НЕСОСТОЯВШИЙСЯ АВИАНОСЕЦ
В ночь на 19 октября 1920 года «Измаил» отбуксировали в Кронштадт. 28 ноября его установили на кильблоках в Алексеевском доке, и док осушили. Там огромный корабль простоял всю зиму. Во время восстания гарнизона и рабочих 1 — 17 марта 1921 года он все еще находился в доке и получил несколько снарядов с обстреливавших Кронштадт красных батарей. Осколками снаряда, разорвавшегося от удара о гранитную облицовку дока, была повреждена обшивка правого борта ниже шельфа поясной брони между 149-м и 152-м шп. около выхода правого бортового гребного вала. Несколько «сквозных пробоин разных размеров и форм с вдавленными внутрь корпуса кромками» было получено также по правому борту у отсека холодильников на высоте кингстона затопления.
3 сентября 1921 года «Измаил» был выведен из дока. Всю первую половину 20-х годов он простоял у внешнего мола в Военной гавани Кронштадта. Силами порта за кораблем осуществлялся минимальный присмотр, в то время как в высоких кабинетах Москвы и Петрограда решалась его судьба.
В марте 1925 года был подготовлен проект «Пятилетнего плана усиления РККФ» — компромиссный документ, в значительной мере учитывающий финансовые и промышленные возможности СССР. В соответствии с этим документом планировалось переоборудование бывшего крейсера-линкора в авианосец (или, как тогда говорили, в «авиаматку»). Директива Научно-технического комитета ВМС РККА определяла следующий круг основных задач будущего авианосца: корабль предназначался для действий на Балтике и обеспечения действий флота при развитии операции по уничтожению баз противника, а также для участия в эскадренном бою в открытом море с задачей овладения воздухом и для атак судов противника. В качестве вспомогательных функций ему отводилось «несение постоянного воздушного дозора» и «выполнение воздушных разведок при выполнении флотом задач блокады». На корабле должна была базироваться авиагруппа в «не менее, чем 50 самолетов»: 12 «торпедобомбовозов», 27 истребителей, 6 разведчиков и 5 «артиллерийских отметчиков» (корректировщиков). Запас торпед и бомб к ним принимался «по нормам береговой гидроавиации». Артиллерия авианосца рассчитывалась для защиты от легких крейсеров противника и от минных (торпедных) воздушных атак и состояла из восьми 7,2", восьми 100— 127-мм «противоаэроминных» (то есть универсальных) орудий и двух «аэрогнезд» — скорострельных многоствольных 40-мм противоштурмовых автоматов. Торпедное вооружение не предусматривалось. Защита прорабатывалась в двух вариантах: с заменой существующей бортовой брони на 75-мм пояс по ватерлинии либо «оставление имеемой брони». Интересно, что в задании присутствовала бронированная полетная палуба толщиной 50 — 64 мм «для защиты расположенного под ней ангара от воздушных атак». Сама полетная палуба была сплошной во всю длину и ширину корабля; в ее носовой части находились две катапульты. Рубки, мостики и дымовые трубы располагались по одному борту. Ангар для самолетов занимал пространство между верхней и полетной палубой, причем высота его определялась из условия возможности «перемещения аппаратов поверх хранящихся в ангаре». Интересно выглядело решение о переоборудовании бывших погребов 14" боезапаса в отсеки хранения запасных самолетов в разобранном виде. Скорость корабля с прежней двигательной установкой и с учетом разгрузки его от тяжелой 14" артиллерии повышалась до 30 узлов. Длина и ширина определялись уже существующими размерениями корпуса, осадка предполагалась 7,6 — 7,9 м. Дальность плавания полным ходом — 1000 миль, экономическим — 3000 миль.
Рассмотрение этих вполне перспективных характеристик в Техупре ВМС РККА (преемник дореволюционного ГУК) сразу выявило ряд проблем. Для будущего авианосца не существовало пока ни самолетов, ни артиллерии (представитель ЛМЗ А.Г.Дукельский оценивал работы по подготовке образцов орудий и их установок в 1,5 года). Замену бортового бронирования признали «технически затруднительной» и проектная проработка этого варианта не проводилась.
14 июня 1925 года в Техупре состоялось совещание, посвященное срокам программы военного судостроения. В отношении переделки «Измаила» в авианосец отмечалось, что, по заявлению члена правления Судотреста В.П.Костенко, Балтийский завод мог бы принять корабль к своей достроечной стенке «для вскрытия и переборки механизмов» уже к 1 октября. Активные перестроечные работы на нем планировались с февраля 1926 года со сроком предъявления корабля к сдаче к 1 августа 1928-го. Их общая стоимость оценивалась в 14 334 тыс.руб. (в том числе 10 600 тыс.руб. — судостроительные работы и 3734 тыс.руб. — вооружение). 6 июля 1925 года СТО и Совнарком утвердили план переоборудования «Измаила». НТК УВМС развернул эскизное проектирование, но в середине марта 1926 года оно было приостановлено. В связи с недостатком средств на флоте (в руководстве страны победила точка зрения о приоритетном выделении ассигнований на нужды армии) от этого проекта отказались, и корабль передали Фондовой комиссии для сдачи на слом.
Однако просто так разрезать почти готовый корпус огромного линкора с турбинами, котлами, смонтированной полностью горизонтальной и на 2/3 вертикальной броней было бы неразумно. Поэтому в начале 1930 года НТК УВМС разработал целую программу опытов по исследованию как новых боевых средств, так и элементов броневой и конструктивной защиты корабля. Планировалось выяснить бронепробиваемость снарядов при стрельбе с различных дистанций и курсовых углов, а также определение замедления разного типа взрывателей при поражении жизненно важных частей корабля. Остехбюро желало провести стрельбу торпедой (заряд боевой части в 120, 250 и 500 кг тротила) с неконтактным взрывателем для выяснения действия взрыва под днищем корабля и, помимо этого, испытать новую авиаторпеду. ВВС собирались организовать серию опытных бомбометаний по «Измаилу» для расчета вероятности попадания в морскую цель, проверки качества бомбоприцелов, пробивной способности авиабомб и их разрушительного действия при разрыве внутри корабля. Намечались также испытания мин и торпед при подрыве их непосредственно у подводного борта и при постепенном удалении от него. Вся эта обширная программа увязла в многочисленных согласованиях между РККФ, ВВС и другими ведомствами. Вопрос затянулся до осени 1930 года, после чего решился сам собой — за отсутствием средств на опыты с «Измаилом» корабль окончательно шел на слом.
Разборка началась в следующем году трестом «Металлолом». К апрелю 1932 года от корабля осталась только подводная часть корпуса до уровня нижнего шельфа. Интересно, что даже в этот момент НТК еще пытался организовать какие-то опыты с подрывом зарядами тетрила его остававшегося на плаву остова.
Так закончилась история «Измайлов» — самых больших и мощных кораблей Российского Императорского флота за всю его более чем 200-летнюю историю. Правда, отдельным элементам их вооружения, бронирования и энергетической установки была уготована гораздо более долгая и славная судьба.
