Парусная оснастка
Из-за наличия концевых барбетов, орудия которых должны были иметь возможность стрелять прямо в нос или корму, пришлось отказаться от традиционной трехмачтовой «фрегатской» оснастки — третья мачта просто не умещалась. Поэтому решили, как и на прототипе, поставить оснастку брига с общей площадью парусов 3000 кв.м; затем ее уменьшили до 2000 кв.м. По сравнению с предыдущими русскими крейсерами рангоут и такелаж «осовременили», выполнив мачты диаметром 890 мм из стали (изготовитель — Франко-русский завод в Петербурге), такелаж — из стального троса (Кронштадтский пароходный завод) и заменив юферсы винтовыми талрепами. При ветре 3 — 4 балла в галфвинд скорость под парусами из-за сопротивления двух гребных винтов не достигала и 4 узлов, а при плавании экономическим ходом 9 —11 узлов, когда в действии находилось 5 — 6 котлов из 12, паруса при попутном ветре прибавляли всего узел скорости. Очень хлопотным маневром был поворот оверштаг, и большой удачей считался такой поворот «с не особенно большим задним ходом». В целом, как и на «Имперьюз», паруса оказались в большей степени помехой, чем полезным дополнением к паровым машинам.
Парусное вооружение «Адмирала Нахимова» доставило немало беспокойства и высшим чинам Морского ведомства, которые долго не могли решить, как классифицировать новый корабль. Сначала в официальной переписке его называли «фрегатом», как и всех его предшественников — от «Князя Пожарского» до «Дмитрия Донского». Но, осознав нелепость сочетания «фрегатских» размеров и вооружения с оснасткой брига, остановились на вполне современном термине «броненосный крейсер», опередив официальное появление этого класса в русском флоте на целых 20 лет.
Хорошее представление о «пользе» парусов на броненосном корабле дает рапорт командира «Имперьюз»: «Корабль делает поворот оверштаг с левого галса за 12 минут, в затем еще 16 минут требуется, чтобы сдвинуть его с места на новом галсе...
Тщательно учтя экономию угля при использовании парусов, вес рангоута, его сопротивление движению корабля под парами против ветра, трудности в управлении рулем при остановленной машине и, следовательно, опасность столкновения с соседними в строю кораблями, необходимость всегда держать пар в котлах, я решительно считаю, что сохранение мачт и парусов на этом корабле крайне нежелательно. Я полагаю, что они дают минимум пользы при максимуме вреда».
Этот рапорт привел к снятию рангоута на «Имперьюз» и «Уорспайт» и положил конец всяким спорам в английском флоте относительно сохранения парусов на боевых кораблях. Русские же кораблестроители оставили парусный рангоут не только на «Адмирале Нахимове», но и на последующих «Памяти Азова» и «Рюрике». По три мачты для постановки в помощь машине косых парусов предусматривались и на последних, построенных перед русско-японской войной «океанских» броненосных крейсерах «Россия» и «Громобой». Затем, конечно, ненужный рангоут снимали, сокращая заодно и число мачт, но сколь-нибудь значительно улучшить боевые качества, которые при проектировании приносились в жертву парусному вооружению, не удавалось.
Начало снятию рангоута с «Нахимова» положило его столкновение с «Памятью Азова» в августе 1893 года, когда корабль лишился своего длинного бушприта. После перехода на Дальний Восток, где вскоре началась японско-китайская война, продемонстрировавшая опасность сохранения в боевых условиях рангоута и такелажа, с «Нахимова» убрали стеньги, брам-стеньги и гафели. Вместо них установили короткие флагштоки на марсах и небольшой однодревный бушприт. Окончательно парусный рангоут сняли во время модернизации 1898—1899 годов, заменив его легкими сигнальными мачтами со стеньгами и одним реем. На мачтах появились небольшие боевые марсы с парой легких пушек на каждом и прожекторные площадки — на топе фок-мачты и под грот-марсом.
Первым среди крупных русских кораблей «Нахимов» получил сетевое заграждение. По восемь выстрелов с каждого борта, служивших для выноса противоторпедных сетей, в походном положении располагались с наклоном вперед.
