СОЗДАНИЕ ПРОЕКТА
Обычно точкой отсчета в истории создания «Дредноута» считается образование в декабре 1904 года адмиралтейского Комитета по разработке требований к будущим типам военных судов, и прежде всего к линкорам. Но вернее было бы это событие отнести на 22 октября того же года, день, когда двери Адмиралтейства распахнулись перед новым первым морским лордом — адмиралом Джоном Фишером.
Активность Фишера необычайно стимулировалась четким осознанием того непреложного факта, что проблемой реформирования линкора, главного типа боевого корабля тогдашних флотов, начали интересоваться многие передовые моряки и морские артиллеристы разных флотов мира. Во флоте Соединенных Штатов взгляд на единый калибр главной артиллерии пропагандировался инспектором морской стрельбы капитан-лейтенантом Симеоном. Еще в 1901 году американские специалисты определяли 8-дюймовое орудие как наивыгоднейшее, но уже в марте следующего года журнал Института ВМФ США опубликовал статью лейтенанта М. Синьера, где тот тактически обосновывал броненосец с двумя 12-дюймовыми трехорудийными башнями в оконечностях и двумя подобными 10-дюймовыми башнями по бортам. Профессор Р Элджер самый авторитетный тогда в Штатах специалист по морской артиллерии, также высказывался за линкор с восемью 12-дюймовыми орудиями, и в октябре 1904 года разработка такого проекта действительно началась. Поскольку президент Т. Рузвельт лично проявлял к постройке мощных линкоров самое пристальное внимание, можно было предположить, что усилия американцев по созданию однокалиберного линкора быстро увенчаются успехом.
В Италии главный конструктор итальянского флота полковник Витторио Куниберти также высказывался за постройку корабля с единым вооружением из 12-дюймовых орудий. Увы, начальство не оценило эти предложения, но дало добро на публикацию его трудов. Работа появилась в английском ежегоднике «Боевые корабли» Ф. Джейна за 1903 год под заманчивым заглавием «Идеальный линкор для британского флота». В ней автор отстаивал идею корабля водоизмещением в 17000 т, с единым вооружением из 12 12-дюймовых орудий (восемь — в четырех двухорудийных башнях в оконечностях и по бортам, четыре — в четырех бортовых башнях), скоростью в 24 узла и броневым поясом по ватерлинии в 305 мм. Этот проект не учитывал фактор сосредоточения и контроля огня на дальних дистанциях и лишь пропагандировал тактическую ценность быстроходной тяжеловооруженной единицы — взгляд, с которого в свое время начинал Фишер. Статья получила среди британских морских офицеров широкий отклик, но не оказала определяющего влияния на британскую конструкторскую мысль, ибо приводила к тем же выводам.
В 1903 году мощная протекция Фишера сделала его единомышленника Филипа Уоттса главным строителем британского флота, а заняв в октябре 1904 года пост первого морского лорда и возглавив британский флот, Фишер сразу использовал преимущества своей должности Он отдал приказ, по которому отдел главного строителя начал разработку проектов для последующего их обсуждения уже в ноябре 1904 года.
Этап эскизного проектирования, за отсутствием точных тактико-технических заданий, вылился в общие расчеты кораблей с различными артиллерийскими схемами как по числу орудийных башен, так и по их расположению. В конце ноября помощник главного строителя Джон Нарбет, ответственный за расчеты по всем выдвигавшимся схемам, представил четыре первых варианта с 8-12 12-дюймовыми орудиями, защитой как у «Лорда Нельсона», скоростью 20 - 21 узел и поршневыми паровыми машинами. При этом он оговаривал, что для обеспечения подобных характеристик эффективность двигательных установок должна быть повышена на 10%. В сочетании с необходимостью улучшения обводов корпуса это могло привести к определенным осложнениям. Следующие три проекта, все с 8 12-дюймовыми орудиями, представляли корабли как с поршневыми, так и с турбинными машинами.
Начиная кампанию за создание однокалиберного линкора, Фишер хорошо понимал, что его радикальные отличия и новизна концепции вызовут мощную волну критических отзывов и продвижение проекта может увязнуть в неизбежной полемике. Чтобы упредить подобную ситуацию, адмирал сделал искусный ход, позволяющий осветить появление корабля нового типа коллегиальным решением весьма авторитетных во флоте специалистов. 6 декабря 1904 года Совет Адмиралтейства учредил особый Комитет по разработке новых типов судов, который формально должен был обстоятельно рассмотреть перспективы развития всех типов тогдашних боевых кораблей, а фактически выработать характеристики линкоров и броненосных крейсеров. В состав комитета предполагалось ввести военно-морских и гражданских экспертов в области кораблестроения, морской артиллерии, судового машиностроения, чье мнение оказалось бы полезным. Стоит ли говорить о том, что Фишер постарался включить в состав комитета прежде всего лично преданных себе людей и единомышленников.
Список участии ков объявили 22 декабря: адмирал Джон Фишер (первый морской лорд, председатель), контр-адмирал Луи Баттенберг (начальник разведки флота), контр-адмирал-инженер Джон Дэрнстон (главный инженер-механик флота), контр-адмирал Альфред Уинслоу (начальник торпедных сил флота), кэптен Генри Джексон (инспектор флота), кэптен Джон Джеллико (главный артиллерист флота), кэптен Чарльз Мэдден (заместитель инспектора), кэптен Реджинальд Бэкон (помощник первого морского лорда), Филип Уотте (главный строитель флота), лорд Кельвин, профессор Байлс (ученый-кораблестроитель, университет Глазго), Джон Торникрофт, Александр Грейси (директор судостроительной компании «Фэйрфилд»), Эдмунд Фруд (начальник экспериментальной базы Адмиралтейства), Уильям Гард (главный конструктор), Уилфри Гендер-сон (секретарь комитета), Генри Митчелл (помощник конструктора и секретаря комитета).
Джон Нарбет, продолжавший «поставлять» новые решения, номинально не был включен в состав комитета, но участвовал в его деятельности как ответственный за эскизное проектирование и секретарь главного строителя флота. Формально комитет представлял собой совещательный орган и не мог оказывать давления на главного строителя, на котором лежала вся ответственность за успех проекта. На деле же все складывалось иначе. Собрание стольких ярких личностей несомненно обязывало Филипа Уоттса воспринимать его решения как руководство к действию в той же мере, в которой сам первый лорд Фишер влиял на формирование этого мнения вообще. Однако ситуация при работе отнюдь не была напряженной, напротив, собрание, пронизанное духом единомыслия, успешно справлялось с последовательно возникавшими при обсуждении вопросами.
Первое заседание состоялось 3 января. Во вступительном слове Фишер подчеркнул: «Совет постановил, что орудием будет 12-дюймовое орудие, а скорость – 21 узел». После него он зачитал краткие задания к выработке проекта линейного корабля. Помимо двух упомянутых характеристик отмечалось, что и главных и противоминных орудий надо установить как можно больше, причем промежуточный калибр не допускался. Новый корабль должен был помещаться в доках Портсмута, Девонпорта, Гибралтара и Мальты.
На этом же заседании обсуждались проекты, проходящие под литерами «Е» и «F», где вся главная артиллерия располагалась линейно-возвышенно, группами в носу и в корме: в первом варианте — шесть двухорудийных башен, во втором — пять (три из них в корме). Эти схемы отражали идеи Фишера и авторитетного адмирала Артура Уилсона о полном бортовом залпе изо всех главных орудий в сочетании с сильным продольным огнем. Оба проекта произвели должное впечатление, особенно проект «F», умещавшийся в более скромные размеры. Однако возникала проблема о возможности влияния дульных газов при стрельбе возвышенных установок на низлежа-щие башни, и в этой связи, по предположению Джона Джеллико, нельзя было гарантировать работоспособности нижних башен. В итоге эти проекты были отвергнуты, на что повлияло и опасение о возможном выводе из строя всей группы башен после разрыва вражеского снаряда в одной из них.
На следующий день комитет рассмотрел и затем отверг проект под литерой «G»— 12 орудий в шести башнях в двух группах, носовой и кормовой. В каждой группе две башни располагались рядом друг с другом по бортам и одна — поверх них, в диаметральной плоскости. Это решение требовало значительных объемов корпуса в оконечностях корабля для размещения крупных погребов башен, что существенно затрагивало вопросы живучести. Помимо этого, расположение башен группами, по аналогии с проектами, отклоненными накануне, уже не вызывало симпатии у членов авторитетной комиссии.
Потом настала очередь проектов, шедших под общей литерой «D» со многими вариациями. После тщательного сравнения всей серии комитет решил, что наибольшими достоинствами отличается проект «D» с бортовыми башнями, расположенными близко друг к другу, и носовой — на приподнятом полубаке, что значительно повышало эффективность использования орудий в свежую погоду. Однако и здесь напрашивалось небольшое изменение, которое не затрагивало номинальной способности корабля вести бортовой огонь из восьми орудий и продольный из шести, — замена двух кормовых бортовых башен одной в диаметральной плоскости, с размещением ее между котельным отделением и машинным отсеком.
Проекту присвоили индекс «Н» и взяли его за основу для дальнейшей проработки. 13 января, на очередном заседании его всесторонне рассмотрели, и избранное расположение орудийных башен для нового линкора уже не подвергалось обсуждению. К 18 января было подготовлено два варианта проекта «Н», отличавшихся типом машинной установки — поршневой или турбинной Одобрение получил вариант с турбинами, экономившими около 1000 т водоизмещения. Подкомиссии комитета занялись тем временем выбором оптимального типа надстройки рангоута, размещениэм экипажа устройства сетевой защиты шлюпочного оборудования и пр. На последних двух заседаниях, состоявшихся 25 января и 21 февраля, выбирались характеристики элементов двигательной установки.
Проект «Н», не ставший в целом провидческим, оказался самым удачным компромиссом из всего того, что предлагалось комитету для рассмотрения. Он неплохо совмещал в себе мощное вооружение и относительно небольшие размеры с кардинальными улучшениями машинно-двигательной установки. При этом бортовой залп из восьми орудий отлично подходил для контроля огня. Комитет рекомендовал еще ряд усовершенствований, позднее воплощенных в детальном проекте корабля броневые трюмные переборки в основании артиллерийских погребов для усиления противоторпедной защиты на этих направлениях, развитую по конструкции мачту для надежного несения поста контроля огня, тщательное разделение корпуса водонепроницаемыми переборками, имеющими лишь предельно необходимое число отверстий под паропроводы и электрокабели.
22 февраля комитет объявил о завершении своей работы. А вскоре в отделе главного строителя началась усиленная проработка деталей нового проекта. В целом он был закончен к апрелю 1905 года и вобрал в себя множество мелких улучшений, принципиально не затрагивающих особенностей выбранного комитетом варианта.
