Wundefwaffe

17. Проект инженера Боклевского.

 

Тактическое наследие, оставленное И. А. Шестаковым (он умер 21 ноября 1888 г., находясь в Севастополе), оказалось плачевным. Флот не имел четких представле­ний ни о том, как вести бой, ни о том, какие для этого нуж­ны корабли. Именно в его правление флотом была созда­на свидетельствующая об этом разномастная "коллекция" образцов кораблей всех классов. Миноносцы в силу их недолгого построечного цикла от игры вкусов и настрое­ний адмирала пострадали особенно заметно. Сложивша­яся при адмирале тактическая разноголосица мнений о типах кораблей проявилась и при преемнике И. А. Шестакова Н. М. Чихачеве.

По мнению МТК, лучшим образцом для Балтийско­го флота следует считать тип "Анакрии". Все остальные 80-100-тонные миноносцы сравнения с ним не выдерживали. О желательном типе миноносца для Черноморского флота МТК по поручению управляющего 31 октября 1891 г. запрашивал главного командира Черноморского флота и пор­тов Черного моря (так с 17 июня 1891 г. стала называться его должность после вывода из-под ее ведения Каспийс­ких морских сил) вице-адмирала Н. В. Копытова.

Еще в сентябре 1890 г. после установки на новых кораблях артиллерийского и минного вооружения специ­альная комиссия контр-адмирала И. М. Дикова провела их сравнительные испытания. В безостановочной гонке (не доводя, правда, давление пара до предельного) от Севастополя до Ялты и обратно корабли показали следу­ющие скорости: минные крейсера "Казарский" и "Капи­тан Сакен" 20,16 и 17,35 уз., миноносцы "Адлер" и "Анакрия" 20,37 и 19,1 уз.

Наихудшую мореходность проявил "Адлер". Удивив­ший всех на испытаниях в Эльбинге рекордной 26,5-уз. скоростью, он в Черном море уже при незначительном волнении сильно зарывался и значительно хуже, чем "Анакрия" держался против зыби.

Несмотря на явное превосходство "Казарского" над минным крейсером отечественной постройки "Капитан Сакен" (он воплощал одну из инициатив И. А. Шестакова), ко­миссия делала вывод, что оба корабля слишком чувстви­тельны к состоянию моря и требованиям самостоятельных действий во внутренних морях не удовлетворяют. Для этой цели предлагалось строить корабли водоизмещением 1500-2000 т, сильно вооруженные скорострельной артиллерией и имеющие не менее 2-3 минных аппаратов.

Явно забракован был тип "Адлера". Его морские ка­чества признавались "неудовлетворительными",а кор­пус—"слишком жидким и непрочным". По мнению комиссии, и прибавка 2-3 уз. скорости вряд ли оправдывала при­обретение этого корабля, оказавшегося вдвое дороже, чем "Анакрия".

Несколько шире смотрела на проблему продолжив­шая испытания новая комиссия вице-адмирала М. Д. Нови­кова. Этот дважды георгиевский кавалер (за Крымскую и русско-турецкую войны), несмотря на преклонный возраст, обнаружил гораздо большую ясность мысли, чем адмира­лы шестаковской формации. Конечно, "Адлер" по мореход­ности сильно всем уступает, но продемонстрированное им преимущество в скорости слишком велико, чтобы его не оценивать. Существенно и такое его достоинство, как на­личие двух, а не одной машины.

Что же касается нареканий на плохую мореходность и "жидкость" корпуса, то эти беды в новом проекте вполне поправимы. Заменой в нем (проект-задание в комиссии уже разрабатывался) локомотивных котлов водотрубными, например, Дю-Тампля, можно вес котельной установки уменьшить вдвое и за счет этой экономии усилить корпус.

К мнению комиссии присоединился и главный кора­бельный инженер Николаевского порта А. П. Торопов. Но главный инженер-механик порта М. Д. Абрашкевич скло­нялся в пользу "Анакрии", а портовый минер в новом про­екте предлагал взять за основу корпус "Поти" ("в отноше­нии морских качеств он — наилучший") и снабдить его усо­вершенствованной машиной.

На совещании у главного командира 6 февраля 1892 г. комиссия М. Д. Новикова продолжала настаивать на усо­вершенствованном проекте на основе "Адлера". Его 5-уз. превосходство в скорости над существующими и теперь остается "редким исключением", и надо стараться к его скорости приблизиться. Средства к улучшению мореход­ности сумеет, надо думать, найти главный корабельный инженер, а на подкрепление корпуса достаточно вес кон­струкций в проекте увеличить на 1-1,5 т. Возможно и сни­жение стоимости — надо провести подробное сопоставле­ние всех ее составляющих в проектах обоих кораблей.

Собрание решило, что корпус нового миноносца следует приблизить к "Адлеру". Его усовершенствование позволит использовать новый корабль "для крейсерства и разведочной службы". Машин надо непременно сохранить две и обязательно системы Шихау, признающихся самыми простыми, надежными и экономичными. Котлы применить водотрубные, топливо — нефтяное, минных аппаратов ус­тановить три — один носовой (от этого стереотипа отка­заться все еще никак не могли) и два траверзных (видимо, поворотных). По справке, составленной главным корабельным инженером А. П. Тороповым, стоимость "Адлера" (водоизмещение на испытаниях 135,5 т) составляла 98417 "металлических" руб., а "Анакрии" (87,5 т) — 60867 руб.

Мореходность "Адлера" он предлагал улучшить сме­щением минного аппарата, но вообще же считал, что все черноморские миноносцы, построенные заводом Шихау, "не могут считаться мореходными". Форма их подводной части приспособлена исключительно для достижения наи­большей скорости на тихой воде, "что, собственно, и тре­буется условиями заказов, где о мореходности минонос­цев ничего не упоминается".

Так, лишь под давлением обстоятельств корабель­ные инженеры могли позволить себе косвенную критику сложившейся в министерстве практики заказов. Она в силу тех же шестаковских реформ находилась в руках сугубо бюрократического учреждения — ГУКиС, и его начальники, подписывая контракты, не особенно интересовались мне­нием флота и даже находившегося под одной с ним кры­шей и тем же шпицем МТК. "Удешевление" заказа сплошь и рядом приводило к ухудшению характеристик кораблей и образцов техники, к удлинению сроков их поставки. Но с этим бороться никто не смел: на страже "экономии" всегда бдительно стояли сменявшие один другого управляющие Морским министерством.

Для улучшения мореходности А. П. Торопов предла­гал несколько пополнить носовые обводы и поступиться ради этого примерно двумя узлами скорости. Об оставшем­ся для флота по-прежнему недоступным опытовом бассей­не, который мог бы с полной уверенностью дать ответы на вопросы, главный корабельный инженер не вспоминал. Подобные инициативы были, видимо, ему не по чину.

В марте 1892 г. главный командир в ответ на запрос управляющего Морским министерством докладывал о том, что флот, конечно, не отрицает пользу постройки "эскад­ренных миноносцев для более активных и самостоятель­ных действий", но для Черного моря можно было бы огра­ничиться улучшенным типом "Адлера". Этому типу вполне соответствует проект, разработанный в Николаеве: "две прочные экономичные машины, котлы водотрубные, топ­ливо нефтяное и три аппарата". Такие корабли смогут уве­ренно плавать с эскадрой, полезны они будут и при выхо­де флота за проливы. Варианты этого проекта разрабатыва­ются корабельными инженерами Арцеуловым и Ратником.

Но в Петербурге, видимо, уже вернулись к стилю ра­боты И. А. Шестакова: результаты трудов черноморских инженеров ждать не стали. Таким же точно манером, навыдавав инженерам заданий на проектирование броненос­цев в свою бытность на юге в 1886 г., И. А. Шестаков в 1887 г. представил МТК возможность с легкостью от запоздало полученных проектов отмахнуться. Зная, конечно, об этой практике и будучи обеспокоенным молчанием министер­ства, Н. В. «опытов запрашивал управляющего о решении по поводу высказанного ранее мнения флота. Из МТК письмом от 20 мая 1892 г. отвечали, что управляющий хо­чет иметь в составе эскадры миноносцы водоизмещением ок. 400 т. Их должно быть два (на первое время — по од­ному) "при каждом линейном корабле". Для береговой обороны министр избрал миноносцы водоизмещением по 100 т. Образцом первого типа признан "Казарский", а вто­рого типа (для Балтийского моря) — тип "Анакрия".

Что касается типа 120-150-тонных миноносцев, ко­торые могут потребоваться для Владивостока и, возможно, для Черного моря, то он, по мнению управляющего, опре­делится на основе испытаний заказанного к тому времени "Пернова". "Тип же "Адлера" считается неудачным",—про­износил свой приговор замещавший председателя МТК контр-адмирал И. М. Диков.

Недавний черноморец, сам проводивший испыта­ния миноносцев, попав под "шпиц", немедленно начал ду­мать по-петербургски, и заботы о недавно родном флоте его, вроде как, уже не занимали. Особенность петербургс­кого мышления состояла обычно в забвении элементарной логики: приговоры с административного Олимпа не нужда­лись в обоснованиях. И бесперспективность типа "Адлера" доказывалась тем бесхитростным соображением, что фир­ма Шихау для такого же миноносца, что и "Адлер", до сих пор не находит покупателя и что "даже германское прави­тельство заказывает для своего флота миноносцы 150 т по другому типу, хотя с ходом только 22 узла". Как будто Чер­номорский флот прямо жаждал повторения типа "Адлера", как будто он во всех подробностях не объяснял, что "Ад­лер"—очень хороший прототип мореходного скоростного миноносца, проект которого и был готов предложить.

Но и эта смехотворная мотивировка, которой МТК, видимо, счел необходимым прикрыть волевое решение министра, не была еще пределом привычного для мини­стерских сфер низкого конформизма. История имела и вовсе скандальное продолжение с проектом миноносца, который в августе 1892 г. предложил корабельный инже­нер К. П. Боклевский.

Будущий профессор корабельной архитектуры и ав­тор первого в России после М. М. Окунева (1836 г.) труда по проектированию кораблей, вышедшего в 1904 г., К. П. Бок­левский, окончив в 1888 г. Морскую Академию, был стар­шим помощником судостроителя при Николаевском порте. На заводе Беллино-Фендерих наблюдал за постройкой ми­ноносцев "Анапа" и "Ай-Тодор". Этот опыт он еще в январе 1891 г. обобщил в докладе на годичном собрании членов одесского отделения Императорского русского техническо­го общества. Затем в Николаеве он строил шесть последу­ющих миноносцев.

Естественным для деятельного 30-летнего инжене­ра было и намерение соединить опыт отечественного ми­ноносного судостроения с достоинствами миноносца "Ад­лер". Главный корабельный инженер А. П. Торопов под­твердил правильность расчетов проекта и признал его "удовлетворяющим условиям службы в Черном море".

Полное одобрение заслужил проект и у главного ко­мандира Н. В. Копытова. В письме от 30 сентября 1892 г., которое за его отсутствием подписал капитан над Никола­евским портом контр-адмирал Н. И. Шамшин, обращалось внимание на 8 главнейших достоинств проекта К. П. Боклевского. В скорости миноносец Боклевского превосходил все (кроме "Адлера") имевшиеся в русском флоте мино­носцы. Высокая мореходность достигалась за счет приме­нения считавшихся наиболее удачными в Черном море об­водов миноносца "Геленджик".

Двухвальная энергетическая установка гарантиро­вала ее живучесть и повышенную боеспособность корабля, водотрубные котлы Дю-Тампля повышали надежность энергетики (локомотивные котлы "Адлера" служили источ­ником постоянных неполадок и течи). Более мощным (2 47-и 2 37-мм пушки) было артиллерийское вооружение. Удоб­нее, в сравнении с тесными помещениями "Адлера", раз­мещался и экипаж. В заключение письма, признавая мино­носец Боклевского наиболее подходящим к условиям Чер­ного моря, главный командир просил МТК ходатайствовать перед управляющим Морским министерством "о построй­ке по этому чертежу миноносцев для Черного моря".

15 октября главный командир решил вслед за по­сланным проектом командировать в МТК и его автора К. П. Боклевского. В коридорах Адмиралтейства ему стала из­вестна "принципиальная" позиция Н.М.Чихачева: доверять своим инженерам он не намерен. Традиции выписывания из заграницы, дух клановой солидарности МТК и норов министра флоту и на этот раз преодолеть не удалось.

Письмом от 23 февраля 1893 г. МТК сообщил глав­ному командиру свое весьма похвальное мнение о проек­те Боклевского. Безоговорочно признавалась достижи­мость 25-25,5 уз. скорости и повышение мореходных ка­честв, которое автор "мотивировал хорошо в подробной записке". Удачной комбинацией обводов миноносцев Шихау и V-образной формы французских миноносцев в проек­те была исключена опасность свойственной этим после­дним размашистой килевой качки. Не сомневался МТК и в обеспеченности остойчивости, очевидны были "относи­тельный простор помещений механизмов" и удобства по­дачи угля к топкам из "сосредоточенных угольных ям".

Зацепка же, которую в МТК формулировали, наверное, стыдливо отводя взор от бумаги, состояла, видите ли, в том, что водоизмещение в проекте Боклевского превос­ходит водоизмещение "Адлера" (хотя в письме главного командира говорилось, что они равны), а потому при тех же мощности и запасе топлива дальность плавания получится меньшей. В сравнении же с "Перновым" она составит лишь две трети от его дальности.

Чтобы оценить всю вздорность этого замечания, на­помним, что дальность плавания в те годы была самой ус­ловной и нереальной характеристикой, и всерьез к ней ни­когда не относились. В числе многих влиявших на нее субъективных и объективных факторов были точность изго­товления, степень исправности и техническое состояние машин и котлов, чистота их трубок и надежность крепления, квалифицированность и добросовестность инженеров, ма­шинистов и кочегаров, система котлов, топок и вентиляции, режим подачи угля в топки, качество угля (решающий все­гда фактор), состояние подводной поверхности корпуса, тип гребных винтов и чистота их поверхности, погода и т. д. В то же время в проекте при вычислении дальности плава­ния и удельного расхода угля не стеснялись пользоваться величинами, взятыми из рекламных данных и часто весьма далекими от действительности. Сплошь и рядом в спра­вочниках и научной литературе, как и в проектах, фигури­ровали дальности просто фантастические, которые вдвое—трое, а иной раз и вчетверо превышали те, которые удавалось достигать в реальной эксплуатации.

Насколько расчетная дальность плавания "Пернова" соответствовала действительной, в какой мере отвечала тактическим заданиям на проектирование корабля, пре­дусматривались ли в его проекте запасные угольные ямы (обеспечивавшие прибавку дальности), была ли необходи­мость в таких ямах и можно ли было их предусмотреть в проекте миноносца К. П. Боклевского—все эти вопросы МТК спокойно обошел.

Задача перед ним была, очевидно, поставлена про­стейшая—не мудрствуя лукаво, опорочить проект, который по каким-то, еще требующим исследования причинам ока­зался министерству неугоден. И вывод делался строгий и понятный: "Таким образом, проект Боклевского, несом­ненно представляющий собой улучшение типа "Адлера", уступает "Пернову" по району действия при меньших рас­ходах на постройку".

Управляющий Морским министерством, говорилось в заключение письма из МТК, благодарил составителя про­екта за исполненный труд, но миноносец приказал строить по чертежам "Пернова". Проект был возвращен в Никола­ев. Так с непринужденностью, достойной светлейшего кня­зя А. С. Меншикова, было покончено с еще одной возмож­ностью вывести отечественное миноносное судостроение на путь самостоятельного развития и избавиться от про­должавшей губить его подражательности.