Wundefwaffe

23. Соображения лейтенанта Македонского.

 

Павел Павлович Македонский родился в 1863 г. В чине лейтенанта в 1890 г. окончил Морскую академию и минный офицерский класс в 1893 г. (младший брат А. П. Македонский тоже был специалистом-минером). В 1883-1886 гг. плавал за границей на клипере "Опричник", в 1893 г. — на миноносце "Сескар". С 1893 по 1894 гг. он снова за границей на рангоутном учебном корабле "Генерал-Адми­рал". Вместе с братом принадлежал к той лучшей части флотского офицерства, которое, памятуя заветы и уроки И. Ф. Лихачева и С. О. Макарова, позволяла себе мыслить широко и творчески, умела видеть проблемы во всей их полноте и ретроспективе.

В записке, представленной в ГМШ в декабре 1892 г., лейтенант П. П. Македонский, по существу, брал на себя задачу осмыслить итоги начального и весьма, как мы уже установили, запутанного периода развития отечественного миноносного судостроения. Обзор типов миноносцев, с на­чала этого класса кораблей, вошедших в состав русского флота, был выполнен в записке сжато и исчерпывающе.

Построенные по образцу "Поти", но считавшиеся в обиходе "русским типом1', миноносцы ".Пахта", "Луга", "На­рва" отличались солидной конструкцией добротно склепан­ного корпуса. Они пришлись впору балтийскому мелково­дью, умели без особых повреждений перескакивать через камни, безболезненно сходили с то и дело подстерегавших их мелей. "Но машины их, никогда не дававшие больших хо­дов, замечательно расхлябались и требуют ежегодных ис­правлений, особенно холодильники. Скорость их теперь со­ставляет лишь 14, от силы 15 уз., а потому корабли можно было считать пригодными лишь для учебных целей".

Совсем иную картину являла следующая серия: "Або", "Виндава", "Либава". Они, правда, давно потеряли свою 21-уз. скорость и теперь больше 18 уз. не показыва­ют. Благодаря "превосходным машинам", корабли по ско­ростным качествам могут считаться самыми надежными, но котлы их вызывают немало опасений. Трубки в них каж­дый год приходилось менять десятками. Опасения подчас вызывал и корпус корабля. Лейтенант не мог позволить себе в официальном документе слишком откровенных и прямых выводов, но их можно было прочесть между строк.

В двух сериях кораблей явственно дали знать себя две беды отечественного машиностроения. Одна состоя­ла в унаследованном от николаевского режима низком или явно недостаточном уровне конструкторской, техни­ческой и технологической культуры предприятий, отчего часто не удавалось ни достаточно точно воспроизвести западный образец, ни обеспечить подобающие классу машины эксплуатацию, профилактику и ремонт.

Другая беда, проистекающая из первой, проявля­лась в чрезмерной подчас доверчивости к мудрости "стар­шего класса" и нежелании опытным путем (силами МТК или какого-либо из отечественных заводов) отработать, напри­мер, остро тогда необходимый тип парового котла для ми­ноносцев. Так приходилось идти на поводу у фирмы Шихау, которая, руководствуясь лишь собственной корыстью, дол­гое время не хотела отступать от технически изживших себя, но весьма удобных для выполнения заказов, давно технологически отработанных локомотивных котлов.

Намек на подобную же угодливость перед соб­ственными контрагентами (или готовность ради экономии поступиться высокими характеристиками корабля) нельзя было не увидеть и во вскользь сделанном замечании о том, что более поздние по времени заказа "Свеаборг" и "Ревель" почему-то спроектированы на меньшую, чем у предшественников 19-уз. скорость. Они также теперь по­зволяют развивать только 18 уз., но их котлы "до сих пор хороши", и сам тип признавался вполне надежным. Тип "Выборга", наоборот, был отнесен к вообще неудачным.

Здесь, очевидно, сказалось то обстоятельство, что оче­видные проектно-конструкторские достоинства корабля ушли в тень перед явно необеспеченным качеством ис­полнения и низким уровнем технологии.

Отмечались и странности заказа миноносцев серий "Нарген" - "Гогланд", "Борго" - "Экенес", "Даго" - "Котка", "Биорке" - "Роченсальм". От первой пары ожидали скорость 22 уз., а получили 20,4 уз., от второй хотели 21 уз., получили — 20 уз. Третью почему-то заказали только на 19 уз., но и этой скорости не достигли. "Биорке" и "Роченсальм" вместо контрактных 21 уз. достигли лишь 18,5 уз. скорости. Понят­но, что и здесь нетрудно было увидеть указание на не вы­держивающие никакой критики изъяны и неорганизован­ность контрактной практики. Но, как позднее выяснилось с заказами миноносцев типа "Сокол", предел несообраз­ности заданий и беспомощности их тактического обосно­вания был далеко еще не достигнут.

Из сравнивавшихся четырех пар миноносцев безус­ловно лучшими признались "Нарген" и "Гогланд", но и они страдали общим недостатком — котлы протекали не только трубками, но и узлами крепления связей. Подобные изъяны отсутствовали на "Роченсальме" с котлами Дю-Тампля. Оче­видно, делал П. П. Македонский очень важный вывод, давно пора отказаться от локомотивных котлов, явно непригод­ных к работе при неуклонно повышающемся и дошедшем уже до 14 атм давлении пара. Машины этих миноносцев — "точная копия" типа Шихау — получились очень надеж­ными и продолжают действовать безукоризненно.

"Даго" и "Котка" считаются "улучшенным типом" "Свеаборга", но в действительности, подчеркивалось в записке, "никакого улучшения не представляют". Несмотря на увеличенную мощность и более современный тип ма­шины, они обладают меньшей скоростью, расходуют по­чти такое же количество угля и имеют малонадежные кот­лы. Морские их качества также не лучше, чем у минонос­цев типа "Свеаборг".

Не совершили прорыв к качеству и те четыре мино­носца отечественной постройки, которые вошли в строй ко времени подготовки записки. "Гапсаль" и "Моонзунд" способны развивать скорость не более 18 уз, но строив­ший их Путиловский завод винить за это не следует — он работал по чертежам, полученным от Морского министер­ства. "Кроншлот" и "Сескар", считал П. П. Македонский, "вышли самыми неудачными миноносцами". Строить их предполагали по образцу типа "Свеаборг", а на деле оди­наковыми с прототипом получились только обводы, да и то с измененными носом и кормой.

Указания на "всевозможные изменения" в черте­жах, как и трехлетний срок постройки этих кораблей, должны были, безусловно, заставить обратить внимание на эти ненормальности казенного судостроения, в кото­ром ни завод, ни наблюдающий инженер не были защи­щены от проектных амбиций и творческого произвола на­чальства всех уровней, включая и МТК. Установка двух котлов, более тяжелых, чем один на "Свеаборге", не была компенсирована уменьшением весовой нагрузки. Маши­на тройного расширения оказалась "несравненно тяже­лее нормановской".

В итоге, даже опасно превысив давление до 15,7 атм (вместо рабочего 15 атм), скорость получили только 16,25 уз. Механическая замена одного котла двумя без улучше­ния общего расположения привела к тому, что котлы и машины оказались без имевшейся ранее защиты бортовыми угольными ямами. Ямы заняли место в пространстве меж­ду машинами и котлами и тем сильно затруднили сообще­ние между ними. Котлы же, оказавшись в соседстве с по­мещением команды, ухудшили условия ее обитания.

Крайне неудачной была и система питания котлов, которую на "Кроншлоте" пришлось переделать полнос­тью. Недоделок оказалось множество, а впереди еще предстоят испытания подводного минного аппарата на "Сескаре". Из-за него корабли утратили преимущества однотипности — место носового руля на "Сескаре" занял подводный аппарат, а потому — опять же предполагался вывод — и циркуляция корабля будет совсем другой. Между тем носовой руль очень нужен и для заднего хода. Оба корабля, надо думать, так и останутся тихоходами и, во всяком случае, "не находка для флота". Иной оценки был удостоен только что (в конце октября 1892 г.) прибыв­ший из Гавра "новейший и вполне образцовый во всех от­ношениях" "Пернов".

Двухвинтовой, с машиной тройного расширения и двумя котлами Дю-Тампля, он развил неслыханную в рус­ском флоте скорость 25,5 уз. "Кроншлот" и "Сескар" ря­дом с ним представляют собой "положительный анахро­низм". Одобряя в общем практику привлечения к минонос­ному судостроению отечественных предприятий и пере­числяя всю их балтийскую шестерку, автор записки прямо ставил вопрос о давно назревшей специализации. Надо выбрать из них один-два небольших завода, для которых постройка миноносцев была бы их специальным делом, и обеспечить их постоянную загрузку.

Из-за несогласованности работ между Колпино и Кронштадтом ввод кораблей в строй постоянно задерживается. Путиловский завод, хотя и обладает небольшим опытом, но у него явное преимущество — близость воды. Обнадеживает и проявленная им аккуратность в выполнении заказов. Внимания казны заслуживает и Невский завод — давний контрагент Морского министерства. До той же поры, пока отрасль "отечественного миноносного судостроения" не станет уверенно на ноги, автор записки предлагал стро­ить "именно копии" западных образцов, в противном случае их "изменения ведут к типу "Кроншлот" и "Сескар". К запис­ке прилагалась таблица характеристик 11 типов балтийских миноносцев, начиная с "Котлина" и кончая "Перновым".

Написанная в таком роде (охватывавшая все про­блемы техники и тактики), предназначенная явно для чте­ния высшей администрации флота (не исключая, конечно, и генерал-адмирала), записка имела все основания стать переломным документом в развитии отечественного миноносного судостроения, его организационного и техни­ческого подъема.

Но бюрократия была настороже. Она в 1888 г. уже похоронила инициативу И. Ф. Лихачева, взывавшего к флоту, ради его же спасения и боеготовности, обзавес­тись Морским генеральным штабом. Она в том же 1888 г. умело предала забвению столь же государственно-муд­рое предложение капитана 2 ранга Э. Н. Щенсновича о со­здании системы переброски миноносцев по железной до­роге с театра на театр. Она и теперь нашла способ нейт­рализации неудобной и грозившей неприятностями бума­ги. Не зря же во главе ГМШ в течение 8 лет (с 1888 по 1896 г.) стояла и всей своей руководящей бездеятельностью готовила флоту поражение в будущей войне "особа, при­ближенная к императору" — его превосходительство ге­нерал-адъютант вице-адмирал Оскар Карлович Кремер.

Хорошо зная, как в верхах не любят огорчений, вы­зываемых неожиданными и дерзкими инициативами сни­зу, Оскар Карлович применил прием удушения такой ини­циативы в объятиях. Архивное дело с "Соображениями" (38 листов рукописного текста записки П. П. Македонско­го) содержит еще вчетверо больший объем текста вариан­тов доклада, который от имени начальника ГМШ готовил­ся для управляющего Морским министерством.

Окончательный вариант генерал-адъютант подписал 3 января 1894 г. Но и это еще нельзя считать подтверждени­ем того факта, что доклад был действительно представлен министру. Было немало других способов келейного реше­ния дел государственной важности, о которых никаких сле­дов в министерских архивах не остается. Неизвестно, было ли сообщено о записке в МТК и собиралось ли это почтен­ное учреждение для принятия рекомендаций по кардиналь­ному улучшению зашедшего в тупик миноносного дела.

Судя по тому, как было поступлено с проектом ин­женера К. П. Боклевского, прорыва и перелома в минонос­ном деле не произошло. Единственным осязаемым ре­зультатом была завершившая архивное "Дело" (уже на листе под N 181) и типографски отпечатанная "Инструкция по заведованию миноносцами и их командами". Документ этот, как показала вся последующая практика сбережения миноносцев (свидетельство на этот счет, сделанное адми­ралом А. А. Бирилевым, мы приведем ниже), и в этом деле существенных перемен не произвел.

Что касается судьбы автора записки, то она, по сча­стью, известна. Приходится говорить "по счастью", ибо тысячи офицеров флота и армии, как и других представи­телей российской интеллигенции, с октября 1917 года на­чали бесследно исчезать в мясорубке всенародного раз­боя. Сведения об их судьбах история до сих пор заменяет позорным прочерком или знаком вопроса. П. П. Македон­ский после составления своих "Соображений" получил, по представлениям бюрократии, весьма почетное и полезное для ценза назначение минным офицером на рангоутный крейсер "Генерал-Адмирал". Академический курс военно-морских наук (первый выпуск 1896 г.) к миноносцам при­близиться не позволил — и лейтенанта назначают на до­потопный крейсер "Африка". В 1898 г. его командируют в Америку, и там он становится старшим офицером броне­носца "Ретвизан". В октябре 1903 г. он командир минонос­ца "Пронзительный", а с марта 1904 канонерской лодки "Мина". В июле 1904 г П.П.Македонский в штабе 2-й Тихо­океанской эскадры. Погиб с броненосцем "Князь Суво­ров" в Цусимском бою. На этом же корабле в должности старшего офицера погиб и его брат (год рождения 1865) Андрей Павлович Македонский.

Как и К. А. Шильдер, как тысячи других патриотов, братья Македонские не получили возможности на пользу России реализовать свои таланты, призвание и замыслы. Отодвигая их в сторону, оставляя без государственной под­держки или просто обрекая на бесцельную гибель, пороч­ный в своем самодержавном ослеплении царизм продолжал с прежней беззаботностью подтачивать спокойствие и обо­роноспособность страны.

Но вечно режим реакции существовать не может, и на рубеже XIX-XX веков, в преддверии войны с Японией, Россия оказалась в состоянии неустойчивого равновесия действо­вавших в обществе охранительных и освободительных сил. Казалось, что дух нового времени, все настойчивее выдви­гавшего идеи прогресса в технике и социальной сфере, да­вал первые реальные шансы преодолеть ретроградство и убрать со сцены всех этих "генерал-адъютантов", которые столь долго тянули Россию назад.

Этого выбора не без основания ждали от занявшего русский престол в 1894 г. нового императора Николая Алек­сандровича. Но его выбор, как известно, оказался худшим из всех возможных. Он объявил себя продолжателем курса, ко­торым шел его августейший родитель. Он назвал "бессмыс­ленными мечтаниями" ожидания земства получить право участвовать в управлении государством и недрогнувшей ру­кой толкнул Россию навстречу смуте, мятежам и войнам.