Wundefwaffe

ОПЕРАЦИЯ «АЛЬБИОН», ОКТЯБРЬ 1917 ГОДА

 

 

Захват немецким десантом Моонзундского архипела­га в 1917 году остается достаточно загадочной операцией. Смысла в ней не было решительно никакого. Даже на­чальник штаба корпуса, захватившего архипелаг, пол­ковник фон Чишвиц в своей книге признал, что «насто­ятельной необходимости занятия островов не было, и их роль для последующих операций была ничтожна». Скорее всего, как и в 1915 году, германское командование ре­шило немного потренировать свой флот. Стратегическое положение германской армии или флота в результате зах­вата архипелага не улучшилось. Фон Гинденбург, разу­меется, не собирался захватывать Петроград, чтобы раз­давить большевистскую гадину, старательно выращенную им же самим. Вести какие-то широкие операции на вос­токе германская армия была уже не в состоянии. И опе­рация «Альбион» может служить примером «победы» на­половину развалившейся армии над полностью разложив­шейся. К тому же в названии операции явно проглядыва­ют фрейдистские мотивы. Уничтожить «коварный Альби­он» явно не удалось, в это время сама Германия уже сто­яла на краю пропасти, так хоть немного душу потешить. Кайзер отдал приказ:

 

«Для господства в Рижском заливе и обеспечения фла­га восточного фронта надлежит совместным ударом сухопутных и морских сил овладеть островами Эзель и Моон и запереть для неприятельских сил Большой Зунд».

 

Однако эти трескучие фразы не должны вводить нас в заблуждение. Самым простым доказательством того, на­сколько слабо немцев интересовало положение в Рижс­ком заливе, является их отношение к обороне берега в этом районе. За несколько лет они не построили ни од­ной, даже самой слабой береговой батареи. В это же вре­мя берега Фландрии были буквально усеяны орудиями самых разных калибров, вплоть до 381 мм. Если бы нем­цы поставили пару таких орудий не в районе Зеебрюгге, а на мысе Домеснес, они не только немедленно выш­вырнули бы русский флот из Рижского залива, но и бы­стро уничтожили бы батареи мыса Церель, подвигами которых так восхищались советские историки.

Для захвата островов немцы выделили силы, которые на бумаге выглядели гораздо страшнее, чем в действи­тельности. Громкое название «Десантный корпус» гене­рала от инфантерии фон Катена (он же 23-й резервный корпус) было навешено на 43-ю пехотную дивизию ге­нерал-лейтенанта фон Эсторфа, к которой был добав­лен штаб и несколько разрозненных батальонов из со­става 77-й пехотной дивизии. Немцы имели около 25000 человек и 40 орудий. Просто для информации напомним, что по штатам 1914 года германский корпус должен был иметь более 45000 человек при 160 орудиях. За годы вой­ны штатная организация германской армии изменялась в основном в сторону увеличения огневой мощи частей и соединений. То есть немцы ввели в дело значительно ослабленный корпус, личный состав которого в боль­шинстве состоял из резервистов. Направить на край света закаленный и полностью укомплектованный корпус пер­вой линии, сняв его с Западного фронта, фельдмаршал фон Гинденбург просто не мог. Но даже эти войска неизмеримо превышали по своим боевым качествам не при­знающую дисциплины толпу, в которую большевики превратили русскую армию.

Германский флот отнесся к операции более серьезно, хотя, скорее всего, причиной этому было затянувшееся безделье. В Балтийское море действительно были отправ­лены главные силы Флота Открытого Моря. Но опять-таки немцы не рисковали решительно ничем. Гранд Флит не собирался разбивать лоб об укрепления Гельголанда, тем более что англичане после фиаско в Дарданеллах научились уважать минные заграждения. А сами немцы не могли вести какие-либо активные операции в Север­ном море, поэтому временный уход оттуда большинства германских кораблей не менял совершенно ничего. Всего немцы направили к Моонзундским островам 10 линко­ров, 1 линейный крейсер, 9 легких крейсеров, 58 эсмин­цев, 7 миноносцев, 6 подводных лодок, 27 тральщиков, 66 катеров-тральщиков, 4 прерывателя минных заграж­дений, 59 патрульных судов, 1 минный, 2 сетевых и 2 боновых заградителя, 5 плавучих баз, 32 транспорта и ряд других кораблей, в общей сложности 351 единицу. Этой эскадрой командовал вице-адмирал Эрхард Шмидт.

Силы русского флота значительно уступали немцам. Хотя в 1916 году удалось углубить канал в Моонзунде до 9 метров, и теперь броненосцы и крейсера могли проходить в Рижский залив внутренним фарватером, это относилось лишь к старым кораблям с малой осадкой. Броненосцы типа «Андрей Первозванный» и тем более линкоры Бал­тийского флота в бою участвовать не могли. Таким обра­зом, русский флот имел в районе боев: 2 броненосца, 2 броненосных крейсера, 1 крейсер, 3 канонерки, 26 эс­минцев, 7 миноносцев, 3 подводные лодки, 3 минных заградителя и другие корабли, всего 125 единиц. Наиболее современные корабли перечислены в приложении. Необ­ходимо также учитывать мощные береговые батареи, наи­более сильными из которых были 305-мм батареи на мысе Церель (полуостров Сворбе, Эзель) и мысе Тахкона (остров Даго). Самым главным врагом немцев стали 11000 мин, которые русские успели поставить в этом районе. Главной бедой русских было полное моральное разложение войск. Солдаты и матросы воевать не желали, они с большей охотой и энергией митинговали. Офицеры были запуганы до полной невменяемости и были лишены реальной вла­сти. Они не могли приказывать, им оставалось лишь уго­варивать матросов. Нет ничего странного в том, что часть офицеров просто дезертировала, лишив сухопутные части и корабли командиров.

Ссылки советских историков на то, что царские ад­миралы бежали от большевиков, «забыв о своем долге», просто умилительны. Революционные матросики в Крон­штадте и Гельсингфорсе зверствовали так, что им поза­видовали бы орды Чингисхана. А после того, как были пролиты реки крови, банды осатанелых садистов-убийц искренне удивляются, почему все нормальные люди ша­рахаются от них, как от чумы. Русские адмиралы не боя­лись смерти от вражеских снарядов. Но мучительная смерть от лап сумасшедших людоедов может испугать кого угод­но, ведь это уже за гранью человеческого. Как мог ко­мандовать адмирал Бахирев, помня об убийстве коман­дующего флотом адмирала Непенина и видя у себя за спиной выродка с револьвером в руке?

Придется процитировать одного из мелких большеви­стских главарей:

 

«Прошло два, три дня с начала переворота, а Балтий­ский флот, умно руководимый своим командующим ад­миралом Непениным, продолжал быть спокойным. Тогда пришлось для углубления революции, пока не поздно, отделить матросов от офицеров и вырыть между ними не­проходимую пропасть ненависти и недоверия. Для этого-то и были убиты адмирал Непенин и другие офицеры».

 

То есть большевики гнусно лгут, говоря о «стихий­ном гневе масс». Эти убийства были хладнокровно спланированы и исполнены ленинско-троцкистскими вы­кормышами.

Подготовку к операции немцы начали 21 сентября, когда в Либаве началось формирование десантного кор­пуса и погрузка техники и снаряжения на транспорты. Одновременно начались тральные работы. Русским помогла погода — всю вторую половину сентября бушевали силь­ные шторма, которые мешали немцам. Например, посад­ка на транспорты была намечена на 27 сентября, но плав­но съехала на 9 октября. Немецкие тральщики сумели рас­чистить проход по кромке передового заграждения (Того самого, на котором погибли 7 эсминцев 10-й флотилии). Вече­ром 10 октября транспортный флот был готов к выходу из Либавы. Тут же находились крейсера 2-й Разведыватель­ной Группы и часть эсминцев. На рассвете 11 октября к Либаве прибыл линейный крейсер «Мольтке» с адмира­лом Шмидтом на борту, его сопровождали линкоры. 6-я Разведывательная Группа стояла в Виндаве. В тот же день германская армада двинулась в путь.

 

Высадка в бухте Тага-Лахт, 12 октября 1917 года

 

Германская эскадра разделилась на отряды еще вече­ром 11 октября. Линкоры «Фридрих дер Гроссе» и «Кениг Альберт» ушли для обстрела полуострова Сворбе. На следу­ющее утро десантная флотилия и корабли прикрытия прибыли в исходный район. Переход немцев не был за­мечен русскими. В 4.00, опоздав на час против плана, германские корабли начали становиться на якорь соглас­но диспозиции. Линкор «Байерн» и крейсер «Эмден» ста­ли у входа в пролив Соэлозунд для обстрела батарей у Тоффри и Памерорта. 7 линкоров должны были подавить батареи в районе бухты Тага-Лахт.

Адмирал Шмидт, учитывая отставание от графика, приказал кораблям следовать впереди тральщиков. Это не могло не сказаться. При постановке на якорь линкоры «Байерн» и «Гроссер Курфюрст» подорвались на минах. Однако повреждения были невелики, и линкоры про­должали выполнять свои задачи. В 5.27 линкоры «Кай­зер», «Кайзерин», «Принц-регент Луитпольд» открыли огонь по батарее на мысе Хундсорт, к ним присоединил­ся линейный крейсер «Мольтке». Одновременно линко­ры «Маркграф», «Кронпринц» и «Кениг» обстреляли ба­тарею на мысе Ниннаст. Десантные корабли в сопровож­дении миноносцев двинулись в бухту. Батареи открыли ответный огонь, и 152-мм орудие с Хундсорта даже на­крыло «Мольтке».

Однако артиллерийская дуэль не затянулась, и вско­ре батареи замолчали. Советские историки, разумеется, нашли этому оправдание. Линкоры вели огонь из 305-мм орудий, прямым попаданием был взорван погреб, раз­бита наблюдательная вышка. Напомним, что старые ту­рецкие батареи в Дарданеллах стреляли до последнего снаряда. Они прекращали огонь, лишь когда орудия бук­вально скрывались под грудами земли, выброшенной многочисленными взрывами английских снарядов. Боль­шевички воспитали пораженцев, поражение они и по­лучили.

131-й пехотный полк практически без сопротивления высадился в бухте, и вскоре его авангарды без боя захва­тили обе батареи вместе с личным составом. Расчеты ока­зались настолько трусливы, что не посмели даже сбе­жать. Единственная неприятность произошла, когда на мине подорвался крупный транспорт «Корсика». Мино­носцы сняли с него пехотинцев и боеприпасы, после чего транспорт был выведен на отмель.

Уже к 10.30 успех высадки стал совершенно очевид­ным, и генерал фон Эсторф отдал приказ на преследо­вание противника. В этот день немецкие войска лишь из­редка сталкивались с символическим сопротивлением. Немцам не пришлось вести наступление, они ограничи­лись совершением маршей. Продвижению немецких час­тей мешали только болота и исключительно скверные дороги. Весь остров оказался в их руках к 16 октября. Зна­менитые батареи на мысе Сворбе были сданы немцам невзорванными, хотя часть механизмов орудий была вы­ведена из строя.

Одновременно с высадкой десанта искатели мин во главе с эсминцем Т-130 начали разведку фарватера через пролив Соэлозунд под прикрытием линкора «Байерн» и крейсера «Эмден». Миноносец А-32 неосторожно подо­шел на 20 кабельтовых к батарее Тоффри, был обстре­лян и получил пробоину в корме. В ответ незамедлитель­но открыл огонь «Байерн». К нему присоединились «Эм­ден» и группа миноносцев, и батарея замолчала. Бой длил­ся всего 10 минут. При этом, когда командир батареи мичман Лесгафт спустился с наблюдательной вышки, то не нашел на батарее ни одного человека — вся прислуга сбежала! После этого немцы высадили маленький десант, который уничтожил орудия. Теперь они получили воз­можность проходить через пролив Соэлозунд без помех, чем и не замедлили воспользоваться. Вспомогательный десант, высаженный у Памерорта, противника не обна­ружил. Предполагаемой батареи также не оказалось, раз­ведка немцев сработала не лучшим образом.

 

Бои на Кассарском плесе, 12 —14 октября 1917 года

 

Германские тральщики около 12.00 были обстреляны эсминцами «Генерал Кондратенко» и «Пограничник», вошедший было на Кассарский плес Т-130, был вынуж­ден отойти. Однако около 16.00 эсминцы V-82, S-64, S-61, S-63, V-74, Т-144, Т-142 прорвались на плес под при­крытием орудий крейсера «Эмден». Их встретила кано­нерка «Грозящий», к которой присоединились эсминцы

«Десна» (контр-адмирала Старк), «Изяслав», «Гром», «Забияка», «Самсон» и «Новик». Завязался бой на дис­танции около 70 кабельтовых. 2 германских эсминца по­лучили повреждения и отошли, прикрываясь дымовой завесой. Канонерка «Грозящий» получила 3 попадания, но продолжала бой. Лишь огонь крейсера «Эмден» выну­дил русские корабли отойти, но в это время был по­врежден еще один германский эсминец. Наступила тем­нота, и бой пришлось прекратить. Немцы, прикрывшись дымзавесой, покинули плес. Одновременно выяснилось, что повреждения «Байерна» гораздо серьезнее, чем каза­лось на первый взгляд, и линкор ушел в бухту Тага-Лахт, чтобы там провести временный ремонт. Пробоина нахо­дилась в правом борту под носовой башней, и корабль принял более 1000 тонн воды. Осадка носом увеличилась почти до 11 метров, и «Байерн» приполз в Киль на ремонт только 31 октября — таким долгим оказался переход.

После этого вице-адмирал Бахирев решил заблоки­ровать Соэлозунд и в ночь с 12 на 13 октября направил туда пароход «Латвия» и минный заградитель «Припять». Эта ночь была отмечена настолько позорными события­ми, что им нет аналога в истории Российского флота. Транспорт «Латвия» был посажен своей командой на мель, и снять его не удалось. Еще более гнусным было поведение команды «Припяти». Судовой комитет отка­зался выходить на операцию, так как мины ставить при­шлось бы в пределах дальности действия корабельной артиллерии противника.

События 13 октября остаются покрытыми мраком не­известности. Вроде бы германские эсминцы снова пыта­лись прорваться на плес под прикрытием «Эмдена», но заметили русские корабли и отказались от своего наме­рения. «Байерн» был заменен линкором «Кайзер».

14 октября немцы совершили еще одну попытку про­рваться на Кассарский плес. Главной ударной силой дол­жна была стать 2-я флотилия в составе эсминцев В-98, G-101, V-100, G-103, G-104, В-109, В-110, В-111, В-97, B-l12. Ее прикрывали линкор «Кайзер» и легкий крейсер «Эмден», а поддерживали корабли 13-й полуфлотилии эсминцев, всего 17 кораблей. Командовал прорывом ком­модор Гейнрих, поднявший брейд-вымпел на V-100.

В этот день на плесе в дозоре находились эсминцы «Победитель», «Гром» «Забияка» и «Константин», а так­же канонерка «Храбрый». В Моонзунд был направлен бро­неносный крейсер «Адмирал Макаров», а для поддерж­ки эсминцев к острову Шильдау вышел броненосец «Це­саревич». Так как с русских кораблей был виден маяча­щий у входа в Соэлозунд «Кайзер», они стали на якорь в 125 кабельтовых от него примерно на меридиане мыса Павастерорт.

В 13.40 «Храбрый» снялся с якоря, чтобы осмотреть побережье острова Эзель. Через 5 минут германский лин­кор открыл огонь по кораблям дозора и одним из первых же залпов попал в эсминец «Гром». Снаряд влетел в ма­шинное отделение эсминца и не взорвался, но все-таки вывел из строя обе турбины. Эсминец получил крен на левый борт и окутался паром. «Храбрый» немедленно пошел на помощь поврежденному кораблю. Канонерка пришвартовалась к нему правым бортом и повела эсми­нец в Моондзунд.

В этот момент полоса тумана закрыла германские ко­рабли, и Гейнрих повел эсминцы на прорыв. В 15.30 нем­цы вошли в Соэлозунд. Уже в проливе сел на мель G-101, еще 3 эсминца коснулись винтами грунта и тоже вышли из строя. Не вступив в бой, отряд Гейнриха лишился 4 кораблей. Так как фарватер был очень узким, эсминцы шли длинной колонной, держа интервал около полутора кабельтовых. Не успели немцы выйти из пролива, как по­явились русские корабли и открыли по ним огонь с дис­танции 65 кабельтовых. Немцы разделились на 2 группы, пытаясь охватить русские эсминцы. Но превосходство рус­ской артиллерии сказалось (русские орудия превосходили германские в дальности стрельбы примерно на 20 кабель­товых), и 2 германских корабля получили повреждения.

Однако пострадали и русские эсминцы. На «Забияке» было разбито кормовое орудие, получили повреждения «Победитель» и «Константин». В 15.40, когда они на боль­шой скорости проходили мимо «Храброго» и «Грома», поднятая большая волна раскачала канонерку. Швартовы лопнули, и тут же в «Гром» попали еще несколько сна­рядов. На корабле начался пожар. Когда канонерка снова подошла к эсминцу, охваченная паникой команда «Гро­ма» бежала с корабля. Офицеры показали себя не лучше матросов — на эсминце остались секретные документы, в том числе карты минных заграждений, которые попа­ли в руки к немцам.

А дальше советские историки рассказывают одну из самых красивых легенд этого времени.

 

«Когда «Храбрый» отходил от борта эсминца, на палубу «Грома» перепрыгнул старшина Федор Самончук. Смелый моряк решил торпедировать подходящий миноносец противника, а затем взорвать свой корабль, что­бы он не достался врагу. Когда немецкий миноносец оказался на небольшой дистанции в угле обстрела торпед­ного аппарата, Самончук выстрелил торпеду. Раздался сильный взрыв, и миноносец затонул. Затем Самончук бросил факел в артиллерийский погреб «Грома». Раздал­ся взрыв, и корабль стал медленно погружаться в воду» (Самое интересное, что какое-то время спустя советские власти сами поверили в сочиненное по их же приказу вранье. В июле 1955 года Федор Самончук был награжден орденом Красного Знамени. Но вот что странно: никто, нигде и никогда не приводит названия потоплен­ного германского эсминца. А ведь эсминец — не шлюпка, корабли это­го класса известны наперечет, и пропасть без вести эсминец не может).

 

На помощь оставшимся русским кораблям из Куйваста вышли 12 эсминцев 5-го и 6-го дивизионов. В 17.40 немцы начали отходить к Соэлозунду. Перед этим эсми­нец В-98 подошел к борту «Грома» и высадил на него офицера и 5 матросов. Они забрали документы и подняли над эсминцем германский флаг. Однако немцы убеди­лись, что увести поврежденный корабль не удастся, и бросили его, так как «Гром» уже тонул. Добавлю, что фотография поврежденного «Грома», которую можно увидеть в книге «Эскадренный миноносец «Новик» на стр. 148, сделана именно немцами. Во время этого боя германские эсминцы Т-130, Т-142, Т-144 обстреляли Ориссарскую дамбу, но без большого результата.

В ночь с 14 на 15 октября команда заградителя «При­пять» согласилась-таки принять участие в бою и поста­вила заграждение. Когда коммодор Гейнрих 15 октября снова привел 14 эсминцев на Кассарский плес, В-98 на­летел на мину, и взрывом ему оторвало носовую часть. Еще 2 эсминца сели на мель. В бой с русскими канонер­ками Гейнрих вступать не стал и отошел.

Все эти операции имели не слишком большое значе­ние, так как на мелководный плес не могли пройти ко­рабли крупнее эсминца. Немецкие линкоры и крейсера поддерживали свои малые корабли огнем издалека с за­пада, русские — с востока, но в непосредственное со­прикосновение они войти не могли. Для немцев этот про­рыв и потери оказались лишенными всякого смысла, так как даже поддерживать огнем свои войска на берегу им не пришлось. Русские просто не оказывали сопротивле­ния, и необходимости тратить снаряды не возникло.

 

Форсирование Ирбенского пролива, 11 — 16 октября 1917 года

 

Чтобы прорваться в Рижский залив, немцам следова­ло расчистить проход через Ирбенский пролив. Тральщи­ки начали работу 11 октября. Немцы опасались батарей на мысе Церель и полуострове Сворбе и 12 октября на­правили для их обстрела линкоры «Кениг Альберт» и «Фридрих дер Гроссе». При их поддержке тральщики медленно, но неотвратимо расчищали фарватер. На болтов­ню о героической борьбе батареи № 43 обращать внима­ния не следует. По свидетельствам современников, вся эта борьба заключалась в истерических призывах о помо­щи. Часть артиллеристов во время боя бежала, бросив орудия, зато на батарее появилась пьяная толпа с бата­реи № 44, которая в бою с германскими линкорами во­обще не участвовала. 14 октября на помощь прибыл ад­мирал Сушон на своем флагмане «Фридрих дер Гроссе». Утром 15 октября на помощь батарее был направлен «Це­саревич» вместе с 3 эсминцами, однако он ничего сде­лать не смог. Батарея была брошена революционными солдатами и на огонь немецких линкоров не отвечала. Вечером того же дня после недолгих переговоров батарея сдалась, Капитуляция произошла по требованию Коми­тета солдатских депутатов.

Адмирал Бахирев приказал командиру «Цесаревича» уничтожить огнем батарею № 43, чтобы она не досталась немцам. Броненосец дал несколько залпов по ней с дис­танции около 40 кабельтовых, но уже наступил вечер, и стрельба в темноте была неэффективной.

Укажем на маленькое противоречие. Советские изда­ния пишут, что начальник боевого участка Сворбе Кнюпфер вместе с парламентерами пытался уговорить личный состав батареи сдаться, а немцы пишут, что Кнюпфер приказал вышвырнуть парламентеров с батареи и снача­ла даже хотел их повесить. 16 октября вице-адмирал Бенке вошел в Рижский залив с линкорами «Кениг» и «Крон­принц», легкими крейсерами «Кольберг» и «Страсбург», 16-й и 20-й полуфлотилиями эсминцев и 3-м дивизионом тральщиков.

16 октября немецкие тральщики завершили расчистку фарватера в Рижский залив. В тот же день немцы, полно­стью захватив Эзель, вышли к Ориссарской дамбе, но на Моон переправились только дозоры. Одновременно на Кассарском плесе появилась группа германских эсмин­цев, миноносцев и тральщиков, которая обстреляла дамбу и остров Моон. В свою очередь броненосец «Слава» и бро­неносный крейсер «Адмирал Макаров» обстреляли нем­цев. Этот день оказался очень неудачным для германско­го флота. На мине подорвался и затонул эсминец Т-56, а еще 2 корабля были повреждены огнем «Славы».

 

Бой в Рижском заливе, 17 октября 1917 года

 

Этот бой завершил морскую часть Моонзундской опе­рации германского флота, однако и он оставил нам пару загадок и легенд. Немцы прорвались в Рижский залив, это понятно. Корабли могут поддерживать приморский фланг армии и обеспечить захват острова Моон. Но зачем немцы затеяли траление заграждений в Моонзунде? Осад­ка германских линкоров не позволяла им пройти даже совершенно чистым каналом, и все-таки...

17 октября германские войска переправились по Ориссарской дамбе на Монн и развернули наступление. Со­противление деморализованных русских войск было сим­волическим. Одновременно тральщики адмирала Бенке начали работу на подходах к Моонзунду. В 8.00 дозорные эсминцы «Деятельный» и «Дерзкий» заметили немцев. Адмирал Бахирев приказал броненосцам и крейсерам перейти на рейд Куйваста, а всем остальным кораблям покинуть район боя. При анализе этого боя следует по­мнить, что дальнобойность орудий германских линкоров составляла 130 кабельтовых, а русские броненосцы мог­ли стрелять не более чем на 115 кабельтовых.

Первые залпы прогремели в 9.30, когда немцы об­стреляли русские дозорные эсминцы. В 9.50 по германс­ким тральщикам открыла огонь 254-мм батарея с Моона. «Слава» и «Цесаревича» начали обстреливать тральщики противника, а в 10.05 германские линкоры открыли огонь по русским броненосцам. Немцы обошли минные заг­раждения и маневрировали, прижимаясь к материково­му берегу, хотя это значительно осложняло их действия. Германские тральщики прикрылись дымзавесой и ото­шли. Здесь рождается легенда первая. При отходе эсми­нец Т-66 подорвался на мине и позднее затонул. Русские позднее даже обследовали обломки этого корабля. Но вот незадача, хотя Т-66 действительно погиб на русской мине 17 октября, произошло это на подходах к Соэлозунду при высадке десанта на Даго. В Рижском заливе этот ко­рабль даже не появлялся!

Впрочем, вернемся к дуэли линкоров. В 10.12 русский залп лег под кормой «Кенига», но германский линкор прямых попаданий не получил. Перестрелка продолжа­лась до 10.40, когда германские линкоры, опасаясь вы­лететь на мель, повернули на юг.

Около 11.00 дымовая завеса рассеялась, и «Слава» вместе с береговой батареей снова обстреляли тральщи­ки. Русские дали пару залпов по отходящим германским линкорам, но дистанция была слишком велика, и огонь прекратили. Немцы временно отошли на юг, но в 11.30 «Кениг» и «Кронпринц» опять повернули на север. При­мерно в это время крейсера «Кольберг» и «Страссбург» вместе с группой тральщиков высадили на Моон вспо­могательный десант в помощь наступающей через Ориссарскую дамбу пехоте.

Именно в этот отрезок боя на «Славе» произошел не­приятный инцидент — вышла из строя носовая башня главного калибра. Были тому причиной конструктивные недостатки или плохое качество ремонта, выполненного зимой 1916 года, — точно не известно. Но броненосец остался всего с 2 — 305-мм орудиями против 20 таких же орудий на германских линкорах. Пользуясь передышкой, русский адмирал поднял сигнал: «Команда имеет время обедать».

Однако «обеденный перерыв» не затянулся. В 11.50 линкоры адмирала Бенке снова появились на горизонте. Русские броненосцы снялись с якоря и пошли им на­встречу. В 12.04 «Слава» и «Цесаревич» открыли огонь по тральщикам. Маневрирование «Славы» затруднялось тем, что ей следовало держать противника в секторе обстрела кормовой башни. К броненосцам присоединились бро­неносный крейсер «Баян» и эсминцы «Туркменец-Став­ропольский» и «Донской казак». Немцы долго не выдер­жали и начали отходить.

В 12.13 в бой вступили германские линкоры. На сей раз дистанция была всего лишь 90 кабельтовых, и они быст­ро пристрелялись. Первой пострадала «Слава». В 12.25 бро­неносец увеличил скорость, чтобы выйти из полосы на­крытий, но почти одновременно получил 3 попадания. Все 3 попадания пришлись ниже ватерлинии — 2 в носо­вую часть, 1 напротив машинного отделения левого бор­та. Корабль получил крен 8°, который потом удалось не­много уменьшить. В следующие 14 минут «Слава» полу­чила еще 4 попадания.

Самой опасной оказалась пробоина в районе 25-го шпангоута на 3 метра ниже ватерлинии. Был затоплен от­сек динамо-машины, причем матросы в панике бежали, не задраив горловину люка. Корабль принял более 1100 тонн воды и сел носом на 1,5 метра. Последующие попа­дания вызвали пожары, которые удалось потушить, бла­годаря усилиям пожарного дивизиона под командовани­ем старшего помощника капитана 2 ранга Л.М. Галлера (Уже в чине адмирала в 1950 году умер в сталинской тюрьме. По одним сведениям — сошел с ума, по другим — заморен голодом. Дос­тойная награда за измену присяге).

В надстройки «Цесаревича» попали 2 снаряда. В «Баян» под носовым мостиком тоже попал снаряд, однако эти корабли серьезных повреждений не получили, хотя по­жар на баке «Баяна» издалека выглядел очень страшно.

И все-таки положение русской эскадры стало крити­ческим. Поэтому в 12.30 адмирал Бахирев приказал отхо­дить на север. Немцы проводили русские корабли несколь­кими залпами, но гнаться за ними не стали, так как не позволяла слишком большая осадка. В этот момент русские корабли были атакованы 6 германскими бомбарди­ровщиками, которые сбросили около 40 бомб, но попа­даний не добились.

Увеличившаяся осадка «Славы» не позволяла броне­носцу пройти через Моонзундский канал. Капитан 1 ран­га Антонов запросил у адмирала Бахирева разрешение взорвать корабль. Однако адмирал приказал Антонову пропустить «Баян» и «Цесаревич», а потом затопить бро­неносец на входе в Моонзундский канал. Однако вода постепенно затапливала отсеки броненосца и уже по­явилась в машинных отделениях. Машинная команда тоже сбежала, бросив боевые посты, и корабль потерял управляемость. Сначала «Слава» едва не протаранила «Цесаревич», а потом выскочила носом на мель у левой кромки канала, совершенно его не перегородив. Эсмин­цы «Сильный», «Войсковой» и «Донской казак» отшвар­товались к борту броненосца и сняли команду. В 13.20 капитан 1 ранга Антонов приказал поджечь фитили пи­роксилиновых шашек, заложенных в погребах. В 13.57 прогремело несколько взрывов, особенно сильно была разрушена кормовая часть. Но на всякий случай эсми­нец «Туркменец-Ставропольский» выпустил в бронено­сец торпеду.

В ночь с 17 на 18 октября германские эсминцы в оче­редной раз вошли на Кассарский плес, но кроме новых потерь, ничего не добились. S-64 подорвался на мине и затонул, на нем погибли 6 человек. В-111 был тяжело поврежден взрывом мины. Адмирал Бахирев приказал эсминцам 5-го и 6-го дивизионов контратаковать нем­цев, однако опять нарвался на отказ команд идти в бой.

Адмирал Бахирев приказал затопить в канале транс­порты «Глаголь», «Покой» и «Циммерман», а также не­сколько более мелких судов. Заградители «Припять» и «Бурея» совместно с миноносцами поставили дополни­тельные заграждения. 18 октября произошла короткая перестрелка на Кассарском германских эсминцев с отхо­дящими русскими кораблями. Она была практически безрезультатной. 18 октября были эвакуированы русские гар­низоны островов Моон и Даго, и в тот же день немцы полностью заняли Моон. Если на Эзеле было хотя бы обозначено сопротивление, то здесь русские войска в панике бежали при одном только слухе о появлении нем­цев. Остров Даго был занят противником 20 октября.

Советские описания итогов Моонзудской операции больше всего напоминают достославные рыбацкие бай­ки. Господа адмиралы и профессора словно состязаются, кто больше наловит... то есть потопит германских кораб­лей. «Флот в Первой Мировой войне» — германский флот потерял 26 кораблей, 25 кораблей получили поврежде­ния. «Курсом «Авроры» — германский флот потерял 10 миноносцев, 6 тральщиков; свыше 20 кораблей получи­ли повреждения. И так далее...

На самом деле германский флот потерял эсминцы S-64, Т-54, Т-56 и Т-66, патрульные суда «Альтаир», «Дельфин», «Гутейль», «Глюкштадт» и тральщик М-31. Все! Вопрос о повреждениях лучше не рассматривать, потому что он очень расплывчат. Здесь и «Байерн», с трудом добравшийся до Киля, и эсминец, заделавший осколочные пробоины своими силами, не выходя из боя.

Русский флот потерял броненосец «Слава» и эсминец «Гром». О поврежденных кораблям не будем говорить по той же причине.

Потери немцев составили 386 убитых и раненых, од­нако они захватили более 20000 пленных, 141 орудие, 130 пулеметов. В заключение приведем резюме совета флагманов Балтийского флота:

 

«Обстоятельства взятия немцами Моонзундской по­зиции показывают, что сухопутные части потеряли вся­кую сопротивляемость воле противника. От начала до конца эта операция полна примеров полного упадка духа наших войск и чрезвычайной восприимчивости к пани­ке и бунту обезумевших от страха людей».

 

Но приходится добавить, что моряки показали себя тоже не с самой лучшей стороны. Примеров паники и неповиновения приказам было более чем достаточно.

Косвенным следствием этой операции стала еще одна крупная потеря германского флота. Весной 1918 года после окончательного развала Российской империи и российс­ких армии и флота немцы оккупировали Финляндию. При занятии Аландских островов 11 апреля 1918 года линкор «Рейнланд» на 15-узловом ходу вылетел на камни у мая­ка Лагшер. Немцам пришлось снять с него 6000 тонн гру­зов, в том числе часть бортовой брони и орудия, чтобы снять линкор с мели. Хотя его привели в Киль, повреж­дения «Рейнланда» были так велики, что ремонтировать его было бессмысленно.

 

Главные силы эскадры, выделенной для захвата Моонзундских островов

 

Флагманский корабль ЛКР «Мольтке» (вице-адмирал Эрхардт Шмидт), ММ Т- 132

3-я эскадра линкоров ЛК «Кениг» (вице-адмирал Па­уль Бенке), «Байерн», «Гроссер Курфюрст», «Кронп­ринц», «Маркграф»

4-я эскадра линкоров ЛК «Фридрих дер Гроссе» (вице-адмирал Вильгельм Сушон), «Кениг Альберт», «Кайзерин», «Принц-регент Луитпольд», «Кайзер»

2-я Разведывательная Группа КРЛ «Кенигсберг» (контр-адмирал Людвиг фон Рейтер), «Карлсруэ», «Нюрнберг», «Франкфурт», «Данциг»

6-я Разведывательная Группа КРЛ «Кольберг» (контр-адмирал Альберт Гопман), «Аугсбург», «Страсбург»

 

Минные силы

 

Флагманский корабль КРЛ «Эмден» (коммодор Пауль Гейнрих)

2-я флотилия миноносцев — В-98, G-101, V-100, G-103, G-104, В-109, В-110, В-111, В-97, В-112

6-я флотилия миноносцев — V-69, V-43, S-50, V-44, V-45, V-46, V-82, S-64, S-61, S-63, V-74

8-я флотилия миноносцев — V-180, V-183, V-185, V-181, V-182, V-184, S-176, S-178, G-174, S-179, V-186

11-я флотилия миноносцев — S-56, Т-170, Т-169, Т-172, G-175, T-165, V-78, G-89, S-65, S-66

7-я полуфлотилия миноносцев — Т-154, Т-158, Т-157, Т-151, Т-160, Т-145, Т-143, Т-140, Т-139

 

Русские морские силы обороны Рижского залива

 

Флагманский корабль БРКР «Баян» (вице-адмирал Бахирев)

ББ «Слава», «Цесаревич» (новое название этого ко­рабля — «Гражданин» — мы употреблять не будем), БРКР «Адмирал Макаров», КР «Паллада»

ЭМ «Новик» (контр-адмирал Старк)

11-й дивизион эсминцев «Победитель», «Забияка», «Гром»

12-й дивизион эсминцев «Десна», «Лейтенант Ильин», «Самсон». «Капитан Изыльметьев»

13-й дивизион эсминцев «Автроил», «Изяслав», «Кон­стантин», «Гавриил»

4-й дивизион эсминцев «Генерал Кондратенко», «По­граничник»

5-й дивизион эсминцев «Всадник», «Амурец», «Эмир Бухарский», «Финн», «Москвитянин»

6-й дивизион эсминцев «Донской казак», «Войсковой», «Забайкалец», «Украина», «Туркменец-Ставропольский», «Страшный»