Wundefwaffe

ДУВРСКИЙ БАРРАЖ

 

 

Сразу после начала войны перед Адмиралтейством встала проблема обеспечения перевозок из Англии на материк. Если рамсе вполне било достаточно перевести в Дувр или Ширнесс эскадру линкоров, так как угроза могла возникнуть лишь со стороны вражеских надводных кораблей, то сейчас эта мера не только не могла гаран­тировать безопасность транспортов, но наоборот — под­ставляла под удар подводных лодок сами патрули. Все это прекрасно продемонстрировала трагедия крейсеров «Абу­кир», «Хог» и «Кресел». И все-таки до весны 1915 года британское Адмиралтейство не слишком серьезно бес­покоил тот факт, что германские подводные лодки ис­пользуют Дуврский пролив и Ла-Манш для выхода на основные морские коммуникации Великобритании, ко­торые во время следующей мировой войны назовут Юго-Западными Подходами.

И все-таки действия лодок в Ла-Манше вынудили Адмиралтейство приступить к: поиску средств борьбы с ними. Дозор в западной части пролива был усилен, с 4 по 16 февраля 1915 года севернее Дюнкерка была поставле­но новое минное заграждение. 13 февраля в Дуврском про­ливе были поставлены 17 миль дрейфующих сетей, кото­рые охраняли дрифтеры и эсминцы. Одновременно была заказана 1000 миль противолодочных сетей. Эти сети дол­жны были буксироваться дрифтерами с расчетом затралить подводную лодку. Запутавшуюся в сети лодку должны были уничтожить дозорные суда. Простая на вид идея оказалась на практике неосуществимой. Сети сносило, они цеплялись за обломки затонувших судов, стеклян­ные поплавки разбивались и сеть тонула. Словом, пока что германские лодки не испытывали особых сложнос­тей при проходе Дуврским проливом. Как правило, они проходили его ночью в надводном положении. И все-таки германское командование, напуганное рапортом коман­дира U-32, которая 6 апреля 1915 года попалась в сеть, приказано подводным лодкам Флота Открытого Моря обходить Британские острова с севера. Этот запрет дей­ствовал до декабря 1916 года.

Впрочем, англичане тоже не испытывали особого удов­летворения. В апреле 1915 года командующим силами Дув­рского барража был назначен адмирал сэр Реджинальд Бэкон, на пли и которого рухнула тяжелая задача — со­орудить поперек пролива в его самой узкой части от Фол­кстона до мыса Гри-Не боново-сетевое заграждение, как было решено на совещании 23 февраля в Адмиралтей­стве. Заграждение должно было иметь длину почти 20 миль. Создается впечатление, что англичане с удовольствием протянули бы поперек пролива и колючую проволоку. Но попытка перенести на море методы позиционной окоп­ной войны привалилась. Задача оказалась настолько слож­ной, а содержание массивного бона — настолько дорогим, что в мае само же Адмиралтейство отказалось от этой затеи.

Постепенно заграждения начали выползать за преде­лы Дуврского пролива. В апреле — мае 1916 года миниро­ванные сети были поставлены вдоль бельгийского побе­режья от Ньюпора до Шельды. Предполагалось, что это заграждение помешает малым подводным заградителям серии UC-I действовать из бельгийских портов. Конечно, действия германских лодок были несколько затруднены, но британские мины показали себя настолько ненадеж­ными, что ни одна лодка на этом заграждении не погиб­ла. Адмирал Бэкон совершенно ошибочно приписал прекращение атак против торговых судов постановке данно­го заграждения. Это подтолкнуло его осенью 1916 года заняться постановкой аналогичного заграждения попе­рек Дуврского пролива.

Но это была напрасная трата времени и сил. В октябре 1917 года возле Уотерфорда на собственных минах подо­рвалась UC-44. Из поднятых бумаг выяснилось, что с 23.12.16 по 6.6.17 германские лодки 190 раз (!) проходи­ли Дуврский пролив, в основном ночью в надводном положении. Тогда англичане начали постановку глубин­ных минных заграждений, чтобы лишить подводные лодки возможности проходить пролив в подводном положении. Хотя и не сразу, но именно эта мера принесла им успех.

Тем временем разгорелись споры между адмиралами Бэконом и Кийзом, который в это время находился в Адмиралтействе. Кийз считал, что Бэкон действует со­вершенно неправильно. По его мнению, нужно было со­здать световую завесу поперек пролива, чтобы лишить лодки возможности проходить незамеченными. Бэкон возражал, справедливо указывая, что это создаст благо­приятные условия для набегов германских кораблей. Су­ществовали и другие разногласия относительно тактики действий сторожевых кораблей.

Но Дуврский барраж создавался все-таки для борьбы с подводными лодками, и со своей задачей пока что не справлялся. Поэтому под давлением Адмиралтейства в середине декабря 1917 года Бэкон согласился испробо­вать комбинацию светящихся буев и прожекторов. И надо же было такому случиться, что уже 19 декабря герман­ская подводная лодка UB-56, подойдя к проливу, была вынуждена погрузиться, что5ы не попасть в лучи про­жекторов, и тут же подорвалась на мине!

Оргвыводы последовали незамедлительно.

28 декабря 1918 года Первый Морской Лорд адмирал Уэстер-Уэмисс послал за Роджером Кийзом, и когда тот вошел в его кабинет, Уэмисс сказал: «Роджер, ты чертов­ски много наговорил, что бы ты сделал, если бы командовал Дуврским патрулем. Так отправляйся и делай». Кийз заявил, что для него это был настоящий удар. Еще более осложняло дело то, что именно Кийз был основным кри­тиком Бэкона. Но, так или иначе, 1 января 1918 года он возглавил Дуврский патруль. В это время Книзу было все­го 45 лет, он имел временно* звание вице-адмирала, так как и контр-адмиралом он был всего 9 месяцев. Кийз был прирожденным лидером, однако он был человеком невеликого ума, что отмечали даже его лучшие друзья адмиралы Ричмонд и Битти.

Новая метла сразу взялась за дело. Система минно-сетевых заграждений, которую ввел Бэкон, оказалась со­вершенно неэффективной, и Кийз сразу отказался от нее. Если волны и прилив срывали буи и сети, их просто не устанавливали заново. Зато Кийз начал патрулирование пролива крупными силами н устроил яркое освещение глубоководных минных заграждений между мысом Гри-Не и Фолкстоном. Теперь в проливе днем и ночью нахо­дилось до 80 кораблей — траулеров и дрифтеров, хотя боевая ценность большинства из них была невелика. Но их прикрывали патрули эсминцев западнее и восточнее заграждения, а дополнительные группы эсминцев нахо­дились в Дувре и Дюнкерке. В итоге, ни одна подводная лодка уже не могла и думать, чтобы пройти пролив в надводном положении.

Результаты оказались близкими к сенсации. Уже к 8 фев­раля были потоплены 4 подводные лодки —U-109, UB-35, UC-50 и UB-38. Если добавить сюда UB-56, потоплен­ную 19 декабря 1917 года, когда началось использование методов, предложенных Кийзом, то мы получим уже 5 ло­док. А ведь до того за всю войну силы Дуврского патруля потопили всего... 2 подводные лодки. В начале февраля 1918 года коммодор Михельсен, командовавший подвод­ными силами германского флота, запретил своим лод­кам проходить через Дуврский пролив. Последней из ло­док Флота Открытого Моря через пролив прошла U-55, которая покинула Гельголанд 18 февраля 1918 года. Отныне лишь лодки Фландрской флотилии отваживались появляться там.

Однако яркое ночное освещение просто звало герман­ские корабли нанести удар по патрулирующим кораб­лям, что и было сделано. О набегах германских эсминцев с апреля 1917 года успели подзабыть. После нововведе­ний Кийза 14 февраля 1918 года о них пришлось вспом­нить. Но, несмотря на временную неудачу, Кийз все плот­нее перекрывал пролив. Весной 1918 года были предпри­няты операции по заблокированию Остенде и Зеебрюгге, которые принесли частичный успех. Но Кийза было трудно смутить. Вскоре и малые лодки Фландрской фло­тилии отказались от попыток проходить Дуврским про­ливом, они ограничились действиями у восточного по­бережья Англии. Последняя германская лодка прошла пролив 13 сентября. Но еще 3 сентября Адмиралтейство сообщило премьер-министр: «Хотя влиянием вражеских подводных лодок, действующих из Зеебрюгге, нельзя полностью пренебрегать, тем не менее, эти порты, хотя и не полностью заблокированные, больше не доставля­ют нам трудностей».

Впрочем, успех блокирования Дуврского пролива можно приписать и тому, что к 1917 году англичанам, наконец, удалось создать надежные мины. Между прочим, колос­сальную помощь в этом им оказал русский флот. По рас­четам, чтобы наглухо перекрыть пролив требовалось око­ло 30000 мин, но их у британского командования не было. Пришлось ограничиться постановкой между Фолкстоном и мысом Гри-Не 9500 мин. Они обычно ставились на глу­бине 9 метров и представляли опасность только для под­водных лодок. Патрульные эсминцы, траулеры и дрифтеры могли свободно ходить над заграждением.

После того как был окончательно перекрыт Дуврский пролив, германские лодки уже не могли действовать в Ла-Манше, то есть лишились одного из самых богатых охотничьих угодий. Начались трудные и безнадежные по­пытки перекрыть северный выход из Северного моря.

А теперь мы расскажем о нескольких операциях гер­манских легких сил в Дуврском проливе. Если первые два набега были предприняты с целью атаки британских во­енных и торговых судов, то все остальные имели целью удар по силам Дуврского патруля. Что из этого получи­лось — смотрите сами. Отметим лишь, что эти бои харак­терны несусветной путаницей и хаосом, от которых стра­дали обе стороны.

 

26 октября 1916 года

 

Нельзя сказать, что к этому времени созданные Бэко­ном заграждения сильно мешали германским подводным лодкам. Нельзя даже сказать, что они им вообще мешали. Однако после Ютландского боя командующий Флотом Открытого Моря адмирал Шеер и начальник Адмиралштаба адмирал фон Хольцендорф довольно быстро пришли к соглашению, что теперь главной целью операций гер­манских кораблей становится обеспечение действий под­водных лодок. Именно поэтому они и решили нанести удар по силам Дуврского патруля. Для этой цели 23 октября в Зеебрюгге были направлены 3-я и 9-я флотилии эсминцев под общим командованием коммодора Михельсена :

 

3-я флотилия

5-я полуфлотилия V-71, V-73, V-81, G-88, V-67, V-68, V-47

6-я полуфлотилия S-55, S-53, S-54, G-42, V-70, G-91

9-я флотилия

17-я полуфлотилия V-79, V-80, V-60, S-51, S-52, S-36

18-я полуфлотилия V-30, V-28, V-26, S-34, S-33

 

Адмиралтейство с помощью радиоперехвата устано­вило, что немцы что-то затевают у берегов Фландрии, однако сильно ошиблось в оценке их намерений. Адми­рал Джеллико получил приказ поднимать пары, и Гарвичские Силы Тэрвитта были направлены в море к мая­ку Северный Гингер. Они прибыли туда 24 октября в 13.00, однако эсминцы Михельсена в это время болтались под берегом и прошли этот район уже ночью.

Адмиралтейство отправило Бэкону телеграмму, пре­дупреждая, что флотилия германских эсминцев прибыла в Зеебрюгге и что, по сведениям французов, началось сосредоточение вооруженных барж в канале Остенде. Это было полной неожиданностью. До сих пор немцы ис­пользовали данные порты лишь для своих подводных лодок. В результате Тэрвитт получил приказ направить на помощь Бэкону легкий крейсер и 4 эсминца. Вече­ром 24 октября крейсер «Керисфорт» и эсминцы «Лэфорей», «Либерти», «Люцифер» и «Лорел» прибыли в Дувр.

Теперь перед Бэконом встала задача: как можно луч­ше распределить с вой силы. Он должен был одновремен­но прикрыть патрульные корабли возле заграждения, рейд Дауне, корабли, следующие из Англии на материк, и приморский фланг армии. Бэкон имел в своем распоряжении легкие крейсера «Аттентив» и «Керисфорт», ли­дер «Свифт», 32 эсминца (из них 7 стояли в ремонте), 12 мониторов, 1 канонерку, 3 миноносца, 5 колесных тральщиков и 10 малых подводных лодок. Его патрульные силы состояли из гидроавианосца «Ривьера», 2 воору­женных яхт, 78 траулеров, 130 дрифтеров и 29 катеров. Этого было и много, и мало. Много, чтобы эта армада потеряла управляемость, и мало, чтобы прикрыть очень большой район от стремительного укола противника. Глав­ным объектом нападения Бэкон считал рейд Дауне и решил прикрыть именно это направление.

Поэтому прибывшие современные эсминцы Тэрвитта были направлены именно в Дауне. 4 более старых эсмин­ца во главе с «Зулу» вышли в пролив. Еще 6 эсминцев типа «Трайбл» остались в Дувре в распоряжении адмира­ла. Еще 4 эсминца находились в резерве. Такое распреде­ление сил приводило к том/, что в Дюнкерке, где кроме эсминцев находились еще 5 мониторов, англичане были сильнее отряда Михельсена, а во всех остальных пунктах — слабее. Даже в Даунсе, где Бэкон ждал нападения!

Михельсен 2 дня простоял в Зеебрюгге и лишь 26 ок­тября вышел в море. 9-я флотилия эсминцев имела приказ атаковать транспорты, следующие из Дувра в Кале. 3-я флотилия должна была заняться истреблением дрифте­ров. Каждой полуфлотилии был выделен свой сектор дей­ствий. В 20.40 обе флотилии вышли в указанные места и разделились на полуфлотилии. К этому времени в море находилась и часть британских кораблей. Около 20.00 из Дувра вышел эсминец «Флирт» лейтенанта Келлетта, следом за ним снялся с якоря «Лэфорей» со своим диви­зионом. Около 21.00 с эсминцев немецкой 18-й полуфло­тилии заметили 4 эсминца, идущие контркурсом. Это был дивизион «Лэфорея». Однако немцы, имея другую зада­чу, огня не открыли, а англичане противника просто не заметили. Вскоре эта же флотилия встретила «Флирт». Британский эсминец сделал опознавательный, немцы его немедленно повторили и растаяли в темноте. Келлетт ошибочно решил, что видел дивизион «Лэфорея», но в силу скоротечности контакта успел лишь обменяться с ним опознавательными. Поэтому он продолжил патрули­рование и ничего не сообщил в штаб Бэкона.

Теперь немецкие эсминцы полным ходом шли к мар­шруту, который обычно использовали транспорты. В эту ночь в проливе находились 57 судов, и нетрудно предста­вить, что могло произойти, если бы... Но история не имеет сослагательного наклонения.

3-я флотилия эсминцев вышла к линии сетевого за­граждения, которое охраняли 4 отряда дрифтеров. Пер­вой английские корабли обнаружила 5-я полуфлотилия, которой командовал сам Михельсен. Около 22.00 с го­ловных дрифтеров были замечены эсминцы, и дрифтеры показали опознавательные. Эсминцы не ответили, и тут шкиперы дрифтеров показали себя более исправными вояками, чем лейтенант Келлетт. Они немедленно откры­ли по противнику огонь из винтовок. Головные эсминцы не обратили никакого внимания на это, но замыкающие все-таки ответили. Дрифтеры «Спотлесс Принс», «Дотум» и «Глинер оф вэ Си» немедленно затонули. «Уэйвни II» был поврежден и загорелся. Лишь «Парадокс», на кото­ром находился командир отряда, успел скрыться.

Услышав звуки выстрелов, «Флирт» повернул в ту сто­рону. Он шел прямо на 6-ю полуфлотилию, которая имела приказ атаковать дрифтеры у французского берега про­лива. Лейтенант Келлетт все еще находился в блаженном неведении относительно происходящего и думал, что дрифтеры атаковали подводную лодку. Около 22.30 с «Флирта» слева по носу увидели «Уэйвни II», окутанный дымом. Одновременно справа были замечены эсминцы, которые Келлетт принял за французские. Он приказал застопорить машины и спустить шлюпку, чтобы подо­брать плавающих в воде людей. Немцы не смогли устоять перед соблазном и открыли огонь. «Флирт» был уничто­жен в считанные минуты, из всей команды спаслись лишь гребцы спущенной шлюпки.

Тем временем о набеге стало известно и в Дувре. Пер­вым поднял тревогу командир яхты «Омбра», который в 22.30 послал радиограмму. В 22.50 эсминцы «Викинг», «Мохаук», «Тартар», «Нубиэн», «Коссак», «Амазон» по­лучили приказ сниматься с якоря. Одновременно в Дюн­керк была отправлена радиограмма с приказом дивизио­ну «Лэфорея». Как обычно бывает в подобных случаях, рейд немцев застал англичан врасплох. Крейсер «Аттентив» ремонтировал машины, а «Керисфорт» стоял в двух­часовой готовности, то есть оба не могли принять учас­тие в бою.

9-я флотилия эсминцев уже успела довольно глубоко зайти в пролив, но почти никого не встретила. Госпиталь­ное судно «Ян Брейдель» немцы не стали трогать, зато пустой транспорт «Куин» был уничтожен. Эсминец V-80 остановил его, на палубу транспорта поднялся герман­ский офицер и приказал команде сесть в шлюпки. После этого транспорт был потоплен артиллерийским огнем.

После двух лет безмятежного житья Дуврский патруль оказался не готов к отражению нападения. В штабах началась неразбериха, граничащая с легкой паникой. Это при­вело к серии ошибочных приказов. Например, эсминец «Лоуфорд», стоящий на рейде Дауне, получил сообще­ние о появлении германских воздушных судов и, есте­ственно, не стал сниматься с якоря. Зато когда его ко­мандир узнал о потоплении транспорта «Куин» и все-таки вышел в море, Бэкон приказал ему немедленно возвращаться в Дауне. Но радист вместо «Лоуфорд» ад­ресовал радиограмму «Лэфорей».

Бардак усилило распоряжение эсминцам типа «Трайбл» «сниматься с якоря и следовать под командованием командира «Викинга». Так как в нем не говорилось, что эсминцы должны действовать совместно, 6 эсминцев оказались разделенными на 2 группы. Вдобавок, даже эти ма­ленькие отряды постепенно потеряли строй, и эсминцы действовали практически поодиночке. В 0.35 командир «Нубиэна» капитан 2 ранга Бернард заметил вспышки выстрелов на востоке и пошел туда. Примерно в это же время дивизион «Викинга» повернул на север, тоже на выстрелы. Английские силы оказались полностью разроз­нены. В это время 3-я флотилия немцев уже находилась на пути в базу, но 17-я и 18-я полуфлотилии, зашедшие даль­ше, еще только возвращались к заграждению.

Первым с ними столкнулся «Нубиэн». В 0.40 капитан 2 ранга Бернард увидел прямо по носу эсминцы, но при­нял их за дивизион «Лоуфорда». Он показал опознава­тельный и повернул, чтобы разминуться со встреченны­ми кораблями. Но 17 полуфлотилия, проходя мимо «Ну­биэна», разрядила по нему все свои орудия. На таком малом расстоянии промахнуться было просто невозмож­но, и все немецкие снаряды попали в цель.

Бернард сделал отчаянную попытку таранить конце­вой германский эсминец и круто повернул, но тут под мостиком взорвалась торпеда. Все орудия и механизмы эсминца вышли из строя, он запылал и остановился пря­мо посреди Дуврского пролива, как невиданный буй. «Ло­уфорд», находившийся в нескольких милях от него в направлении мели Южный Гудвин, заметил этот столб пламени и пошел к нему. «Лэфорей» находился восточнее места боя и тоже пошел на выстрелы. Командир «Амазона» тоже видел вспышки выстрелов и взрывы, но на­столько запутался в сложной обстановке, что не риск­нул приближаться к каким-либо кораблям. В 0.45 он стол­кнулся с германскими эсминцами, но был совершенно уверен, что встретил своих. В ответ на орудийный залп он ограничился опознавательным сигналом. В «Амазон» по­пали несколько снарядов, которые разбили кормовое орудие и вывели из строя 2 котла в кормовой кочегарке. Шальной снаряд попал в крутившийся рядом траулер «Страуд» и убил шкипера. На этом 17-я полуфлотилия завершила бой и ушла прочь.

Но еще оставалась 18-я полуфлотилия, с которой стре­мительно сближался идущий на юг дивизион «Викинга». Первым заметил противника командир этого эсминца капитан 2 ранга Олифант. Однако его, как и многих дру­гих британских офицеров в эту ночь, внезапно одолели сомнения: кого именно он встретил? Поэтому он решил сделать опознавательный, но за это время германские эсминцы проскочили под носом британского отряда и открыли по нему огонь. Командир «Викинга» решил пре­следовать противника и круто положил руля, но эсми­нец описал полную циркуляцию и едва не протаранил «Мохаук», у которого попаданием снаряда заклинило руль, и потому он вывалил из строя влево. Шедший кон­цевым «Тартар» послушно повторил невольный маневр «Мохаука». Когда суматоха улеглась, командир «Викин­га» ринулся в погоню за немцами, бросив собственный дивизион. Но догнать противника он не сумел.

На этом бой фактически завершился. Хотя дивизион «Лэфорея» находился совсем недалеко от места стычки «Викинга» с противником и видел вспышки выстрелов, в бой он вступить не смог. Командир дивизиона отпра­вил в погоню за немцами «Люцифер» и «Лорел», однако они не догнали немцев. Англичанам осталось лишь считать свои потери. Эсминец «Флирт» затонул. Взрывом тор­педы у «Нубиэна» оторвало носовую часть и волнами его выбросило на берег, хотя другие корабли успели снять команду (Самое интересное, что почти полностью разрушенный корабль англичанам удалось восстановить. Кормовая часть «Нубиэна» была сня­та с мели и отведена в порт. В ноябре 1916 года на мине подорвался однотипный эсминец «Зулу», которому оторвало корму. На верфи в Чатаме из двух половинок склепали новый эсминец, который получил название «Зубиэн». Он вошел в строй 7 июня 1917 года и даже успел отличиться, потопив в феврале 1918 года германскую подводную лодку UC-50). Погибли 6 дрифтеров. Многие английские ко­рабли получили серьезные повреждения. Немцы в этом бою потерь и повреждений не имели.

В своем донесении адмирал Бэкон был вынужден при­знать:

 

«Неприятельский набег был умело разработан и хорошо выполнен. Подобная операция принадлежит к разряду тех, успех которых основывается на точном знании цели операции, времени и места нанесения удара... На стороне противника было одно крупное преимущество: ему не приходилось сомневаться, что всякий встречен­ный им корабль — неприятельский. Наши же эсминцы его не имели и в критический момент встречи не могли сразу определить, с кем имеют дело... Немцы имели оп­ределенный объект действий и заранее разработанный план, нашим же командирам приходилось гадать... Легче остановить налет на железнодорожный узел нескольких мчащихся с бешеной скоростью освещенных поездов-экспрессов, чем предупредить набег 33-узловых эсминцев в черную, как чернила, ночь на столь широком пространстве, как воды Ла-Манша».

 

В целом Адмиралтейство не стало слишком строго су­дить Бэкона за это поражение, однако адмирал подвергся резкой критике за свои взгляды на тактику ночных боев. Это касалось участия в стычке эсминцев типа «Трайбл». Бэкон писал:

«Эсминцы, в общем, выполнили возложенную на них задачу, которая заключалась в том, чтобы следовать к бую N° 9А, где дрифтеры подверглись неприятельскому нападению. Было гораздо важнее, не теряя ни минуты, идти к назначенному месту, чем ждать, пока не подтянутся задние эсминцы. При данных обстоятельствах каждому из эсминцев следовало как можно скорее войти в соприкосновение с неприятелем, а затем, не теряя этого контакта, отходить на остальные свои силы. Таков был бы идеальный образ действий, но идеал, к сожалению, редко осуществляется».

 

На это Адмиралтейство совершенно справедливо воз­разило:

 

«Весь опыт войны показывает, что при ночных столкновениях совершенно необходимо держать корабли соединенно, чтобы избежать возможности роковой ошибки в отношении опознания противника. Ни при каких обстоятельствах эсминцы, следующие ночью навстречу неприя­телю, не должны идти иначе как соединенно. В случае, если два отдельных отряда действуют ночью из различ­ных баз, деятельность их должна быть ограничена опре­деленным районом, дабы они не могли встретиться друг с другом».

 

Дуврский отряд еще не имел опыта отражения по­добных набегов. Да и вообще сложно представить, что можно сделать в таких обстоятельствах — при отсут­ствии радаров и надежной оперативной УКВ-связи. Ведь опыт ночных боев Второй Мировой войны показал, что и наличие самой совершенной техники не избавляет

Под огонь критики попало и само Адмиралтейство, тем более, что оно 31 октября опубликовало коммюни­ке, в котором скрыло гибель дрифтеров, но зато «пото­пило» 2 германских эсминца. Их Лордства «имели осно­вания думать», что 2 вражеских эсминца «налетели на мины, которые мы поставили, несомненно подорвались и вероятно затонули». Многие сочли это явным призна­ком попытки Адмиралтейства скрыть правду.

 

23 ноября 1916 года

 

Следующую попытку немцы предприняли ровно через 4 недели после первого набега. На сей раз в операции дол­жна была участвовать 9-я флотилия эсминцев фрегатген-капитана Геле, усиленная 3 эсминцами Зеебрюггской по­луфлотилии. В результате под его командованием оказались 13 эсминцев. Может быть, его смутило это нехорошее чис­ло, и все последующее объясняется суеверием? Геле дол­жен был подойти к северному входу на рейд Дауне и унич­тожить обнаруженные там корабли. При благоприятной воз­можности ему предлагалось обстрелять Рамсгейт.

Однако Геле действовал слишком робко. 23 ноября около 21.00 его корабли подошли к Рамсгейту настолько близко, что видели городские огни. Направляясь к месту якорной стоянки британских кораблей, германские эс­минцы снизили ход до самого малого, но все-таки были замечены. В этом районе дежурил вооруженный траулер «Аксептэбл». Его командир лейтенант Фицджеральд не­ожиданно увидел у себя за кормой 6 эсминцев, которые идут курсом SSO. Он не подозревал, что видит немцев, и потому приказал рулевому отвернуть, чтобы пропустить эсминцы. Они прошли менее чем в кабельтове от трауле­ра, и тогда Фицджеральд осознал, что происходит что-то не то. Корабли были окрашены в светло-серый цвет, тогда как английские эсминцы обычно несли темно-се­рый камуфляж.

Когда концевой эсминец прошел мимо траулера, он внезапно открыл огонь по «Аксептэблу» и находящемуся рядом дрифтеру «Баклер». Тот поднял тревогу. Стоявшие на рейде эсминцы «Крусейдер», «Сарацин» и «Мермейд» немедленно снялись с бочек. Однако, когда они прибы­ли к месту происшествия, противника там уже не было. Геле дал несколько залпов по Маргейту и стремительно отошел. Он даже не стал ждать появления британских кораблей и свою задачу не выполнил.

 

25 февраля 1917 года

 

После начала неограниченной подводной войны нем­цы решили облегчить своим лодкам выход в район юж­нее Ирландии. После рейда в октябре силы адмирала Бэ­кона были увеличены, и он провел некоторую реоргани­зацию Дуврского патруля. Теперь он имел 2 легких крей­сера, 2 лидера, 18 эсминцев и 2 монитора. Кроме того, Бэкону подчинялось большое число старых миноносцев и сторожевых кораблей, однако они занимались конвой­ной и дозорной службой и вообще не могли бороться с германскими эсминцами.

25 февраля легкие крейсера «Конквест» и «Эктив» вме­сте с эсминцами «Порпойз», «Парагон», «Юнити», «Амбускейд» стояли на рейде Дауне у Диля. Рейд охраняли мощнейшие мониторы «Эребус» и «Террор». Лидеры «Фолкнер» и «Броук» вместе с 9 эсминцами стояли в самом Дувре, а эсминцы «Ланс», «Лэндрейл», «Лохинвар», «Лейврок» и «Лорел» патрулировали в проливе.

На этот раз немцы планировали одновременно атако­вать суда, следующие из Англии на материк, патрульные корабли в проливе и нанести удар по рейду Дауне. Для решения первой задачи была выделена 2-я Зеебрюггская полуфлотилия, которая была выслана к Мааскому маяку. 1-я Зеебрюггская полуфлотилия корветтен-капитана Аль­брехта в составе G-95, G-96, V-67, V-68 и V-47 была направлена к Даунсу. 6-я флотилия фрегаттен-капитана Тиллесена в составе S-49, V-46, V-45, G-37, V-44 и G-86 наносила удар по патрульным кораблям.

25 февраля в период с 18.00 до 19.00 все 3 немецких отряда вышли в море. Погода стояла тихая, но облачная. Ночь была темной, и молодая луна почти постоянно была скрыта густыми тучами. Примерно в 22.30 командир «Лейврока» заметил слева по носу силуэт эсминца, на кото­ром мелькнул какой-то красный огонек. По-видимому, это был головной эсминец флотилии Тиллесена, кото­рая только что прошла через центр заграждения. Немцы заметили британский эсминец несколько раньше, но пока огня не открывали, ожидая, чтобы расстояние сократи­лось до минимума. После этого на «Лейврок» обрушился град снарядов.

Однако командир британского эсминца лейтенант Бинмор решил не отрываться от противника. Он круто повернул, прорезал строй германских эсминцев и лег на параллельный курс. Этот маневр полностью сбил с толку Тиллесена, что неудивительно во время ночного боя. Командир немецкого отряда только что разошелся с «Лейвроком» на контркурсах, а теперь увидел еще один бри­танский эсминец уже с противоположного борта, иду­щий так же, как и немцы, на юг. В результате Тиллесен принял один-единственный эсминец за целую флотилию, не менее чем из 3 кораблей. Поэтому в 22.40 немцы по­вернули на север. Бинмор это заметил и тоже повернул, но около 23.00 противники потеряли друг друга из вида. Немного позднее Тиллесен перехватил радиограмму «Лейврока» и понял, что внезапность утеряна. Он решил не рисковать и повернул прямо в базу.

Остальные британские эсминцы продолжали дежурить у своих буев. Радиограмма «Лейврока» была получена около 23.00. Адмирал Бэкон сразу приказал своему резерву вы­ходить в море на помощь атакованным эсминцам. Но в это время корабли корветтен-капитана Альбрехта подо­шла к Даунсу.

Каждый вечер к северному входу на рейд высылались вооруженные траулеры, они дежурили там и сейчас. В 23.00 ближайший к берегу траулер «Джон Линкольн» заметил мористее себя на расстоянии всего 1 мили отряд эсмин­цев, идущий на север. Дрифтер немедленно выпустил сигнальную ракету, подняв тревогу. Почти одновремен­но немцы открыли огонь, выпустив несколько снарядов по берегу. Под обстрел попали не только военные объек­ты, но и город Маргейт.

Через 20 минут стрельба прекратилась, и германские эсминцы повернули на северо-восток. Когда на эсминце «Порпойз» — флагмане дивизиона — заметили ракету, командир немедленно приказал сниматься с якоря. Сле­дом за эсминцами двинулись легкие крейсера. В 23.40 они миновали буй Элбоу, однако никого не встретили, хотя Альбрехт довольно неосторожно направил к этому же бую эсминцы V-47 и V-67. После недолгого поиска англичане вернулись на якорные стоянки.

В результате итоги набега свелись к шумовому эффек­ту. Ни один из кораблей обоих противников не постра­дал, не были разрушены и береговые сооружения. Лишь в Маргейте во время обстрела погибли 2 ребенка и 1 жен­щина. Но уже следующий набег закончился для англичан гораздо хуже.

 

17 марта 1917 года

 

1 7 марта Адмиралтейство получило сведения, что противник готовит какую-то операцию в южной части Се­верного моря. Оно разослало предупреждения всем ко­мандирам, но адмирал Бэкон оставил обычную диспо­зицию без изменений.

Возле сетевого заграждения дежурили эсминцы «Лаэртес», «Лэфорей», «Лльюэлин», «Парагон». Каждый на­ходился у своего буя. На рейде Дауне возле Диля находи­лись легкий крейсер «Кентербери», лидер «Фолкнер»,

эсминцы «Сарацин», «Викинг», «Ментор», «Амбускейд». Мониторы «Эребус» и «Принс Ойген» стояли у северного прохода на рейд возле Рамсгейта. Лидер «Броук» и эс­минцы «Мингс», «Люцифер», «Линнет», «Лохинвар», «Моррис» оставались в Дувре в резерве.

Если раньше немцы дробили свои силы, то теперь командир отряда фрегаттен-капитан Тиллесен (он же командир 6-й флотилии эсминцев) решил держать свои отряды более сомкнуто. Он разделил пролив на 3 секто­ра и свои силы соответственно на 3 отряда. Но его реше­ние вызывало серьезное недоумение. Атаку самой важ­ной зоны — рейда Дауне он поручил капитан-лейтенан­ту Цандеру с самым слабым отрядом — 2-й Зеебрюггской полуфлотилией (S-15, S-18, S-20, S-24). Сам Тил­лесен вместе с эсминцами V-43, V-45, G-37, V-46, S-49, G-86 и G-87 намеревался пройти севернее банки Сандетти. Отряд корветтен-капитана Альбрехта в составе V-67, V-68, G-95, G-96 и V-47 должен был пройти южнее этой же мели. Тиллесен принял все меры, чтобы предотвра­тить стычки между своими кораблями. Каждый отряд не смел покидать выделенной ему зоны, причем подходили они к району операции с различных направлений.

Тиллесен со своим отрядом прошел заграждение око­ло 22.35, Альбрехт — на полчаса позже. Таким образом, первым с англичанами столкнулся сам Тиллесен. В 22.50 эсминец «Парагон» заметил идущий ему на пересечку го­ловной эсминец 6-й флотилии. Но не успел британский эсминец запросить опознавательные, как немцы выпус­тили торпеду и открыли огонь из орудий. Торпеда попала в цель, и тут же все кончилось. На «Парагоне» взорвались глубинные бомбы, эсминец разломился пополам и зато­нул. Из всей команды спаслось только 10 человек.

Несмотря на все усилия, немцам не удалось сохранить строй. Когда начался бой, командир 12-й полуфлотилии капитан-лейтенант Лахс решил, что флагман поворачи­вает вправо. Он повернул туда же и потерял связь с Тиллесеном. Понимая, что 11-я полуфлотилия немедленно откроет по нему огонь, как только увидит, Лахс решил держаться от греха подальше и повернул назад в базу.

Большинство дозорных эсминцев видели взрыв, но истолковали его по-разному. «Лэфорей» решил, что кто-то из его товарищей подорвался на мине, оставил свое место в дозоре и пошел к точке взрыва. Он нашел массу плавающих обломков и прожектором передал на «Лльюэлин», чтобы тот подошел и помог спасать людей.

Тем временем Тиллесен тоже повернул назад. Около 23.00 он прошел мимо плавающих обломков «Парагона» и через 10 минут увидел прожектор «Лэфорея». Тиллесен немедленно повернул туда и вскоре заметил «Лльюэлин». На сей раз немцы из орудий не стреляли. G-87 и S-49 выпустили по торпеде, одна из которых попала в носовую часть «Лльюэлина». Затем командир флотилии по­вернул на юго-запад и установил связь с Альбрехтом. Они соединились и вместе пошли на северо-запад, в 22.30 пройдя заграждение.

Решение Тиллесена не открывать артиллерийский огонь полностью сбило англичан с толку. Ни «Лэфорей», ни «Лльюэлин» германских эсминцев не видели, и все остались уверены, что «Лльюэлин» торпедировала подводная лодка. Поврежденный эсминец задним ходом медленно пополз в базу. Любопытно, что патрулировавший в проливе «Лаэртес» видел вспышку взрыва, но ничего не слышал. Поэтому командир эсминца решил, что заме­тил случайный факел из трубы литейной мастерской, расположенной недалеко от Кале!

Сначала адмирал Бэкон решил, что в проливе появились вражеские корабли, и приказал «Броуку» и эсминцам выйти из Дувра в море. Но потом пришло ошибочное сообщение с «Лэфорея», что «Парагон» и «Лльюэлин» были торпедированы подводными лодками. Бэкон отменил свой приказ.

Однако немцы нанесли еще один удар. Примерно в 23.00 эсминцы капитан-лейтенанта Цандера вышли к английскому берегу. Это было несколько раньше назначенного срока, и Цандер почти полтора часа крейсиро­вал под берегом малым ходом. Лишь около 0.30 он подо­шел к северному входу на рейд Дауне.

Как обычно, этот вход охраняли несколько дрифте­ров, рядом с которыми держался миноносец № 4. Кроме того, тут же оказался пароход «Грейпойнт», который из-за поломки в машине был вынужден стать на якорь. Здесь патрули оказались на высоте, и дрифтер «Парамаунт» первым заметил 3 эсминца. Он выпустил зеленую ракету. Эсминцы ответили орудийным залпом по дрифтерам и выпустили торпеды в «Грейпойнт». После этого Цандер сразу повернул на юг.

Получив попадание, пароход взорвался и затонул. Че­рез несколько минут германские эсминцы дали несколь­ко залпов по Рамсгейту и окончательно ушли. Легкий крейсер «Кентербери» со своим дивизионом эсминцев снялся в 0.42 с якоря, но было уже поздно. Около 0.50 миноносец № 4 встретил корабли Цандера и бросился в погоню, но не смог удержаться на хвосте у более совре­менных и быстроходных германских эсминцев.

У англичан были все основания полагать, что такие нападения вскоре могут превратиться в систематические рейды. Адмирал Бэкон писал:

 

«Неприятелю надо только быть начеку, когда он под­ходит к проливу, а затем выпустить торпеды по любому замеченному кораблю и сразу уходить. Ничто не мешает ему менять время нападения и выбирать для атаки лю­бую ночь. Немцы могут заранее решить, что именно де­лать, то есть ограничиться ли коротким ударом, выпус­тив несколько залпов, или же предпринять более или менее длительную операцию. Для противодействия каж­дой из этих форм нападения дислокация моих эсминцев должна быть различна».

 

Адмиралтейство опасалось, что немцы повторят на­падение, так как 23 марта была получена информация о прибытии в Бельгию еще одной флотилии эсминцев. Гарвичским Силам Тэрвитта было приказано передвинуться на юг, а из состава Гранд Флита были взяты 6 эсминцев. Несколько дней принимались особые меры предосторож­ности, однако нападение не состоялось, и все понемногу успокоилось.

 

28 апреля 1917

 

Немцы не раз пытались нанести удар по силам Дувр­ского патруля, и каждый раз это были стремительные набеги, не предполагавшие ведения длительного боя. Иногда они добивались успехов, иногда англичане отра­жали эти попытки. В начале 1917 года служба радиоперех­вата Адмиралтейства сумела расшифровать код, которым пользовались германские эсминцы, поэтому командова­ние Дуврского патруля заблаговременно получало предуп­реждения о готовящихся набегах. Вылазки немцев 22/23 января и 17/18 марта были отражены. Однако во время второго рейда был потоплен британский эсминец «Па­рагон», что заставило англичан сформировать специаль­ное соединение из 4 лидеров — «Бота», «Броук», «Фолк­нер» и «Свифт». Они были разбиты на 2 пары, которые, сменяя друг друга, круглосуточно патрулировали в Дувр­ском проливе.

Немцы же не оставляли попыток уничтожить силы Дуврского патруля и в конце марта перебросили во Флан­дрию несколько эсминцев, из которых была сформиро­вана 3-я флотилия в составе 5-й и 6-й полуфлотилий. Однако это соединение целый месяц простояло в базе и только к 20 апреля было готово совершить вылазку в Дувр­ский пролив. В очередной раз немцы разделили флоти­лию на отряды, каждому из которых была выделена своя зона действий. На этот раз планировалось ограничиться только самим проливом, не заходя на рейд Дауне. Осо­бенностью этой операции являлось то, что командир отряда собирался руководить его действиями с берега. Корветтен-капитан Кале решил развернуть свой береговой штаб в Брюгге, так как именно там находился центр ра­диоперехвата и расшифровки, что позволяло получать оперативную информацию о действиях англичан.

Немцы решили испытать новшество, скажем прямо, довольно сомнительного свойства. Если адмирал Бэкон иногда мог позволить себе руководство с берега, то лишь потому, что он являлся командующим зоной и в боль­шинстве случаев просто не имел времени, чтобы перей­ти на корабль, так как противник появлялся внезапно. Кале получил приказ руководить с берега действиями флотилии эсминцев в скоротечном ночном бою...

5-я полуфлотилия корветтен-капитана Готье в составе V-71, V-73, V-81, S-53, G-85 и G-42 должна была дей­ствовать в северной части пролива, а 6-я полуфлотилия корветтен-капитана Альбрехта (V-47, G-95, V-68, G-96, G-91, V-70) — в южной. При случае они должны были обстрелять Дувр и Кале соответственно.

На сей раз разведывательный отдел Адмиралтейства не получил никакой информации о намерениях немцев, и адмирал Бэкон действовал как обычно. Его главной заботой было обеспечение безопасности судов на рейде Дауне, который недавно подвергся налету германских самолетов. Диспозиция кораблей в проливе оставалась обычной.

Утром 20 апреля в пролив вышли эсминцы «Нуджент» (капитан 2 ранга Кардейл), «Матчлесс», «Моррис» и «Амазон». Они крейсировали поперек пролива у восточ­ной границы минного заграждения. Вечером к плавучему маяку Южный Гудвин отправились лидеры «Свифт» и «Броук». На рейде Дауне стояли легкие крейсера «Кэрисфорт» и «Эктив», а также эсминцы «Лаэртес», «Лейврок» и «Африди». У Рамсгейта дежурил монитор «Мар­шал Ней». Адмирал Бэкон направил к Маргейту мино­носцы «Фолкон», «Рейсхорс», «Крейн» и № 15, а также сторожевик Р-50. В резерве у него находился ударный отряд, состоящий из эсминцев «Мингс», «Миранда», «Са­рацин», «Ментор», «Лидьярд» и «Люцифер».

Адмирал Бэкон прекрасно понимал, что ночной бой почти всегда сопровождается хаосом и путаницей, и поста­рался избежать этою. Он считал, что эсминцы ударного отряда в случае необходимости могут выйти в пролив через 15 минут после появления немцев и немедленно вступят с ними в бой. Поэтому адмирал попытался договориться с командирами береговых батарей, чтобы они не открывали огонь, заметив в море вспышки выстрелов, так как в этом случае была слишком велика вероятность попаданий в соб­ственные корабли. Однако командующий Дуврским оборо­нительным районом уперся, наверное, ему очень хотелось повоевать. Адмиралтейство созвало совещание на правитель­ственном уровне, и вопрос повис в воздухе.

Примерно в 19.00 немецкие эсминцы вышли в море. Первым в бой вступил отряд корветтен-капитана Альб­рехта. Начиная с 23.10, его корабли в течение 5 минут обстреливали Кале. Капитан 2 ранга Кардейл заметил вспышки выстрелов и повернул свои эсминцы на них. Однако вскоре стрельба прекратилась, и Кардейл возоб­новил патрулирование. Лидеры «Броук» и «Свифт» также видели выстрелы и решили, что «Нуджент» со своим от­рядом вступил в бой. Капитан 2 ранга Пек пошел было на помощь, но через 15 минут была перехвачена радио­грамма «Нуджента», в которой говорилось, что видны вспышки выстрелов на SSO. Из этого следовало, что эс­минцы Кардейла бой не ведут, поэтому в 23.30 лидеры повернули обратно. Больше отряд Альбрехта в бою не участвовал.

А через несколько минут эсминцы корветтен-капита­на Готье появились у Дувра, Первым их заметил траулер «Сабрёр». Примерно в 23.30 его шкипер Скотт увидел на юге группу эсминцев. Они дали по траулеру один залп. Хотя пара снарядов попала в цель, «Сабрёр» сумел уйти. После этого германские эсминцы начали обстреливать; город, береговые батареи открыли ответный огонь.

Противник стрелял наугад, но так как в бой вступили береговые батареи, адмирал Бэкон не рискнул посылать к Дувру ударный отряд. В 23.45 он приказал эсминцам выйти из гавани, но пока держаться у входа в порт. Как обычно, началась суматоха, и сразу в море вышел только первый полудивизион — «Мингс», «Миранда», «Сарацин». Осталь­ные 3 эсминца покинули гавань только через полчаса. Тем временем немцы прекратили стрельбу и начали отход. Бэ­кон не подозревал, что ударная группа сократилась вдвое, и в 23.55 приказал ей идти к месту боя.

«Свифт» и «Броук» заметили вспышки выстрелов у Дувра, но не знали причины. После полуночи командир ударного отряда радировал на «Свифт», что подходит с 6 эсминцами. Ночью отличить свои эсминцы от вражеских крайне трудно, поэтому предупреждение было весьма своевременным. Кроме того, в 0.19 «Мингс» радировал, что ударная группа намерена держаться между восточ­ным входом в гавань Дувра и маяком Южный Гудвин. Этот район соприкасался с районом патрулирования ли­деров только в одной точке, поэтому опасность ошибки была сведена к минимуму.

Отряд корветтен-капитана Готье подошел к сетевому заграждению примерно в 0.15. Готье не встретил ни одного британского корабля, кроме «Сабрёра», и сейчас находил­ся довольно далеко от высланных в море эсминцев. Однако он начал операцию раньше срока, и пока не собирался возвращаться. Видимо, он намеревался атаковать какой-нибудь из британских дозоров. Поэтому Готье повернул на запад и направился к южному входу на рейд Дауне.

А вот дальнейшие действия немцев с трудом поддаются объяснению. Часть командиров германских эсминцев ре­шила, что всякая опасность миновала, и был дан отбой боевой тревоги. Во всяком случае, командир G-42 отдал приказ: «От орудий и торпедных аппаратов отойти». Адми­рал Бэкон не подозревал, что немцы повернули прямо на­встречу его кораблям, и уже потерял всякую надежду пере­хватить противника. В полночь он запросил капитана 2 ранга Пека, видит ли тот вражеские эсминцы. Разумеется, Пек ответил, что не видит никого и ничего. После этого Бэкон в 0.25 приказал ударному отряду возвращаться в порт. Вто­рой полудивизион в этот момент едва прошел выходной створ и потому вернулся немедленно. Первый полудивизи­он тоже начал поворачивать, но в этот момент ситуация изменилась самым радикальным образом.

Узнав, что ударный дивизион вышел в море, коман­дир «Свифта» немного отошел на восток. В 0.45 он нахо­дился в 3 милях восточнее плавучего маяка Южный Гудвин и следовал курсом на запад. «Броук» держался у него за кормой. Капитан 2 ранга Пек уже собирался поворачи­вать на восток, как впередсмотрящие заметили слева по носу силуэты неизвестных кораблей. Это были эсминцы Готье, которые немедленно открыли огонь.

По факелам из труб (вот он, недостаток угольных кот­лов!) англичане определили, что им навстречу идут 5 — 6 эсминцев. Чтобы принять решение, у капитана 2 ранга Пека имелись считанные секунды. Он приказал открыть огонь и повернуть вправо, намереваясь таранить ближай­шего противника, но промахнулся. «Свифт» прорезал неприятельский строй, не задев германский эсминец. Однако одна из его торпед, похоже, попала в цель, и артиллеристы тоже добились нескольких попаданий. При этом выстрел 152-мм орудия, стоящего на баке лидера, дал такую чудовищную вспышку, что Пек временно ос­леп. Когда Пек пришел в себя, поступил рапорт, что ра­ция лидера выведена из строя, а в жилой палубе появи­лась вода. «Свифт» разошелся с противником на контр­курсах, но Пек приказал поворачивать вдогонку.

Командир «Броука» капитан 2 ранга Эванс заметил противника одновременно с командиром «Свифта». Он действовал точно так же, но более удачно. Как только «Броук» повернул, чтобы таранить противника, минный офицер лидера выпустил торпеду в идущий вторым гер­манский эсминец. Мелькнуло пламя взрыва, и Эванс решил, что нет смысла таранить уже поврежденный эсминец. Он временно переложил руль обратно, но тут 2 конце­вых германских эсминца буквально засыпали «Броук» снарядами. 4 человека из расчета носового орудия были убиты. Один снаряд попал в кочегарку и перебил глав­ный паропровод. Около десятка человек были обварены насмерть. Пар в котлах начал садиться. Кроме того, на мостике начался пожар.

Эванс побоялся, что его корабль окончательно поте­ряет ход, и отдал приказ: «Приготовиться таранить!» После этого он скомандовал «право на борт». Через не­сколько секунд форштевень «Броука» врезался в борт эс­минца G-42, который шел третьим в германской колон­не. Удар пришелся против задней трубы, и корабли на мгновение оказались прочно сцепленными. При этом их орудия продолжали вести яростный огонь. Моряки пус­тили в ход винтовки и револьверы.

Кое-как «Броук» освободился, и Эванс, убедившись, что корабль может управляться, пошел следом на «Свиф­том». За кормой «Броука» остался горящий G-42. Однако вскоре выяснилось, что повреждения «Броука» гораздо се­рьезнее, чем казалось на первый взгляд. Кроме того, 2 гер­манских эсминца продолжали яростно обстреливать его. Сам Эванс едва не был убит осколками.

В этот момент прогремел приказ, который, казалось бы, уже напрочь исчез из лексикона Королевского Фло­та: «Отразить абордаж!» Дело в том, что несколько моря­ков G-42 перескочили на полубак «Броука» и побежали на корму лидера — в панике или намереваясь захватить «Броук» — не известно. Командир носового орудия мич­ман Дональд Джайлс, хотя и ослеп на один глаз, встре­тил их с револьвером в руке. Матросы расхватали абор­дажные сабли и винтовки с примкнутыми штыками и быстро уничтожили германскую абордажную партию. Часть немцев спрыгнула за борт, а несколько человек? были взяты в плен. Впрочем, капитан 2 ранга Эванс позднее сказал, что, по его мнению, немцы просто спаса­лись с тонущего корабля.

Эванс повернул, чтобы попытаться таранить замыка­ющий германский эсминец, но в этот момент машины лидера окончательно встали, Перед еле ползущим «Броуком» показался G-85, торпедированный «Свифтом». Он тоже горел, но сдаваться не собирался, и едва немцы увидели «Броук», как тут же открыли по нему огонь. Эванс немедленно ответил, и вскоре немецкие орудия замол­чали. Но в этот момент машины лидера окончательно стали, и беспомощный «Броук» понесло на противника. В своем рапорте Эванс писал:

 

«После того как мы привели их к молчанию, G-85 загорелся еще сильнее, и я начал опасаться, что раньше чем он потонет, у него взорвется носовой погреб. Нас подносило к нему «плотную, и в этот момент старший механик прислал вестового сказать, что не может дать машине ни одного оборота. Я ответил, что надо поста­раться во что бы то ни «тало дать ход назад, иначе мы рискуем взлететь на воздух».

 

G-85 затонул, и Эванс приказал спустить вельбот, чтобы подобрать зовущих на помощь немцев. «Свифт» тоже потерял противника. Единственным вражеским ко­раблем, который нашел капитан 2 ранга Пек, оказался тонущий G-42. Поэтому Пек приказал застопорить ма­шины и спасать уцелевших. Всего англичане подобрали около 140 немцев.

А тем временем на помощь уже спешили другие бри­танские корабли. Вспышки выстрелов лидеров были вид­ны по всему проливу. Капитан 2 ранга Кардейл продол­жал патрулирование, но второй полудивизион ударного отряда, который уже успел вернуться в гавань, снова вы­шел в пролив и пошел на вспышки. Около 1.15 эта 2 эс­минца подошли к «Броуку» и взяли его на буксир, одно­временно отправив в Дувр радиограмму о присылке спа­сательных судов. После этого эсминцы занялись спасени­ем плавающих на различных обломках немцев.

Уничтожение 2 вражеских эсминцев дорого обошлось лидерам. «Броук» потерял 48 человек убитыми и ранены­ми, «Свифт» — 15. Однако этот бой имел большое значе­ние. Немцы поняли, что теперь им придется забыть о без­наказанных набегах. Адмирал Бэкон получил возможность разработать такой план действий, который позволит ему в будущем избежать любых накладок и не дать противни­ку уйти без боя.

Это столкновение в Дуврском проливе было жаркой схваткой на малой дистанции, которую британские ко­рабли провели в лучших традициях нельсоновских фре­гатов. За свои действия в бою капитан 2 ранга Эдвард Эванс получил кличку «Эванс оф Броук», под которой он далее и был известен всему флоту. Официальное заяв­ление германских властей, сделанное 25 апреля и опуб­ликованное в газете «Тайме» на следующий день, дает совершенно иную картину происходившего.

 

«Потопление головного вражеского эсминца, о ко­тором говорилось в нашем рапорте от 21 апреля, было ясно видно всем экипажам нашей флотилии эсминцев. Вражеский корабль получил попадание торпедой в середину корпуса с одного из наших эсминцев и через не­сколько минут затонул кормой вперед после сильного взрыва. Через 5 минут был замечен сильный взрыв еще на одном из британских эсминцев, вероятно вызванный попаданием торпеды с одного из наших эсминцев, который не вернулся. Этот взрыв также ясно видели команды нескольких эсминцев. Если судить по силе взрыва, то очень вероятно, что данный корабль тоже затонул. Еще один британский эсминец, который прошел за кормой у наших кораблей, получил несколько пробоин в носовой части с левого борта. Его мостик был разнесен на куски, и обломки свалились за борт. У него на корме начался пожар. Еще один головной корабль получил 2 попадания снарядами в носовую часть перед мостиком. Нет необходимости обсуждать заявления англичан относительно ничтожно малых потерь в личном составе. Достаточно лишь упомянуть потери англичан в кораблях и попадания германских снарядов в британские корабли, подтвержденные мировой прессой. Согласно этим же публикациям, в Дувре, кроме тел наших погибших моряков, было захоронено большое число погибших англичан».

 

Вот так, как правило, и пишется официальная исто­рия... Однако больше набегов на силы Дуврского патруля не было.

Впрочем, уже через 3 дня германские эсминцы совер­шили набег на Дюнкерк и обстреляли город. Стоящие на якоре британские мониторы и эсминец «Грейхаунд» откры­ли ответный огонь, и немцы через несколько минут ото­шли на восток. Однако они потопили французский эсми­нец «Этандар», который решился вступить с ними в бой.

 

14 февраля 1918 года

 

В начале 1918 года произошла смена командующего Дуврским патрулем, и, соответственно, сменилась так­тика. Теперь ночью пролив был залит ярким светом про­жекторов, фальшфейеров и светящихся буев. Немцы пра­вильно поняли это приглашение, и почти через год пос­ле предыдущей атаки германские эсминцы снова появи­лись в Дуврском проливе. Для операции из состава Флота Открытого Моря была выделена 2-я флотилия эсминцев.

В ночь на 14 февраля 1918 года на рейде Дауне стояли легкий крейсер «Аттентив» и эсминцы «Мюррей», «Нуджент», «Крусейдер». Восточный патруль состоял из эс­минцев «Термагант», «Мельпомена», «Зубиэн», «Амазон». В состав Западного патруля входили лидеры «Свифт» и «Мэнскмэн». В проливе были развернуты 9 отрядов дриф­теров — всего 58 кораблей. Здесь также находились не­сколько групп траулеров и других мелких кораблей. Адмирал Кийз предвидел, что Западный и Восточный пат­рули могут оказаться не в состоянии отразить атаку гер­манских эсминцев. Поэтому он заранее приказал, чтобы половина дрифтеров уходила к английскому берегу, по­ловина — к французскому, предварительно подав сиг­нал зеленой ракетой.

Ночь была туманной, а видимость — очень плохой. Никаких предупреждений патрульные корабли не полу­чили, и матросы несли ночную вахту кое-как. Поэтому, когда в 0.20 рядом с тральщиком «Ньюбери» внезапно появились 2 эсминца, никто ничего не успел сделать. Тральщик был засыпан снарядами и вспыхнул, как кос­тер. 3-я полуфлотилия германских эсминцев (4 корабля) помчалась дальше, а тральщик понесло течением на се­веро-запад. Его командир лейтенант Томсон приказал отдать якорь, но предупредить остальные корабли он не смог. Тральщик только что вышел из ремонта, и на нем просто не оказалось комплекта сигнальных ракет.

На большинстве английских кораблей слышали стрель­бу, но ничего не поняли. Лишь на самом близком к «Нью­бери» дрифтере «Шипмейтс» лейтенант Денсон разоб­рался в происходящем. Однако и он не успел ничего сде­лать. Весь его дивизион дрифтеров попал в лучи прожек­торов и оказался под обстрелом. Денсон выбросил за борт секретные документы и повел свой дрифтер к берегу. Вскоре немцы остались позади, но и теперь Денсон не подал никакого сигнала. Он видел на юге зеленые 2 ра­кеты и не стал репетовать сигнал. Послать радиограмму он не мог, так как все кодовые таблицы уже лежали на дне пролива. И он просто не стал ничего делать. Снова эту перестрелку слышали на других кораблях, и снова решили, что кто-то столкнулся с подводной лодкой. Ад­мирал Кийз несколько раз запрашивал по телефону штаб оборонительного района и несколько раз получал этот? ответ.

Около часа ночи 4-я полуфлотилия германских эсмин­цев (3 корабля) атаковала дрифтеры в южной части пролива. В момент ее появления дрифтер «Джеймс Понд» зажег фальшфейер, и державшиеся рядом 2 французских эсминца увидели силуэты германских кораблей. Однако французы ничего не сделали, позволив немцам пооче­редно расстрелять «Джеймс Понд», «Космос», «Кловер Банк» и «Сильвер Куин». Уцелевшие дрифтеры броси­лись врассыпную, пуская зеленые ракеты. Именно их ви­дел командир «Шипмейтса».

Наблюдательные посты Дувра не видели ничего, а командир монитора М-26, который все-таки видел зеле­ные ракеты, ничего в штаб Кийза не сообщил. Снова повторилась история октября 1916 года. Слишком мир­ное житье усыпило бдительность англичан, и они реаги­ровали вяло и замедленно. Однако командир монитора капитан 2 ранга Меллин все-таки пошел на юго-запад, где увидел ракеты. Можно лишь порадоваться, что он не встретил германские эсминцы, так как одинокий мони­тор стал бы для них легкой добычей.

Тем временем немцы разгромили еще 2 отряда дриф­теров, уничтожив несколько кораблей. Потери в людях тоже были исключительно тяжелыми. Командир М-26 слышал канонаду, но после некоторых колебаний пред­почел повернуть назад. Беспокойство адмирала Кийза постепенно переросло в откровенную тревогу. Наконец в 1.10 наблюдательные посты сообщили, что видят на юге зеленые ракеты. Однако дозорные корабли молчали. В 1.28 Кийз запросил у командира М-26 информацию, а через 10 минут приказал дивизиону эсминцев, стоящему на рейде Дауне, сниматься с якорей. Одновременно в море был направлен и дивизион, стоявший в Дувре. Но было поздно. Противник уже закончил истребление дрифте­ров и повернул назад.

Стрельба прекратилась, и командир М-26 хладнок­ровно сообщил адмиралу, что идет выяснять ее причины. Тогда Кийз отменил свои распоряжения о выходе эс­минцев. К этому времени уже большая часть кораблей, патрулировавших в проливе, знала, что случилось. Не видеть горящие обломки было просто невозможно. Но по какой-то необъяснимой причине никто так и не отпра­вил радиограмму в Дувр.

В 2.20 дивизион во главе с «Термагантом» подошел к северо-восточному концу патрульной линии и собрался поворачивать назад. Концевым шел эсминец «Амазон». Его командир лейтенант Фергюсон находился на мостике и первым заметил за кормой силуэты 3 эсминцев. Он при­казал запросить у них опознавательные. Сигнальщик с помощью маломощной лампы проделал это трижды, но ответа не последовало. Вскоре неизвестные корабли про­пали. Фергюсон и его вахтенный начальник были убеж­дены, что видели своих, но все-таки сообщили коман­диру дивизиона, что 3 британских эсминца ушли на вос­ток. Командир «Термаганта» капитан 2 ранга Бернард зап­росил Фергюсона, почему тот считает эсминцы британ­скими. Но пока тянулись эти переговоры, время было упущено безвозвратно.

Единственная неприятность случилась с германскими эсминцами уже на подходах к Зеебрюгге. В 12 милях от гавани G-102 подорвался на мине, причем погибли 3 че­ловека. Однако эсминец вернулся в гавань своим ходом.

Лишь около 3 часов ночи адмирал Кийз узнал о набе­ге германских эсминцев. Меллин сообщил, что несколь­ко кораблей видели зеленые ракеты, но завершил свою радиограмму меланхолическими словами: «Теперь все спокойно». Потом пришла радиограмма эсминца «Сирен», который нашел брошенный командой дрифтер «Космос». Объятый пламенем, он тонул. Предпринимать что-либо было поздно. Оставалось лишь подводить итоги. А они в оче­редной раз оказались плачевными для англичан. Немцы потопили 7 дрифтеров и 1 траулер, 5 дрифтеров, 1 траулер и 1 колесный тральщик были тяжело повреждены. По­гибли и пропали без вести 89 человек. Немцы значитель­но переоценили свое достижение. Они полагали, что по­топили 27 дрифтеров и 4 катера. Но в любом случае это была несомненная победа, однако почему-то до конца войны германские эсминцы в Дуврском проливе больше не появлялись.

Итоги всех этих набегов следует расценивать двояко. Немцы лишь один раз понесли потери, все остальные набеги завершались гибелью британских кораблей. Но эти набеги так и не сумели расстроить систему патрулирова­ния в проливе, для этого они были слишком редкими и спорадическими. Наименьший промежуток времени меж­ду двумя операциями составлял 1 месяц, наибольший — 9 месяцев. Поэтому англичане всегда успевали воспол­нить потери. А ведь оперативная обстановка была благо­приятной для немцев. Они располагали прекрасными за­щищенными гаванями Остенде и Зеебрюгге совсем не­далеко от пролива, но не воспользовались ими. Немцы могли добиться прекрасных результатов, так как англи­чане показали полнейшую неподготовленность к ночно­му бою, причем все это как раз укладывалось в рамки деклараций о ведении малой войны с целью ослабления британского флота. Но все возможности были упущены. Приходится еще раз отметить, что искусство ведения кампании, а не отдельной операции германские адмира­лы не освоили.