20. Моонзундское возмездие
Предав генерала Л.Г. Корнилова, командующий Балтийским флотом развязал руки революционным силам.
Только в наши дни стала доступна работа A.M. Косинского "Моонзундская операция Балтийского флота 1917 г", изданная в 1928 г.
Эта работа позволяет понять всю глубину той драмы, которую, сродни Цусимы, переживал флот в дни Моонзундской операции. Ее свидетелями, а частью и участниками, должны были стать наши два крейсера.
Оба они вместе со старыми додредноутами "Слава" и "Гражданин" (послать более новые линейные корабли так и не решились) с приданной им минной дивизией, тральщиками и заградителями и канонерскими лодками составили основу созданных к лету 1917г. морских сил Рижского залива.
В зиму 1916-1917 г. крейсера существенно усилили свое вооружение. Взамен снятых 20 на "Адмирале Макарове") и 22 (на "Баяне") 75-мм пушек, корабли получили дополнительно в палубных установках по одной 8-дм (позади последней дымовой трубы в ДП) и по четыре 6-дм пушки (по бортам на 77-78 и 50-51 шпангоутах между парами труб). Их артиллерия на каждом составляла теперь по три 8-дм и двенадцати 6-дм 45 калиберных орудий. Зенитное вооружение включало по две 47-мм и одной 37-мм пушки (для "Баяна"). Дополнительно оборудовали погреба для 105 8-дм и 508 6-дм снарядов. "Адмирал Макаров", кроме того, в 1916г. прошел капитальный ремонт корпуса, ремонт котлов и экономайзеров.
Приняв участие в предпринимавшихся летом демократических выступлениях, нехотя, подозревая подвох со стороны офицеров, корабли все же начали концентрироваться в Лапвике, чтобы в случае немецкого нападения прийти на помощь морским силам Рижского залива. Туда в Моондзунд, сменив "Макарова", 23 июня/6 июля перешел "Баян". 26 августа "Макаров" был уже в Лапвике, а 2 октября вновь перешел в Моондзунд и вошел в состав морских сил. Здесь боевая обстановка (только 13 сентября в Ирбене на все более интенсивно уплотнявшихся и растянувшихся германских минных полях со всем офицерским составом погиб дозорный эсминец "Охотник") все более усложнялась.
Для поддержания быстро угасавшего боевого духа батареи М.К. Бахирев днем 1 октября вышел к Церелю на "Баяне". Уже при выходе пришлось оставить в Куйвасте назначенный в охранение и обнаруживший серьезную неисправность эсминец "Генерал Кондратенко". Тревожные известия о положении на Кассарском плесе заставили адмирала, не дойдя до полуострова Сворбе 15 миль, повернуть обратно. В пути два раза встретили немецкие самолеты. На подходе отряд был остановлен немецкой подводной лодкой UC78. Ее торпеда прошла под кормой шедшего в охранении "Пограничника". Вышедший утром 2 октября "Гражданин" в охранении трех эсминцев застал Церельскую батарею уже покинутой прислугой и охранявшим ее полком.
М.К. Бахирев не оставил объяснений, как этими двумя походами — на "Баяне" и "Гражданине" -он с непостижимой простотой "сдал" решавшую судьбу всей Моонзундской обороны Церельскую батарею. Так, казалось бы, просто и легко можно было выручить Н.С. Бартенева и, не ожидая людей с дредноутов, прислать ему несколько артиллеристов со "Славы" и "Гражданина". Как спасительно было бы это подкрепление вместе с несколькими проверенными матросами с этих кораблей, а частью и с крейсеров. Ведь знал же М.К. Бахирев, что 12-дм пушки "Гражданина" недальнобойны и что, следовательно, его артиллеристы были бы много полезнее и нужнее, управляя огнем новейших береговых пушек. Ничто не мешало сделать этот огромной значимости поступок и тем подтвердить, что он способен на умелое командование.
О таком спасительном для обороны флота и всей России решении не появилось мыслей и у командира "Баяна" С.Н. Тимирева. Сооружавшаяся в сжатые сроки в обострившейся обстановке, с огромным напряжением сил в тяжелых зимних условиях на отдаленном, почти пустынном, каменистом полуострове, Церельская батарея ничтожно мало успела послужить флоту.
В заключительном акте Моонзундского возмездия "Баян" и "Адмирал Макаров" действовали на двух главных позициях обороны. "Адмирал Макаров", искусственно накренившись на 5° и тем увеличив дальность стрельбы своих 8-дм орудий до 104 каб., у Кассарского плеса сдерживал натиск захвативших о. Эзель и рвавшихся к дамбе о. Моон германских войск. Под прикрытием его огня держал оборону героически отбивавшийся Ревельский "батальон смерти", которым командовал бывший старший офицер крейсера (в 1913-1914 гг.) капитан 2 ранга П.О. Шишко.
Вместе с канонерскими лодками "Макаров" сдерживал постоянно державшиеся на плесе германские-эсминцы, а затем прикрывал отход кораблей из Моонзунда. Под огонь крейсера попал 4/17 октября и эсминец V100, на котором коммодор Генрих пытался разведать положение русских сил после боя на Кувайтском рейде.
В этом бою "Баян" снова под флагом начальника морских сил Рижского залива возглавил корабли, вышедшие на позиции против двух приближавшихся дредноутов адмирала Бенке. Об их появлении в сопровождении флотилии тральщиков с рассветом дали знать дозорные миноносцы "Деятельный", "Дельный" и ближайшая от Куйваста часть связи. По плану боя "Слава" и "Гражданин" должны были вести огонь по противнику, держась за минным заграждением, а "Баян", чья артиллерия сильно уступала противнику в дальности, — несколько позади их. Это был словно специально подготовленный судьбой последний, во многом символичный бой. Все было символично в этом со всех сторон показательном морском бою. Полным было применение всех новейших боевых средств флота — подводных лодок (английская поразила накануне германскую базу-носитель катерных тральщиков), тральщиков, мин заграждения и авиации, начавшей бой налетом на корабли в Куйвасте.
Об удивительной, быстро произошедшей метаморфозе с командой "Баяна" в бою свидетельствовал и его командир С.Н. Тимирев. Она, писал он, "с момента появления на горизонте неприятеля вспомнила старорежимную дисциплину и с виноватым видом смотрела в глаза Бахиреву и мне".
Вся тяжесть боя легла на "Славу", которая одна могла добросить свои снаряды до германских дредноутов. Два других корабля, с орудиями меньшей дальности стрельбы, вели огонь преимущественно по тральщикам. Огонь по ним и по самолетам вели также и вышедшие в охрану четыре эсминца типа "Украина". Уверенность, с которой германские тральщики приступили к тралению прикрывавшего рейд заграждения, заставили всех думать, что границы его немцам были известны.
Истекали последние минуты до момента открытия огня с быстро приближавшихся к линии русских заграждений германских дредноутов. И когда уже вовсе не проходилось думать, что корабли под огнем выйдут на позицию, ситуацию спасла решительная инициатива командира "Баяна" С.Н. Тимирева. Он предложил М.К. Бахиреву вывести крейсер на линию огня и тем увлечь за собой отставшие корабли. Офицеры на них, пришли в себя и повинуясь чувству долга и воинской чести, заставили свои корабли последовать за адмиралом.
Немцы, убедившись в непреодолимости энергично защищавшегося русскими кораблями (с участием эсминцев) заграждения, прервали бой и предприняли обходной маневр, также, видимо, продиктованный полученными от своей агентуры сведениями. Это позволило "Славе" задним ходом вернуться на позицию и продолжить бой на отходе, ведя огонь из сохранившей исправность кормовой 12-дм башни.
В возобновившемся после полудня бое немецкие тральщики, несмотря на новые потери от огня наших кораблей, продолжали с прежним упорством продвигать путь своим дредноутам. А те, уверенно и с большой скоростью, словно давно изучив восточный проход вдоль кромки заграждений, с предельных расстояний в 120-130 каб. сосредоточили огонь по первой начавшей отступать "Славе". Огонь дредноутов в этот период боя, как писал М.К. Бахирев, "отличался меткостью и большой кучностью". Техническое обеспечение немецкой артиллерии, как показал опыт войны, было наилучшим. Каждую минуту на русские корабли обрушивалось по два пятиорудийных залпа. В "Славу" попало восемь 12-дм снарядов. От затопления носовых отсеков и выравнивания крена с 8° до 4° корабль сел носом до 34 фут и кормой до 31 фута, что могло помешать отступить через Моонзундский канал.
На "Баяне" этого видеть не могли, но уже чувствовали, что на "Славе" что-то неладно. Сев носом и имея крен, она уходила с позиции, не отвечая на сигналы. Не выполнила она и приказание адмирала пропустить вперед "Гражданина", когда он, также получив несколько попаданий, по сигналу с "Баяна" также начал отходить к северу. ""Слава" же, - - писал С.Н. Тимирев, находившийся уже около о. Шильдау (вне сферы огня), — на сигнал не отвечала и продолжала идти к входу в канал". Затем настал звездный час "Баяна". М.К. Бахирев предложил его командиру остаться на позиции, чтобы прикрыть отход оказавшегося под сильнейшим обстрелом "Гражданина". Этот корабль действовал с примерной доблестью, отвечая немцам энергичным огнем. Каждый залп дредноутов мог оказаться для него гибельным, и "Баян" устремился им навстречу.
Расстояние позволяло действовать из двух 8-дм пушек (третья, добавленная в 1916 г., не имела прикрытия для прислуги, и в бой ее не вводили), но главный расчет был на отчаянное маневрирование под огнем, который тотчас перенесли на крейсер оба дредноута. "На наше счастье, машины работали без отказа, и большой крейсер вертелся, как вьюн, совершенно не позволяя неприятелю пристреляться: за все время (15 минут) нашего пребывания на позиции ни один снаряд в нас не попал, хотя с момента отхода "Гражданина" дредноуты перенесли весь огонь на крейсер".
Никогда не забуду этих 15 минут. Сознание, что малейшая неисправность в машинах или в действии рулевого привода могла сделать нас простой мишенью и что одного случайного попадания было достаточно чтобы пустить крейсер ко дну, мало располагало к сохранению должного хладнокровия. Меня поддерживала лишь непоколебимая выдержка испытанного героя М.К. Бахирева. С полным наружным спокойствием он расхаживал по мостику, совершенно не вмешиваясь в мои распоряжения и лишь сочувственной улыбкой поглядывал на мою сумасшедшую "игру" на машинном телеграфе", — писал С.К. Тимирев.
Лишь в последние минуты перед прекращением огня немцы добились одного попадания. Густой и едкий черный дым от большого катера в тросовой кладовой окутал мостик непроницаемой мглой. Управление ухудшилось еще и из-за 4 фут. дифферента (крейсер принял 1000 т воды). Но судьба хранила корабль, повторивший подвиг своего порт-артурского предшественника. Но теперь от него, от его командира и адмирала требовались поступки несравнимо более значимые и ответственные. Не дойдя до Церельской батареи "Баян" по возвращении на Куйвастский рейд оказался перед новым и уже в самом деле последним судьбоносным выбором. Судьба дала кораблю редкую по уравновешенности команду и отвела от обоих кораблей уничтожающий огонь германских дредноутов.
Перстом судьбы было то единственное, постигшее "Баян" попадание, угодившее не куда-нибудь, а как раз в представителей судового комитета, устроивших заседание в самом, как казалось, безопасном носовом подбашенном отделении. Только что — в разгар боя они приняли резолюцию с осуждением враждебного делу революции решения адмирала и командира "Баяна" принять бой с германскими дредноутами. Никто из них не выжил.
После этого боя "Баян" оставался под флагом начальника Морских сил Рижского залива. С ним в третьем из шести отрядов уходивших кораблей шли "Адмирал Макаров", "Диана" и "Гражданин", охраняемые каждый двумя эсминцами. О том, в каком состоянии находился флот, встречавший корабли в Лапвике командир "Баяна" свидетельствовал: "При проходе крейсера стоявшая там бригада дредноутов и 2-я бригада кораблей устроили нам овации: но характер их был настолько революционно-разнузданный, что наши матросы, не привыкшие ни к чему подобному, были совершенно ошеломлены и ничем им не отвечали.
В тот же день, 6/19 октября 1917 г., когда корабли покинули Моонзунд, германские силы получили приказ спешно возвратить линейные корабли в Северное море. И только 7/20 октября, подтверждая свой захват Моонзунда, дредноут "Кениг" под проводкой тральщиков отдал якорь на Куйвастском рейде.
После Моонзунда, как и весь флот, свой трудный путь проделали и паши два крейсера с их командирами и офицерами. Равнодушно, в состоянии почти полной прострации, корабли встретили Октябрьскую революцию. Флот еще должен был испить свою чашу унижения, когда, без боя сдавая все свои позиции и всю четыре года наращивавшуюся оборону в Либаве Морской крепости Императора Петра Великого, наши крейсера под бомбами германских аэропланов вместе со всей бригадой должны были 24 февраля, приняв беженцев, уходивших от немецкой оккупации (женщины и дети), совершили переход во льдах в Гельсингфорс. На "Адмирале Макарове" действовала только одна машина (левая была разобрана для ремонта). Экипаж, уже заметно поредевший, насчитывал только 15 офицеров и 305 матросов. Многие, видимо, находились в отпуске или уже вовсе покинули корабль.
Недолго владел флот базами финского берега.
3 апреля в Ганге по-хозяйски, на правах победителя, обосновался 1-й отряд сил германского флота, включавший до 30 кораблей и судов при поддержке дредноута. Пятнадцатитысячный экспедиционный отряд генерала Р. Фон дер Гольца начал движение на Гельсингфорс.
Явившиеся 13 апреля в Гельсингфорс немецкие тральщики, торжествуя негаданную и никогда не ожидавшуюся победу, не отказали себе в удовольствии еще раз унизить противника стрельбой по разным объектам города и порта. Так они, в чисто уголовной манере, "опускали" в бессилии склонившийся перед ними русский флот в его главной базе. С прибытием 14 апреля дредноута "Вестфален" (флаг адмирала Майера) на крейсер "Память Азова" прибыл офицер, чтобы удостовериться в полном разоружении русского флота, все замки с орудий которого были свезены на выведенный на рейд транспорт "Мета".
По счастью, главные силы флота успели избежать захвата немцами, совершив воистину героический ледовый поход в Кронштадт. Это спасение почти 300 кораблей произошло благодаря героическим усилиям назначенного только 3 апреля 1918 г. начальником морских сил Балтийского моря A.M. Щастного (1881-1918) и тех немногих остававшихся на кораблях офицеров и матросов.
Но затем судьба жестоко распорядилась с офицерами двух наших кораблей. В последовавшей за ледовым походом дьявольской кровавой карусели сгинули первый при Советской власти командир "Адмирала Макарова", герой Порт-Артура, служивший на броненосце "Цесаревич", кавалер орденов с мечами и Анны 4 степени "За храбрость", владевший французским и немецкими языками, А.Н. Сполатбог (1880-1937) и бывший мичман "Баяна" Г.Р. Греве (1892-1937).
Судьбы их оказались горестно схожими. А.К. Сполатбог не попал в число 833 заговорщиков, арестованных в августе 1921 г. по "делу" профессора Таганцева. Тогда "Правда" сообщала только о 61 расстрелянном, включая поэта Н. Гумилева, и только в 1990 г. стало известно, что тогда был расстрелян и второй после A.M. Щастного начальник Морских сил Балтийского моря, герой боя "Варяга", бывший контр-адмирал С.В. Зарубаев (1877-1921).
Список офицеров броненосного крейсера "Адмирал Макаров" на 1 января 1917 г.
Должность |
Чин |
Имя отчество, фамилия |
Даты жизни |
Командир |
Капитан 1 ранга |
Николай Дмитриевич ТЫРКОВ |
1871-1931 |
Секрет Е.В.К.Э. |
Капитал 2 ранга |
Михаил Георгиевич ГАРШИН |
1882-? |
Старший офицер |
То же |
Михаил Николаевич РОМАШЕВ |
1886-1958, Париж |
Ст. штурм, офицер |
Ст. лейтенант |
Владимир Григорьевич МОКАСЕЙ-ШИБИНСКИЙ |
1887-? |
Ревизор |
Лейтенант |
Иван Егорович СТЕБЛИН-КАМЕНСКИЙ |
1887-? |
Ст. артилл. офицер |
|
Дмитрий Сергеевич ЛЕМТЮЖНИКОВ |
1887-? |
Мл. артилл. офицер |
,, |
Владимир Анатолиевич МОЛОХОВЕЦ |
1889-1920, Ревель |
И.д. ст. минн. Оф. |
,, |
Сергей Львович БРУСИЛОВ |
1887-? |
Вахт. нач. и рот. ком. |
,, |
Оскар Викторович ВИЛЬКЕН |
1893-1933, Копенгаген2' |
То же |
|
Николай Георгиевич МАЗУРОВ |
1893-? |
Вахтенн. начальник |
Мичман |
Олег Владимирович ТЕЛЕСНИЦКИЙ |
1894-? |
То же |
,, |
Иван Николаевич БРЮХОВЕЦКИЙ |
1991-1961, Париж |
Вахтенный офицер |
,, |
Георгий Алексеевич СОКОЛОВ |
- |
Тоже |
,, |
Георгий Евгеньевич ГРУДИНИН |
- |
,, |
,, |
Вадим Владимирович МЕХМАНДАРОВ |
. |
,, |
,, |
Виктор Анатольевич ДОЛЕНГА-СЕМЕНОВСКИЙ |
- |
И. д. ст. инж-мех. |
Инж-мех ст. л-т |
Павел Александрович ШЕВКУНЕНКО |
1886-? |
Мин. мех. и рот. к-р |
Инж-мех. л-т |
Николай Федорович РЖИГА |
1885-? |
И.о. трюмного мех. |
То же |
Николай Дмитриевич ТИХОБРАЗОВ |
1890-ок.1949 в эмиграц. |
Водолазн. механик |
Инж-мех. мичм. |
Константин Михайлович КАМЕНСКИЙ |
- |
Артилл. механик |
То же |
Ражден Зурабович КАВТАРАДЗЕ |
- |
Ст. судовой врач |
Коллеж, сов-к |
Евгений Германович КАЛЛИН |
1881-? |
Штатный судовой священник |
Николай Владимирович СТИХИЙ |
- |
|
Изменения в 1917 г.: |
|||
Командир |
Капитан 1 ранга |
Александр Николаевич СПОЛАТБОГ (с 1 мая) |
1880-1937, чекисты |
И. д. ст. штурмана |
Лейтенант |
Георгий Васильевич БАХТИН (с 1 мая) |
1888-1949, Копенгаген |
Старший офицер |
Ст. лейтенант |
Владимир Владимирович ОГИЛЬВИ (с 1 мая) |
1888-? |
Вахтенный офицер |
Мичман |
Георгий Дмитриевич ПЕСТР АКОВ (с 1 июля) |
- |
То же |
,, |
Федор Алексеевич ЧЕРЕПАНОВ (с 1 июля) |
- |
,, |
» |
Николай Михайлович КАСИМОВ (с 1 июля) |
- |
Вахтенный механик |
Инж-мех, мичм. |
Альфред Иванович ВАЛЬГЕ (с 1 июля) |
- |
И.д. ст. суд. врача |
- |
Витольд Станиславович ФЛЕРИ (с 1 мая) |
. |
И. д. млад, врача |
Лекарь |
Александр Андреевич КУЗЬМИН (с 1 июля) |
. |
Вахтенн. начальник |
Мичман |
Георгий Павлович ДЕРКАЧЕВ (с 1 сентября) |
- |
То же |
,, |
Рубен Ефремович АГАМАЛОВ (с 1 ноября) |
- |
Вахтенный офицер |
,, |
Георгий Андреевич ДЕНВЕР (с 1 ноября) |
- |
То же |
Мичм. воен. вр. |
Трофим Диомидович КАЛИНИЧЕНКО (1 ноября) |
- |
Гардемарин |
- |
Рафаил Рафаилович ЧЕЧЕТТ |
1891-? |
" С 1 мая и.д. старшего офицера. |
|||
21 С 1 октября старший штурманский офицер. |
Список офицеров броненосного крейсера "Баян" на 1 января 1917 г.
Должность |
Звание |
Имя, отчество, фамилия |
Даты жизни |
Командир |
Капит. 1 ранга |
Сергей Николаевич ТИМИРЕВ |
1879-1932, Шанхай |
Старший офицер |
Капит. 2 ранга |
Борис Дмитриевич КОССАКОВСКИИ |
1882-? |
1-й вахтенн. начальник |
Лейтенант |
Курт (Евгений) Иванович фон НОТБЕК |
1890-1961, Нью-Йорк |
2-й вахтенн. начальник |
,, |
Георгий Михайлович МОЛЧАНОВ |
1892-1972, Париж |
3-й вахтенн. начальник |
,, |
Борис Арсентьевич МОЗОВСКИИ |
1892-? |
4-й вахтенн. начальник |
Мичман |
Евгений Сергеевич УШНЕВ |
1892-? |
5-й вахтенн. начальник |
,, |
Владимир Иванович СПЕРАНСКИЙ |
1892-1950 |
6-й вахтенн. начальник |
Лейтенант |
Павел Викторович ЛЕМИШЕВСКИИ |
1889 после 1960г. |
И.д. ст. мин. офицер |
,, |
Владимир Иванович ПЕРЕТЕРСКИИ |
1894-? |
Ст. артилл. офицер |
Ст. лейтенант |
Алексей Алексеевич БОРОШЕНКО |
1887-1962, Франция |
Мл. артилл. офицер |
Лейтенант |
Виктор Анастасиевич АДАМИДИ |
1890-? |
Ст. штурм, офицер |
,, |
Константин Сергеевич УХОВ |
1889-? |
Мл. штурм, офицер |
,, |
Дмитрий Васильевич ТРЕТЬЯКОВ |
1889-? |
1-й вахтенный офицер |
Мичман |
Владислав Семенович УЛЬЯНОВСКИЙ |
1894-? |
2-й вахтенный офицер |
,, |
Александр Александрович АСЯМОЛЕВ |
? |
3-й вахтенный офицер |
,, |
Сергей Владимирович ГОЛИЦЫН |
? |
4-й вахтенный офицер |
» |
Борис Петрович ХЕИСКАНЕН |
около 1895-1970, Калифорния |
Ст. судовой механик |
Инж-мех. к.2 р. |
Вениамин Алексеевич САННИКОВ |
1879-? |
И. д. трюмного механика |
Инж-мех. лейт. |
Сергей Константинович ФЕДОРОВСКИЙ |
1888-? |
Завед. аэрофреж. |
Инж-мех мичм. |
Петр Яковлевич КОЛЕСОВ |
1892-? |
И. д. мин. механика |
То же |
Дмитрий Павлович НАЗАРЕТСКИИ |
? |
Вахтенный механик |
" |
Валерий Дмитриевич КАМЕННОГРАДСКИЙ |
? |
Флагм. врач 1 бриг. КР, и.д. ст. суд. врача |
Эрнест Эрнестович ИОН |
? |
|
Младший судовой врач |
Константин Михайлович КАРРО |
? |
|
Судовой священник, игумен |
отец Вассиан |
? |
|
Изменения в 1917 году: |
|||
1 июля 1917 года |
|||
Мл. судовой врач |
Мичман |
Николай Петрович ЛАГОВСКИИ |
? |
1 -и вахтенный офицер |
,, |
Александр Александрович ЛИПИНСКИИ |
? |
5-й вахтенный офицер |
,, |
Рудольф Карлович НЕЛЛИС |
? |
2-й вахтенный офицер |
,, |
Александр Максимович ЛЕОНОВ |
? |
3-й вахтенный офицер |
,, |
Николай Фотинович ОБОЛЕНСКИЙ |
? |
4-й вахтенный офицер |
,, |
Дмитрий Сергеевич МИХАИЛОВ |
? |
|
Инж-мех. |
Дмитрий Андреевич ЛЕУШИН |
? |
1 сентября |
|||
Мл. судовой врач |
- |
Эвальд Иоганович БИРНМАН |
? |
1 октября |
|||
И.д. ст. суд. врача |
- |
Александр Петрович ШОВСКИЙ |
? |
Мл. судовой врач |
- |
Эвальд Иванович КИРНМАН |
? |
Водолаз механик |
Подпоручик по Адм-ву |
Гавриил Андреевич БЕЛЯЕВ |
? |
1 ноября |
|||
И.д. ст. арт. офицер |
Лейтенант |
Вадим Иванович ИВАНОВ |
? |
1) Депортирован в 1945 г. из Чехии, умер в Казани. |
А.Н. Сполатбог с января 1918г. командовал первой бригадой крейсеров. Совершив с ней ледовый поход, он в мае стал старшим морским начальником в Петрограде, а затем подвергся, как было принято, "отодвиганию" с ответственных должностей, в 1926 г. был уволен из флота, затем служил в Черноморском пароходстве и в 1937 г. расстрелян по приговору тройки УНКВД по Одесской области.
Схожей оказалась судьба мичмана с "Баяна" Г.Р. Греве (1892-1937). В 1928 г. он был слушателем курсов классов. Комиссары не могли не взять на заметку классово чуждого дворянчика, знавшего еще и три иностранных языка, и в неблагонадежном списке поместили мичмана под № 60, где значилось, что он: "Дворянского происхождения, из коего не выйдет красного командира, и политически неблагонадежен".
Затем его перевели в категорию "заведомо вредных" и аттестовали еще проще: "В нем видно отвращение к коммунистам, что явствует из его отношения к членам коллектива соединенных классов. Часто очень едко отзывается о Советской власти и находит, что она ничего не в состоянии сделать. Пропитан традициями "старого офицерства". (РГА ВМФ, ф-р. 1, оп.4, д.31, л. 303).
После таких характеристик думать о продолжении образования не приходилось и судьбу его, как и тысяч других бывших офицеров, приходилось считать потерявшейся. Только недавно, перелистывая в Санкт-Петербургском "Доме книги" на Невском проспекте третий том "Ленинградского мартиролога" за ноябрь 1937 г. (С-Пб, 1998, с. 108), автор по какому-то странному наитию среди имен более 4000 человек, в числе репрессированных увидел фамилию Григория Романовича Греве. Будучи помощником ледокола "Силач", он был арестован 4 октября 1937 г. и расстрелян 5 ноября 1937 г.
"Разоблачили" каким-то образом оставшегося в кадрах Красного флота офицера "старорежимного полковника" И.Н. Дмитриева (1877-?). Он, мичман с 1896 г., штурманский офицер 1 разряда с 1902 г., прошел долгую тихоокеанскую службу на транспорте "Якут"в 1898 г., на канлодках "Кореец" в 1898-1900 гг., "Манджур" в 1900-1901 г., на броненосце "Севастополь" в 1901-1902 г. Старшим штурманом военного транспорта "Анадырь" провел этот уникальный корабль в его почти фантастической цусимской и последующей одиссее 1904-1906 гг. В 1908-1909 гг. был старшим офицером "Адмирала Макарова", в 1909 г. -флагманским штурманским офицером штаба начальника Балтийского отряда. Командовал посыльным судном "Бакан", миноносцами, в 1915 г. новейшим эсминцем "Победитель". В 1911 г. окончил авиационную школу, в 1918-1920 гг. был начальником управления морской авиации, в 1922 г. преподавал штурманское дело в Академии. Как о деле давно решенном, фильтрационная комиссия записала его как "сын офицера" ("исправлено на "дворянин") и "неблагонадежен" и посадила в харьковскую следственную тюрьму ВЧК. Дальнейшая его судьба остается неизвестной.
Братья Бутаковы — Александр (1861-1917, матросы) и Алексей (1862-?) Григорьевичи вошли в историю успешно служившими потомками славной флотской фамилии. Оба в одно время командовали сначала эсминцами класса "Доброволец" ("Всадник" в 1906-1907 г., "Гайдамак" в 1906-1907 г.), а затем крейсерами ("Паллада" в 1908-1912 гг. и "Баян" в 1910-1913 гг.).
Многообещающим было и начало династии братьев Бельбровых. Дмитрий (1885-?), Алексей (1889-?) и Андрей (1894-?) Павловичи начинали служить в одно время — мичманами в 1907,1909,1914 гг. Старший уже в 1910г. кончил штурманский класс, состоял в Гвардейском экипаже, младший штурманским офицером "Адмирала Макарова" участвовал в спасении жителей Мессины в 1906 г., владел французским и немецким языками. В 1916-1917 гг. в чине ст. лейтенанта был и и.д. старшего офицера на крейсере "Олег".
То страшное время избрало судьбы Белобровых для демонстрации произвола и беззаконий. В августе 1921 г. перед всеми тремя братьями "гостеприимно распахнули" ворота Ярославская, Бутырская и Владимирская тюрьмы ВЧК. Об этом позаботились их комиссары по месту службы. Об одном младшем помощнике главного артиллериста штаба Морских сил (быв. ст. лейтенанте) написали: "Бывший гвардейский офицер флота. Неблагонадежен." О другом — "политически неблагонадежен", и этого оказалось достаточно для заключения в тюрьмы. Флот тогда сумел отстоять своих специалистов, и двое братьев Белобровых, претерпев муки и унижения, смогли в 1922 г. вернуться к месту службы. Но "органы" терпеливо выжидали, и в 1930 году новая волна шпионских репрессий по хорошо отработанным к тому времени схемам назначила двум братьям каторжный труд на Ухта-Печерских лагерях. Но когда выяснилось, что флот без специалистов оказался в состоянии паралича, офицеров начали из лагерей возвращать.
В справочнике командного состава РККФ за 1932 г. сохранился "Дополнительный список командного состава ВМС РККА", и в нем в числе сорока специалистов назывались фамилии двух старших братьев Белобровых. Старший Дмитрий (бывший в 1908 г. младшим штурманом "Адмирала Макарова") в 1918г. был начальником оперативного отдела МГШ, командиром линкора "Полтава", в 1925 г. по возвращении на службу — начальником Учебного управления штаба РККФ. Младший Алексей в 1919 г. окончил артиллерийскую академию РККФ, в 1925 — флагманский артиллерист штаба РККФ. В этом же списке состоял и еще один из ранее служивших на "Адмирале Макарове" —Д.С. Лемтюжников (1887-?), в 1915г. был старшим артиллерийским офицером крейсера, в 1918 г. флагманским артиллерийским офицером штаба бригады крейсеров Морских Сил Балтийского моря, преподавателем соединенных классов, в 1919 г. флагманским артиллеристом морской базы, в 1922 г. служил в Военно-Морской академии. Далее, как и в сведениях о всех сорока бывших офицеров, говорилось: "1931 г.— в долгосрочном отпуске; с 1932 г. вновь зачислен преподавателем". Эта деликатная формулировка должна была скрыть факт пребывания бывших офицеров в Ухта-Печерских лагерях.
Командиры крейсера «Адмирал Макаров»
Поряд. № |
Время командования |
Имя, отчество, фамилия |
Даты жизни |
1 |
1915 |
Андрей Максимович ЛАЗАРЕВ |
1865-1924, Бейрут |
2 |
1905-1906 |
Героним Инатьсвич ЗАЛЕВСКИЙ |
1952-? |
3 |
1906-1909 |
Владимир Федорович ПОНОМАРЕВ |
1860-1927, Югославия |
4 |
1909 (временно) |
Казимир Адольфович ПЕРЕМБСКИЙ |
1872-1934, Варшава |
5 |
1909-1911 |
Александр Парфепович КУРОШ |
1862-1919, чекисты |
6 |
1911-1914 |
Константин Константинович НЕХАЕВ |
1865-после 1922 |
7 |
1914 (врем, в январе) |
Павел Викторович ВИЛЬКЕН |
1879-1935, Гельсингфорс |
8 |
1914 (март-май) |
Дмитрий Николаевич ВЕРДЕРЕВСКИЙ |
1873-1947, Париж |
9 |
1914 (май-авг., врем.) |
Константин Иванович СТЕПАНОВ |
1866-1917, матросы |
10 |
1914-1915(авг.-июль) |
Павел Михайлович ПЛЕН |
1875-1918, чекисты |
11 |
1915 |
Петр Петрович ВЛАДИСЛАВЛЕВ |
1876-1917, без вести |
12 |
1916-1917, до 23 апр. |
Николай Дмитриевич ТЫРКОВ |
1871-1931, в СССР |
14 |
1917-1918 |
Александр Николаевич СПОЛАТБОГ (в 1911 г. старший офицер крейсера) |
1880-1937, чекисты в Одессе |
13 |
1919-1921 |
Евгений Густавович ЮЗВИКЕВИЧ |
1997-1940, чекисты в Катыни. |
Командиры крейсера «Баян»
1 |
1906-1907, временно |
Александр Александрович ДАНИЛЕВСКИЙ |
1859-? |
2 |
1909-1910 |
Иван Александрович ШТОРРЕ |
1862-? |
3 |
1909-1913 |
Алексей Григорьевич БУТАКОВ 2-й |
1862-? |
4 |
J913-1916 |
Александр Константинович ВЕЙС |
1870-? |
5 |
1916-1917 |
Сергей Николаевич ТИМИРЕВ |
1875-1932, Шанхай |
6 |
1917-1918 |
Александр Оскарович СТАРК |
1878-1922, Гельсингфорс |
Командиры крейсера «Паллада»
1 |
1906-1908 |
Алексей Петрович УГРЮМОВ |
1859-1937, Париж |
2 |
1908-1912 |
Александр Григорьевич БУТАКОВ 1 |
1961-1917, матросы |
3 |
1913-1914 |
Сергей Рейнгольдович МАГНУС |
1871-1914 |
Названные имена остаются лишь счастливыми исключениями, в большинстве же судьбы людей складывались совсем иначе. Неведомыми остаются судьбы десятков и сотен других офицеров, кому не повезло в числе сорока счастливцев вернуться живыми из лагерей.
До сих пор остается неполон даже список командиров "Адмирала Макарова" с 1914 до 1922 годы. Из девяти человек трое побывали в тюрьмах ВЧК, шесть погибли насильственной смертью, и только один смог окончить свои дни на свободе в эмиграции. Нет сведений о судьбе К.К. Нехаева, оказавшегося в новгородской тюрьме.
Но самой коварной оказалась судьба, выпавшая второму советскому и последнему командиру крейсера "Адмирал Макаров". Бывший лейтенант, минер 1 разряда (1915г.) Евгений Густавович Юзвикевич в дни после февральского переворота с эсминца "Гром" был переведен на отряд судов охраны Ботнического залива, а после октября 1917г. получил в командование принятый от А.Н. Сполатбога крейсер "Адмирал Макаров".
Вот что о своем командире, предрешая его арест, 20 августа 1921 г. писал комиссар с "Адмирала Макарова": "Сообщаю, что военмор Юзвикевич, будучи командиром крейсера, вел себя до кронштадтских событий с политической стороны неясно, а что касается технической стороны, то все исполнял под известного рода вызовом комиссара. В дни кронштадтских событий Юзвикевич неясно проявил себя по отношению к соввласти и характеризовал себя против соввласти и держал себя в эти дни весьма гордо и был в веселом настроении. В то время коллектив его взял на учет под наблюдение и комиссар в эти дни не увольнял на берег. После ликвидации кронсобытий снова понизил тон и стал весьма тихий, а в дни фильтрации он держал себя тихо и говорил, что он болен.".
В. А. Белли вспоминал, что ареста в фильтрационной комиссии он избежал благодаря своему начальнику в Управлении военно-морских учебных заведений С.И. Фролову (он приказал в комиссию явиться только помощникам В.А. Белли).
О Юзвикевиче в донесении комиссии говорилось коротко: "Взят". Мотивировка: "Не благонадежный и, как бывший дворянин, ведет себя враждебно по отношению к советской власти. А также нет никакой распорядительности, халатно относится ко всем распоряжениям". В группе из 12 сокамерников в тульской губернской тюрьме ВЧК Е.Г. Юзвикевич провел весь конец 1921 г. Но здесь судьба улыбнулась последнему командиру "Адмирала Макарова". Он сделал свой выбор и объявил о желании перейти в польское подданство. Немедленно его затребовали в Москву, и началась его "разработка".
Польские историки, наверное, смогут рассказать о недостающих обстоятельствах жизненного пути и службы офицера двух славянских флотов. Немыслимо, чтобы эта судьба, как и другие ей подобные, оставалась в безвестности.
О конце же его пути напоминают три полные горечи и скорби строки в "Мартирологе русской военно-морской эмиграции" (М., Феодосия, 2001, с. 153): "Юзвикевич Евгений Густавович, лент., МК (1908), капитан-лейтенант Польского флота, в сентябре 1939 г. попал в советский плен и в апреле-мае 1940 г. расстрелян в Хатыни".