Wundefwaffe

В роли плавучего форта

 

Утром 27 января у Порт-Артура появи­лись главные силы японского флота. В 11.07 броненосцы Того открыли огонь. Русские корабли снялись с якоря и двину­лись навстречу неприятелю. В отношении артиллерии японцы обладали несомнен­ным преимуществом, но тактически вести сражение в зоне действия береговых ба­тарей им было не выгодно. После 40-ми­нутной перестрелки Того ретировался. В этом бою сидевший на мели «Ретвизан» принял лишь символическое участие, вы­пустив два 152-мм снаряда.

К тому времени команде броненосца удалось выяснить размеры полученных ночью повреждений. Взрыв японской тор­педы произошел на глубине 8 футов (при­мерно 2,4 м) от ватерлинии. Пробоина неправильной формы простиралась по левому борту от 16-го до 23-го шпангоута и имела площадь около 15 м2. Вниз и в стороны от нее расходились трещины и вмятины. Борт был сильно вдавлен внутрь; стрелка прогиба достигла 0,5 м. Общая площадь поврежденного участка набора и обшивки составляла 37 м2.

Броневая 229-мм плита главного пояса, находившаяся выше пробоины, перекоси­лась так, что ее нижняя кромка оказалась вдавленной на 20 — 40 см, а верхняя «вы­ехала» наружу, выдавив и 76-мм плиту верх­него пояса. Стальная рубашка за броней была смята и разорвана, а деревянная под­кладка разбита в щепки. Взрыв также пол­ностью уничтожил минный аппарат левого борта и повредил аппарат правого.

К «Ретвизану» для оказания помощи начали подходить портовые суда. Первым прибыл пароход «Силач», вернувшийся из похода к островам Эллиот вскоре после нападения японских миноносцев. «Силач» обладал, мощными водоотливными помпа­ми; с их помощью попытались осушить затопленные отсеки броненосца, но из-за течи шлангов сделать это не удалось. Не увенчалась успехом и предпринятая вече­ром 27 января попытка снять корабль с мели совместными усилиями трех грузо­вых пароходов.

На следующий день адмирал Старк от­дал приказ перевести корабли эскадры с внешнего рейда в гавань. Выполнить это распоряжение было не так-то просто: си­девший на грунте «Ретвизан» перекрывал, как минимум, половину и без того узкого фарватера. Поэтому неудивительно, что процесс перехода с внешнего рейда на внутренний растянулся почти на сутки, а броненосец «Пересвет» в придачу тоже сел на мель, но, к счастью, через 20 минут был снят буксирами.

Таким образом, к 30 января эскадра укры­лась в бухте и в дальнейшем отнюдь не стремилась выходить в море. Из крупных кораблей за пределами закрытой гавани остался один «Ретвизан»: несмотря на все старания, снять его с мели никак не уда­валось. Тогда командованию пришла мысль извлечь из данной ситуации выго­ду. До завершения спасательных работ (а они явно затягивались) «Ретвизан» реши­ли включить в систему обороны рейда в качестве своеобразного плавучего форта. По правому борту броненосца поставили противоторпедные сети, а впереди него на расстоянии 40 — 45 м соорудили бон из перевязанных тросом бревен, к которому прикрепили еще одну противоторпедную сеть, снятую с левого борта «Ретвизана». Помимо такой двойной защиты, организовали постоянное дежурство паровых ка­теров. Каждую ночь комендоры броненос­ца, сменяя друг друга, несли вахту у заря­женных орудий правого борта. Капитан 1 ранга Щенснович получил дополнительные полномочия по организации охраны рей­да, а для оперативной связи с командую­щим эскадрой и командиром порта «Ретвизан» соединили кабелем с городской те­лефонной станцией и флагманским бро­неносцем «Петропавловск».

Как показали дальнейшие события, эки­паж броненосца полностью оправдал воз­ложенные на него надежды. В ночь на 1 февраля японские миноносцы «Асагири» и «Хаятори», пользуясь плохой погодой (шел сильный снег), попытались провес­ти разведку рейда, но были обнаружены и отогнаны огнем с «Ретвизана». Следую­щей ночью все повторилось: вновь пушки броненосца вели огонь по вражеским до­зорным судам. Приходилось стрелять «Ретвизану» и в последующие дни — прав­да, не только по реальным кораблям, но и по «неопознанным объектам».

Кульминацией боев на внешнем рейде стала попытка японцев закупорить порт-артурскую бухту с помощью пароходов-брандеров. Для этого по приказу адмира­ла Того были подготовлены пять парохо­дов, которые предполагалось затопить на фарватере между Золотой горой и Тигро­вым полуостровом, то есть рядом с «Ретвизаном». Японские команды набирались из числа добровольцев. Брандеры эскор­тировали пять отрядов миноносцев, кото­рые, помимо всего прочего, должны были снять людей с затопленных судов. Прикры­тие операции осуществляли главные силы Соединенного флота из шести броненос­цев (первый боевой отряд) и такого же числа броненосных крейсеров (второй боевой отряд).

10 февраля в 23.00 брандеры в сопро­вождении 5-го отряда миноносцев-«истребителей» приблизились к мысу Ляотешань и, укрывшись в тени горного массива, ста­ли дожидаться захода луны. В эту ночь ря­дом с «Ретвизаном» несли дозорную служ­бу миноносцы «Сторожевой», «Стерегу­щий» и восемь паровых катеров, многие из которых были вооружены 37-мм пушками. Подходы к базе освещались с Золотой горы и батарей на берегу бухт Белый Волк и Тахэ.

Первыми вышли в атаку японские «ис­требители». Примерно в 2.45 в луч кре­постного прожектора попал миноносец «Кагеро», незаметно подкравшийся вдоль берега почти к самому проходу. Готовый к бою «Ретвизан» содрогнулся от залпа — почти одновременно загрохотали все его орудия правого борта. Японцы выпустили торпеду и медленно отвернули в тень вы­сокого обрыва, куда не доставали прожек­торные лучи. Торпеда прошла мимо цели и выскочила на берег, не взорвавшись.

Следующим попытался нанести удар по броненосцу «истребитель» «Сирануи». Но его удалось обнаружить раньше, на рас­стоянии 4 — 5 кбт. Ожесточенный огонь с «Ретвизана», наших миноносцев, катеров и береговых батарей заставил неприяте­ля отказаться от атаки. Безуспешными были и действия следовавших за ним ми­ноносцев «Муракумо» и «Югири»: они рез­ко переложили руль и ушли в сторону Тиг­рового полуострова, причем оба травили пар — вероятно, от полученных попаданий русских снарядов.

Но это была лишь прелюдия. Увлечен­ные стрельбой по миноносцам 5-го отря­да, наши моряки не сразу заметили два больших парохода, показавшихся из-за маяка Люшинкоу. Японские брандеры двинулись к внешнему рейду в 3.20, уже после начала боя с миноносцами. Одна­ко едва они обогнули Ляотешань, как их встретил огонь береговых батарей № 1 и № 2, расположенных на берегу бухты Бе­лый Волк. Расстрелянные «Тяньцзинь-Мару» (4325 брт) и «Буйё-Мару» (1162 брт) наскочили на каменную гряду и, распоров себе днища, затонули. У парохода «Бусиу-Мару» (1690 брт) попаданием снаряда был разбит руль, он потерял управление, и его выбросило на берег. Опасную зону пре­одолели только два судна — «Хококу-Мару» (2698 брт) и «Дзинсен-Мару» (2312 брт). Именно они неожиданно появились на внешнем рейде и смело устремились пря­мо на «Ретвизан», намереваясь таранить неподвижный броненосец.

Щенснович приказал не обращать вни­мания на появлявшиеся в лучах прожек­торов миноносцы и сосредоточить огонь на брандерах. В пароходы-заградители посыпались снаряды с «Ретвизана», до­зорных миноносцев и береговых батарей. Но, несмотря на ураганный огонь, японцы продолжали двигаться вперед. На мости­ке шедшего впереди «Хококу-Мару» сто­ял капитан 2 ранга Такео Хиросэ, в буду­щем — самый знаменитый в Стране вос­ходящего солнца герой войны 1904 — 1905 годов. Его объятый пламенем пароход не­умолимо приближался к цели. Лишь когда до броненосца оставалось несколько де­сятков метров, очередное попадание вы­вело из строя рулевое управление. «Хо­коку-Мару» повернул влево и выскочил на камни прямо у входного маяка на Тигро­вом полуострове, рядом с «Ретвизаном». Одновременно изрешеченный снарядами «Дзинсен-Мару» уклонился вправо и вы­бросился на берег у подножия Золотой горы. Экипажи обоих пароходов успели спустить шлюпки и отойти от берега, где их подобрали японские миноносцы. По­следние, кстати, продолжали сновать по рейду почти до самого утра, неоднократ­но вызывая на себя огонь «Ретвизана». Правда, комендорам броненосца сильно мешал продолжавшийся пожар на «Хоко­ку-Мару»: пламя слепило глаза, препятст­вуя меткой стрельбе.

Орудия замолчали только в 5.45. Под­считали, что за прошедшую ночь «Ретви­зан» выпустил два 305-мм, 71 152-мм, 152 75-мм, 590 47-мм и 120 37-мм снарядов.

Каких-либо потерь и повреждений на броненосце не оказалось. Но самое глав­ное — фарватер, ведущий на внешний рейд, остался чист.

Японцы были близки к успеху и, не будь «Ретвизана» на его вынужденной позиции, наверняка закупорили бы выход из бухты. Несомненно, решающую роль в отраже­нии атаки брандеров сыграла артиллерия броненосца. «Полное расстройство плана неприятеля отношу к молодецкому отпору и убийственному огню «Ретвизана», — так говорилось в телеграмме, отправленной наместником царю 11 февраля. За этот бой капитану 1 ранга Щенсновичу всемилостивейше пожаловали орден Св.Геор­гия 4-й степени. Получили награды и дру­гие офицеры корабля: старший артилле­рийский офицер лейтенант Кетлинский — золотую саблю с надписью «За храб­рость», старший штурманский офицер лей­тенант Павлинов 2-й и мичман Гурячков — орден Св.Анны 3-й степени с мечами и бантом, старший минный офицер лейте­нант Развозов — орден Св.Владимира 4-й степени с мечами и бантом и мичман Саблин — орден Св.Анны 4-й степени с над­писью «За храбрость». Кроме того, геор­гиевскими крестами 4-й степени награди­ли 25 нижних чинов.

«Ретвизан» нес службу в качестве пе­редовой плавбатареи в течение 30 дней. Лишь после того как носовая часть кораб­ля была полностью разгружена, сняты бро­невые плиты и в носовой башне демонти­рованы оба 305-мм орудия, его удалось снять с мели. Это произошло 24 февраля 1904 года— как раз в тот день, когда в Порт-Артур прибыл новый командующий флотом — вице-адмирал С.О. Макаров. Случайное совпадение двух событий все­ляло уверенность в том, что в неудачном для России начале войны наступит реша­ющий перелом.