Wundefwaffe

КАК ГИБЛИ ЛАЙНЕРЫ

 

Изменение характера войны первыми почувствовали все-таки военные моряки. Строки устава Королевского Флота, написанные еще в 1653 году, гласящие, что «если корабль поврежден настолько, что ему грозит опасность быть уничтоженным или взятым в плен, ближайший к нему наименее занятый противником корабль должен оказать немедленную посильную помощь и содействие», пришлось забыть. Их сменила сухая и жестокая рекомен­дация: «Это наставление является развитием принципа, отныне являющегося статьей боевого устава, по которо­му поврежденные в эскадренном бою корабли отныне предоставляются собственной участи».

Но вскоре и простым людям, очень далеким от воен­ных дел, пришлось на собственном трагическом опыте убедиться, что новый век принес новую войну. Рассказ о действиях германских подводных лодок Первой Миро­вой войне будет неполным, если не рассказать о несколь­ких беспримерных по жестокости и бессмысленности ата­ках пассажирских лайнеров. Приходится признать, что, по крайней мере в те годы, у немцев как нации явно было что-то не в порядке с мозгами. «Гуннские зверства», которые спустя пару десятков лет плавно превратились в «фашистские зверства», отнюдь не пропагандистская выдумка. Дикое разрушение мирных городов, массовые расстрелы заложников, уничтожение культурных ценно­стей, садистское потопление пассажирских кораблей — вот неполный перечень деяний нации, претендовавшей и претендующей на звание «культуртрегера». И события последних лет лишь подтверждают, что немцы произош­ли от других; обезьян, чем все остальное человечество. Если Люфтваффе второй раз появляются на Балканах, где никогда не сотрутся в памяти людей опустошитель­ные бомбардировки Белграда весной 1941 года, можно лишь восхититься меткости фразы насчет «отсутствия такта и здравого смысла, присущих лишь этой нации». Вильгельм II имел все основания провозгласить себя на­следником древних германцев, огнем и кровью писав­ших свою историю.

На основании последующего беспристрастного ана­лиза можно твердо заявить: все утверждения германских подводнике», будто они «не видели», «не знали», «дума­ли» и «предполагали», есть не что иное, как гнусная пред­намеренная ложь. Все эти шнейдеры, швигеры, валентинеры и прочие — не кто иные, как трусливые убийцы, пытающиеся задним числом оправдать свои кровавые преступления.

Уже 26 октября 1914 года подводная лодка U-24 ка­питан-лейтенанта Шнейдера в Ла-Манше хладнокровно торпедировала французский пароход «Амираль Гантом», на борту которого находились около 2000 бельгийских беженцев, в том числе женщины и дети. Паро­ход был серьезно поврежден, но его удалось отбуксиро­вать в Булонь, хотя 40 человек все-таки погибли. Но са­мые кровавые подвиги немецких подводников были еще впереди.

Германское командование собиралось развязать бес­пощадную истребительную войну против торгового су­доходства, и оно это сделало. Но если уничтожение па­роходов с грузом, который сами англичане объявили военной контрабандой, вполне естественно и законно, то охоту за пассажирскими судами оправдать нельзя. Она прекрасно вписывается в развязанную немцами кампа­нию устрашения, которая с самого начала велась преступными методами. Мы приведем декларацию герман­ского Адмиралштаба.

 

«Все воды, омывающие Великобританию и Ирландию, включая весь Ла-Манш, отныне объявляются зоной военных действий. Начиная с 18 февраля, все вражеские торговые суда, обнаруженные в зоне военных действий, будут уничтожаться вне зависимости от опасности для экипажа и пассажиров.

Нейтральные суда также подвергают себя опасности в зоне военных действий, так как 31 января Британс­кое Правительство приказало своим судам использовать для прикрытия нейтральный флаг, а также из-за непредвиденных случайностей, которые неизбежны в морской войне, становится невозможно избежать атак нейтральных судов, ошибочно принятых за вражеские.

Мореплавание к северу от Шетландских островов, в восточной части Северного моря, а также в пределах 30 морских миль вдоль голландского побережья является безопасным.

Начальник Адмиралштаба : адмирал фон Поль «Reihanzeiger», 4 февраля 19 15 года»

 

Но германские адмиралы просчитались. Они никого не запугали, но восстановили против себя даже те стра­ны, которые сначала относились к Германии вполне бла­гожелательно, и главную роль в этом сыграли атаки пас­сажирских судов. Этот же фактор сыграл не последнюю роль во вступлении в войну Соединенных Штатов. Была, разумеется, знаменитая «депеша Циммермана», существо­вали иные политические, экономические и психологи­ческие факторы, однако потопление «Лузитании», «Ара­бика» и ряда других судов стало одним из самых важных аргументов президента Вильсона, потребовавшего начала войны с Германией.

 

«Лузитания»

 

История гибели великолепного лайнера, обладате­ля Голубой Ленты Атлантики, полна загадок и неясно­стей; Все ее подробности неизвестны и сегодня, и, можно предположить, так и не станут известны никог­да, потому что не все было закреплено документально. К сожалению, историки не придают этому эпизоду морской войны того значения, которого он заслужива­ет. Как мы уже говорили, немцы с самого начала пыта­лись придать Первой Мировой войне зверский истре­бительный характер. Но их предыдущие действия могут иметь хотя бы надуманные и притянутые за уши объяс­нения. Расстрелы заложников как-то оправдываются действиями франтиреров, уничтожение городов связы­вают с сопротивлением защитников. Хладнокровное потопление огромного лайнера с тысячами людей, ко­торые не имели вообще никакого отношения к войне и военным действиям, стоит особняком. Тем более что совершили это убийство не воины Чингисхана, а яко­бы культурные современные люди. «Человек — это ди­кий зверь под тонким слоем лака цивилизации», — ут­верждал доктор Геббельс. В отношении немцев он был совершенно прав. Потопление «Лузитании» стоит в ряду тех событий, которые начали ломать всю систему мо­ральных ценностей человечества. Ибо после такого ста­новится дозволено все, и даже печи Освенцима уже не видятся чем-то чудовищным.

 

25 апреля 1915 года фрегаттен-капитан Герман Бауэр, командир 3-й флотилии подводных лодок, приказал 3 сво­им лодкам выйти к берегам Ирландии. U-30 должна была патрулировать в районе Дартмута, a U-20 и U-27 в Ир­ландском море и Бристольском заливе. Первой в поход отправилась U-30, которая уже 28 апреля потопила свою первую жертву. 30 апреля из Эмдена в поход к берегам Великобритании вышла подводная лодка U-20 капитан-лейтенанта Вальтера Швигера. Это был его первый бое­вой поход на U-20.

1 мая U-30 оказалась замешанной в инцидент, кото­рый в мелком масштабе смоделировал будущий скан­дал вокруг «Лузитании». Подводная лодка торпедирова­ла американский танкер «Галфлайт». Судно было спасе­но, но 3 человека погибли. Командир лодки капитан-лейтенант фон Розенберг утверждал, что танкер шел в сопровождении военных кораблей, поэтому атака была совершенно законной.

Тем временем U-27 из-за повреждения носовых горизонтальных рулей была вынуждена вернуться. 4 мая взяла курс домой и U-30. Таким образом, у берегов Ирландии осталась только U-20 капитан-лейтенанта Швигера.

А в это время на другой стороне Атлантики «Лузитания» готовилась к отправке в очередной рейс. Но 1 мая 1915 года нью-йоркские газеты опубликовали предупреж­дение германского посольства:

 

«Всем путешественникам, намеревающимся отпра­виться в рейс через Атлантику, напоминается, что Германия и ее союзники находятся в состоянии войны с Великобританией и ее союзниками. Военная зона включает воды, примыкающие к Британским островам, и в соответствии с официальным предупреждением, сде­ланным германским имперским правительством, суда, несущие флаг Великобритании или любого из ее союз­ников, подлежат в этих водах уничтожению. Лица, на­меревающиеся отправиться в военную зону на судах Ве­ликобритании или ее союзников, делают это на свой страх и риск.

Германский имперский посол, Вашингтон. 22апреля 1915 года»

 

Это предупреждение было помещено рядом с распи­санием судов компании «Кунард», которое сообщало, что в следующий рейс «Лузитания» выйдет из Нью-Йор­ка 29 мая. Но для этого ей еще нужно было вернуться в Америку, а пока что лайнер 1 мая в 12.30 отошел от причала и направился вниз по Гудзону. Несмотря ни на что, 1250 пассажиров не отказались от путешествия на комфортабельном корабле, среди них было много аме­риканцев.

Тем временем Швигер обогнул с севера Шотландию и Ирландию. 3 мая западнее Оркнейских островов Шви­гер заметил небольшой пароход под датским флагом. Так как на нем не было маркировки нейтрального судна, Швигер решил, что пароход на самом деле английский, и вышел в атаку, но торпеда застряла в аппарате. 4 мая он попытался торпедировать судно, которое сам назвал шведским, и опять потерпел неудачу. 5 мая U-20 подо­шла к западным берегам Ирландии и в районе мыса Олд-Хед оф Кинсейл встретила маленькую шхуну «Эрл оф Латам». Швигер позволил экипажу покинуть корабль и потопил шхуну артиллерийским огнем. В тот же день Шви­гер встретил судно, которое опять-таки сам же счел нор­вежским. Но нейтральная маркировка была якобы нанесе­на неправильно, и U-20 снова пошла в атаку. К счастью для норвежцев, торпеда прошла мимо.

Эти неоднократные атаки нейтральных судов вдребез­ги разносят образ героя-подводника, который иногда пытаются натянуть на Швигера. Перед нами предстает человек с нездоровой психикой, практически маньяк-убийца. В ряде воспоминаний коллег Швигера отмечается, что он был отъявленным трусом, поэтому проявления патологической жестокости в отношении беззащитных жертв были для него совершенно естественными. В февра­ле 1915 года он преднамеренно атакует госпитальное суд­но «Астуриас», прекрасно видя красные кресты на бор­тах. Такого себе не позволяли даже гитлеровские подвод­ники...

До встречи с «Лузитанией» в районе мыса Олд-Хед оф Кинсейл Швигер потопил 2 судна. Утром 6 мая он открывает огонь по пароходу «Кандидат», но потом все-таки делает передышку, чтобы экипаж мог покинуть корабль. Во второй половине дня он без предупреждения торпеди­рует пароход «Сентюрион». После этого он решает остать­ся в прежнем районе, а не следовать к Ливерпулю, как ему было приказано. Он опасался, что рейд в Ирландское море потребует слишком много топлива. Кроме того, на U-20 остались только 3 торпеды, а согласно наставлениям он должен был сохранить 2 на время обратного перехода. Следует отметить, что в районе мыса Олд-Хед оф Кинсейл германские лодки потопили несколько парохо­дов, однако британское Адмиралтейство смотрело на это совершенно равнодушно, ограничившись рассылкой пре­дупреждений:

 

«Германские субмарины действуют в основном у выступающих е море мысов и на подходах к берегу. Суда должны огибать выдающиеся мысы на большом расстоянии».

 

Ограничить организацию противолодочной обороны посылкой такой радиограммы легко и просто, но вот проку от этого не будет совершенно никакого. Команду­ющий военно-морской базой в Куинстауне контр-адми­рал сэр Чарльз Кук не имел в своем распоряжении ко­раблей крупнее траулеров. Единственным крупным ко­раблем в этом порту являлся флагман Соединения Е старый крейсер «Джюно». Как этот корабль мог помочь в охране «Лузитании» от подводных лодок — неясно, од­нако он получил приказ встретить лайнер. Капитан лай­нера Уильям Тэрнер был извещен об этом перед выходом из Нью-Йорка. Между прочим, Соединением Е ко­мандовал контр-адмирал Орас Худ. Хотя все британские историки очень высоко отзываются об этом офицере, его имя странным образом оказалось связанным с двумя са­мыми крупными катастрофами, постигшими Королев­ский Флот в годы войны, — гибелью «Лузитании» и ги­белью «Инвинсибла».

Дальше идут новые неясности. Комната 40 перехва­тила и расшифровала приказ Бауэра U-30. Более того, при выходе в море Швигер провел пробный сеанс радио­связи, и это тоже не осталось незамеченным. 1 мая Разве­дывательный Отдел Адмиралтейства сообщил, что 3 вра­жеские лодки направляются в Ирландское море. И ничего не было предпринято. Более того, во второй половине дня 5 мая Худ получил приказ немедленно возвращать­ся в Куинстаун. Адмиралу Куку было приказано обеспе­чить охрану «Лузитании», хотя непонятно, что он мог предпринять. Сам Кук не счел необходимым сообщить капитану «Лузитании» об изменении планов. Впрочем, вместо «Джюно» в море было отправлено досмотровое судно «Партридж», от которого проку было ничуть не больше. В Милфорд-Хэйвене, на входе в Бристольский залив, находились эсминцы «Лиджен», «Люцифер», «Линнет» и «Лэйврок», однако они не получили приказ выйти в море. Предполагалось, что эти корабли 8 мая встретят линкор «Колоссус» и проведут его в Девенпорт, поэтому их нельзя было использовать для сопровожде­ния «Лузитании». Таким образом, вольно или неволь­но, командование Королевского Флота оставило огром­ный лайнер в одиночестве.

Британское Адмиралтейство ограничилось посылкой нескольких предупреждений «Лузитании», причем пос­леднее было отправлено 7 мая в 11.25, когда лайнер уже входил в угрожаемую зону. Получив целую серию пре­дупреждений, капитан Тэрнер проложил курс значитель­но мористее маяка Фастнет. Примерно в 8.00 он снизил скорость до 18 узлов, чтобы подойти к Ливерпулю с рас­светом. Но вскоре поднялся туман, и капитан приказал снизить скорость до 15 узлов, а также начать давать гудки сиреной. Около полудня туман рассеялся, и Тэрнер по­вернул немного влево, чтобы точнее определиться по открывшемуся берегу, и снова увеличил скорость. В 13.40 показался напоминающий сахарную голову мыс Олд-Хед оф Кинсейл, хорошо знакомый всем морякам. Тэрнер повернул на прежний курс, проходя примерно в 10 ми­лях от берега. Море было совершенно пустынным. Часы показывали 14.09. Никто еще не знал, что наступает но­вая эпоха. О ней возвестил крик впередсмотрящего на баке «Лузитании»: «Торпеды с правого борта!»

В 14.10 торпеда попала в цель, и прогремел оглуши­тельный взрыв. Сразу за ним раздался второй, более сильный. Попытка вывести «Лузитанию» на мелкое место не удалась, так как огромный лайнер сразу по­терял ход и стремительно затонул. Уже через 20 минут «Лузитания», высоко задрав корму в воздух, скрылась под водой. Из 1959 человек, находившихся на борту, погибли 1198, включая 785 пассажиров. Из 159 амери­канцев погибли 124. В числе погибших оказалось много женщин и почти все дети. Такое огромное число жертв можно объяснить лишь очень быстрой гибелью кораб­ля, низкой температурой воды, паникой и неоргани­зованностью спасательных работ, хотя лайнер затонул на прямой видимости от берега. Сухой приговор ир­ландского судьи гласит:

 

«Смерть покойных наступила вследствие продолжи­тельного погружения в море в 8 милях на SSW от мыса Олд-Хед оф Кинсейл в пятницу 7 мая 1915 года в результате гибели королевского торгового судна «Лузитания» от торпед, выпущенных без предупреждения германской подводной лодкой. Мы находим, что это ужасное преступление противоречит международным и законам и соглашениям всех цивилизованных наций, и поэтому обвиняем перед судом цивилизованного мира офицеров указанной подводной лодки, императора и правительство Германии, по приказу которых они действовали, в предумышленном и массовом убийстве».

 

Приведем выдержки из бортового журнала U-20 (вре­мя среднеевропейское, отличается от Гринвича на 1 час).

 

«14.20. Прямо перед нами я заметил четыре трубы и мачты парохода, под прямым углом к нашему курсу, шедшего с юго-запада. В нем был опознан пассажирский пароход.

14.26. Продвинулся к пароходу в надежде, что он изменит курс по направлению к ирландскому берегу.

14.35. Пароход повернул, взяв направление на Куинстаун, и тем самым дал нам возможность подойти на дистанцию выстрела. Мы пошли полным ходом, чтобы выйти на должную позицию.

15.10. Выпущена торпеда с дистанции 700 метров, установленная на углубление 3 метра.

Попадание в центр парохода сразу за мостиком. Необычайно большой взрыв с громадным облаком дыма и обломками, выброшенными выше труб. В дополнение к торпеде имел место внутренний взрыв (котлы, уголь или порох?). Мостик и часть корабля, куда попала торпеда, были вырваны, и начался пожар. Корабль остановился и очень быстро повалился на правый борт, в то же время погружаясь носом. Похоже было на то, что он вскоре перевернется. На борту наблюдалось большое смятение. Были изготовлены шлюпки и многие из них спущены на воду. Шлюпки, полностью забитые людьми, падали в воду носом или кормой, а затем опрокидывались.

Шлюпки левого борта не могли быть спущены из-за большого крена. На носу корабля можно было видеть его название «Лузитания», написанное золотыми буквами. Трубы были окрашены в черный цвет. Кормовой флаг не был поднят. Корабль шел со скоростью около 20 узлов».

 

Немного ниже Швигер добавляет, что «не мог послать вторую торпеду в толпу этих пассажиров, которые пыта­лись спастись», хотя это явное лицемерие. Таким же ли­цемерием выгладит попытка доказать, что он не знал, какой именно корабль атакует. Во всем мире существова­ли всего 3 (прописью — три) подобных корабля: «Мав­ритания», «Лузитания», «Олимпик». Предположение, будто профессиональный моряк ухитрился спутать эту троицу с кем-то другим, выглядит абсолютно невероят­ным. Это все равно что, гладя на Великую Китайскую стену, заявить: «Какая прекрасная Эйфелева башня». Нет, Швигер прекрасно знал, что атакует один из 3 знамени­тых лайнеров, на котором находятся несколько тысяч человек, и сознательно пошел на массовое убийство.

Когда через 6 дней U-20 вернулась в Вильгельмсхафен, Швигера встретили со всех сторон поздравлениями. Гер­манские офицеры-подводники открыто завидовали ему, о погибших людях не думал никто. Но вскоре восторги официальных кругов сменились неудовольствием. Бывший президент США Теодор Рузвельт расценил эту атаку как «пиратство, превосходящее по масштабам любое убийство, когда-либо совершавшееся в старые пиратские времена». После того как 13 мая президент Вильсон отправил в Бер­лин первую ноту с требованием отказаться от атак пасса­жирских судов, Швигер получил выговор от командова­ния. Это вызвало недоумение у офицеров германского флота, которые полагали, что Швигер просто исполнял приказ. Немного позднее этот рефрен будет повторяться многократно офицерами СС и зондеркоманд, им было с кого брать пример.

Немцы попытались затянуть переговоры по вопросам, связанным с потоплением «Лузитании», до бесконечно­сти и, в общем, им это удалось. Препирательства дли­лись более 4 месяцев. Однако уже 5 июня был отдан при­каз с запрещением атаковать пассажирские суда, кото­рый, впрочем, никто не собирался исполнять. Между командованием флота и канцлером разгорелась склока. Фон Бетман-Гольвег требовал ограничить размах подвод­ной войны, Адмиралштаб утверждал, что ее нужно либо прекратить вообще, либо не снижать интенсивности дей­ствий.

Не меньше склок разгорелось и в Адмиралтействе. Ка­питана Тэрнера обвинили в том, что он не вел «Лузитанию» зигзагом. Тэрнер был убежден, что начинать зигзаг следует лишь после обнаружения лодки, a U-20 никто не видел. Начальник Отдела торгового судоходства Адмирал­тейства капитан 1 ранга Ричард Уэбб в своем меморан­думе писал: «Мы вынуждены сделать заключение, что либо он <Тэрнер> совершенно некомпетентен, либо он подкуплен немцами. В последнем случае нет необходимо­сти предполагать, что он собирался рисковать своей жиз­нью, как это вышло на самом деле. Он вполне мог ду­мать, что, проложив курс под самым берегом, он полу­чит достаточно времени, чтобы выбросить корабль на мель до того, как тот затонет». На этом документе адмирал Фишер сделал как всегда ядовитую пометку: «Совершенно согласен. Так как в компании «Кунард» не работают не­компетентные люди, совершенно ясно, что капитан Тэрнер не дурак, а мерзавец». В очередной раз Фишер пошел на поводу у собственного языка. Конечно же, Тэрнер не был изменником. Как бороться с подводными лодками* не знали и сами военные, что уж тут спрашивать с капитана лайнера.

Остается сказать несколько слов о причинах второго взрыва. Рассматривались 3 версии: 1) взрывчатка; 2) кот­лы; 3) угольная пыль. На первой версии особенно рьяно настаивали немцы, утверждая, что «Лузитания» тайно везла большое количество взрывчатых веществ. Достоверно известно, что на корабле находились 4200 ящиков с ру­жейными патронами, 1250 ящиков шрапнельных снаря­дов и 18 ящиков взрывателей. Это груз был включен в корабельный манифест. Но более тщательное изучение документов, в том числе и обнародованных много лет спустя, опровергает эту версию. Ряд свидетелей утверж­дает, что торпеда попала между первой и второй труба­ми, что делает вполне вероятным взрыв котлов. Однако никто из спасшихся кочегаров и механиков даже не упо­минал о чем-то подобном. Обе первые версии опровергнуты также результатами исследования затонувшей «Лузитании», которое провела экспедиция Роберта Балларда. Она обнаружила, что носовая часть лайнера цела, то есть взрыва в трюме с боеприпасами не было. К сожале­нию, лайнер лежит на правом борту, поэтому оказалось невозможно обследовать район повреждений. Зато вокруг «Лузитании» валяются кучи угля, что позволяет выдви­нуть версию о взрыве угольной пыли в бункерах. Она тоже небезупречна, но на сегодняшний день представляется наиболее вероятной.

 

«Арабик»

 

Командир U-24 капитан-лейтенант Шнейдер, кото­рый в самом начале войны открыл людоедскую охоту за пассажирскими судами, все-таки сумел отличиться. Ут­ром 19 августа 1915 года в 50 милях от мыса Олд-Хед оф Кинсейл он задержал пароход «Дансли». Пока его коман­да садилась в. шлюпки, Шнейдер обстреливал пароход из орудия, не слишком заботясь о безопасности моря­ков. В этот момент на востоке показался большой пароход.

Объяснения Шнейдера, которые он дал относитель­но своих последующих действий, звучат как бред сума­сшедшего. Однажды ему дал бой вооруженный траулер «Спайдер», помешав потопить пароход «Сити оф Ливер­пуль». Потом его попытался протаранить невооруженный траулер «Маджестик». Английский корабль отважно бро­сился в атаку на грозного противника и помешал ему уничтожить угольщик. После этого от Шнейдера ушел пароход «Сити оф Эксетер», который вызвал на помощь вооруженную яхту «Сабрина II». Все эти случаи так по­влияли на Шнейдера, что он начал опасаться... больших пароходов. Заметьте, не яхт или траулеров, а пароходов.

Шнейдер решил, что пароход идет зигзагом с целью протаранить его лодку. Поэтому командир U-24 счел воз­можным не исполнять приказ, запрещающий атаковать без предупреждения пассажирские суда. Лодка выпусти­ла торпеду, которая попала в корму жертвы. Поврежде­ния оказались так велики, что лайнер компании «Уайт Стар» «Арабик», который следовал из Ливерпуля в Нью-Йорк, затонул в течение 10 минут. При этом погибли 44 человека. Ни капитан лайнера Уильям Финн, ни один из членов команды даже не заметил лодку.

Когда известие об очередном «подвиге» германских подводников пришло в Америку, германский посол граф фон Бернсторф впал в панику. Он еще не сумел преодо­леть осложнения, возникшие после гибели «Лузитании», как на него рухнула новая проблема. В то же время терпе­ние американцев явно подходило к концу. В Берлин была отправлена довольно резкая нота с требованием извине­ний и возмещения убытков. Имперское правительство решило сделать вид, что ничего не происходит, и проиг­норировало ноту. Через месяц американское правитель­ство потребовало от фон Бернсторфа немедленных объяс­нений.

В Берлине возникли разногласия между военным и политическим руководством. Канцлер фон Бетман-Гольвег стоял за прекращение атак пассажирских судов, но адмирал фон Тирпиц утверждал, что это поставит под сомнение законность подводной войны как таковой. Он предлагал временно отозвать подводные лодки от бе­регов Англии и направить их в Средиземное море. Од­нако фон Бернсторф сообщил, что такая мера не су­меет успокоить Америку, поэтому кайзер начал скло­няться к точке зрения канцлера. Секретные инструк­ции о запрещении атак пассажирских судов без пре­дупреждения были подтверждены. Фон Тирпиц подал в отставку, которая не была принята. Командующий Флотом Открытого Моря адмирал фон Поль получил приказ о запрете атак пассажирских судов вообще. Фон Поль утверждал, что теперь лодкам придется осматри­вать все суда перед атакой, что ведет к неприемлемому риску. Он тоже подал в отставку, но и этот рапорт был отклонен кайзером.

.В результате 7 сентября германское правительство от­правило в Вашингтон ноту с выражением сожаления по поводу гибели американских граждан, однако отказыва­лось от возмещения убытков и предлагало передать воп­рос на рассмотрение Гаагского трибунала. Одновремен­но был обнародован рапорт Шнейдера, в котором по­топление «Арабика» представлялось актом самообороны. Это лишь подлило масла в огонь, так как американцы справедливо восприняли такой поступок как демонстра­тивную попытку полностью оправдать преступные дей­ствия командира лодки.

В конце концов Берлин капитулировал. 5 октября было отправлено предложение начать переговоры о возмеще­нии убытков, одновременно был отдан приказ об от­странении Шнейдера от командования.

 

«Сассекс»

 

Этот лайнер был атакован в 1916 году, и этот инци­дент стал финалом целой серии атак против нейтральных пассажирских пароходов. 16 марта был торпедирован и потоплен голландский пароход «Тубантия», зашедший в Дувр за почтой, Несколько дней спустя там же был по­топлен голландский пароход «Палембанг».

Но гораздо более серьезным по своим последствиям стало потопление 24 марта пассажирского парома «Сас­секс», курсировавшего в Ла-Манше между Фолкстоном и Дьеппом. Подводная лодка UB-29 лейтенанта Пусткухена торпедировала пароход, на котором находились 380 пассажиров, в том числе много американцев, При взры­ве погибли 50 человек, но пароход не затонул. Сигнал SOS был принят французским дозорным отрядом, и адмирал де Винье немедленно отправил на помощь «Сассексу» все имеющиеся корабли. Когда адмирал Бэкон узнал, что французы не могут найти поврежденное суд­но, он отправил в море все свои эсминцы. В 23.10 эсми­нец «Африди» нашел «Сассекс» в 14 милях западнее Булони. Продолжительность поисков объясняется тем, что в радиограмме «Сассекса» были указаны неправиль­ные координаты. Французский траулер снял с парома женщин и детей, британские эсминцы забрали осталь­ных пассажиров.

«Сассекс» удалось отбуксировать в Булонь. Там в од­ной из спасательных шлюпок были найдены осколки гер­манской торпеды, что сразу сделало невозможными по­пытки оспаривать факт атаки. Германское министерство иностранных дел попыталось доказать, что паром подо­рвался на минном заграждении. Позднее граф фон Бернсторф назвал эту ноту самым неудачным документом, отправленным из Берлина в Вашингтон в годы войны. Потом начался детский лепет относительно того, что Пусткухен де принял это судно за войсковой транспорт, так как на палубе находилось много людей. Когда эти объяснения были отвергнуты, родилась новая версия: «Командир UB-29 принял пароход за новый шлюп типа «Арабис». Но все эти неуклюжие попытки лишь подлили масла в огонь. Американцы восприняли эту атаку как де­монстративный вызов и доказательство бесчестности гер­манского правительства. Берлин попытался было спус­тить дело на тормозах, но последствия очередного пре­ступления немцев оказались гораздо тяжелее, чем пред­полагали канцлер и Адмиралштаб. Американское прави­тельство отправило немцам ноту, которая завершалась следующими словами:

 

«Если имперское правительство немедленно не объявит о прекращении принятых им в настоящее время методов ведения войны против пассажирских и грузовых пароходов, правительству Соединенных Штатов не ос­тается иного выхода, как полностью прервать все дипломатические отношения с Германской империей».

 

Одновременно через испанского посла была доведена информация, что Вашингтон удовлетворится только безоговорочным выполнением всех его требований.

 

«Британник»

 

Самый большой корабль, погибший в годы войны, стал жертвой мины. «Британник» не был атакован торпе­дами, но все-таки затонул в результате действий герман­ских подводных лодок. К счастью, гибель госпитального судна «Британник» не сопровождалась большими люд­скими потерями. Более того она имела даже некий анек­дотический оттенок, став иллюстрацией к морской по­словице насчет «бабы на корабле».

Можно лишь удивляться, как при традиционной суе­верности моряков компания «Уайт Стар» не уволила Вайолет Джессоп, которая находилась на борту всех трех суперлайнеров этой компании в роковой для них день.

20 сентября 1911 года лайнер «Олимпик» сталкивает­ся с крейсером «Хок», оба корабля получают серьезные повреждения, Впервые морякам приходится на практике ознакомиться с законами гидродинамики, а именно — явлением взаимного присасывания идущих рядом кораб­лей. Вайолет служит горничной на «Олимпике». 15 апреля 1912 года при столкновении с айсбергом гибнет «Тита­ник». Горничная Вайолет Джессоп спасается на одной из шлюпок. 16 ноября 1916 года, подорвавшись на мине, тонет «Британник». Медицинская сестра Вайолет Джес­соп снова спасается, хотя не умеет плавать.

Однако вернемся к самому «Британнику». Это был третий и самый крупный из однотипных лайнеров ком­пании «Уайт Стар». «Британник» был спущен на воду 26 февраля 1914 года. При постройке этого корабля были учтены уроки гибели «Титаника». Он получил двойное дно, что увеличило ширину корпуса на 2 фута, простран­ство между внешним и внутренним днищем было разде­лено 6 продольными переборками, которые должны были уменьшить размеры затопления в случае повреждения обшивки. «Британник» получил 16 водонепроницаемых переборок, которые поднимались на несколько палуб выше, чем на «Титанике». Теперь уже никто не говорил, что нельзя причинять неудобства пассажирам первого клас­са, даже в роскошных каютах появились водонепроницае­мые двери. Было резко увеличено количество шлюпок.

Но началась война, и лайнер так и не появился на линии Саутгемптон — Нью-Йорк. Вместо этого он пре­вратился в госпитальное судно на 2000 пациентов. Инте­ресно, что на «Британнике» были предусмотрены 1035 мест для раненных пленников. Медицинский персонал Его Величества Госпитального Корабля «Британник» состав­ляли 52 врача, 101 медсестра и 336 санитаров. Экипаж резко сократился за счет буфетчиков и горничных, и те­перь под командованием капитана Чарльза Э. Бартлетта находились всего 635 человек.

23 декабря 1915 года «Британник» вышел в первое плавание на остров Лемнос, где уже находились «Маври­тания», «Аквитания» и «Олимпик», участвовавшие в Дарданелльской операции. Позднее туда же прибыл лайнер «Штатендам». Вместе эти 5 кораблей могли принять на борт 17000 раненых или 33000 солдат. Всего в качестве госпитального судна «Британник» совершил 5 походов, доставив в Англию несколько тысяч раненных солдат. 12 ноября 1916 года корабль покинул Саутгемптон и в очередной раз направился в Средиземное море. 17 нояб­ря он прибыл в Неаполь, где принял уголь. Шторм вы­нудил отложить выход из Неаполя на несколько дней.

Утром 21 ноября «Британник» вошел в пролив Кеа, направляясь к Лемносу. Но примерно в 8.00 огромный корабль содрогнулся от страшного удара. «Британник» подорвался на мине, поставленной U-73, и сразу начал погружаться носом. Капитан Бартлетт приказал радистам подать сигнал бедствия. Экипаж работал слаженно и спо­койно. Немедленно были спущены шлюпки, поэтому из 1066 человек, находившихся на борту в момент взрыва, погибли только 30. Это произошло потому, что 2 шлюп­ки были спущены слишком поспешно, и их разнесло на куски огромными винтами лайнера. Но если бы «Британ­ник» успел принять 3000 раненых, катастрофа затмила бы бедствие «Титаника». Капитан Бартлетт, как и поло­жено, последним покинул тонущий корабль.

Через 55 минут после взрыва «Британник» высоко зад­рал корму и ушел под воду. Он затонул на глубине всего 350 футов, поэтому уперся носом в дно моря еще до того, как окончательно скрылась под водой корма. Сигнал бед­ствия был принят британскими кораблями, и вскоре на месте катастрофы появился эсминец «Скодж». Чуть поз­же примчался эсминец «Фоксхаунд». С их помощью спа­сательные шлюпки добрались до маленького островка Мальта (не та, разумеется). Там экипажу «Британника» пришлось ждать госпитальное судно, которое доставило моряков в Марсель.

Остается неясным, почему «Британник», несмотря на все усовершенствования, затонул так быстро, даже быс­трее «Титаника». Скорее всего, это произошло потому, что медсестры открыли большинство иллюминаторов, чтобы проветрить отсеки перед приемом раненых. Когда корабль сел носом, открытые иллюминаторы оказались в воде. Если бы они были закрыты, то «Британник», ско­рее всего, уцелел бы.

 

«Джустишия»

 

Из многих атак против торговых судов в последние 2 года войны следует упомянуть одну, в которой уча­ствовали 3 подводные лодки. Процитируем рапорт лейте­нанта фон Шредера, командира UB-64.

 

«19 июля <1918 года>. 13.50, примерно 27 миль от Барра Хед, выполнил торпедную атаку из подводного положения. Одна торпеда попала в левый борт вооруженного английского парохода «Джустишия», 32234 тонны. Погрузился, эсминцы сбросили 35 глубинных бомб. В 15.20 поднялся на перископную глубину. Пароход стоит на месте. В 16.15 выпустил 2 торпеды из носовых аппаратов в левый борт. Добился 2 попаданий. Погрузился, чтобы уклониться от глубинных бомб. В 17.03 выполнил третью атаку. В 19.48 выпустил 1 торпеду из носового аппарата, она попала в правый борт парохода. После этого погрузился, чтобы уклониться от 11 глубинных бомб, и покинул район для перезарядки батарей. В 22.28 поднялся на поверхность и обнаружил, что корабль остался на плаву и сейчас буксируется. Сохранил контакт в течение ночи. В 3.37 выпустил еще 1 торпеду из носового аппара­та, но взрыва не услышал из-за глубинных бомб. В 6.40 поднялся на поверхность, перезарядил торпедные аппа­раты. Вышел в голову пароходу. В 9.30 увидел два высо­ких столба воды у борта парохода, очевидно, от попада­ния двух торпед другой подводной лодки».

 

В 18.40 того же дня U-54 заметила поврежденную «Джустишию». Приблизившись к своей жертве, капитан-лей­тенант Руктешель погрузился.

 

«Подойдя к кораблям сопровождения, U-54 была встречена громкими шумами винтов и грохотом разрывов глубинных бомб, которые вынудили ее погрузиться до 25 фатомов. Это задержало выход лодки на ударную позицию. Поднявшись на перископную глубину, капитан обнаружил, что U-54 не хватает времени для разворота, поэтому придется использовать кормовые аппараты. В 9.32 он разрядил их в цель, и через 15 секунд раздался взрыв, который можно было считать попаданием. U-54 погрузи­лась под аккомпанемент разрывов нового града глубин­ных бомб. Так как ее батареи были практически разряжены, ей пришлось отойти на такое расстояние от кораблей эскорта, которое позволило бы подняться на поверхность для перезарядки. Эффект попадания двух торпед U-54 был смазан случайным прибытием в это же время UB-124»

 

Ее командир, капитан-лейтенант Вютцдорф, заметил «Джустишию» около 7.00 и

 

«выпустил 2 торпеды в левый борт с дистанции 2500 ярдов. Взрывов не было видно, но один был ясно слышен. Из-за ошибки матроса в лодку во время погружения начала поступать вода, поэтому она провалилась до 45 фатомов, где сброшенные британскими эсминцами 65 глубинных бомб не могли причинить ей вреда. В 16.00 командир решил подняться на перископную глубину. Это оказалось трудно сделать, но, продув все цистерны, лодка выскочила на поверхность с заметным дифферентом на корму, поэтому вода в трюме залила оба электромотора, выведя их из строя. Эсминцы немедленно открыли огонь и, так как UB-124 не могла больше погружаться, командир решил затопить лодку, что и было сделано в 16.25. Экипаж подобрал эсминец «Марн».

 

Германский официальный историк так прокомменти­ровал этот необычный бой:

 

«U-54 выпустила 2 торпеды в левый борт «Джустишии» в 9.32, очевидно, позднее, чем UB-124, но анг­лийские источники, вместе с рапортами командиров двух субмарин, приводят к заключению, что 2 попадания дол­жны быть приписаны UB-124. Взрыв, раздавшийся по­зднее, был разрывом глубинной бомбы».

 

Самое важное, что Вютцдорф не напрасно потерял свою лодку. В 12.40, через три с половиной часа после его атаки, «Джустишия» затонула.

 

* * *

 

Впрочем, помимо потопления пассажирских судов на руках (здесь просто неуместно выражение «на совести») командиров германских лодок были и прямые убийства. После Второй Мировой войны командир U-852 фон Экк пытался оправдаться за то, что расстреливал из орудия спасательные шлюпки, утверждая, будто топил облом­ки, которые могли выдать присутствие его лодки в райо­не боев. Это ему не помогло, и фон Экк вполне заслу­женно отправился на виселицу. В Первой Мировой войне не раз имели место случаи, когда командиры германских лодок приказывали из пулеметов расстреливать спасшихся людей.

Впрочем, кроме бессмысленной кровожадности, встречались и проявления откровенного садизма. 14 ав­густа 1917 года подводный заградитель UC-63 потопил у восточного побережья Англии вооруженные траулеры «Этель и Милли» и «Нельсон». Первым на дно пошел «Нельсон», после чего германская лодка из пулемета рас­стреляла спасательную шлюпку. Чудом спасся лишь один человек, который укрылся за плавающим бочонком. Он видел, как UC-63 потопила «Этель и Милли», и немцы подняли на палубу часть команды траулера. После этого лодка отошла подальше и погрузилась, обрекая людей на гибель. Что может лишь порадовать: 1 ноября 1917 года UC-63 была потоплена со всей командой в Дуврском проливе торпедой британской подводной лодки Е-52.

После войны союзники попытались начать судебное преследование командиров германских лодок, наиболее «отличившихся» в убийствах гражданских лиц. Но все эти процессы выродились в настоящий фарс. Кто-то получил 4 года тюрьмы и был тут же отпущен из зала суда. А кто-то просто отказался явиться в суд, и это было сочтено вполне достаточным основанием для закрытия дела. Та­кой исход международных процессов еще раз показал, что практически все международные правовые институ­ты в то время имели совершенно опереточный характер.