"Сражаться до последнего!"
Только бы кессоны изготовили побыстрее, чтобы мы могли начать ремонтные работы и "Гебен" вновь восстановил бы свою боеспособность — это наша ежедневная молитва. Но всё это тянется уже очень долго, вдвойне дольше, чем мы с нетерпением ожидали.
Наконец великий день настал. Взволнованно мы смотрим, как два могучих чудовища буксируются в тихой воде Стенийской бухты — это наши кессоны. Ранним утром 18 марта они будут доставлены к борту 'Тебена" по одному с каждого борта. Затем они будут затоплены, медленно они погружаются в глубину, цепи держат эти колоссы, и вот они уже крепятся к бортам нашего корабля. Водолазы в воде, они устанавливают кессоны точно в районе пробоин. Один кессон уже установлен. Теперь вода снова откачивается. Неплотно прилегающие места между корпусом корабля и стенкой кессона водолазы тщательно заделывают пенькой.
Свободные от вахты матросы стоят на палубе и наблюдают за этой интересной работой. Прежде всего мы рады, что "Гебен" снова скоро будет отремонтирован и с прежними скоростью и боевым задором сможет выйти в Чёрное море. Как это было при нашей ночной вылазке в район Килии, с двумя пробоинами в днище, в случае реальной опасности мы бы далеко не ушли. Две башни вышли из строя, что сильно снизило нашу боеспособность, а о недостаточной скорости нечего и говорить. Счастье ещё, что русские не застали нас в таком состоянии, — думаем мы. Кто знает, вернулись бы мы вообще в нашу Стенийскую бухту. Теперь всё снова будет в порядке. И нам не нужно рисковать жизнью, когда мы пойдём в море.
Наверное, сейчас 11.30, и тут приказ неожиданно завершает наши наблюдения. Радисты должны идти в радиорубку. Где-то таится опасность. Тем временем я сдал экзамены и назначен, как достаточно хорошо изучивший свои обязанности, вахтенным радистом. Итак, вниз в радиорубку. Мы, несколько матросов, исполненные ожидания, спускаемся вниз. В радиорубке по присутствию офицеров мы сразу замечаем, что, вероятно, произошло что-то особенное. Неожиданная новость пришла уже рано утром. "Бреслау", который находился в Черном море, доложил об успешном выполнении обстрела торпедного полигона и заводов в Феодосии. На берегу большие разрушения.
Это случилось уже несколько часов назад, к чему это должно теперь привести? Случилось ли что-нибудь с "Бреслау"? Наткнулся ли он на вражеские корабли, с которыми вступил в бой? Скоро это тоже выяснится. Англичане вместе с французами во второй половине дня показались перед Дарданеллами и открыли огонь по береговым батареям. Но на этот раз, кажется, дело обстоит серьезно. Союзники замахиваются для предстоящего сильного удара. По поводу этого не остается сомнений. 18 линкоров, лёгкий крейсер и тральщики, окруженные многочисленными миноносцами, прорвались в Дарданеллы и начинают неслыханной силы обстрел.
Радиостанция Чанак постоянно поддерживает связь с пароходом "Генерал", на котором находится наш адмирал, который вынужден очень часто бывать в Константинополе. Наш старый знакомый стоит теперь в Золотом Роге за новым Стамбульским мостом. Мы на "Гебене" перехватываем радиограммы, направленные "Генералу", и дешифруем их. Это наша основная задача. Таким образом, мы теперь узнаем, что происходит в Дарданеллах.
Безусловно, союзники хотят сегодня добиться того, что всегда приходилось иметь в виду: прорыв, открытие морских проливов. Будет ли оборона достаточно мощной, чтобы отразить напор вражеской эскадры? Это трудный вопрос. Несмотря на потери, вражеская эскадра ещё очень сильна.
Легко может случиться так, что защитники Дарданелл, несмотря на свой героизм, могут быть просто повержены.
Между "Генералом" и Чанаком начинается оживленная радиосвязь. Вражеский флот, к счастью, не пытается вмешаться и препятствовать ей. Дело кажется ему слишком ясным — ставки слишком велики. Но случилось иначе, чем предполагалось на объединенном флоте. Он сталкивается с нашим сопротивлением. Уже повреждены несколько вражеских кораблей, правда, не так серьезно — противник ещё слишком далеко, чтобы эффективность огня береговых батарей стала достаточно высока. Но, тем не менее, это признак того, что защитники Дарданелл знают свое дело.
Уже в феврале после продолжительного сильнейшего обстрела английский флот подавил наружные укрепления Кум-Кале и Седул-Бара. Вход во внешние Дарданеллы был открыт. Союзникам это удалось сделать сравнительно легко, так как наружные форты были оснащены лишь устаревшими орудиями. Теперь удар направлен на расположенные дальше укрепления, которые под немецким руководством приведены в образцовое состояние.
Уже в предполуденные часы Чанак сообщает о том, как яростно атакует враг С обеих сторон сражаются с ожесточением. Слишком многое зависит от исхода битвы, великой битвы, которая велась между кораблями и береговыми батареями. Часами английские и французские линкоры осыпали береговые укрепления снарядами крупного калибра. Защитники не оставались в долгу и посылали врагу свой железный привет. Стены пыли, земли и огня вздымались над берегами и заслоняли солнце. Батареи сотрясались, деревни горели, но немцы и турки держались стойко.
Так проходят предполуденные часы. С обеих сторон есть потери, но у вражеского флота они больше. Хорошо организованный огонь фортов Дарданелл цачинает оказывать свое действие. Французские корабли при атаке уже получили тяжелые повреждения и вынуждены возвратиться. Английские корабли также получили повреждения. Но сражение разгорается с новой силой. Противник вновь и вновь ожесточенно атакует. Поврежденные корабли союзников покидают район сражения и заменяются другими. Всё больше кораблей входят в пролив. Тут французский линкор "Буве" подрывается на мине и тонет. Лишь немногие члены его экипажа смогли спастись. Через две минуты линкор исчез под водой. Бой продолжается.
В 1.30. наступает перерыв в сражении, часом позже битва разгорается снова и достигает своего апогея. С обеих сторон начинается ужасная канонада. Воздух сотрясается от грома орудий и разрывающихся снарядов. Плотный пороховой дым и летящая земля практически скрывают форты пролива. Коричневый дым затмевает искрящееся море, которое бурлит от бесчисленных снарядов и взметает высокие столбы воды.
Уже два часа длится титаническая борьба. Вновь отчаянная атака под неистовым огнем береговых орудий оканчивается неудачей, вновь корабли союзников получают тяжелые повреждения под снарядами турецких батарей. Битва, исполненная несказанного напряжения, кажется для флота проигранной.
4 часа дня. Тут радиостанция Чанака сообщает, что запас снарядов на форту "Гамидие" сильно истощен и подходит к концу. Что было не по силам сделать английской эскадре, то без труда происходит теперь благодаря коварной судьбе. Положение становится серьезным. Призрак истощения боеприпасов угрожающе поднимает голову. Форт "Гамидие" — это самые мощные орудия. Если будут израсходованы последние снаряды, тогда всё кончено и пролива тогда не удержать. Но нет! Еще есть козырь, который в этот решительный момент должен быть брошен на чашу весов. Еще не произнесено последнее слово, где речь идет о жизни и смерти. Ведь "Гебен" — здесь!!!
Последнее спасение, последняя попытка взять судьбу за воротник. Славный корабль, тяжело поврежденный, с разорванным корпусом, но сам ещё опасный, как смертельно раненный и, ко всему прочему, со всех сторон обложенный, благородный зверь, должен принять участие в битве, чтобы в последний час возможно все-таки задержать рок.
Приказ: "Поднять пар во всех котлах!". "Курс — в Дарданеллы, в случае прорыва союзников сражаться до последнего!!" Вновь из труб "Гебена" вырываются мощные клубы дыма. С большим трудом закрепленные на корпусе корабля кессоны убираются. Теперь он не может думать о себе, отважный "Гебен", ему предстоит великая задача. Его израненный, но все еще мощный бронированный корпус должен прикрыть брешь, которая возникла по нелепой случайности.
В 5 часов вечера "Гебен" готов к выходу. 10 минутами позже он проходит пышный дворец султана — прощай Константинополь!! Лишь немногие из нас знают приказ "Сражаться до последнего"^ Тяжело, очень тяжело на сердце у тех, кто знает, что нам предстоит. Теперь пробил и наш час. Сражаясь в Дарданеллах, "Гебен" будет верен приказу противостоять противнику до последнего, пока не наступит конец и мы с развевающимся флагом не погрузимся в море, куда нас влечёт судьба.
Снова сигналит Чанак, на форту "Гамидие" осталось всего лишь несколько снарядов. Мы идём так быстро, насколько это возможно с двумя пробоинами. Вокруг "Гебена" — миноносцы для охранения от вражеских подводных лодок. Мы ведь находимся в Мраморном море. Тут вновь радирует Чанак. Несчастье уже произошло? Союзники прекратили обстрел Дарданелл, они отходят, — лаконично звучит радиограмма! 6 часов после полудни. Что же произошло? Мы не можем постичь того, что разыгралось тут столь молниеносно. На это мы не рассчитывали. Капризная судьба захотела нас подразнить?
У нас в радиорубке нет слов. Как такое возможно? Случайность ли то, что противник покидает район боя именно сейчас, когда победа далась бы ему гораздо легче, чем прежде? Или же наш выход, приближение ужасающего "Гебена" снова было доложено тайной радиостанцией? Так или иначе, мы этого не знаем и можем быть только рады этому странному стечению обстоятельств.
Отступление темных таинственных сил столь же необъяснимо, как и чудесно. Во всяком случае оно помогло береговым батареям. Возможно, союзники понесли всё же слишком тяжёлые потери и поняли всю бесперспективность попыток прорыва. Лишь небу известно, почему они прекратили наступление. Как мы узнали позже, на форте "Гамидие" осталось только 4 крупнокалиберных снаряда. Мы идем дальше курсом на Дарданеллы. Речь ведь может идти лишь о короткой передышке. Может быть, противник только накапливает силы, чтобы добиться своего, и планирует прорыв на следующий день.
Ночь напролет мы стоим в Мраморном море перед Дарданеллами, где проходила ужасающая битва. Теперь вокруг тихо. Шум боя стих. Якорь устремляется в глубину, устанавливаются противоторпедные сети. Так "Гебен" стоит тут и ждет следующего наступления вражеской эскадры, чтобы броситься ей навстречу. Но странно. Все остается спокойным. Проходит первая половина дня, атака не повторяется. Итак, противник все-таки отступил и больше не показывается. Определенно, ему хорошо досталось днём раньше.
Никто не решился бы сказать, что могло произойти 18 марта, если бы союзники сражались и дальше. Но то, что они могли достичь своей цели — открытия проливов и вместе с тем поражения Турции — было вполне вероятно. Таким образом, операция союзного флота перед Дарданеллами закончилась с большими потерями. 4 линкора было потоплено, 7 тяжело повреждено. Велики были и потери в личном составе. Повреждения береговых укреплений, несмотря на убийственный огонь, не так серьезны. Форты напоминают, правда, внешне, жуткий "лунный ландшафт", только центральный форт "Гамидие" получил до 160 попаданий тяжелых снарядов, 40 из них легли в опасной близости. Но потери по сравнению с противником очень малы. Несмотря на то что снаряды были калибром до 38 см, убитых и раненых немного.
Не повреждено большинство батарей, на них лишь заканчиваются боеприпасы. В турецком лагере царит ликование.
19 марта в полдень приходит приказ возвращаться в бухту Стения. Снова опасность благополучно осталась позади. Величаво, окруженный эскортом из миноносцев, "Гебен" скользит через Мраморное море навстречу Босфору. Теперь мы все-таки вновь видим Константинополь! Все обошлось благополучно ещё раз. Кто знает как надолго? Хорошо, что нельзя заглянуть в будущее. И вот "Гебен" снова в Стении. Но какие же события разыгрались в эти два дня! Проходит еще некоторое время, прежде чем нервы снова успокаиваются.
Прямо на следующий день доставлены оба кессона и заново установлены на пробоины. Вся утомительная работа должна начаться вновь. Надеемся, что на этот раз нам повезет больше и не нужно будет снова в самом начале прерывать ремонтные работы. Да, заделывание пробоин не займет много времени. Несколько дней и ночей, и всё опять будет в порядке. Скоро Пасха, и этот праздник мы все-таки должны справить в море. В последнее время нет никаких происшествий. Передышка действительно необходима. Русские ведут себя как-то особенно спокойно. Что за темные планы они могут вынашивать? Дело обстоит так, что пара дней спокойствия сразу же вызывают подозрение и недоверие. Может начаться что-то, чего мы ещё и не видели.
Совершенно неожиданно рано утром 28 марта миноносец, дежуривший перед Босфором, сообщает, что на подходе русская эскадра. Вскоре русский флот показывается в своей полной силе и впервые открывает огонь по Босфору. Это может стать очень забавным, думаем мы. Сначала англичане и французы палят перед Дарданеллами, затем с другой стороны для подстраховки и русские. Не хватало только того, чтобы они одновременно взяли проливы под огонь.
Однако русская эскадра остается на безопасном расстоянии и ведёт стрельбу с дистанции 16-17 км от Босфора. Береговые укрепления должны молчать, их досягаемость не настолько велика. Час длится обстрел, направленный главным образом на маяк "Анатоли-Феуер" и примыкающие к нему 3 или 4 дома. Гром русских залпов доносится до нашей бухты Стения. После того, как несколько десятков снарядов падают на береговые утесы, дома и маяк, русский флот снова уходит в Черное море.
Он должен очень гордиться этим подвигом. Когда эскадра достаточно удаляется от берега, адмирал Эбергард, командующий русским Черноморским флотом, поздравляет свои корабли со знаменательным днем первого обстрела Босфора. Теперь на "Гебене", после того как кессоны установлены, дела идут полным ходом! Мы не хотим, чтобы нас еще раз прерывали посреди работы.
Итак, темп, темп!
День и ночь, без перерыва в такой тихой прежде Стенийской бухте стучат электрические клепальные молотки. День и ночь не слышно ничего, кроме грохота и дребезжания — клепаются железные балки, таврового и U-образного профиля. Затем элементы набора ставятся на свои места. В первую ночь при ужасном шуме вообще невозможно спать. Но через два дня мы к этому уже привыкли и прямо удивляемся, если грохот затихает хоть на мгновение. Рабочие трудятся с огромным напряжением, и им многое удается. Постепенно повреждения "Гебена" устраняются.
Несколько дней спустя пробоины с каждого борта наполовину заделаны, ещё несколько дней напряженной неутомимой работы, и тогда наступит великий миг, когда "Гебен" снова станет боеспособен и, исполненный ожидания, нетерпеливо будет покачиваться в бухте Стения.
