Wundefwaffe

Проектирование

 

Если проектирование и постройка не­мецких линейных крейсеров продолжались без перерыва до 1918 г., то после "Тайгера" в дальнейшем проектировании и постройке британских линейных крейсеров наступил некоторый перерыв. Совет Адмиралтейства решил, что после постройки "'Тайгера" боль­ше нет необходимости строить корабли та­кого типа.

Тогда не было класса боевых кораб­лей, из-за которого возникало больше горя­чих споров и страстных прений, чем класс линейных крейсеров, иначе называемых крейсерами-дредноутами. Идея крейсеров с артиллерией одного и притом довольно крупного калибра отрицалась иными столь категорично, как, пожалуй, ни одна из дру­гих современных военно-морских идей. Вме­сте с тем, нельзя не сказать, что среди дру­гих она пользовалась удивительной попу­лярностью.

Споры о целесообразности постройки линейных крейсеров давно уже вышли из уз­кого круга специалистов, перебросились в широкие общественные круги и стали излюб­ленной темой парламентских прений Вели­кобритании: "Дредноуты, конечно, являются ядром, основой и высшим олицетворением нашей морской силы. Но надо ли их строить только в виде линейных кораблей? Не нуж­ны ли нам ещё и линейные крейсера? А мо­жет быть, наоборот, линейные крейсера яв­ляются только роскошью. И прав был фран­цузский морской министр, решительно от­вергавший проект постройки таких крейсе­ров для флота своей республики?"

На этот вопрос, как известно, различ­ные нации ответили по-разному. Достоин­ства большой скорости хода как "интегриру­ющего фактора" силы удара и стойкости были уже давно признаны отдельными мор­скими державами. Франция, США, Италия и Австрия стали на ту точку зрения, что, раз­вивая военно-морской флот, следует строить дредноуты только в виде линкоров, облада­ющих умеренной скоростью хода около 20,5-23 уз., но с мощным бронированием и очень сильным артиллерийским вооружением.

Россия, Япония, Великобритания и Гер­мания придерживались другого взгляда и осуществляли его в виде могучих "Измаи­лов", "Конго", "Тайгеров" и "Зейдлицев". Особенно Великобритания, главный иници­атор и создатель первых линейных крейсеров типа "Инвинсибл", непреклонно отстаивала свои убеждения о необходимости такого класса кораблей, и на неё всегда ссылались те американцы и французы, которые требо­вали у себя дома, чтобы в части судострои­тельных программ некоторое число линко­ров заменили линейными крейсерами.

Бюджеты британского Адмиралтейства, утвержденные в 1911 и 1912 гг., включали в себя по одному линейному крейсеру, зало­женному на частных судостроительных вер­фях "Пальмерс" и "Джон Браун", которые получили соответственно названия "Куин Мери" и "Тайгер". Первый из них вошёл в строй в 1913 г., второй в 1914 г. Это были два последних корабля такого типа, и всем казалось, что после них линейных крейсеров Адмиралтейство закладывать больше не бу­дет. Англичане в прессе и парламенте офици­ально заявили, что крейсера-дредноуты за­кончили свое короткое существование. И действительно, программы 1913-13 гг. и 1914-15 гг. больше не имели линейных крей­серов и в основной своей части состояли только из линкоров.

Тогда в Англии говорили, что "...идея линейного крейсера окончила свою корот­кую шестилетнюю жизнь" и что "...мы линей­ных крейсеров строить больше не будем". Построив такой превосходный тип боевого корабля, каким являлся "Тайгер", вдруг при­шли к убеждению, что такие корабли не нуж­ны, а нужны только линкоры-дредноуты.

По программе 1913 г. предстояла пост­ройка четырёх линкоров типа "Куин Элиза­бет" с проектной скоростью хода 25 уз. (фак­тически развивавших 24 уз.) вместо первона­чально запланированных трёх со скоростью хода 21 уз. и одного линейного крейсера. Чуть позже приняли решение о постройке пятого линкора типа "Куин Элизабет", опла­ченного Малайей.

Программа 1914 г. предусматривала по­стройку трёх линкоров типа "Роял Соверен" (в дополнение к пяти типа "Куин Элизабет" программы 1913 г.), получивших наименова­ние "Ринаун" ("Слава"), "Рипалс" ("Отпор") и "Резистанс" ("Сопротивление"), а также шестого типа "Куин Элизабет", названного "Эджинкорт".

Линкоры типа "Роял Соверен" почти не отличались от кораблей программы 1913 г., однако включали в себя все последующие конструктивные улучшения, как, например, противоторпедную переборку, имевшую оди­наковую 38-мм толщину почти по всей дли­не корпуса. Не только программы 1913-14 гг., но и программы 1914-15 гг. не включали линейных крейсеров.

13 мая 1914 г. Совет Адмиралтейства одобрил спецификации этих новых линко­ров. В июне выдали заказ казённой судостро­ительной верфи в Портсмуте на постройку "Эджинкорта", а казённой верфи в Девенпорте на постройку "Резистанса". На строи­тельство двух других линкоров объявили конкурс. По результатам конкурса "Рипалс" достался частной судостроительной верфи "Пальмерс Шипбилдинг и Инжиниринг, К°" в Гринок, Ньюкасл, а "Ринаун" частной вер­фи "Фэрфильд Шипбилдинг и Инжиниринг, К°" в Гован, Глазго.

С началом первой мировой войны ра­боты на строящихся линкорах замедлились, а 26 августа 1914 г. ввиду малого процента готовности четырёх кораблей последней программы контракт на постройку двух за­ложенных на казённых верфях "Эджинко­рта" и "Резистанса" аннулировали.

Первые десять листов киля линкора "Ри­палс" заложили 30 ноября 1914 г. Однако по­стройка "Рипалса" и "Ринауна", заказанных на основании контрактов с верфями "Палмере" и "Фэрфильд", из-за катастрофической нехватки рабочей силы и материалов шла медленно. Постройку приостановили на том основании, что их не смогли бы закончить до окончания войны, так как предполагалось, что война не затянется более шести месяцев.

Перерыв в постройке мог перерасти в полную остановку, если бы 30 октября 1914 г. по рекомендации морского министра Чер­чилля на пост первого морского лорда Адмиралтейства не вернулся адмирал Фишер, сменив на этом посту несправедливо отстра­ненного адмирала Луи Батенберга, немца по национальности. Самому Фишеру тогда ис­полнилось уже 73 года. Позже Черчилль пи­сал в своих мемуарах "Мировой Кризис": "Лорд Фишер был весьма активен в своей де­ятельности и проводил весь день с невероят­ной энергией. Во время совещаний он соби­рал у себя известных кораблестроителей и представителей верфей, и после четырех-пяти плодотворных встреч, в которых каждая ми­нута была достойна восхищения, он предло­жил массу идей и планов по увеличению строительства подводных лодок, эскадрен­ных миноносцев и малых боевых кораблей, которые я или кто-нибудь из моих помощни­ков не имели возможности внимательно рас­смотреть"

В то же время адмирал Фишер немало внимания уделял и крупным надводным бо­евым кораблям и вернул к жизни свою идею о легко бронированных, но тяжело воору­жённых линейных крейсерах.

Со своей стороны, Адмиралтейство ни­когда не исходило из того, что в британском Королевском флоте линкоры типа "Куин Элизабет" полностью заменят линейные крейсера. Для этого новые линкоры оказа­лись недостаточно быстроходными и не об­ладали скоростью для образования "быстро­ходного крыла" линейного флота. Однако следует признать, что реализация проекта линкора с требуемой скоростью хода гаран­тированно делала проектирование линейно­го крейсер ненужным.

Аргументы адмирала Фишера получили весомое подтверждение в результате боев 28 августа 1914 г. в Гельголандской бухте и 8 декабря 1914 г. у Фолклендских островов, когда линейные крейсера отлично продемон­стрировали цену сочетания огневой мощи и высокой скорости хода. Тогда казалось, что доктрина линейных крейсеров Фишера была достаточно обоснована, и "Инвинсиблы", при поверхностном взгляде на бои у Гельго­ланда и Фолклендских островов, явно оправ­дали свою постройку.

Однако к такому выводу можно было прийти лишь упуская из виду, что у Фолк­лендских островов против британских линей­ных крейсеров сражались германские броне­носные, а в Гельголандской бухте даже лёг­кие крейсера. Ошибки Фишера с наглядной ясностью выявились лишь после Ютландского боя, когда крейсерам-дредноутам при­шлось драться с подобными же кораблями противника. Ещё задолго до Ютландского боя стали возникать сомнения. После боя у Фолклендских островов Фишер предложил Черчиллю внести предложение Кабинету ми­нистров о продолжении постройки линейных крейсеров и получил отказ, мотивированный тем, что это будет мешать строительству бо­лее важных для флота боевых кораблей.

В ответ на это адмирал Фишер обещал построить их так же быстро, как "Дредноут" за 8 лет до этого. Он доказывал невозмож­ное, но, тем не менее, за быстроту, с которой построили два новых корабля, нужно отдать должное его настойчивости, эффективности британского судостроения и умению конст­рукторов отдела военного кораблестроения. Фишер настойчиво уговаривал морского ми­нистра Черчилля убедить Кабинет мини­стров пересмотреть свое решение об отказе о проведении работ по созданию линейных крейсеров четвёртого поколения. Он также сослался на то, что ни один британский дред­ноут, из числа готовых или строящихся, по скорости хода не сможет превзойти новый германский линейный крейсер "Лютцов" с его 28-узлами. И Черчилль поддался оказы­ваемому на него давлению. 18 декабря 1914 г. он добился от Кабинета министров согла­сия на постройку двух линейных крейсеров.

Таким образом, вернувшийся на место первого лорда Адмиралтейства Фишер пос­ле победы у Фолклендских островов, в усло­виях эйфории у части общества, добился ре­шения Кабинета министров перепроектиро­вать линкоры "Ринаун" и "Рипалс" в быст­роходные линейные крейсера с тем, чтобы закончить их постройку через 15 месяцев после закладки (фактически постройка заня­ла 19-20 месяцев).

Поскольку частная судостроительная верфь "Пальмерс" не имела в своём распоря­жении эллинга для строительства корабля та­кой большой длины, контракт на постройку "Рипалса" передали частной судостроитель­ной верфи "Джон Браун и К°" в Клайдбанке.

Ошибки своего судостроения Великоб­ритания старалась исправить, возродив но­вый тип линейного крейсера. Война подгоня­ла как моряков, так и конструкторов. 19 де­кабря 1914 г. Фишер информировал об этом решении начальника отдела военного кораб­лестроения сера Эйстаса Теннисон-д'Эйнкорта и распорядился немедленно начать работы по проектированию линейных крейсеров четвёртого поколения. В тот же день эта ра­бота началась.

Замысел адмирала Фишера состоял в том, чтобы создать новый тип линейного крейсера в связи с его Балтийским проектом, согласно которому предусматривалась вы­садка на побережье Померании (всего в 80 милях от Берлина) десанта британских или русских войск, поддержанных специально спроектированными кораблями с большой дальностью плавания, крупнокалиберными дальнобойными орудиями и чрезвычайно малой осадкой. Эту его идею в ноябре-декаб­ре 1914 г. поддерживали и Черчилль и Ллойд-Джордж. Но затем Черчилль увлекся другой идеей — Дарданелльской операцией.

Впоследствии кораблями, удовлетворя­ющими всем требованиям адмирала Фише­ра при поддержке десанта, оказались мони­торы, а выдвигаемая Фишером идея высад­ки десанта на Балтийское побережье Поме­рании со стороны Датских проливов была отвергнута Адмиралтейством сразу же пос­ле его ухода с поста первого морского лор­да в январе 1916 г.

В сущности, по проекту линейный крей­сер четвёртого поколения должен был стать увеличенным "Инвинсиблом", но с более вы­сокой скоростью хода и вооруженный глав­ной артиллерией такого крупного калибра, насколько это было тогда практически воз­можно. В то же время, по значимости брони­рование должно было стоять на третьем ме­сте. Таким образом, адмирал Фишер хотел добиться скорости хода 32 уз., иметь калибр главной артиллерии 381-мм и бронирование, соответствующее линейным крейсерам пер­вого поколения. Кроме того, кораблям пред­полагалось иметь возможно малую осадку, так как они предназначались для использо­вания в мелководном районе Балтийского моря. Их постройку предполагали осуще­ствить с наивозможной быстротой, даже за счёт прекращения строительства уже находя­щихся в доках линкоров.

Заложенная в проекте сравнительно вы­сокая скорость хода позволяла им прини­мать или прекращать бой в зависимости от складывающейся обстановки. Предполага­лось завязать бой с более слабыми неприятельскими кораблями, уничтожить их и в любой момент легко уйти от более сильного противника.

Но устоявшееся мнение адмирала, что "скорость является лучшей защитой корабля", привела к установке бро­невой защиты толщиной, аналогич­ной "Инвинсиблу", несмотря на то обстоятельство, что они смогут встретиться с боевыми кораблями противника, орудия которых могут изрешетить 152-мм главный броне­вой пояс и 178-мм барбеты.

Начальник отдела военного кораблестроения Теннисон-д'Эйнкорт понимал всю нежелательность применения на крейсере такого раз­мера такой слабой броневой защи­ты, но, с другой стороны, был со­гласен, что только таким способом можно достичь заложенных в про­екте характеристик.

Как и ожидалось, влияние ад­мирала Фишера на проект было всеохватывающим и подавляющим. Он правильно предполагал исполь­зовать при постройке столько мате­риалов, сколько можно взять от двух аннулированных контрактов на уже заказанные верфям "Пальмере" и "Джон Браун" линкоры типа "Ривендж".

Вскоре выяснилось, что с уче­том задела для новых крейсеров можно выделить только по шесть 381-мм орудий на корабль, поэтому Фишер дал указание разрабатывать проект под шесть 381-мм орудий, поскольку двенадцать орудийных установок уже изготавливались для вооружения аннулированных линкоров. Поэтому проект линей­ных крейсеров готовили с учетом выполнения именно этого условия, и проектирование велось столь стре­мительно, что их общие виды вычер­тили за 10 дней.

21 декабря 1914 г. отдел проек­тирования представил теоретические обводы и размеры корпуса, необхо­димые для получения ожидаемой скорости хода и установки планируемого вооружения. 24 декабря адмиралу Фишеру представили модель нового линейного крейсера.

Прежде чем показать её Совету Адми­ралтейства, Фишер предложил некоторые усовершенствования, с учётом которых через два дня ему представили новую модель. 28 де­кабря Совет Адмиралтейства одобрил проект, и начальник отдела кораблестроения получил наряд на изготовление рабочего проекта, и на следующий день Фишер провел переговоры с представителями заинтересованных верфей. Решили возобновить аннулированные заказы на постройку двух линкоров типа "Роял Соверен" — "Ринаун" и "Рипалс". Только стро­ить корабли под этими названиями нужно было по другому проекту.

Руководству верфей Фишер высказал пожелание, чтобы в условиях войны оба ли­нейных крейсера были построены в рекорд­но короткий срок — 15 месяцев и при этом сопроводил это требование патетическим возгласом: "Мы должны устранить всё, что станет на нашем пути". После достижения договоренности о сроке постройки в 15 ме­сяцев и внесении этого пункта в строитель­ный контракт, фирмы сразу же получили официальные заказы на постройку.

Та срочность, с которой производилась подготовка к строительству этих кораблей, противоречила обычной практике Адмирал­тейства. Так официальное разрешение на по­стройку выдали 30 декабря 1914 г., а факти­ческое одобрение Советом Адмиралтейства измененного проекта последовало только в апреле 1915 г.

В первую половину января представи­тели службы начальника отдела корабле­строения осмотрели уже заготовленный для линкоров металл на верфях "Пальмерс" и "Фэрфильд" и решали, что из них можно ис­пользовать при постройке крейсеров по но­вому проекту. Затем металл с верфи "Паль­мерс" перевезли в Клайдбэнк на верфь "Джон Браун".

До 21 января 1915 г. верфи провели ос­новную подготовку производства. Хотя фор­мальное одобрение проекта Советом Адми­ралтейства произошло только 22 апреля 1915 г., уже 21 января они имели необходимую документацию для немедленного начала ра­боты. Ещё через четыре дня, 25 января 1915 г. в день рождения Фишера, состоялась одно­временная закладка обоих линейных крейсе­ров. Таким образом, прошло всего чуть больше месяца от начала рабочего проекти­рования до закладки корабля.

К 31 января отдел проектирования обеспечил обе верфи теоретическими черте­жами и исходными данными, необходимыми для разработки большей части рабочей доку­ментации, включая спецификацию корпуса, миделевое сечение, продольный разрез и чер­тежи палуб, поперечное сечение бронирован­ных палуб, эскизы броневых плит, благода­ря чему уже через год крейсера были готовы к спуску на воду.

До 15 февраля подготовили к установ­ке на кильблоки участок киля длиной 76 м и доставили к стапелю 4000 т стали, к 28 фев­раля отдел проектирования закончил разра­ботку большей части проектной документации, до 15 марта установили на кильблоки 375 т стальных конструкций килевой части корпуса, ещё 3000 т стали подготовили к ус­тановке, к 30 марта установили на кильблоки 800 т стальных конструкций, к 12 апреля верфям передали все необходимые рабочие чертежи, спецификации и инструкции по по­стройке, выполнив, таким образом, весь объём технической документации за 4 меся­ца (с 19 декабря 1914 г.), установили на киль­блоки 1200 т стальных конструкций.

Согласно Campbell [2], Burt [3], Brayer [4] и Raven/Roberts [5], по состоянию на 2 апреля 1915 г. проектное нормальное водоиз­мещение линейных крейсеров типа "Ринаун" составляло 26500 т, почти как у "Лайона", при осадке носом 7,62 м, кормой 7,93 м, средней осадка 7,8 м (против 8,68 м у "Тайгера"). Полное водоизмещение составило 30100 т, в полном грузу (без нефтяного топ­лива) 30835 т при средней осадке 8,92 м.

Согласно Conway [1], среднее водоизме­щение составляло 27650 т, а в полном грузу 30835 т.

Согласно Campbell [2], по проекту дли­на крейсеров типа "Ринаун" составляла: между перпендикулярами 228,8 м (согласно Brayer [4], 228,6 м, Burt [3], Raven/Roberts [5], 228,75 м), по ватерлинии 240,9 м (согласно Brayer [4], 240,0 м) и полная 242,2 м (соглас­но Conway, [1] 242,0 м, Burt [3], Raven/ Roberts [5], 242,17 м), что на 27,5 м было больше, чем у "Тайгера".

Согласно Conway [I], Campbell [2] и Brayer [4], максимальная ширина крейсеров типа "Ринаун" составляла 27,4 м (Burt [3], 27,43 м, Raven/Roberts [5], 27,45 м), почти столько же, как у "Тайгера", отношение L/B равнялось 8,82, против 7,78 у "Тайгера". Со­гласно Brayer [4], после наделки булей у обо­их крейсеров ширина корпуса увеличилась до 31,3 м.

Высота надводного борта при нормаль­ном водоизмещении в носовой оконечности составляла 9,8 м, на миделе 7,2 м и 5,8 м в корме, почти как у "Тайгера". Высота бор­та на миделе равнялась 14,96 м. Увеличение осадки на 1 см соответствовало увеличению водоизмещения на 40,6 т.

Корпус корабля разделили водонепро­ницаемыми переборками на 26 основных от­секов. Двойное дно установили на 83% длины корабля. Способ связей клёпаной конструк­ции корпуса — смешанный набор попереч­ных шпангоутов и продольных стрингеров.

Требование Сове­та Адмиралтейства, за которое адмирал Фи­шер нёс ответствен­ность, заключалось в установке возможно большего числа 381-мм орудий в корпусе огра­ниченного водоизмеще­ния при возможности достижения скорости хода 32 уз.

В виду необходи­мости постройки крей­серов в течение 15 меся­цев, что являлось са­мым важным требова­нием и из чего исходил Фишер, проект основы­вался на находящихся в производстве шести ба­шен 381-мм орудий. Хотя для успешной корректировки стрель­бы методом наблюде­ния за всплесками был необходим залп, как минимум, восьми ору­дий, то наличие только шести орудий на ко­рабле не позволяло полностью использовать этот способ, всё же пришлось пойти на уста­новку шести орудий главного калибра в трёх двухорудийных башнях.

Таким образом, артиллерия главного калибра крейсеров состояла из шести спро­ектированных в 1913 г. скорострельных 381-мм орудий образца Mk.I, с весом скреплен­ного проволокой ствола 97,3 т и механизма запирания 2,7 т. Длина орудия составляла 16520 мм, канала ствола в 42 калибра (16002 мм), нарезанной части ствола 13115 мм. Си­стема нарезов представляла собой обыкно­венный профиль, крутизна нарезов постоян­ная — один оборот на 30 калибров.

Орудия стреляли снарядами весом 872 кг (согласно Brayer [4], 875 кг) со скоростью у дульного среза 747 м/с (согласно Поляко­ва [11], 857 м/с) и развивали дульную энер­гию 24366 тм. Масса полного заряда весила 194 кг кордита MD19, уменьшенного 146 кг. Скорострельность составляла около двух выстрелов в минуту.

Установки обеспечивали угол склоне­ния стволов орудий 5°, возвышения 20°, что обеспечивало дальность стрельбы 21690 м (117 каб.). Максимальная дальность стрельбы при угле возвышения 30° составляла 32000 м (173 каб.). Живучесть ствола допус­кала 350 выстрелов.

Две линейно-возвышенные башни "А" и "В" расположили в носовой части кораб­ля, третью "Q" в кормовой. Расстояние оси барбета башни "А" от форштевня составля­ло 64 м, между осями барбетов башен "А?' и "В" 16 м, между осями барбетов башен "А" и "Y" 138 м, что с учётом диаметра барбета (9652 мм) определяло длину главного броне­вого пояса, оси барбета башни "Y" от ахтерштевня 40 м.

Высота осей орудий над уровнем ватер­линии при нормальном водоизмещении со­ставляла для башни "А" 10,7 м, "В" 13,7 м и "Y" 7 м. Сектор обстрела всех орудийных башен составлял ставшие уже привычными 300°. При этом в различных секторах обстре­ла действовало разное число орудий главно­го калибра: сектор обстрела 0-30° — четыре орудия, 30-150° — шесть орудий, 150-210° — два орудия, 210-330° — шесть орудий, 330-360° — два орудия.

На "Ринауне" 381-мм орудия смонтиро­вали в установках со спаренными лафетами образца Mk.I*, на "Рипалсе" в одной образ­ца Mk.I* и двух образца Mk.I. Они отлича­лись друг от друга способом подачи снарядов из снарядного погреба в главную поданную трубу. Зарядные погреба, как обычно, распо­ложили над снарядными, причём их крышей являлась нижняя (бронированная) палуба.

Боекомплект состоял из 720 снарядов для всех шести орудий главного калибра или 120 снарядов на ствол, из которых первона­чально было 60 бронебойных и 60 полубро­небойных, затем 72 бронебойных, 24 полу­бронебойных и 24 фугасных, а в конце вой­ны 84 снаряженных лиддитом бронебойных и 36 полубронебойных.

Вес орудийной башни составлял 1039 т, включая 422 т вращающейся брони. Стволы в башне отделили друг .от друга бронирован­ной перегородкой. Диаметр барбета равнял­ся 9296 мм, поворотной орудийной платфор­мы 11000 мм. Высота от настила зарядного погреба до орудийной платформы составля­ла 20 м. Расчет каждой башни насчитывал 75 человек.

Каждая башня имела встроенный даль­номер с базой 4,57 м и открытое визирное ус­тройство для стрельбы прямой наводкой. Для осуществления горизонтальной наводки орудийных башен использовали три гидрав­лических насоса с паровым приводом. Пер­вое время на линейных крейсерах установи­ли два поста управления стрельбой цент­ральной наводки главного калибра, один на марсе фок-мачты, другой в бронированном вращающемся колпаке на крыше передней боевой рубки.

Влияние адмирала Фишера проявилось так же при выборе вспомогательной артил­лерии. Несмотря на возросшее водоизмеще­ние эскадренных миноносцев противника, Фишер всегда возражал против 152-мм про­тивоминной артиллерии на дредноутах. Так произошло печальное возвращение к 102-мм орудиям.

Таким образом, насколько была сильна артиллерия главного калибра, настолько слаба оказалась вспомогательная в количе­стве 17 (спроектированных в 1906 г.) 102-мм орудий образца BL.Mk.IX с длиной канала ствола 44,3 калибра (4520 мм), (согласно Brayer [4], 50 калибра (5100 мм) и весом ство­ла 2,2 т. Орудие стреляло унитарными выст­релами весом 14 кг со скорострельностью 9-10 выстрелов в минуту.

Все усугублялось тем, что 15 из них ус­тановили в неудачных для обслуживания пяти трёхорудийных установках образца TI-Mk.I, расположенных по одной на передней надстройке по правому и левому борту на уровне передней дымовой трубы, ещё одна перед грот-мачтой и две последние, стреляю­щие одна поверх другой, позади неё. Два одиночных 102-мм орудия в установках об­разца Р.XII разместили на передней над­стройке по обе стороны от боевой рубки.

Трёхорудийные установки, принятые в качестве новшества и на следующем поколе­нии линейных крейсерах типа "Корейджес", — новое направление в компоновке орудий­ных установок противоминного калибра, оказались неудачными в эксплуатации, по­скольку все три орудия располагались на от­дельных лафетах и общей штыревой установ­ке, прикрытые одним общим щитом. Они требовали для своего обслуживания непо­мерно большие расчеты (23 человека) на ус­тановку (Raven/Roberts [5] называет даже цифру 32 человека), что из-за тесноты созда­вало большие трудности при обслуживании.

Теоретически расположение этих уста­новок — по одной с каждой стороны пере­дней надстройки и остальные три кормовые вдоль диаметральной плоскости корабля, по­зволяли создавать концентрацию артилле­рийского огня, которая превосходила бата­рею 152-мм орудий, так как при таком рас­положении они не мешали друг другу. Одна­ко при этом не учитывались реальные усло­вия, поскольку трёхствольная установка не могла обеспечить требуемую скорострель­ность, а снаряды 102-мм орудий не были до­статочно дальнобойными и способными на­носить серьёзные повреждения эсминцам противника.

Трёхствольные установки 102-мм ору­дий на бумаге выглядели очень грозно, но на практике они оказались неудачными. В носо­вом секторе ведения огня действовало 8 ору­дий, в бортовом 13, в кормовом 6.

Первоначально предполагали устано­вить 102-мм орудия образца QF.Mk.V5 с длиной канала ствола 50 калибров (5100 мм), но в тот период времени не был готов элек­трозапал, необходимый для стрельбы с уст­ройствами управления центральной наводки. Вместо устройства управления стрельбой центральной наводки противоминной артил­лерии предложили установить прибор навод­ки "Эверсхед". Однако Фишер настаивал на установке первоначальной системы управле­ния стрельбой.

Как альтернативу, предложили 102-мм орудие образца Mk.VIII. Оно было значительно проще в обраще­нии, однако было не та­кое надёжное, как зареко­мендовавшее себя 102-мм орудие образца Mk.V.

Фишер согласился, однако артиллерийский отдел предложил исполь­зовать новую конструк­цию механизма заряжа­ния, основную часть кото­рого взяли от орудия об­разца Mk.V, а затвор от орудия образца Mk.VIII. Так в апреле 1915 г. на трёх установленных под одним щитом лафетах оказались 102-мм орудия образца Mk.IX.

Тройной лафет об­разца TI-Mk.I придавал каждому орудию незави­симый друг от друга угол возвышения ствола 30°. Орудия в такой установке имели только общее гори­зонтальное наведение, но они не имели об­щего лафета, и их затворы позволяли каждо­му отдельное заряжание, вертикальную на­водку и стрельбу независимо друг от друга.

Боекомплект орудий противоминной артиллерии состоял из 150 (согласно Burt [3], 200) унитарных выстрелов на ствол, из них 45 полубронебойных и 105 фугасных, и по­зднее его увеличили до 200, из них 50 полу­бронебойных, 120 фугасных и 30 фугасных с ночным трассером. В дополнение к этому каждый корабль комплектовался 100 освети­тельными выстрелами. Полный боекомплект составлял 3500 выстрелов.

Один прибор управления стрельбой центральной наводки 102-мм орудий распо­ложили на марсе фок-мачты, ниже поста уп­равления стрельбой центральной наводки орудий главного калибра, другой еще ниже — на платформе, установленной на опоре треногой фок-мачты.

Зенитное вооружение состояло из двух 76-мм зенитных пушек образца Mk.I с длиной канала ствола 20 калибров (1520 мм) и бое­комплектом по 150 выстрелов на ствол (120 фугасных и 30 зажигательных), установленных в средней части корабля по обе стороны зад­ней дымовой трубы. Зенитный дальномер с ба­зой в 2 м установили на марсе грот-мачты.

На вооружении крейсеров также нахо­дилась одна 76-мм десантная пушка, десять орудий Левиса и пять пулемётов системы Максим с боекомплектом из 5000 патронов на ствол. В мирное время для производства салютов во время морских церемониалов предназначались четыре 47-мм орудия Готчкисса с боекомплектом 64 выстрела на ствол.

Торпедное вооружение состояло из двух бортовых подводных 533-мм торпедных ап­паратов оригинальной конструкции (впереди барбета башни "А") с общим боекомплектом 10 торпед образца MK.IVHB. Необходимо отметить, что "Ринаун" ещё в 1916 г. стрелял торпедами из бортовых подводных торпед­ных аппаратов на ходу на полной скорости. Позднее эти торпедные аппараты сняли и за­менили восемью двойными надводными.

В январе 1915 г. адмирал Фишер распо­рядился вооружить каждый крейсер 25 якор­ными минами образца "Виккерс-20". Мины предполагали разместить на рельсах в кор­мовой части, что вызвало серьёзные конст­руктивные трудности. После того, как в ян­варе 1916 г. Фишер покинул Адмиралтей­ство, от установки мин отказались.

К концу войны оба крейсера имели на вооружении по одному колёсному самолёту "Сопвич Кэмел" на платформе башни "Y" и по двухместному "Струттеру" на башне "В".

Согласно первоначального проекта, бронирование "Рипалса" и "Ринауна" по мас­штабу было сравнимо с бронированием "Индефатигейбла", а потому предусматривало лишь слабую броневую защиту, что в основ­ном соответствовало концепции применения этих кораблей при реализации основных тре­бований — мощности артиллерийского огня и высокой скорости хода. Этот тип брониро­вания, вновь воплощённый в проекте линей­ных крейсеров четвёртого поколения, оказал­ся, несомненно, неадекватным, как по протя­жённости, так и по толщине броневого пояса, а о предположении, что эти крейсера могут вступить в бой с крупными боевыми корабля­ми противника, не могло быть и речи.

Главный броневой пояс толщиной 152 мм, длиной 140,9 м и шириной 2,74 м прости­рался от начала барбета башни "А" и до кон­ца барбета башни "Y". По высоте он распо­лагался от главной (бронированной) палубы до уровня 0,46 м ниже проектной ватерлинии при нормальном водоизмещении или 1,3 м ниже ватерлинии при водоизмещении в пол­ном грузу и опирался своей нижней кромкой на шельф (полку) на обшивке борта. Далее он продолжался в носовую часть корабля толщи­ной 102 мм на длину 29 м, не доходя 30,5 м до форштевня, и 76 мм в кормовую часть на дли­ну 12,7 м, заканчиваясь в 22,9 м от кормы.

Выше главного броне­вого пояса борта покрыли 38-мм броней, состоящей из двух 19-мм слоев и предназначенной служить двум целям: внутренний — как лист обшивки бор­та и наружной — для обеспечения лёгкого бро­нирования борта. 38-мм броневой пояс простирал­ся между наружными кра­ями барбетов башен "А" и "Y" и по высоте между главной (бронированной) палубой и палубой полу­бака, в корме заканчива­ясь в 20,7 м от оси башни "Y". Далее в носовую и кормовую оконечности на том же уровне проходила 25,4-мм броня. Броневой пояс имел многочислен­ные отверстия под иллю­минаторы и мог служить лишь ограниченной противоосколочной защитой барбетов ба­шен главного калибра и кожухов дымовых труб. Дымоходы дымовых труб имели 25,4-38-мм бронирование в районе между палу­бой полубака и навесной палубой.

Поперечные переборки или траверзы соединяли оконечности главного броневого пояса и шли наклонно. Основными попереч­ными переборками были две 102-мм внутрен­ние: носовая, соединявшая передние концы 152-мм главного броневого пояса и проходя­щая от главной (бронированной) палубы до палубы полубака, и кормовая, соединявшая задние концы этого же пояса сразу за барбе­том башни "Y" между промежуточной и вер­хней палубами.

Две наружные поперечные 76-мм пере­борки соединяли оконечности броневых поясов: 102-мм в носовой части и 76-мм в корме. Ближайшая к носовой оконечности наружная переборка простиралась до палу­бы полубака, а кормовая переборка до вер­хней палубы.

Бронирование орудийных башен было тоньше, чем на линкорах с 381-мм орудиями. Согласно Burt [3], башни имели толщину ло­бовой плиты 229 мм (согласно Conway [1] и Brayer [4], 279 мм), двух передних боковых и двух задних боковых стенок 178 мм (соглас­но Raven/Roberts [5], лицевой и двух передних 229 мм, двух зад­них 213 мм) и зад­ней стенки 279 мм.

Крыши ба­шен покрыли пли­тами из 108-114-мм брони более высо­кого качества, чем у линейных крейсе­ров предыдущих проектов. Толщина настила пола в зад­ней части башни составляла 114 мм.

Барбеты ба­шен главного ка­либра имели на­ружный диаметр 9296 мм и диаметр погона роликов катков 8229 мм. Толщина стенок барбетов над па­лубами составляла 178 мм и уменьша­лась до 127-102 мм за траверзами или плитами главного броневого пояса.

Барбет баш­ни "А" над глав­ной (бронирован­ной) палубой имел кругом толщину 178 мм, ниже этой палубы на наруж­ной стороне уменьшаясь до 102 мм, внутренняя сторона вообще не имела брониро­вания. Барбет башни "В" над па­лубой полубака имел кругом тол­щину 178 мм, уменьшаясь до 102 мм ниже палубы полубака до глав­ной палубы. Бар­бет башни "Y" имел толщину 178 мм над и 102 мм ниже уровня глав­ной палубы.

Неожиданно толстым выполнили бро­нирование лицевой стенки и боков передней боевой рубки, а именно, толщиной 254 мм, её крыши 76 мм и настила пола 152 мм. Тол­щина стенки коммуникационной трубы за­пасного выхода, ведущей вниз из передней боевой рубки, составляла 76 мм. Бронирова­ние поста управления стрельбой централь­ной наводки, расположенной на крыше пере­дней боевой рубки, составляло 152-76 мм. Вращающийся колпак визира поста управле­ния стрельбой центральной наводки с пере­дней стороны и с боков имел 152-мм брони­рования и 76-мм с задней. Высота смотровых щелей передней боевой рубки над ватерлини­ей при нормальном водоизмещении состав­ляла 16,8 м.

Бронирование лицевой части и боков кормовой рубки управления торпедной стрельбой выполнили толщиной 76 мм, часть крыши 38 мм и настила пола 25,4 мм. Кормовая рубка не имела коммуникацион­ной трубы.

Корпус корабля по высоте разделили шестью палубами и настилом двойного дна. Сверху от осевой линии башни "В", и не до­ходя до башни "Y", расположили навесную палубу (спардек, она же шлюпочная), на ко­торой установили четыре из пяти 102-мм трехорудийных установок. Ниже от форштевня и заканчиваясь в корме на одном уровне с навесной палубой, проходила палуба полу­бака. Ниже палубы полубака проходила вер­хняя палуба. Ещё ниже простиралась главная (бронированная) палуба. Ниже главной про­межуточная и нижняя палубы проходили в носовой части от форштевня до котельного отделения и в кормовой от машинного отде­ления до ахтерштевня, прикрывая рулевое устройство. В самом низу корпуса проходил настил двойного дна.

Палубное бронирование также оказа­лось совершенно недостаточным. Палуба по­лубака, имевшая толщину 13 мм перед бар­бетом башни "А", 19 мм вокруг барбетов башен "А" и "В", 29 мм в средней части кор­пуса, увеличиваясь до 38 мм у бортов и над погребами боезапаса за счёт слоя 25,4-мм плит высокоупругой брони.

Верхняя палуба имела, в основном, тол­щину 11 мм до барбета башни "Y", увеличи­ваясь до 13 мм вокруг него и за ним.

Главная (броневая) палуба прикрывала котельные и машинные отделения в середи­не корпуса корабля и имела толщину 19 мм

перед барбетом башни "А", 25,4 мм котель­ными отделениями, 76 мм над машинными отделениями и 51 мм в плоской части над по­гребами боезапаса и на скосах. После Ют­ландского боя, перед окончанием постройки, над зарядными погребами её плоскую часть увеличили по толщине до 76 мм, дополни­тельно уложив на неё слой 25,4-мм плит из высокоупругой стали.

Нижняя палуба в районе оконечностей броневых поясов первоначально имела тол­щину 19 мм, но перед окончанием построй­ки в районе барбетов и погребов боезапаса башен "А" и "Y" её увеличили до 44 мм. Вне бортовой брони до форштевня и в кор­мовой оконечности нижняя палуба имела толщину 64 мм.

Согласно проекту, продольных противо­торпедных переборок в корпусе корабля не устанавливали, хотя впоследствии всё же пла­нировали установить 38-51 мм продольные переборки, что могло привести к увеличению веса корпуса на 700 т и осадки на 0,18 м. Но этого не сделали, так как это грозило двухме­сячной задержкой окончания постройки.

Продольные противоторпедные пере­борки не стали устанавливать ещё и потому, что на этих крейсерах в дальнейшем плани­ровали установить, как новинку судострое­ния, цельные противоторпедные були, но это ещё не означало, что это были бы "настоя­щие" були. "Ринаун" и "Рипалс" оказались первыми боевыми кораблями британского военно-морского флота, за исключением мо­ниторов, оборудованными такого вида булями. Впервые испытания булей провели в кон­це 1913 г., когда их экспериментальный об­разец приделали к борту устаревшего броне­носца "Худ" (1893 г.). Последующие испыта­ния провели в 1914-15 гг. на мониторах.

В результате увеличения, по сравнению с "Тайгером", длины корабля (возросло от­ношение длины к ширине), плавных линий корпуса и ценой прироста дополнительных 4000 л.с. на каждом гребном валу, удалось получить увеличение скорости хода на 2,5 уз. За исключением "Глориеса" и "Корейджеса", в тот период они оказались самыми быстро­ходными крупными боевыми кораблями до появления в 1920 г. в составе флота линейно­го крейсера "Худ".

Скорость являлась основной защитой крейсеров этого проекта, и в то время ско­рость хода в 32 уз. была вполне достижима. Главный инженер-механик флота рекомендовал установить новую энергетическую уста­новку (с более компактными и лёгкими тур­бинами и котлами с водогрейными трубками малого диаметра), спроектированную к тому времени и способную развивать требуемую мощность в 110000 л.с. Это могло бы значи­тельно уменьшить весовую нагрузку "Рипалса" и "Ринауна" за счёт веса энергетической установки. В свою очередь, этот вариант был возможен только при использовании турбин новейшей конструкции, котлов с повышен­ным давлением пара (согласно Burt [3], 19,4 кгс/кв.см.) и конденсаторов с меньшими массогабаритными параметрами. Такая уста­новка занимала бы сравнительно немного места и имела удельный вес 43,2 кг/л.с.

 

Весовая нагрузка энергетической установки (Тонн)

 

Турбинные агрегаты ..................... 2360

Котлы и оборудование ................... 2390

Вспомогательные механизмы ........... 100

Валы и винты .................................... 250

Итого 5100

 

Однако рабочее проектирование новой облегчённой энергетической установки тре­бовало значительной затраты времени, а это было связано с удлинением срока постройки. К тому же, незадолго до этого сделали запас­ной комплект энергетической установки "Тайгера", причем изготовили на три котла больше. Поэтому от новой облегченной энергетической установки отказались, ре­шившись на расположение машинно-котель­ных отделений по типу "Тайгера". Однако установили три дополнительных котла для получения некоторого избытка пара с целью достижения скорости хода. Считалось, что при достижении форсированной мощности 120000 л.с. крейсера смогут развивать ско­рость хода 32 уз. при частоте вращения греб­ных валов 275 об/мин.

В шести котельных отделениях (КО), расположенных одной группой общей дли­ной 58,9 м на "Ринауне" и 58,8 м на "Рипалсе" (24,3% общей длины корабля), установи­ли 42 водотрубных котла Бабкока и Вилькокса с водогрейными трубками большого диаметра, обеспечивающими давление пара 19,4 кгс/кв.см. В КО №1 разместили три кот­ла, в КО №2 семь, а в остальных по восемь. Котлы работали только на нефти, их общая поверхность нагрева составляла 14604 кв.м.

Непосредственно за котельными отделениями в двух машинных отделениях (МО) общей длиной 33,5 м на "Ринауне" и 33,55 м на "Рипалсе" (13,8% общей длины корабля) разместили турбинные агрегаты, главные конденсаторы и вспомогательные механизмы.

Турбинные агрегаты, состоящие из двух комплектов активных паровых турбин Броун-Кертиса прямого вращения с непосред­ственной (без редуктора) передачей враще­ния на гребные валы, расположили в боль­шем по размеру переднем МО, разделенном пополам проходящей по диаметральной плоскости переборкой. Турбины вращали четыре гребных вала с трёхлопастными вин­тами. В каждой такой половине переднего МО находились по две турбины высокого давления в общем корпусе (переднего и зад­него хода), вращавшие наружные гребные валы, и по две турбины низкого давления в общем корпусе (также переднего и заднего хода), вращавшие внутренние гребные валы.

Согласно ставшей уже привычной компоновке, турбины высокого давления в рас­положенных по обеим сторонам диаметраль­ной плоскости половинах МО вращали на­ружные валы, а турбины низкого давления внутренние. Согласно особенностям конст­рукции турбин при движении вперед, пар сначала подавался на дополнительные актив­ные турбины, работавшие на внутренние валы перед запуском ближайших к борту турбин. Отдельной турбины крейсерского хода не было.

В заднем МО, также разделенном попо­лам по диаметральной плоскости перебор­кой, располагались главные конденсаторы и вспомогательные механизмы. В каждой та­кой половине МО размещались по два глав­ных и одному вспомогательному конденсато­ру, по одному опреснительному аппарату, состоящему из трёх испарителей и одного конденсатора. Суточная производительность опреснительной установки составляла 490 т. В каждом помещении главных конденсато­ров установили резервные рулевые машины с муфтами Дженни.

 

Весовая нагрузка "Рипалса" и "Ринауна" при нормальном водоизмещении

 

Тонн (% от водоизмещения)

 

                                                 Проектное           Фактическое

                                                апрель 1915 г. 1916 г. 1917 г.

Корпус и судовые системы 10800(40,7%) 11010(41,1%) 11620(42,4%)

Бронирование 4770 (18,0%) 4643 (17,2%) 5431 (16,6%)

Энергетическая установка 5780(21,8%) 6096(22,7%) 6155(22,5%)

Вооружение с башнями 3340 (12,6%) 3420 (12,7%) 3391 (12,4%)

Топливо (нефть) 1000(3,7) 1000(3,7%) 1000(3,6%)

Экипаж и провизия 680 (2,6%) 685 (2,6%) 685 (2,5%)

Запас водоизмещения 130 (0,5%)

Нормальное водоизмещение 26500 (100%) 26854 (100%) 27420 (100%)

 

Согласно Conway [1] и Burt [3] и Raven/ Roberts [5], проектная мощность энергетичес­кой установки составляла 112000 л.с. или 3,63 л.с./т полного водоизмещения, что дол­жно было обеспечивать достижение скорос­ти хода, согласно Conway [1], 30 уз., а соглас­но Burt [3] и Raven/Roberts [5], 31,5 уз. Удель­ный вес установки составлял 51,6 кг/л.с. Со­гласно Campbell [2] и Brayer [4], действительная мощность на гребных валах составляла 120000 л.с. или 3,75 л.с./т полного водоизме­щения, против 85000 л.с. и 2,59 л.с./т у "Тайгера", что при нормальном водоизмещении и запасе в 1000 т нефти обеспечило кораблям скорость хода около 32 уз.

Проектный запас топлива при нормаль­ном водоизмещении составлял 1000 т нефти и 100 т угля, полный проектный 4000 т нефти и 100 т угля. Объявленная дальность плава­ния равнялась 3100 миль при скорости хода

26,5 уз., 4000 миль при 19 уз., 4800 миль при 18 уз. Согласно Conway [1], 4650 миль при 10 уз., согласно Burt [3] и Raven/ Roberts [5], 2700 миль при 25 уз., 4700 миль при 12 уз., что представ­ляло собой значи­тельно меньшую величину.

Электроэнергией напряжением 220 В обеспечивали два парогенератора мощнос­тью по 200 кВт, один дизельгенератор 150 кВт и один турбогенератор 200 кВт (общая мощность 750 кВт), подавая её потребителям через главный распределительный щит по кольцевой схеме подачи.

Представленное распределение весовой нагрузки показывает на недостатки проекта. С учётом 3000 т дополнительного запаса не­фти и 600 т котельной питательной воды полное проектное водоизмещение достигало 30100 т. Вес новой облегченной энергетичес­кой установки был бы на 1000 т меньше, чем аналогичной на "Тайгере". В таблице пред­ставлено действительное нормальное водоиз­мещение "Рипалса" сразу после постройки, а "Ринауна" после дополнительного брониро­вания палуб в 1917 г. После следующего уси­ления бронирования действительное нормаль­ное водоизмещение "Рипалса" достигло 27333 т, а в июне 1917 г. действительное нормальное водоизмещение "Ринауна" до 27949 т.

Корабли имели один полубалансирный руль, в то время как линейные крейсера предыдущих проектов имели либо два руля, расположенных рядом или друг за другом.

Метацентрическая высота линейных крейсеров типа "Рипалс", измеренная при про­ектном нормальном водоизмещении, составля­ла 1,05 м и возрастала до 1,86 м при водоиз­мещении в полном грузу. Несмотря на неболь­шой вес бронирования кораблей, метацентрическая высота оказалась относительно малой.

В состав корабельных спасательных средств входили два паровых полубаркаса длиной 15,2 м; один парусный полубаркас длиной 11 м; один паровой баркас длиной 12,3 м; спасательные катера: три длиной 9,7 м; два длиной 8,2 м; три шлюпки длиной 9,1 м; один динги длиной 4,9 м и один бальсовый плот длиной 4 м.

Два отдельных, соединенных перехо­дом, боевых поста наблюдения и связи раз­местили на верхней палубе с каждой сторо­ны от фок-мачты. Линейные крейсера при постройке укомплектовали восемью освети­тельными прожекторами с диаметром зерка­ла 914 мм: два на мостике, два на платфор­мах на передней дымовой трубе и четыре на задней, а также двумя сигнальными 610-мм прожекторами. Высота нижнего топа фок-мачты над ватерлинией при нормальном во­доизмещении составляла 35,5 м.

"Ринаун" и "Рипалс" имели по три 7,37-тонных якоря без штока (два носовых и один запасной) и один 3,05-тонный кормовой.

По внешнему виду это были внушительные и красивые корабли (особенно после увеличения высоты передней дымовой тру­бы), с треногими фок- и грот-мачтами, с рез­ко выраженной кривизной борта, "плугообразным" носом. Они имели прекрасную фор­му корпуса с изящной седловатостью (замет­ным подъёмом) палубы в оконечностях и развалом борта в носу. Сильно изогнутый форштевень, вновь появившийся на крупных британских кораблях, являлся характерной чертой, не применяемой в британском флоте со времен броненосцев 1867 г.

Эти корабли выглядели исключительно пропорционально и красиво, благодаря со­бранным в одно целое надстройкам и от­дельно стоящим платформам с прожектора­ми вокруг дымовых труб. По окончании по­стройки крейсера издали были очень похожи друг на друга, но "Ринаун" имел закрытый навигационный мостик, а "Рипалс" откры­тый. Кроме того, "Рипалс" имел высокие ат­мосферные трубы на второй дымовой трубе.

Существовало мнение, что значительный развал бортов корпуса в носовой части на деле мог оказаться вредным, но командир "Рипалса" в его первом походе утверждал, что "ко­рабль хорошо управляем даже при мертвой зыби и имеет равномерный период качки". Он считал, что благодаря развалу бортов крейсер более устойчив в свежую погоду.

На основании пе­чального опыта с но­совой частью линкора "Куин Элизабет", с самого начала пост­ройки в мае 1915 г. "Рипалс" и "Ринаун" получили значитель­ное подкрепление в носовой части. Эти переделки произвели под лозунгом: "Лучше сейчас подстраховать­ся, чем позже сожа­леть", хотя прочность этой части корпуса была значительно выше, чем на "Тайге-ре", на котором ни­когда не было жалоб по этому поводу. Во время походов в Ат­лантике даже в штор­мовых условиях "Ри­палс" неплохо пока­зал себя, имея постоянный период качки.

Сильный развал бортов носовой части препятствовал заливанию бака, однако он не избавлял от водяных брызг, набрасываемых ветром. Единственное слабое место в наборе корпуса оказалось в небольшом скате палу­бы бака в носу между якорными клюзами. Позднее под палубой бака установили до­полнительные балки, однако они оказались слишком слабыми. Во время пробных артил­лерийских стрельб выявились новые слабые места в конструкции. Оба крейсера повтор­но прибыли на свои верфи для усиления этих мест, а их палубы усилили, поставив допол­нительные переборки и пиллерсы.

По опыту крейсеров предыдущей пост­ройки выяснилось, что высота передней ды­мовой трубы недостаточна, поскольку её верхняя кромка находится на одной высоте с ходовой рубкой, и дым создавал значитель­ные помехи на переднем мостике. Сразу пос­ле ввода крейсеров в строй обе дымовые тру­бы имели одинаковую высоту 26,8 м над ва­терлинией при нормальном водоизмещении. В 1916 г. после проведения испытаний, пере­днюю дымовую трубу на обоих кораблях увеличили по высоте, согласно Conway [1] и Raven/Roberts [5], на 1,8 м, Burt [3], на 3 м, Brayer [4], приблизительно на 2,5 м.

Чтобы сэкономить вес и время постройки, палубу не ста­ли покрывать де­ревянным насти­лом, а чтобы воз­местить потерю де­ревянной изоля­ции, все палубы ниже верхней, в районе жилых по­мещений обшили деревом. Кроме того, считалось, что гладкая сталь­ная палуба позво­лит надеяться на рикошет снаряда, в то время как дере­вянный настил со­здавал благоприят­ные условия для за­цепления бронево­го колпачка.

Жилые поме­щения имели до­вольно большую межпалубную высоту, а кают-компания оказалась весьма комфорта­бельной. Подавляющая часть жилых офи­церских помещений находилась в корме на главной палубе. Старшие офицеры распола­гались на верхней палубе вблизи кают-ком­пании. Каюты адмирала и членов его шта­ба находились в кормовой части баковых надстроек. Согласно проекта, экипаж ко­рабля насчитывал 953 человека, в качестве флагманского корабля 967. В разное время экипаж крейсеров насчитывал от 953 до 1181 человека.

Оба линейных крейсера закончили пост­ройкой в 1916 г. Они представляли собой пример типа кораблей, основные параметры которых базировались на мощи орудий и вы­сокой скорости хода при минимальной броне­вой защите и которые появились в составе флота как раз после потери трёх британских линейных крейсеров в Ютландском бою.

Когда в августе 1916 г. "Рипалс" ввели в состав Гранд-Флита ("Ринаун" вошёл в со­став флота месяцем позже), потери англичан в Ютландском бою как никогда серьёзно подорвали репутацию линейных крейсеров, и никто на флоте не мог воспринять значе­ния длинного двойного ряда иллюминато­ров в средней части корпуса иначе, чем при­знак, указывающий на обширную площадь незащищенного борта корабля, при наличии только узкой полосы 152-мм главного броневого пояса. Поэтому "Рипалс" и "Ринаун" уже тогда оценивали как слабейшее звено в оперативном соединении линейных крейсеров, и это произвело на личный со­став удручающее впечатление. Адмиралтей­ству вскоре пришлось признать, что защита их слишком слаба. Недаром в Англии они получили ироническое прозвище "консерв­ные банки".

Учитывая уроки Ютландского боя, ког­да выявилась слабость палубной брони ли­нейных крейсеров, решили, не откладывая, установить дополнительную броню и прове­сти некоторые мероприятия по увеличению противопожарной безопасности, прежде чем считать их годными для боевой службы. В частности, в погребах боезапаса решили ус­тановить пламягасительные люки. Слабую защиту этих кораблей очень неодобрительно встретило командование Гранд-Флита, и 20 октября 1916 г. командующий флотом адми­рал Джеллико предложил установить на них дополнительную броневую защиту. Предло­жение одобрили, и месяц спустя на верфи в Розайте это осуществили на "Рипалсе". В феврале-апреле 1917 г. то же самое выполни­ли на "Ринауне".

Судостроители выполнили большой объём работ по усилению палубного брони­рования. "Рипалс" находился на верфи с 10 ноября 1916 г. по 29 января 1917 г. (81 день), "Ринаун" с 1 февраля по 15 апреля 1917 г. (75 дней). В результате этого на обоих крейсерах главную (броневую) палубу в плоской части над машинным отделением и на скосах уве­личили до 76 мм. Одновременно нижнюю па­лубу увеличили до 51 мм над зарядными по­гребами, до 38 мм впереди барбета башни "А" и позади барбета башни "Y" и до 89 мм над приводами рулей. Усилили бронирование люков, а на переборки передней боевой руб­ки в районе 98-102 шпангоутов добавили 51-мм броневые плиты. Но всё это были полуме­ры, хотя в результате этих переделок на палу­бы установили 550 т дополнительной брони.

Даже после усиления бронирования па­лубы над погребами боезапаса бортовая броня оставалась все ещё слишком тонкой. Это исправили не дожидаясь окончания пер­вой мировой войны, а впоследствии добави­ли и бортовые були. Чтобы компенсировать прирост водоизмещения, пришлось на такую же величину уменьшить запас топлива.

По окончании ремонта 1916-17 гг. палу­бы крейсеров имели следующие толщины: палубы полубака и верхняя остались без из­менения; главная (броневая) палуба 19 мм перед барбетом башни "А", 51 мм над пере­дними погребами боезапаса, 25,4 мм в сере­дине корпуса над котельными отделениями, 76 мм над машинными, 51 мм над кормовы­ми погребами боезапаса и позади них со ско­сами такой же толщины; нижняя палуба 51 мм над передними погребами боезапаса, 64 мм от наружной стороны барбета башни "А" до передней поперечной переборки, в носо­вой части 76 мм, в кормовой 88 мм и посто­янной толщины 64 мм вне этого.

Уже после окончания первой мировой войны во время очередной модернизации толщину главного броневого пояса увеличи­ли до 229 мм. Если, согласно первоначально­го проекта, вес брони составлял 4770 т, то после многочисленных улучшений с целью усиления бронирования он увеличился до 5274 т, а позднее и до 5700 т.

Ни один из кораблей не закончили по­стройкой в запланированные 15 месяцев, од­нако, учитывая их величину и объём работ, время их постройки всё же оказалось очень коротким. После вхождения в состав Гранд-Флита они прослужили в составе 1-й эскадры линейных крейсеров до конца первой миро­вой войны.

Хотя оба корабля прошли частичную модернизацию и по другим параметрам, но в отношении создания дополнительной жёс­ткости корпусов пришлось произвести зна­чительный объём работ внутри помещений, поскольку они оказались построены слиш­ком непрочными. Соединения и связи оказа­лись такими слабыми, что "Ринауну" после артиллерийских испытаний носовых башен пришлось стать в док, что указывало на не­способность корпуса выдерживать повышен­ные напряжения при стрельбе.

Даже после первого этапа модерниза­ции их броневая защита являлась постоян­ным источником беспокойства, и в ответ на жалобы командующего Гранд-Флитом адми­рала Джеллико начальник отдела военного кораблестроения Теннисон-д’Эйнкорт пред­лагал различные схемы дополнительного бронирования колосникового типа, в том числе становившиеся уже обычными проти­воминные наделки (були) и т.д.

Так, он предложил обшить борта ко­раблей от нижней кромки 152-мм брони вверх до палубы бака 127-мм броневыми плитами, которые должны были крепиться на специальных решетчатых конструкциях поверх 152-мм плит. Далее он предлагал за­щитить машинные отделения посредством булей. Були должны были простираться к носовой части на определенную длину, при которой корабль не имел бы дифферента на нос, так как в кормовой части они придава­ли корме дополнительную плавучесть.

Командующий Гранд-Флитом адмирал Джеллико в общем и целом одобрил эти предложения. В дополнение к ним он пореко­мендовал усилить бронирование лобовой ча­сти башен и их барбетов, а также продлить предполагаемые були и на длину котельных отсеков в стремлении получить одинаковую защиту корпуса на всем протяжении энерге­тической установки.

Далее он предложил на одном крейсере 152-мм главный броневой пояс заменить на 229-мм, снятый с недостроенного для воен­но-морского флота Чили линейного корабля "Альмиранте Кохрен", который предполага­ли переоборудовать в авианосец. Борта кор­пуса выше главного броневого пояса надле­жало усилить 102-мм бронёй из стали повы­шенного сопротивления.

Адмиралтейство приняло решение пе­ревести оба линейных крейсера на военно-морскую верфь в Портсмут, чтобы на и "Рипалсе" установить главный броневой пояс с линейного корабля "Альмиранте Кохрен", и изменить бронирование "Ринауна". В июне 1918 г. "Рипалс" перешёл на верфь в Портсмут и встал на трёхлет­ний период реконст­рукции.

Как предлагал начальник отдела во­енного кораблестро­ения Теннисон-д’Эйнкорт, "Ринаун" должен был полу­чить либо новые 229-мм броневые плиты, либо специальное усиление брони, ус­тановленное на ре­шетчатых конструк­циях. Возможность последнего зависела от экспериментального обстрела макета, однако не было реше­но, когда этот обстрел произведут. Факти­чески "Ринауну" пришлось ждать своей оче­реди до 1923 г. Поскольку оба корабля час­то находились на верфях, подвергаясь раз­личным переделкам, один из них в морской среде получил шутливое название "Корабль его Величества Ремонт", другой "Корабль его Величества Починка".

В 1917 г. на обоих крейсерах на крышах башен "А" и "Y" нанесли шкалу пеленгов. На марсе фок-мачты и на грот-мачте устано­вили указатели расстояния до цели. На мар­се на посту управления стрельбой централь­ной наводки установили зенитный дально­мер. Укоротили рангоут. На корпуса наноси­ли различного вида камуфляжную окраску, но на "Рипалсе" наиболее часто встречалась одна и та же схема из нанесенных вдоль кор­пуса полос. На "Ринауне" нанесли темные полосы на передней дымовой трубе. Крейсе­ра дополнительно оснастили надувными спа­сательными плотиками системы Карлея.

"Рипалс" оказался первым линейным крейсером, оборудованным к началу сентяб­ря 1917 г. на башне "В" и над её орудиями длинной экспериментальной платформой для взлёта колёсных самолётов. Эти самолеты, взятые в поход на борт британских кораб­лей, могли атаковывать немецкие дирижабли, выслеживающие Гранд-Флит. Первый взлет с "Рипалса" состоялся 1 октября 1917 г. Тогда майор Рутланд успешно взлетел на са­молёте "Сопвич" с его взлётной платформы на башне "В". Вторую, более короткую взлётную платформу, соорудили на крыше башни "Y", и 8 октября Рутланд повторил взлёт с неё на этот раз в направлении кормы.

Установленные на "Рипалсе" взлётные платформы явились первыми эксперимен­тальными образцами. Платформы были ши­рокими и покрывали всю башню. Общая длина разбега составляла более 15 м. Взлёт­ные платформы предложил лейтенант-коман­дор Гован, чьё имя связано с установкой в июле 1917 г. одной такой платформы на по­лубаке лёгкого крейсера "Ярмут". 24 авгус­та 1917 г. его "Сопвич", поднявшийся с это­го корабля, сбил над побережьем Дании не­мецкий дирижабль L-23. К началу 1918 г. по­добным образом оборудовали все линейные крейсера, включая "Корейджес" и "Глориес".

Весной 1918 г. аналогичные платформы оборудовали на башнях "В" и "Y" "Ринауна". К концу войны оба крейсера имели на вооружении по одному колёсному "Сопвич Кэмел" на платформе башни "Y" и по двух­местному "Струттеру" на башне "В". В 1919-22 гг. взлётные платформы с обоих крейсе­ров демонтировали.