Глава V. Еще не камикадзе, или неорганизованное самопожертвование
Война неумолимо продвигалась к Японским островам. Летом 1944 года создалась чрезвычайно сложная экономическая ситуация. Перенаселенное островное государство, Япония не имела достаточных ресурсов для ведения крупномасштабной современной войны. Она полностью зависела от импорта и была особенно уязвима от ударов по морским коммуникациям.
А между тем потери торговых и военных судов возмещались судостроительной промышленностью не более чем на 40 процентов. Резервы истощались значительно быстрее, чем планировалось. Нехватка горючего приняла угрожающие размеры. Положение не спасали строгие ограничения на работу транспорта.
С каждым днем все сильнее и сильнее ощущался недостаток продовольствия и повседневных товаров. Для среднего японского жителя рис превратился в недоступную роскошь. Закрылись рестораны и дома гейш. Последним было рекомендовано подыскать другую работу. Главным продуктом стала тыква. Ею и другими овощами был засажен каждый пригодный клочок земли по всей стране. Стадион японской столицы напоминал огромный огород. Процветал черный рынок, где на еду обменивались семейные реликвии, одежда и другие предметы быта.
Падение поставок сырья из Юго-Восточной Азии пытались компенсировать из внутренних источников. По всей стране были изъяты медные, алюминиевые и жестяные горшки, сосуды, подносы и прочая кухонная утварь. Даже милитаристскую святыню храм Ясукуни не обошла подобная судьба: отправили на переплавку огромные бронзовые ворота - тории. Из-за нехватки досок гробы использовали лишь для проведения похоронных процессий, но не для самих похорон.
И все же положение Японии к осени 1944 года не было катастрофическим. Правительство генерала Коисо сумело упорядочить управление страной. Был создан Высший совет по руководству войной. Тайный совет информировал императора о положении в стране и на фронтах. Руководила военными операциями Верховная ставка.
Первой важной задачей Высшего совета явилось проведение решающей операции у Филиппин. Императорский штаб рассматривал различные варианты очередного удара американцев - на Тайване, на Окинаве и на Филиппинах. План операции по отражению высадки американских войск был завершен в июле 1944 года и получил громкое название "Се-Го" ("Победа"). Согласно этому плану, было не важно, где высадятся американцы. 'Главное - встретить их всеми наличными силами. Поскольку наиболее вероятной считалась высадка на Филиппинах, то именно здесь японский штаб и решил дать последний "хонто кессен" - решительный бой с тем, чтобы добиться победы. При этом следует заметить, что смысл, вкладывавшийся японцами в это слово, менялся на всем протяжении войны на Тихом океане. До поражения при острове Мидуэй слово "победа" подразумевало всецелое господство Японии на Тихом океане. После Мидуэя оно стало означать победу Японии в решающей битве, которая принудит Америку остановить свое наступление и заставит подписать мир на благоприятных для Японии условиях. После захвата Сайпана под словом "победа" японское командование стало подразумевать победу над американским флотом и, как следствие, создание благоприятной обстановки для переговоров о мире с тем, чтобы сохранить незыблемыми свои довоенные позиции. Доходившие в это время до японского руководства предложения о безоговорочной капитуляции единодушно и решительно отвергались и всерьез не рассматривались.
Японский военно-морской флот, несмотря на серию тяжелых поражений, все еще представлял собой грозную силу. Количество самолетов и кораблей вселяло уверенность в том, что можно добиться превосходства над американцами.
Ставка значительно занижала силы военно-морского флота США и в то же время была заворожена числом собственных кораблей и самолетов. Она не в полной мере учитывала тот факт, что значительные силы тяжелых надводных кораблей ослаблены недостатком эсминцев, авианосцев и летчиков авианосной авиации. Нехватка топлива парализовала флот. Он оказался неспособным базироваться там, где предполагало командование. Поскольку не было никакого смысла спасать флот за счет потери Филиппинских островов, то было решено пойти на риск, выставив против США все наличные боевые корабли и собрав для этого все топливо.
Только при мощной поддержке с моря и воздуха сильная японская армия на Филиппинах могла выстоять против американских сил вторжения. Она получила подкрепления из Маньчжурии. Оттуда же вызвали прославленного генерала Ямаситу, томившегося в изгнании по вине Тодзио. Но как армия, не имея возможности быть одинаково сильной на всей территории Филиппин, могла определить, где ей следует быть сильнее? Поэтому ставка выработала простое решение: удерживать линию обороны там, где она будет проходить, бросив для решительного сражения все силы Объединенного флота, армии и базовой авиации. Это был отчаянный план, но других вариантов попросту не было. Сделав ставку на использование артиллерийской мощи своих линкоров, японский флот, безнадежно уступающий противнику и численно, и качественно, вынужден будет "израсходовать" себя в самоубийственной атаке против американских десантных сил.
Таковы были намерения японской ставки. Высшее военное руководство по-прежнему стремилось уверить население в том, что дух японской нации победит любого врага, как бы силен он ни был. К концу лета 1944 года правящие круги страны усилили кампанию идеологической обработки населения с тем, чтобы японцы приготовились к новым испытаниям. Народ должен был впитать дух Сайпана. Доблесть, самопожертвование, страдания - все это составляло основной смысл бесчисленных статей в газетах и передач по радио. Особенно часто муссировался тезис о том, что на землю Японии никогда не ступала нога завоевателя.
Американская авиация нанесла удары по островам Папау и Себу. 16 сентября американцы высадились на островах Пелелиу и Моротай. 22 сентября впервые подверглась бомбардировке Манила. Японцам сообщалось обо всем этом в общих словах. Никаких комментариев. Новости были неутешительными, и нужно было поддерживать моральный дух любой ценой.
С этой целью Императорский генеральный штаб и правительственное агентство информации приготовили серию статей, направленных на культивирование духа бусидо. Смысл их сводился к показу превосходства японской военной машины и непобедимости Японии. В одной из статей военного корреспондента Накадзимы описывались очевидные вещи. Например, утверждалось, что авиация составляет ударную силу флота. "И если враг будет подавлять нас численностью, - заявлял автор, - то мы готовы встретить его самоубийственными взрывами самолета в корабль". Эти слова были достаточно симптоматичны: официальный репортер неофициально призывал к самоубийственным атакам.
Пропаганда делала свое дело. Население страны знало, что при первой возможности Объединенный флот совершит акцию "сделай или умри". Таран сержанта Нобе 20 августа и уничтожение в результате двух В-29 переполняли гордостью сердца японцев: вот как дерутся за свою землю доблестные воины Ямато!
Между тем Марианские острова - внутренний обвод японской обороны - пали под натиском американцев. Правительственный режим скомпрометировал себя. Премьер-министр Тодзио Хедеки, заявлявший, что американцы не посмеют атаковать Сайпан, оказался окончательно дискредитированным. Обвиненный в неспособности вести войну, он был вынужден уйти в отставку после тридцати трех месяцев руководства страной. Никто с захваченного Сайпана не вернулся в Японию.
Наконец-то японское верховное командование стало осознавать, что нужны авианосцы и самолеты, а не огромные и неуклюжие динозавры-линкоры. Снабдить вооруженные силы самолетами было реально. Но где взять опытных пилотов? Накануне войны на Тихом океане Императорский флот, без сомнения, обладал лучшими летчиками в мире, тщательно отобранными, выученными по чрезвычайно строгим стандартам. Во время войны в Китае они отработали способы и методы воздушной войны. К концу 1941 года в японском флоте насчитывалось около 1500 пилотов, включая тех, кто закончил летные школы, но не завершил всю необходимую подготовку. Фактически уже в это время опытных летчиков не хватало, чтобы обеспечить все имеющиеся самолеты - 650 на авианосцах всех типов и еще несколько сотен машин на линкорах, крейсерах, около 500 самолетов наземного базирования и т. д. Всего Императорский флот насчитывал 2210 самолетов.
Система подготовки летчиков была сложной и длительной. Школьники получали авиационную подготовку уже в возрасте четырнадцати лет как продолжение обычной военной учебы в школе, начинавшейся с восьмилетнего возраста. Способные, проявившие себя юноши, подходящие для полетов с авианосцев, отбирались на трехгодичные курсы. Проведя предварительный год учебы в общей авиационной школе в Токио или Отсу, все курсанты еще раз "просеивались" и направлялись или в специальные летные учебные подразделения, или в группы механиков. В течение двух лет пилоты-кадеты "то-кусо" совершенствовали летное мастерство. Получив базовую подготовку, они становились летчиками-истребителями, пилотами бомбардировочной авиации и т. д.
Перед нападением на Пёрл-Харбор пилот Императорского военно-морского флота считался подготовленным, если имел 700 часов летной подготовки, в то время как летчик США - лишь 305 часов. Поэтому в начале войны на Тихом океане почти 75 процентов американских летчиков имели налет меньше, чем японские.
В то же время японская программа подготовки пилотов была настолько строгой, что за год летчиками становились всего около ста человек. Причем быстро исправить положение не представлялось возможным: программа была рассчитана на период от 50 до 64 месяцев. В январе 1940 года некоторые предусмотрительные офицеры предложили реорганизовать систему подготовки летчиков морской авиации - сделать ее приемлемо короткой, более активной и продуктивной, нацелив на обучение 15 тысяч летчиков. Тогда эти предложения были расценены как прожектерство и отклонены.
С началом масштабной Тихоокеанской войны Императорский военно-морской флот начал терять летчиков быстрее, чем мог восполнить. В июне 1942 года в битве при атолле Мидуэй японцы лишились целой авианосной группы вместе с 234 самолетами и большим числом незаменимых квалифицированных летчиков. Тяжесть этого поражения имела для Японии катастрофические последствия: воздушная мощь страны стала неуклонно приходить в упадок, в то время как противник быстро наращивал силы. Жестокие воздушные бои с американцами приводили к постоянным и невосполнимым потерям. Через два года, в июне 1944 года, произошло до тех пор невиданное в истории авианосное сражение, последствия которого оказались для японского флота еще более страшными, чем после Мидуэя.
Марианская морская битва, получившая у американцев название "Марианская охота на индюков", привела к потере только за один день 19 июня 346 японских самолетов против 26 американских. Причина этого грандиозного поражения японцев крылась в неумелых действиях их плохо обученных, летчиков. Японский флот уже давно терял пилотов больше, чем получал. И это несмотря на то, что программу обучения летчиков уже сократили до десяти, затем до трех месяцев(1). Молодые летчики слабо разбирались в навигации, тактике воздушного боя, часто не владели даже азами воздушного пилотажа. Уже в сражении за Рабаул в 1943 году плохо обученные летчики-подростки становились легкой добычей американских асов. Инструкторы летных школ скорее с сарказмом, чем в насмешку называли отправлявшихся на фронт юнцов "черные цветки вишни". Было ясно, что они погибнут напрасно, вообще не сумев причинить врагу вреда.
Тяжесть воздушных боев по-прежнему ложилась на опытных пилотов со стажем. Они участвовали в сражениях до тех пор, пока не погибали или не получали серьезные ранения. Интенсивность боевых вылетов и нагрузка были настолько велики, что ветераны не имели возможности поделиться своим опытом с молодежью. В то же время усталость и ее результат - невнимательность, привычка к бою и ее следствие - потеря осторожности неминуемо приводили к смерти даже самых опытных пилотов-ветеранов.
В самом начале "Шанхайского инцидента" произошло событие, поразившее мир. 19 августа 1937 года китайский летчик Шен Чангхай, горя желанием остановить врага, направил свой самолет на японский корабль. Несмотря на то, что это могло быть и случайностью, так как его самолет был поражен зенитным огнем, многие японцы верили, что в данном случае имел место сознательный акт, и восхищались невиданным подвигом. По сообщениям китайских газет, подобные действия приобрели среди китайских летчиков массовый характер и в общей сложности пятнадцать пилотов пожертвовали своими жизнями, обрушив самолеты на японские корабли у китайского побережья. Они потопили семь небольших вражеских судов. Родилась новая тактика боевого применения авиации. Она вызвала восторг у японских летчиков, достойным образом оценивших героизм противника.
Через два года во время боев на Халхин-Голе подобный подвиг совершил батальонный комиссар М. А. Ююкин. Приказав экипажу покинуть горящий бомбардировщик, он бросил самолет в гущу вражеских огневых точек, совершив первый в нашей стране огненный таран. С Ююкиным был хорошо знаком командир экипажа бомбардировщика ТБ-3 Н.Ф. Гастелло, также воевавший на Халхин-Голе. Пройдет всего два года, и 26 июня 1941 года капитан Гастелло последует примеру своего боевого товарища и совершит такой же подвиг. "Гастелловцы" - так стали называть летчиков, произведших огненный таран и пожертвовавших своими жизнями во имя победы над врагом.
Точное число огненных таранов, совершенных советскими летчиками, вероятно, установить невозможно. Более шестисот пилотов, штурманов, стрелков-радистов нанесли около трехсот пятидесяти последних ударов по врагу, превратив подбитый самолет в разящее оружие. Большинство таких атак было совершено в первый период войны. Тогда враг имел превосходство в силах, которому советские летчики противопоставили непоколебимую волю к победе.
Следует отметить, что в безвыходной ситуации в пылу боя огненные тараны совершали летчики многих стран. Прекрасно понимая, на что идут, они сознательно управляли самолетом с тем, чтобы подороже отдать свою жизнь. Уже 8 декабря, то есть в самом начале войны на Тихом океане, подобный подвиг совершил лейтенант 1-й эскадрильи Королевских военно-воздушных сил Австралии Дж. Г. Лейтон-Джоунс. Отражая высадку японского десанта в районе Кота Бару, его самолет "Хадсон-II" был подбит. Горящая машина была обречена, и летчик, поняв, что до аэродрома не дотянуть, развернул бомбардировщик и направил его на японское десантное судно. По свидетельству японцев, самолет врезался в него. Ужасным взрывом корабль был потоплен. Погибли все 60 японских солдат, находившиеся на борту в ожидании высадки десанта.
Через два дня после нападения на Пёрл-Харбор капитан американских ВВС К. Нелли совершил аналогичный подвиг. Его тяжелый бомбардировщик B-17D "Летающая крепость" получил сильные повреждения. Командир машины приказал экипажу немедленно покинуть горящий самолет. Направляемый рукой отважного капитана, В-17 таранил японский линкор "Харуна".
Лейтенант Пауэр, летчик с авианосца "Лексингтон", часто уверял товарищей, что он поразит японский авианосец. 8 мая 1942 года, во время сражения в Коралловом море, он спикировал на авианосец "Сёкаку". Однако вместо того, чтобы сбросить бомбу и тут же вывести машину из пике, Пауэр продолжал пикировать. Лишь в 50 метрах от цели он сбросил смертоносный груз, который поразил полетную палубу. Летчик не мог не знать, что на такой малой высоте он будет непременно поражен взрывом собственной бомбы. Так и случилось: самолет резко вздрогнул и упал на авианосец огромным огненным шаром. Японский авианосец оказался выведенным из строя более чем на месяц.
Другой американский летчик капитан Ричард Флеминг совершил огненный таран во время сражения у атолла Мидуэй. 5 июня самолеты его эскадрильи морской пехоты взлетели с атолла, чтобы нанести удар по японским тяжелым крейсерам. На подлете к цели старый "Виндикейтор" Флеминга получил попадание зенитного снаряда и начал гореть, но капитан не прервал полет и сбросил бомбу, которая, однако, в цель не попала. Тогда летчик направил свой самолет на крейсер "Микума". Подобно комете, объятый пламенем "Виндикейтор" врезался в кормовую башню японского корабля. Вспыхнул сильный пожар, перебросившийся во внутренние отсеки, в том числе в машинное отделение правого борта. Горящий и искореженный крейсер попытался выйти из боя, но был потоплен на следующий день американской палубной авиацией. Нет сомнений в том, что американский летчик сознательно направил свой самолет на цель, так как он мог покинуть машину с парашютом или приводниться и ожидать помощи.
Японские летчики также совершали огненные тараны. Причем зарегистрировано подобных случаев довольно много. Современные японские историки установили, что до 21 октября 1944 года по крайней мере восемнадцать их соотечественников направили самолеты на наземные военные цели. Никто не вел подобной статистики, и все эти атаки лишь неофициально считаются действиями летчиков-камикадзе.
Вероятно, первым среди японских летчиков совершил огненный таран командир звена истребителей с авианосца "Kara" энсин Сёно Дзиро. 21 февраля 1941 года во время японского наступления на китайский город Куньмин, административный центр провинции Юньнань, он направил поврежденный истребитель на китайские укрепления.
Трагично закончился день 7 декабря 1941 года для летчиков 64-го сентая(2) 3-й Императорской авиадивизии, базировавшейся на аэродромах Южного Индокитая. В 17-30, незадолго перед наступлением темноты, шесть истребителей Ki-43 под командованием майора Като вылетели для воздушного прикрытия десантных сил, направлявшихся для высадки в Кота Бару. Из-за плохой погоды летчики нашли сменяемые самолеты 2-го сентая слишком поздно - в 19-10. Патрулирование пришлось ограничить одним часом из-за недостатка топлива. Туман, густая облачность и темнота затруднили возвращение, и три пилота не вернулись на аэродром, пропав бесследно.
В этой истории нет ничего необычного. Такие случаи бывали довольно часто. Во время войны на Тихом океане лишь четвертая часть потерянных машин приходилась на боевые действия. Остальные потери самолетов вызывались другими причинами. Плохая погода, трудность посадки на авианосцы, разрушающий эффект тропического климата - все это приводило к высокому уровню небоевых потерь.
На трагическом случае 7 декабря, может быть, и не стоило заострять внимание. Повторяем - в этом не было ничего необычного. Однако некоторые японские историки именно этот эпизод склонны считать предтечей всех самоубийственных атак в войне на Тихом океане. Подобное утверждение не соответствует действительности: не было самоубийственного порыва в действиях летчиков 64-го сентая, действовавших на предельной дальности полета своих истребителей, застигнутых темнотой и попавших в тяжелые погодные условия.
Возможно, первую действительно самоубийственную атаку совершил 7 декабря 1941 года при налете на Пёрл-Харбор лейтенант Судзуки Мимори с авианосца "Акаги". Японские летчики к нанесению удара по американскому флоту готовились с особой тщательностью и думали при этом о смерти. Все они надели свежее нательное белье, отглаженную форму, выпили перед вылетом церемониальную чашку саке и помолились за свой успех. Многие повязали хатимаки, что было достаточно симптоматично, так как свидетельствовало о решимости погибнуть, но выполнить приказ.
Во время бомбового удара по плавучей базе гидросамолетов "Кертис" бомбардировщик "Вэл", управляемый Судзуки, был подбит зенитным огнем и врезался в кран для подъема гидросамолетов на правом борту судна, вызвав сильный пожар. Самолет получил попадание снаряда как раз в тот момент, когда выходил из пике. Летчик или потерял управление, или использовал тактику самоубийц.
Спорным остается также случай, происшедший 1 февраля 1942 года. Авианосец "Энтерпрайз" наносил удар по атоллам северной группы Маршалловых островов. Уже по возвращении в Пёрл-Харбор он подвергся атаке пяти японских бомбардировщиков. Казалось, корабль счастливо избежал попадания авиабомб, как вдруг один из подбитых самолетов, падая, попытался врезаться в его палубу. Самолет промахнулся, упав в море в полуметре от авианосца. При этом он задел и оторвал хвост американского самолета, стоявшего на палубе, и оставил свое крыло на левой орудийной площадке.
20 февраля 1942 года самоубийственной атаке японских смертников подвергся другой американский авианосец - "Лексингтон". Два поврежденных, но не потерявших управления бомбардировщика юпытались врезаться в его палубу. Один из них нацелился прямо на мостик корабля и вел по нему пулеметный огонь до последнего мгновения.
По устремившемуся в последнюю атаку японскому самолету, шедшему на высоте 60 метров, открыли сосредоточенный огонь все орудия и пулеметы правого борта "Лексингтона". Бомбардировщик не смог преодолеть плотный огонь и рухнул в море всего в пяти-шести метрах от борта авианосца, на котором даже почувствовали жар от горящего самолета. Второй бомбардировщик, делавший такую же попытку, был сбит эсминцами на расстоянии 90-100 метров от корабля.
Не ясно, сознательно ли совершил самоубийственную атаку или всего лишь не справился с управлением самолета летчик-истребитель Кудо Осами. Он погиб 3 марта 1942 года во время обстрела с бреющего полета порта Брум в Западной Австралии.
Во время сражения у атолла Мидуэй самоубийственную акцию совершил лейтенант Томонага Ёити. Он знал, что из боя не вернется, так как отправился в последний вылет, имея бензин лишь в правом крыльевом баке. Левый бак его самолета был пробит, но летчик не мог оставаться в стороне в то время, когда шла жестокая схватка и ускользало военное счастье.
В начале августа 1942 года американцы начали высадку десанта на остров Гуадалканал. Развернулись ожесточенные бои, которым еще не было равных в американской военной истории. 8 августа японцы предприняли во многом неожиданную атаку торпедоносцами войсковых транспортов противника. Один из самолетов получил прямое попадание зенитного снаряда и загорелся. Объятый пламенем торпедоносец управлялся до самого конца и обрушился на транспорт "Джордж Ф. Эллиот". Американцам пришлось бросить разбитый корабль.
Наиболее удачными и масштабными следует признать самоубийственные атаки японских летчиков в битве у острова Санта-Крус. 25 октября 1942 года авианосец "Хорнет" подвергся удару 27 японских бомбардировщиков и торпедоносцев. "Вэлы" с пикирования поразили авианосец четырьмя фугасными бомбами. Кроме того, в дымовую трубу "Хорнета" врезался подбитый зенитным огнем самолет командира японской эскадрильи. Было видно, что поврежденный самолет специально покинул строй и устремился на корабль. Он получил еще несколько попаданий, но с курса не свернул. "Вэл" до последнего момента вел огонь из пулеметов. Поразив трубу, самолет отскочил и взорвался на палубе. Его две 250-килограммовые бомбы сдетонировали, образовав огромную пробоину и разрушив укрытие для сигнальщиков. Взрывы вызвали большой пожар на полетной и ангарной палубах, поразили многих матросов.
Одновременно с ударом бомбардировщиков слева с кормы и с правого борта ринулись в атаку еще более смертоносные и опасные торпедоносцы "Кейт". Две торпеды поразили машинное отделение, а затем рядом с шахтой носового самолетоподъемника взорвался сбросивший торпеду поврежденный и горящий самолет. "Хорнет" получил тяжелейшие повреждения и оказался совершенно беспомощным. Попытки спасти его не увенчались успехом, а новые бомбовые и торпедные удары окончательно привели судно к гибели. Авианосец затонул 27 октября.
Уже вечером 25 октября во время очередной атаки японских бомбардировщиков один самолетов врезался в орудийную башню № 1 эскадренного миноносца "Смит", вызвав на нем сильные пожары. Американские моряки смогли потушить их, лишь направив пылающий корабль в высокую кильватерную струю шедшего на скорости 25 узлов линейного корабля "Сауз Дакота".
Таким образом, 1942 год оказался богат примерами самоубийственных атак, совершенных летчиками разных стран. Ни один из приведенных случаев таких атак не носил характера заранее спланированной акции. Все они происходили непосредственно в ходе боя, и летчики приносили в жертву свои жизни в безвыходных ситуациях, решив своей смертью нанести удар по врагу. Что их заставляло поступать именно так? Мы никогда этого не узнаем. Патриотизм и любовь к родине? Вероятно, это так. Однако мир человеческих эмоций - тонкая и сложная сфера. Несомненно, что патриотизм подкреплялся ненавистью к врагу, жаждой и азартом боя, болью от полученных в сражении ран и ожогов, твердой решимостью достичь цели операции, отчаянием от превосходящих сил врага и многими другими чувствами, индивидуальными в каждом конкретном случае.
Самоубийственные атаки японских пилотов совершались на протяжении всей войны. В следующем 1943 году число самоубийственных воздушных атак продолжало расти. Однако всплески подобной активности наблюдаются во время крупных и наиболее яростных сражений. Так, например, во время отражения высадки войск союзников на остров Бугенвиль в ноябре 1943 года было отмечено сразу несколько случаев самоубийственных атак японских летчиков.
В войне на Тихом океане японцы сражались с геройством и ожесточением, которое шокировало американцев. Когда в начале 1943 года военное счастье стало ускользать из рук японских милитаристов, и в армии, и во флоте стали появляться слухи об использовании "специальных атак". "Специальные атаки" - это типично японское обозначение самоубийственных операций. В японских вооруженных силах уже давно существовала тактика, называвшаяся "кессхи" ("готовность умереть"). Она предполагала ведение военных действий с максимальной самоотдачей, граничащей с самопожертвованием. Поэтому слухи о "специальных атаках" попали на подготовленную почву и не вызвали удивления в военных кругах, тем более, что еще с 18 декабря 1941 года стал использоваться термин "токко" - "подразделение специальных атак".
Некоторые западные авторы утверждают, что первая официально запланированная самоубийственная атака против кораблей США была осуществлена 27 мая 1944 года. В этот день два японских истребителя "Торю" заранее разработали, а затем предприняли попытку таранить американские десантные корабли у острова Биак (район Западной Новой Гвинеи). Оба самолета были сбиты, но один из них упал рядом с небольшим кораблем "Субчасер-699". При этом погибло два американских моряка.
Несколько случаев самоубийственных атак зафиксировано в Марианском сражении. 19 июня 1944 года в ходе битвы у Марианских островов один из японских пилотов заметил, что флагманский корабль Императорского флота атакован американской подводной лодкой. Он резко спикировал и принял удар вражеской торпеды на себя.
В этот же день энсин Ямамото Итиро, ветеран Перл-Харбора, направил свой поврежденный американскими самолетами истребитель на неприятельский корабль.
В июне и в начале июля 1944 года американский флот предпринимал непрерывные морские и воздушные атаки острова Иводзима. Удары по аэродромам и воздушные сражения свели на "нет" действия японской авиации. Неопытные летчики не могли на равных сражаться с американскими асами.
4 июля после очередного налета авиации США на Иводзиме осталось всего 17 исправных самолетов. Получив сообщение о том, что американский флот замечен в пятистах милях к югу от острова, капитан Миура Канзо приказал летчикам срочно собраться у палатки командира пункта. Оглядев присутствующих, он обратился к ним со следующими словами:
"Вы должны снова ударить по врагу, именно теперь, когда оборонительные сражения закончились. Вы - летчики авиационного соединения Йокосука, самого прославленного в Японии. Я надеюсь, что сегодняшняя акция добавит славы вашему полку.
Я приказываю увековечить вашу честь и выполнить задачу, которая ставится перед вами. Вы не можете, я подчеркиваю, вы не можете надеяться на то, что выживете. Вы должны держать в уме только одно слово - атака! Вас всего семнадцать, но сегодня вы, вероятно, встретитесь с сотнями американских истребителей.
Вот почему забудьте об индивидуальных атаках. Вы не должны наносить удары по целям поодиночке. Наоборот. Вам надо держаться тесной группой. Вы должны проложить дорогу через американское истребительное прикрытие и... спикировать все вместе на вражеские авианосцы! Спикировать вместе с торпедами, жизнями и душами... Обычная атака бесполезна. Даже преодолев заслон истребителей, вы будете сбиты по возвращении на остров. Ваша смерть окажется бесполезной для нашей страны. Ваши жизни будут потрачены напрасно. Мы не можем это разрешить.
Пока вы не достигнете целей, летчики "Зеро" не допустят атаки вражеских истребителей. Пилоты бомбардировщиков не сбросят торпеды преждевременно. Держитесь все вместе, и ничего не случится. Крыло к крылу! Ничто не остановит вас от выполнения вашей миссии. Вы должны пикировать группой, чтобы удар был эффективным. Я знаю, что то, что я говорю, трудно выполнимо. Даже кажется невозможным. Но я знаю, что вы можете это сделать и что вы это сделаете. Каждый из вас врежется прямо во вражеский авианосец и потопит его... Это приказ!"
В завершение речи командира пилоты по традиции должны были громко прокричать "банзай". Но сейчас установилась гробовая тишина. Летчики глубоко погрузились в собственные мысли. Месяцами они отчаянно сражались, имея мало шансов остаться в живых. Но никогда их не покидала надежда. Каждый верил, что его очередь умереть еще не пришла. Сейчас было не так: им было приказано умереть. Причем умереть сознательно...
В назначенное время 17 самолетов (9 "Зеро" и 8 торпедоносцев "Тензан") взяли курс на юг. В 60 милях до цели формация была перехвачена американскими "Хеллкетами". 60 истребителей в считанные минуты сбили почти все японские самолеты. Лишь четыре "Зеро" смогли укрыться в облаках. Летчики не смогли обнаружить американский флот и вернулись на остров, чтобы совершить новую атаку. Радостно встреченные друзьями, они так и не смогли совершить задуманное: на следующий день остров подвергся мощному обстрелу из тяжелых корабельных орудий. Все четыре "Зеро" превратились в обломки.
25 июля военное министерство объявило, что майор Кацусиге Такада и семь других пилотов армейской авиации были упомянуты императором за то, что направили свои самолеты в корабли союзников во время высадки сил генерала Макартура на остров Уэйк. При этом, как отмечалось в коммюнике, они потопили два вражеских крейсера и повредили два других. И хотя союзники этих потерь не подтвердили, важно было следующее: самоубийственные атаки, причинявшие потери врагу, были официально признаны актами героизма.
Через несколько дней, 29 июля, был опубликован очередной, 20-й по счету, императорский "список чести", в котором традиционно указывались лишь геройски павшие на поле боя японские военнослужащие. Это был исключительно японский подход - отмечать заслуги и чествовать не живых, а мертвых. Какие бы героические поступки солдат не совершал, каким бы воинским искусством он не обладал - все это не влияло на его повышение в чине и на награды. Но если герой пал на поле боя, его посмертно повышали в звании и награждали медалью. Среди 9300 человек, отмеченных в императорском списке, большинство совершили героические поступки и погибли в сражениях за Гуадалканал и за Соломоновы острова.
Известно, что тактика банзай-атак, способ уничтожения врага тай-атари широко применялись японцами на протяжении всей войны. Это были самоубийственные акции, и не знать об этом император, высшие правящие круги и генеральный штаб не могли. Тем не менее, ни в каком варианте термин "самоубийственная атака" не упоминается в июльском императорском списке. Согласно кодексу бусидо, воин должен быть готовым к смерти в любой момент. Но кодекс вовсе не принуждал воина рассматривать собственную смерть как единственный итог его военных действий, тем более сознательно ее планировать. Кроме того, подобное расточительство людскими ресурсами противоречило существовавшим тогда подходам.
Чем напряженнее становилась ситуация у Филиппин, тем активнее газеты развивали тему любви к стране, семье, героизма и т. д. В конце сентября появилась рубрика "Письма японских погибших героев". Практически все статьи в ней заканчивались констатацией веры в победу Японии и призывали к самопожертвованию.
В одной статье из Филиппин приводилось высказывание одного авиационного командира. Он рассказал о подвиге японского летчика, вступившего в бой с восемью американскими истребителями. Летчик героически сражался с противником и взорвал свой самолет и себя, врезавшись в истребитель противника. По наблюдениям с земли, это была типичная акция тай-атари. Командир сожалел, что его пилоты не могут нанести врагу более тяжелые удары. Необходим приказ свыше, заявил он, чтобы завершать все атаки таранами или пикированием на вражеские корабли. И тогда летчики при первой возможности снова кинутся в объятия смерти, уничтожая при этом врага.
Только доблестью, волей к победе и боевой яростью можно было преодолеть американское превосходство в технике и боевой выучке. Так считали многие представители высшего военного командования Японии. Идея не отличалась новизной: ее применяли на всем протяжении войны на Тихом океане отдельные японские воинские отряды. Часто, как уже рассказывалось, японские пилоты бросали свои поврежденные машины на корабли врага или таранили самолеты противника в воздухе.
15 октября американский флот был замечен к востоку от Лусона. Немедленно были подняты все исправные самолеты - и армейские, и морские. Вторую волну атакующих самолетов вызвался повести в бой лично контрадмирал Арима Масафуми, командир 26-й воздушной флотилии. Щепетильный и пунктуальный до мелочей, всегда одетый по полной форме даже несмотря на угрожающую тропическую жару, Арима являлся человеком с высоким чувством собственного достоинства. Обходительный и вежливый, он происходил из семьи преподавателей конфуцианского учения, которые веками служили феодалам Кагосимы на юге Кюсю. Детские годы он провел в Англии. Там он посещал английскую школу, получил морскую подготовку в Британском королевском флоте.
В редкие свободные минуты он любил читать потрепанный фолиант, давно потерявший обложку. "Это книга по тактике моего дедушки!", - улыбаясь, объяснял он любопытным. В свете ровного и спокойного поведения контр-адмирала с подчиненными его последний отчаянный поступок казался невероятным.
21 сентября американская палубная авиация впервые нанесла удар по Маниле. Плохая связь и работа радаров помешали японцам достойно встретить противника. Но сентябрьские налеты были всего лишь прелюдией к более мощным последующим ударам.
К середине октября высшее военное командование в Токио продекларировало: "Судьба отечества зависит от следующей великой битвы, и каждый, как ожидается, сделает все возможное".
Сражаясь, каждый пилот делал все возможное. Но как командиру флотилии сделать все возможное? К этому времени Арима был глубоко опечален тем, что он называл бесполезной активностью. Он хорошо понимал проблемы, с которыми столкнулась Япония. Поступавшие в части молодые летчики не умели воевать. Они страстно желали драться и были способными и неглупыми молодыми людьми. Попав в бой, они быстро учились. Тем не менее, в массе своей они были настолько плохо подготовлены, что более чем треть из них даже не достигала филиппинских берегов на своих самолетах. Они либо исчезали над морем, не сумев найти верный курс, либо беспощадно сбивались американцами, представляя из себя по существу беззащитную цель. Но даже благополучно достигнув Филиппин, они не могли тягаться на равных с опытными американскими морскими летчиками.
Адмирал Арима разделял аргументы вице-адмирала Ониси, высказанные последним во время сражения за Сайпан. Эти аргументы шокировали многих и вызвали протесты и споры среди высшего командования военно-морских сил. Ониси призвал пилотов, неспособных сразиться с врагом обычным способом, таранить его своими самолетами. Таким образом, утверждал адмирал, эти молодые люди совершат великий подвиг во имя своей страны. Предпринять что-либо иное и другим способом они не в состоянии.
Арима серьезно призадумался над словами Ониси в сентябре во время воздушных рейдов американских палубных самолетов на Филиппины. Два-три удачливых пилота могли потопить авианосцы и остановить американские силы вторжения. Адмирал поделился своими мыслями с командующим 1-м воздушным флотом адмиралом Тераокой, но получил вежливый и твердый отказ. Профессионал до мозга костей, Тераока за свою долгую службу никогда не занимался авантюрными экспериментами. Если Токио дало ему оружие, он будет драться. Но никогда не разрешит организовать сознательную бойню своих людей.
И вот 15 октября, узнав о неудаче своих летчиков первой волны атаки, адмирал вдруг объявил, что лично поведет в бой вторую волну. Штабные офицеры пытались отговорить его, но Арима оставался непреклонным. Он сорвал с мундира знаки отличия, сел в истребитель "Сусей" и повел за собой группу из 13 бомбардировщиков и 86 истребителей. В 15-54 Арима обнаружил американские корабли и отдал приказ атаковать их. Находясь над целью, он произнес слова, которые впоследствии часто любил цитировать Ониси: "Прямой атакой я потоплю неприятельский авианосец. Меня ведет путь самурая и правила боевой этики, и потому я спокоен. Да здравствует его величество император и Япония!".
Произнеся эти слова, Арима направил самолет на цель. Позже японская пропаганда во всех деталях расписывала, как истребитель врезался в палубу американского авианосца, и страшной силы взрыв вывел его из строя.
На самом деле самолет Аримы был сбит зенитным огнем и упал в 30 метрах от авианосца "Франклин". При ударе об воду оторвалась часть его крыла, которая упала на полетную палубу. Позже авианосец был серьезно поврежден бомбами с двухмоторного бомбардировщика G4M.
Ариму стали считать первым камикадзе. Вероятно, это так: он добровольно ушел из жизни, намереваясь при этом уничтожить врага. И если второе не удалось, то первое - умереть на поле боя - было выполнено в лучших самурайских традициях.
(1) Наоборот, время подготовки морских летчиков США возросло и стало составлять около 18 месяцев. - Прим. Авт.
(2) Базовая авиация Императорского военно-морского флота состояла из воздушных флотов (коку каитап), которые, в свою очередь, подразделялись на коку сентай - воздушные флотилии. - Прим. авт.
