Wundefwaffe

Оценка проекта и его влияние на развитие авианосцев в США

 

В 20-е годы на флоте США, пропо­ведовавшего теорию владения морем и главенствующую роль генерального сражения линейных сил, бытовало два мнения о том, какие авианосцы сле­дует строить. Одни специалисты, ос­новываясь на результатах многочис­ленных военно-морских игр в штабах и учебных заведениях, доказывали, что преимущество получает сторона, су­мевшая в критические первые мину­ты сражения поднять в воздух больше самолетов. При существовавшей тог­да технике на вылет всей авиагруппы с большого авианосца требовалось слишком много времени. Такое же число самолетов, но размещенных на нескольких малых авианосцах, можно было использовать гораздо быстрее. Отсюда делался вывод, что на остав­шиеся после достройки «Лекса» и «Сары» 69000 т разрешенного Ва­шингтонским договором «авианосно­го» тоннажа («Лэнгли» отнесли к экс­периментальным судам, которые под ограничения не попадали) следует по­строить пять 13 800-тонных кораблей. Сторонники этой точки зрения счита­ли, что такие корабли должны дейст­вовать в прямой видимости с линей­ным флотом, находясь под его защи­той. По мнению других специалистов, авианосцы должны были действовать в авангарде линейного флота, когда существует большая вероятность встречи с разведывательными сила­ми противника, как правило, состоя­щими из быстроходных крейсеров, во­оруженных 203-мм орудиями. То есть авианосцам необходимы высокая ско­рость, надежная защита и артиллерий­ская мощь, как у тяжелых крейсеров, чтобы до подхода главных сил не быть разбитыми. Уложиться при этом в 13 800 т водоизмещения не представ­лялось возможным. Поэтому предла­галось на оставшийся тоннаж постро­ить либо четыре авианосца по 17 250 т, либо три по 23 000 т, либо два по 34 500 т.

«Лексингтон» и «Саратога» присоединились к флоту в на­чале 1928 года и с первых же месяцев службы доказали пре­имущества больших быстро­ходных авианосцев. Тем не ме­нее в теоретическом споре сна­чала победили сторонники ма­лых авианосцев, и в 1930 году конгресс США санкционировал постройку 13 800-тонного «Рэйнджера» (CV-4) — правда, со скоростью 29 узлов.

Еще двумя объектами дол­гих споров при обсуждении проектов являлись островная надстройка и система отвода дыма и газов из КО. Летчики требовали полетной палубы, свободной от надстроек и труб, но моряки для управления ко­раблем, ведения артиллерий­ского огня и прочего нуждались в возвышенных позициях с об­зором на оба борта. «Лэнгли» достроили с совершенно гладкой па­лубой, но когда на нем увеличили чис­ло самолетов с 8 до 20—30, следить за проведением взлетно-посадочных работ стало практически невозможно. «Леке» и «Сара», имевшие пост управ­ления полетами на передней кромке трубы высоко над палубой, таких труд­ностей не испытывали. Поэтому во­прос о необходимости островной над­стройки на всех последующих авиа­носцах решился положительно. Более того, именно летное начальство ходи­ло по кораблестроительным инстанци­ям, добиваясь установки надстройки настроившемся «Рэйнджере».

Что касается дымовых труб, то сна­чала предпочтение отдавалось расположению невысоких дымоходов с обо­их бортов в корме («Лэнгли», «Рэйнджер»). Поскольку авианосец при взле­те и посадке самолетов разворачивал­ся носом против ветра и развивал вы­сокую скорость, считалось, что дым будет стелиться по воде за кормой корабля. Быстрому опусканию дыма также должна была способствовать довольно сложная система водяного охлаждения выходящих из КО газов. Но в конце концов практичнее оказа­лось размещение дымовой трубы в едином комплексе с островной над­стройкой. Через этот период исканий оптимального облика авианосца про­шли все ведущие морские державы, и первые корабли этого класса поражали разнообразием силуэтов.

Долгое время «Лексингтон» и «Саратога» оставались единственными боеспособными авианосцами амери­канского флота, поэтому именно на них отрабатывалась тактика использо­вания ударной авиации. Сначала их главной задачей было взаимодейст­вие в бою с линейным флотом. По­скольку американские линкоры на 5— 6 узлов уступали в скорости японским, палубные самолеты в случае гене­рального сражения должны были ме­шать маневрированию более быстроходного противника. Высокая скорость позволяла этим авианосцам, незави­симо от направления движения фло­та, быстро занимать позицию для старта и приема самолетов, не удаля­ясь надолго от главных сил.

Большую роль в становлении авиа­носца как средства атаки стратегичес­ких объектов сыграли проведенные в январе 1929 года учения, которыми руководил адмирал Джо Ривз. Тогда «Саратога», на 35-узловой скорости совершив ночной обход защищавших Панамский канал сил «синих», куда входил и «Лексингтон», на рассвете подняла в воздух все свои самолеты, Пикировщики нанесли удар по шлю­зам Панамского канала, «полностью выведя» его из строя. Аналогичные широкомасштабные уче­ния провели в 1932 году в гавайских водах, когда от­рабатывалась оборона островов от нападения с моря и воздуха. Оба авиа­носца тогда вошли в со­став атакующей стороны. Огромная эскадра под ко­мандованием адмирала Г.Ярмута вышла из баз в Калифорнии и на 17-узло-вой скорости двинулась к Гавайским островам. Там поджидали «противника» в расчетное время, наме­реваясь дать бой в тради­ционном стиле. Однако адмирал Ярмут, оставив позади линкоры и крейсера, ринулся к цели только с двумя бы­строходными авианосцами — «Лексом» и «Сарой». Перед рассветом 7 февраля, находясь всего в 40 милях от Гавайев, он поднял в воздух 152 самолета, которые внезапно атакова­ли аэродромы атолла Оаху, «уничто­жили» на них всю авиацию и завоева­ли полное господство в воздухе. Но такой успех показался тогда случай­ным, и главный посредник на манев­рах заключил: «Нанесение мощного удара с воздуха по Оаху перед лицом сильной авиации, защищающей ост­ров, весьма сомнительно. Авианосцы будут поражены, а нападающие само­леты понесут большие потери». Не убедили руководство американским флотом подобные же результаты учений 1937 и 1938 годов, когда авианосные эскадрильи «раз­бомбили» верфи, аэродромы и корабли в главной базе Перл-Харбор на атолле Оаху. Гораз­до внимательнее изучили этот опыт японцы, жестоко наказав­шие своих «учителей» 7 декаб­ря 1941 года.

Еще до ввода в строй «Рэйнджера» на флоте США снова началась дискуссия о том, какими должны быть сле­дующие авианосцы. Практичес­кий опыт, накопленный благо­даря «Лексингтону» и «Саратоге», явно показывал беспер­спективность малых кораблей этого класса. Поэтому, вместо планировавшихся четырех «рэйнджеров» решили заложить два корабля по 20 000 т — будущие «Йорктаун» (CV-5) и «Энтерпрайз» (CV-6), а на оставшийся тоннаж — несколько меньший «Уосп» (CV-7). Чуть позже за­казали однотипный «Йорктауну» «Хорнет» (CV-8). Новые корабли уже отчет­ливо несли черты «Лекса» и «Сары»: закрытый нос, улучшающий мореход­ность, островную надстройку с боль­шой дымовой трубой — справа и поч­ти посередине корпуса, хорошую за­щиту, 33-узловую скорость и большую дальность плавания. Однако ангар ре­шили сделать открытым с носа и кор­мы, при необходимости закрывая съемными щитами хранившиеся там самолеты от ветра и брызг.

До середины 30-х годов «Лексингтон» и «Саратога» считались самыми силь­ными в мире представителями своего клас­са, но к началу войны это утверждение было уже спорным. Конечно, большие размеры делали их исключительно мореходными, способными держать ход и обеспечивать действия своих самолетов даже в свежую погоду. Но, с другой стороны, они представ­ляли собой прекрасную мишень для против­ника. Совершенно лишним грузом оказалась их броневая защита по ВЛ и башни 203-мм орудий, стрельба из которых на левый борт была связана с риском повреждения полет­ной палубы. При наличии на палубе само­летов использовать главный калибр было вообще невозможно. Что касается авиагруп­пы, то увеличение веса и размеров машин, поступивших на вооружение палубной авиа­ции к 1941 году, сократило ее численность даже на этих гигантах. В ходе же военных действий большее значение стали приобре­тать не вместимость ангаров и погребов, а общая нехватка самолетов и практические проблемы, связанные с их хранением и об­служиванием. Пришлось забыть о каких-либо резервных самолетах, хранившихся, как это практиковалось до войны, в разо­бранном виде.

Хотя по числу самолетов «Леке» и «Сара» один на один превосходили любой японский авианосец, качественное преимущество в авиации сначала было за японцами. Их истребители «Зеро» и торпедоносцы «Кейт» имели лучшие вооружение, ско­рость, маневренность и вдвое большую дальность полета, и только американские пикирующие бомбардировщики SBD «Донтлесс» превосходили японские «вэлы». Причем «Донтлессы», имевшие в носу два 12,7-мм пулемета, были настолько маневренны и быстры, что в первый год войны не без успеха вместе с истребителями отражали налеты «кейтов» и «вэлов» на свои авианосцы, а сами при атаках на японские корабли часто оставались не­уязвимыми. Зато положение американ­ских торпедоносцев усугублялось нена­дежными торпедами МкXIII, которые име­ли малую скорость, плохо держали задан­ные курс и глубину хода. К тому же на американских авианосцах разведка и про­тиволодочное патрулирование велись с помощью палубных самолетов эскадри­льи VS (обычно 18 «донтлессов»), кото­рые из-за этого не могли полноценно уча­ствовать в атаках на противника. В япон­ском флоте эти функции возлагались на бортовые гидросамолеты кораблей сопровождения авианосных соединений. Поэтому ударные группы японцев, как правило, не уступали по численности американским. В ходе войны у них по­явилась тенденция увеличивать на авианосцах число истребителей, так необходимых для самообороны и со­провождения ударных самолетов. Чис­ло последних на американских опера­тивных соединениях (TF) также росло, но за счет ввода в строй новых авиа­носцев.

А вот чем американские корабли превосходили своих противников, так это наличием радара, лучшей систе­мой управления зенитным огнем и ка­чеством зенитных орудий, автоматов и боеприпасов к ним. Все это наряду с отличной живучестью американских самолетов приводило к тому, что при атаках кораблей и в воздушных боях японцы теряли намного больше ма­шин, чем американцы. Благодаря луч­шей выучке палубных команд, зани­мавшихся заправкой и обслуживани­ем самолетов, и хорошо организован­ной борьбе за живучесть американ­ские авианосцы в ходе войны выдер­живали большее число бомбовых и торпедных попаданий, чем японские.