После гибели командующего флотом и флагманского броненосца на эскадре были приняты радикальные меры по борьбе с минной опасностью. 16 апреля главнокомандующим на Дальнем Востоке наместником царя адмиралом Е.И. Алексеевым издан приказ № 21. согласно которому на командующего подвижной и минной обороной Порт-Артура контр-адмирала М.Ф. Лощинского возлагались обязанности общего руководства работами траления. Сначала ставилась задача протралить выходной створ до траверза маяка Ляотешан и место гибели "Петропавловска". Непосредственное же руководство осуществлял командир минного заградителя "Амур" капитан 2 ранга Ф.Н. Иванов 6-й.'': В его распоряжение, кроме средств своего корабля, поступали минные крейсера "Всадник" и "Гайдамак" и паровые катера с броненосца "Цесаревич". Иванову ставилась задача периодически очищать фарватер от мин. Выходы эскадры должны производиться за тралами. буксируемыми минными крейсерами. Последние должны были идти по протраленному паровыми катерами от мелкопоставленных мин пространству.
Из приказа Наместника № 21 от 16 апреля 1904 г.: "По окончании предварительного траления выходного створа до траверза маяка Ляотешань и открытии минной банки у места гибели броненосца "Петропавловск" возлагаю общее руководство работами траления, как наиглавнейшее дело, на Начальника обороны рейда и входа в Порт-Артур.
Непосредственное производство работ и наблюдение за ними возлагаю на командира минного транспорта "Амур" капитана 2 ранга Иванова, для чего в его распоряжение назначаю минные крейсера "Всадник" и "Гайдамак" и минные катера броненосца "Цесаревич", которые освобождаются от несения сторожевой службы.
Капитану 2 ранга Иванову предлагаю организовать работы так, чтоб в случае выхода судов впереди их могли идти минные крейсера с тралами, следуя по протраленными уже минными катерами курсу. Для облегчения движения катеров с тралами по определенным галсам предлагается при тралении рейда руководствоваться береговыми створными знаками".''' Уже при первых выходах для траления пришлось столкнуться с противодействием противника. 22 апреля вышедшие для траления минные крейсера и катера через час вернулись в гавань ввиду появления японских кораблей.
23 апреля в связи с высадкой японцев у Быдзыво в Порт-Артуре состоялось совещание флагманов. Обсуждался вопрос о посылке в атаку на десантные транспорты миноносцев при поддержке крейсеров и броненосца "Пересвет". От атаки отказались, так как "путь крейсерам по рейду еще не был достаточно очищен тралами".
На следующем совещании флагманов 24 апреля было принято решение: "Командиру минного транспорта "Амур" протралить проход до 4,5 миль по створу минными катерами. А миноносцам быть наготове защитить тралящие шлюпки, если неприятель нападет на них".'0 Только к 28 апреля выход протралили на 6 миль, поэтому появилась возможность выхода кораблей.
Начал противоминные действия и японский флот. 29 апреля в Порт-Артуре получили сообщение из Дальнего, что неприятельские миноносцы "выловили все мины в бухте Керр и высадили десант в 60 человек с крейсера "Касаги". Японцы ограждали протраленные проходы разноцветными вехами (белыми с красным и белыми с синим).67 По свидетельству лейтенанта A.M. Басова, японцы применяли особую систему для "вылавливания" мин. "На носу было приспособление, напоминающее грабли. шедшие на некоторой глубине под водою, затем мина подхватывалась на сетку и отбуксировывалась".
Результаты траления в апреле показали, что сил выделено совершенно недостаточно. В начале мая возобновились выходы в море минного транспорта "Амур" и крейсеров, снова показавшие все недостатки траления. 4 мая контр-адмирал В.К. Витгефт приказал М.Ф. Лощинскому: "Организовать партию траления и протралить проход крейсерам южнее створа мерной мили на два кабельтова и севернее на один, к берегу не менее четырех; все тралы Шульца снабдить кошками; испытать трал подполковника Миллера; приспособить для траления пароходы "Новик" и "Инкоу".
В связи с отсутствием карты рейда с нанесенными на ней брандерами, минными заграждениями, вехами и бочками, поставленными для разных целей, контр-адмирал Витгефт приказал составить ее и нанести на ней новые тральные створы. Кроме того, было приказано оградить препятствия, замаскировать вход между линиями крепостных мин, убрать лишние вехи, бочки и знаки. Для координирования траления паровыми катерами на берегу выставлены дополнительные створные знаки по направлениям тральных галсов. В связи с тем, что японцы продолжали по ночам минные постановки, в том числе и на протраленных днем участках, принятых мер было явно недостаточно.
5 мая контр-адмирал В.К. Витгефт установил приказом денежную премию в 25 рублей за каждую уничтоженную мину. На следующий день командир "Гайдамака" подал рапорт, в котором предлагал увеличить премию для команд минных крейсеров, так как их экипаж значительно больше, чем у паровых катеров. Витгефт па рапорте наложил резолюцию: "Тралят не ради денег, а награда лишь как знак поощрения от начальства, почему пет причины увеличивать".7" В связи с подходом японских войск к Квантунскому полуострову русское командование ожидало в скором времени атаки оборонительной позиции у Кинджоу. Контр-адмирал Витгефт отказался послать броненосцы и крейсера для содействия обороне флангов, "так как проход в море не протрален и ежедневно вылавливаем по несколько мин".
Потери в корабельном составе японского флота в начале мая побудили противника активизировать минные постановки па внешнем рейде Порт-Артура, чтобы парализовать русскую эскадру в преддверии наступления японских войск на Кинджоу. В первом часу ночи 7 мая с канонерской лодки "Гиляк" в свете прожектора обнаружили силуэт корабля. По нему открыли огонь вслед за "Гиляком" береговые батареи и канонерские лодки "Отважный" п "Гремящий". Через несколько минут над неизвестным кораблем наблюдался столб пара, затем он исчез в темноте. Спустя некоторое время в направлении скалы Лютнн-Рок были видны два минных взрыва с большими столбами воды. По русским данным, в эту ночь происходила минная постановка с корабля-заградителя, похожего на пароход или канонерскую лодку. Заградитель шел от бухты Тахэ, прикрывавшие его миноносцы шли мористее и, отвлекая внимание от постановщика мин, вели огонь из орудий по прожекторам. Несколько снарядов попало в город, и было ранено четыре нижних чина. По донесениям с батарей, заградитель был потоплен, а один миноносец поврежден. По японским данным, в эту ночь проводилась "рекогносцировка", и в канонерские лодки попало несколько снарядов, но повреждения были незначительны.
Утром на месте предполагаемого потопления пли повреждения японского корабля было обнаружено 2 всплывших мины, еще две взорвались сами собой и две вытралены. 10 мая па этом месте взорвана контрмина. Причем взорвалась только одна японская мина. 8 мая предполагался выход минного транспорта "Амур" для постановки заграждения в бухте Меланхэ. Для траления впереди по курсу заградителя на рейд вышли миноносцы "Боевой", "Внимательный". "Бесшумный" и "Бесстрашный". В двух-трех саженях от кормы миноносца "Бесшумный" взорвалась мина. В результате корабль получил пробоины в корме и в средней части корпуса. Вода затопила одно котельное и одно машинное отделения, одна машина вышла из строя. Командир лейтенант Д.Н. Максимов под одной машиной благополучно привел поврежденный миноносец в гавань, где на пробоины завели пластыри. 11 мая "Бесшумный" ввели в док. Одни кронштейн гребного вала оказался оторванным, а сам вал погнут. Контр-адмирал Витгефт приказал выдать годовой оклад жалованья команде миноносца, а командиру объявил благодарность в приказе.
После подрыва "Бесшумного" миноносцы 2-го отряда стали тралить. Вскоре мина взорвалась вблизи шедшего с тралом миноносца "Скорый", а затем произошел взрыв мины, затраленной миноносцем "Расторопный". При этом корпус подбросило вверх и после этого потекли заклепки. Миноносцы прекратили траление и вернулись в гавань. Всего в этот день уничтожено восемь мин. Выход минного транспорта "Амур" отменили.
8 мая в состав партии траления включены два дежурных миноносца, пароходы "Инкоу" и "Новик", катера и шлюпки с крейсеров. Командиры крейсеров обязывались оказывать контр-адмиралу Лощинскому полное содействие. На время выхода в море заградителя "Амур" работами по тралению должен был руководить командир броненосного крейсера "Баян" капитан I ранга Р.Н. Вирен. Имело место мнение, что лучше тралить будет тот. кто сам больше заинтересован в этой работе. В начале мая командование эскадры планировало только выходы крейсеров, поэтому с 13 мая заведование тралением передавалось командующему отрядом крейсеров капитану I ранга Н.К. Рейценштейну. Ещё 9 мая он подал па имя командующего эскадрой докладную записку, в которой анализировал работы по тралению в течение апреля. Он отмечал, что "работа кипела", но безопасность выхода кораблей из Порт-Артура не обеспечена вследствие недостаточной точности определения места. Протраленное пространство пс обозначалось, охрана рейда не могла воспрепятствовать японцам ставить ночью мины на протраленных днем участках. Рейценштейн предлагал отказаться от траления всего рейда, а нарезать и тралить несколько фарватеров, которые обвеховать. Ежедневно каждый фарватер должен протраливаться на два покрытия.
Осложняли траление и гидрологические условия внешнего рейда. Приливо-отливные течения затрудняли удержание места в тральном ордере. Кроме того, в зависимости от направления и силы ветра уровень воды колебался на 0,6-0,9 м.
10 мая у командующего эскадрой состоялось совещание флагманов, командиров кораблей, где обсуждались вопросы совершенствования организации траления и предложения Н.К. Рейценштейна, которые были в основном одобрены. Рейценштейн отвечал за участок рейда мористее крепостного минного заграждения, а контр-адмирал М.Ф. Лощинский за охрану прохода на внутренний рейд и траление до крепостного минного заграждения. Траление на его участке производилось катерами и шлюпками с канонерских лодок и портовыми средствами.
В тот же день Лощинский подписал документ: "Порядок траления внешнего Порт-Артурского рейда". Согласно ему надзор за работами по тралению рейда поручался командиру транспорта "Амур" капитану 2 ранга Ф.Н. Иванову и командиру крейсера "Баян" капитану 1 ранга Р.Н. Вирену. В помощь первому назначался капитан 2 ранга A.M. Лазарев ("Всадник"), второму - капитан 2 ранга В.В. Колюбакин ("Гайдамак"). Вирен должен "наблюдать" за тралением во время выходов транспорта "Амур" в море. Для траления рейда назначались четыре паровых катера с отряда крейсеров, два паровых катера с броненосца "Цесаревич", два портовых баркаса. Кроме того, отряд крейсеров должен высылать три шлюпки для обеспечения своих катеров и портовых баркасов. С отряда крейсеров назначались офицеры на пару своих катеров и по одному на каждый портовый катер - всего четыре. На катера "Цесаревича" назначались офицеры с этого броненосца.
В 6 ч утра все катера и шлюпки собирались у борта "Амура", получали инструктаж и выходили на рейд на траление. На обед делался перерыв, и катера уходили к своим кораблям. Минные крейсера выполняли роль штабных кораблей отряда траления рейда и выходили по очереди через день в 6.30 и на обед оставались на рейде. Траление проводилось до захода солнца. В 20 ч руководители работ (командиры "Амура" или "Баяна") прибывали па канонерскую лодку "Отважный", где докладывали контр-адмиралу Лощинскому о ходе траления и получали задание на следующий день. Тралы, буи, грузы для обеспечения паровых катеров находились на борту "Амура" и па специальном складе, устроенном у эллинга Невского завода на полуострове Тигровый Хвост. В мае японцы объявили о блокаде Порт-Артура и усилили постановку мин. За промежуток времени с 22 апреля по 7 мая вытралено всего 3 мины, а с 7 мая по I июня - 57.
17 мая в состав партии траления вошли снова пароходы "Новик" и "Инкоу" - попытка оборудовать их жесткими фортралами не увенчалась успехом, и они возобновили траление тралом Шульца. В ночь на 17-с японцы в очередной раз ставили мины, по 18-го траление успешно продвигалось, и был протрален фарватер вдоль берега к Ляотешану. Интересное явление наблюдалось во время грозы и шторма в ночь на 19-е мая. От атмосферного электричества взорвались береговые фугасы и 38 зарытых в землю морских мин. С Золотой Горы были замечены также взрывы мин в море.
22 мая были готовы для траления четыре портовые грунтоотвозные шаланды. До войны они входили в "землечерпательный караван" порта, и портартурцы стали называть тралящие суда "тралящим караваном". Командовал шаландами лейтенант М.В. Иванов (14-й).
В первый же выход в 2-х милях от входного маяка шаланда № 15 подорвалась на мине и затонула. На следующий день её заменила шаланда № 16, а 3 июня число шаланд достигло шести. 23 мая состоялось совещание флагманов, обсуждавшее возможности выхода эскадры в море. Контр-адми рал В.К. Витгефт написал генералу A.M. Стесселю, что выход флота будет происходить при такой обстановке, как "войсковая часть, принужденная идти в атаку на развернутого противника, стоящего на хорошей позиции по дорожке длиною в 12 верст, шириною на 4 человека, по бокам которой наложены фугасы".
24 мая в Порт-Артуре была получена телеграмма главнокомандующего, отправленная 14-го. Среди прочего в ней говорилось: "Принять все меры к уничтожению мин под Порт-Артуром. Для чего не употреблять миноносцы, а пользоваться портовыми судами и джонками. В случае возможности поставить мины в бухте Керр".
На следующий день, 25 мая, вытралено десять мин итри взорвались по неизвестным причинам. Вечером 31 мая в 5 милях к югу от маяка Ляоте-шан наблюдалось судно. По японским данным, в эту ночь у Порт-Артура ставили мины миноноски, перевезенные из Японии на броненосцах. Примерно в это же время минный транспорт "Тайхоку-Мару" ставил мины. Одна из них взорвалась, причем погибло 20 и ранено 9 человек.
Траление проводилось каждый день, исключая неблагоприятную погоду. Руководили тральными работами, сменяясь по очереди через три дня, командиры крейсеров. Такая организация вредила и делу траления, и боеготовности кораблей, так как, кроме командира, отрывались от корабельной службы штурман, минный офицер и часть команды. Сложной была и система подчинённости. Лейтенант М.В. Иванов, заведовавший шаландами, каждые 3 дня подчинялся новому командиру партии траления, тот в свою очередь то командующему минной обороной, то командующему отрядом крейсеров.
Работы проводились на фарватере по входному створу на расстоянии 12 миль до глубины 60 м., т.к. японские мины имели такой длины минрепа. Для введения противника в заблуждение тралились и два ложных фарватера. За время осады направления протраливаемых фарватеров несколько раз изменялись. Координирование траления производилось с помощью секстанов по двум горизонтальным углам. Специально выставлялись береговые и плавучие тральные створы. Протраленные фарватеры и места якорных стоянок на рейде обвеховывалнсь, для чего выделялся портовый пароход с буйками. Проводилось как предварительное обвехование, так и непосредственное, за тралом. В последнем случае вехостав включался в ордер.
В начале использовался строи клипа парами. Японцы ставили мины с разными углублениями, в том числе специально против тралящих кораблей. Поэтому, после подрыва двух шаланд на минах, от этого строя отказались. Впереди шаланд с тралами стали идти паровые катера с легкими тралами, однако обеспечить безопасность шаланд от мелкопоставленных мин не удалось. Из-за малой мощности катера с тралами не могли удерживать свое место в ордере, их сносило даже при небольшом ветре. В связи с этим было ограничено время траления: только в период 3 часа до и после полной воды.
Лейтенант М.В. Иванов описывал действия при затраливапии мин так: "Обыкновенно делали так: когда обнаруживалось, что взорвавшеюся миною трал поврежден, то пара шаланд немедленно выходила из строя тралящего каравана, становилась на якорь и выбирала остатки трала, потом ставила новый трал и присоединялась к строю. Если убеждались, что на остатках трала есть еще мины, что случалось довольно часто, то остатки трала шаланда передавала на сопровождавшие караван портовые катера, которые тащили эти тралы к берегу всегда в определенные места. Одно в бухте Белый Волк, другое в бухте Тахэ напротив Крестовой батареи. У этих мест мины, которые прибуксировывались сюда катерами, расстреливались специальными командами. Если почему-то паровые катера были заняты, то шаланды сами тащили затраленные мины к вышеупомянутым местам и там отдавали тралы, а иногда и своими командами тут же и расстреливали мины.
Практика показала, что если погода была благоприятная, то в день тралящий караван делал до 8 галсов. Проход же от Золотой Горы до места гибели "Петропавловска" тралился ежедневно два раза: при выходе и возвращении. Разные сомнительные места в проходе тралили еще и эскадренные минные и паровые катера, но только небольшими тралами и без кошек. Во время траления иногда наблюдалось, что когда в тралах рвалась мина, то в тот же момент недалеко от трала взрывалась и другая. Оказалось, что японцы иногда ставили мины попарно, соединяя их тросом между собой. Некоторые японские мины оказались огромных размеров, так одна вытраленная и вытащенная на берег мина при разоружении дала 18 пудов пироксилина. Раз попалась целая система мин, состоявшая из одной огромной и пяти маленьких".
Чувствительность взрывателей японских мин зависела от регулировки пружины. Как правило, мины взрывались не только при ударе, по и при небольшом наклоне корпуса. Большинство их взрывалось при затраливании. Если углубление мины было на несколько метров меньше углубления тралящей части, то при взрыве трал оставался целым. Часто же взрывы происходили вблизи тралящей части, и тогда трал оказывался разорванным на две части. Если мина не взрывалась при затралнвании. ее буксировали. Имели место случаи, когда мину в трале буксировали длительное время, а взрыв происходил только при вытаскивании трала па берег в полосе прибоя при ударах о грунт. Момент затраливания определяли по притапливанию буйков (анкерков).
Несколько раз затраленные мины обнаруживали при выборке трала. Тогда тралчасть травили футов на 20 и давали ход. Если и при этом мина не взрывалась, то конец трала с миной передавали на паровые катера, которые буксировали мину в бухту Белый Волк. Там на мелководье мину расстреливали из винтовок и мелкокалиберных пушек Гочкиса с паровых катеров и с берега. При этом старались обязательно добиться уничтожения. Иногда при волнении моря это требовало большого расхода боеприпасов. Однажды на уничтожение одной мины потребовалось сделать 41 выстрел из 37-мм пушки Гочкиса. в другом случае три паровых катера произвели 65 выстрелов. С 1 по 10 июня вытралено 45 мин, так что общее число уничтоженных мин превысило 100, а в промежуток времени между 10 июня и 28 июля еще 101.
Официальная русская история войны па море так описывала противоминные действия: "Скучная, однообразная и опасная работа траления, кроме случаев свежей погоды и туманов, когда она приостанавливалась, была очень утомительна для личного состава и требовала очень большого напряжения внимания и зрения.
Ввиду этого люди снабжались комендорскими очками, так как глаза очень напрягались от смотрения на ярко освещенную солнцем поверхность воды. Были случаи куриной слепоты у нижних чинов. К тому же и рабочий день был велик. Катера выходили в 6 ч утра и возвращались к заходу солнца, т.е. к 7 ч 15 мин в мае и к 7 ч 30 мин в июне. Однообразие работы способствовало отчасти равнодушию нижних чинов. Чтобы оживить внимание при работе по высматриванию мины и заинтересовать в успешности работы адмирал Витгефт отдал приказ, по которому за каждую вытраленную мину выдавалось па катер 25 рублен. Офицерам предполагалось за такую тяжелую и сопряженную с большой опасностью работу давать награды орденами, но это так и осталось предположением, потому что в Порт-Артуре ни одно представление не было уважено, хотя заведующий тралением капитан 1 ранга Рейценштейн. описывая все трудности и опасности этой работы, просил о награждении капитанов 1 ранга Вирена, Сарнавского и Грамматчикова, лейтенанта М. Иванова 14-го и полковника Престина. а командиры судов в свою очередь представляли офицеров. Капитан 1 ранга Рейценштейн просил также о награждении капитанов и команды пароходов, шаланд и катеров".
Для полноты картины приведем выдержки из воспоминаний лейтенанта Н.Л. Подгурского: "На Порт-Артурском рейде прямо не было живого места от мин. п только миноносцы да паровые катера относительно свободно ходили по ним".
"Постоянная опасность взрывов при тралении делала эту тяжелую работу страшно утомительной. От постоянного напряжения с утра до вечера, нервы у тралящих расшатывались даже больше, чем на позициях или па судах".
"Отношение к личному составу тралящих судов в Артуре, где в пользу его устраивались подписки и складчины не только во флоте, но и среди горожан, показывает степень доверия к нему, соответственную серьезности возложенного на него труда". В мастерских Невского завода па полуострове Тигровый хвост производился ремонт поврежденных тралов, расход которых был значительным. Так только 31 августа было выловлено шесть брошенных и разорванных тралов.
Для вытаскивания тралов на берег была организована специальная команда под руководством лейтенанта Баранова в составе 30-40 человек. При большом количестве тралов число личного состава, привлекаемого для этой работы, увеличивали. Так 17 июня трал с миной вытащили на берег 120 человек. Во время штурмов крепости вытаскивание тралов прерывалось, и личный состав отправлялся в резерв сухопутного фронта обороны. Вытащенную мину оставляли у самой воды и из-за пригорка расстреливали из винтовок.
Пули, легко пробивая корпус, попадали во взрывчатое вещество, которое от трения воспламенялось. "Из пулевых отверстий появлялся черный дым. все усиливавшийся по мере горения мелинита, пока достаточное количество его не принимало необходимом для взрыва температуры". Одна мина при попадании 37-мм снаряда загорелась и лишь спустя некоторое время взорвалась. Эта же команда участвовала в разоружении мин, которое практиковалось в связи с недостатком взрывчатых веществ. Самая опасная работа производилась минными офицерами, а нижние чины отсылались па безопасное расстояние. После того, как офицер вынимал запальное устройство и мина становилась безопасной, ее передавали для дальнейшей разборки минным унтер-офицерам.
В разоружении мин участвовали минные офицеры лейтенанты П.П. Киткин, Н.Л. Подгурский. К.П. Гертнер. Так 30 мая лейтенант Киткин разоружил на берегу две мины. На следующий день он же вместе с Подгурским - еще одну. 5 июля минный офицер "Паллады" лейтенант Гертнер разоружил сорванную с якоря русскую мину, па следующий день Киткин - еще одну."4 20 июля у берега под 9-й батареей обнаружили две мины с углублением 1 фут.
24 июля на берег вытащили мину, в которой вместо взрывчатого вещества были камни. Направление движения, повороты осуществлялись вслед за "лидером", по которому удерживали место в строю все шаланды и катера ордера. При начале работы подавался один свисток. Один короткий свисток означал поворот вправо, два коротких - влево, три коротких -стоп. При обрыве трала у одной из пар шаланд весь ордер продолжал движение. Только пара, оборвавшая трал, выходила из строя, ставила запасной и вступала затем в строй. Затраливание мины определялось по протапливанию анкерков и усилению натяжения. Шаланда, обнаружившая затраливание мины, подавала ряд тревожных свистков. Если взрыва мины при затраливании не происходило, то ордер продолжал движение до конца галса. После этого пара, затралившая мину, выходила из строя и следовала на мелкое место и передавала трал партии уничтожения мин.
Заведующий работами по тралению составлял накануне план работ. По окончании на карту заносились протраленное пространство и места взорванных или затраленных мин. Обычно при самой напряженной работе в день удавалось протралить полосу в 12-15 миль шириной 100 сажен. Шаланды производили постановку трала на стопе. Одна шаланда стояла на якоре, вторая проходила близко у кормы. С первой подавали бросательный конец с привязанным проводником и тралящей частью. В каждой паре один из катеров назначался старшим и второй удерживал по нему равнение. При взрыве мин столб воды поднимался иногда на высоту до 20 м. Часто при взрыве одной взрывались соседние мины. Были случаи, когда мины взрывались от волны проходящего корабля.
Пара шаланд, у которой рвался или перебивался взрывом трал, выходила из строя, остальные же продолжали траление до конца галса. Если мина буксировалась в трале, то выход из строя допускался только с окончанием галса. Замена трала требовала 30 м при условии наличия запасного на борту. На последнем галсе шаланды подходили к берегу и перед выборкой трала увеличивали ход, чтобы подорвать мины, которые, возможно, зацепились за тралчасть. Если взрыва не было, одна шаланда отдавала свой буксирный конец, а другая, придя па якорное место, начинала выборку трала лебедкой. Наличие кошек на тралящей части затрудняло работу, приходилось направлять трос ломом, чтобы кошки не зацеплялись в тральном клюзе.
После выхода эскадры 10 июня тралящий караван получил задачу протралить место для стоянки броненосцев на внешнем рейде размером 50 X 3 каб. Траление проводилось в строю уступа парами. При этом ширина тральной полосы составляла 2 каб. Однако тогда при расчетах не учитывали мертвой зоны парных тралов, то есть был возможен пропуск мин. В некоторых случаях применялись строи обратного клина парами и кильватера.
В Порт-Артуре для траления использовались минные крейсера, миноносцы, паровые катера, шлюпки, грунтоотвозпые шаланды, портовые пароходы.
"Всадник" и "Гайдамак" вступили в строй в 1894 г., имели водоизмещение 400 т, размерения 57,2 х 7.0 х .3.4 м, скорость 21 узел, вооружение 6 47; 3 37-мм орудий, 2 торпедных аппарата, экипаж 64 человека. Одна машина и один винт ограничивали возможности этих кораблей как тральщиков. Поэтому со временем их использование в качестве тральщиков стало ограничиваться, их стали заменять двухвинтовыми миноносцами.
в тралении в основном участвовали миноносцы 2-го отряда, построенные па Невском заводе в Петербурге, перевезённые по частям на Д. Восток и собранные в Порт-Артуре. Водоизмещение 240 т. длина 57,9. ширина 5,6, осадка 3,5 метров. Скорость 26,5 уз. Вооружение 1 75- и 3 47-мм пушки. 2 торпедных аппарата. Имели 2 винта, но их недостатком являлось то. что машины и котлы проектировались для больших скоростей, и длительная работа на малых оборотах отрицательно сказывалась на техническом состоянии механизмом. Командиры миноносцев неоднократно поднимали этот вопрос перед командованием эскадры. М. Бубнов в своих "Воспоминаниях" так описал привлечение миноносцев к тралению: "Это стало сильно портить миноносцы, так как ходить надо при тралении малым ходом, а этот ход они долго держать не могут, вследствие того, что перегорает набивка холодильника. Несмотря на все мои протесты, миноносцы продолжали тралить рейд, отчего они часто выходили из строя: тралило обычно не более четырех миноносцев - остальные неисправны, в дежурстве, и доке". "Большей частью миноносцы использовались для проводки кораблей за тралами. Миноносцы 1-го отряда в 312-350 т водоизмещения командование берегло для действий в открытом морс и, как правило, к тралению не притекало. Отдельные миноносцы этого отряда тралили несколько раз.
находились на эскадренных броненосцах и крейсерах 1 ранга эскадры. Водоизмещение до 10.2 т, скорость 8-12 узлов, осадка 1.3 м. I винт. Минные катера имели один торпедный аппарат, на некоторых катерах стояло малокалиберное орудие (37-47-мм). применявшееся для расстрела плавающих мни. Недостатками являлись малая мореходность и недостаточное тяговое усилие: не могли работать с тяжелым тралом.
В связи с тем. что единственный проход в порт был доступен для броненосцев только во время прилива, до начала попиы пелись дноуглубительные работы. Их выполнял так называемый "землечерпательный караван", в который входили землечерпалки и грунтоотвозпые шаланды. С началом осады работы прекратились, а шаланды стали тралить. Из всех судов именно шаланды наибольшим образом отвечали требованиям траления. Они буксировали тяжелые тралы, были экономичны и обладали довольно высоком живучестью: некоторые оставались па плаву после подрыва на минах. Шаланды без груза имели дифферент на корму. Осадка кормой достигала 13 фут (3.97 м). Для удиффереп-товаиия в носовые отсеки принимали груз камне!!. В результате достигалась осадка носом К фут (2.4 м). кормой -10-11 (около 3 м). С 14 мая по 27 июля тралили землечерпалки №№ 14, 16, 23, 24, 25, 12, IV."
В тралении также участвовали портовые пароходы "Новик", "Инкоу", "Талиснвап".№ 1 и № 2. "Работник". Фортралом пытались оборудовать, кроме пароходов, ещё и крейсер 2 ранга "Забияка", чтобы использовать его как прерыватель минных заграждений. Устройство на нём получилось громоздкое и недостаточно прочное, практического значения оно не имело.
Рельеф дна у Порт-Артура совершенно исключал возможность применения придонных тралов. В связи с этим основным противоминным средством являлся трал Шульца. По своей конструкции применявшиеся в Порт-Артуре тралы отличались от первоначальных образцов. Кроме того, по мерс получения опыта боевого применения вносились необходимые изменения. На тралящей части из стального троса длиной 183 м располагались 11 чугунных грузов. Отливка их была налажена в порту. Восемь грузов весили по 32 кг, а два концевых и средний - по 64 кг. В Порт-Артуре чугунные шаровидные грузы изготавливались с тремя проушинами, двумя сбоку и одной сверху. Трос тралящей части пропускался в боковые проушины грузов на расстоянии 18,3 м друг от друга. В проушинах стальной трос принайтовлен стальной проволокой, а в промежутках между грузами привязывались четырехлапые кошки. При этом от середины трала концы кошек обращены в сторону движения. К верхним проушинам ввязывались оттяжки глубины из пенькового троса. Вначале оттяжки глубины ставились по 9,1м, по практически установили, что фактическое углубление трала составляло лишь 4,5м. В связи с этим оттяжку увеличили до 15,3 м, что дало углубление трала в 11 м. К другим концам привязывались деревянные или металлические анкерки. обеспечивавшие плавучесть трала. В концевые грузы ввязывались пеньковые буксиры 102 мм длиной около 137 м. Скорость хода с тралом не превышала 5 узлов. Ширина тральной полосы считалась равной 183-220 м.
После подрыва на мине крейсера "Баян" па протраленном фарватере 14 июля предположили, что мина была оставлена при выборке трала. Так как при выборке трала один из тралящих кораблей отдавал свой буксир, а второй выбирал, то в этот момент минреп затраленной мины, удерживавшийся лапами кошки, мог соскочить. Мина, таким образом, могла остаться на месте выборки трала. После этого кошки на тралчастях стали располагать через одну в противоположные стороны, и случаев пропуска мин больше не наблюдалось. Кроме тяжелого трала, буксировавшегося шаландами, применялся миноносцами и паровыми катерами облегченный трал. Длина тралящей части уменьшена до 91,5 м, а вес грузов до 16-24 кг.
Трал Шульца буксировал затраленные мины, если они не взрывались сразу. Для надежного перерезания минрепов предлагались различные резаки, резаки-захваты и тральные патроны. Приведем описание резака, сделанное лейтенантом Басовым: "Обыкновенная четырехугольная кошка, выделанная из стали. Она состояла из трубки ab с перьями g, трубки cd тоже с перьями. Труба cd меньшего диаметра и ходит в трубе ab по щели П . В трубе ab имеется сильная пружина, которая вес время держит обе трубы разведенными. Лишь только минреп, идя по ножу с, попадет в щель между ножами, как это тотчас почувствуется на катерах, достаточно потом сильно рвануть оба конца трала, как трос (минреп) будет перерезан. К сожалению, этот прибор дальше постройки не пошел, так как в Артуре не было соответствующей стали (a из бронзы, хотя и сделали, но он тотчас же и лопнул).
Изготовление и ремонт тралов непрерывно производилось на пристани Тигрового полуострова личным составом минного заградителя "Амур". Начиная с 6 августа, в связи с большим расходом тралов, дополнительно выделялся личный состав по пять человек с кораблей I ранга и по три с канонерских лодок. В конце осады для изготовления и ремонта тралов стали использовать минрепы разоруженных японских мин.
В Порт-Артуре предлагалось большое количество новых тралов и способов уничтожения мни. 9 апреля 1904 г. минный офицер эскадренного броненосца "Ретвизан" лейтенант Б.М. Страховский подал рапорт командиру, в котором писал: "Было бы очень полезно иметь в порту один или даже несколько электромагнитных тралов системы М.К. Шульца для отыскания затонувших судов, мин и вообще металлических предметов". Командиром миноносца "Сердитый" капитаном 2 ранга Е.В. Клюпфелем была предложена 10 апреля и затем изготовлена следующая конструкция: три джонки водоизмещением приблизительно по 100 т соединили поперечными брусьями (получился тримаран). С кормы каждой джонки спускались концы по 11 м. к которым крепился брус с металлическими прутьями. Вся система буксировалась портовым баркасом. Во втором выходе этот трал зацепился за потопленный японский брандер и был брошен. Капитан 2 ранга Клюпфель 16 апреля предложил пароход-трал с противоминным устройством в носу.
Личным составом броненосца "Севастополь" изготовлено противоминное устройство, аналогичное предлагавшемуся ранее Макаровым. После пробного выхода от него отказались. Это устройство описал минный офицер эскадренного броненосца "'Севастополь" лейтенант A.M. Басов: "Так как опыта в этом направлении не было произведено, то пришлось его (противоминное устройство) снять. При проектировании этого приспособления задавались ходом этого броненосца не меньше 4-5 узлов, и расстоянием мины от корпуса корабля 10-12 футов. Вся система представляет жесткий, металлический треугольник из углового железа, скрепленный крестовинами. Треугольник мог ходить в башмаках, подниматься и опускаться. Угловое железо было согнуто под углом в 45". Ширина полки 4 дюйма. Вышина треугольника 38 футов. На баке надежно укреплен железный бушприт 18 фут, длиною выходящий па 9-10 фут за форштевень (на нем впоследствии была подвешена сеть для защиты носа от мни Уайтхеда). Кроме того, был прикреплен добавочный щит в 26 фут па 14 шпангоуте. Конец треугольника, опущенный в воду на 26 фут, должен был соединен леером с концом шеста 14 шпангоута, опущенного в воду на 14-15 фут. на леере насажены кошки. При таком устройстве ни в одной точке леера мина не подходит к борту ближе как на 10 фут".
Лейтенант Б. М. Страховский предложил индивидуальное корабельное противоминное устройство буксировать перед броненосцем. Предложенный им "плавучим трал'" состоял то трех китайских "шампунек". скрепленных в тримаран, как и у проекта Клюпфеля. Все люки должны быть заделаны деревом и зашиты парусиной. С носовой части тримарана опускался трал с ножницами, а с кормовой - сеть. Тралы-тримараны должны буксироваться пароходами "Зея", "Инкоу". "Богатырь" или грунтоотвозпымп шаландами. Длина буксира должна составлять до 100 саженей. Тримаран соединялся с носом защищаемого броненосца буксирами. Буксирный пароход при тралении должен был приспускать якорь, чтобы своевременно обнаружить мины, связанные между собой. По мнению Страховского, с такими тралами броненосцы должны постоянно ходить па глубинах моря до 60 сажен. В случае боя предполагалось буксирным пароходам травить буксиры до 2 кабельтов и уходить по ветер.
Другой минный офицер, лейтенант Подгурский о противоминных устройствах вспоминал так: "Что по пытались делать, вес оказывалось или слишком хрупко и ломалось при ходе судна, или же было слишком сложно, массивно и лишало судно возможности маневрировать при ходе более двух-трех узлов. На крейсере "Забияка" сделали такой предохранительный трал, состоявший из двух толстых передних шестов, соединенных между собой третьим. Ширина приспособления около 1,5 ширины судна: оно опускалось па глубину 30 футов. Все это требовало массу возможных подпор, распор, креплений, концов и т. д. Хлопот была масса, а результатов никаких - все ломалось. "Забияку'", как старый и негодный для боевых целей крейсер, предполагалось пускать с этим приспособлением впереди выходящего из гавани судна".
8 июня лейтенант М.А. Кедров подал служебную записку, в которой писал: "Вопрос траления сделался настолько существенным и важным вопросом для нашей эскадры, что я думаю, долг всякого офицера подумать обязательно над этим вопросом и стараться принести известную долю пользы".44 Кедров обращает внимание на то, что минная опасность вынуждает эскадру идти за тралами самым малым ходом. Для того чтобы увеличить скорость при выходе эскадры в море, автор записки предложил пустить впереди броненосцев скоростью 10-12 узлов миноносцы с тралом его конструкции. Каждый миноносец должен иметь на 100 саженных буксирах два паровых катера, рули у которых положены для поворота во внешнюю сторону. Крепиться буксиры катеров должны не за нос, а за крамболы. Паровые катера должны выполнять роль "отводителей", разводить тралы на сто сажен. Два миноносца должны идти впереди броненосцев в строю пеленга, чтобы второй прикрывался тралом впереди идущего. Главная задача - обнаружить наличие минного заграждения. При этом броненосцы должны встать на якорь, а миноносцы поставить тралы и протралить дальнейший путь. Как и в предвоенные годы, в первый период обороны большие надежды возлагались на контрмины. Их изготовление началось до получения практических результатов от опытов применения в местных условиях. Еще 11 мая командир "Амура" обратился в порт с просьбой изготовить пять контрмин "для очистки рейда от неприятельских мин".45 Считалось, что от взрыва контрмины с зарядом пироксилина в 10 пудов сдетоиируют все мины противника в радиусе ПО футов. Для контрмин решили использовать большие железные бочки из-под масла, имевшиеся в порту в большом количестве. Однако запасы пироксилина были ограничены. Поэтому для снаряжения контрмин решили использовать черный порох, которого хранилось на складах около 700 пудов. Снарядили несколько мин по пять пудов и произвели несколько подрывов. При взрыве одной, двух и трех контрмин ( в 5, 10 и 15 пудов) в расстоянии от 15 до 30 м от них обнаружили на глубине 2-4 сажень неповрежденные японские мины. В связи с этим начавшиеся работы по массовому производству контрмин прекратили. Сказалась также ограниченность запаса взрывчатых веществ в осажденной крепости.
Для обнаружения мни предполагалось использовать воздушные шары. Но имущество воздухоплавательного парка в начале войны на захваченном русском пароходе попало к японцам. Заведующий парком лейтенант Лавров пытался изготовить воздушный шар из подручных средств, но погиб при отражении одного из штурмов. 27 мая сделана попытка запустить наблюдателя на воздушном змее, буксировавшемся минным крейсером "Всадник". 'Запуск был неудачным, и от продолжения опытом отказались.
3 марта 1904 г. из Ковенской губернии О.А. Вапькович отправил СО. Макарову письмо с описанием "сети-миноловки". 16 марта житель города Николаева И. Бородин оправил письмо Макарову, в котором предложил устройство из брусьев и рельса с прикрепленными минами заграждения. По замыслу автора, две подводные лодки должны под водой буксировать эту конструкцию к неприятельским броненосцам.
Проект мины-ракеты, "движущейся с быстротою полета снаряда и могущей быть пущенной с любой дистанции" направил наместнику С.Н. Ковалевский. Автор писал, что "обладание секретом (по крайней мере на время настоящей кампании) мины, обладающей подобными свойствами, позволило бы России диктовать свои условия не только Японии, но и всем морским державам". Мина-ракета должна была двигаться с помощью турбины, приводимой в действие пороховыми газами. Заряды-патроны подавались устройством револьверного типа и воспламенялись с помощью курка. В камере сгорания, по расчетам изобретателя, должно постоянно поддерживаться давление в 3-6 атмосфер.
Еще один интересный проект, опередивший свое время, представил 17 апреля 1904 г. на имя начальника штаба командующего флота в Тихом океане житель Порт-Артура ПС. Балахонов. По его идее, быстроходный катер с турбинным двигателем и зарядом взрывчатого вещества должен быть пущен с берега в направлении японских кораблей и направляться па цель по радио с береговой станции управления. "Для улучшения восприятия депеш о курсе приемник беспроволочного телеграфа может быть помещен на привязанном к судну маленьком воздушном шаре". Контр-адмирал Витгефт наложил на проекте резолюцию: "Г. Флагм. минеру па отзыв" и пометил синим карандашом: "Мало осуществимо?".
К проектам противоминных средств и способов борьбы с минами, предложенным лейтенантами Б.М. Страховским, А.И. Бестужевым-Рюминым, М.А. Кедровым п другими, контр-адмирал Витгефт отнесся скептически, полагая их "более пригодными в теории, чем па практике".
