Wundefwaffe

БРОНЕНОСНЫЙ КРЕЙСЕР

 

Согласно постцусимской концепции созданного в 1906 года Морского гене­рального штаба (МГШ), судьбу будущей кампании на море определяло генераль­ное сражение противоборствующих фло­тов, исход которого прямо зависел от ус­пеха в бою между эскадрами линкоров. При этом колонне линкоров целесообраз­но было придать отряд быстроходных тя­желых кораблей, на который возлагался целый ряд важных задач: дальняя такти­ческая разведка боем главных сил непри­ятеля, поддержка флангов колонны сво­их линкоров в бою и оказание давления на фланги боевой линии противника, от­сечение от эскадры противника уже ослабленных в линейном бою тяжелых единиц и их последующее уничтожение, а также преследование его расстроенных боевых порядков. Для реализации подоб­ных задач оптимально подходил «усилен­ный броненосный крейсер». Таким обра­зом, уже первые оперативно-тактические проработки МГШ определяли будущий броненосный крейсер как исключительно эскадренную единицу, в отличие от бытовавших до русско-японской войны взглядов на этот класс боевого корабля как на дальний рейдер.

В основу программы возрождения фло­та была положена фундаментальная раз­работка МГШ, в соответствии с которой воссоздание морских сил должно было производиться сразу целыми оперативно-тактическими соединениями — эскадрами. Ее состав и численность определялись на основе тщательного анализа итогов мор­ских сражений 1904— 1905 годов и всесторонних теоретических расчетов. Глав­ную ударную силу эскадры составляли две бригады линкоров (по четыре единицы), которым в качестве «быстроходного ле­тучего отряда» придавалась одна брига­да броненосных крейсеров, также из че­тырех кораблей.

Внесенная в Думу 25 марта 1910 года судостроительная программа, так называ­емая «Десятилетняя» (на ее осуществле­ние отводился период с 1910 по 1920 г.), подразумевала постройку для Балтики од­ной «полной оперативно-способной» бо­евой эскадры с ядром из восьми линко­ров и четырех броненосных крейсеров «с необходимым числом легких крейсеров, эскадренных миноносцев и подводных ло­док». Однако последовавший фактичес­кий провал этой программы в Думе выну­дил Морское министерство сменить тактику, чтобы получить необходимые ассиг­нования на новое судостроение. Теперь моряки действовали более осторожно и все внимание переключили на то, чтобы добиться кредитов хотя бы на постройку четырех линкоров-дредноутов; броненос­ные крейсера и другие корабли пока от­ступали на второй план.

Тем временем в МГШ велась разработ­ка тактико-технических заданий для про­ектирования будущего броненосного крейсера. Поначалу его боевые характе­ристики выглядели довольно умеренны­ми: главная артиллерия «не слабее, чем вооружение линейного корабля» (то есть калибра 12"—14"), числом «не менее восьми», противоминная — 24 102-мм ору­дия. Башни главного калибра располага­лись так, чтобы огонь всех тяжелых ору­дий на каждый борт мог вестись в наи­большем диапазоне, причем угол возвышения стволов увеличивался до 35° (для артиллерийского боя на дальних ди­станциях в 70 — 80 кбт). В части защиты подразумевался полностью, от носа до кормы, бронированный борт. Толщина главного пояса по ватерлинии — не менее 190 мм с 51-мм внутренней переборкой, исходя из условия, чтобы «на дистанциях решительного боя можно было обеспечить плавучесть и скорость при попаданиях 12" снарядов» при наиболее вероятных углах встречи в 30°. Для предохранения борта выше главного пояса «от больших про­боин неправильной формы» признава­лось достаточным бронирование в 75 — 100 мм. Боевые рубки и башни должны были иметь броню толщиной не менее 254 мм с боков и 100 мм сверху, барбе­ты — 200 мм. Верхняя палуба прикрыва­лась 51-мм броней «вязкой стали» на всем протяжении (в эту величину входи­ла и толщина палубной настилки); сред­няя и нижняя палубы в горизонтальной части — броней суммарной толщиной 32 — 38 мм, а на скосах —38 —51 мм (также включая палубный настил). Исходя из «тактических качеств современных движущихся мин» будущий броненосный крей­сер предполагалось вооружить шестью траверзными подводными торпедными аппаратами, по три с каждого борта. Внут­реннее размещение корабля определяли «Требования сохранения крейсером наибольшей живучести в бою», подразуме­вающие равномерно-линейную компонов­ку, уже примененную на строящихся лин­корах типа «Севастополь».

В результате вырисовывался 28 000-тонный корабль длиной 204 м, с полным ходом в 28 узлов и мощностью на валу в 80 тыс. л.с. Артиллерия его состояла из восьми 12"/52 орудий в четырех башнях и 24 102-мм пушек в казематах. Уровень броневой защиты также был выдержан, а толщина броневых плит башен и рубок даже увеличена (до 300 — 315 мм). Пол­ный запас топлива — 3500 т, что при рас­ходе в 0,915 кг/л.с. в час обеспечивало полный ход в течение 48 часов.

В апреле 1911 года британская компа­ния «Виккерс», имевшая прочные связи с русским Морским министерством, предложила МТК свой проект броненосного крейсера, разработанный на основе за­даний МГШ. Англичане брались создать корабль с восемью 13,5" (или 14") и 14 6" орудиями, поясной броней в 200 мм и сум­марной горизонтальной защитой в 38 мм. Водоизмещение его составляло 29 500 т. В это время в Англии уже сошли на воду два первых крейсера-сверхдредноута — «Лайон» и «Принцесс Ройял» (по восемь 13,5"/45 орудий), и в МТК быстро подсчи­тали, что в случае перехода в собствен­ном проекте на 14" калибр главной артил­лерии водоизмещение корабля увеличит­ся на 2670 т против первоначального варианта. Часть перегрузки (1750 т) мог­ло покрыть понижение дальности дей­ствия вдвое, остальное же уходило в пе­регруз. В итоге водоизмещение русского проекта при 14" главном калибре увели­чивалось почти до 29 000 т. Таким обра­зом, вопрос создания первоклассного броненосного крейсера для Балтики пе­реходил для русских морских специалис­тов в плоскость компромисса между удар­ной мощью, радиусом действия и габа­ритами корпуса. Причем осадка существенно ограничивалась мелями и узкостями театра, поэтому была жестко лимитирована. Говоря о размерениях крейсеров, главный инспектор корабле­строения МТК Н.Н.Пущин докладывал: «Как показали предварительные сообра­жения, наибольшая ширина для предполагавшихся к постройке для Балтийско­го моря кораблей определилась при во­доизмещении до 32 тыс. т в 92 фут (т.е. 28 м), причем ввиду поступления тре­бования об уменьшении углубления мож­но ожидать еще большего увеличения ширины до 94 и даже 95 фут (т.е. до 28,7 — 29 м) при длине корабля от 700 до 725 фут (213-221 м)».

Основные элементы будущего кораб­ля морской министр утвердил 18 июня 1911 года. Два дня спустя скорректиро­ванные «Задания для проектирования броненосного крейсера для Балтийского моря» были отправлены в МТК. Общие требования касались «возможной одновидности» с линкорами типа «Севастополь», «ледокольного характера» формы фор- и ахтерштевней; высота надводно­го борта определялась «потребными мо­реходными качествами». Принципиаль­ным условием было ограничение осадки в нормальном грузу до 8,84 м, причем водоизмещение и размерения не устанав­ливались. Скорость полного хода в 26,5 узла должна была выдерживаться и при форсированном действии 3/4 всех котлов. Дальность плавания — 635 миль полным ходом при нормальной нагрузке и 1908 миль — при полной.

Существенные изменения коснулись вооружения. Главная артиллерия теперь состояла из девяти 14" орудий в трех трехорудийных установках, угол возвышения которых ограничивался 25°. Особое вни­мание в конструкции башен обращалось на «достижение наибольшей допустимой техникой скорости стрельбы, каких бы жертв это ни стоило». Вспомогательная артиллерия определялась в 24 130-мм орудия, «...а буде требование это встре­тит затруднения — то не менее 20 таких пушек». «Противоаэропланная» - четыре 63-мм орудия «образца, выработанного Обуховским заводом для Военного ведом­ства». Торпедное вооружение — шесть бортовых подводных аппаратов.

В части бронирования были увеличе­ны требования к толщине главного пояса по ватерлинии (до 254 мм) и верхнего пояса (с 88 до 127 мм). Защита палуб — примерно такая же, как и на линкорах типа «Севастополь», причем толщина скосов нижней палубы составляла 51 мм. Инте­ресно, что по проекту не предусматрива­лась броневая защита дымовых труб, «вследствие чего искусственная тяга долж­на быть рассчитана на возможность раз­бития труб».

Внутреннее размещение, системы и снабжение корабля пожарными и водоот­ливными средствами планировалось раз­рабатывать в соответствии с соображе­ниями, которыми руководствовались при проектировании линейных кораблей типа «Севастополь». Для ослабления влияния качки на меткость артиллерийского огня на крейсере собирались установить «при­способления для автоматического переливания груза с борта на борт» системы германской фирмы «Блом унд Фосс».

Остаток лета 1911 года ушел на конк­ретизацию технических условий для про­ектирования по всем его составляющим (корпусу, артиллерии, защите, минной и машинной частям). 26 августа МТК начал рассылку отечественным и зарубежным заводам приглашений на участие в кон­курсе на проектирование броненосного крейсера. Проект (чертежи, специфика­ции и расчеты на русском языке) должны были быть представлены в пяти экземп­лярах в шестинедельный срок со дня по­лучения фирмой техусловий. Оговарива­лось условие строительства кораблей только в России, причем Морское минис­терство не считало себя «обязанным уплатой какого-либо вознаграждения за присланный проект». Приглашения ушли в Англию фирмам «Джон Браун», «Суон Хантер энд Уиндхэм Ричардсон», «Бирдмор», «Фэйрфилд», «Виккерс»; в Герма­нию—«Блом унд Фосс», «Вулкан»; во Францию — «Форж э Шантье»; в Италию — «Ансальдо»; в США — «Нью-Йорк Шипбилдинг» и «Крамп».

Из отечественных компаний к участию в конкурсе приглашались, помимо Адми­ралтейского и Балтийского заводов, так­же «Наваль», «Руссуд», Путиловский и Невский заводы. Однако оба южных судостроительных общества, занятых созда­нием линкоров-дредноутов для Черного моря, от участия уклонились. Вскоре и Невский завод сообщил в МТК, что «та­кого крейсера построить не сможет, вви­ду того, что крейсер по своим размерам не может пройти по Неве через мосты» (завод находился на левом берегу реки выше всех мостов). Таким образом, из русских компаний остались лишь два ка­зенных предприятия, а также Путилов­ский завод, который вошел в соглашение с «Блом унд Фосс» и представлял его про­екты от своего имени.

Вскоре в МТК начали поступать обра­щения от зарубежных фирм-конкурсан­тов с просьбой продлить сроки подачи проектов из-за «трудности перевода тех­нических условий с русского языка и об­ратно». Главный инспектор кораблестро­ения Н.Н.Пущин назначил новую дату — до 7 ноября 1911 года. К этому числу ГУК (сформировано на основе реорга­низации и слияния МТК и ГУКиС 11 ок­тября 1911 г.) поступили проекты от Ад­миралтейского (семь вариантов), Бал­тийского (шесть) и Путиловского (двенадцать) заводов, а также герман­ского «Вулкан» (два) и британских «Джон Браун» (три), «Виккерс» и «Бирдмор» (по одному) — всего 32 варианта. Компании «Шихау», просившей о продлении сро­ка представления ее проекта до 10 декабря, было отказано.

Зима 1911/12 года прошла в рассмот­рении проектов. Наконец в конце марта 1912 года состоялось заключительное за­седание Техсовета ГУК, на котором были подведены результаты. Сразу были отклонены проекты фирм «Виккерс», «Джон Браун» и «Бирдмор», а также вариант X Путиловского завода, не отвечавшие ос­новным требованиям или по вооружению, или по бронированию, или по другим составляющим. Несоответствие условию о равномерно-линейном расположении ба­шен главного калибра вынудило отбросить еще два варианта проекта Путиловского завода — VIIIa и VIIIб, где 14" башни группировались в оконечностях.

Принятые к рассмотрению варианты представляли самые разнообразные комбинации как по составу вооружения (8— 12 12"— 14" орудий в трех-четырех двух- или трехорудийных башнях, 20 — 24 130-мм вспомогательных пушки), так и по распределению бронирования, типу дви­гательной установки и общему располо­жению. В ходе рассмотрения сразу отвер­гались проекты с 12" артиллерией, двухорудийными и линейно-возвышенными башнями, а также те, которые имели хоть малейшие отступления от требований МГШ к броневой защите или от типа ме­ханической установки. Так, был отвергнут проект с тепловыми двигателями систе­мы Балтийского завода (вариант III), где в качестве главных двигателей были при­менены восемь 6-цилиндровых двухтакт­ных дизелей двойного действия, работа­вших на четыре вала.

В итоге предпочтение отдали вариан­ту VI Адмиралтейского завода — в нем все требования отражались наиболее полно. По проекту это был корабль с нормаль­ным водоизмещением в 29 350 т, скоро­стью полного хода 26,5 (при форсиро­вании 28) узла, с девятью 14"/52 и 24 130-мм/55 орудиями (последние — с наилучшим, по мнению МГШ, располо­жением), 12 универсальными и 14 неф­тяными котлами типа «Ярроу» и турби­нами системы «Кертис-Вулкан» общей мощностью 86 тыс. л.с., работавшими на четыре вала. В то же время перспекти­ва реализации этого варианта-победи­теля оказалась весьма проблематичной, и вот почему.

При сравнении представленных про­ектов в МГШ и ГУК возникло мнение, что артиллерийская мощь будущего корабля нуждается в дальнейшем наращивании, а это неминуемо вызовет кардинальный рост его размеров, водоизмещения и стоимости. Однако предварительные прикидки показали, что это не совсем так. Проекты с 12 14"/52 орудиями (вариант II Балтийского завода и вариант XI Путиловского) при водоизмещении 33 110 — 34 098 т лишь на 9 — 11% превосходили по тоннажу своих конкурентов с девятью 14" орудиями, в то время как их артилле­рийская мощь была на треть выше. Но это еще не все. Здесь уместно вспомнить, что при разработке концепции однокалибер­ного линкора еще в 1908 году у русских тактиков получила признание идея созда­ния испускаемой кораблем поражающей снарядной струи не из двух залпов, как это было принято при создании дредноу­тов во флотах Англии, Германии и Фран­ции (а также поначалу США и Японии), а из трех. Поэтому вместо 8—10 тяжелых орудий, имеющих возможность вести огонь на один борт, у наших дредноутов их было 12. Эти два орудия (несуществен­ная, на первый взгляд, прибавка) на деле обеспечивали при распределении залпов решающее преимущество. При одинако­вой скорости стрельбы, там, где корабль с 8— 10 орудиями мог произвести два четырех-пятиорудийных залпа, его российский оппонент выпускал все три, то есть вел стрельбу в полтора раза интен­сивнее. Кроме того, наблюдение в пол­тора раза чаще вздымающихся над непри­ятельским кораблем 40-метровых всплес­ков воды от падений снарядов позволяло намного оперативнее вводить корректу­ру в автоматы стрельбы и, соответствен­но, гораздо надежнее удерживать цель в эллипсе накрытия. Таким образом, новый тяжелый корабль, получая четвертую до­полнительную башню и повышая свою но­минальную артиллерийскую мощь на треть, наделе увеличивал эффективность огня в полтора, а то и в два раза.

Все эти соображения были подробно изложены морскому министру, который решительно высказался в пользу измене­ния прежних техусловий и включения в проект четвертой 14" башни.