесхозное имущество следовало прибрать к рукам побыстрее. А ведь угроза, которую представляла собой эскадра фон Шпее, оставалась суровой реальностью. Для борьбы с ней остались только корабли Джеррама, кото­рых хватило бы для уничтожения германской эскадры в бою, но которых было абсолютно недостаточно для по­исков противника на океанских просторах. Кроме того, боевая ценность «Трайэмфа» вызывала у адмирала боль­шие сомнения. Зато Черчилль верил только бумаге и счи­тал броненосец с его 254-мм орудиями грозным кораб­лем. В действительности старый тихоходный корабль с наспех сколоченным экипажем, в который пришлось включить пехотинцев и гражданских добровольцев, боль­ше напоминал пушечное ядро на ноге каторжника. Как язвительно заметил один из офицеров «Эмдена»: «К сча­стью, у нас есть союзник в Адмиралтействе в лице Пер­вого Лорда Черчилля».

Джерраму оставалось только уповать на удачу. Помо­щи от союзников ждать не приходилось. Франция и Рос­сия имели на Дальнем Востоке лишь старые корабли -2 броненосных и 2 бронепалубных крейсера. Но «Монкальм», «Дюпле», «Аскольд» и «Жемчуг» вряд ли смог­ли бы помочь в охоте за немцами. Скорее их самих пришлось бы защищать от «Шарнхорста» и «Гнейзенау». Вдобавок у союзников царил еще больший бардак. Фран­цузское командование ухитрилось потерять флагман ад­мирала Угэ «Монкальм». Никто просто не знал, где на­ходится этот крейсер. Правда, Япония располагала 12 линкорами, 11 броненосными и 12 легкими крейсера­ми, но англо-японский союз не предусматривал оказа­ния помощи Англии в случае европейской войны. И дей­ствительно, Япония занялась решением собственных проблем, начав с захвата Циндао. При этом командова­ние японского флота само потребовало помощи от анг­личан! В результате там, где немцам мерещились смы­кающиеся челюсти стального капкана, на деле беспо­рядочно метались корабли 6 флотов...

Джеррам получил предупредительную телеграмму 28 июля. Он немедленно приказал ввести в строй «Трайэмф». И тут же выяснилось, что британский адмирал мыслит довольно нестандартно. Он почему-то был уве­рен, что «Шарнхорст» находится на Япе, а «Гнейзенау» — в британской колонии Сингапуре (!). «Нюрнберг» и «Лейп­циг», по его мнению, находились у западного побережья Мексики. Джеррам считал единственным германским кораблем в китайских водах «Эмден» в Циндао. Поэтому 30 июля он передал в Адмиралтейство: «Минотавр» и «Хэмпшир» покидают Вей-Хай-Вей се­годня в 16.00. «Ньюкасл» присоединится в море завтра. «Ярмут» придет в Шанхай в 23.00 и останется до начала войны. Я выхожу на рандеву севернее островов Сэддл, чтобы помешать «Шарнхорсту» и «Гнейзенау» достичь Японии».

Интересно, на чем основывал британский адмирал предположение, будто немцы попытаются бежать в япон­ские порты? Ведь сама Япония никогда не скрывала от­кровенно враждебного отношения к Германии, и веро­ятность ее вступления в войну, хотя бы для того, чтобы

Визит «Нюрнберга» в Гонолулу сопровождался мас­сой дешевых театральных эффектов. Рано утром 1 сен­тября береговые посты Гонолулу заметили серый трех­трубный корабль, идущий к Барберс Пойнт. В 6.05 он отдал салют наций из 21 залпа. Фон Шёнберг намеревал­ся принять 1300 тонн угля, этого ему хватило бы даже для того, чтобы вернуться в Циндао, чего он делать, ра­зумеется, не собирался, так как крепость была осаждена японцами. «Нюрнберг» под карантинным флагом был на­правлен к пирсу № 7. И здесь американцы допустили чу­довищный ляп. Они хотели встретить немцев как можно лучше и выслали на причал оркестр. Но музыканты сыг­рали гимн, который знали лучше всего. Это был «Боже, храни короля»...

Как только крейсер отшвартовался, на борт прибыл германский консул в Гонолулу Георг Родик. У него были плохие новости для капитана. «Нюрнберг» за последние 3 месяца уже дважды заправлялся в Гонолулу, и теперь здесь просто не осталось угли. После разговора с командиром базы контр-адмиралом Муром фон Шёнберг был вынуж­ден обратиться к командующему американским Тихо­океанским флотом контр-адмиралу Коулзу. Тот разрешил выделить немцам 750 тонн угля. Фон Шёнберг начал по­грузку с помощью команд интернированных в Гонолулу немецких пароходов «Сетос» и «Поммерн». Но тут снова примчался Мур и заявил, что разрешает немцам взять только 550 тонн. После нового раунда переговоров эта цифра была увеличена до 700 тонн, однако много време­ни было потрачено впустую.

Вечером по городу начали распространяться паничес­кие слухи. Японский броненосный крейсер «Идзумо» и британский линейный крейсер «Аустралиа» караулят «Нюрнберг» на выходе из порта— Однако фон Шёнберг был одним из лучших командиров флота императора Вильгельма. Он невозмутимо выполнил все, что поручил ему адмирал. Все нужные телеграммы были разосланы. К 16.30 крейсер закончил принимать уголь и начал грузить

свежую провизию. В 21.20 на борт «Нюрнберга» снова примчался Родик, чтобы попрощаться с офицерами. Фон Шёнберг заявил ему: «Неважно, какой неприятель ожи­дает меня снаружи и какова его сила. «Нюрнберг» никог­да не сдастся. Мы встретим свою судьбу. Я полагаю, что мой крейсер станет стальным гробом для меня и моего экипажа».

Собравшиеся на причале немцы хором запели «Стра­жу на Рейне». Крейсер медленно отвалил от пирса и по­шел к выходу из гавани, даже не приняв на борт лоцма­на. Толпа разразилась троекратным «Ура!». Выйдя из пор­та, «Нюрнберг» увеличил скорость и быстро скрылся в темноте.

Жители Гонолулу напряженно ждали грохота артил­лерийской канонады. Но ни одна вспышка не мелькнула на горизонте. Немедленно появился слух, который даже подхватили местные газеты: «Нюрнберг» столкнулся с «Аустралией», первым же залпом линейный крейсер снес мачты «Нюрнберга» и разворотил ему палубу, после чего немцы сдались. Но этой сплетне поверили только мест­ные японцы.

На самом деле «Нюрнберг» спокойно покинул порт. Фон Шёнберг был уверен, что погоня находится далеко. Однако он решил, что после глупейшей нервотрепки в Гонолулу его команде нужна небольшая встряска. По пути на остров Рождества, где он должен был встретиться с эскадрой фон Шпее, фон Шёнберг решил заглянуть на остров Фаннинг. Там находились британские радио- и те­леграфная станции. «Нюрнберг» подошел к острову лун­ной ночью 7 сентября. На рассвете радист крейсера пере­хватил сообщение: «Вижу подозрительный корабль». Фон Шёнберг отправил на остров катер с вооруженным дегангом, но под французским флагом. Хитрость сработала. Радист на острове передал: «Подозрительный корабль оказался французским». Но как только нос катера кос­нулся берега, вместе триколора появился германский флаг.

Радиостанция была уничтожена, немцы вывезли все, что могли унести с собой. Вся операция заняла 2 часа.

Зато плавание «Шарнхорста» и «Гнейзенау», когда они покинули Эниветок, было спокойным и даже скуч­ным. 6 сентября «Нюрнберг» присоединился к эскадре. Фон Шёнберг рассказал адмиралу, какое облегчение принес его команде набег на остров Фаннинг. Поэтому адмирал решил принять соответствующие меры. Он ре­шил посетить германскую колонию Самоа, которая была захвачена новозеландцами. Вполне вероятна была встреча с линейным крейсером «Аустралиа», который прикры­вал войсковые транспорты. Фон Шпее решил попытаться нанести внезапный удар на рассвете по гавани Апиа. В этом случае у него появлялись все шансы на успех, и он мог сорвать самый богатый приз, который можно было найти на Тихом океане. На совещании командиров ад­мирал изложил свой план. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» двинутся на Самоа без угольщиков. «Аустралию» следу­ет атаковать торпедами, другие корабли — артиллерий­ским огнем с большой дистанции (10000 ярдов). Кара­ван в сопровождении «Нюрнберга» направится на Маркизовы острова. Рандеву было назначено примерно на 24 сентября.

Забив до отказа бункера и завалив углем палубы, бро­неносные крейсера взяли курс на юго-запад. 10 сентября они пересекли экватор и подошли к Апиа ночью 13/14 сентября. «Некоторые из нас были уверены, что мы най­дем вражеский флот в Апиа. Другие утверждали, что ан­гличане не так глупы, чтобы попасться в ловушку... Боль­шинство считало, что мы встретим 2 легких крейсера, которые поддерживают войска на берегу. Но были и те, кто утверждал, что гнездышко будем пустым. Я присое­динился к большинству в основном для того, чтобы не пригасить энтузиазм, охвативший кают-компанию», — вспоминал капитан 2 ранга Поххаммер.

Ближе к рассвету сыграли боевую тревогу, и моряки разошлись по своим постам. Но немцев ожидало страшное разочарование. Ничего. Ни единого корабля! Только крошечная шхуна под американским флагом и Юнион Джек, лениво шевелящийся на высоком флагштоке на берегу. Чуть позднее в море была замечена шлюпка под германским флагом. В ней оказались 2 немецких планта­тора, которые рассказали фон Шпее об атаке новозеланд­цев. Больше всего адмирала возмутило то, что с герман­ским губернатором обращались «неподобающим образом».

Фон Шпее решил изменить свой маршрут и навестить принадлежащие французам острова Товарищества. Его орудия просто обязаны дать хоть один залп! Крейсера взяли курс на северо-запад, чтобы обмануть береговых наблю­дателей, описали в море большую петлю и направились на восток. Перехваченная радиопередача из Апиа под­твердила, что уловка удалась. В ней сообщался ложный курс. 21 сентября крейсера подошли к острову Бора-Бора. Фон Шпее приказал поднять французский флаг. Фран­цузский полицейский был обманут и согласился снаб­дить крейсера свежей провизией. За золото, разумеется. Вы ведь не против золотых гиней? И лишь через несколько месяцев ошеломленные обитатели Бора-Бора узнали, что их посетила германская эскадра.

Впрочем, власти Таити были готовы к прибытию про­тивника. После визита фон Шпее в Апиа французские власти на всякий случай известили все свои колонии на юге Тихого океана о потенциальной опасности. Расчеты береговых батарей в Папаэте находились при орудиях, когда 22 сентября броненосные крейсера появились на горизонте. Белые клубки дыма на берегу сообщили нем­цам, что по ним стреляют. А вскоре рядом с «Шарнхорстом» взметнулись столбы воды. Это был смелый посту­пок, ведь на батарее стояли всего лишь 4 орудия калибра 65 мм. Смысл установки такой батареи не вполне поня­тен, ведь любой корабль, способный просто доплыть из Европы до Папаэте, будет вооружен сильнее. Фон Шпее предпочел бы получить уголь и провизию без боя, но французы не оставили ему выбора. 210-мм орудия броненосных крейсеров открыли ответный огонь. В городе на­чалась паника, люди бросились спасаться кто куда.

«Шарнхорст» подошел ближе к берегу. В гавани был замечен большой пароход и старая канонерка «Зелэ». Она уже успела отличиться, захватив германский пароход «Валькуре» у острова Макатеа, но теперь пришел час расплаты. Французы утверждают, что сами затопили «Зелэ» на входном фарватере, немцы говорят, что, по­лучив несколько попаданий, канонерка перевернулась и затонула в гавани. Французы подожгли угольные склады, а пара шальных германских снарядов подожгла склады с копрой. Когда германские крейсера уходили, на берегу поднимались высокие столбы густого черного дыма.

Дряхлая канонерка была не слишком завидной до­бычей, но, как и предсказывал фон Шёнберг, этот рейд помог немцам восстановить уверенность в себе. 26 сен­тября фон Шпее встретился с «Нюрнбергом» на Маркизовых островах, но теперь и моряки броненосных крей­серов могли кое-что рассказать. Эта стоянка была самой долгой за все время плавания через Тихий океан. Впер­вые матросы получили возможность сойти на берег. Фон Шпее отправил 2 угольщика, чьи трюмы сейчас были пусты, в Гонолулу с сообщениями для Берлина и гер­манских агентов в Южной Америке. Он просил доста­вить на юг Чили к концу декабря 20000 тонн угля и продовольствие для 2000 человек на 3 месяца. Суда снаб­жения должны были находиться в Вальпараисо, начи­ная с третьей недели октября, и ожидать дальнейших распоряжений.

Германская эскадра покинула Маркизовы острова поз­дно вечером 2 октября, и «их окутанные облаками гор­ные пики, светящиеся в лунном свете» растаяли в тем­ноте. Впереди лежал долгий путь. Корабли пересекли тро­пик Козерога, и стало заметно холоднее. Тропики оста­лись позади. Как-то ночью совершенно неожиданно для себя радисты «Шарнхорста» перехватили радиопередачу «Дрездена», хотя расстояние превышало 3000 миль. Этот крейсер сумел уйти от преследователей, обогнул мыс Горн и теперь шел на соединение с эскадрой на остров Пасхи, как и предписывали инструкции, переданные из Гонолулу. Однако он переговаривался с «Лейпцигом», а не с адмиралом. Что же с этим крейсером? Сумел ли он уйти от гнавшихся за ним японцев? Ночью 4 — 5 октября атмосферные условия снова были благоприятными для радиосвязи, и фон Шпее снова услышал передачу «Дрез­дена». Адмирал решил пойти на риск и нарушил радио­молчание. «Дрезден» ответил немедленно. Он сообщил, что связался с «Лейпцигом». Этот крейсер покинул перу­анский порт Сан-Николас 4 октября и тоже направляет­ся на остров Пасхи. Пришли и новые известия о против­нике. Британское Адмиралтейство согласилось с тем, что фон Шпее ускользнул от погони, и направило на пере­хват новое соединение. 28 октября из чилийского порта Пунта Аренас на запад вышли броненосец типа «Куин», броненосные крейсера «Гуд Хоуп» и «Монмут», легкий крейсер «Глазго» и вспомогательный крейсер «Отранто». «Дрезден» порадовал командующего сообщением, что ведет с собой угольщик с 6000 тонн угля. «Лейпциг» тоже имел при себе угольщик «Амасис» с 1500 тоннами угля. Это снимало все опасения адмирала относительно топ­лива, и на первый план выдвигалась его главная обязан­ность — подготовка эскадры к бою.

На бумаге противник выглядел грозно. Но фон Шпее прекрасно знал, что все эти корабли уже устарели, а боль­шая часть британских 152-мм орудий расположена в ка­зематах на батарейной палубе слишком низко над водой, и на океанской волне использовать их будет трудно, если вообще возможно. И все-таки предстоящий бой вызывал опасения.

12 октября эскадра фон Шпее стала на якоря в бухте Кука. Выяснилось, что переход через океан сказался даже на опытных моряках. Корабельные машины начали стра­дать от износа, в котлах появились течи, днище в тропи­ках обрастало довольно быстро, и все это приводило к

потере скорости. Во время заправки углем на острове Пасхи произошел неприятный случай. Один из угольщи­ков сильной волной был сорван с якоря и прополз за кормой «Нюрнберга». При этом его якорный канат изо­гнул 2 лопасти левого винта крейсера. Фон Шёнберг про­явил максимум изобретательности. Накренив корабль на 15°, он сумел кое-как выправить лопасти, но это была временная мера.

Сейчас мы скажем несколько слов о действиях лег­кого крейсера «Лейпциг», который вначале находился у берегов Мексики для защиты германских интересов. 2 августа он в сопровождении угольщика вышел из Мацатлана в Циндао, однако, когда началась война, капи­тан 1 ранга Гаун решил действовать в районе Сан-Франциско. «Лейпциг» патрулировал около Золотых ворот с 11 по 18 августа, но ничего не добился, потому что по приказу из Лондона британские торговые суда остались в порту. Тем временем единственный британский ко­рабль в этом районе — устарелый крейсер «Рэйнбоу» не только ускользнул сам, но и отконвоировал 2 шлюпа из мексиканских вод в безопасное место, в Ванкувер. (Экипаж «Шируотера» единодушно решил, что «Лейп­циг» намеренно позволил им уйти, так как 4 корабля работали вместе несколько месяцев, и их экипажи ста­ли настоящими друзьями.) Но потом американские вла­сти начали так скрупулезно толковать международные законы, что «Лейпциг» не смог получать уголь. А тут еще пришло сообщение, что «Ньюкасл» идет из Гон­конга, и в случае вступления Японии в войну к нему присоединится броненосный крейсер «Идзумо». Поэто­му «Лейпциг» направился на юг.

11 сентября Гаун добился первого успеха, потопив пароход «Эльсинор», следующий в балласте в Панаму. 18 сентября он прибыл на Галапагосские острова, где 25 сентября потопил судно «Бэнкфилд» с грузом сахара. 28-го Гаун переместился к берегам Перу. Но тут он обнаружил, что торговые суда союзников покинули при­вычные маршруты.

Поэтому, когда 1 октября был получен из Берлина приказ действовать вместе с «Дрезденом», Гаун напра­вился к острову Пасхи. Так как он не имел сведений о планах фон Шпее, выбор места рандеву был не более чем совпадением. Но выбор оказался крайне удачным, так как ночью 2-3 октября «Дрезден» сообщил: «Я на­хожусь у острова Мас-а-Фуэра. Намереваюсь идти к ост­рову Пасхи, чтобы связаться с Крейсерской Эскадрой». Установив радиосвязь с «Дрезденом» ночью 5 — 6 октяб­ря, фон Шпее смог скоординировать прибытие этих дол­гожданных подкреплений, после чего его эскадра имела уже 2 броненосных и 3 легких крейсера. Они отстаива­лись на этом уединенном островке с 12 по 18 октября, принимая уголь. Гораздо важнее оказалось то, что «Дрез­ден» сумел сообщить о силах союзников в этом регионе. Они были настолько малы, что фон Шпее написал жене: «Мои перспективы выглядят достаточно благоприятны­ми, в любом случае они лучше, чем были ранее».

Вскоре к острову Пасхи прибыли «Лейпциг» и «Дрез­ден», причем последний вообще двигался на буксире у собственного угольщика «Баден», пытаясь сохранить топ­ливо. «Лейпциг» доставил свежие чилийские газеты с описанием подвигов «Кенигсберга» и «Эмдена», что выз­вало большую радость моряков эскадры. Только 18 ок­тября эскадра подняла якоря и направилась к острову Робинзона Крузо, точнее его прототипа Александра Селкирка, Мас-а-Фуэра. Там к ней неожиданно присоеди­нился «Принц Эйтель-Фридрих», который в поисках угля отказался от атак судоходства в австралийских водах. (Эта же причина вынудила «Корморан» искать интернирова­ния на Гуаме.) Но суда снабжения фон Шпее не могли пополнить бункера этого судна, так же, как и угольные ямы крейсеров. Ему пришлось идти в Вальпараисо, а эс­кадра отправилась на восток 28 октября. Через два дня экипажи обрадовались, увидев на горизонте заснежен­ные вершины Анд.

Ночью 31 октября радиостанция «Шарнхорста» пере­хватила переговоры англичан. Было ясно, что их эскадра находится совсем недалеко. Немцы слышали «Гуд Хоуп», «Монмут» и «Глазго». Но где броненосец? Он молчал. Но ведь германские агенты в Чили сообщили, что еще 27 октября броненосец с тремя трубами, из которых одна была фальшивой, прошел Пунта Аренас.