Wundefwaffe

13. Дальнее плавание

 

В июне 1896 г. Кронштадтская гавань напоми­нала оживленный муравейник. Из Петербурга при­шло указание готовить два броненосца и несколько миноносцев к дальнему плаванию. Кораблям следо­вало идти в Средиземное море, где с января 1892 г. находился "временный" отряд, получивший в 1893 г. статус эскадры. В эскадру вошли прибыв­шие из Тихого океана броненосец "Император Ни­колай I", броненосный крейсер "Адмирал Нахимов" и корвет "Рында", а стационером в греческом порту Порос назначили черноморскую канонерскую лодку "Терец". Затем к эскадре присоединился и фрегат "Память Азова".

Для более "наглядного" присутствия в этом стратегически важном для всего мира регионе эс­кадра в августе 1893 г. в полном составе совершила плавание по средиземноморским портам. 1 октября она посетила Тулон, сделав ответный визит после прихода в 1891 г. в Кронштадт французской эскад­ры. Как позднее писал один из участников визита в Тулон, "торжества следовали без перерыва, а на­чальник эскадры контр-адмирал Н. И. Скрыдлов и офицеры посетили даже Париж, где им были устро­ены блестящие праздники".

Но подобного рода визиты были лишь исклю­чением — большую часть времени эскадра проводи­ла в походах и учениях. В 1894 г. состав эскадры усилили. Она теперь состояла из "Николая I", "Па­мяти Азова", фрегата "Владимир Мономах", кано­нерских лодок "Гремящий", "Отважный" и "Кубанец" и миноносцев "Свеаборг", "Ревель", "Борго" и Котка". Но спустя два года часть кораблей пришлось пере­вести на Тихий океан для присутствия там при раз­решении конфликта между Китаем и Японией у Чифу.

Поэтому к лету 1896 г. к оставшимся в Среди­земном море канлодкам "Грозящий" и "Запорожец" и нескольким миноносцам решили послать из Кронштадта броненосцы "Александр II", "Наварин", минный крейсер "Посадник" и миноносцы № 119 ("Поланген") и 120 ("Паккерорт"). 2 июля 1896 г. на них взвились вымпелы, и корабли начали очеред­ную кампанию. К середине июля все приготовления окончились. Из Главного Морского штаба на кораб­ли доставили все наставления и инструкции. В од­ной из них, в частности, говорилось, что отряду приказано направиться в восточную часть Среди­земного моря с заходом в порты, "выбранные по своему усмотрению". "Если обстоятельства позво­лят, то посетите также новый французский порт Бизерта, — говорилось далее в инструкции, — где по новому каналу смог пройти даже такой бронено­сец, как "Бренус"".

Относительно миноносцев, идущих в Среди­земное море, в инструкции ГМШ указывалось, что их следовало вести "как можно дальше на буксире". Инструкции также требовали, чтобы эскадра в пол­ном составе ежегодно посещала такие порты и мес­та, как Салоники, Афонскую гору, Хиос, Смирну, Бейрут, Яффу, Александрию, Кандию и Корфу. При стоянке у Афонской горы и в Яффе в обяза­тельном порядке следовало "допускать господ офи­церов и команду посетить святые места на поклоне­ние православным святыням".

Но все же основным заданием для эскадры сто­ило скорее считать военное присутствие, чем поли­тическое. В те времена уже изрядно одряхлевшая Оттоманская империя могла создавать, по мнению членов ГМШ, "серьезные недоумения, возникаю­щие часто всегда неожиданно", и присутствие бое­вых кораблей России в этом регионе требовало, чтобы Средиземноморская эскадра всегда была го­това для "исполнения тех приказаний, которые мо­гут вызвать обстоятельства, для чего на судах отря­да все снабжение стоит вести в положенном количе­стве, а вооружение содержать в полной исправности и безукоризненном порядке". Так говорилось в инс­трукции штаба.

При заходе в порты штабом предписывалось "собирать" и сведения об их устройстве, перемеще­нии кораблей, составе эскадр, а также уровне их бо­евой подготовки. С такими наставлениями балтий­ские корабли уходили в далекие воды.

15 июля 1896 г. "Александр II", "Наварин" и ми­ноносцы вышли сначала на рейд, а затем, снявшись с якоря 3 августа, стали медленно удаляться, взяв курс на шведский порт Христианзанд. В сумерках уходящего дня скрылись силуэты двух российских броненосцев, судьбы которых оказались столь схо­жими в плаваниях в бескрайних океанских просто­рах и столь различными в финале своей службы. Это единственное дальнее плавание "Александра II" стало беспрецедентным в истории Российского флота.

9 августа отряд прибыл в Христианзанд и, про­стояв там четыре дня, направился в Портленд — ог­ромный порт на восточном побережье Англии. От­туда корабли ушли в Средиземное море, и первым его портом оказался Кадис.

14 сентября броненосец подвергся первому серьезному испытанию. При подходе к Италии, у бухты Калабриа, он попал в сильный шторм. При ветре от 9 до 10 баллов и волнении 7 баллов стремительная качка сначала достигла 20°, а затем и 30° на борт. За минуту "Александр II" делал до 15 размахов на борт. Весь сентябрь — октябрь отряд посещал средиземноморские порты и гавани. В гре­ческом порту Порос на борт "Александра II" прибыл великий князь Георгий Михайлович — наследник греческого престола. Корабль снялся с якоря и до­ставил князя в итальянский порт Триест. 9 ноября броненосец вернулся в Пирей, где его ждали "Наварин" с "Грозящим". Затем все три корабля верну­лись в Порос.

К концу 1896 г. средиземноморский отряд уси­лили. В него теперь помимо "Александра II" и "Наварина" входили "Николай I" и новейший бронено­сец "Сисой Великий", а также крейсер 2 ранга "Вест­ник". В январе 1897 г. к ним присоединились мин­ный крейсер "Посадник" и миноносцы № 119 и № 120, ушедшие из Кронштадта еще с "Александ­ром П". Воссоединение всех кораблей оказалось весьма своевременным. В январе на острове Крит произошли столкновения между греческой и турец­кой частью населения. Конфликт возник случайно на одном из многочисленных базаров и, как это всегда бывает в таких случаях, перерос в массовые беспорядки, что повлекло с обеих сторон гибель около 60 человек. Между Грецией и Турцией, ни­когда до этого не бывшими в хороших отношениях, назревала война. Ее вероятность еще более стала очевидной после того, как в конце месяца греческий крейсер "Miaulis" обстрелял турецкий транспорт "Fuad".

Отдав должное Турции, следует сказать, что ее правительство сохраняло выдержку и прилагало много усилий к урегулированию конфликта. Но не­смотря на это, противостояние усилилось. По ре­шению ведущих держав, имевших свои флоты в Средиземном море, их объединенные силы блоки­ровали остров Крит — основной очаг напряженно­сти. Главной задачей блокады явилось недопущение провоза на остров регулярных войск В блокирова­нии острова приняли участие и российские кораб­ли, дав тем самым знать дружественной Греции, что Россия, придерживаясь строгого нейтралитета, не пойдет на обострение отношений с ведущими державами. В самой Греции участие России в бло­каде вызвало бурю негодований у простого насе­ления.

Конфликт тянулся долго, и весь 1897 г. основ­ной задачей отряда оставалась блокада Крита. В это время отряд постигла трагедия. 3 марта во время стрельб в кормовой башне "Сисоя Великого" про­изошел взрыв, унесший жизни 2 офицеров и 16 матросов. Подобной трагедии еще не знал Россий­ский флот. "Сисой Великий" ушел на ремонт в Ту­лон, который продлился до конца 1897 г.

Плавание же отряда в "греческих водах" продол­жалось до 5 апреля, когда в Суде корабли расста­лись. "Наварин", стоя в бухте, начал грузиться уг­лем для того, чтобы продолжить блокаду, а "Алек­сандр IP ушел в Ретимо для подготовки к докованию в одном из мальтийских доков. 24 мая в 15 часов 45 мин. "Александр II", незадолго до этого вновь прибывший в Суду, снялся с якоря и медлен­но вышел из бухты. Его курс лежал на Мальту — крупнейшую английскую военно-морскую базу.

По пути на Мальту произвели артиллерийскую стрельбу. Ночью 27-го вахтенным открылись огни входного маяка Ла-Валетта. В 6 часов утра бронено­сец вошел в порт Ла-Валетта и по указанию лоцма­на встал на бочки, ошвартовавшись кормой к берегу. Переход протяженностью 504 мили благо­получно завершился.

Взору моряков предстал живописный рейд с за­стывшими на водной глади английскими броненос­цами "Худ" и "Нил" и двумя малыми крейсерами. По "обочинам" гавани теснилось множество мино­носцев и вспомогательных судов, а из доков видне­лись мачты и трубы новейшего броненосца "Ривендж, знакомого нам по кильским торжествам, и броненосец-таран "Руперт".

Салютовав в 8 часов утра "нации" и старшему на рейде контр-адмиралу, чей флаг виднелся на блокшиве "Хиберия", командир "Александра II" ка­питан 1 ранга Никонов с российским консулом на Мальте коллежским советником Саксом отправился на блокшив. Согласовав с адмиралом свои действия по вводу корабля в док, командир вернулся назад, и уже после обеда команда начала выгружать бое­запас.

Тяжелые 305-, 229- и 152-мм снаряды таскали на носилках и сгружали талями на пришвартован­ные к бортам баржи. Эта изнурительная работа не обошлась без происшествий. При подъеме 229-мм снарядов из кормового погреба один из них, будучи поднят до высоты жилой палубы, соскочил с совка и, упав, сильно повредил ногу комендору Ивану Малышеву. Комендора отправили в госпиталь, где ногу ампутировали выше колена. Стоянка в краси­вейшем порту обернулась для команды тяжелой ра­ботой и трагедией для одного из матросов.

На подготовку "Александра II" отводилось около двух недель — именно за это время английские вла­сти планировали окончить докование тарана "Ру­перт".

28 мая капитан 1 ранга К. П. Никонов и консул Сакс совершили визит к губернатору острова гене­ралу Фримантлу. Бесперебойно продолжавшуюся выгрузку боезапаса окончили 1 июня. Но для эки­пажа это не означало наступление отдыха. Работ еще предстояло очень много. Боезапас же отправили к береговым складам, где его уже будут выгру­жать портовые рабочие, труд которых, правда, будет оплачен русским консульством. Англичане выдви­нули подобные условия для того, чтобы обеспечить работой своих простаивающих рабочих, а главное — с целью не допускать ни под каким предлогом на­ших моряков в свои артиллерийские арсеналы. По той же причине весьма логичным был и отказ от хранения в арсеналах мин Уайтхеда и сферокониче­ских мин заграждения. Поэтому мины, более взры­воопасные при хранении, чем снаряды, с корабля не выгрузили, и они оставались на борту на весь пе­риод докования. Произошло это потому, что слож­ные и дорогие мины могли храниться на берегу только под охраной специальных вахт с броненосца, присутствие которых в своих арсеналах англичане считали недопустимым.

Согласовав все свои действия, утром 2 июня командир корабля с помощью двух буксиров ввел "Александра II" в док Сомерсет. Сразу же докеры, искусно работая, выровняли диаметральную плоскость броненосца с осью дока, а носовые и кормо­вые очертания стали строго против своих отметок, из него начали откачивать воду. По мере ее "опу­скания" по бортам "Александра II" ставили специ­альные упоры, а само днище обливалось из шлангов и спешно соскабливалось скребками. При доковании любого корабля эта работа считалась ав­ральной, и в ней участвовал весь свободный от вахт экипаж. Быстро работая скребками, моряки счища­ли еще не ставшие каменными траву и ракушки, покрывшие ровным 5—6-см ковром все днище. К вечеру док осушили, а подводную часть очистили.

Осмотр днища показал, что фальшкиль совер­шенно изъеден червем-древоточцем, весьма распро­страненным в теплых водах, и во многих местах продавился кильблоками и оказался даже "провис­шим и измочаленным". К исправлению фальшкиля приступили английские рабочие. Ежедневно их ра­ботало с утра до позднего вечера до 50 человек.

Тем не менее докование затянулось и только 21 июня "Александр Н" вновь "увидел" воду. 24 июня его уже встречали в Суде. Здесь на его борт прибыл командующий эскадрой в Средиземном

море контр-адмирал П. П. Андреев, и его флаг взвился на гафеле. Плавание между греческими портами или, как тогда говорили моряки, "плавание в греческих водах" возобновилось. 14 июля в Суде "Александр II" встретился с "Николаем Г, а спустя неделю с минным отрядом посетил порт Ретимо, где для учений собралась вся эскадра. Утром 9 сен­тября, будучи флагманом, "Александр II" повел за собой "Николая I", "Наварин", "Грозящий" и весь минный отряд на учения. Так оставшуюся часть 1897 г. броненосец провел в непродолжительных переходах из порта в порт, учениях и стрельбах.

В декабре к отряду присоединились крейсера "Россия", "Владимир Мономах". В начале 1898 г. по­явилась острая необходимость усиления эскадры Тихого океана, базировавшейся на Порт-Артур, и отремонтированный в Гавре "Сисой Великий", а также и "Наварин" ушли на Дальний Восток. В кон­це марта "Николай Г, находившийся в дальнем плавании с мая 1893 г. и побывавший за это время на Дальнем Востоке, с изрядно изношенными ме­ханизмами отправили в Кронштадт для ремонта и замены котлов. В Средиземном море остался лишь один "Александр II", который вместе с "Грозящим", "Уральцем" и "Посадником" продолжал участвовать в затянувшейся осаде Крита. Только в конце сен­тября к ним присоединился крейсер "Герцог Эдин­бургский". Его вместо дальнего похода по Атлантике с учениками машинных школ направи­ли в Средиземное море.

В течение плаваний в машине приходилось производить обычные для механиков работы: исп­равлять топочные двери, кое-где менять дымогар­ные трубки. В целом машины, несмотря на дли­тельную их работу, находились в удовлетворитель­ном состоянии, и происшедшая 2 июня 1898 г. ка­тастрофа стала все же явлением более случайным, чем закономерным. В левом бортовом коридоре у угольных ям произошел взрыв, в результате кото­рого пострадало восемь кочегаров. Двоих из них спасти не удалось. Через несколько дней они умер­ли в лазарете.

При выявлении причин взрыва оказалось, что он произошел от возгорания скопившихся углеро­дистых газов, проникших в коридор из соседней ямы. Ничего не подозревавшие кочегары знали как следовало обращаться с огнем в самой яме, но, по­теряв бдительность, зажгли в темном смежном по­мещении свечу, что и вызвало сильный взрыв. Этот случай еще раз подтвердил, насколько взрыво­опасны бесчисленные трюмные отсеки большого корабля.

Однако, несмотря на утраты, плавание "Алек­сандра II" продолжалось. 28 октября на борт броне­носца, стоявшего в Судской бухте, поднялся но­вый командующий эскадрой контр-адмирал Н. И. Скрыдлов — ветеран средиземноморского отряда.

Осенью 1898 г. из Петербурга для "Александра II", (в Судскую бухту) на одном из пароходов до­ставили 400 трубок для вспомогательного и 1500 для основного холодильника с тем, чтобы при бли­жайшей постановке в док их установить. Сам броне­носец начал готовиться к своему второму средизем­номорскому докованию, которое планировали про­вести в итальянском порту Пола.

По пути следования в Полу броненосец 12 но­ября попал в сильный 9-балльный шторм и, прой­дя через него без повреждений, утром следующего дня бросил якорь на красивейшем рейде. 19 ноября "Александра II" ввели в док. За время трехнедельной стоянки в доке очистили подводную часть корпуса и покрыли его суриком или, как указывалось в ра­порте командира, "особым составом красного цве­та". Несмотря на то, что механизмы находились в хорошем состоянии, командование и механики хо­рошо осознавали, что максимум через год-полтора их придется полностью перебрать и серьезно ре­монтировать, и выполнить это будет возможно только дома — в Кронштадте. Однотипные котлы, построенные Балтийским заводом для "Александра II" и "Памяти Азова", уже дослуживали свой пре­дельный десятилетний срок.

24 декабря броненосец ушел на ходовые ис­пытания. Выход прошел успешно. Очистка дни­ща дала свои положительные результаты: "Алек­сандр II" всего при 64 оборотах винта легко достиг 11,75-узловой скорости. 26 декабря контр-адмирал Н. И. Скрыдлов убыл со своим штабом с броненос­ца и перенес флаг на "ветерана" — броненосный фрегат "Герцог Эдинбургский" и в тот же день ушел на нем в Неаполь. С отъездом адмирала напряжен­ность плаваний для "Александра II" ничуть не уменьшилась. В этот же день он вышел из Пола в Наваринскую бухту.

Однообразное течение корабельной жизни нару­шилось в начале января следующего 1899 г. На "Александр II" прибыл представитель родствен­ной российской монархии наследник греческого пре­стола королевич Георгий. С ним броненосец совер­шил переход в Ретимо. Чуть позднее, уже с "осо­бой", представлявшей рус­скую монархию, великим князем Михаилом Нико­лаевичем, отдыхавшим в Италии, посетил порт Бриндизи, а затем и Полу.

И все же кажущиеся на первый взгляд неслож­ными переходы в теплых и почти всегда тихих средиземноморских водах на самом деле для моряков, и в первую очередь для машинной команды, оборачивались тяжелыми ис­пытаниями. Лишь якорные стоянки позволяли не­задействованным на вахтах увидеть ту неописуе­мую красоту побережья Греции или Италии, с не­изгладимыми впечатлениями о которой каждый матрос вернется на Родину.

В начале 20-го столетия произошло заметное изменение обстановки во всем мире. Появляются четко выраженные блоковые политические союзы ведущих стран. Основная тяжесть в российской политике с Средиземного моря переместилась на Дальний Восток. Только подобострастная, подоб­ранная исключительно по "удобству общения с им­ператором, правящая верхушка Российской империи не могла тогда и подозревать, что "не­сколько" охладившиеся отношения с Японией через несколько лет обернутся войной. Все деяния Мор­ского ведомства ограничились лишь посылкой из Средиземного моря на Дальний Восток новейших кораблей. Их же база — Порт-Артур строилась мед­ленно и не могла технически обеспечить корабли. В середине 1900 г. находившиеся в Средиземном море броненосцы "Полтава" и "Се­вастополь" отправили в Порт-Артур, что заметно ослабило эскадру. Из-за этого "Александру II", с изношенными механизма­ми и заметно уступавшему но­вым кораблям, возвращение домой, о котором уже давно по­говаривали в ГМШ отменили. Стоявший на ремонте в Кронш­тадте "Николай I" еще не был го­тов. И только ему после ухода на Дальний Восток многих кораб­лей предстояло заменить "устав­шего" в четырехлетнем плавании "Александра II".

В сентябре броненосец в тре­тий раз совершил плавание с ко­ролевичем Георгием. Затем с канлодкой "Запорожец" и мин­ным крейсером "Абрек" произвел артиллерийские и минные стрельбы. 18 января 1901 г. "Александр II", стоя в Пирее, провожал идущие на Дальний Восток крейсер "Громобой" и миноносцы "Касатка", "Скат", "Сом", "Кит" и "Дельфин". В апре­ле командир корабля наконец-то получил приказ готовить броненосец к возвращению в Россию. "Александр II" покинул "греческие воды" и взял курс на испанский порт Барселона, а затем и в Гавр, где ему предписали пройти третье докование. 4 июля броненосец с очищенным днищем вышел из дока, а за день до этого командующий эскадрой контр-ад­мирал А. А. Бирилев перенес свой флаг с "Александра II" на канонерскую лодку "Храбрый", которая уш­ла к греческим берегам. Путь броненосца теперь ле­жал в Копенгаген, а оттуда в Кронштадт.

После прибытия на рейд Копенгагена 21 авгу­ста с броненосца увидели строй российских кораб­лей уже другого периода нашей морской истории — дополнительной программы "для нужд Дальнего Востока", принятой в 1895 г. На якорях застыли крейсер "Варяг", прибывший незадолго до этого из Америки, минные заградители "Амур" и "Енисей" и яхта-крейсер "Светлана". Всем им по "распоряже­нию" судьбы придется погибнуть в войне, надвига­ющейся, но еще незаметной для официального Пе­тербурга. А пока они стоят в Копенгагене только для того, чтобы ублажать своим видом находивше­гося там с визитом российского самодержца. Об­ширный царский двор прибыл в Данию с необы­чайным для европейских монархов размахом — его доставили на трех роскошных яхтах. С черными корпусами, желтыми трубами и белыми мачтами, на рейде застыли "Полярная звезда", "Царевна" и "Зарница".

На прибывшем в Копенгаген "Александре П" 24 августа был произведен императорский смотр. После того как все церемонии да и сам визит окон­чились, корабль ушел в Гельсингфорс — финскую "провинцию" Российской империи. Там его встре­тили 31 августа. После нескольких дней стоянки курс нашего броненосца наконец-то пролегал в Кронштадт.

Хмурым утром 7 сентября 1901 г. жители го­рода-крепости узнали в двухмачтовом и двухтруб­ном силуэте медленно двигавшегося во внутрен­нюю гавань корабля броненосец "Император Алек­сандр II". Ошвартовавшись у стенки, он сразу же оказался в центре шумной разночинной публики, встречавшей моряков. На его борту находилось 613 матросов и офицеров под командованием капитана 1 ранга М. А. Броницкого. На нем они прошли око­ло 36 000 морских миль, что равнялось полуторной длине экватора. Топки двенадцати корабельных котлов поглотили 19500 тонн угля — вес, равный более чем двум водоизмещениям "Александра II". Самая большая продолжительность плавания при­шлась на 1900 г. В том году броненосец прошел 10943 мили. Затем по продолжительности шли 1896 (6687 миль), 1901 (5961), 1899 (5722), 1898 (3362) и 1897 (3153) годы.

Во время похода, длившегося 61 месяц, экипаж нес бессонные вахты, производил частые авральные погрузки угля, что в условиях жаркого климата бы­ло тяжелейшим физическим трудом, который яв­лялся неотъемлемой частью службы простого мат­роса даже во времена торжества на кораблях паро­вой машины.

От нелегкой службы с корабля в береговые гос­питали отправили 147 человек — почти четверть команды, из которых, на чужбине, умерло 12. Ища лучшей доли в теплых краях, с берега на бронено­сец не вернулись 4 матроса, что было очень незна­чительно по сравнению с другими кораблями.

Большую часть похода с гафеля броненосца не спу­скался флаг командующего Средиземноморской эс­кадры. Впервые он взвился на нем еще в Кронштадте. В полночь 13 июня 1896 г. со стояв­шего рядом броненосца "Наварин" на "Александр II" прибыл контр-адмирал Павел Петрович Андреев, назначенный командовать идущими в Средиземное море кораблями. Лишь дважды во время своего 19-месячного пребывания в этой должности он покидал броненосец. В течение трех дней, с 5 по 8 апреля 1897 г., он держал свой флаг на "Наварине" и второй раз в продолжение месяца, с 24 мая по 24 июня того же года, на канлодке "Грозящий".

21 февраля 1898 г. П. П. Андреев, передав коман­дование контр-адмиралу Николаю Илларионовичу Скрыдлову, на одном из пароходов уехал в Россию. Флаг Н. И. Скрыдлова подняли над броненосцем 3 марта 1898 г., и развевался он до его отъезда в Россию 22 октября 1899 г. В этот же день в коман­дование эскадрой вступил контр-адмирал Констан­тин Ростиславович Вальронд, также избрав своим флагманом "Александр II". Пробыв в должности всего полтора месяца, он 6 декабря того же года вернулся по болезни в Россию, где вскоре умер в своем имении в Вятке. Последним командующим, державшим флаг на "Александре II," был контр-ад­мирал Алексей Алексеевич Бирилев. Он поднялся на борт броненосца 14 февраля 1900 г., а сошел с корабля непосредственно перед его уходом в Рос­сию 3 июля 1901 г.

Броненосцем во время этого плавания коман­довали капитаны 1 ранга К. П. Никонов (с 2 июля 1896 по 24 января 1898 гг.), И. И. Хмелевский (с 24 января 1898 по 17 октября 1900 гг.) и М. А. Броницкий (с 17 октября 1900 г. до прихода в Кронш­тадт).

Из офицеров, бывших на "Александре II", сле­дует отметить потомков известных морских фами­лий, отдавших себя службе в Российском флоте. Младшим штурманом служил А. М. Веселаго, вах­тенными начальниками бароны Фон дер Остен-Сакен и Курт Фердинантович Штакельберг, младшим артиллерийским офицером потомок декабриста П. Е. Завалишин.

Но наиболее известным для нас стали лейте­нант А. А. Зуров, спустя четыре года участвовавший в Цусимском бою уже старшим офицером крейсера "Светлана", и мичман М. С. Рощаковский, будущий командир эсминца "Решительный" — активный участник боев в Порт-Артуре. Другому офицеру с "Александра II" барону Г. О. Гадду довелось во вре­мя русско-японской войны командовать эсминцем "Бойкий".

После столь долгого отсутствия корабль оказал­ся объектом "внимания" комиссии, предусмотри­тельно созданной командованием Кронштадтского порта еще за неделю до его прихода. Проработав на броненосце четыре дня, ее члены положительно отозвались о состоянии самого "Александра IP и об организации на нем корабельной службы. "..Все судовые помещения найдены в чистоте, ...поведе­ние команды в общем хорошее, ...артиллерийские погреба находятся в хорошем состоянии...", — так почти по всем пунктам проверки говорилось в отче­те комиссии. Сейчас вызывает сожаление лишь то, что "...исторический журнал во время плавания на броненосце не велся" и "... фотографические работы на броненосце не производились". И если некото­рые подробности плавания мы восстановили по ра­портам и отчетам, сохранившимся в Центральном военно-морском архиве, то находку хотя бы двух-трех фотографий из этого периода "жизни" "Александра II" после прочтения этих строк можно было считать нереальным.

Но к общей нашей радости, на свете существует малоизученный тип всегда находящихся в поиске людей — коллекционеров. Их очень мало. Десятиле­тиями они собирают то, чему посвящают всю свою жизнь. С одним из них, ленинградцем Дмитрием Васильевым по счастливой случайности несколько лет назад свела автора судьба. Изредка бывая у него в гостях на 18 линии Васильевского острова и лис­тая альбомы, я увидел десятки никому не извест­ных подлинных фотографий с изображением ста­рых кораблей. Время оказалось бессильным, и бла­годаря его стараниям они сохранились для нас. Но самым удивительным было то, что у Васильева имелись два антикварных альбома с более чем 60 фотографиями, сделанными одним из офицеров "Александра II" в его средиземноморский период службы. Увидев пожелтевшие от времени фото, я невольно подумал, что вся вереница событий, со­провождавших эти альбомы в их столетнем скита­нии, будто какими-то мистическими силами оказа­лась выстроена так, что они все же дошли до нас, принеся с собой те некоторые мгновения, а также и лица из давно ушедшей в небытие эпохи.

Но вернемся в раннюю кронштадтскую осень 1901 г. Комиссия с корабля уехала. Броненосец вве­ли в гавань и начали на зиму разоружать. 20 сен­тября "Александр IP вывели из более чем 62-месяч­ной кампании, с тем чтобы после предстоящей зи­мовки он начал новый этап своей службы.