Wundefwaffe

6. Замечания лейтенанта Де-Ливрона

 

Редко встречающиеся в документах показатели продвижения работ в виде нарастающего числа закле­пок в составе корпуса свидетельствовали (записки на­блюдающего №№ 9-26) о том, что из предусмотренных проектом 1 950 000 заклепок в сентябре 1906 г. было установлено уже 1 142 000. В 1907 г. в месяц устанав­ливали от 20000 до 100000. В ноябре насчитывалось 1 935000 заклепок, а из предусмотренных проектом зачеканенных 40000 погонных метров оставалось незачеканенными 50 м. В декабре в корпусе насчитали 1 945000 заклепок. В марте 1908 г. до проектного чис­ла недоставало установить только 1000 заклепок.

Завершение клепки корпуса и чеканки его во­донепроницаемых швов и, наконец, последовательно разворачивавшиеся испытания отсеков наливом воды означали переход корабля ко все более расширявше­муся второму этапу готовности — установке брони, башен, механизмов и всего того неисчислимого со­става внутреннего и внешнего оборудования и вооружения, которые безжизненную до того, пустую же­лезную коробку с множеством отсеков превращали в самое замечательное творение человеческого гения — боевой корабль.

Приход взявшегося за управление экипажа, швартовые, а затем и ходовые испытания постепенно превращали корабль и вовсе в чудо — в живой орга­низм с собственными душой, именем, характером, по­ступками и судьбой. Все это, несмотря на повторение проекта "Баяна", совершалось при строгом надзоре на­блюдавших (по механической части к им присоединился инженер-механик капитан Н.Н. Шонкин) при участии членов обновленного МТК и контрактных поставках отечественных заводов. Так броню из антимагнитной стали для крыши, пола и подшивки боевой рубки "Адмирала Макарова" (три овальных листа толщиной 35 мм и пять толщиной 6 и 2 мм с габаритами 2,86 и 3,55 м) общей массой 4,46 т верфь заказывала русско­му Ижорскому заводу. В мае 1906 г. они уже (с опережением срока) были доставлены из Колпино в Петербург для достав­ки в Тулон.

Воспроизведение по пре­жним чертежам, моделям и шабло­нам, уже ранее достаточно прове­ренных в эксплуатации паровых поршневых машин, как и опыт мас­сового производства котлов фир­мой Бельвиля, не давало, видимо, поводов и возможностей их усовер­шенствования. Это была к тому времени самая стабильная отрасль, достигшая апогея своего развития. Следить приходилось в основном за соответствием механизмов проек­тным чертежам и за качеством ра­бот далеко не первоклассного, как показывал опыт "Баяна" и "Цеса­ревича", машиностроительно-сборочного завода фирмы в Марселе.

Иным было положение в вооружении и обеспе­чении боеспособности корабля. Здесь многое, как, соб­ственно, и сам тип корабля, оставалось вовсе не столь стабильным, как в машиностроении. Опыт войны, хо­чешь не хочешь, приходилось учитывать. О нем осо­бенно настойчиво упоминал В.К. Де-Ливрон — пре­жний артиллерийский офицер "Баяна". В ответах на вопросы ГМШ в 1906 г. и, кажется, одновременно с за­мечаниями на попавшую ему в руки спецификацию "Адмирала Макарова", он, в частности, настаивал на признании радио главнейшим средством связи, о не­обходимости постоянной практики его использования. В Порт-Артуре же "на многих судах привыкли смот­реть на беспроводной телеграф как на дорогую заба­ву". Лейтенант К.П. Прохоров (1873-?) с "Авроры" напоминал о том, что "телеграф сослужил большую службу японцам и почти никакой нам. В 1-й эскадре радио было мало развито, 2-я эскадра его боялась, не верила ему".

Архаичной была система сигналов тревоги на ко­раблях, в которой, напоминал В.К. Де-Ливрон, коло­кола громкого боя, служившие для вызова команды по водяной тревоге, своим оглушительным продолжитель­ным звоном угнетающе действуют на людей, доводя до состояния паники. Их надо применять только для от­даленных глухих помещений, куда не доходят звуки боцманских дудок, горнов и барабанов. О применении радиотрансляции речи пока что не было. Очень было важно дублирование средств передачи приказаний и обязательное рассредоточение их магистралей. Пред­почтение следовало отдавать электрическим машин­ным телеграфам, так как механические оказались как было на "Баяне", ненадежны из-за растягивания их про­волок и цепей Галля. Электрические приводы башен­ных установок нуждались, по его мнению, в уменьше­нии "до разумного предела" контактов системы взаимной замкнутости, по вине которой приводы то и дело останавливались. Очень важно было в приво­дах, где не происходило сильного утомления людей, непременно предусматривать устаревшее действие ручного управления.

Много замечаний было у В.К. Де-Ливрона о ба­шенных установках "Баяна" и качестве боеприпасов. Затворы Розенберга русских 8-дм пушек вручную от­крывались очень медленно. Так же долго приходилось ввинчивать обтюрирующие трубки, из которых на "Ба­яне" (проверка перед боем) до 20% из общего числа в ящике ввинчиванию не поддавались. В пример приво­дились затворы шведского типа у новых, принятых на флоте, но не для крейсеров типа "Адмирал Макаров", 8-дм 50 калиберных пушек. Список этих и других усо­вершенствований был передан из МТК командиру "Макарова" для возможной реализации. Вспомнить пришлось и об удручающей всех на "Баяне", но так, видимо, и оставшейся без перемен, крайне неудовлет­ворительной системе орудийных портов.

Остался без перемен и уязвимый для вражеских снарядов вход в казематы, где установка съемного рель­са для пропуска беседок со снарядами (как было и на "Баяне") отнимала много времени. Это подвергало помещение каземата безнаказанному расстрелу про­тивником. МТК предлагал проработать подачу сна­рядов ("когда не надо спешить") по одному через от­верстие в закрытой броневой двери.

Заново пришлось продумывать способ хранения в погребах новых (вот, пожалуй, самый зримый урок войны), ставших более длинными 24,6 дм вместо 20,6 дм) 8-дм снарядов. Решили разделить пространство погре­бов поровну между старыми и новыми снарядами. По­вис вопрос и об ожидавшихся новых 75-мм десантных пушках. В конце концов оказалось, что проект их еще далек от осуществления, и приказано было рассчиты­вать на прежние 2,5-дм пушки Барановского. Немало хлопот доставили непонятно зачем введенные в состав вооружения (так хотелось его "усилить!") пушки бо­лее "мощного" 57-мм калибра. Но вот о применении более мощных, заказывавшихся для "Рюрика" в Анг­лии и додредноутов типа "Андрей Первозванный" 50-калиберных 8-дм пушек задуматься почему-то не за­хотели. И это было, конечно, как и одиночная установ­ка прежних 45-калиберных пушек, самое непроститель­ное деяние бюрократии во время заказа корабля.

Очевидно, напрашивавшаяся, одновременная для трех проектов этих шести кораблей, обещавшая огром­ные материальные и технические выгоды унификация 8-дм башенных установок не состоялась. Но и за этот просчет никакого спроса с бюрократии не было. При­ходилось утешаться уже тем, что скорость заряжания прежних 8-дм 45 калиберных пушек удалось довести до трех раз в минуту, и для опыта — чтобы заряжать пуш­ки при различных углах возвышения и снижения -отказались от мешавшего этому механического про­бойника.

Эти и другие, все более множившиеся заботы наблюдения за приемкой сделанных фирмой заказов и за постройкой корабля неожиданно отложились но­вой и, как всегда, не находившей объяснения инициа­тивой правящей бюрократии.