Wundefwaffe

Цусимский финал

 

В ночь на 27 января 1904 года внезап­ным нападением японских миноносцев на стоящие на внешнем рейде Порт-Ар­тура русские корабли началась война с Японией. Тихоокеанская эскадра поне­сла с самого начала боевых действий большие потери, не причинив какого-либо ущерба неприятелю, и на Балтике начали спешно комплектовать подкреп­ления. Сформированную «Вторую эскад­ру Тихого океана» (заблокированная в Порт-Артуре стала «Первой») возглавил вице-адмирал З.П.Рожественский. Ста­рый крейсер одним из первых был за­числен в ее состав вместе с «дальневос­точными ветеранами» — броненосцами «Наварим» и «Сисой Великий».

После царского смотра в Ревеле 26 сентября корабли З.П.Рожественского перешли в Либаву, откуда 2 октября начался беспримерный 220-суточный поход. Через три недели в Танжере (на африканском берегу Гибралтарского пролива) эскадра разделилась: вместе с новыми броненосцами и большими крей­серами «Адмирал Нахимов» под флагом начальника отряда крейсеров контр-ад­мирала О.А.Энквиста направился вокруг Африки, встретившись в бухте Носи-Бэ на Мадагаскаре с кораблями контр-ад­мирала Д.Г.Фелькерзама, которые по­шли Суэцким каналом. Там О.А.Энквист перешел на догнавший эскадру новей­ший бронепалубный крейсер «Олег», а «Нахимов» вернулся во 2-й броненосный отряд контр-адмирала Д.Г.Фелькерза­ма — пожалуй, наиболее нелепое соеди­нение эскадры, включавшее еще эскад­ренный броненосец (фактически боль­шой броненосный крейсер) «Ослябя», устаревшие «Наварин» и «Сисой». Кро­ме совершенно различных ходовых и ма­невренных элементов, не позволявших отряду действовать на мало-мальски приличной скорости (да и максимальная не превышала 14 узлов — предел для вете­ранов с изношенными машинами), эти четыре корабля имели на вооружении орудия крупного и среднего калибра восьми (!) систем, что полностью исклю­чало какое-либо управление стрельбой на ожидавшихся дистанциях боя. Разно­типность кораблей эскадры еще боль­ше усилилась, когда у берегов Индоки­тая 26 апреля 1905 года она соедини­лась с отрядом контр-адмирала Н.И.Небогатова, состоящего из совсем старых броненосца «Император Николай I» и крейсера «Владимир Мономах», а так­же трех небольших броненосцев бере­говой обороны. Это «подкрепление» вышло из Либавы 3 февраля 1905 года, когда порт-артурская эскадра почти пол­ностью погибла, так и не ослабив сколь-нибудь существенно японский флот.

14 мая эскадра З.П.Рожественского после долгого 17 000-мильного перехо­да встретила превосходящие силы япон­ского флота под командованием адми­рала Х.Того в Корейском проливе у ост­ровов Цусима. Замыкавший 2-й броне­носный отряд «Адмирал Нахимов» шел восьмым в длинной кильватерной колон­не главных сил. Как и все русские ко­рабли, крейсер вступал в бой перегру­женным: на борту имелся полный за­пас угля, провизии, смазочных материалов и около 1000 т воды в между­донном пространстве. Когда флагман­ский «Князь Суворов» открыл огонь по разворачивающимся для охвата головы русской колонны японским кораблям, «Нахимов» находился в 62 кабельтовых от ближайшего противника, и его снаря­ды еще не могли достигать до цели. Но как только позволила дистанция, орудия крейсера включились в общую канона­ду, после каждого залпа окутывая его густыми клубами дыма. В начале боя «Нахимов» не привлекал внимания япон­ских кораблей, которые сосредоточили огонь на головных броненосцах. Всего через полчаса после открытия огня вы­шел из строя «Ослябя», вскоре опроки­нувшийся через левый борт и ушедший на дно с большим дифферентом на нос. Засыпая градом снарядов один русский броненосец за другим, японцы превра­щали их в груды пылающих обломков; к концу дня погибли «Александр ИЬ и «Бо­родино». Буквально на несколько минут пережил их и полностью разбитый флаг­ман З.П.Рожественского «Князь Суво­ров», торпедированный японскими ми­ноносцами.

«Адмирал Нахимов» в дневном бою из-за постоянного выхода из строя го­ловных кораблей иногда оказывался даже четвертым в русской колонне, и на его долю пришлось почти 30 попада­ний снарядов калибром от 76 до 305 мм — в основном во время жаркой перестрелки с броненосными крейсера­ми вице-адмирала Х.Камимуры около 18.30. На нем разрушило надстройки, выбило из строя несколько орудий, уби­ло 25 и ранило 51 человека. Но фаталь­ных повреждений и подводных пробоин удалось избежать, и старый корабль оставался боеспособным, уверенно дер­жа место в строю за броненосцем «Наварин». О результатах его ответного огня по противнику известно мало. Капитан Пэкингхем, представитель английского Адмиралтейства, находившийся во вре­мя Цусимского сражения на японском броненосце «Асахи», после боя, скру­пулезно собрав сведения о поврежде­ниях японских кораблей, насчитал толь­ко три пробоины от 203-мм снарядов, попавших в броненосный крейсер «Ивате», которые можно отнести на счет «Нахимова» (других кораблей с орудия­ми такого калибра на русской эскадре не было). Но они не нанесли кораблю младшего флагмана контр-адмирала Х.Симамуры серьезных повреждений, и уже 15 мая «Ивате» отличился при по­топлении броненосца береговой оборо­ны «Адмирал Ушаков».

Вечером остатки разгромленной эс­кадры возглавил контр-адмирал Н.И.Не­богатое, перешедший со своим отрядом во главу колонны, так что «Нахимов» оказался концевым. После нескольких резких отворотов на SW и О в попытке оторваться от появившихся со всех рум­бов пяти десятков японских истребителей и миноносцев Небогатое взял курс на Владивосток. Корабли его отряда, приученные ходить сомкнутым строем в полной темноте, вместе с поврежден­ным броненосцем 1-го отряда «Орел», удачно отражая атаки миноносцев, ста­ли на 12-узловой скорости удаляться от поврежденных «Адмирала Ушакова», «Наварина», «Сисоя Великого» и «Нахи­мова». Последние три корабля включи­ли прожекторы, обнаружив свое поло­жение, и именно на них пришлись ос­новные торпедные атаки.

На «Нахимове» боевое освещение на­ладили как раз к началу атак, подняв на мостики спрятанные на время дневного боя в продольном коридоре прожекто­ры. Занимая невыгодное положение за­мыкающего колонну, светящий прожек­торами крейсер сразу привлек к себе внимание японцев, и между 21.30 и 22.00 получил торпедное попадание в носовую часть правого борта. До сих пор точно не известно, какому из японских мино­носцев принадлежала эта торпеда: силь­ное волнение и ветер, плохая видимость и частый огонь обеих сторон не позво­ляли атаковавшим с разных направлений 21-му японскому истребителю и 28-ми миноносцам точно идентифицировать цели и уж тем более наблюдать резуль­таты своих атак. Многие из них получи­ли серьезные повреждения не только от артогня, но и от столкновения друг с другом. По свидетельству очевидцев с «Нахимова», фатальную торпеду выпус­тил миноносец, проскочивший перед носом корабля справа налево и тут же уничтоженный выстрелом 203-мм ору­дия. По японским данным, одним из пер­вых по концевому кораблю, то есть «Ад­миралу Нахимову», в это время (с 21.20 по 21.30) выпустили торпеды минонос­цы 9-го отряда «Аотака» и «Кари», ко­торые на 800 метров приблизились к русской колонне с юго-востока, но не пересекали ее курс. Почти одновремен­но в атаку вышел 1-й отряд: миноносец № 68 в 21.1 5 выпустил торпеду по отря­ду из четырех судов, подойдя к нему на 300 м с правой раковины; № 67 также выпустил на контр-курсе торпеду в пра­вый борт одного из русских кораблей (два других миноносца этого отряда из-за повреждений торпеды не выпустили, а пострадавший в столкновении № 69 около 22.45 затонул). За ними минонос­цы №№ 40, 41 и 39 10-го отряда с дис­танции 400—500 м разрядили торпедные аппараты тоже в правый борт противни­ка (№ 43 был поврежден перед атакой). В 21.40 строй русской колонны, и имен­но справа налево, пересек миноносец «Хибари» 15-го отряда, но он выпустил торпеду в 22.10 в левый борт одного из кораблей. Головной миноносец 17-го отряда № 34, прорезая линию русских кораблей в 21.10 с дистанции 250 м ата­ковал двух из них, получив при этом та­кие повреждения, что вскоре после 22.00 пошел ко дну. Следующий за ним № 31 выстрелил торпедой с 600 метров, но смог избежать попаданий. Два других — № 32 и № 33, — находясь справа от про­тивника, выпустили торпеды в 21.23 и 21.30 с дистанции 250 и 500 метров, но также не видели результата, причем первый был серьезно поврежден рус­скими снарядами. Последний претендент на попадание в «Нахимова», миноносец № 35 подходившего справа и сзади 18-го отряда в попытке пересечь курс рус­ской колонны сблизился с ней почти вплотную, выпустил торпеду, но затем получил множество попаданий, остано­вился и после снятия экипажа минонос­цем № 31 затонул. Остальные минонос­цы выпускали торпеды, находясь с ле­вого борта от цели. В ходе ожесточен­ных атак были торпедированы как раз те корабли, которые пытались отстре­ливаться и включали прожекторы: «Си-сой Великий», «Наварим», «Нахимов» и «Мономах».

Торпедное попадание в «Нахимова» так сильно встряхнуло корабль, что понача­лу никто не понял, где же пробоина. Всем казалось, что взрыв произошел где-то совсем рядом, и крейсер вот-вот затонет. В панике, запирая за собой две­ри в переборках, начали выскакивать наверх даже люди из кормовых поме­щений. Только через 10 минут выясни­лось, что торпедой разрушен правый борт в носу, напротив шкиперского от­деления, которое вместе со смежным отделением динамо-машин сразу запол­нилось водой. Электрическое освещение погасло, вода быстро стала распростра­няться по кораблю, несмотря на закры­тые двери в переборках — резиновые прокладки оказались никуда не годны­ми. Эффективной борьбе с водой ме­шали и в беспорядке наваленные на па­лубах грузы, препятствующие быстро­му закрытию дверей и люков. Один за другим заполнялись носовые кладовые, цепной ящик, угольные ямы, коридоры, минный и артиллерийский погреба. Нос крейсера стал погружаться в воду, а корма подниматься, оголяя винты, из-за чего ход корабля заметно упал. Эскад­ра ушла вперед, оставив «Нахимова» в одиночестве среди японских миноносцев.

Электрическое освещение быстро на­ладили, взяв ток от кормовой динамо-машины. Но командир корабля А.А.Ро­дионов приказал выключить демаскирую­щие прожекторы и все наружные огни. Снова погрузившийся в темноту крейсер медленно уклонился влево от основного курса и застопорил машины. Попытки почти ста человек подвести под пробои­ну пластырь долго не приносили резуль­тата. Мешали темнота, свежая погода, 8-градусный крен и висящий на закли­ненной в клюзе цепи правый якорь, ко­торый еще днем был сбит снарядом со своего места. Сказывалась и неподго­товленность экипажа, за весь поход ни разу не практиковавшегося в постановке пластыря, хоти до войны на Тихооке­анской эскадре такое учение входило в обязательную программу боевой под­готовки. Только после того, как раскле­пали якорную цепь, отправив якорь на дно, пластырь удалось подвести. Но он не полностью закрыл пробоину, и вода, несмотря на непрерывную работу по­жарных и водоотливных помп, продол­жала прибывать, начиная затапливать жилую палубу.

Дали малый ход вперед, снова взяв курс на Владивосток. При сеете пока­завшейся луны под пробоину подвели еще и огромный парус, но и это не во­зымело действия. Дифферент и крен продолжали увеличиваться, хотя устав­шая команда непрерывно перетаскива­ла тонны угля из правых угольных ям в левые. Вся носовая часть до водонепро­ницаемой переборки по 36-му шпангоу­ту была уже затоплена. Эта проржавев­шая за 17 лет службы и гнущаяся под напором воды переборка оставалась последней преградой на пути воды: если бы она не выдержала, затопило бы но­совое котельное отделение, что грози­ло кораблю гибелью от потери плаву­чести и взрыва котлов. По предложению старшего механика командир развернул крейсер и дал задний ход. Напор воды на переборку уменьшился, появилась надежда на спасение. Трехузловым хо­дом «Адмирал Нахимов» шел к корей­скому берегу, где капитан 1 ранга Ро­дионов надеялся справиться с пробоиной с помощью водолазов и затем продол­жить путь во Владивосток.

К утру под напором воды разруши­лись ветхие продольные переборки, и вода затопила погреба левого борта. Крен заметно уменьшился, но зато ко­рабль еще больше погрузился носом. С рассветом открылся северный берег острова Цусима — такая ошибка в счислении объяснялась частой сменой курса ночью и выходом из строя компасов. В четырех милях от берега застопорили машины, так как подходить ближе силь­но осевшему крейсеру было опасно. Командир понял, что до Владивостока не дойти, и приказал спускать шлюпки, что­бы свезти экипаж на берег.

Спуск уцелевших шлюпок из-за по­вреждения шлюпбалок и талей проходил очень медленно. Около 5 часов утра, когда на них начали переносить раненых, на севере показался неприятельский ис­требитель «Сирануи». Командир крей­сера тотчас распорядился ускорить эва­куацию людей и подготовить корабль к взрыву. В минном погребе заложили подрывной патрон, а провода от него протянули на шестерку, где уже сидел с гребцами младший минный офицер мичман П.И.Михайлов. Шлюпка отошла на три кабельтова и стала ждать сигнала от оставшегося на мостике командира корабля.

«Сирануи» открыл огонь из носового 76-мм орудия, но, убедившись, что про­тивник не отвечает, прекратил стрель­бу. Тем более, что с юга к «Нахимову» приближался вспомогательный крейсер «Садо-Мару», «главный трофейщик» японского флота (14 мая «Садо-Мару» отвел в бухту Миура захваченное госпи­тальное судно «Орел», а 15-го высажи­вал призовые команды на «Адмирала Нахимова» и «Владимира Мономаха»). «Сирануи», приблизившись на 8—10 ка­бельтовых, поднял сигнал по междуна­родному своду: «Предлагаю крейсер сдать и спустить кормовой флаг, в про­тивном случае никого спасать не буду». Капитан 1 ранга Родионов приказал от­ветить: «Ясно вижу до половины», и тут же крикнул команде: «Спасайся, кто как может! Взрываю крейсер!»

На корабле среди тех,  кто не успел сесть в шлюпки, началась паника. Мно­гие бросались за борт с койками и спа­сательными кругами или поясами. Сре­ди массы находившихся в воде людей, давя их форштевнем, кружил минный катер с заклиненным еще во время боя рулем. В конце концов катер остановил­ся, и на него, невзирая на угрозы стар­шего офицера, полезли десятки обез­умевших людей. От перегрузки катер сильно осел, через разбитые осколка­ми иллюминаторы внутрь хлынула вода, и он быстро пошел ко дну, увлекая за собой тех, кто остался в кубрике и ма­шинном отделении. Всего при эвакуации утонуло 18 человек.

«Садо-Мару» приближался, на ходу спуская шлюпки. Подойдя на 500 мет­ров, он остановился, и капитан 1 ранга Камая послал на «Нахимов» призовую партию во главе со штурманом старшим лейтенантом Инудзукой. На борту «На­химова» остались только штурман лей­тенант В.Е.Клочковский и командир А.А.Родионов, который подал условный сигнал на шестерку. Однако взрыва не последовало — покидавшие последними крейсер гальванеры и минеры, считая его и так обреченным, перерезали прово­да. Мичман Михайлов после нескольких безуспешных попыток замкнуть контак­ты, видя приближающийся «Сирануи», приказал выбросить за борт батареи и провода.

В 7.50 на палубу медленно погружав­шегося в воду крейсера ступили японцы и первым делом подняли на фок-мачте свой флаг. Но вскоре с «Садо-Мару» им приказали вернуться — на горизонте по­казался также торпедированный крейсер «Владимир Мономах». Приняв из воды 523 члена экипажа «Нахимова» (в том числе 26 офицеров) и вернувшуюся при­зовую команду, японский корабль по­гнался за новой добычей (по свидетель­ству побывавших на крейсере японцев, его повреждения от артогня были незна­чительны, а потери не превышали 10 человек).

Скрывавшиеся в кормовой части ко­рабля Родионов и Клочковский после ухода японцев сорвали неприятельский флаг. Около 10 часов «Адмирал Нахи­мов» с большим креном на правый борт ушел носом под воду в точке с коорди­натами 34 градуса 34 минуты с.ш. и 129 градусов 32 минуты в.д. Только вече­ром командира и штурмана подобрали рыбаки. Еще два офицера и 99 нижних чинов высадились со шлюпок у местеч­ка Моги на о.Цусима, где и были взяты в плен.

Вместе с большинством других кораб­лей 2-й Тихоокеанской эскадры крейсер 1 ранга «Адмирал Нахимов» исключили из списков Российского императорско­го флота 15 сентября 1905 года. В пер­вую мировую войну его имя присвоили легкому крейсеру Черноморского фло­та, который был достроен уже в совет­ское время и переименован в «Червону Украину».