Wundefwaffe

МАСШТАБ ЗАБЛУЖДЕНИЙ

 

Второй том нашей работы посвящен действиям фло­тов на второстепенных морских театрах — Средиземном, Черном и Балтийском морях. Он назван «Трагедия оши­бок», хотя более справедливым было бы определение «комедия». Однако это слово плохо сочетается с кровью и смертями, которые влекут за собой ошибки военных. Если бы не это, можно было бы смеяться, глядя на со­вершенно дикие решения, которые принимали адмира­лы практически всех воюющих флотов. И если на основ­ном театре — в Северном море — эти ошибки как-то скрадывались грандиозностью борьбы и значением со­бытий, то в других местах на первый план выходили толь­ко промахи и неудачи.

Итак, все начинается с «Гебена». Значение этого ко­рабля в мировой истории западные историки считают гораздо более серьезным, чем у крейсера «Аврора». Залп «Авроры» возвестил о наступлении новой эры, однако наступила она лишь потому, что «Гебен» появился в Кон­стантинополе. Строится примерно такая логическая це­почка: «Гебен» пришел в Константинополь, поэтому Турция вступила в войну на стороне Германии, поэтому закрылись черноморские проливы, поэтому союзники не смогли наладить нормальные поставки в Россию техни­ки и вооружения, поэтому Россия была разгромлена, поэтому произошла февральская революция, поэтому из мутных вод вынырнули большевики, поэтому мы полу­чили и все остальное...

«Народам Среднего Востока «Гебен» принес больше крови, страданий и разрушений, чем любой другой ко­рабль в мировой истории», — говорит Уинстон Черчилль, рассказывая о бегстве «Гебена». Но какое это бегство? «Гебена» никто не ловил. Английские адмиралы преследо­вали его настолько вяло, что удрать от них не составляло труда. Если вспомнить самый драматический эпизод — гонку линейных крейсеров, то бросается в глаза одно маленькое различие. Немцы пишут, что их кочегары па­дали в обморок от сверхчеловеческих усилий, один даже умер от разрыва сердца. Англичане ничего подобного не рассказывают. Так была ли погоня?

Следующий мутный эпизод в прозрачных средизем­номорских водах — Дарданелльская операция. Зачем она была затеяна? Даже если бы союзники прорвались к Кон­стантинополю, что там собирался делать их флот? Сто лет назад британский адмирал Дакуорт сумел форсиро­вать Дарданеллы, но турки этого не заметили. Почему они должны были отреагировать на появление в Золо­том Роге кораблей адмирала Кардена? Рассуждения о некоей «партии мира» в турецком правительстве отдают такой потрясающей наивностью, что глаза на лоб лезут. Неужели британские министры всерьез думали, что вой­на начинается и завершается по желанию горстки дип­ломатов?!

Турецкий флот, точнее, названия его кораблей стали причиной многих ошибок историков. Дело в том, что они даются в основном в немецкой транскрипции, благо не­мецкие офицеры провели всю войну на турецких кораб­лях. Но попытки европейцев передать с помощью своей фонетики восточные языки всегда терпели крах. Несчас­тным немцам, чтобы написать простую русскую букву «Щ», требуется целых 7 букв! У них это выглядит как «Schtsch». Так следует ли после этого безоговорочно полагаться на Германа Лорея? Вдобавок Мустафа Кемаль в 1926 году реформировал турецкую письменность, пере­ведя ее на латинский шрифт, чем окончательно запутал дело. Поэтому никто не может сказать точно, как они назывались: «Хайреддин Барбаросса» или «Барбарос Хайреддин», «Торгут Рейс» или «Тургуд Рейс», «Тимур-Хиссар» или «Демир-Хиссар»? Но это, наверное, самая мел­кая из возможных ошибок.

Говорить что-то о войне в Адриатике вообще предель­но сложно. Этот забытый богом прелестный курортный уголок меньше всего подходил для ведения военных дей­ствий, и по негласному уговору обе стороны почти ни­чего не делали. После того, как десяток французских лин­коров общими усилиями отправил на дно крошечный австрийский крейсер «Цента», все свелось к стычкам эс­минцев. Но даже в таких условиях итальянские адмиралы сумели себя «показать». Столь дикие ляпы мало кто со­вершал. Но зато вот ирония судьбы! Самая крупная опе­рация австрийского флота, в которой планировалось уча­стие всех дредноутов, была сорвана самыми маленькими военными кораблями — итальянскими торпедными ка­терами. Здесь уже можно говорить о промахах австрий­цев, не сумевших наладить должным образом боевое ох­ранение. Впрочем, воюя с итальянцами, можно быстро разучиться воевать. Ведь «итальянцев бьют даже вечно битые австрийцы», — Отто фон Бисмарк.

Русский флот в годы Первой Мировой войны особо громкими делами отличиться не сумел. Но помешали бал­тийцам и черноморцам причины прямо противополож­ные. Если на Балтике русские корабли бегали от против­ника, как зайцы, то на Черном море «жуткий» «Гебен» после двух скоротечных стычек со старыми броненосца­ми больше не рисковал испытывать судьбу.

Вообще русский флот представлял собой довольно жалкое зрелище к началу войны. Цусима не только ли­шила Россию кораблей, бог с ними, все равно требова­лось строить новые корабли новых классов. Хуже было то, что она заразила умы офицеров «синдромом Цуси­мы». Прекрасный тому пример — деятельность (или без­деятельность?) безусловно храбрых офицеров, отличив­шихся в этом сражении, адмиралов Коломейцева и ба­рона Ферзена. Вдобавок ничуть не изменилась структура управления флотом, пресловутое Морское Ведомство, Не изменился сам административно-бюрократический дух, пронизывающий все клетки флотского организма.

Мне всегда резало глаз слишком частое употребление англичанами титула «главнокомандующий». Тут и там пестрят многочисленные «Commander-in-Chief». Флот, эскадра, даже паршивая тыловая база — все равно глав­ком! Зато в Российском Императорском Флоте повсеме­стно употреблялось непонятное звание «начальник». На­чальник бригады линкоров, начальник флотилии эсмин­цев... Да это боевая часть или отделение какой-то канце­лярии?! Слава богу, что кораблям еще командиров оста­вили, а то мы бы встретили дико смотрящийся титул «начальник линкора «Петропавловск».

Серьезное неудобство доставляет использование в опи­саниях старого стиля. При этом в некоторых современ­ных книгах новые и старые даты используются впере­мешку.

Черноморский флот в годы войны показал себя с наи­лучшей стороны. Он полностью выполнил все постав­ленные перед ним задачи. Наверное, ему помогло то, что слишком далеко была ставка и Питер с его канцелярия­ми. После злосчастной побудки, устроенной адмиралом Сушоном, командование флота практически немедлен­но овладело ситуацией. Русский флот подтвердил, что он не терял господства на море. А после ввода в строй новых линкоров положение противника стало откровенно без­надежным. Когда адмирал Колчак принял командование у адмирала Эбергарда, он начал готовить реализацию давнишней мечты всех черноморцев — высадку десанта на берега Босфора. И я не сомневаюсь, что он ее осуще­ствил бы. Ведь только Черноморский флот (единственный из всех флотов всех стран!) сумел обеспечить дей­ствия приморского фланга армии и высадить несколько десантов в условиях активного противодействия врага.

Наверное, вы удивитесь отсутствию в этой книге опи­сания гибели линкора «Императрица Мария». Но ведь она не стала следствием действий флота противника, даже если приписать этот взрыв проискам германских агентов. Точно так же мы не коснемся гибели итальянских лин­коров «Леонардо да Винчи» и «Бенедетто Брин». Все эти взрывы — слишком темное дело, чтобы пытаться сделать какие-то выводы. А сказок было рассказано и так более чем достаточно.

Единственное, в чем можно упрекнуть черноморцев, — в излишнем уважении к «Гебену». Слов нет, корабль не­плохой. Но ведь не более того. Сами же черноморцы доста­точно быстро отбили у адмирала Сушона вкус к авантюр­ным вылазкам. В двух столкновениях черноморских броне­носцев с линейным крейсером вскрылись еще кое-какие неожиданные закономерности. Прежде всего — безобраз­ная подготовка артиллеристов германского корабля. Рус­ские наводчики работали гораздо лучше! Скорее всего, это было следствием спешной отправки «Гебена» на Сре­диземное море. А мирное стояние под окнами султанского дворца никак не могло заменить артиллерийских учений в Кильской бухте. Результат нам с вами известен.

Кроме того, русские моряки как-то не заметили, что снаряды «Гебена» уж слишком легковесны, всего лишь 300 кг. В результате, в бою у мыса Сарыч «Евстафий», получив 4 попадания, боеспособности не поте­рял. Русские 305-мм снаряды, которые весили гораздо больше, наносили «Гебену» гораздо более существен­ные повреждения. Но тем не менее у страха глаза вели­ки! Боялись «Гебена», да еще как. Зато англичане под конец войны оставили сторожить Дарданеллы всего 2 броненосца типа «Агамемнон», да и те ухитрились раз­делить. На бой «Гебена» с «Лордом Нельсоном» я хо­тел бы посмотреть.

Неудивительно, что деятельность Балтийского флота стоит в нашей книге на самом последнем месте. Ведь ее иначе как полный провал охарактеризовать нельзя. Со­ветская историография буквально захлебывается от вос­торга, живописуя «подвиги» балтийцев. Это и понятно. Ведь именно озверевшая от безделья и сытной жратвы балтийская матросня посадила большевичков на трон. Воевавшим с предельным напряжением сил черномор­цам было некогда заниматься революциями. Советская историография войны на Балтике буквально пронизана ложью и нашпигована десятками самых невероятных ле­генд. Сотни потопленных германских кораблей, герои­ческие дуэли «Славы» (а где болтались все 4 «Петропав­ловска»?), подвиг матроса Самончука (его лично обви­нять ни в коем случае не следует, он сам жертва пропа­ганды)... Любой может продолжить этот список до беско­нечности.

Однако, когда начинаешь беспристрастно анализи­ровать действия Балтийского флота, становится ясно, что этих самых действий за 4 года войны практически не было вообще. Флот провел все это время в базах, даже не пытаясь напомнить противнику о своем суще­ствовании. В актив флота можно занести лишь бой 17 августа 1915 года эсминца «Новик» с германскими эс­минцами V-99 и V-100. Но при этом следует помнить, что германские корабли на день боя были вооружены 4 — 88-мм орудиями против 4 — 102-мм орудий «Новика», то есть русский корабль один практически не уступал по весу залпа обоим германским. Однако в любом слу­чае этот бой, безусловно, является победой русских. Или это личное достижение командира «Новика» М.А Беренса, и флот здесь совершенно ни при чем? Ведь практи­чески во всех стычках с германскими кораблями рус­ские командиры проявляли совершенно откровенную трусость. Девиз адмирала Макарова был воплощен в жизнь с точностью до наоборот. Балтийский флот бе­жал, встретив более сильного противника, бежал от равного себе, бежал даже от более слабого. «Нападать», как советовал Макаров, не решился ни один из адми­ралов и капитанов 1 ранга.

Действительно светлой страницей в истории Балтий­ского флота является только постановка активных мин­ных заграждений. Создание центральной и передовой минно-артиллерийских позиций является достижением более чем сомнительным. Немцы в годы войны дважды доказали, что все стратегические планы Балтийского флота строились на совершенно ложной основе. Идея боя на минно-артиллерийской позиции являлась в корне ошибочной. Правда, для заблуждений у русских адмира­лов имелись основания. В годы русско-японской войны мина показала себя опаснейшим оружием. Реальных средств борьбы с ней не имелось. Нельзя же всерьез вос­принимать попытки траления землечерпалками, ползу­щими со скоростью 2 узла. Но мины представляли опас­ность лишь для неподготовленного флота. Как ни стран­но, флот владычицы морей оказался совершенно не го­тов к борьбе с минной угрозой. Дарданелльская опера­ция показала тщетность попыток вести войну спешно собранными рыбацкими флотилиями. Тральщик с маши­нами, настолько маломощными, что они не могут про­двинуть корабль против течения! Разумеется, эскадра ад­мирала де Робека понесла огромные потери и ушла ни с чем. Скорее всего, это еще больше укрепило русский Моргенштаб в сознании своей правоты.

Зато германский флот подготовился хорошо. Даже импровизированная партия траления в 1915 году легко расчистила проход в Рижский залив, так как она была укомплектована военными кораблями, а не черт-те чем. Когда в ходе операции «Альбион» в 1917 году было за­действовано большое количество тральщиков специаль­ной постройки, немцы вообще прошли сквозь загражде­ния, создававшиеся 3 года, не заметив их. Поэтому не приходится сомневаться, что, если бы немцы поставили себе задачу прорвать минно-артиллерийскую позицию в

Финском заливе, то уже в 1916 году они сделали бы это буквально за 2 — 3 дня. Ведь именно в этом году в строй вошли десятки тральщиков специальной постройки типа «М». Что гораздо важнее — эти корабли были специально спроектированы в качестве тральщиков и определили основные черты конструкции всех последующих поколе­ний данного класса кораблей. Русские тральщики, хотя и строились именно как тральщики, все-таки в основе своей были переделкой проектов моторных шхун и сторожевых судов с малой осадкой.

Зато активные минные постановки у берегов Герма­нии очень дорого обошлись кайзеровскому флоту. Скорее всего, речь может идти о самоуверенности, переросшей в откровенное нахальство, когда командование флота начинает пренебрегать элементарными предосторожнос­тями. Похоже, контрольное траление принц Генрих Прус­ский не признавал вообще. За это немцы и заплатили несколькими крейсерами и эсминцами, а также боль­шим количеством торговых судов. Только тем же нахаль­ством можно объяснить и безумный рейд 10-й флотилии эсминцев через заграждение, когда за одну ночь немцы потеряли 7 современных эсминцев. Напомним, что в Ютландском бою погибли только 5 германских эсминцев.

Разговоры о том, что за спиной германских «морских сил Балтийского моря» стоял грозный Флот Открытого Моря, следует забыть поскорее. Все «подкрепления», пе­реброшенные на Балтику, относятся к категории «дай те боже, что нам негоже». 4-я эскадра линкоров! Гордо зву­чит. Но если вспомнить, что это паршивые слабенькие броненосцы типа «Виттельсбах», которые были не в со­стоянии сражаться даже с такими же старыми «Славой» и «Цесаревичем», то начинают закрадываться смутные сомнения. Ведь их судьбу в бою с нормальными броне­носцами (какие уж там дредноуты!) еще в 1906 году пред­сказал германский же автор. На Балтику были переведе­ны все устаревшие броненосные крейсера, от которых после первых же походов спешно отказался Хиппер. Стыдно читать, как «Рюрик» уклонялся от боя со «страшным» «Рооном», который уступал ему в весе бортового залпа в 2 с лишним раза. Самой надежной и ясной характеристи­кой данных «подкреплений» является тот факт, что по­чти все эти корабли в 1916 год были выведены из состава флота, как полностью утратившие боеспособность.

Полнейшую несостоятельность показало русское ко­мандование в вопросах строительства флота. Всем чита­телям я рекомендую прекрасную книгу Л. Соболева «Ка­питальный ремонт», в которой дана исключительно мет­кая психологическая характеристика офицерского соста­ва старого русского флота. Но в этой художественной книге можно найти рассыпанные по страницам точные исто­рические факты, несколько замаскированные художе­ственной формой. «Линкоры заместо того строят, «флот открытого моря» заложили — линейные крейсера, кото­рым в заливе, что слону в ванне». Я воспринимал эту фразу как красивую метафору. Но вот из последних работ историка С. Виноградова стало известно, что командова­ние флота собиралось строить линкоры, которые не мог­ли выйти из Балтийского моря! Большая осадка не по­зволяла им пройти через датские проливы. А вы еще что-то говорите... Капитальный ремонт требовался Балтийс­кому флоту, и даже адмирал Эссен был не в состоянии его провести. Меньше всего хочется винить Николая Оттовича, слишком близко находился Петербург, слишком ярким было сверкание эполет и аксельбантов царского дво­ра, чтобы командующий флотом мог хоть что-то предпринять. А о его преемниках мы и упоминать не будем. В честь каких знаменитых адмиралов бразильцы назвали свои крейсера «Барросо» и «Тамандаре»? Командование Бал­тийского флота находилось где-то на том же уровне.

Ну, а финалом балтийского позора стала пресловутая Моонзундская операция немцев в 1917 году. Корабли от­казываются выходить в море, так как «там стреляют». Армия драпает с той скоростью, какую позволяют ноги и дороги. Лучше бы это забыть, но как?

Название нашей книги определило и ее специфику, поэтому мы не рассмотрели некоторые кампании. Что можно сказать о высадке союзников в Салониках? 4 зал­па французских линкоров по королевскому дворцу в Афинах никакими силами не выдать за морское сраже­ние. Действия же армии генерала Саррайля, безуслов­но, находятся за пределами нашей темы. Точно так же мы не будем говорить о военных действиях в Арктике. Пара стычек русских дозорных кораблей с германскими подводными лодками — события слишком незначитель­ные. Подвиги британских броненосцев в роли ледоколов, наверное, интересны, но это уже совсем другая история. Налаженной системы перевозок в Архангельск и Мур­манск союзники не создали, полярные конвои появи­лись только в следующей войне. Так о чем рассказывать?

В заключение несколько слов о терминологии. Вполне возможно, что меня обвинят в некоторой путанице. Лин­кор — броненосец, эсминец — миноносец... В умах адми­ралов царил тот же самый хаос. После реформы флотов в начале XX века многие корабли были спешно повышены в званиях, хотя они явно того не заслуживали. Броненос­цы всех флотов дружно превратились в грозные линей­ные корабли. Но, простите, как вам видится дуэль лин­кора «Куин Элизабет» и линкора «Мессудие», то есть перестроенного батарейного броненосца более чем по­чтенного возраста?!

Точно такой же винегрет мы находим в графе «эс­минцы». Практически все страны перевели свои уголь­ные дестроеры (или истребители, как они числились в русском флоте) в новый класс кораблей, словно от изменения вывески повышается их сила. Еще больше путает дело то, что у немцев вообще не существовало класса «эсминец», и переводчики ставили определе­ния, кто как хотел. Zerstorer появился уже перед Вто­рой Мировой войной, до того плавал Torpedoboot или Grosse Torpedoboot. При этом деление на «миноносцы» и «большие миноносцы» было совершенно произвольным. И если разжаловать броненосцы обратно еще воз­можно, все-таки этих кораблей очень мало и они изве­стны поименно, то с эсминцами-миноносцами это за­частую не удается, так как авторы очень часто ограни­чиваются просто количеством данных кораблей, не давая их названий. А и дадут, куда зачислять? Так что некоторая путаница здесь совершенно неизбежна, и я приношу за нее свои извинения.

Когда работаешь со старыми книгами, то невольно начинаешь подражать их орфографии. До революции бро­неносец стрелял с дистанции 45 кабельтов, но теперь он ведет огонь с 45 кабельтовых. Если раньше корабль пока­зывал опознательные, то сегодня он показывает опозна­вательные. Если иногда в этой книге проскакивают ста­рые варианты, прошу читателя извинить меня.

И еще одна очень любопытная «мелочь». Обратите вни­мание на фотографию броненосного крейсера «Россия» после модернизации. Дело в том, что все справочники говорят, будто зимой 1915— 16 годов он получил 6 — 203-мм орудий, как и «Громобой». Вдобавок, на схемах эти орудия изображаются с плюгавыми полущитами на­чала века. На самом же деле крейсер после перевооруже­ния имел 8 — 203-мм орудий: 4 на старых местах и по 2 на баке и юте в диаметральной плоскости. На фотогра­фии это хорошо видно. И эти орудия имели массивные башенно-подобные щиты. Желающих отсылаю к статье И. Черникова «Перевооружение крейсеров в 1906 — 16 гг.» в журнале «Судостроение» № 3 за 1983 год.