Wundefwaffe

Крейсера готовятся к бою

 

23 июня 1902 г. "Рюрик", "Россия" и "Громо­бой" вместе с флотом, стоявшим на Владивостокс­ком рейде, отмечали 100-летие со дня рождения ад­мирала П.С. Нахимова. После молебна 17 выстрелами салютовали адмиральскому флагу, под­нятому на крейсере "Адмирал Нахимов". Этой цере­монией флот отдавал дань памяти герою Синопа и Севастополя, присягал на верность его неугасимому духу, традициям чести, доблести и славы.

В честь славного юбилея у начальника эскад­ры для высших чинов флота и армии состоялся завтрак, вечером в морском собрании — большой бал. На следующий день возобновили учения: крейсера - в Уссурийском заливе, броненосцы — в Амурс­ком. "Рюрик" перед вводом в вооруженный (с 1 июля) резерв успел провести первую "примерно-боевую стрельбу". 27 июня в Амурском заливе состоялась 25-мильная гонка минных катеров, на следующий день на виду у всей эскадры на пятимильную гонку выш­ли корабельные паровые катера. Затем парусную гон­ку на приз имени П.С. Нахимова провели лучшие гребные шлюпки эскадры. Первым этот только что учрежденный ежегодный приз для эскадры Тихого океана выиграл барказ крейсера "Россия".

Выполнив полугодовую программу боевой подготовки, большая часть кораблей вступила в во­оруженный резерв, который для кораблей 1 ранга с 1902 г. должен был составлять 36 месяцев в году!

Эта была заданная свыше своего рода норма бездействия — что-то вроде вмененных эскадре 36 "корабле-месяцев" (по аналогии с человеко-часами) стоянки на приколе. Поскольку простейший способ ее выполнения — на весь год оставить без плаваний три корабля — был, понятно, неприемлем (корабли, действительно, стали бы за это время плавучими ка­зармами, на которых, как писал В.И. Семенов, "жи­вут, скучая и ссорясь между собой, господа и мужи­ки, одетые в морскую форму"), то начальнику эскадры, испытывая постоянное раздвоение личнос­ти, приходилось "разбрасывать" эту норму на все ко­рабли. Сверх этой нормы были и другие, требовав­шие экономии угля, воды, снарядов, смазочного масла и т.д. В результате, по словам В.И. Семенова, "хорошо, если за весь год наберется дней двадцать ходовых..." (В.И. Семенов. Флот н морское ведом­ство до Цусимы и после. Спб.-М., 1911. С. 30). Такая форма казенной экономии, как без обиняков докла­дывал начальник эскадры, имела исключительно отрицательное значение. Из-за нее расстраивался сла­женный механизм эскадры, из-за нее, при невозмож­ности плавать постоянно, корабли теряли приобре­тенные навыки, увеличивалась вероятность аварий и поломок механизмов.

За время стоянки, учений в Амурском заливе и поочередного докования кораблей эскадры Владиво­сток посетили под адмиральскими флагами корабли германского (крейсер "Ганза"), итальянского (крей­сер " Марко Поло"), американского (броненосец " Кентукки") и французского (целый отряд во главе с крейсером "Д'Энтрекасто") флотов.

8 августа начальник эскадры вице-адмирал Н.И. Скрыдлов, исполнявший обязанности коман­дующего морскими силами в Тихом океане, на крей­сере "Россия" прибыл в бухту Америка, чтобы озна­комиться с перспективами использования флотом Сучанского угольного месторождения. 11 августа в двухнедельное северное плавание под флагом К.П. Кузьмича ушел крейсер "Громобой". Пора было по­казать свой флаг в собственных водах, которые, как напоминал начальству в своих донесениях Н.И. Скрыдлов, иностранные корабли посещают каждое лето. Крейсер побывал в Корсаковском и Александ­ровском постах на Сахалине, в заливах Де-Кастри и Св. Ольги, в Императорской Гавани — у берегов, которые помнили первые русские крейсера, где от­давали якоря фрегаты "Паллада", "Аврора" и транс­порт "Байкал".

Крейсер "Россия" и броненосец "Севастополь" возобновили проводившиеся ранее опыты радиосвязи, достигавшей 25-мильной дальности. 30 августа со­стоялась смешанная шлюпочная гонка (по желанию — на веслах или под парусами), в которой приняли участие шлюпки американского крейсера "Нью-Йорк". Первой, обойдя о. Аскольд за 2 ч 11 мин, за­кончила дистанцию баржа начальника эскадры, по­казавшая скорость 6 уз. 6 сентября минные катера "Рюрика" и "Громобоя" участвовали в проводив­шемся Владивостокской крепостью маневре контр­минирования пролива Босфор Восточный.

С 19 сентября оживились регулярные выходы кораблей в Амурский залив. У мыса Ломоносова, в соответствии с только что выработанными правила­ми, провели первую на эскадре состязательную стрельбу. Приняв на корабли офицеров Владивосток­ской крепости, утром 20 сентября по просьбе гене­рал-губернатора и командующего войсками генера­ла от инфантерии Н.И. Гродекова эскадра в строе кильватерной колонны, сделав четыре галса, выпол­нила условный обстрел крепостных укреплений Амурского залива. Днем, спустив буксируемые щиты с расстояния от 600 до 900 м между колоннами, про­вели состязательную контргалсовую стрельбу.

В полночь 24 сентября крейсер "Рюрик" начал кампанию и в тот же день в отряде крейсеров вместе с "Громобоем" и "Россией" под флагом начальника эскадры вышел в море. Утром 6 сентября пришли в Нагасаки и немедленно начали приемку угля: крей­серам предстоял еще ни разу не практиковавшийся в русском флоте исключительный по про­должительности 600-мильный пробег полным ходом до самого Порт-Артура. Рекомендованные МТК шестичасовые пробеги полным ходом (не чаще од­ного раза в полгода), по мнению Н.И. Скрыдлова, не позволяли всерьез проверить выносливость и на­выки экипажей.

Пробег начался 27 сентября в открытом море, когда от Нагасаки удалились на 60 миль. К утру 28 сентября корабли непроизвольно образовали строй пеленга. В 6 милях впереди и справа "России" гонку возглавил "Громобой", позади слева "России" на таком же расстоянии держался "Рюрик". Густой чер­ный дым из труб от американского кардифа, приня­того во Владивостоке, застилал весь горизонт. К ве­черу постепенно отстававший "Рюрик" потеряли из виду. Гонка продолжалась всю ночь.

В 4 ч утра 29 сентября "Громобой" сигнали­зировал, что прошел траверз скалы Энкоунтер - условный финиш пробега; через полчаса закончила пробег "Россия". Перешли На экономический ход, и в 7 ч утра "Россия" встала на бочку на внешнем Порт-Артурском рейде. "Рюрик" пришел в 7 ч 30 мин. Не скоро улеглось возбуждение в экипажах, вызванное этой гонкой. Доволен был и начальник эскадры, убедившийся в надежности своих машин­ных команд. Конечно, были и утомление, выра­жавшееся "особой бледностью лиц", учащенный пульс у кочегаров, перекидавших каждый за 30 с лишним часов не одну тонну угля, но отзывы вра­чей были обнадеживающими. Как докладывал ко­мандир "Громобоя", его матросы могли бы, если надо, хоть сейчас повторить пробег.

Успешно справились и с неполадками, заста­вившими на "Громобое" трижды (из-за нагревания подшипников) стопорить машины и ненадолго вы­водить из действия один котел, чтобы заменить выр­ванный хвостовик питательной трубы пароводоочистителя. Средняя скорость пробега крейсера составила 17,21 уз, т.е. почти на 3 уз меньше, чем на приемных испытаниях.

В последовавшей затем гонке броненосцев пер­вым, как и следовало ожидать, был новый "броне­носец-крейсер" "Пересвет" (флаг младшего (флагма­на К.П. Кузьмича), показавший на 566-мильном пробеге среднюю скорость 15,7 уз (тоже на 3 уз мень­ше, чем на испытаниях). Такова была степень зави­симости скорости кораблей-угольщиков от назван­ных ранее факторов, среди которых немалая роль принадлежала расторопности и выносливости коче­гаров и качеству угля на их лопатах.

29 октября 1902 г. эскадра (уже под командова­нием контр-адмирала О.В. Старка, сменившего Н.И. Скрыдлова) собралась на Талиенванском рейде, что­бы подвести итоги боевой учебы уходящего года.

В четыре линии встали крейсера "Россия" (флаг начальника эскадры), "Громобой", "Варяг", броне­носцы "Пересвет", "Севастополь", "Полтава", заг­радители "Амур", "Енисей", канонерская лодка "Гре­мящий", крейсера "Разбойник", "Забияка", эскадренные миноносцы "Боевой", "Бесстрашный", "Бесшумный", "Беспощадный", "Лейтенант Бура­ков" и отряд номерных миноносцев №№ 203,204,210, 211 во главе с минным крейсером "Всадник". В 9 ч утра в центре встал "Рюрик", пришедший из Порт-Артура под флагом командующего морскими сила­ми. Адмирал Е.И. Алексеев приступил к проверке бо­евой готовности кораблей начиная с крейсера "Россия". Один за другим корабли исполняли все по­лагающиеся по уставу тревоги и учения.

На следующий день, приняв на корабли в ка­честве гостей большую группу сухопутных офицеров, отряды броненосцев и крейсеров на расстоянии 550-900 м друг от друга провели контргалсовую стрель­бу, после чего, увеличив расстояние до 1,5 км, нача­ли переговоры по радио. Наибольшим расстоянием для этого вида связи, установленным броненосцем "Севастополь", оказалось 14 кб. Докладывая о ши­роком и повсеместном применении радио на эскад­ре, О.В. Старк напоминал начальству, что пока ра­дио в основном служит средством рейдовой связи и для его уверенного использования в море необходи­мо "улучшить и совершенствовать приборы Дюкрете, а главное, изменить схемы соответственно после­дним требованиям науки".

Всесторонняя проверка состояния боеготовно­сти кораблей, включая торпедные стрельбы минонос­цев, продолжались до 4 ноября, когда "Рюрик", дер­жась вне строя возвращавшейся в Порт-Артур эскадры, продолжал вести с ней радиопереговоры. 10 октября 1902 г. флот провожал уходивший в Россию крейсер "Адмирал Нахимов", последний из кораб­лей — ветеранов эскадры. Старшим офицером на нем был начавший службу на "России" мичманом, а те­перь уже дослужившийся до капитана 2 ранга вели­кий князь Кирилл Владимирович. В последнем совместном походе эскадры 11 но­ября ночью провели опыт­ное испытание окраски минных катеров, чтобы проверить ее затем на мино­носцах. Корабли, которым предстояло вступить в ре­зерв, форсировали в море учения и стрельбы, крейсе­ра готовились к переходу на зимовку во Владивосток.

В полночь 19 ноября "Громобой" под флагом контр-адмирала К.П. Кузь­мича, "Россия" и "Рюрик" вышли в море. В Нагасаки корабли разделились: "Рю­рик" по просьбе посланни­ка должен был зайти в Иокогаму, чтобы своим присутствием привлечь ино­странные корабли к празд­нованию тезоименитства Николая II. В Иокогаме "Рюрик" "получил изменение маршрута" и 22 декаб­ря возвратился в Порт-Артур: эскадре был нужен крейсер для экстренных посылок, а единственный из оставшихся - "Варяг" — застрял в затянувшемся ремонте. Для посыльной службы явно недоставало малых кораблей.

Из-за беспокойной зимней стоянки на внешнем рейде Порт-Артура вся эскадра к праздникам Рож­дества Христова собралась в гавани: в восточном бас­сейне — броненосцы "Петропавловск" и "Полтава", канонерские лодки "Кореец" и "Отважный" (в доке) и миноносцы, в западном, только что углубленном для стоянки больших кораблей, — крейсера "Рюрик", "Варяг", заградители "Амур", "Енисей" и канонерс­кая лодка "Сивуч".

Праздник на кораблях прошел с елками, вру­чением подарков и матросскими спектаклями. Осо­бенно славилась на эскадре почти профессионально игравшая самодеятельная труппа "Рюрика".

По итогам боевой учебы особое беспокойство вызывала по-прежнему необеспеченная охрана сто­янки эскадры на обширном открытом внешнем рей­де Порт-Артура. Об этом говорил опыт маневров 1901 г., когда минный катер под командованием мич­мана графа В.Н. Игнатьева с крейсера "Адмирал Нахимов" в течение 2,5 ч, ни разу не попав в луч про­жектора и никем не обстрелянный, миновал крейсер "Адмирал Корнилов", успешно атаковал броненосец "Сисой Великий" и крейсер "Дмитрий Донской" и, пробравшись через временно открывавшийся (для выхода миноносца) бон внутрь гавани, "торпедиро­вал" там даже не подозревавшую об этом канонерку "Отважный". Об этой же опасности теперь в 1902 г.

писал новый начальник эскадры. Оказалось, что по опыту учений на рейде по-прежнему "весьма трудно иметь уверенность в своевременном обнаружении атаки" и что при отсутствии сторожевой цепи лучше открывать боевое освещение заранее, так как без ос­вещения миноносцы будут обнаружены слишком поздно. При плотной сторожевой цепи освещение следует открывать только "в случае надобности".

За год до войны острым оставался и некомп­лект офицерского состава — приходилось, чтобы вывести на смотр миноносцы, перебрасывать на них офицеров с больших кораблей, где их и без того не хватало.

Эти же проблемы преследовали эскадру и в на­ступившем 1903-м предвоенном году. Внешне все шло привычным порядком. После зимней стоянки боль­шинства кораблей в разлагавшем службу, но так и не отмененном вооруженном резерве начались пла­вания и учения в море. В апреле-мае к эскадре в раз­ное время присоединились корабли вышедшего в октябре 1902 г. из Кронштадта отряда контр-адми­рала барона Э.А. Штакельберга: броненосцы "Ретвизан", "Победа", крейсера "Диана", "Паллада", "Аскольд", "Боярин", "Богатырь" и семь новейших миноносцев французской и отечественной построй­ки. Резко возросли интенсивность и разнообразие маневров и учений увеличившейся эскадры. Особен­но настойчиво добивался адмирал "сплаванности" кораблей, то есть умения держаться в строю и манев­рировать в составе отряда.

В участившихся выходах в море, следуя флаж­ным сигналам (в день их бывало до 50) флагманско­го "Петропавловска", корабли выполняли одно перестроение за другим. И техника, случалось, не вы­держивала: в одном из таких походов "Рюрик" под­нял сигнал: "Могу иметь ход только 10 уз, так как котел № 6 дал течь и выведен из действия".

С присоединением к эскадре 28 апреля "Рос­сии" и "Громобоя" эскадра разделилась на три са­мостоятельно маневрировавших отряда. В очередном походе 12 мая отряд линейных кораблей составили пять броненосцев и "Рюрик", отряд крейсеров -"Россия", "Громобой", "Паллада", "Диана", минный отряд из пяти миноносцев во главе с крейсером "Ва­ряг". В Порт-Артур заходили только для погрузки угля. Маневрирование сменялось контргалсовой стрельбой, плановыми подготовительными стрель­бами, шлюпочными и десантными учениями.

Все еще недостаточная в сравнении с японским численность флота заставляла, теперь уже не счита­ясь с расходами, компенсировать ее усиленной бое­вой подготовкой. В воздухе все явственнее пахло по­рохом. Япония продолжала выступать со все более откровенными притязаниями на Азиатский материк, добиваясь от не готовой к войне России новых и но­вых уступок. Окончательно возобладавшая в правя­щих кругах Японии агрессивная милитаристская группировка шла ва-банк, почти открыто провоци­руя войну. В этих условиях бдительность и боеготов­ность становились определяющими в деятельности русской эскадры Тихого океана.

К концу мая в результате непрерывных плава­ний и напряженных учений завершили программу первого учебного периода со всеми боевыми упраж­нениями и ночной контргалсовой стрельбой. Его ито­ги подвел проведенный 4 июня на внешнем Порт-Артурском рейде большой смотр морских сил Тихого океана. Флаг командующего Е. А. Алексеева был под­нят на крейсере "Рюрик". Из 36 вымпелов на рейде костяк эскадры составляли ее новейшие корабли: 5 эскадренных броненосцев, 8 крейсеров, 15 эскадрен­ных миноносцев, 2 заградителя. Все корабли, как телеграфировал в Петербург командующий, были найдены им "в хорошем виде и порядке".

Сложность обстановки явилась, по-видимому, и причиной того, что поход во Владивосток для еже­годного летнего докования Е.И. Алексеев решил осу­ществить тремя отрядами, в разное время выходив­шими из Порт-Артура. Все силы предполагалось затем стянуть к Порт-Артуру к 15 сентября — тре­тьему сроку вывода русских войск из Манчжурии. Но и этот осторожный план не удался сразу. Несмотря на внешне благополучные результаты визита в Япо­нию русского военного министра А.И. Куропаткина, обстановка не разрядилась, и оба отряда броне­носцев было решено задержать в Желтом море. Во Владивосток 10 июня ушли только "Громобой", "Россия" и "Богатырь". После четырехдневной сто­янки в Мозампо они 17 июня пришли во Владивос­ток. Начались ремонтные работы.

Порт-Артурская эскадра, держась почти все время в море, приступила ко второй части все более интенсивной боевой подготовки, включавшей артил­лерийские и минные стрельбы. В эти дни Е.И. Алек­сеев телеграфировал в Петербург о "напряженном настроении" в Японии и подозрительных приготов­лениях ее флота, собравшего самые мощные кораб­ли в западных портах, о сосредоточении в Вей-Ха-Вее английской эскадры, а в Чифу — американской. Тогда и в Петербурге решили двинуть на восток оче­редное подкрепление из Кронштадта — броненосец "Ослябя" и из Тулона — достраивавшиеся здесь бро­неносец "Цесаревич" и крейсер "Баян". В первый рейс с учениками машинной и кочегарной школы, кото­рые по приходе в Порт-Артур должны были стать пополнением эскадры, уходил только что построен­ный в Германии учебный транспорт "Океан". Но этих подкреплений надо было еще дождаться, и но­вой шифровкой от 9 июля Е.И. Алексеев докладыва­ет, что в сложившейся обстановке "для достижения лучшей боевой подготовки" все корабли 1 ранга дол­жны быть в кампании, тогда как установленная ми­нистерством программа плавания этого не допус­кает. "Кредитов нет",— отвечал начальник ГМШ контр-адмирал З.П. Рожественский. "По преподан­ным высочайшим указаниям, — разъяснял он,— в настоящее время нет оснований для требования чрез­вычайного кредита", их следует запрашивать толь­ко в "крайней необходимости", оценить которую можно лишь на месте. Пришлось махнуть рукой на дипломатию и, проведя в Порт-Артуре состязатель­ные стрельбы из всех орудий, прямым ходом отпра­вить броненосцы во Владивосток.

"Петропавловск" (флаг начальника эскадры), "Пересеет", "Полтава", "Севастополь", "Ретвизан", "Победа" ("Новик" отделился на пути в Нагасаки) 17 июля покинули Порт-Артур, миновав Японское море, 22 июля вошли в бухту Золотой Рог. Немедленно при­ступили к поочередному докованию кораблей, и все ремонтные работы предлагалось выполнять днем и ночью. С этой целью от вахт освобождались старшие офицеры-специалисты, а вахтенную службу несли с од­ним вахтенным начальником.

В это время "Рюрик" конвоировал из Порт-Ар­тура во Владивосток четыре номерных миноносца— № 203, 204, 210, 211. Они шли в двух кильватерных колоннах по обоим бортам крейсера. На рейдах "Рю­рик" снабжал их всем необходимым, принимая их к себе на бакштов, а в море при неисправностях брал на буксир. 20 июля после двухдневной стоянки у о. Каргодо в бухте Алексеева перешли в Мозампо. 22-го вышли в море, днем 23 июля пришли в порт Шестакова, утром пошли дальше и днем 25 июля благо­получно добрались до Владивостока.

Утром 5 августа на рейде появился крейсер "Аскольд" под флагом командующего морскими силами, которому 17 выстрелами салютовали с флагманского броне­носца "Ретвизан"и из крепости.

9 августа, как за­писал в вахтенном жур­нале крейсера млад­ший штурманский офицер мичман В.П. Шмидт (Брат (по отцу) лейтенанта П.П. Шмидта. В первые годы после революции 1905 г. носил фамилию Шмитт. Другой брат П.П. Шмидта —Лев погиб на "Петропавловске".) "Рюрик" под­нял флаг командую­щего морскими сила­ми, а через час с небольшим прибыл на корабль и сам Е.И. Алексеев. Его сопро­вождали начальник морского отдела штаба Квантунской области контр-адмирал В.К. Витгефт и личный адъ­ютант командующего капитан 2 ранга З.Я. Ульянов, 4 офицера и 6 нижних чинов штаба, 5 человек прислуги, включая личных пова­ра и камердинера.

Днем 12 августа "Рюрик" снялся с бочки в бух­те Золотой Рог, утром 16 августа, пройдя 1210 миль, отдал якорь на внешнем Порт-Артурском рейде. Е.И. Алексеев со свитой отбыл с корабля.

23 августа снялись с якоря крейсер "Боярин" и конвоируемые им миноносцы № 205, 206. 208. Они также должны были усилить морскую оборону Вла­дивостока. Днем 1 сентября, обменявшись с "Рюри­ком" позывными, пришел с Балтики транспорт (учеб­ное судно) "Океан", командир которого капитан I ранга Е.Р. Егорьев впоследствии удостоился особой похвалы начальника ГМШ за исключительно быст­рый океанский переход. Следом за "Океаном" по­явился на рейде побывавший до этого во Владивос­токе германский крейсер "Фюрст Бисмарк".

Утром 8 сентября "Рюрик" покинул Порт-Ар­тур и 10 сентября прибыл в Нагасаки. На рейде зас­тали канонерскую лодку "Гиляк", английские бро­неносец "Глори" (флаг полного адмирала) и крейсер "Левиафан", французский крейсер и четыре японс­ких миноносца. Приступили с обоих бортов и погруз­ке угля, в местный русский лазарет отправили семь человек и приняли пять излеченных для доставки па эскадру. ДНЕМ 11сеитября приняли ни борт русского посланника барона P.P. Розена, и "Рюрик" снялся с якоря и пошел в Порт-Артур: необходимо было доставить дипломата к наместнику. Через двое суток, проделав уже много раз отмеренные корабельными лагами мили, прибыли на внешний рейд Порт-Ар­тура. Утром 16 сентября, снова приняв на борт по­сланника и его секретаря, вышли в обратный путь. 18 сентября по приходе на рейд Нагасаки обменялись салютом с броненосцем "Кентукки" - — флагманским кораблем американской эскадры, включавшей броне­носец "Орегон", крейсера "Нью-Орлеан" и "Олбани". Здесь же стоял германский крейсер "Герта". В 17ч 18 сентября барон Розен и секретарь миссии съе­хали с крейсера, а уже в 18 ч 25 мин "Рюрик" снялся с якоря. Сияющие зеленью сопки Нагасакской бухты видели его последний раз.

20 сентября, пройдя 635 миль, "Рюрик" вернул­ся в Порт-Артур. С "Петропавловска", возглавляв­шего отряд броненосцев, приняли семафор, предпи­сывающий "Рюрику" с утренней полной водой войти в бассейн на место "Полтавы". В 9 ч утра 21 сентяб­ря, пропустив выходившие на рейд "Новик" и "Пол­таву", снялись с якоря, миновали Тигровый полуос­тров, повернули в бассейн и стали посреди него на две бочки. У северной стенки бассейна, левее и чуть впереди стоял под краном порта крейсер "Варяг", за кормой крейсера возвышалась белая громада трех­трубного учебного судна "Океан".

Так в первый и последний раз на считанные часы сошлись на одном рейде три исторических ко­рабля. На берег отправили наряды принимать уголь в баржи, с которых затем началась погрузка в угольные ямы крейсера. В этот день на крейсер прибыл новый его командир — Евгений Александрович Тру­сов. 48-летний бывалый тихоокеанец, он еще в 1895-1897 гг. служил старшим офицером на крейсере "Па­мять Азова", в 1900-1902 гг. командовал минным крейсером "Всадник" и канонерской лодкой "Сивуч", а до назначения на "Рюрик" был командиром Квантунского флотского экипажа, исполняя обязанности начальника штаба командующего морскими силами в Тихом океане.

Пока "Рюрик" был занят дипломатической службой, все большие корабли эскадры во Владиво­стоке прошли докование, спешно принимали уголь и группами и поодиночке выходили в Амурский за­лив для минных и артиллерийских стрельб, учебных высадок десанта, леерного сообщения с берегом с помощью ракет и выполнения множества других за­дач плановой боевой подготовки. Одних только тор­педных выстрелов на ходу из аппаратов броненосца "Севастополь" сделано было до полусотни!

Никогда — ни ранее, ни потом — не собирался на рейдах Владивостока флот такой внушительной силы и численности. Пополненная новейшими кораб­лям и оживленная активной боевой учебой русская эскадра в своих отечественных водах демонстриро­вала миру готовность постоять за интересы России на Дальнем Востоке, за свое Приморье и право вы­хода в океан. Как и в прошлом году, велик был на­плыв иностранных гостей. Не раз и не два гремели на рейде приветственные салюты разновременно при­бывавших (в большинстве под флагами своих адми­ралов) представителей европейских флотов в Тихом океане. Германские крейсера "Фюрст Бисмарк", 'Терта", посыльное судно "Буссард", французские крейсера "Буже" и "Монткальм", итальянские "Витторо Пизани" и "Пьемонте", английские броненосец "Глори" и посыльное судно "Алякрити" - всех их радушно принимали эскадра и город в эту последнюю мирную осень флота.

Приходили совершавшие свои регулярные рей­сы пароходы Добровольного флота "Киев" и "Хер­сон", деловито курсировали по рейду и уходили в море корабли Сибирской флотилии "Якут", "Тунгуз", "Камчадал", "Алеут", ледокол "Надежный". В конце августа в состав флота зачислили пароход Доб­ровольного флота "Москва", переименованный в транспорт "Ангара".

23 августа под командованием контр-адмира­ла Э.А. Штакельберга в десятидневное крейсерство с заходом в Хакодате ушли крейсера "Россия", "Громобой", "Богатырь" и "Аскольд".

Днем 10 сентября флот покидал Владивосток. Правую колонну броненосцев составили "Петропав­ловск" (флаг начальника эскадры), "Полтава", "Се­вастополь", левую — "Пересвет", "Ретвизан", "По­беда". Впереди флота строем клина шли разведчики "Россия", "Громобой", "Богатырь"; "Аскольд" держался впереди строя, "Новик" - — на правом траверзе флагманского корабля. К ночи закрыли все огни, пробили сигнал "Отражение минной атаки". Через полчаса по сигналу адмирала включили прожекто­ра. Днем 11 сентября "Богатырь" и "Громобой" ото­шли влево и вправо на 15 миль. Вечером еще дважды играли отражение минной атаки.

В Желтом море с пересечением линии мыс Шантунг (Чэншаньцзяо) — о. Сэр Джеме Холл флот начал маневры: броненосцы, уклонившись к корейс­кому берегу, должны были скрытно подойти к Порт-Артуру для высадки десанта; крейсера, появившись у мыса Шантунг, отвлекали внимание обороняющих­ся. Целью маневров было проверить, может ли про­тивник незамеченным подойти к Порт-Артуру в то время, когда в нем нет эскадры. Весь район манев­ров с ночи 15 сентября флот прошел без огней. Дли­тельные тренировки и тщательный контроль обес­печили полную светомаскировку, а впервые примененная зеленовато-оливковая (вместо белой) окраска броненосцев и вовсе поразила своей неожи­данностью дозорные миноносцы "противника". Не­медленно бросившиеся на них в атаку "Богатырь" и "Новик" обеспечили их условное "уничтожение". Без потерь все же не обошлось: оставшийся незамечен­ным "Внимательный" (командир лейтенант Симо­нов), сохранив выдержку, пропустил эскадру мимо себя и условными короткими свистками с расстоя­ния около 400 м дал знать, что концевой броненосец "Победа" успешно им торпедирован. Других сил "противодействия" не оказалось, и 16 октября десант под прикрытием броненосцев и присоединившихся крейсеров был успешно высажен в бухте Кэрр.

В последующих "ночных боях" флот, отражая атаки миноносцев, подошел под степы крепости и, осветив ее прожекторами, снова скрылся в темноте. Утром 18 сентября, закончив маневры, корабли от­дали якоря на внешнем рейде Порт-Артура. Факти­ческая высадка восьмитысячного десанта (вторая задача маневров) не состоялась — вновь обострив­шаяся политическая обстановка заставила наместни­ка прервать маневры. Флот в ожидании развития событий сосредоточивался в Талиенване, куда после спешной приемки запасов прибывали корабли из Порт-Артура.

С такой же спешностью принимал свои запа­сы и "Рюрик": большие крейсера в соответствии с раз­работанным еще в 1902 г. планом военных действий должны были сосредоточиться во Владивостоке. Вот почему после авральной ночной погрузки "Рюрик" утром 22 сентября, после прощания экипажа с капи­таном 1 ранга Н.А. Матусевичем, уже под командо­ванием Е.А. Трусова вышел из Восточного бассейна на внешний рейд. Наутро 23 сентября на рейд выш­ли "Громобой" и "Россия". "Богатырь" поджидал их в полной готовности. Днем по сигналу с "Петро­павловска", выполняя последнее в жизни корабля эскадренное учение, пробили две "дробь-тревоги", закрепили все орудия по-походному. В 9 ч 45 мин вечера опробовали шпилевую и рулевую машины, в 10 ч 5 мин опробовали главные машины, подтянули якорную цепь (тогда ее называли канат) до 15 саже­ней. В 10 ч 30 мин с "России" приняли семафор "Ис­кать неприятеля завтра утром". И вот последний уже цифровой рейдовый сигнал адмирала с позывными крейсеров — "Сняться с якоря"...

Четыре крейсера в строгом кильватере — "Рос­сия", "Громобой", "Рюрик", "Богатырь", еще в бе­лой по-мирному окраске, всерьез готовились к встре­че с противником, который каждый час мог появиться из-за мглистого, затянутого дождем гори­зонта. С утра 24 сентября пробили одну "дробь-тре­вогу", начали готовить корабль к бою, просвистали "прислуга по орудиям", первая вахта орудийных рас­четов заняла свои места по боевому расписанию. Ос­тавив справа о. Квельпарт, к вечеру 25 сентября вош­ли в Корейский архипелаг и увеличили скорость до 14 уз. На ночь вторую вахту оставили спать у ору­дий. В 4 ч 15 мин 26 сентября разбудили команду и после молитвы и завтрака развели прислугу по ору­диям. С напряженным до предела вниманием, увели­чив скорость до 16 уз, вошли в сужающееся западное горло Корейского пролива. Слева за о. Каргодо -шхеры материка у Мозамно, где могли скрываться японские миноносцы, справа — в скалах о-вов Цу­сима притаилась японская военно-морская база Озаки. К 11 ч, пройдя параллель Фузана, вышли в от­крытое море.

Вечером с подходом к о. Дажелет (Мацусима, ныне Уллындо), слева от которого находился корей­ский берег с расположенным севернее портом Гензан, с "России" очередным семафором предупреди­ли: "Тщательнее следить за горизонтом". Дажелет миновали ночью, и с утра, выйдя в самую широкую часть Японского моря, отряд три часа занимался эволюциями. В 4 ч дня, когда счетчик лага показывал 950 пройденных миль, часть снарядов, приготовлен­ных у орудий, спустили в погреба. В 9 ч открылся маяк Скрыплева, прошли траверз о. Аскольд, в 10 ч вызвали прислугу к орудиям и погребам для уборки боеприпасов. В полдень 28 сентября под выстрелы крепости, салютовавшей флагу контр-адмирала на "России", вошли в бухту Золотой Рог, завершив 1170-мильный путь. Крейсера пришли в свою базу.

До конца октября с прежним напряжением ко­рабли продолжали отрабатывать и совершенствовать свою боевую подготовку.

Ее успеху способствовали как общий высокий уровень постановки на эскадре артиллерийской и штурманской службы под руководством флагманс­ких офицеров: артиллерийского — лейтенанта А.К. Мякишева и штурманского подполковника корпуса флотских штурманов А.А. Коробицына, так и сло­жившиеся на крейсерах традиции неформального отношения к службе, которые создавала и поддержи­вала плеяда талантливых офицеров. Такими офице­рами были и первые командиры "России" и "Громобоя" A.M. Доможиров и К.П. Иессен; немало преданных делу офицеров было и среди специалис­тов крейсеров.

К ним, например, принадлежали плававший на "Рюрике" в 1903 г. лейтенант Г.В. Дукельский, ав­тор обстоятельного разбора осенних предвоенных маневров эскадры в 1903 г.; старший офицер "Рюри­ка" капитан 2 ранга Н.Н. Хлодовский, опубликовав­ший в "Морском сборнике" такие глубокие исследо­вания, как "Законы развития морской силы" (1898) и "Опыт тактики эскадренного боя" (1903); старший артиллерийский офицер "России" лейтенант барон В.Е. Гревениц, первый указавший на необходимость готовиться к значительно увеличенным (до 60 кб) дис­танциям боя. Деятельность этих офицеров и их еди­номышленников способствовала развитию духа творчества и подлинно научной обоснованности в организации службы, воспитании личного состава и боевой подготовки их кораблей.

Уже в 1898 г. на "Рюрике" под руководством старшего артиллерийского офицера лейтенанта Ф.Р. Скорупо была составлена "Памятная книжка для пат­ронных 6-дюймовых орудий крейсера 1 ранга "Рюрик", в 1901 г. старший артиллерийский офицер (с 1901 по 1903 г.) "России" лейтенант К.А. Плансон разработал целый "Курс артиллерии для учеников-комендоров крейсера 1 ранга "Россия". Замечатель­ным был и опыт проводившейся в 1900 г. на "Рос­сии" по инициативе лейтенанта Л.Б. Кербера военно-морской игры, разработанной известным ан­глийским историком и теоретиком, издателем ежегод­ного справочника кораблей мира Ф.Т. Дженом. Все участники игры были поощрены командиром A.M. Доможировым.

Прямым руководством к действию служила на крейсерах работа по обобщению опыта боевой мо­билизации корабля под названием "Приготовление к бою, план организации управления артиллерийс­ким огнем и боевые расписания крейсера "Россия"", выполненная еще в 1899 г. старшим артиллерийским офицером крейсера лейтенантом Е.В. Свенторжецким. Эта работа вместе с подготовленными тогда же на "России" (с учетом опыта "Рюрика") и типограф­ски изданными "Памятками" для комендоров и при­слуги орудий каждого калибра и их погребов служи­ла ценным подспорьем в боевой подготовке наряду с официальными наставлениями и правилами МТК, ГМШ и штаба начальника эскадры.

Вероятно поэтому, в отряде, не ожидая свыше никаких распоряжений, в первые же дни по приходе во Владивосток свезли на берег, как это и рекомен­довалось в работе Е.В. Свенторжецкого, значитель­ную часть деревянных поделок и предметов обору­дования, чтобы в случае боя избавиться от остального дерева уже прямо на корабле. О характере боевой подготовки и деятельности корабля того периода дают представление уже записи в вахтенном журна­ле "Рюрика". На крейсере периодически грузили уголь, возобновляя его полные запасы, щелочили котлы, снаряжали в порядке очередных занятий и до­ставляли для проверки адмиралом минные плоты, эк­заменовали команду в знании семафора, свозили на берег десантные отряды с орудиями Барановского для практических стрельб из этих орудий. Регулярно практиковались в боевом освещении на рейде, про­водили тренировки минеров подрывных партий и дальномерщиков.

Корабли выходили в залив для эволюции, мин­ных и артиллерийских стрельб, отрабатывали навы­ки и организацию всех видов подачи боеприпасов — в элеваторах, лебедками: "в электрическую", вруч­ную, временными ручными талями. Случалось, штор­мовая погода опрокидывала спущенные на воду щиты, заставляла откладывать стрельбы. Осложня­лись и поиски выстреленных торпед и подъем их на борт: на "Рюрике" волной о борт крейсера разбило шлюпку № 1 и ее вместе с пойманной торпедой едва успели подхватить талями. От сотрясений корпуса при боевых стрельбах не раз бились стекла и зеркала в рубках и каютах.

Подготовка была действительно приближена к боевой. И только установленный свыше расход бо­еприпасов оставался по-прежнему удручающе ма­лым. На стрельбе по щиту в Амурском заливе 8 ок­тября главная ударная сила корабля — 203-мм орудия сделали по три выстрела неснаряженными снаряда­ми и только по одному снаряженным, то есть бое­вым. Соответственно 60 и 20 снарядов обыкновен­ного чугуна и 80 раздельных патронов к ним затратили на все шестнадцать 152-мм орудий. Еще скромнее был расход на второй "примерно-боевой" стрельбе, выполнявшейся в море всеми четырьмя крейсерами.

Два дня, с 22 по 23 октября, отряд в полном составе — "Россия", "Громобой", "Рюрик" и "Бога­тырь" провел в Амурском заливе в стрельбах и со­вместном маневрировании. На ночь становились в заливе на якорь против Семеновского покоса, а с утра возобновляли эволюции со всеми (по сигналам ад­мирала) возможными вариантами поворотов и перестроений на заданное число румбов, с заменой го­ловного корабля и т.д.

Парусной гонкой шлюпок 29 октября совмест­ные учения крейсеров завершились. 30 октября "Рю­рик" вошел в док, а 31-го вместе со всеми крейсера­ми окончил кампанию. Наместник Е.А. Алексеев, который только что провел в Талиенване большой смотр флота, вынужден был из-за отсутствия креди­тов вывести в резерв вместе с крейсерами и часть Порт-Артурской эскадры. Во Владивостоке на рей­де остались под вымпелами лишь причисленный к отряду транспорт "Лена" (бывший пароход Добро­вольного флота "Херсон"), корабли Сибирской фло­тилии и пришедшее 9 октября из Порт-Артура учеб­ное судно "Океан". Обстановка продолжала оставаться неспокойной, и поэтому вопреки обык­новению флаг начальника отряда на "России" не был спущен, остался в кампании и его штаб. Личный со­став новейших кораблей отряда был пополнен (по-видимому, вместо уволенных в запас) за счет стояв­шего в доке "Рюрика": на "Россию" перевели 14, на "Громобой" — 4, на "Богатырь" — 3 матросов.

Убедительным подтверждением высокой бое­готовности крейсеров стала проверка, устроенная 18 декабря "Громобою". Находившийся, как и все ко­рабли отряда, в 12-часовой готовности в резерве, он через пять часов после получения приказания вышел в море и отправился по назначению в Гензан. 21 де­кабря 1903 г. крейсер под командованием капитана 1 ранга Н.Д. Дабича возвратился во Владивосток и снова вступил в резерв.

Такова была внешняя картина последних пред­военных дней активной боевой подготовки крейсеров. Интенсивная и разнообразная, она, как вскоре долж­но было выясниться, страдала и серьезными недостат­ками. В характере ее не могли не сказаться последствия экономии, просчетов и заблуждений верхушки флота во взглядах на его тактику и технику. Преодолеть их корабельные офицеры были не в силах.

Заданной свыше была знаменитая таблица 286 учений, в массе которых, подчас надуманных и ар­хаичных (с минными плотами, воздушными змеями, ракетами для леерного сообщения с берега и т.п.) те­рялись те главные, от которых напрямую зависели боеготовность и боеспособность корабля. Нельзя было уйти и от регламентированных условности и имитационности в обучении стрельбе из орудий с жестким ограничением количества расходуемых бо­еприпасов, малой повторяемостью, ничтожной дис­танцией и медлительностью практических стрельб, выполнявшихся на малой скорости корабля, по са­модельным неподвижным, как правило, щитам, нис­колько не соответствовавшим действительным раз­мерам цели в бою. О создании на базах специальных служб, ответственных за сохранность и подготовку щитов для корабельных стрельб, не было еще и речи. Все заботы возлагались на корабли. Слишком далекой от реальных условий была и практика стрельбы из орудий ружейными пулями.

Все наставления по ведению боя ограничива­лись ст. 341 Морского устава, рекомендовавшего ко­мандиру в бою "сколь возможно следовать начертан­ному флагманом плану и его сигналам", а при расстройстве боевого порядка эскадры действовать "по своему соображению". В неприкосновенности со времен парусного флота оставалась во многом и орга­низация службы и боевой подготовки корабля с сиг­налами на горне и барабане, хотя их, особенно бара­бан, нельзя было услышать в грохоте стрельбы. Потерян был и смысл украшавших все смотры об­щих водяной и пожарной тревог, поскольку они, тре­буя участия в них и комендоров, могли вызвать пре­кращение стрельбы в разгар боя. Только война заставила осознать прямой вред в бою от той арма­ды шлюпок и катеров, что носили корабли: огром­ные, нависшие над орудиями тяжелые мишени, мно­жившие разрывы вражеских снарядов, мешали стрельбе, своими обломками при взрывах поражали людей, пушки и технику, были постоянными источ­никами пожаров и становились непригодными для спасения людей. Отказаться предстояло и от обык­новения раскатывать заранее пожарные шланги — в бою ко времени тушения пожаров они оказывались безнадежно иссеченными или обращенными в кло­чья разрывами и осколками снарядов. (Их позднее стали держать скатанными.) Аналогичные послед­ствия ожидали в бою и не убранные вниз прожекто­ра, и приготовленные к стрельбе минные аппараты, и прислугу противоминной артиллерии (на марсах и по бортам) и орудий нестреляющего борта.

Но главным изъяном предвоенной боевой под­готовки были невнимание к скорости стрельбы из орудий (этот показатель в документах той поры ниг­де не упоминался), отсутствие опыта ведения огня на дальних расстояниях, несработанность методов уп­равления огнем (особенно эскадрой) и его сосредо­точения в комплексе с управлением кораблем и ма­неврированием эскадры. Появившаяся перед самой войной замечательная но четкости и остроте выво­дов работа подполковника корпуса морской артил­лерии В.А. Алексеева "Скорость стрельбы" (С-Пб., 1903) не могла поколебать застарелой самоуспоко­енности — и здесь пришлось ожидать уроков от япон­цев. В войну вступили со старинной мудростью; "стреляй редко да метко". Фатальными последстви­ями грозило и отсутствие вот уже несколько лет пре­дусмотренных решениями МТК, но так все еще не­дошедших на флот горизонтально-базисных дальномеров и оптических прицелов. Имевшиеся к началу войны директивные документы, включая и Правила артиллерийской службы (1901), были зна­чительным шагом вперед против Правил 1892 г., по и они новейших проблем управления огнем почти не затрагивали. Многие их пробелы устраняла, по отзывам специалистов, разработанная летом 1903 г. на эскадре Тихого океана лейтенантом А.К. Мякишевым новая редакция Правил при управлении и дей­ствии судовой артиллерией в бою и при учениях. Небольшая по объему (38 страниц), отпечатанная всего лишь в 50 экземплярах, она, несмотря на все ее значение, оставалась местным документом эскадры. Отзыв на нее в ГМШ в октябре 1903 г. только еще составлялся.

Стрельба на дистанции до 60-70 кб — вдвое больше официально признанной дистанции артил­лерийского боя — предусматривалась в инструкции, которую в конце 1903 г. разработал флагманский артиллерист Владивостокского отряда крейсеров лей­тенант барон В.Е. Гревениц (1872-1916). Но и на от­работку этой инструкции времени уже не оставалось.

Не получили должного применения и развития на флоте идеи лейтенанта Н.Н. Хлодовского, пред­ложенные в его замечательной работе "Опыт такти­ки эскадренного боя" (Морской сборник. 1903. № 4-7, в молодости он был разжалован за связь с народо­вольцами из мичманов в квартирмейстеры. В даль­нейшем был восстановлен в офицерском звании. Погиб в должности старшего офицера на "Рюрике".) Хлодовский углубил основные положения морской тактики как науки о бое, впервые обратив внимание на вопросы боя между отрядами и эскадрами кораб­лей и показав несостоятельность прежних взглядов на эскадренный бой как на серию преследующих об­щую цель боев одиночных кораблей. В работе уста­навливались три основные фазы боя, подчеркивалась решающая роль выбора замысла действий в бою. В отличие от общепринятого линейного построения флота раскрывались преимущества предложенного глубокого его построения (со вторым эшелоном бое­вого порядка), делался вывод, что до окончания ре­шающей стадии боя артиллерийского состязания тор­педные и таранные атаки будут невозможны.

С работой Н.Н. Хлодовского перекликались положения выпущенного в 1903 г. труда японского генерального штаба под названием "Управление су­довыми орудиями". Это было практическое руковод­ство по боевой подготовке, боевой организации и готовности корабельной артиллерии, управлению ар­тиллерийским огнем, ведению одиночных и эскадрен­ных боев. О степени его новизны и конкретности го­ворит то положение (установленное за 13 лет до вывода, сделанного англичанами по опыту Ютланд­ского боя), что "в группах кораблей, входящих в со­став эскадры и маневрирующих в бою в кильватер­ных колоннах, не должно быть более шести кораблей" (Павлович Н.Б. Развитие тактики воен­но-морского флота. Ч. 1. М., 1979. С. 301). Недалеко были они и от установленного после войны в рус­ском флоте правила, что наибольший эффект сосре­доточенной стрельбы по одной цели достигается не более чем тремя кораблями (при стрельбе с больше­го числа кораблей эффективность ее будет неуклон­но падать из-за искусственного сдерживания темпа, обусловленного необходимостью дать каждому ко­раблю возможность следить за падением "своих" зал­пов при их корректировке). Такого всеобъемлющего руководства в русском флоте, как, впрочем, и в дру­гих флотах мира, к началу 1904 г. не было. Многому из новейшей тактики русским морякам предстояло учиться уже непосредственно в бою.

 

Перечень офицерского состава крейсера I ранга "Рюрик"

(Строевой рапорт командира от 22 июня 1904 г.( РГА ВМФ ф. 524, on. 1, д. 55, л. 61-62.))

 

17 фл. экипаж капитан 1 ранга Евгений Трусов — командир

17 фл. экипаж капитан 2 ранга Николай Хлодовский — старший офицер

35 фл. экипаж лейтенант Антон Барташевич —ст. артиллерийский офицер

29 фл. экипаж лейтенант Николай Зенилов—ст. минный офицер

33 фл. экипаж лейтенант Константин Иванов-13-й —мл. артиллерийский офицер

17 фл. экипаж лейтенант Павел Постельников — вахтенный начальник и к-р. 3 роты

14 фл. экипаж лейтенант барон Курт Штакельберг — вахтенный начальник и к-р. 1 роты

14 фл. экипаж мичман Иван Ханыков — вахтенный начальник

34 фл. экипаж мичман Диниил Плазовский—и.д. ревизора

33 фл. экипаж мичман Глеб Платонов — вахтенный офицер и к-р. 4 роты

3 фл. экипаж мичман барон Кесарь Шиллинг — вахтенный офицер

штурман дальнего плавания Виктор Ярмерштедт —и.д. вахтенного офицера

Сибир.фл. экипаж штурман дальнего плавания Рожден Арошидзе — и.д. мл. шт. офицера

Квантунск.фл. экипаж капитан Михаил Сапов — ст. штурманский оф

Сибир.фл. экипаж ст. инж. мех. Иван Иванов 6-й — ст. суд. механик

8 фл. экипаж мл. инж. мех. Александр Тон — трюмный механик

Квантунск.фл. экипаж мл. инж. мех. Юрий Маркович —минный механик

2.фл. экипаж мл. инж. мех. Альфонс Гейно —мл. суд. механик

18 фл. экипаж надворный советник Николай Солуха — ст. судовой врач

Сибир.фл. экипаж коллежский асессор Маврикий фон Брауншвейг — мл. судовой врач

17фл. экипаж титулярный советник Владимир Анисимов —шхипер

17 фл. экипаж титулярный советник Петр Крузман — комиссар

Якутского Спасского монастыря иеромонах отец Алексий — священник