ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ

 

Разработка проекта подводной лодки ново­го типа «для несения позиционной службы на закрытых театрах» началась в 1928 году сила­ми специалистов НТК и Балтийского завода под руководством Б.М. Малинина. В ноябре того же года решением Начальника морских сил Р.А. Муклевича были одобрены ТТЭ буду­щей субмарины. Однако разработанный на их основе эскизный проект Реввоенсовет в декаб­ре 1929 года отклонил. Конструкторам, в част­ности, предлагалось вдвое увеличить число «торпедных выстрелов». Поскольку затягивать сроки исполнения важного правительственно­го задания никто не имел права, сложилась па­радоксальная ситуация, когда эскизный и об­щий проекты создавались параллельно. 23 ян­варя 1930 года, после добавления запасных торпед новый вариант был наконец-то утверж­ден РВС, а в это же время в Техбюро № 4 Бал­тийского завода полным ходом шла работа над общим проектом. 5 февраля заложили три го­ловные лодки III серии, получивших обозначе­ние «Щука». Присутствовавший при этом наморси Муклевич произнес слова, ставшие пророчес­кими: «Мы имеем возможность этой подводной лодкой начать новую эру в нашем судостроении. Это даст возможность приобрести необходимые навыки и подготовить нужные кадры для развер­тывания производства».

Большое влияние на проект оказала подня­тая и обследованная английская лодка L-55 (с октября 1929 года находилась на восстанови­тельном ремонте в Кронштадте). От нее «Щуке» достались обводы с линейным преобразованием и общий архитектурный тип: полуторакорпусный, с булевыми цистернами главного бал­ласта. За счет простоты обводов и некоторых технологических решений планировалось дос­тичь значительного удешевления всей конструк­ции. Пять отсеков отделялись друг от друга плоскими прочными переборками с овальными дверями, рассчитанными на давление в две ат­мосферы. Торпедное вооружение состояло из четырех носовых и двух кормовых торпедных аппаратов. Аккумуляторная батарея (112 эле­ментов), прикрытая легкосъемными щитами, занимала второй отсек, дизели и гребные элек­тромоторы располагались вместе в четвертом. В третьем отсеке находился центральный пост. Откачивать главный балласт должны были две помпы «Рато». Любопытно отметить, что от ис­пользования помп для откачки главного балла­ста во всех флотах мира отказались еще в Пер­вую мировую войну. В случае со «щуками» дан­ный анахронизм воскрес именно исходя из эко­номии средств, отпущенных на постройку. По тем же причинам носовые горизонтальные рули не имели ограждения.

В процессе постройки в корабли внесли ряд заметных усовершенствований. Четвертый от­сек разделили легкой переборкой на два — ди­зелей и электромоторов, в результате чего на лодке стало шесть отсеков. Средняя цистерна находилась в прочном корпусе. Главный бал­ласт принимался в пять цистерн. Для улучше­ния мореходности устанавливались палубные цистерны и носовая цистерна плавучести (сня­ты в период капитальных ремонтов). Надстройка и рубка получились узкими. Баллеры носо­вых горизонтальных рулей располагались в но­совой дифферентной цистерне, а электродви­гатель дистанционного управления рулями — в центральном посту. Горизонтальные рули по­лучили ограждения. Большая часть баллонов ВВД (40 шт.) размещалась во втором отсеке, остальные 16 вместе с главными электродви­гателями - в пятом. Масляный насос дизелей - шестеренчатого типа. Задние крышки торпед­ных аппаратов закрывались откидными болта­ми на задрайках, а не кремальерными затвора­ми, как на лодках I и II серий. Топливных цис­терн, находившихся внутри прочного корпуса, было пять. Предусмотренный проектом 37-мм автомат на вооружение так и не поступил, и на его месте установили 45-мм полуавтомат 21-К. Фальшборт в носовой части рубки, выполнен­ный для защиты орудия в позиционном поло­жении, в скором времени сняли, установив от­кидные площадки полукруглой формы для удобства расчета. При капитальном ремонте площадка стала постоянной, с ограждением трубчатым релингом.

В процессе приемки первых «щук» III серии, проходившей с октября 1933 по август 1934 года, выявилась строительная перегрузка, до­стигавшая от 5,7 до 25 т (отчасти это объясня­лось добавлением запасных торпед). Недобор надводной скорости составил у лодок с немец­кими дизелями W8V28/38 фирмы МАИ («Щука» и «Окунь») 2,2 уз., с отечественными 38В8 Ко­ломенского завода («Ёрш» и «Комсомолец») — 1,75 уз. Причина крылась как в неправильно подобранных винтах, так и в форме корпуса, приводившей к наложению волн оконечностей и булей. В результате скорость «щук» III серии составила 11,8 уз. над и 8 уз. под водой. При этом дальность плавания оказалась больше расчетной: 3130 миль вместо 3000 и 112 миль вместо 110 соответственно.

На испытании при погружении на полную глубину головная лодка получила деформацию выкружки кормового торпедопогрузочного люка. Тогда же раздавило спасательный буй первого отсека. По итогам испытаний пришлось прове­сти местное усиление корпуса.

Мореходные качества были признаны удов­летворительными. Однако недостатков хватало: в приводе горизонтальных рулей обнаружился конструктивный дефект — под воздействием деформации корпуса на глубине 40—50 м его заклинивало; время осушения главного балла­ста центробежными помпами «Рато» составля­ло почти 20 мин, что было совершенно недопу­стимо; отмечались стесненность внутреннего расположения, неудачная конструкция Торпедопогрузочного устройства, большая шумность механизмов.

Ряд просчетов попытались устранить сразу. Щ-303 получила другие винты и дополнитель­ные наделки в носовой части булей для улуч­шения обтекаемости. Систему откачки главно­го балласта, помимо большого времени осуше­ния еще и создававшую опасный крен на всплы­тии, переделали. Сначала на месте одной из помп установили турбокомпрессор низкого давления типа «Броун-Бовери» для продувания цистерн главного балласта, а позже на «Окуне» испытали более эффективную систему проду­вания с использованием в качестве компрес­соров дизелей, приводимых в действие элект­ромоторами. Эффект оказался положительным: время продувания составило от 10 до 4,5 мин. Эта система применялась на «щуках» и в даль­нейшем.

Строительство кораблей III серии разверну­лось полным ходом, когда возникла необходи­мость усиления флота на Тихом океане. 22 июня 1932 года возглавляемый В.М. Молотовым Со­вет Труда и Обороны принял постановление «О постройке 12 подводных лодок для Дальнего Востока». Предвосхищая его, еще с конца 1931 года шла работа над новым проектом, перво­начально обозначавшимся как lll-бис серия, а в дальнейшем - «Щука А» (тип «Карась»). 23 де­кабря 1931 года наморси В.М.Орлов утвердил ТТЗ на эти лодки. Для экономии веса предлагалось широко применять сварку и легкие спла­вы. Решили изменить форму цистерн — как для улучшения их работы, так и для повышения гид­родинамических качеств корпуса. Переборки центрального поста должны были выдерживать максимальное давление 9 атм., прочие пере­борки - 4. Боевая рубка расширялась для ис­пользования в качестве шлюзовой камеры. За счет более равномерного размещения резер­вуаров по кораблю запас воздуха высокого дав­ления увеличивался на 20%. Подводная остой­чивость улучшалась за счет твердого балласта. Время всплытия лодки должно было состав­лять 7-8 мин, скорость надводного хода воз­расти до 14—15 уз. Предлагались также мно­гочисленные изменения в системах и механиз­мах. Торпедные аппараты планировалось ос­настить устройствами беспузырной стрельбы. Все эти предложения (17 пунктов) надо было реализовать, не изменяя установленного во­доизмещения в 570 т.

Строительную документацию подготовили в кратчайший срок. Было проработано разделе­ние корпуса на секции, пригодные для пере­возки по железной дороге. Основные измене­ния касались внутреннего расположения: вто­рой отсек разделили переборкой на два, доба­вили дополнительную переборку и передвинули носовую вперед на две шпации. Длина новой лодки увеличилась на 1,5 м. Аккумуляторную ба­тарею разделили на две группы по 56 элемен­тов. Таким образом, улучшилась надводная не­потопляемость, лодка оставалась на плаву при затоплении одного отсека с прилегающими цис­тернами без значительного дифферента (для III серии, в случае затопления первого или вто­рого отсека, он, по расчетам, мог составлять до 80°!). Запасные торпеды во втором отсеке из-за недостатка места хранились без боевых частей. Среднюю цистерну вынесли в между­бортное пространство, что в сочетании с пере­компоновкой механизмов позволило сделать центральный пост более просторным. Баллеры носовых горизонтальных рулей перенесли в но­совой отсек, что сильно облегчило их обслужи­вание. Для размещения камбуза кормовую переборку шестого отсека переместили с 58 на 61 шп. Носовую цистерну плавучести убрали, од­новременно изменив форму рубки и форштевня (он стал наклонным). Изменили и форму ограж­дения рубки, разместив на нем второе 45-мм орудие. Правда, ожидаемого прироста надвод­ного хода, несмотря на увеличение мощности дизелей с 500 до 685 л.с., не произошло.

На испытаниях выяснилось, что, по сравне­нию с балтийскими, тихоокеанские лодки гре­шат еще большим количеством дефектов. Над­водное водоизмещение достигло 604 т, скорость полного надводного хода составила 11,86 уз, (по проекту соответственно 592 т и 14,5 уз.). При­чиной этого стали как ошибки в расчетах мощ­ности, так и неправильно подобранные винты. Проявился и другой, свойственный всем «щу­кам» недостаток, — наличие зоны опасных ко­лебаний валов, что не позволяло развивать пол­ную мощность дизелей. Подводный ход также не добрал одного узла. Дизели имели ряд кон­структивных и производственных дефектов, нередкими оказались случаи, когда из-за до­пущенных на заводах отклонений от чертежей запасные части не подходили к механизмам!

Из-за неудачной конструкции муфты для пере­ключения с экономического на полный подвод­ный ход требовалось около 10 мин. Главные электродвигатели не давали полной мощности 500 л.с., а 400 л.с. могли держать только полча­са, так как температура аккумуляторной батареи повышалась до 50 °С. Это происходило из-за того, что электромоторы были мощнее батареи; при частых зарядках и на полном ходу батарея постоянно перегревалась. Недостаток пресной воды для доливки аккумуляторов первоначаль­но ограничивал автономность 8 сутками, вместо 20 по проекту (опреснителей на лодках тогда еще не было). Цементировка цистерн пресной воды оказалась низкого качества и отслаивалась це­лыми кусками. Предельная глубина погружения составила 50 м, при этом заклинивание носо­вых горизонтальных рулей начиналось с глуби­ны 40 м, а на 60 м заклинивало и кормовые (иногда картина была обратной: 45 и 30 м со­ответственно). Рули могли заклиниваться и на большом подводном ходу. На глубине 75 м пе­рископы вжимало давлением в дно шахт. Сис­тема воздуха высокого давления показала пол­ную непригодность: из стальных баллонов вырывало бронзовые головки, что приводило к стравливанию воздуха из целых секций. Весьма высокой была шумность механизмов. Все это явилось результатом ускоренного (в течение 9 месяцев) строительства лодок.

Первая зима на Тихом океане выявила мно­го мелочей, досаждавших морякам. Лодки не были обеспечены соответствующей документа­цией. Внутреннее расположение, и раньше справедливо критиковавшееся за стесненность, мало подходило даже для повседневного осмот­ра механизмов. Чтобы добраться к некоторым из них, требовалось в течение нескольких ча­сов разбирать другие системы. Холод прояв­лял себя везде: замерзала пресная вода в не­которых горловинах, трубопроводах и клапанах, лед набивался в ниши щитов торпедных аппа­ратов и препятствовал их открыванию. Все тру­бопроводы из стали, принятые как по образцу L-55, так и по настоянию промышленности, бы­стро корродировали.

Несмотря на это строительство средних под­водных лодок шло лавинообразно. В общей сложности по программе второй пятилетки (1933-1937 гг.) предполагалось строительство 193 субмарин среднего класса (84 для Дальне­го Востока, 55 для Черного, 36 для Балтийско­го морей, 18 для Северного флота). Фактичес­ки выпуск «щук» в тот период ограничивался уже не отпускаемыми финансовыми средства­ми, а мощностью судостроительных заводов.

Лодки следующей серии - V-бис (первона­чально VII) - особых конструктивных отличий не имели. В основном улучшали некоторые конст­рукции и устраняли уже выявившиеся дефекты по опыту предыдущих серий. В очередной раз изменили форму надстройки и рубки, но особых результатов не добились. Методы расчета проч­ности корпуса и непотопляемости еще только разрабатывались, и многое приходилось изме­нять по результатам испытаний. Особенно боль­шие разочарования принесли попытки увеличить надводный ход субмарин. При достижении пол­ного хода образовывались две системы попе­речных волн: одна — от форштевня, вторая — от булей. Происходившая волновая интерференция резко увеличивала сопротивление движению. Хотя считалось, что подлодки V и V-бис серий стали развивать на 0,5 уз. больше, чем «щуки» III серии, на испытаниях Щ-202 даже при дос­тижении максимальной мощности дизелей (2x685 л.с.) показала все те же 11,88 уз.

Практически одновременно с проектом «Щука А» началась разработка усовершенствованной лодки, под обозначением «Щука Б» (VIII серия). Оперативно-тактическое задание наморси Ор­лов утвердил 6 января 1932 года. Общий про­ект, на основании эскизного НИВК, выполняло ЦКБС-2, руководил работой К.К. Перцев. Пред­полагалось создать усовершенствованную лод­ку среднего тоннажа со значительно улучшен­ными параметрами.

Форма корпуса, особенно булей, приобре­тала более выгодные, с точки зрения гидроди­намики и остойчивости, очертания. Прорабаты­валась возможность цельносварной лодки, од­нако в окончательном варианте прочный кор­пус делался клепаным. В состав вооружения включались 10 мин заграждения нового типа с зарядом 250 кг. Сохранялось требование уста­новки беспузырных и бездифферентных гидрав­лических торпедных аппаратов. Запас торпед предполагалось увеличить до 6. Артиллерий­ское вооружение первоначально составляли два 76,2-мм орудия, позже замененные одним 100-мм и одним 45-мм. Резко должна была возрасти скорость надводного и подводного хода: до 17-18 и 10-11 уз. соответственно. Из-за отсутствия дизелей необходимой мощности лодка становилась трехзальной. В подводном положении работали бортовые валы, связанные с электродвигателями. Дальность плавания су­щественно увеличивалась: полным надводным ходом - 2000 миль, экономическим (8,5 уз.) -5000, с возможностью приема топлива в пере­груз — до 6000, полным подводным — 10 миль (с проработкой увеличения до 15), экономи­ческим (3 уз.) —120—150 миль. Автоном­ность — 30 суток. Нормальное надводное во­доизмещение 550-600 т, но по расчетам по­лучалось почти 700.

Проект лодки со столь высокими характерис­тиками, несмотря на утверждение Реввоенсоветом 25 января 1933 года и разработку рабо­чих чертежей, в строительство так и не попал. Причиной этого стали радикальные отличия конструкции от базового проекта, общими ос­тались только главные механизмы и часть сис­тем. Миносбрасывающее устройство и мины к нему в приемлемом варианте так и не были разработаны. Необходимо отметить, что как раз в это время группа советских морских специа­листов изучала возможность строительства но­вой серии средних подводных лодок по иност­ранным чертежам (впоследствии IX серия). В итоге, в середине 1933 года было принято ре­шение начать строительство новой серии «щук» по доработанному проекту V-бис серии, в кото­рый вносились все необходимые улучшения и изменения.

Новая серия получила обозначение У-бис-2. В очередной раз переработали теоретический чертеж и форму рубки, что наконец-то подняло скорость надводного хода на 0,5 уз. и улучшило мореходность. Кормовую переборку второго от­сека сделали ступенчатой — это позволило хра­нить торпеды в собранном виде. Переделали торпедопогрузочное устройство, чем, с одной стороны, уменьшили загроможденность отсеков, а с другой — сократили время погрузки до 12 часов, против 25—30 прежних. Переборки цент­рального поста усилили (теперь они могли вы­держивать давление 6 кг/см. Цистерны главно­го балласта № 3 и 4 приспособили для приема дополнительного топлива. Передачу электромо­тора экономического хода изменили с шестерен­чатой на ременную, сделавшую ее работу бес­шумной. Электродвигатели носовых и кормовых горизонтальных рулей перенесли в концевые от­секи, оставив в центральном посту только руч­ное управление. Система продувания главного балласта дизелями стала штатной. Часть субма­рин получила сетепрорезатели «Сом». Благода­ря внедрению всех этих новшеств лодки У-бис-2 заслужили высокую оценку моряков.

 

СЕРИЙНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО

 

В строительстве подводных лодок типа «Щука» были задействованы семь заводов: ле­нинградские Балтийский имени С. Орджоникид­зе (№189), Северная верфь имени А. Жданова (№190), имени А. Марти (№194), горьковский «Красное Сормово» (№112), николаевский име­ни 61 Коммунара (№200) и владивостокский «Дальзавод» имени Ворошилова (№202). При этом широко использовалась производственная кооперация - корпусные конструкции для ло­док, строившихся на различных заводах, постав­лялись с Балтийского завода. В дальнейшем субмарины, предназначенные для ТОФ, пере­возились в разобранном виде по железной до­роге и собирались на «Дальзаводе» и в Осиповском затоне (Хабаровск). Как уже упоминалось, конструкция была приспособлена к пере­возке по железной дороге на транспортерах в виде восьми секций прочного корпуса. Посколь­ку предприятия-сборщики испытывали большой дефицит квалифицированных кадров, с заводов европейской части страны на них было отправ­лено более тысячи инженеров и рабочих; пери­одически к работе на месте подключались и представители ЦКБС-2. Срочность заказа ока­залась столь велика, что первые дальневосточ­ные субмарины начали проходить испытания раньше балтийских.

Подводные лодки типа «Щ» предназначались для всех флотов страны. В сентябре 1934 года при присвоении подводным лодкам тактичес­ких номеров для всех «щук» предусматривалась литера «Щ» с добавлением трехзначного номе­ра, первая цифра которого обозначала принадлежность к флоту:«1» — Тихоокеанскому, «2» — Черноморскому, «3» — Балтийскому, «4» — Се­верному.

Сборка ленинградских лодок V-бис серии осуществлялась не только на Дальнем Восто­ке, но и на Черном море, где из готовых бал­тийских «полуфабрикатов» собрали Щ-201, Щ-202 и Щ-203. Черноморские лодки V-6nc-2 се­рии уже от начала до конца строились на заво­де №200 в Николаеве. В строительстве одной лодки данной серии для КБФ (Щ-308) принял участие завод «Красное Сормово». Любопытно отметить, что все сормовские лодки строились не на стапелях, а в так называемых «судоямах», из которых готовые корабли выводились как из сухого дока. Приемка субмарин проходила уже на Балтике после перевода по Мариинской сис­теме.

 

ОПИСАНИЕ КОНСТРУКЦИИ (ПОДВОДНАЯ ЛОДКА У-БИС-2 СЕРИИ)

 

Корпус

 

Прочный корпус подводных лодок типа «Щ» длиной 43,0 м располагался между 14 и 75 шп., расстояния между которыми были неодинаковы: от 14 до 16-500 мм, от 16 до 64-750 мм, от 64 до 75—500 мм. На протяжении от 22 до 63 шп. он представлял собой трубу с круговыми сече­ниями. В районе от 14 до 22 и от 63 до 75 шп. сечения прочного корпуса имели эллиптичес­кую форму, причем носовые — с вертикальной главной осью, кормовые - с горизонтальной. Наибольший диаметр прочного корпуса у ми­дель-шпангоута — 4,38 м. Обшивка прочного корпуса выполнялась из листов стали толщи­ной 13,5-мм, наложенных в продольном направ­лении и соединенных по пазам внакрой, а по стыкам соединенных планками. По пазам шел трехрядный шахматный заклепочный шов, по стыкам - двухрядный.

Прочный корпус был рассчитан на наружное давление в 9 атм, соответствующее глубине около 90 м. Впрочем, в годы войны «щуки» по­гружались и на большие глубины. Так, Щ-405 в августе 1941 года случайно «нырнула» на глу­бину 125 м, Щ-402 в октябре того же года — на 115 м. С носа и с кормы прочный корпус огра­ничивали водонепроницаемые плоские пере­борки клепаной конструкции толщиной 16 мм. Трубы торпедных аппаратов были связаны с переборками дифферентных цистерн и состав­ляли часть конструкции прочного корпуса.

Шесть сварных переборок разделяли проч­ный корпус на семь отсеков. Обделочные уголь­ники приклепывались как к его обшивке, так и к переборкам; крепление балок к обшивке — на сварке. Переборка 22 шп. - из 44-мм листов в средней части и 11-мм по краям - подкрепля­лась вертикальными стойками и цепным ящиком. Остальные переборки имели толщину 11 мм (рассчитаны на давление 2 атм), а образующие центральный пост - 14 мм (рассчитаны на 6 атм с обеих сторон).

Непотопляемость лодок в надводном поло­жении, для случаев плавания без топлива, в бортовых балластных цистернах обеспечивали 7 водонепроницаемых отсеков. При поврежде­нии любого отсека прочного корпуса с приле­гающей к нему бортовой цистерной с одного борта (за исключением шестого отсека), а так­же при повреждении одной из концевых цис­терн лодка могла оставаться на поверхности с положительной остойчивостью и сохранять ход. Непотопляемость при аварии в подводном по­ложении не обеспечивалась.

Прочная рубка располагалась между 40— 44 шп. и была выполнена из маломагнитной стали в виде цилиндра с внутренним диамет­ром 1700 мм. Корпус рубки был составлен из двух 12-мм листов, соединенных между собой угольниками с прокладками между ними из па­русины на сурике. Крыша рубки — сферическая, с радиусом сферы 1770 мм из листов толщи­ной 16 мм; в ней имелось отверстие диамет­ром 650 мм для комингса входного люка.

Надстройка проходила по всей длине лод­ки; ее наибольшая ширина— 1750 мм, высота в районе расположения цилиндрической части прочного корпуса - 750 мм. Толщина бортовых листов и верхней палубы надстройки — 3 мм, расстояние между шпангоутами — 500 мм.

Для быстрого заполнения надстройки водой при погружении ее борта от 22 до 31 шп. в но­совой части и от 58 до 70 шп. в кормовой не доходили до прочного корпуса на 5 мм, обра­зуя нечто вроде постоянно открытых продоль­ных шпигатов. Вентилирование надстройки при заполнении ее водой осуществлялось через большое количество просверленных отверстий в палубе.

Волнорезные щиты носовых торпедных аппа­ратов (верхние длиной 3040 мм, нижние 2790 мм) делались из 8-мм стали. Из-за особенностей конструкции носовой части волнорезные щиты на «щуках» в годы войны ломались чаще, чем на лодках других типов. Бывало, что из-за их заклинивания приходилось досрочно покидать позицию. На тихоокеанских и североморских лодках щиты сняли, в результате надводная скорость упала примерно на 2 уз., а подвод­ная - на 0,5.

Киль коробчатого сечения из 10-мм листов, приклепанных к прочному корпусу угольника­ми, располагался в средней части корпуса (14-69 шп.) и служил для усиления ее продольной прочности, а также для постановки лодки на кильблоки при доковании. Для увеличения ос­тойчивости субмарины в киль укладывался пе­реносной твердый балласт (обычно чугунные чушки) общим весом до 37 т.

В целях уменьшения сопротивления воды при подводном ходе прочная рубка имела лег­кое ограждение из 3-мм листов стали. Палуба ограждения, устроенная на уровне комингса рубочного люка, служила ходовым мостиком при надводном плавании — там были установлены магнитный компас и пост управления вертикаль­ным рулем.

В корму от рубки в ограждении находились надводный гальюн и помещение для боцман­ского имущества. Свободное заполнение и осу­шение ограждения при погружении и всплытии обеспечивали отверстия в его боковых стенках и в палубе. В районе расположения кормового орудия фальшборт ограждения имел части, от­кидывающиеся с помощью ручной лебедки. В опущенном положении они служили площадкой для орудийного расчета. На отдельных лодках уже в ходе войны их сняли и заменили круглой площадкой с леерами или с постоянными труб­чатыми релингами.

Подводный и надводный якоря выбирались электрическим шпилем. Надводный якорь Хол­ла весил 600 кг, подводный грибовидный -1000 кг.

 

Система погружения и всплытия

 

Внутри прочного корпуса располагались цис­терны: дифферентные носовая (между 14 и 15 шп.) и кормовая (73—75 шп.), торпедоза-местительная (17-20 шп.), провизионная (20-22 шп.), топливные № 1-4 (24-31, 31-37, 45-49, 49—55 шп. соответственно), уравнительная (41-44 шп.), быстрого погружения (43-45 шп.), пресной питьевой воды (39-42 и 69-73 шп.), замещения снарядов (37-39 шп.), масляные ос­новная (55-60 шп.), расходная (51-53 шп.), сточная (49-51 шп). Большая часть цистерн главного балласта располагалась в булях. Палубные цистерны (на 33-39 и 47-57 шп.) в процессе капитальных ремонтов были ликвиди­рованы.

Для всплытия служила система, состоящая из воздухопроводов высокого (аварийное про­дувание) и низкого давления с арматурой из красной меди (Следует отметить, что в тех местах, где красно-медные трубы пролегали вблизи стальных листов обшивки, образовывалась гальваническая пара, способствовавшая интенсивной коррозии. Для борьбы с этим явлением между медью и сталью стали вставлять цинковые пластины-протекторы, но это удавалось сделать не всегда. Вообще же срок службы красномедных трубок не превышал 1,5 года.). Нормальное всплытие подвод­ной лодки осуществлялось следующим обра­зом. При состоянии моря до 4 баллов сначала полностью продувалась воздухом ВД средняя цистерна; при этом рубка с люком выходила из воды почти целиком, а вся верхняя палуба -примерно на 0,5 м от поверхности воды; рубоч­ный люк достаточно высоко отстоял от уровня воды. При состоянии моря свыше 4 баллов, одновременно с продуванием средней цистер­ны частично продувались воздухом ВД конце­вые балластные цистерны № 1 и 6. Остальной главный балласт продувался сжатым воздухом НД, подаваемым дизелем, который в этом слу­чае служил компрессором и приводился во вра­щение главным электродвигателем. О полном продувании цистерн командир подводной лод­ки судил по выходу воздушных пузырей в райо­не расположения кингстонных выгородок соот­ветствующих балластных цистерн. Быстрое всплытие подводной лодки осуществлялось только при авариях и в других экстремальных ситуациях. В этом случае воздухом ВД проду­вались все цистерны главного балласта и сред­няя.

Воздух высокого давления на лодке пред­назначался для следующих целей; аварийного продувания балластных цистерн, стрельбы тор­педами из торпедных аппаратов, подачи воз­духа в отсеки для спасательных целей, пуска дизелей и для выключения муфт «Бамаг», про­дувания решеток приемных кингстонов балласт­ной магистрали, получения воздуха среднего давления. Полный запас ВВД составлял 4758 л при давлении в 200 атм; он хранился в 61 бал­лоне емкостью по 78 л каждый. Для пополнения расхода воздуха на лодке имелось два компрес­сора высокого давления типа К-7 производитель­ностью 6 л в минуту при давлении 255 атм. Но в эксплуатации они оказались весьма ненадеж­ными и часто выходили из строя.

Воздухопровод среднего давления обслужи­вал в основном вспомогательные устройства. Он был собран из труб красной меди с бронзо­вой арматурой и брал свое начало в четвертом отсеке от магистрали ВВД.

Об эксплуатационных характеристиках сис­темы всплытия можно судить по результатам испытаний подводной лодки Щ-204 У-бис-2 се­рии. Режим двигателей: число об/мин — 200, крен при продувании — до 6° на оба борта, вре­мя продувания — 11 мин (бортовые балластные цистерны № 3 и 4 с топливом продуванию не подлежали). При 300 об/мин (обоих двигате­лей): крен -до 2°, время продувания -4 мин. При 320 об/мин (оба двигателя): крена не на­блюдалось, время-3 мин. Повышение до 415 об/мин (оба двигателя): крена не наблюдалось, продувание - около 2 мин.

Из этого следует, что при продувании бал­ласта при малом числе оборотов не исключа­лась возможность возникновения большого кре­на. В свежую погоду продувание балласта под­водной лодки, даже при больших числах обо­ротов двигателей, без хода было затруднено. В таких случаях эта процедура производилась на ходу: один электродвигатель работал на винт (подводная лодка движется против волны), а другой вращал дизель на больших оборотах и продувал балласт. Возможен и режим продува­ния, когда главные гребные электродвигатели при включенных муфтах «Бамаг» работали на винт и подводная лодка шла против волны. При числе оборотов около 200 об/мин продувание происходило почти без крена и занимало при­мерно 10 мин.

Осушительные средства на лодках типа «Щ» У-бис-2 серии общей производительно­стью 280 т/ч состояли из двух трехпоршневых помп ТП-15 завода «Борец» (общая про­изводительность— 15 т/ч при противодавле­нии 9 атм). Водоотливные средства — один турбонасос Р-130, установленный в централь­ном посту(производительность — 250 т/ч, при параллельном соединении крылаток и проти­водавлении 9 м вод. ст. и 25 т/ч, при после­довательном соединении крылаток при про­тиводавлении 9 атм).

Время заполнения цистерн главного балла­ста составляло 32 с. Время их продувания воз­духом НД при всплытии из позиционного поло­жения в надводное — 4 мин при 340 об/мин дизеля.

По оценкам военного времени, система по­гружения подлодок типа «Щ» (кроме Х-бис се­рии) не обеспечивала быстрого ухода под воду из-за малого объема цистерны быстрого погру­жения. Командирам приходилось принимать балласт и в уравнительную цистерну.

 

Энергетическая установка

 

Подводные лодки типа «Щ» оснащались двумя бескомпрессорными восьмицилиндро­выми четырехтактными дизелями 38-В-8 по­стройки Коломенского машиностроительного завода. Нормальная (она же и максимальная) мощность каждого двигателя - 685 л.с. при 600 об/мин. Диаметр цилиндра — 280 мм, ход поршня — 380 мм, расход топлива при полной мощности на 1 л.с./ч — 175...185 г. Характер­ной особенностью двигателя был малый удель­ный вес — 16 кг/л.с. К его недостаткам можно отнести излишнюю чувствительность к качеству смазки головных подшипников (при несоблю­дении этого требования быстро происходил задир поршней цилиндров) и сильную корро­зию рабочих втулок.

В зависимости от решаемой задачи лодка могла иметь нормальный или усиленный за­пас топлива. Нормальным считалось количе­ство топлива в цистернах прочного корпуса — 29,6 куб. м, что приблизительно соответство­вало весу 26 т. Усиленным - количество топлива, принятого в бортовые балластные цис­терны № 3 и 4 плюс нормальный запас, то есть 70,9 куб. м, или 62-64 т.

При нормальном запасе топлива наиболь­шая надводная скорость составляла 12,3 уз. Дальность плавания без зарядок 1280 миль. При экономической надводной скорости 9 уз. дальность плавания без зарядок достигала 2280 миль. Каждая полная зарядка аккумуля­торной батареи сокращала дальность плава­ния: в первом случае на 55 миль, во втором -на 90. При усиленном запасе топлива наиболь­шая надводная скорость снижалась до 12 уз., экономическая — до 8. Дальность плавания (без зарядок) равнялась 2880 и 5250 милям соответственно. Средняя подводная скорость в продолжение одного часа составляла 8 уз., дальность плавания — 8 миль. Экономическая подводная скорость — 2,55 уз. обеспечивала дальность плавания 104 мили.

Главные гребные электродвигатели посто­янного тока марки ПГВ завода «Электросила» одноякорные, реверсивные, с часовой мощно­стью 400 л.с. при 450 об/мин. Они работали на винт, служили в качестве генераторов для за­рядки аккумуляторной батареи и вращали ди­зели при продувании балласта.

Аккумуляторная батарея состояла из 112 элементов типа КСМ-2, разбитых на две груп­пы. Элементы в каждой группе соединялись последовательно; сами группы при стоянке лод­ки в базе между собой соединялись параллель­но, а для дачи полного хода - последователь­но. Вентилирования каждого аккумулятора -индивидуальное. В годы войны эта система как не оправдавшая себя переделывалась на общеямовую. Время зарядки: из полностью раз­ряженного состояния — 12—14 ч, из среднеразряженного — 9 ч. Стремление командиров ло­док плавать с полностью заряженной батареей приводило к многочисленным подзарядкам, при которых батарея постоянно перегревалась, и срок ее эксплуатации сокращался.

Гребной винт — трехлопастный, бронзовый. Его диаметр — 1260 мм, шаг — 970 мм, вес — 225 кг. В процессе эксплуатации выяснилось, что кромки лопастей слишком тонкие, легко загибаются, получают трещины и ломаются.

Для управления лодкой по курсу и глубине служили вертикальный руль полубалансирного типа (площадь пера 4,2 кв.м) и две пары балансирных горизонтальных рулей (носовые 4,14 кв.м, кормовые 4,52 кв.м). Управление первым — от винтового привода Дэвиса, вра­щаемого электромотором, или ручное из седь­мого отсека. Наибольший угол перекладки 35°. Наибольшие углы перекладки вторых — 20° (но­совые) и 25° (кормовые). Передача от элект­родвигателей — валиковая, ручное управле­ние — из центрального поста. Необходимо от­метить, что электропривод горизонтальных рулей оказался весьма шумным, а ручной при­вод требовал больших усилий для переклад­ки. Зачастую это вынуждало личный состав отказываться от использования ручного при­вода даже в тех случаях, когда лодка пресле­довалась противником.

Диаметр циркуляции на полном надводном ходу — около 295 м. Устойчивость держания глубины при любой скорости, начиная с 2 уз., — 0,3 м. Лодки типа «Щ» могли плавать в мелко разбитом льду. Время перекладки рулей на пол­ном ходу при электрическом управлении от среднего положения в любое крайнее: для вер­тикального руля— 15 с, для горизонтальных рулей- 10...13 с. Задний ход осуществлялся только главными электродвигателями.

 

Вооружение

 

Главное вооружение субмарины - шесть стальных торпедных аппаратов, установленных в плоскостях, параллельных диаметральной.

Полная длина аппарата - 7520 мм, внутренний диаметр трубы по направляющим — 536 мм. Расстояние между осями носовых аппаратов — 1350 мм, кормовых- 1240 мм. Стрельба про­изводилась сжатым воздухом. Время приемки торпед 4,5—5 ч, подготовки повторного зал­па - от 3 ч 20 мин до 4 ч. С 1939 года лодки начали оснащать системой беспузырной тор­педной стрельбы (БТС). Принцип ее действия заключался в автоматическом перепуске вы­талкивающего торпеду воздуха высокого дав­ления внутрь прочного корпуса после прохож­дения торпедой 2/3 длины торпедной трубы. Когда же давление в трубе падало до величи­ны забортного, вода полностью заполняла тру­бу, а через нее и торпедозаместительную цис­терну. В боевых условиях эта излишне слож­ная система часто давала сбои. Если появле­ния воздушного пузыря на поверхности, как правило, удавалось избежать, то заполнение торпедозаместительной цистерны и восста­новление нормальной плавучести происходи­ло обычно уже после того, как нос или рубка лодки показывались на поверхности. На немец­ких подлодках торпеды выталкивались специ­альным поршнем, который приводился в дви­жение сжатым воздухом, травившимся из тру­бы внутрь лодки. При такой системе угрозы выхода воздуха на поверхность не существо­вало.

«Щуки» вооружались 10 торпедами: 6 в ап­паратах и 4 запасных на стеллажах во втором отсеке. Первоначально это были 533-мм тор­педы типа 53-27 (первая цифра - калибр в см, вторая — год принятия на вооружение), раз­работанные в Остехбюро. В зависимости от типа они имели вес 1675 или 1725 кг (вес ВВ 200 или 250 кг), скорость 43,5 уз. и дальность хода 3700 м. Основной недостаток торпед 53-27 - плохая герметичность и невыдержи­вание режима движения по глубине, поэтому с началом войны на ЧФ их полностью запрети­ли к применению, а на остальных флотах ис­пользовали весьма ограниченно(при установ­ке глубины не менее 3 м). На смену им еще в 1938 году приняли торпеду 53-38, являвшую­ся копией закупленной в Италии в 1930 году «фиумской» торпеды 53F. Новая торпеда при почти такой же длине, как 53-27 (7200 и 7150 мм соответственно), имела вес 1615кг (вес ВВ 300 кг) и скорость 44,5 уз. при дальности 4000 м (также имелся режим 34,5 уз. — 8000 м или 30,5 уз. - 10 000 м, но он на ПЛ практи­чески не применялся). Именно эта торпеда на «щуках» в годы Великой Отечественной была основной. Поступившие на вооружение уже в ходе войны торпеды типов 53-38У, 53-39 и электроторпеда ЭТ80 на лодках типа «Щ» не использовались из-за габаритных ограниче­ний.

Поскольку производство торпед 53-27 раз­ворачивалось фактически одновременно со строительством первых «щук», конструкторы предусмотрели возможность стрельбы стары­ми торпедами типа 45-10/15 -для этого слу­жили устанавливаемые внутрь торпедных труб решетки. Вскоре торпеды данного типа сняли с вооружения, но в 1936 году им на смену пришли другие - типа 45-36Н, также сконст­руированные на основе итальянского прототи­па: длина 5700 (6000 мм) (В скобках приведены данные для торпеды 45-36НУ с увеличенным боевым зарядным отделением), вес 935 (1028) кг, вес ВВ 200 (285 кг) и скорость 41 уз. при даль­ности 3000 м; имелся и 32-узловой режим — 6000 м. В начале войны торпеды типа 45-36Н применялись на «щуках» ограниченно, но по­том стали использоваться все чаще. К началу 1945 года нормальный боекомплект балтий­ских подлодок III - V серий состоял из восьми торпед 53-38 и четырех 45-36Н. Несмотря на увеличение боекомплекта, разнотипность тор­пед затрудняла их применение, поскольку из-за различия в скоростных характеристиках их нельзя было использовать в одном залпе. Кро­ме того, из-за нехватки торпед с 1944 года «щукам» приходилось снова брать неудачные 53-27.

Первоначальное артиллерийское вооруже­ние «щук» - два 45-мм полуавтомата 21-К. Го­ризонтальный угол обстрела каждого ору­дия - 280°, снижения - 10°, возвышения -85°, вес фугасного снаряда — 1,41 кг, началь­ная скорость - 760 м/с. Дальность стрельбы: горизонтальная - 50 кбт, по высоте - 4500 м. Скорострельность - около 25-30 выстр./мин. Боезапас - 500 патронов на ствол. Для пер­вых выстрелов возле полуавтомата устанав­ливался герметичный кранец на 15 патронов. В средней части мостика имелись два верт­люга для съемных пулеметов М-1 «максим» (запас патронов к ним и к пяти винтовкам Мосина — 24 000 штук). Кроме того, на лодке имелось 27 револьверов.

Артиллерийское вооружение «щук» изна­чально вызывало у моряков нарекания. Пере­деланный из знаменитой 45-мм противотан­ковой пушки полуавтомат 21-К как зенитное орудие отличался крайне низкими боевыми характеристиками. Да и возможности в борь­бе с надводными целями у него были весьма скромными. Так, например, в ходе советско-финляндской войны для потопления в почти полигонных условиях 379-тонного эстонского судна «Кассари» Щ-323 затратила 152 сна­ряда, Щ-311 для уничтожения 484-тонного «Фенриса» - 127. Дело в том, что 45-мм фу­гасный снаряд имел всего 360 г взрывчатого вещества и не мог нанести судну фатальных повреждений. Любопытно, что, вернувшись из боевого похода в начале июня 1942 года, ко­мандир Щ-214 В.Я. Власов (потопил три бол­гарских шхуны) предложил заменить 45-мм орудия... обычными ранцевыми огнеметами! Несколько лучшие результаты имела стрель­ба бронебойно-зажигательными снарядами, но в целом 45-мм пушка продемонстрирова­ла совершенно неудовлетворительные боевые качества. Потому не случайно, что еще до начала Великой Отечественной войны неко­торые «щуки» X серии Черноморского флота стали получать вместо кормового 45-мм ору­дия 12,7-мм пулемет ДШК.

Поиск новой артсистемы для «щук» велся с конца 1930-х. В ноябре 1939 года возглавляе­мое В.Г. Грабиным ОКБ № 92 в инициативном порядке начало разрабатывать лодочную 76-мм неуниверсальную пушку Ф-35. Ее качающая­ся часть была заимствована от дивизионной пушки Ф-22 с длиной ствола 50 (реально 51,3) калибров. Максимальный угол возвышения ствола - 36°, вес снаряда - 6,2 кг, начальная скорость — около 700 м/с, скорострельность — 12 выстр./мин; общая масса артустановки— 0,79 т, расчет — 4 человека. Единственный эк­земпляр Ф-35 был установлен на черномор­ской Щ-204, прошел успешные испытания в начале 1941 года и погиб вместе с ней. По версии, изложенной в мемуарах В.Г. Грабина, решение отказаться от новой пушки принял маршал Г.И. Кулик, старавшийся не загружать артиллерийские заводы выполнением «лишних» флотских заказов.

Последней применявшейся на «шуках» артсистемой стал 25-мм зенитный автомат 84-КМ, установленный на черноморской Щ-215, по-видимому, летом 1943 года. Данных об эксплу­атации этого орудия пока найти не удалось, известно лишь, что к августу 1944 года оно на лодке либо отсутствовало, либо находилось в нерабочем состоянии.

Установленный на части лодок сетепрорезатель «Сом» представлял собой систему ре­заков (четыре на форштевне, два на баке ли­нейновозвышенно и по одному с каждого бор­та), а также систему оттяжек, предохранявших выступающие части лодки от попадания тросов сетевых заграждений. Практика не подтверди­ла полезность этого устройства, и его посте­пенно демонтировали, закрыв пилу на фор­штевне металлическими листами.

Накануне войны на вооружение был принят прибор «Краб» - индивидуальный охранитель подводных лодок от сетей и минрепов якорных мин. Он устанавливался на кронштейнах по обе­им сторонам ограждения рубки. Это был пнев­матический резак, автоматически перекусыва­ющий попавший в него трос. До начала войны «крабы» установили на черноморских Щ-209, Щ-212 и Щ-213. 30 ноября 1941 года Щ-209 с его помощью подсекла якорную мину, но 19 января 1942 года эта же лодка чуть не погибла, захватив «Крабом» минреп плавающей мины. Прибор не сработал, и командиру лодки с тру­дом удалось освободиться от смертоносной находки. Постоянной бедой этого устройства являлось травление сжатого воздуха через саль­ники, из-за чего его часто выключали.

 

Средства наблюдения, навигации и связи

 

Подводные лодки типа «Щ» оснащались дву­мя перископами: командирским (ПА) и зенитным (ПЗ), которые изначально имели длину 7,5 м. Начиная с X серии применялись 9-метровые перископы. Их же получали в ходе капитальных ремонтов и лодки более ранних выпусков. Вы­сота головок перископов от ватерлинии состав­ляла соответственно 7,3 м, и 9,45 м. Наблюде­ние велось только из центрального поста; подъем и опускание производились весьма шумной электрической лебедкой либо вручную.

Радиоаппаратура внешней связи состояла из длинноволнового передатчика «Шквал-Щ» и коротковолнового «Бухта». Впоследствии их заменили соответственно на «Окунь» (60—75 Вт, рабочий диапазон 200—1200 м, дальность пе­редачи с лодочной антенной 80—100 миль) и «Щуку» (500-650 Вт, диапазон 30-120 м, даль­ность передачи до 2000 миль). Для приема слу­жили длинноволновый «Дозор» и коротковол­новый КУБ-4. Во время ремонтов последний заменялся на «Метель» или 45-ПК-1 с повышен­ной чувствительностью. Все аппараты работа­ли как радиотелеграфом, так и радиофоном через микрофон. Для внутриэскадренной свя­зи и связи с десантными партиями имелась приемопередающая УКВ-станция «Рейд» (мощ­ность 4-6 Вт, дальность передачи до 15 миль). На части лодок устанавливались радиопелен­гаторы «Бурун» и «Пассат».

С 1939 года подводные лодки стали осна­щать шумопеленгаторными станциями типа «Марс-12» с эллиптической базой из 12 при­емников (приемники располагались в носовой проницаемой оконечности). В зависимости от гидрологии моря станция могла пеленговать шумы крупного корабля на дистанциях 12,5— 30 кбт, при точности пеленгования по направ­лению от 1° до 3°; дистанцию до цели она не определяла. Необходимо отметить, что даже этой примитивной, относительно зарубежно­го уровня, аппаратурой к началу Великой Оте­чественной было оснащено только 159 подло­док из 213. В годы войны на вооружение на­шего флота была принята гораздо более совершенная ГАС «Дра-кон-129» английского производства, которая могла работать как в пассивном, так и в ак­тивном («эхо») режиме, определяя дистанцию и пеленг до целей уда­ленных на 12-18 кбт с точностью 2,5°-3°. Пер­вой из «щук» в середи­не 1942 года ее получи­ла Щ-403. В основном она использовалась для обнаружения якорных мин, представлявших основную угрозу под­водным лодкам на всех ТВД.

Для связи с подвод­ными лодками на «щу­ках» имелась двухмечевая установка звукоподводной связи «Вега» или «Сириус». Ее верхний меч располагался на па­лубе между 9 и 10 шп., а нижний — в специальной выгородке между 45— 46 шп.

На подводных лодках устанавливались сле­дующие навигационные приборы: гирокомпас Сперри (или марки ГУ М-1 модель 2), три маг­нитных компаса 127 мм (главный, путевой и рубочный), электрический лаг ГО М-3 модель 2, эхолот ЭМС-2 и ручной лот. Освещение поверх­ности в ночное время обеспечивал прожектор МСПЛ-л4,0.

 

Обитаемость и экипаж

 

Изначально экипаж подводной лодки типа «Щ» включал 7 «средних» командиров (коман­дир, комиссар, помощник командира, команди­ры БЧ-1/4, БЧ-2/3 и БЧ-5, военфельдшер), 6 младших командиров и 25 краснофлотцев. В военное время численность экипажа увеличи­лась до 40 человек (7 средних и 15 младших командиров, 18 краснофлотцев).

Автономность при нормальном запасе топ­лива, масла, пресной и дистиллированной воды составляла 20 суток, в отдельных случаях она повышалась до 45-55. Запас пресной воды -от 2,5 до 6,7 т.

Очистка воздуха производилась 10 электро­вентиляторами или 9 машинами регенерации со специальными патронами РВ-2 (общий за­пас — от900 до 1920 штук), наполненными каус­тической содой. Для этих же целей служила специальная система из 12 стальных баллонов емкостью 38-40 л со сжатым до 150 атм кис­лородом. Время наибольшего непрерывного пребывания под водой с полным использова­нием всей системы регенерации - 72 ч, без ис­пользования — 12 ч.

Для личного состава были устроены одно­местная каюта командира лодки, кают-компа­ния, легкосъемные койки (30 штук). На борту имелись постоянные и переносные электро­грелки, трубопровод парового отопления, пи­таемый с береговой базы для поддержания температуры в отсеках при закрытых люках не ниже +14 °С при наружной температуре до — 20 °С, электрокамбуз для приготовления пищи, электропосуда, два пневматических подводных гальюна и один надводный в ограждении рубки, душевой трубопровод в ог­раждении рубки.

Лодка оборудовалась спасательными и подъемными средствами: рымами для подъе­ма лодки средствами базы, усиленными шпи­гатами в надстройке (для подъема лодки мяг­кими понтонами ЭПРОН), наружной и внутрен­ней аппаратурой для продувания отсеков и цис­терн с помощью водолазных шлангов, двумя сигнальными буями, четырьмя подкильными поясами. Для выхода личного состава из зато­нувшей субмарины служили шлюзовые люки, тубусы и спасательная рубка; была также воз­можность выхода через торпедные аппараты.

 

«ЩУКИ» ПЕРВЫХ СЕРИЙ В СОВЕТСКО-ФИНЛЯНДСКОЙ ВОЙНЕ

 

К началу советско-финляндской войны все балтийские «щуки» первых серий были сведены в три дивизиона подводных лодок (ДПЛ): 14-й (Щ-301, Щ-302, Щ-303, Щ-304), 15-й (Щ305, Щ-306, Щ-307, Щ-308) и 21-й (Щ-309, Щ-310, Щ-311). Реально в боевой готовности в Крон­штадте находились лишь лодки 21-го. 15-й ДПЛ полным составом заканчивал капитальный ре­монт и модернизацию на заводе №189, а уча­ствовавшие в патрулировании Финского зали­ва в период «освободительного» похода (сен­тябрь 1939 г.) субмарины 14-го ДПЛ (По показаниям перебежавшего в мае 1943 г. на сторону противника главного старшины Галкина, в сентябре 1939 г. Щ-303 совершила безрезультат­ную торпедную атаку советского парохода «Метал­лист», ошибочно потопленного вслед за этим тор­педой СКР «Туча». В соответствии с официальным советским заявлением, опубликованным в газете «Известия» (№226) «Металлист» был потоплен не­известной подводной лодкой около 18.00 27 сен­тября 1939 г. в точке 59.34,0 С.Ш./27.21.0 в.д.) к этому моменту встали для проведения аналогичных работ к стенкам завода №194 и Кронштадтско­го Морзавода. «Щукам» же 21-го ДПЛ предсто­яло принять активное участие в военных дей­ствиях, за заслуги в ходе которых одна из них стала краснознаменной.

 

Щ-309

 

Подлодка Щ-309 «Дельфин» (командир - ка­питан-лейтенант С.С. Веселое) покинула базу еще в ночь на 29 ноября 1939 года. Ее маршрут пролегал через Финский залив в район неболь­шого острова Форэ, находящегося северо-вос­точнее Готланда. Главными задачами на такой сравнительно удаленной от берегов Финляндии позиции должны были стать дальняя блокада и наблюдение за шведским флотом. Атаковать разрешалось только финские суда, причем от командира требовалось строгое соблюдение законов морской войны и призового права. Пер­вые же дни патрулирования показали полное прекращение движения судов противника от­крытым морем. Фактически в районе действий Щ-309 ходили только немецкие пароходы, до­сматривать которые приказа не было. Вечером 5 декабря, когда нейтралитет Швеции уже пе­рестал вызывать сомнения, подлодка получила приказ возвращаться в Таллин. Туда она при­была на следующий день, а 12 декабря, не ус­пев пройти положенного ремонта, была пере­ведена в Либаву вместе со всем дивизионом. Очевидно, это диктовалось опасением оставить лодки в порту, где они могли оказаться заблокированы льдами в условиях беспрецедентно суровой зимы 1939/40 года. Несмотря на тяже­лые погодные условия, 14 января Щ-309 вышла в море для обеспечения блокады юго-восточ­нее Аландских островов. К моменту прибытия на позицию лодка напоминала небольшой айс­берг. Краснофлотцев, посланных для обколки льда, дважды смывало волной за борт и их с трудом удавалось вытягивать на палубу. Патру­лирование в любой момент грозило закончить­ся катастрофой. Осознав это, командование 17 января отозвало лодку в Таллин. Больше она в море не выходила.

 

Щ-310

 

«Белуха» (командир - старший лейтенант Н.М. Овечкин) вышла из Кронштадта одновре­менно с Щ-309 для выполнения тех же задач, однако районом ее действий должны были стать западные подходы к острову Саарема. Не встре­тив противника, она утром 7 декабря вернулась в Таллин, но в тот же вечер вновь отправилась на позицию в район шведского маяка Ландсорт (южные подходы к Стокгольму). Второй поход также оказался безрезультатным — финским судам не было необходимости ходить в этом достаточно удаленном от берега районе, поскольку симпатизировавшие финнам шведы предоставляли им для передвижения транспор­тов собственные территориальные воды. 16 декабря позиция у Ландсорта была упразд­нена, и вечером следующего дня Щ-310 вошла на Либавский рейд, и на этом ее кампания за­вершилась.

 

Щ-311

 

6 декабря Щ-311 «Кумжа» (командир — ка­питан-лейтенант Ф.Г. Вершинин) вышла из Кронштадта в новую базу — с началом военных действий 21-й дивизион должен был базиро­ваться на Таллин. Переход осуществлялся в условиях плохой видимости, и спустя пару ча­сов лодка села на мель в районе Деманстейнских банок. Вызванный на помощь эсминец «Карл Маркс» снял субмарину и сопроводил обратно в Кронштадт, где произвели осмотр ее подвод­ной части. К счастью, обошлось без серьезных повреждений, и уже 9-го подлодка прибыла в Таллин. Здесь Щ-311 ждала приказ о переходе в Либаву, куда она прибыла 12 декабря. По­скольку Щ-311 была единственной из состава дивизиона, не совершавшей боевых походов, и готовность ее механизмов не вызывала опа­сений, командование отправило субмарину для действий в Ботнический залив.

Утром 24 декабря лодка вышла из базы (по­ход обеспечивал комдив капитан-лейтенант А.Е. Орел, знаменитый подводник и в будущем командующий Балтийским флотом) и сразу же попала в девятибалльный шторм. Несмотря на это, «щука» уже на следующий день без проис­шествий достигла Аландского моря, где задер­жалась, пропуская через пролив Южный Кваркен С-1. В этот же вечер состоялась ее первая встреча с противником - канонерской лодкой «Карьяла», которая, обнаружив всплывшую «Кумжу» при свете луны, с дистанции 15 кбт дала свои опознавательные. Понимая, что сбли­зиться на дистанцию залпа в таких условиях не удастся, Вершинин решил уйти в надводном положении. Финны начали преследование, но вскоре противники потеряли друг друга в тем­ноте. На следующий день лодка форсировала в подводном положении Южный Кваркен (при этом она ударилась о грунт и ненадолго выско­чила на поверхность) и 28 декабря заняла по­зицию у финского порта Васа. Раньше совет­ские подводные лодки здесь не появлялись, и потому противник чувствовал себя довольно спокойно - все штатные маяки горели.

Незадолго до полуночи Вершинин обнару­жил пересекающий курс «щуки» транспорт, шедший к берегам Финляндии без огней. Лод­ка увеличила ход и спустя 8 минут с дистанции 10—12 кбт открыла огонь из носовой пушки. После первых же выстрелов судно, которое к тому времени уже пересекло курс лодки, «по­казало корму» и направилось к маяку Норршер. С мостика субмарины наблюдались многочис­ленные попадания, какие-то белые вспышки и даже спуск шлюпок. Тем более удивительным было то, что, пройдя мимо маяка, судно вновь резко повернуло на восток и вошло в зону пла­вающих льдов. Субмарина прошла за его кор­мой, продолжая обстрел уже из двух орудий (всего за время боя, продолжавшегося почти час, лодка выпустила 67 45-мм снарядов). Не­смотря на видимый крен, транспорт держался на плаву и двигался прежним курсом. Вершинин продолжил преследование, лавируя между льдинами, но вскоре прервал погоню. Гибели судна он так и не увидел, но счел его судьбу предрешенной.

Кого же атаковала Щ-311? Принято считать, что обстрелу подвергся германский транспорт «Зигфрид». Однако немецкий историк Ю.Ровер уточняет, что на самом деле судно называлось «Сигрид» и имело тоннаж 1224 брт. Такой ко­рабль действительно существовал, но не в гер­манском, а в финском торговом флоте (это под­тверждается наблюдениями Вершинина, видев­шего над судном финский флаг) и классифици­ровался как моторный танкер. То, что «Сигрид» не погиб, сомнений не вызывает, но и инфор­мация Ю.Ровера о том, будто он вообще не получил никаких повреждений, весьма сомни­тельна.

Не успели пушки «Кумжи» остыть после боя, как на западе был обнаружен новый транспорт. Щ-311 быстро легла на параллельный курс и в 4.48 29 декабря открыла огонь. Вскоре после­довали попадания (в этом бою лодка выпусти­ла 140 снарядов). Примерно через 45 минут судно снизило ход и, повернув к маяку Норршер, выбросилось на прибрежные камни. Точно вы­пущенная торпеда разломила цель пополам. Над водой остались только мостик и полубак финского парохода «Вильпас» (775 брт), пере­возившего в Васу пшеницу из шведского порта Мальме.

В последующие дни встреч с противником не было. Прорывавшиеся в финские порты па­роходы без труда обходили небольшую по раз­мерам позицию «Кумжи». Но 5 января в усло­виях густого снегопада Вершинин обнаружил еще одно судно, двигавшееся курсом к фин­ским берегам. Оно находилось за пределами зоны блокады, и командир решил дождаться, когда пароход войдет в зону, где оружие раз­решалось применять без предупреждения. По­скольку с подлодки были хорошо заметны бе­лые полосы, нанесенные поперек корпуса и означавшие принадлежность к шведскому тор­говому флоту, а также название на корме и даже стоявшие на палубе бочки, можно предполо­жить, что дистанция между «щукой» и судном была небольшой. По версии Вершинина, паро­ход внезапно повернул на север и увеличил ход. На самом же деле, если судно и изменило курс, то весьма незначительно — шведский пароход «Фенрис» (484 брт) совершал рейс из одного шведского порта в другой, но из-за плохой ви­димости слишком отдалился от западного бе­рега залива. Увидев, что цель пошла на отрыв,

Вершинин в 14.40 приказал выстрелить по кур­су судна. После этого оно вроде бы застопори­ло ход, но стоило «Кумже» начать сближение -снова прибавило обороты. Тогда наши подвод­ники открыли огонь на поражение. По версии спасшегося в полном составе экипажа «Фенриса», пароход подвергся внезапному нападе­нию и сразу же остановился. Пока команда са­дилась в шлюпку, неизвестная подводная лод­ка без флага быстро превратила судно в пыла­ющий костер.

Тем временем Щ-311 выпустила в цель тор­педу. Пройдя несколько метров по прямой, та резко повернула в сторону и прошла перед но­сом «Фенриса». Вскоре тяжело поврежденный каботажник сел на отмель в районе плавучего маяка Зюйдеростброттен, но прошло еще не менее часа, прежде чем «Кумжа» окончила об­стрел (выпущено 127 снарядов).

7 января лодка была отозвана в базу, вече­ром следующих суток форсировала Южный Кваркен и 10-го прибыла в Либаву. Переход осуществлялся в условиях шторма, о силе ко­торого говорит тот факт, что ударом волны в ходовой рубке были выбиты толстенные стек­ла. Щ-311 оказалась единственной субмариной КБФ, потопившей за все время войны финский транспорт и добившейся двух подтвержденных побед. 7 февраля Ф.Г. Вершинин был удостоен звания Героя Советского Союза, а «Кумжа» на­граждена орденом Красного Знамени.

 

«ЩУКИ» В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

 

Краснознаменный Балтийский флот

 

После прошедшей в начале 1941 года реор­ганизации Подводных сил КБФ «щуки» первых серий распределились по трем соединениям. 21-й ДПЛ, куда входили три последних лодки У-бис-2 серии, теперь именовался 6-м и вхо­дил в состав 2-й бригады, базировавшейся на Таллин. Окончившие капремонт Щ-301, Щ-302, Щ-305 - Щ-308 составляли костяк отдельного учебного ДПЛ (ОУДПЛ) и базировались на Ора­ниенбаум. Щ-303 и Щ-304, монтажные работы на которых находились в самом разгаре, были временно причислены к Учебной бригаде и сто­яли у заводских стенок в Кронштадте и в Ле­нинграде соответственно.

Необходимо отметить, что статус учебных кораблей, в ранге которых, если бы не война, и закончили свой век первые «щуки», фактичес­ки спас их от полного истребления. В отличие от лодок X серии, в тяжелейшем 1941 году они потеряли лишь одну единицу и смогли принять максимально активное участие в событиях «большой кампании» 1942 года, в которой по­несли наибольшие утраты - 6 субмарин. В ян­варе 1943 года четыре уцелевшие лодки были сведены в 3-й ДПЛ и в его составе провоевали до мая 1945-го.

 

Щ-301

 

К 22 июня Щ-301 «Щука» (командир - ка­питан-лейтенант И.В. Грачев; назначен за не­сколько дней до начала войны), недавно всту­пившая в строй после ремонта, только присту­пала к отработке задач боевой подготовки. В середине июля, когда в связи с нехваткой суб­марин потребовалось задействовать учебные корабли, она перешла в Кронштадт, где приня­ла боезапас и снабжение, после чего 22 июля

прибыла в Таллин. В свой первый и последний поход она вышла вечером 10 августа. Ей пред­стояло действовать на южных подходах к Сток­гольмским шхерам, которые лишь на первый взгляд находились за пределами районов во­енных действий. Дело в том, что через терри­ториальные воды нейтральной Швеции в пер­вых числах августа началась переброска в Се­верную Финляндию целой немецкой дивизии. Действовавшие ранее в этом районе Щ-308 и Щ-323 с поставленными задачами не справились. Командир «Щуки» всеми силами старался наверстать упущенное, но встреч с противником долгое время не имел.

Первый конвой Грачев обнаружил утром 17 августа, но при выходе в атаку из-за неправиль­ных действий торпедистов лодка приняла 4 т воды и ударилась о грунт. Подача большого количества воздуха высокого давления в цистерны привела к выскакиванию на поверхность, вслед за чем последовал новый прием балласта и новый удар о дно. Пока восстанавливали нормальную плавучесть и выравнивали дифферент судам, заметившим субмарину, удалось скрыться. Вторая встреча с противником также началась с неудачи. После наступления темноты лодка всплыла для зарядки батарей, но тут же была обнаружена с находившегося в 3 кбт транспорта. Сам этот факт говорит о том, что гидроакустикой на лодке не пользовались либо ее не было вовсе. Грачев немедленно дал ко­манду на погружение и вскоре услышал за кормой два взрыва глубинных бомб - конвой охранялся шведским миноносцем. Всплыв через 40 минут, командир обнаружил все тот же транспорт, якобы стоявший без хода, и удаляющийся миноносец. Из носовых торпедных аппаратов были незамедлительно выпущены 2 торпеды, которые через несколько секунд взорвались. Наши подводники слышали несколько серий слабых взрывов (их приняли за взрывы боеприпасов), шум и крики людей и потому посчитали атаку удачной. В действительности же немецкий транспорт «Теда Фритцен» не по­страдал — выпущенные лодкой торпеды типа 53-27 отличались крайне ненадежной системой контроля за глубиной хода и, скорее всего, взорвались при ударе о подводное препятствие или дно. Другой их дефект выявился спустя чет­веро суток — при заполнении торпедного аппа­рата водой перед выстрелом по одиночному шведскому судну двигатель торпеды запустил­ся самопроизвольно.

Атака оказалась сорвана. Днем 24-го Гра­чев с дистанции 6 кбт выстрелил торпеду по судну, шедшему в составе шведского конвоя. Хотя командир утверждал, что сам видел взрыв в носовой части транспорта, по шведским дан­ным, эсминец охранения наблюдал лишь пен­ный след. Два следующих дня подводники сле­пили за маневрами шведского флота, однако, имея строгие инструкции на сей счет, от атак воздерживались. В ночь на 27 августа поступи-то указание срочно возвращаться в базу — в Таллине уже начались уличные бои. Как не спе­шила Щ-301, в базу она прибыла лишь в 19.00 28 августа - когда последние суда многочисленных конвоев длинной вереницей устремились в Кронштадт. Лодка встала в кильватер касательного судна «Нептун» и успела отразить атаку авиации, но в 21.15 под ее кормой прогремел взрыв. По всей видимости, «Щука» подорвалась на сравнительно «легкой» (вес 53 - 135 кг) мине образца 1912 года, выставленной финским заградителем. Подлодка удер­жалась на плаву, хотя 5-й и 6-й отсеки быстро заполнились водой (через рваную пробоину в 6-м отсеке на палубу выбрались два матроса). К сожалению, деформированные взрывом пе­реборочные двери закрыть не удалось и рас­пространение воды продолжилось. Внезапно Щ-301 начала принимать вертикальное поло­жение, а затем быстро погружаться. Примерно в 21.30 она затонула.

Судьба ее экипажа сложилась трагически. Лишь 12 человек, многие из которых имели ранения и травмы, были спасены проходив­шим мимо буксиром, еще позже малый охот­ник поднял из воды контуженного Грачева. В конце концов оставшиеся в живых члены эки­пажа Щ-301 собрались на борту штабного корабля «Вирония», который через несколь­ко часов последовательно подорвался на трех минах. Вторую катастрофу пережили только два подводника - командир лодки Грачев и старшина Пивоваров.

 

Щ-302

 

Боевая карьера «Окуня» (командир - капи­тан-лейтенант П.Н. Драченов) оказалась самой короткой из всех балтийских «щук». К началу войны лодка находилась в Кронштадте, где про­ходила подготовку и испытания после длитель­ного ремонта, который, по-видимому, был вы­полнен недостаточно качественно, поскольку в строй в 1941 году подлодка так и не вступила. Напротив, ее командир и часть экипажа попол­нили ряды морской пехоты, а принявшему ко­мандование над Щ-302 капитан-лейтенанту В.Д. Нечкину (ранее командовал М-103) пришлось формировать экипаж заново. Небоеготовая, но исправная лодка представляла собой идеаль­ный объект для различных экспериментов, и потому именно она, первой на Балтфлоте, 13 сентября прошла безобмоточное размагничи­вание. Спустя девять дней в период массиро­ванных налетов немецкой авиации на Крон­штадт «Окунь» получил легкие осколочные по­вреждения от разорвавшейся вблизи бомбы. Зиму 1941/42 года лодка провела в Ленингра­де, где силами личного состава устранялись многочисленные мелкие неисправности и по­вреждения.

Из-за нехватки запасных частей и загружен­ности доков субмарину ввели в строй лишь в конце лета 1942-го. Утром 27 сентября Щ-302 перешла в Кронштадт, в ночь на 11 октября - к острову Лавенсари. Из-за сильного ветра вхо­дившие в состав этого же конвоя тральщики, канонерская лодка «Москва» и подлодка Щ-311 направились в островную бухту Норре-Каппель-лахт; Щ-302, вероятно, не заметив сигналов, погрузилась и пошла на позицию у западного выхода из Ирбенского пролива. Больше «Оку­ня» никто не видел. Очевидно, лодка не смогла выйти в открытую часть Балтики и погибла на мине, число которых в Финском заливе к концу кампании 1942 года перевалило за 20 тысяч. Скорее всего, это произошло в первые же сут­ки похода, когда она методом «ползком по грун­ту» преодолевала минное заграждение «Зееигель» между банками Неугрунд и Намси. Воз­можна и другая версия - гибель на плавающей мине в момент ночной зарядки у острова Вайндло - в условиях осенних штормов количество сорванных с якорей мин резко увеличилось. Могла лодка погибнуть и на втором крупном заграждении, «Насхорн», развернутом против­ником в самой узкой части Финского залива — между островом Найссар и полуостровом Поркалла-Удд. Наконец, существует предположе­ние, согласно которому лодка, поврежденная в результате подрыва на антенной мине, была потоплена финским самолетом, сбросившим 14 октября две бомбы «в изголовье» масляного следа, двигавшегося в западном направлении. Последнее представляется маловероятным, хотя нельзя полностью исключить, что финны бомбили остов Щ-302, погибшей в этой точке несколькими днями раньше.

 

Щ-303

 

К началу войны Щ-ЗОЗ «Ерш» (командир — капитан-лейтенант И.В. Травкин) заканчивала швартовочные испытания на Кронштадтском морском заводе. Необходимость подготовки экипажа и смена аккумуляторной батареи не позволили ей выйти в море в 1941 году, но в кампании 1942-го она ушла в боевой поход в числе первых. 22 июня субмарина перешла в Кронштадт, в ночь на 5 июля - к Лавенсари, а спустя трое суток направилась в устье Финско­го залива (обеспечивающий — командир 3-го ДПЛ капитан 2 ранга Г.А.Гольдберг). Белые ночи и активность дозоров противника в тече­ние нескольких дней не позволяли экипажу за­рядить батареи, разряженные во время форси­рования заграждения «Зееигель». Положение усугублялось тем, что штурман, взятый с дру­гой подлодки вместо заболевшего штатного, вел прокладку небрежно, а эхолот, с помощью которого уточнялось счисление по глубинам, из-за неправильного обращения вышел из строя в самом начале похода. В третью ночь зарядки, когда «Ерш» находился севернее Таллина, его внезапно атаковали два вражеских самолета. К счастью, серьезных повреждений удалось из­бежать, даже несмотря на то, что бомбы упали всего в 15 м от борта. Следующей ночью Трав­кин обнаружил входивший в шхеры одиночный лесовоз и с дистанции в полторы мили выпус­тил по нему две торпеды. Хотя при погружении командир услышал отдаленный взрыв, против­ник эту атаку не зафиксировал. Зарядить бата­реи «Ершу» удалось лишь в ночь на 13 июля. Утром, при движение на запад, на лодке услы­шали скрежет минрепа. В этот момент Щ-303 уже в третий раз пересекала минное загражде­ние «Насхорн», о чем, впрочем, стало известно только после войны. Своевременная остановка электромоторов спасла корабль — смещения противотральной трубки мины не произошло и взрыва не последовало. Лишь утром 15-го суб­марина вышла из залива, поставив своеобраз­ный рекорд по продолжительности его форси­рования.

Действия на позиции поначалу не склады­вались. Обнаружив в первую же ночь одиноч­ное судно, Травкин решил атаковать его из-под воды(!), но, погрузившись, не смог увидеть цель в перископ, и атака сорвалась. Днем 19 июля был обнаружен конвой, но, поскольку лодку в этот момент от него отделяло мелководье, стре­лять пришлось с дистанции примерно в три мили. Взрыва не последовало - торпеда уто­нула, не дойдя до цели. Раздосадованный Трав­кин решил во что бы то ни стало добиться ус­пеха, благо курс, которым суда противника под­ходили к острову Уте, теперь стал ему извес­тен. Вечером 20 июля на горизонте показались два крупных транспорта, шедшие в охранении двух тральщиков. На этот раз командир решил действовать наверняка и выпустил две торпе­ды с дистанции в 3 кбт. Вскоре послышались сильные взрывы и скрежет ломающегося же­леза. Однако вопреки уверенности Травкина в победе торпедированный транспорт «Альдебаран» (7891 брт) не затонул, а, сохранив ход, дошел до порта. Контратаку тральщики 18-й германской флотилии произвели незамедли­тельно. В результате двух десятков разорвав­шихся поблизости глубинных бомб горизонталь­ные рули «Ерша» оказались заклинены, и он с силой ударился о каменистое дно. Произведен­ный впоследствии осмотр форштевня показал серьезную деформацию, из-за которой пользо­ваться носовыми торпедными аппаратами ока­залось невозможно. Впрочем, все это выясни­лось лишь вечером 23-го, когда Травкин попы­тался атаковать в районе мыса Ристна отряд боевых кораблей.

Поскольку торпеды в корме были израсхо­дованы еще 12 июля, командиру пришлось запросить разрешение вернуться. Оно было по­лучено, в нем же указывался и район встречи с эскортом в Нарвском заливе. В ночь на 28 июля «Ерш» лег на обратный курс и ровно через пять дней прибыл в указанный квадрат. За это вре­мя лодка дважды задевала за трубки мин за­граждения «Насхорн» и один раз подверглась атаке самолета, но осталась невредима. По­следний этап возвращения чуть было не обер­нулся для «Ерша» гибелью. Мало того, что лод­ка находилась вблизи минного заграждения «Зееигель» и могла в любую минуту подорвать­ся, командование Островной ВМБ не смогло организовать ее встречу, в то время как дозо­ры противника еженощно обнаруживали и ата­ковывали субмарину. Прождав в Нарвском за­ливе шесть(!) суток, Травкин на изрядно потре­панной лодке прошел к Лавенсари самостоя­тельно, и в ночь на 8 августа наконец-то достиг бухты Норре-Каппельлахт. Утром 9-го Щ-303 прибыла в Кронштадт, где сразу встала в ре­монт.

Более удачно протекал второй поход лодки в составе 3-го эшелона кампании 1942 года. Утром 2 октября «Ерш» был отпущен эскортом у Лавенсари. Из-за сильного тумана опреде­литься по береговым объектам долго не удава­лось, что привело к длительному «переполза­нию» отмели у северного берега острова Боль­шой Тютерс. Если не считать касаний минре­пов на заграждениях «Зееигель» и «Насхорн» (по разу на каждом), форсирование Финского залива прошло без происшествий и в ночь на 7-е было завершено. Через полтора дня «Ерш» уже занял позицию в районе шведского маяка Ландсорт. Строгий запрет атак в нейтральных водах существенно сократил количество потен­циальных целей (за поход Щ-303 обнаружила более 20 транспортов). Только в ночь на 18 ок­тября Травкин произвел первую торпедную ата­ку конвоя из надводного положения. Ровно че­рез полторы минуты с мостика лодки наблю­дался мощный взрыв, сопровождавшийся столбом огня и дыма. Днем 20-го командир атако­вал одиночный транспорт из подводного поло­жения, после чего слышались взрывы. Атака еще одного судна вечером 2 ноября успеха не имела из-за сильного волнения, сбившего тор­педу с курса. Последние три торпеды Травкин израсходовал в ночь на 4 ноября, выпустив их по крупному транспорту, шедшему в составе конвоя. В своем донесении командир утверж­дал, что все находившиеся на мостике наблю­дали взрыв судна и гибель сторожевика, одна­ко зарубежные исследователи до сих пор не дают информации ни по одной из атак, произ­веденных Щ-303 во втором походе. По всей видимости, целями во всех случаях были ко­рабли и суда Швеции, архивы которой до сих пор еще не раскрыты. Обратное возвращение «Ерша» прошло на удивление легко, лишь од­нажды — в ночь на 12 ноября — субмарина кос­нулась минрепа на заграждении «Зееигель». Ут­ром ее встретили наши катера, а 13-го она уже ошвартовалась в Кронштадте. Здесь Щ-303 провела вторую военную зиму, и здесь же 1 марта 1943 года была удостоена гвардейского звания. Так командование оценило успехи, до­стигнутые лодкой во втором походе.

Третий поход «Ерша» стал настоящей леген­дой советского ВМФ. Лодка, находившаяся в Кронштадте, была готова к выходу весной 1943 года в числе первых, но к этому времени про­тивник выставил в Финском заливе, главным образом на Нарген-Поркалла-Уддском рубеже (заграждение «Насхорн»), еще около 7300 мин. «Зееигель» усилили примерно 2500 минами. Кроме того, еще в апреле немцы перегородили Финский залив двойной противолодочной се­тью от поверхности до дна, а в тех местах, где пролегали подводные желобы, были выставле­ны донные мины. Наше командование обо всем этом не знало - в очередной раз слабость флотской разведки приходилось компенсиро­вать героизмом экипажей кораблей.

Щ-303 перешла к Лавенсари в ночь на 11 мая и вечером того же дня вышла в море. 12-го она без происшествий форсировала «Зееигель» в районе банки Намси и далее на четверо суток задержалась в районе западнее острова Вайндло. Повторилась прошлогодняя история, ког­да из-за белых ночей даже такая элементарная операция, как зарядка батарей, становилась трудноразрешимой задачей. 17 мая подлодка продолжила движение на запад и дошла до рай­она маяка Кэри. Спустя двое суток путь был продолжен, но тут возникли многочисленные проблемы. Вначале лодка встретилась с мин­репом, затем гидроакустик зафиксировал рит­мически повторяющийся скрежет металла (Травкин сделал правильный вывод о наличии противолодочной сети и изменил курс), а вече­ром в районе северо-западнее острова Найссар «Ерш» на разных курсах несколько раз упи­рался в подводные препятствия. Поскольку ба­тарея вновь требовала зарядки, командир при­нял решение вернуться к Кэри. На протяжении всей этой части похода Травкин постоянно об­наруживал противолодочные корабли, которые хотя и не бомбили «щуку», но все же значитель­но сковывали маневр и держали в сильном на­пряжении экипаж. К тому времени из-за необ­ходимости экономить электроэнергию камбуз уже несколько суток не работал, а запасы пат­ронов регенерации подходили к концу. Поход обернулся для моряков многочасовой пыткой удушьем и изнурительным ожиданием бомбежки. Кульминация событий пришлась на вечер 21 мая, когда, оставшись в одиночестве в центральном посту, главный старшина трюмных Галкин задраил переборочные двери и подал в цистерны воздух высокого давления. После того, как субмарина всплыла, старшина увидел находившиеся неподалеку немецкие стороже­вые корабли и начал махать им бушлатом и на­волочкой. К счастью, неожиданно проснувшие­ся радисты отдраили двери и вызвали в цент­ральный пост командира, который до этого от­дыхал, пристроившись у дизеля. Не имея воз­можности застрелить предателя (пистолет ос­тался в каюте), Травкин приказал срочно погру­жаться.

Подобрав оставшегося на поверхности Гал­кина, сторожевики устроили подлодке настоя­щий ад, сбросив на нее в течение суток более сотни глубинных бомб. Несмотря на это, «Ерш» отделался лишь легкими повреждениями, однако состояние лодки, а также ее экипажа было критическим. Вечером 22-го из последних сил Щ-303 «отползла» на 8 миль на северо-восток от острова, где находилась до 1 июня, постепенно накапливая энергоресурсы на обратный путь. Ночами 25, 26 и 29 мая лодка выходила в эфир, сумев сообщить штабу флота информа­цию о силах и средствах рубежа ПЛО и произо­шедших событиях. Из-за нарушений правил передачи (ряд сообщений принимался не полностью или с искажениями) впоследствии на Травкина пытались свалить ответственность за гибель Щ-406, которая, якобы в случае своевременного получения информации от Щ-303, в море бы не высылалась. Эти упреки нельзя счи­сть обоснованными хотя бы потому, что и тог­да, и в дальнейшем, не желая признать пора­жения, командование КБФ предпринимало попытки проверить Наргенско-Поркалла-Уддский рубеж «на прочность».

Возвращение на Лавенсари (8 июня) произошло без особых происшествий, если не считать потерь катеров эскорта: погиб МО-102, был тяжело поврежден МО-123 — оба они наскочили на минные банки «Зееигеля». Наконец, на переходе в Кронштадт конвой, куда входила Щ-303, подвергся удару финской авиации, повредив­шей тральщики БТЩ-218 и БТЩ-215. Среди многочисленных потерь весны — лета 1943 года (погибли все четыре другие лодки, выходившие с целью прорыва в Балтийское море, кроме «Ерша»: в мае-Щ-408 и Щ-406, в августе - С-9 и С-12) одиссея «счастливой «щуки» вы­глядела возвращением с того света.

Во второй половине 1943 —первой полови­не 1944 года Щ-303 вновь прошла капитальный ремонт на Кронштадтском морзаводе. На лодке установили ГАС «Дракон». Произошли и кадро­вые изменения: с марта 1944-го место ушедше­го на «катюшу» Травкина (За боевые успехи, достигнутые в период коман­дования подводными лодками Щ-303 и К-52, 20 апреля 1945 года капитан 3 ранга И.В. Травкин был удостоен звания Героя Советского Союза) занял командир-«ти­хоокеанец», капитан 3 ранга П.П. Ветчинкин, 27 октября его «рокировали» с внезапно заболев­шим командиром Щ-309 Филовым, последнего в середине декабря сменил другой подводник с ТОФа — капитан-лейтенант Е.А. Игнатьев, оста­вавшийся командиром «Ерша» до конца войны.

К сентябрю, когда после почти полутораго­дичного перерыва вновь началось развертыва­ние наших подводных лодок на Балтике, Щ-303 еще не успела пройти положенного курса бое­вой подготовки. 3 октября при проходе ворот

Купеческой гавани в Кронштадте она навали­лась на стенку, погнув правый баллер кормо­вых горизонтальных рулей и гребной вал с крон­штейном. Докование задержало срок готовно­сти до конца ноября, и лишь в начале следую­щего месяца подлодка присоединилась к дру­гим кораблям дивизиона, базировавшегося на Турку. 17 декабря «Ерш» вышел для действий в район западнее Либавы. Поход с самого нача­ла развивался неудачно. Слабая подготовка нового командира и штурмана привела к тому, что при попытке лечь на грунт лодка несколько раз ударялась о дно. 29 декабря Щ-303 пыта­лась атаковать конвой, но была обнаружена и подверглась преследованию сил ПЛО. Сторо­жевые катера вновь атаковали Щ-303 утром 1 января 1945 года, причем при срочном погру­жении лодка вновь сильно ударилась о дно, повредив руль, киль и легкий корпус.

Вечером 4 января субмарина вернулась в Турку для докового ремонта, который закончил­ся лишь в конце второй декады февраля.

В последний боевой поход «Ерш» вышел 24 февраля, на этот раз действия командира обес­печивал комдив капитан 2 ранга Г.А. Гольдберг. Районом действий вновь стали подходы к Либаве, где противник к тому времени значитель­но усилил свою ПЛО. Для немецких сторожевиков обнаружить шумящую и скрипящую «ста­рушку» постройки 1931 года проблем не состав­ляло. В промежутках между многочисленными преследованиями Игнатьеву удалось лишь два раза выйти в атаку. В первом случае (5 марта), стреляя ночью со сравнительно большой дис­танции, он промахнулся. Во втором, спустя чет­веро суток, визуально наблюдался взрыв тор­педы при попадании в транспорт. Несмотря на победный рапорт, до сих пор в зарубежной ис­торической литературе эта атака Щ-303 никак не комментируется. С 10 марта подлодка дей­ствовала у побережья полуострова Хель, но и здесь ПЛО оказалась настолько плотной, что ни Игнатьев, ни Гольдберг не решились сблизить­ся с противником для атаки. 22 марта лодку обнаружили немецкие сторожевики и пресле­довали ее до района, расположенного к югу от шведского острова Готланд. Опасаясь уничто­жения субмарины, Гольдберг самостоятельно принял решение о возвращении в базу. 25 марта «Ерш» прибыл в Турку, где простоял в ремонте до окончания войны.

 

Щ-304

 

К началу войны Щ-304 «Комсомолец» (ко­мандир - капитан 3 ранга Я.П. Афанасьев) за­канчивала ремонт. В конце октября — начале но­ября 1941 года она находилась у Гогланда и Лавенсари на случай прорыва к Ленинграду тя­желых кораблей Кригсмарине. Как известно, этого не произошло, и 11 ноября лодка верну­лась в Ленинград заканчивать ремонтные ра­боты, счастливо избежав повреждений от мно­гочисленных налетов и артобстрелов. С нача­лом кампании 1942 года Щ-304 вышла в море в числе первых. 4 июня она перешла в Крон­штадт, утром 11-го — в бухту Норре-Каппель-лахт, и вечером следующего дня субмарина от­правилась на коммуникацию Таллин — Хельсин­ки. Заграждение «Зееигель» форсировали без происшествий, а утром 14 июня «Комсомолец» был уже в районе южнее Хельсинки. Возмож­ность атаки представилась спустя сутки. Обна­ружив транспорт, шедший в охранении пяти сто­рожевых катеров, Афанасьев выпустил по нему две торпеды. Хотя спустя 48 секунд послыша­лись взрывы, германская плавбаза катеров-тральщиков MRS-12 не пострадала (остается предположить, что торпеды ударились о под­водное препятствие или дно). Не имевшие глу­бинных бомб катера-тральщики отказались от преследования лодки, что было истолковано ко­мандиром «щуки» как сигнал к спасению эки­пажа затонувшего судна. В том, что это не так, Афанасьев смог убедиться уже спустя несколь­ко часов, когда с наступлением новых суток он вновь атаковал торпедой ту же плавбазу, на этот раз без видимых признаков попадания. Не же­лая упускать цель, командир приказал всплыть и попытаться сблизиться с противником. Одна­ко немцы открыли стрельбу первыми. С этого момента охота на субмарину продолжалась фактически до конца похода. Вечером 16-го, утром 17-го и в ночь на 18-е лодку поперемен­но атаковали то катера, то самолеты, не позво­ляя ей восполнить энергоресурсы батареи. Днем 18 июня Щ-304 перешла к Палдиски, но корабли противника не отстали и здесь. Две последующих ночных зарядки были сорваны, а вечером 20-го при очередной бомбежке под­лодку так сильно «приложило» о дно, что один из шпангоутов в первом отсеке деформировал­ся, и через ослабевшие заклепки стала поступать вода - до 1 т в час. Принятые меры поз­волили снизить эту цифру до 400 л в сутки, но все равно подводникам приходилось периоди­чески включать шумную трюмную помпу.

25 июня, после доклада командованию о бедственном положении своего корабля, Афа­насьев получил разрешение на возвращение домой. Всего же за время похода субмарина непосредственно преследовалась противником на протяжении примерно 90 часов, выдержала 8 атак надводных кораблей (сброшено 105 бомб) и 5 воздушных (11 бомб). В ночь на 30 июня, использовав без остатка весь запас электроэнер­гии, «Комсомолец» перешел в Нарвский залив, где был встречен нашими катерами и препро­вожден в бухту Лавенсари. 1 июля Щ-304 верну­лась в Кронштадт. За проявленное мужество весь экипаж лодки удостоился правительственных наград, в том числе 9 человек - ордена Красно­го Знамени и 12 — ордена Красной Звезды.

Вновь «Комсомолец» прибыл на Лавенсари утром 23 августа, но спустя 9 суток вернулся на Морзавод - на переходе произошла серьезная поломка дизеля. В конце октября, когда закон­чился ремонт, новые минные постановки про­тивника и плавающие мины сделали любую по­пытку прорыва за пределы Финского залива чрезвычайно рискованным предприятием. В ночь на 29-е Щ-304 вышла в море и пропала. Прорываться в район у восточного побережья острова Готланд ей предстояло через проход между банками Неугрунд и Намси - место, где незадолго до этого исчезла Щ-302. Версия не­которых историков, что лодка пробилась в Бал­тийское море, длительное время действовала там и даже торпедировала транспорт «Гинденбург» (реально 17 ноября подорвался на мине, выставленной подлодкой Л-3 юго-западнее ос­трова Уте, и 19 ноября затонул), не соответству­ет действительности. Щ-304 не сообщала о выходе в Балтийское море и вряд ли могла быть в точке повреждения «Гинденбурга» - еще 13 ноября на все находившиеся в море лодки был передан приказ о возвращении в базу.

 

Щ-305

 

Как одна из наиболее подготовленных под­лодок ОУДПЛ Щ-305 «Линь» (командир - ка­питан-лейтенант A.M. Середа) была сразу же подчинена командиру Кронштадтской ВМБ для несения позиционной службы в восточной части Финского залива. На третий день войны она вышла к острову Оренгрунд, где патрули­ровала до 5 июля. Поскольку, по мнению фин­нов, СССР господствовал в закрытом от про­никновения с запада заливе, движения транс­портов или боевых кораблей за пределами внутренних шхерных фарватеров не осуществ­лялось. Единственным противником «Линя» стали финские субмарины. Утром 28 июня Се­реда обнаружил подлодку «Ветехинен», воз­вращавшуюся с минной постановки у острова Гогланд, к сожалению, выпущенная торпеда 53-27 (это была первая атака, проведенная подлодкой КБФ в Великой Отечественной вой­не) прошла мимо цели. Второй и последний контакт с аналогичной целью состоялся спус­тя два дня, но на этот раз командир Щ-305 счел условия для атаки невыгодными и ушел на глу­бину. 6 июля, уже при возвращении в базу «Линь» был безрезультатно атакован подлод­кой противника.

В период белых ночей и из-за отсутствия целей использование «щук» на позициях в Финском заливе командование сочло нецелесооб­разным. Щ-305 вернулась к выполнению обя­занностей учебного корабля. В июле Середа принял новейшую С-11, и его место занял стар­ший лейтенант К.С.Кочетков. В следующем месяце Кочетков ушел сражаться в составе морской пехоты, командование подлодкой пе­редали капитану 3 ранга Д.М. Сазонову. 16 сен­тября «Линь» перешел из Ораниенбаума в Кронштадт, 23-го он был легко поврежден ос­колками авиабомбы, но спустя пять дней пе­решел к Лавенсари, где его включили в состав сил, готовившихся к отражению нападения гер­манского флота. За месяц стояния у острова на лодке был выявлен ряд технических неис­правностей, заставивших ее встать на ремонт на заводе №189 в блокированном Ленингра­де. К осени 1942-го ценой огромных усилий коллективу завода и экипажу удалось ввести Щ-305 в строй. 14 октября «Линь» перешел в Кронштадт, 18-го - к Лавенсари, где ему при­шлось задержаться на 9 суток, ожидая подго­товки разведгруппы, которую требовалось вы­садить на побережье Нарвского залива. В ко­нечном итоге эту задачу поручили другой лод­ке, и в ночь на 27-е Щ-305 начала прорыв че­рез Финский залив. По тем скудным данным, которые удалось получить из радиосообщения и трофейных материалов, можно судить, что он прошел без происшествий. Вечером 31-го под­лодка дала радио о выходе из залива и вскоре заняла позицию в Аландском море. При первой же попытке атаковать конвой днем 5 ноября суб­марина была обнаружена финским сторожеви­ком «Уиско», сбросившим на нее глубинные бомбы. Поскольку сторожевик сразу же дал опо­вещение «по флоту», командир финской фло­тилии подводных лодок выслал в район обна­ружения субмарины «Ику-Турсо» и «Ветехинен». Именно последняя, столь удачно избежавшая почти полтора года назад торпеды «Линя», и обнаружила нашу подлодку примерно в 10 ча­сов вечера. Командир Щ-305, имевший опове­щение о действиях вражеских лодок в данном районе, очевидно, счел, что ненастная погода его защитит, и на полном ходу производил за­рядку. «Финка» же с целью соблюдения скрыт­ности шла под электромоторами. Два раза «Ве­техинен» теряла контакт со «щукой», но, благо­даря совершенной гидроакустической аппара­туре, каждый раз восстанавливала его. Нако­нец, в 23.55, заняв удобную позицию для ата­ки, командир «Ветехинен» капитан-лейтенант Лейно с расстояния 1,5 кбт выпустил две тор­педы. Несмотря на малую дистанцию, взрывов не последовало. Раздосадованный Лейно при­казал открыть огонь из 76-мм пушки. Выстрелы ослепили всех находившихся на мостике его субмарины, и потому произошедшее спустя полминуты столкновение двух кораблей оказа­лось одинаково неожиданным для обеих сто­рон. Шедший 6-узловым ходом «Ветехинен» врезался в левый борт Щ-305 чуть позади мес­та расположения носовых горизонтальных ру­лей. Поскольку в этот момент «Линь» произво­дил срочное погружение, можно предположить, что внезапное затопление первого (а возмож­но, и второго) отсека создало дополнительный дифферент на нос, что помешало закрытию переборочных дверей и организации борьбы за живучесть. Двух с половиной часовое прослу­шивание, предпринятое финской лодкой, не оставило сомнений в том, что «Линь» больше не всплывет.

 

Щ-306

 

Щ-306 «Пикша» (командир — капитан-лейтенант Н.И. Смоляр) вышла в первый боевой поход на третьи сутки войны и заняла позицию на южных подходах к Хельсинки. Белые ночи и противолодочные дозоры вынудили лодку отойти для зарядки батарей в эстонскую бухту Кясму-Лахт. При возвращении на позицию утром 27 соня субмарину обнаружила и атаковала группа финских сторожевых катеров, сбросивших на нее около двух десятков глубинных бомб. Смоляр не стал всплывать и после того, как катера перешли к профилактическому бомбометанию на большом расстоянии от лодки. Вскоре продолжавшая двигаться в южном направлении «Пикша» оказалась вблизи от поврежденного крейсера «Максим Горький», который в сопровождении трех эсминцев - 6 БТЩ, 6 ТКА, 4 СКА и спасательного судна «Нептун» направ­ился из Таллина в Кронштадт. Услышав взрывы затраленных мин, которые расстреливал эсминец «Стерегущий», Смоляр, очевидно, со­чтя свой корабль окруженным, решил погрузить­ся ниже рабочей глубины. На 93 м раздался треск - на мостике оказались раздавлены маг­нитный компас и репитер гирокомпаса. Похо­жим образом действовал командир «Пикши» и 3 июля, когда, услышав несколько отдаленных взрывов, приказал погрузиться на 30—40 м и продолжал маневрировать в течение 12 часов. Совершенно очевидно, что из-за недостаточ­ной подготовки Смоляр, как и многие другие командиры наших подлодок в 1941 году, не ве­рил в свое оружие и видел свою основную за­дачу скорее в спасении лодки, нежели в нане­сении ущерба врагу. Именно это представля­ется важнейшей причиной наших неудач в пер­вую военную кампанию.

Конец бесплодному походу положил приказ командира Кронштадской ВМБ, после чего 7 июля «Пикша» вернулась в Ораниенбаум. Ле­том и осенью 1941-го лодка попеременно на­ходилась в Ленинграде и Кронштадте. Вечером 21 сентября в ходе одного из крупнейших на­летов немецкой авиации на Кронштадт на при­чальной стенке в 5 м от корпуса субмарины взорвалась мощная авиабомба. Град осколков, пронзивших ограждение рубки, надстройку и легкий корпус, вывел из строя ряд приборов и устройств, перебил трубы вентиляции цистерн главного балласта, 11 человек получили ране­ния. С 26-го числа лодка встала на капиталь­ный ремонт на заводе № 189, который посто­янно обстреливался вражеской артиллерией.

13 и 31 мая 1942 года «Пикша» получила дополнительные повреждения от близких раз­рывов снарядов, причем в первом случае ос­колки даже пробили обшивку прочного корпу­са. Только 13 октября Щ-306 перешла в Крон­штадт. Вечером 20-го конвой, куда также вхо­дили Щ-406, 5 БТЩ и 2 СКА, начал движение на запад, отразив без потерь атаку финских торпедных катеров. Утром следующих суток субмарины достигли точки погружения. Обе они двигались в южную Балтику: Щ-406 — на пози­цию севернее Данцигской бухты, Щ-306 — в район острова Эланд. Щ-406 посчастливилось вернуться, а «Пикше» — нет. Дальнейшее изло­жение ее боевого похода носит гипотетический характер. Около 1.00 25 октября Смоляр доло­жил об окончании форсирования Финского за­лива. Не позже 27-го его лодка должна была прибыть в заданный район. На пути, еще 25-го числа, он, по всей вероятности, атаковал юж­нее Утё германский конвой, но не добился ус­пеха. Щ-406 действовала более удачно и за шесть суток нахождения на своей позиции ус­пела израсходовать весь торпедный боезапас. В связи с этим у командования возникло наме­рение перевести «Пикшу» в Данцигскую бухту, о чем вечером 31 октября на лодку было пере­дано соответствующее приказание. Но ответа не последовало. На следующий день северо-западнее маяка Штольпемюнде в результате подводного взрыва затонуло немецкое судно «Эльбинг-IX» (467 брт). Находившийся побли­зости новейший германский эсминец Z-31 про­вел противолодочный поиск, но ничего не об­наружил. Хотя точные координаты гибели суд­на в зарубежной литературе не приводятся, по косвенным данным можно предположить, что оно затонуло достаточно далеко от гипотети­ческой позиции советской подлодки — поэтому занести его на боевой счет «Пикши» нельзя. Не дождавшись ответа от Щ-306 9 и 11 ноября, командование отдало приказ о возвращении. Как ни странно, уже в 21.55 11 ноября Смоляр сообщил о намерении начать форсирование Финского залива вечером следующих суток. Больше лодка на связь не выходила, но, по-ви­димому, в последний раз напомнила о себе вечером 12 ноября. Находившийся в устье Фин­ского залива финский минзаг «Руотсинсалми» в 17.45, 19.50, а также в 2.27 и 4.45 следующих суток зафиксировал четыре торпедные атаки, причем в последнем случае финские моряки наблюдали торпедный след, прошедший под мостиком корабля... В точку встречи с катера­ми Щ-306 не прибыла. Поскольку корабли и самолеты противника не делали донесений о результативных атаках между 13 и 16 ноября, остается предположить, что «Пикша» погибла от подрыва на мине.

 

Щ-307

 

Щ-307 «Треска» (командир - капитан-лейте­нант Н.И. Петров) вошла в число лодок ОУДПЛ, выделенных для несения службы на позициях в открытой части Балтийского моря. 22 июля 1941 года она перешла в Таллин и уже спустя двое суток отправилась в район оккупированной нем­цами Либавы. За две недели патрулирования командиру так и не удалось обнаружить цели, достойной торпеды. Зато вечером 10 августа при возвращении в базу в районе северо-за­паднее мыса Ристна «щука» обнаружила нахо­дящуюся в надводном положении подлодку про­тивника. Не мешкая, Петров лег на боевой курс и выпустил две торпеды, уничтожившие герман­скую субмарину U-144-первый корабль про­тивника, потопленный советскими подводника­ми в Великой Отечественной войне (Для Петрова эта победа обернулась личной тра­гедией. По прибытии в Таллин его обвинили в унич­тожении нашей же С-11. На самом деле, «эска» подорвалась на мине в устье пролива Соэлавяйн 2 августа. Ее командир A.M.Середа был другом Н.И.Петрова. Со временем справедливость вос­торжествовала, но начавшийся у командира Щ-307 нервный срыв привел к его многочисленным упу­щениям по службе. В конечном итоге в октябре 1941 года он был арестован, приговорен к 10 го­дам и скончался в тюрьме).

В течение почти двух месяцев «Треска» сто­яла у стенки завода № 189, затем на нее был назначен новый командир - капитан 3 ранга И.О. Момот. Замена части приборов и меха­низмов, а также необходимость отработки учебных задач привели к тому, что лодка пе­решла в Кронштадт только 16 сентября 1942 года. 23-го она вышла в поход и, форсировав заграждения «Зееигель», вечером 27-го прибы­ла на позицию в Норчёпингскую бухту. В ночь на 2 октября Щ-307 перешла в Аландское море, где ей предстояло провести без малого четы­ре недели. В первый же день «Треска» безус­пешно атаковала финский конвой, хотя, услы­шав взрывы, подводники занесли на свой счет попадания в суда с предполагаемым тоннажем 15 000 и 7000 брт. В последующие дни Момот не испытывал недостатка в целях, однако об­наруживались они, как правило, поздно и на не­выгодном для атаки курсе. Днем 11 октября под­лодка неудачно выпустила две торпеды по не­мецкому конвою (за попадание торпеды под­водники приняли взрыв глубинной бомбы, сбро­шенной финским самолетом по воздушному пу­зырю, вышедшему на поверхность при залпе), спустя десять дней - по другому. Очередной раз подходящие условия для атаки выдались 26 октября, когда Щ-307 с небольшой дистанции послала две торпеды в шедшее в составе кара­вана финское судно «Бетти X» (2478 брт). Па­роход затонул в течение минуты, унеся на дно 12 человек команды и груз серного колчедана. На поиск русской субмарины в море отправи­лись финские подлодки «Ветехинен» и «Ику-Турсо» (первый раз «Ику-Турсо» выходила на поиски «Трески» еще 12 октября, но, обнару­жив ее, не смогла атаковать). Почти сразу же они были замечены с Щ-307, но, поскольку под­лодки находились в территориальных водах Швеции, Момот посчитал их шведскими. Спус­тя несколько часов он чуть было не заплатил за свою ошибку — когда «щука» заряжала аккуму­ляторы, внезапно из темноты вынырнула неиз­вестная субмарина. Оторопевшие противники разошлись контркурсами на расстояние 20 м друг от друга, после чего Щ-307 погрузилась, а «Ику-Турсо» послала ей вдогонку полсотни 20-мм снарядов. После всплытия на «Треску» почти сразу поступило предупреждение о том, что финны начали за ней охоту. Оно сыграло свою роль - ровно в 1.00 27 октября были за­мечены два торпедных следа, идущие к лодке. Резко повернув, Момот ухитрился «вписаться» внутрь залпа - одна торпеда прошла в 30 м за кормой, другая — в 20 м по носу. Убедившись в промахе, командир «Ику-Турсо» капитан-лейте­нант Пекканен приказал открыть огонь из носо­вой 76-миллиметровки. В момент пятого вы­стрела финские торпеды внезапно взорвались, что вкупе со срочным погружением Щ-307 со­здали у противника иллюзию победы. Запад­ные исследователи до настоящего времени вполне серьезно считают, что жертвой атаки «Ику-Турсо» стала Щ-308, действовавшая на­много восточнее и за пять суток до этого полу­чившая разрешение убыть в базу. Что же каса­ется Щ-307, то она, дождавшись ухода против­ника, всплыла и закончила зарядку. На лодке еще оставались две торпеды, но, поскольку за­пасы еды и топлива были на исходе, тем же вечером командование отозвало ее в базу. 1 ноября «Треска» ошвартовалась в бухте Норре-Каппельлахт, через неделю перешла в Крон­штадт, а затем — в Ленинград, где встала на текущий ремонт. В строй лодка вступила толь­ко к концу мая 1943 года, фактически тогда, когда вырваться из Финского залива стало не­возможно. В феврале 1944-го Момота назна­чили на строящуюся К-55, а командиром «Трес­ки» стал бывший помощник с Щ-303 капитан-лейтенант М.С.Калинин. Подлодка готовилась к новым походам, для чего в июле она даже совершила учебное плавание на Ладожское озеро.

После перемирия с Финляндией Балтика вновь открылась для наших подводных лодок. Щ-307 оказалась в числе первых, вышедших на коммуникации врага. Между 4 и 8 октября 1944 года она проделала сложный путь шхерным фарватером от Лавенсари до острова Корпо, и уже 11-го заняла позицию у Виндавы. Днем 16 октября, после разведки внешнего рейда пор­та Калинин обнаружил конвой и атаковал его с дальней дистанции 4 торпедами. Последовали два взрыва. Подняв перископ, командир заме­тил, что с поверхности пропал 8000-тонный транспорт, 6000-тонный тонет и еще один по­лучил повреждение. Прокомментировать это боевое донесение до сих пор не представляется возможным, поскольку зарубежная инфор­мация отсутствует, а в ходе послевоенного об­следования, произведенного АСС, затонувших судов в месте залпа Щ-307 не обнаружили. Та­кой же загадочный результат имеет и атака, произведенная Калининым из надводного по­ложения в ночь на 29 октября. С мостика вроде бы наблюдалось попадание торпеды, но пре­следованию лодка не подвергалась, и в зару­бежных источниках об этом случае ничего не говорится. Вечером 3 ноября «Треска» после­довательно атаковала конвой и одиночный транспорт, стреляя из надводного положения, после чего в первом случае слышала, а во вто­ром видела попадания торпед. К сожалению, и этому эпизоду невозможно дать объективную оценку. Расстреляв боезапас, субмарина 7 но­ября прибыла в Турку, где до конца декабря осуществляла докование и ремонт часто выхо­дивших из строя горизонтальных рулей.

В следующий раз Щ-307 вышла в море 4 января 1945 года и через пять суток, затрачен­ных на борьбу со штормом, заняла позицию в районе Либавы. В первый же вечер она выпус­тила две торпеды по транспорту, шедшему в составе конвоя. И опять информация противо­борствующих сторон совпала «с точностью до наоборот»: Калинин с мостика лодки наблюдал попадание обеих торпед и быструю гибель суд­на, сигнальщики немецкого сторожевого кораб­ля V-317 — безуспешную атаку. Сторожевик от­ветил энергичным преследованием, сбросив на «щуку» за два часа около 70 глубинных бомб, но также безрезультатно.

Наконец, вечером 16 января Калинин добил­ся подтвержденной победы, торпедировав транс­порт «Генриетта Шульте» (1923 брт). Судно за­горелось и утром следующего дня затонуло на мелководье. В последующие несколько дней обнаружить противника не удавалось. Поход за­кончился тем, что при очередной заправке элек­тролита дистиллированной водой из батареи стал выделяться хлор. Вода оказалась загряз­ненной, к тому же на лодке выявился перерас­ход соляра. Все это заставило прервать боевое дежурство и возвратиться в Турку, где порядком изношенная «Треска» простояла до конца вой­ны. 6 марта 1945 года подлодка была награжде­на орденом Красного Знамени, а ее командир удостоен звания Героя Советского Союза.

 

Щ-308

 

Щ-308 «Семга» (командир — капитан-лейте­нант А.Ф.Маркелов) была первой лодкой ОУДПЛ, которую летом 1941 года отправили на позицию в Балтийское море. 19 июля субмари­на перешла из Ораниенбаума в Таллин и на сле­дующий день в составе конвоя направилась в маневренную базу в бухте Триги на северном берегу острова Саарема. Утром 21-го, когда конвой достиг мыса Пакринем, входивший в его состав танкер «Железнодорожник» подорвал­ся на мине и быстро затонул. Стоило кораблям остановиться, как караван подвергся атаке с воздуха. Столь мощное и организованное вра­жеское воздействие, по-видимому, настолько поразило Маркелова, что он растерялся и не придумал ничего лучшего, чем погрузиться на минном поле. Через полчаса «Семга» всплыла, но потрясение, испытанное ее командиром, похоже, отразилось на всех его действиях в боевом походе.

Вечером того же дня подлодка отправилась в Норчепингскую бухту. В ночь на 24-е коман­дир обнаружил одиночный транспорт, от атаки которого отказался, «чтобы не прерывать за­рядки» (?). С рассветом были обнаружены транспорты, которые были упущены на том ос­новании, что «следуют в балласте». Все мотор­ные шхуны пропускались под предлогом «ма­лой ценности». Подобные мотивировки возни­кали на протяжении двух недель. Наконец, ког­да 5 августа командир получил недвусмыслен­ный приказ атаковать любые цели на северном выходе из пролива Кальмарзунд (как уже гово­рилось, шведское правительство объявило о разрешении на транзит германской дивизии в Финляндию через свои территориальные воды), Маркелов, увидев конвой, счел себя обнаружен­ным и от атаки отказался. 9 августа подлодка прибыла в Таллин и затем приняла участие в печально известном «таллинском переходе». С 27 сентября корабль встал на ремонт на заво­де № 194, а спустя несколько дней командир и военком, в действиях которых в боевом походе наконец-то разобрались, были арестованы и преданы суду военного трибунала. До начала апреля 1942 года «Семга» оставалась без штат­ного командира, пока им не стал капитан-лей­тенант И.В. Автономов, ранее командовавший «Малюткой». За это время Щ-308 успела прой­ти текущий ремонт, в ходе которого были уст­ранены и повреждения от близкого разрыва снаряда 14 февраля.

В ночь на 19 июня 1942 года лодка перешла в Кронштадт, а 24 июня — на Лавенсари, где выяснилось, что она не только не подготовлена к походу (неисправными оказались кормовые горизонтальные рули), но и нуждается в смене командования: командир БЧ-5 не сумел произ­вести расчет принятого груза, из-за чего лодка имела 4 т отрицатель­ной плавучести, а Авто­номов, зная об этом, не проявил должной тре­бовательности. 1 июля субмарина вернулась в Кронштадт. И снова — ремонт и подготовка к походу, но уже под ру­ководством капитана 3 ранга Л.Н. Костылева. Во второй раз на Лавенсари «Семга» пришла 16 сентября 1942 года. В ночь на 18-е она начала форсирование Финского залива, ко­торое удачно завершилось через четверо су­ток. Ее позиция располагалась между островом Уте и мысом Ристна. Как ни странно, Костылеву долго не удавалось обнаружить достойных целей. В ночь на 30-е он вышел на связь, по­просив направить Щ-308 в новый район. Коман­дование предложило ему остаться на месте и не ошиблось. Днем 2 октября лодка атаковала финский конвой западнее Ханко. Спустя пять дней атаке из-под воды подверглось немецкое госпитальное судно «Рюген», а 19 октября — ко­рабль-ловушка «Шифф 47». Ни одного попада­ния достигнуто не было, хотя сам Костылев при­держивался иного мнения (он оценивал свои успехи в три потопленных транспорта общим тоннажем 16 000 брт), о чем и сообщил коман­дованию в ночь на 20 октября. Одновременно командир передал, что лодка имеет поврежде­ния прочного корпуса, и попросил разрешения вернуться в базу. Больше Щ-308 никто не ви­дел и не слышал. По поводу причин ее гибели можно лишь заметить, что, поскольку Костылев не начал возвращения самостоятельно, а за­просил разрешения, повреждения прочного кор­пуса, по всей видимости, сводились к сильной течи через заклепки, вылетевшие во время бом­бежки «щуки» кораблем-ловушкой. Вряд ли лодка могла затонуть по этой причине; более близком к истине будет предположение, что «Семга» погибла в результате подрыва на мине.

 

Щ-309

 

Накануне войны «Дельфин» (командир — капитан-лейтенант И.С.Кабо) вместе с другими подлодками 6-го дивизиона участвовал в уче­ниях в Рижском заливе. Дивизион прибыл на внешний рейд Таллина на рассвете 22 июня 1941 года и вечером следующего дня кружным путем через Моонзунд и Соэлавяйн ушел в Балтийское море. Вечером 25-го «Дельфин» занял позицию у шхер восточнее Стокгольма. Подобно командиру Щ-308 Маркелову, Кабо поначалу переоценивал силы противника, но вскоре справился со своими опасениями. Днем 2 июля, обнаружив конвой, командир решил выйти в торпедную атаку, однако плохо обученные тор­педисты заполнили торпедный аппарат заборт­ной водой, и лодка, приобретя дифферент и отрицательную плавучесть, ушла на дно, про­пустив цель.

Другого шанса выйти в атаку не представи­лось, и 10 июля Щ-309 отозвали в базу. На сле­дующий день она прибыла в бухту Кихелькона, откуда к 15 июля перешла в Кронштадт. Вновь корабль был готов к дальнему походу в начале августа, однако отсутствие свободных тральщиков и тяжелая обстановка под Талли­ном заставила командование КБФ временно прекратить ведение подводной войны. Лишь 27 сентября «Дельфин» снова вышел в поход в район острова Малый Тютерс, где патрули­ровал до 17-го числа следующего месяца. Встреч с кораблями противника не состоялось.

В конце октября подлодка прошла неболь­шой ремонт в Ленинграде и 8 ноября вновь вышла в море, на этот раз за пределы Финско­го залива: с 11 по 15 ноября она находилась в прикрытии эвакуации Ханко в районе острова Богшер, затем направилась для действий на коммуникациях между Виндавой и Либавой. Пробыв в районе до 23 ноября, Кабо не обна­ружил достойных целей, и 26-го лодка прибыла к Гогланду, где из-за отсутствия сил обес­печения задержалась на 10 дней. Заключитель­ный этап возвращения пришлось совершать за ледоколом «Молотов». В Кронштадте «Дель­фин» оказался только 12 декабря. До лета 1942 года экипаж своими силами осуществил теку­щий ремонт.

В следующий поход Щ-309 отправилась 13 августа. В ночь на 18-е подлодка перешла к Лавенсари; вечером следующего дня Кабо на­чал прорыв через Финский залив, который ус­пешно завершился утром 23 августа. Вскоре субмарина заняла позицию в Аландском море, где уже 25-го произвела безуспешную атаку, послав две торпеды в финский минзаг «Лоухи». Позиция «щуки» была известна противнику, и он организовал ее поиск, в том числе гидроса­молетами, базировавшимися на Аландские ос­трова. В ночь на 26-е на погружающуюся лодку была сброшена бомба, которая, к счастью, по­вреждений не нанесла. 30 августа и 4 сентября Кабо опять атаковал финские конвои, но и на этот раз без попаданий (хотя, ориентируясь по взрывам, командир придерживался обратного мнения). Оба раза эскорт контратаковывал суб­марину, но безрезультатно — и это несмотря на то, что на Щ-309 плохо работала система БТС, из-за чего каждый ее залп обнаруживался вра­гом заблаговременно. Но 12 сентября фортуна улыбнулась советским подводникам. Сопровож­давший конвой финский гидросамолет из-за неисправности бомбового замка не сумел сбро­сить бомбу в возникший при залпе воздушный пузырь. Причем летчик не оповестил свои суда, в результате чего лесовоз «Бонден» (695 брт) получил торпедное попадание и вскоре зато­нул. В распоряжении Кабо оставались еще три торпеды, когда выяснилось, что управление кормовыми горизонтальными рулями полностью нарушено. «Дельфин» перешел в южную часть позиции, где его экипаж в течение недели бе­зуспешно пытался устранить поломку. Узнав об этом, командование решило оставить лодку на позиции до завершения развертывания всех лодок второго эшелона. Лишь 29 сентября Кабо начал возвращение в базу. Подлодке вновь повезло — ни обнаруживший ее у Таллина немец­кий сторожевой катер, ни трехкратное попада­ние на мины в Нарвском заливе не имели по­следствий. Поход «Дельфина» был вторым по продолжительности походом советской подвод­ной лодки в Великой Отечественной войне — с момента выхода из Лавенсари до возвращения прошло 46 дней. 11 октября лодка стала на ре­монт в Ленинграде.

В строй она вернулась только через год и за это время успела сменить командира - с мар­та 1943 года им стал бывший помощник коман­дира С-13 капитан 3 ранга Н.А.Филов. Чуть раньше корабль получил звание гвардейского. Летом 1944-го подлодка отрабатывала курс бое­вой подготовки в Кронштадте и на Ладожском озере и по первому сигналу вышла по финско­му шхерному фарватеру в Балтийское море.

Накануне этого, 1 октября, произошло не­приятное, но вполне характерное для того вре­мени событие. Механик лодки Базлов обвинил Филова в трусости и неспособности командо­вать кораблем. В результате разбирательства клеветник был арестован, но развившаяся у Филова на нервной почве «куриная слепота» заставила субмарину оставить позицию у Виндавы. 27 октября, на следующий день после возвращения в Турку командование принял срочно переведенный с Щ-303 капитан 3 ранга П.П.Ветчинкин. Уже через 4 суток подлодка с командиром, совершавшим свой первый бое­вой поход (в прошлом Ветчинкин служил на ТОФе), вновь вышла в море. Первоначально ее направили к Мемелю, затем к Виндаве. Здесь Ветчинкину крупно повезло — утром 10 ноября из надводного положения он потопил одиночно шедший транспорт «Карл Корде» (903 брт). В последующие дни командир пытался атаковать конвои, но безуспешно. 16 ноября командова­ние перевело подлодку к полуострову Сырве (о. Саарема), на котором немцы при поддерж­ке крупных надводных кораблей пытались сдер­жать натиск многократно превосходящих совет­ских войск. Вот здесь и выяснилась неготов­ность командира и экипажа к осуществлению сколько-нибудь сложных задач. Первые пять суток Ветчинкин искал врага в 27—35 милях от берега, хотя вести огонь по сухопутным целям с такой дистанции немецкие корабли не могли. Получив 21 ноября приказ атаковать противни­ка в шести милях от берега, командир выпус­тил две торпеды по эсминцу, которые против­ник даже не заметил. Впоследствии Ветчинкин утверждал, что слышал взрывы торпед, а затем и глубинных бомб, но, по всей видимости, он принял за них взрывы бомб, сбрасывавшихся советской авиацией. Вернувшись в прежний район для перезарядки торпедных аппаратов, командир Щ-309 вновь подошел к району ма­неврирования вражеской эскадры через два дня. Обнаружив корабли врага, он так и не осмелился атаковать их, мотивируя свое реше­ние малыми глубинами и плохой подготовкой личного состава. Тот же упрек можно отнести и к самому Ветчинкину, который в радиограмме не указал ни координат обнаружения эскадры противника, ни курса ее движения. В ночь на 24-е немцы эвакуировали свои войска с Сырве, а Щ-309 вернулась на позицию к Виндаве. Утром 7 декабря из надводного положения ей удалось уничтожить транспорт «Норденхам» (4592 брт). Израсходовав все торпеды, 11 де­кабря «Дельфин» вернулся в Турку.

По всей видимости, действия подлодки в походе были оценены довольно низко, посколь­ку после окончания ремонта экипажу предо­ставили 10 дней для подготовки, а обеспечива­ющим в следующий поход пошел сам коман­дир БПЛ контр-адмирал С.Б.Верховский. 18 февраля 1945 года субмарина вышла в море и вечером 22-го заняла позицию у Либавы. Ут­ром Ветчинкин успешно атаковал конвой, по­топив из его состава транспорт «Гётинген» (6267 брт). На борту судна находились солда­ты и беженцы, из которых, по различным оцен­кам, от 130 до 500 погибли. В течение 5 часов немецкие тральщики преследовали лодку, сбросив 36 глубинных бомб. В результате бом­бардировки временно вышел из строя коман­дирский перископ, появились вмятины в проч­ном корпусе. Атаки в вечернее время 24 и 26 февраля (в последнем случае субмарина вы­пускала торпеды дважды) не принесли успеха из-за несовершенства ночного прицела, невоз­можности сблизиться с целью и штормовой погоды. 4 марта Щ-309 вернулась в базу. Пла­ново-предупредительный ремонт быстро за­кончился, и 30 марта «Дельфин» вышел в рай­он Борнхольма, но в пути следования был пе­ренаправлен в восточную часть Данцигской бухты. Необходимость проводить ночь вдали от побережья Земландского полуострова (но­чью в районе действовали наши торпедные катера) привела к тому, что лодка очень долго не имела встреч с транспортами противника. Утром 19 апреля Ветчинкин атаковал тральщик, а 24-го сторожевой корабль - оба раза мимо. После этого подлодка была переведена в за­падную часть бухты к побережью полуострова Хель. Здесь также не удалось обнаружить ни одной крупной цели, в то время, как враже­ские корабли ПЛО неоднократно садились «Дельфину» «на хвост». В ночь на 6 мая на лод­ке вышел из строя один из дизелей, и Ветчинкин начал возвращение в базу. Известие об окончании войны экипаж Щ-309 получил в море.

 

Щ-310

 

Щ-310 «Белуха» (командир - капитан-лейте­нант Д.К.Ярошевич) вышла в первый боевой поход в ночь на 25 июня 1941 года вместе с другими лодками дивизиона. До 9 июля она патрулировала в пустынном районе между шведскими островами Готска-Санден и Форэ, и первая встреча с противником состоялась только в ночь на 11-е, при возвращении к на­шим берегам. Подводники готовились войти в бухту Кихельконна, когда был обнаружен силу­эт неизвестного корабля. Спустя мгновение в нем опознали подводную лодку противника (ею оказалась германская U-144). Хотя Щ-310 шла выгодным для атаки курсом, находившийся на борту командир 6-го ДПЛ капитан 2 ранга М.В. Федотов приказал погрузиться и лечь на несколько часов на грунт. При разборе похода такие действия были признаны граничащими с трусостью, и Федотова понизили в должности до командира лодки.

Тем временем «Белуха» перешла из Талли­на в Кронштадт и в начале августа была готова к следующему походу. Однако тяжелая обста­новка на ТВД вынудила командование КБФ из­менить планы. Щ-310 должна была уйти в море в конце сентября вслед за Щ-319 и Щ-320, но гибель одной и длительное молчание второй помешали осуществить этот план. «Белуха» вошла в состав базировавшегося на Лавенсари и Гогланде Передового отряда КБФ. 16 ок­тября во время шторма в бухте Суркюля она несколько раз ударилась о стоявшую рядом Л-3 и была вынуждена вернуться на завод № 194. Здесь лодке предстояло пройти усилен­ный средний ремонт со сменой дизелей. К концу лета 1942 года работы были в основном закон­чены. 16 сентября субмарина перешла в Крон­штадт, и в ночь на 20-е ее отконвоировали в точку погружения юго-западнее Лавенсари.

«Зееигель» удалось форсировать через се­верный гогландский проход, но при зарядке батарей в ночь на 22-е «Белуху» атаковали сто­рожевые катера. Сначала показалось, что сбро­шенные ими глубинные бомбы не нанесли по­вреждений, но позже выяснилось, что это не так. Спустя трое суток лодка вышла в Балтий­ское море и направилась в северную часть Дан­цигской бухты. В успехе прорыва немалую роль сыграл профессионализм штурмана - лейте­нанта Г.М.Егорова (впоследствии известного подводника, адмирала флота, Героя Советско­го Союза). Рано утром 28 сентября лодка при­была в район банки Штольпе и через сутки про­извела первую торпедную атаку. Ее целью ока­зался одиночный транспорт, по которому Ярошевич стрелял из надводного положения. Пос­ле промаха первого двухторпедного залпа была выпущена третья торпеда, которая начала опи­сывать циркуляцию. Очевидно, ее гироскоп по­лучил повреждения во время бомбежки, и лишь зоркость сигнальщика спасла субмарину от ги­бели. Четвертая торпеда наконец-то попала в цель, утопив германский транспорт «Франц Ру­дольф» (1419 брт). Следующей ночью коман­дир выпустил все содержимое носовых аппа­ратов по пароходу «Аннелиз Кристоферсен», но безрезультатно. Последняя торпеда (одна была утеряна при форсировании Финского залива) ушла «в молоко» при попытке вечером 3 октября атаковать немецкую подлодку, отрабатывав­шую учебные задачи. На этот раз не сработала система БТС, и противник, наверняка заметив­ший вынырнувшую рубку, без труда избежал попадания. Обидно сознавать, что огромный риск, которому подвергался экипаж лодки при прорыве в море, не увенчался достойной побе­дой только из-за того, что Ярошевич пренеб­рег рекомендациями применять метод стрель­бы «с временным интервалом». В ночь на 7-е лодка приступила к обратному форсированию залива. 9 октября в 12.25, когда команда гото­вилась к обеду, прогремел мощный взрыв. К счастью, субмарина задела не саму мину ЕМС (ВВ — 270 кг тротил-гексоген-алюминия), а лишь нижнюю часть ее противотральной труб­ки. Смещение последней вызвало взрыв мины, примерно в 19,5 м выше носовой части кораб­ля. И все же положение создалось критичес­кое. В пяти первых отсеках появились течи, вышли из строя перископы, эхолот и акустичес­кие приборы, разбилось несколько аккумулятор­ных баков, отказали многие приборы и меха­низмы. Правда, гирокомпас и дизели остались целы. Всплыв через несколько часов с грунта, «Белуха» уже не могла погрузиться. Если бы место подрыва находилось не северо-восточ­нее Гогланда, а хотя бы на пару десятков миль западнее, трагический финал был бы немину­ем. Ярошевичу и его экипажу повезло: больше лодке не попалось ни одной мины и тем же ве­чером она встретилась в точке рандеву с наши­ми катерами. 13 октября Щ-310 прибыла в Крон­штадт. До лета 1943 года лодка простояла в Ленинграде на аварийном ремонте.

В марте 1944-го в командование субмари­ной вступил капитан 3 ранга С.Н. Богорад. Сле­дующие полгода были посвящены интенсивной боевой подготовке. Когда в сентябре Балтика вновь оказалась открытой для наших субмарин, «Белуха» ушла в море в числе первых. Уже ут­ром 6 октября она прибыла в район Виндавы, где почти сразу добилась успеха. Выпустив две торпеды с дистанции 4 кбт из надводного по­ложения, командир и вся верхняя вахта наблю­дали попадание торпеды и гибель транспорта, ушедшего в воду с вращающимися винтами. Несмотря на наличие этих подробностей, в за­рубежной литературе упоминаний о данной ата­ке нет. В ночь на 8-е на юго-западных подходах к Виндаве Богорад успешно атаковал из кор­мовых аппаратов одиночный «сторожевик», на деле оказавшийся землечерпалкой «Баггер 3» (400 брт). Не успели подводники поздравить друг друга с победой, как был обнаружен вра­жеский конвой. Выпустив три торпеды, коман­дир вскоре услышал взрывы, свидетельствовав­шие о гибели транспорта RO-24 (4499 брт), за­тонувшего примерно с 260 немецкими военно­служащими. Днем 10 октября «Белуха» неудач­но атаковала из-под воды еще один конвой и в ночь на 14-е выпустила две оставшиеся торпе­ды в крупный транспорт, который, по данным визуального наблюдения, через 3 минуты зато­нул. Хотя и в этом случае противная сторона воздерживается от комментариев, первый по­ход Щ-310 с новым командиром заслуживает весьма высокой оценки. 16 октября лодка при­была на Ханко, откуда ей пришлось возвращать­ся для ремонта в Кронштадт — договоренность с финнами о ремонте наших субмарин еще не была достигнута.

4 декабря Богорад вновь занял позицию у Виндавы. За прошедшее время обстановка здесь значительно изменилась. Интенсивность дви­жения судов сократилась, а силы ПЛО против­ника заметно усилились. Такая же картина на­блюдалась у Либавы, куда «Белуху» перевели 14 декабря. Лишь в ночь на 21-е западнее Мемеля Щ-310 удалось добиться попадания двух торпед в транспорт среднего водоизмещения, однако даже несмотря на тот факт, что после атаки эскорт преследовал лодку и сбросил 4 глу­бинные бомбы, этот эпизод документально не подтвержден противной стороной. Примерно такая же ситуация сложилась со следующей ата­кой лодки. 30 декабря с дистанции в одну милю Богорад наблюдал попадание своей торпеды, взрыв на транспорте (от сильного сотрясения в первом отсеке «Белухи» пропал свет), его оп­рокидывание и гибель. В течение часа против­ник проводил интенсивный поиск лодки, но в опубликованной за рубежом хронике боевых дей­ствий данный факт никак не отражен.

В ночь на 2 января 1945 года Щ-310 после длительной погони неудачно атаковала конвой, была обнаружена и подверглась преследова­нию. 7 января лодка выпустила с дистанции 3 кбт три торпеды, через 32 секунды наблюда­ла два попадания, погрузилась, была контратакована охранением, но и в этом случае объект атаки остался неизвестен — ведущий западный специалист по данной теме доктор Юрген Розер ничего конкретного сообщить не может. К этому времени срок автономности лодки подо­шел к концу, и 15 января она прибыла в Турку. Здесь ее ожидал неспешный, но качественный финский ремонт. 6 марта командир и экипаж с радостью узнали о награждении Щ-310 орде­ном Красного Знамени, а 23-го субмарина вновь вышла в море для действий у Либавы. Как и в предыдущем походе, встречи с кораблями про­тивника (кроме кораблей ПЛО) были редкими, хотя теперь появилась возможность использовать для перехвата конвоев данные воздушной разведки.

Именно благодаря им состоялись успешные атаки в ночь на 27 марта и 14 апреля (12 апре­ля при стрельбе по конвою Щ-310 промахну­лась). Несмотря на наблюдавшиеся взрывы и последующее преследование, зарубежных дан­ных, подтверждающих это, нет. Две финальные атаки — 22 и 24 апреля — оказались неудачны­ми, видимо, из-за неисправности старых тор­пед 45-36. Расстреляв боезапас, 26 апреля «Белуха» прибыла в Турку, где и встретила известие об окончании войны.

Вскоре лодка, требовавшая серьезного ре­монта, ушла в Кронштадт. Указом от 8 июля 1945 года С.Н. Богорад был удостоен звания Героя Советского Союза. Приходится конста­тировать, что неразбериха, творившаяся у нем­цев в конце войны, и уничтожение части архи­вов на сегодняшний день не позволяют нам объективно оценить боевые заслуги этого ко­мандира.

 

Щ-311

 

Подлодка Щ-311 «Кумжа» (командир — ка­питан-лейтенант П.А. Сидоренко) в ночь на 25 июня 1941 года ушла в район восточного побе­режья острова Готланд. На выходе из Соэлавяна ее внезапно атаковала германская U-145, но выпущенная торпеда прошла мимо. На позиции Сидоренко, подобно большинству других коман­диров-подводников в начале войны, действо­вал крайне пассивно. Лодка патрулировала до­статочно далеко от берега, и все ее потенци­альные цели обнаруживались либо слишком поздно, либо в местах, где командир опасался выскочить на мелководье. Единственная попытка атаки сорвалась днем 2 июля, когда после команды «пли» выяснилось, что торпедные ап­параты к стрельбе не готовы - отдать команду «товсь» командир от волнения забыл. Вечером 11 июля субмарина прибыла в бухту Кихельконна, а 15-го - в Кронштадт. Второй поход лодка совершила между 27 сентября и 18 октября в район западнее Гогланда, но противника не встретила. В начале следующего месяца «Кум­жу» решили использовать за пределами Фин­ского залива. 9 ноября лодка покинула Крон­штадт, затем вместе с направлявшимся на Ханко конвоем дошла до острова Кэри и утром 11-го вышла из залива. Районом ее действий должно было стать восточное побережье шведского острова Эланд, к которому Щ-311 подошла ве­чером 12 ноября. На третью ночь у маяка Каппельудден был обнаружен транспорт, который Сидоренко атаковал одиночными торпедами. Но первые две (типа 53-27) прошли под целью и взорвались на берегу, третья (45-36) утонула сразу после выстрела, четвертая (45-36) повер­нула влево и прошла мимо судна, пятая (53-27), выпущенная из кормы, по-видимому, тоже уто­нула. Раздосадованный Сидоренко приказал открыть огонь из 45-мм орудия, но на четвер­той минуте в бой вступила шведская береговая батарея, заставив «Кумжу» погрузиться. По на­блюдению командира, атакованный им пароход выбросился на берег, однако шведская сторо­на до сих пор скрывает подробности инциден­та. 17 ноября штормовое повреждение кормо­вых горизонтальных рулей вынудило подлодку вернуться в Кронштадт. Спустя неделю корабль ошвартовался у стенки завода № 194, где ему предстояло пройти средний ремонт.

В январе 1942 года Щ-311 получила нового командира - им стал капитан 3 ранга А.С. Пудяков. Во время ремонта в носовую часть лод­ки угодил артиллерийский снаряд. В строй она вошла лишь в сентябре, а в ночь на 11 октября в составе конвоя отправилась на Лавенсари. Сильный ветер и волнение заставили корабли укрыться в бухте Норре-Каппельлахт. Только в полночь 12 октября «Кумжа» погрузилась на Восточном гогландском плесе. Ее путь лежал в хорошо знакомый район между островами Гот­ланд и Эланд, но до него субмарина не дошла. За рубежом считают, что тем же вечером юго-западнее маяка Тийскери лодку потопили фин­ские сторожевые катера VMV-13, VMV-15, од­нако представляется сомнительным, чтобы лод­ка менее чем за сутки смогла преодолеть столь значительное расстояние, к тому же зачем-то отклонилась от своего маршрута. Скорее всего, причиной гибели «Кумжи» стала одна из мно­гочисленных мин заграждения «Зееигель» в районе острова Большой Тютерс.

 

Черноморский флот

 

К началу войны черноморские «щуки» ран­них серий находились в составе ОУДПЛ (Щ201 — Щ-203) и 3-го ДПЛ 1-й бригады (Щ-204-Щ-207). В августе 1942 года при расформирова­нии бригад все лодки данного типа были све­дены в 3-й ДПЛ, который с ноября того же года сменил номер на 2-й. К концу войны «на ходу» остались две самых ранних подлодки, в то вре­мя, как Щ-205 и Щ-207 с осени 1942 до весны 1943 года стояли на капитальном ремонте, про­должавшемся до завершения боевых действий.

 

Щ-201

 

Заканчивая накануне войны текущий ре­монт, Щ-201 «Сазан» (командир — капитан 3 ранга А.И. Стрижак) оказалась единственной из «щук» ОУДПЛ, готовой к выполнению бое­вых задач — многочисленным походам на до­зорные позиции юго-западнее Новороссий­ска (2-7.7 и 5-21.8.1941) и южнее входа в Керченский пролив (8-22.7 и 15.9-5.10.1941). Первая и последняя встреча ее с противником состоялась 16 сентября. Находясь в подвод­ном положении, гидроакустики лодки услыша­ли негромкий шум винтов, который Стрижак расценил как шум вражеской торпеды. После­военное сопоставление документов показало, что реально это могла быть единственная ру­мынская субмарина «Дельфинул», совершавшая разведывательный поход к кавказским берегам. Однако атаковать противника не удалось. В те­чение двух последующих месяцев Щ-201 про­шла в Новороссийске текущий ремонт, в ходе которого 5 ноября была легко повреждена гер­манской авиацией. Затем подлодка продолжи­ла разведывательно-дозорную службу, на этот раз у берегов оккупированного Крыма (4—7 и 14—17 декабря). Эти походы позволили со­брать информацию о противодесантной обо­роне противника, что пригодилось при разра­ботке плана Керченско-Феодосийской десант­ной операции. В ней «Сазану» отводилась весьма ответственная роль — стоя южнее мыса Чауда, лучом прожектора, вместе с подлодкой М-51, имеющей такую же задачу, создавать навигационный створ, указывающий кораблям с десантом курс на Феодосию. Выполнив эту миссию, субмарина вернулась в Новороссийск в канун нового 1942 года. В дальнейшем фун­кции плавучего маяка ею исполнялись неодно­кратно: 15 и 24 января при высадках в районе Судака (17—20 января лодка выходила для свя­зи с разгромленным десантом, но безуспеш­но), с 18 по 24 февраля в районе мыса Киик-Атлама (лодка обеспечивала обстрелы побе­режья кораблями ЧФ). Список задач, не свой­ственных подлодкам, дополняет поход с целью поиска экипажа пропавшего над морем само­лета «Дуглас» (29.1-1.2). После еще одного похода в Феодосийский залив (14—30.3) из­рядно потрепанный «Сазан» вновь потребовал ремонта. Попытка осуществить его силами лич­ного состава в Новороссийске ничего не дала. Корабль пострадал в результате почти еже­дневных налетов Люфтваффе и теперь уже тре­бовал устранения боевых повреждений. В до­полнение ко всему с лодки сняли аккумулятор­ную батарею, срочно потребовавшуюся для ре­монта Щ-203. 29 мая субмарину отбуксирова­ли в Туапсе, 12 августа - в Поти, 19 сентября -в Батуми, где она и простояла до конца января 1943 года. Вынужденное бездействие не луч­шим образом сказалось на состоянии экипажа и командира. В сентябре 1942-го А.И. Стрижак за аморальное поведение был осужден на 10 лет исправительного трудового лагеря, и ко­мандованию бригады пришлось приложить немало стараний, чтобы добиться отсрочки приговора. Впоследствии Стрижаку доверили командование «малюткой», а в июне 1944-го — даже гвардейской Щ-215.

В свой первый боевой поход на коммуника­ции противника Щ-201, которой теперь коман­довал капитан 3 ранга П.И.Парамошкин (в бу­дущем вице-адмирал), вышла 22 июня 1943 года. Поход обеспечивал командир 2-го ДПЛ капитан 2 ранга P.P. Гуз; район патрулирова­ния располагался между мысом Тарханкут и Евпаторией. Сначала лодке встретился рыбо­ловный катер, с которого подводники сняли 6 рыбаков-украинцев и немца-охранника, после чего проломили днище катера ломами. Полно­ценный противник был обнаружен в ночь на 6 июля, однако атаке помешала плохая работа рулей. На следующую ночь, воспользовавшись данными воздушной разведки, Парамошкин пе­рехватил румынский конвой и безрезультатно выпустил шесть торпед по транспорту «Ардял» и эсминцу «Марашешти». Подлодка была заме­чена, и последовало полуторачасовое ожесто­ченное преследование, в ходе которого на нее была сброшена 31 глубинная бомба. От взры­вов на «Сазане» оказался поврежден правый гребной электродвигатель, вышли из строя мно­гие приборы и механизмы. 11 июля субмарина вернулась в Батуми. После ремонта она вышла в море только 28 сентября. Месячное патрули­рование в районе западнее Севастополя при­вело лишь к двум встречам с противником, одна из которых — вечером 19 октября — заверши­лась торпедной атакой. Через минуту после выстрела Парамошкин наблюдал вспышку, чуть позже услышал взрыв, однако, по трофейным документам, находившийся той ночью в море германский конвой атаки подлодки не зафик­сировал. Третий поход (19.11-19.12.1943) со­вершался в район между Тарханкутом и Ак-Мечетью. Утром 4 декабря Щ-201 атаковала из надводного положения конвой быстроходных десантных барж (БДБ), после чего наблюдался взрыв одной торпеды. По всей вероятности, он произошел до встречи с целью, так как данных о потерях противника в немецких источниках нет. Германское командование перебросило в район ночной атаки группу охотников за ПЛ, и, когда днем следующих суток Парамошкин по­пытался напасть на новый конвой, заблаговре­менно обнаруженную «щуку» яростно контрата­ковали. Через лопнувшие швы топливных цис­терн лодки начал вытекать соляр, вышли из строя несколько глубиномеров и шумопеленгатор, но в конце концов ей удалось оторваться от преследователей. Впрочем, вскоре «Сазан» подвергся очередной ожесточенной бомбежке. При попытке утром 11 декабря атаковать кон­вой на линии Сулина — Тарханкут Щ-201 была обнаружена гидросамолетами, после чего боль­шой охотник UJ-103 сбросил на нее 66 глубин­ных бомб. К счастью, новых повреждений уда­лось избежать, тем более, что их и так набира­лось на еще один аварийный ремонт.

Последний боевой поход субмарина совер­шила в ходе Крымской операции (19.4-17.5.1944). К тому времени корабль, несмот­ря на многочисленные «косметические» ремон­ты, был достаточно изношен, что лишний раз подтвердилось поломкой зенитного периско­па сразу после выхода из базы. До первых чи­сел мая лодке ни разу не удалось выйти в ата­ку, хотя контактов с противником хватало. Пер­вый раз Щ-201 стреляла утром 6 мая, но вы­пущенные торпеды взорвались, не дойдя до германского транспорта КТ-26. Так же закон­чилась атака конвоя «Астра» 11 мая. В обоих случаях субмарина контратаковывалась про­тивником, причем во втором случае на ней была нарушена центровка линии валов, обра­зовались трещины в топливных цистернах № 4 и 5, получили повреждения глубиномер, лебед­ка зенитного перископа и некоторые прибо­ры. Упорный командир остался на позиции, и утром 12 мая, воспользовавшись данными, по­лученными от М-62, перехватил еще один вра­жеский караван. В качестве цели командир выбрал тяжелоповрежденный советскими ВВС венгерский транспорт «Тисса», буксировав­шийся германским тральщиком R-196. И в этой атаке подвели торпеды с неконтактными взры­вателями. По всей вероятности, они сработа­ли недалеко от подлодки, так как от сотрясе­ния при их взрывах произошло замыкание электростанции главного электродвигателя и разбилось несколько плафонов освещения. Две последние торпеды были выпущены тем же вечером по одиночной БДБ. Через минуту подводники услышали взрыв, однако оценить результаты визуально не удалось из-за пло­хой видимости. Возможно, торпеда действи­тельно попала в цель, повредив БДБ F-568, точные данные о месте и обстоятельствах атаки которой неизвестны. Если это так, то повреж­дение десантной баржи стало единственным результатом боевой деятельности лодки, со­вершившей за время войны 17 боевых похо­дов. Впрочем, в рапортах командиров значит­ся, что «Сазан» потопил 6 и повредил 2 судна противника, за что 5 ноября 1944 года лодка была награждена орденом Боевого Красного Знамени.

 

Щ-202

 

Несмотря на то, что Щ-202 «Сельдь» (коман­дир - капитан-лейтенант В.Х. Козюберда) толь­ко в мае 1941-го закончила текущий ремонт, ее техническое состояние на начало войны харак­теризовалось как «крайне изношенное». Войну лодка встретила в Феодосии, где заканчивала послеремонтные испытания. С перебазирова­нием в Новороссийск для субмарины наступи­ли «серые будни» дозорной службы — она со­вершила по два похода в район юго-западнее Новороссийска (28.6-7.7 и 5-12.10) и в район южнее Керченского пролива (21.7—9.8, 25.8-15.9). Единственным сколь-нибудь значимым эпизодом за этот период было обнаружение вечером 13 сентября румынской субмарины «Дельфинул». К сожалению, вражеская лодка погрузилась до того, как Щ-202 сблизилась на дистанцию атаки. 14 декабря «Сельдь» пере­шла в Туапсе для капитального ремонта прибо­ров и механизмов. В конце июля лодка прошла докование в Поти, а с начала октября продолжила ремонт в Батуми. Одним из главных пре­пятствий к его завершению было отсутствие аккумуляторной батареи, которая в конечном итоге была взята с лодки типа «АГ». Естествен­но, ее емкость была значительно меньше. Лишь 19 ноября 1942 года Щ-202 вступила в строй. Еще раньше ее командиром был назначен быв­ший командир А-4 капитан-лейтенант А.П. Ка­саткин. То ли он не обладал должными качества­ми, то ли ему просто не везло, однако Щ-202 в период его командования ничем не отличилась. В первом походе на коммуникации (1—20.2.1943 в район мыс Сарыч — Судак) встреч с против­ником не было, во втором (16.3—5.4.1943 к Бос­фору) не удалось атаковать немецкий транспорт из-за того, что Касаткин... неправильно опре­делил место входа в пролив. Не обнаружили врага и в ходе поиска, предпринятого в район Констанца - Сулина (28.4-18.5.1943). В авгу­сте (8.8—2.9.1943) «Сельдь» патрулировала у Тарханкута, причем ей наконец-то удалось от­крыть счет атакам. 20 августа Касаткин выпус­тил с дистанции 16 кбт три торпеды по болгар­скому транспорту «Варна», шедшему в составе германского конвоя. Попадание с такой дистан­ции могло быть разве что случайным. Впрочем, спустя несколько часов «Варну» потопила на­ходившаяся на соседней позиции Д-4. В пятом походе (26.9-26.10.1943) Щ-202 действовала в центральной части коммуникации Севасто­поль — Констанца. Значительное удаление от берега не уберегло лодку от внезапной атаки противолодочного самолета. Осколками бомб и пулеметным огнем на субмарине были про­биты шахта вытяжной вентиляции, тумба вер­тикального руля, деформирован козырек рубки и подорвана шахта вдувной вентиляции. Не­смотря на это, Касаткин остался на позиции и 19 октября дал трехторпедный залп по «транс­порту, шедшему в охранении сторожевого ка­тера» (а скорее всего — по немецким охотни­кам типов КТ и KFK), но «промазал». После воз­вращения из похода лодка начала средний ре­монт, а в январе прошла докование. Вновь вступила в строй она только 11 апреля 1944 года. На следующий день в должность коман­дира Щ-202 вступил «тихоокеанец» капитан-лейтенант М.В. Леонов. После шестидневной подготовки лодка с новым командиром (его действия обеспечивал комдив капитан 2 ранга P.P. Гуз) снова вышла на коммуникации про­тивника.

Последний боевой поход «Сельди» осуще­ствлялся в рамках Крымской операции, где ей был отведен район близ румынских берегов южнее мыса Олинька. Утром 28 апреля Леонов предпринял атаку германского конвоя (торпе­ды прошли недалеко от транспорта «Лола»), после чего «щука» подверглась ответному на­падению и получила легкие повреждения. Две атаки сорвались 6 мая, а на следующий день командир промахнулся по БДБ. Вечером 8 мая Леонов обнаружил медленно идущий караван, куда входило три буксира с «дунайскими» бар­жами, три БДБ и два парома типа «Зибель». Заняв удобную позицию для атаки, командир выпустил по барже с дистанции 8 кбт две тор­педы, после чего услышал два отдаленных взры­ва. Отсутствие преследования со стороны про­тивника позволило обогнать суда в подводном положении и произвести еще один выстрел, но последняя торпеда в цель не попала. Долгое время считалось, что первым залпом Леонов отправил на дно немецкий лихтер «Эльбе-5», но, как недавно выяснилось, он был уничтожен еще утром того же дня в районе мыса Херсонес советскими торпедными катерами. Поскольку до настоящего времени иностранные историки не приводят сведений о результатах данной атаки, вопрос об итогах боевой деятельности «Сельди» остается открытым. Тем же вечером подлодка начала возвращение в базу и 11 мая прибыла в Батуми. Из-за многочисленных от­казов и поломок в течение всего похода субма­рине пришлось вернуться к стенке ремонтного завода, где в сентябре 1944 года ее и застало известие об окончании военных действий на Черном море.

 

Щ-203

 

Щ-203 «Камбала» (командир - капитан 3 ранга В.И. Немчинов) встретила начало войны в Севастополе, где накануне закончила текущий ремонт. Перебазировавшись в Новороссийск, она совместно с другими лодками дивизиона длительное время несла дозорную службу в районе юго-западнее Новороссийска (походы 16.7-5.8 и 21.8-10.9.1941) и южнее Керчен­ского пролива (5-12.10.1941). В ноябре (20-23.11) субмарина вела разведку в районе Фео­досии, затем патрулировала на коммуникациях противника в районе Супины (28.11-19.12.41), но встреч при этом не имела. Ее дальнейшая служба длительное время была связана с со­бытиями, развернувшимися на Керченском по­луострове. В ночь на 29 декабря «Камбала» осуществляла навигационное обеспечение вы­садки десанта в районе горы Опук. За несколь­ко часов до этого с борта лодки в районе кам­ней Эльчан-Кая была высажена группа из двух офицеров-гидрографов (лейтенанты В.Е. Моспан и Д.Г. Выжул). Со своей задачей — установ­кой береговых огней — группа справилась, но в назначенное время к месту посадки не верну­лась. Как позже выяснилось, гидрографы были захвачены в плен и расстреляны немецким пат­рулем. К счастью, противник не заметил вы­ставленных огней, что, в конечном итоге, позволило выполнить поставленную задачу. В ночь на 26 января субмарина служила плавучим ма­яком для кораблей, высадивших десант в рай­оне Судака. В январе —марте (28.1—7.2, 12— 19.2 и 23.2-6.3.1942) она совершила еще три похода в Феодосийский залив, где вела раз­ведку и обеспечивала навигацию кораблей ЧФ, при этом неоднократно обстреливалась бере­говой артиллерией и подвергалась атакам са­молетов противника, но без серьезных послед­ствий. Такие же ситуации возникали в ходе ап­рельского (7-28.4.42) и июньского (7-14.6.42) походов. В промежутке между ними лодка про­шла текущий ремонт со сменой аккумулятор­ной батареи. С середины июня «Камбала» была выделена для доставки грузов в осажденный Севастополь. Первый поход (15—17.6, возвра­щение 18-19.6) прошел без происшествий, но во втором (21—24.6, возвращение 26—27.6) у экипажа субмарины возникли серьезные проб­лемы.

Дело в том, что на этот раз в номенклатуру перевозимого груза входило 30 т бензина, при­нятого в специально переоборудованные бал­ластные цистерны. Уже в первые сутки похода запах бензина распространился по всей лодке, вызвав у части краснофлотцев головокружение и обмороки. В ночь на 25 июня при разгрузке в Стрелецкой бухте Щ-203 столкнулась с букси­ром и получила повреждение в носовой части корпуса. Из-за царившей в Севастополе нераз­берихи окончательно избавиться от опасного груза удалось лишь во вторую ночь. Сразу же после этого Немчинов вышел в море. При про­хождении Инкерманского створа лодку обстре­ляла полевая артиллерия, но обошлось без по­вреждений. За день «Камбала» в подводном положении дошла примерно до меридиана Ялты, но стоило ей вечером всплыть, как ее сразу же атаковали сторожевые катера. Повреж­дений и в этом случае не было, но из-за столк­новения и многочисленных близких взрывов управление горизонтальными рулями работало крайне ненадежно.

В свой третий рейс в Севастополь Щ-203, кроме 26 т боеприпасов и 4 т продовольствия, снова приняла бензин - 17 т. Выход в море -вечером 29 июня — совпал по времени с последними сутками организованного сопротив­ления севастопольского гарнизона. Когда ут­ром 1 июля Щ-203 прибыла к мысу Херсонес, разгружать доставленный груз было некому. Не зная об этом, Немчинов пытался в подводном положении пройти по фарватеру через наше минное поле, но все попытки срывались из-за непрекращающегося обстрела и бомбежки, ко­торые командир лодки принимал за пресле­дование. С наступлением темноты задача не упростилась. Берег был затянут густым дымом от взрывов и пожаров, все навигационное обо­рудование фарватера оказалось уничтожено. В ночь на 3 июля Немчинов получил приказа­ние от командира дивизиона капитана 1 ранга Л.Г. Петрова возвращаться в базу после вы­полнения задачи. Одновременно он узнал, что находившиеся в районе Севастополя лодки других дивизионов получили указания выбро­сить груз в море, и последовал их примеру. Днем 4 июля Немчинов привел лодку в Гелен­джик. Наказывать его не стали, очевидно, при­няв во внимание аварийное состояние субма­рины и отравление бензиновыми парами час­ти экипажа. 1 августа «Камбала» перешла в Ту­апсе, где встала на текущий ремонт. По не вполне понятной причине две недели спустя он был прерван. 15-го подлодка перешла в Ба­туми, но 23-го снова оказалась в Геленджике. Не хочется верить в то, что командование ре­шило использовать лодку в качестве обычного буксира, но обратный путь в Батуми Щ-203 со­вершала с баржей на прицепе. Бессмыслен­ность этой затеи стала очевидна уже на сле­дующий день. 25 августа в районе Сочи лодка была внезапно атакована одиночным самоле­том противника. Из-за необходимости отдать буксир она не успела глубоко погрузиться, и, когда прогремел взрыв бомбы, на Щ-203 от сильного сотрясения деформировались крыш­ки входных люков в первом и шестом отсеках, вышла из строя система воздуха высокого дав­ления, ряд механизмов и приборов. После это­го кораблю потребовался уже капитальный ремонт, который продолжался до 20 марта 1943 года.

С весны «Камбала» начала действовать на коммуникациях противника. В период с 16 мая по 4 июня она патрулировала у выхода из Бос­фора. Единственная встреча с неприятелем (28 мая) выявила низкое качество ремонта — из-за плохой управляемости сблизиться на дистан­цию залпа по конвою так и не удалось. Следую­щий поход (29.6—22.7.1943), совершенный в район Севастополь - Ялта, также не увенчался успехом. Противника Немчинов видел только один раз, но атака сорвалась из-за большого курсового угла. В свой последний поход «Кам­бала» вышла вечером 20 августа. Единствен­ным известием от нее стала квитанция на ра­диосообщение, переданная вечером 24-го. О том, что стало с лодкой, не было известно до 1949 года, когда при случайных обстоятельствах она была найдена на дне на глубине 72 м в рай­оне мыса Урет. Ее корпус в районе второго — третьего отсеков был перебит почти надвое сильнейшим взрывом. Носовая часть оказалась загнута по отношению к диаметральной плос­кости вправо на угол 70°. Прошло еще немало времени, прежде чем удалось установить при­чину гибели Щ-203. Ею оказалась торпеда, вы­пущенная итальянской сверхмалой подводной лодкой СВ.4. «Итальянка» и еще четыре одно­типных ей систершипа в тот период базировались на Севастополь и использовались специ­ально для ночной охоты на наши подлодки. Ро­ковая встреча произошла вскоре после полу­ночи 26 августа. Вероятно, гидроакустики «Кам­балы» запеленговали негромкий шум винтов лодки противника, но классифицировали его как шумы от конвоя, проходящего на большом рас­стоянии. Немчинов начал двигаться малым хо­дом в направлении противника, ожидая увидеть на горизонте крупные корабли, и, видимо, не заметил крохотный силуэт рубки СВ.4. Коман­дир итальянской лодки капитан-лейтенант Армандо Сибилле, обнаружив советскую субма­рину, сразу же застопорил ход и хладнокровно дождался, когда «щука» пройдет за его кормой. После этого он отработал назад и моменталь­но занял выгодную для атаки позицию. Первая торпеда сошла с курса из-за технических непо­ладок, но вторая просто не могла не попасть в цель...

 

Щ-204

 

К началу войны прошедшая докование и на­ходившаяся в 1-й линии Щ-204 «Минога» (ко­мандир - капитан-лейтенант И.М. Гриценко) была одной из наиболее боеготовых подлодок Черноморского флота. На исходе четвертых суток войны ее командир получил боевое зада­ние, казавшееся в то время необычайно важным - произвести разведку восточно-анатолий­ского побережья Турции. Дело в том, что, воп­реки реально сложившейся стратегической об­становке (а отчасти и здравому смыслу), коман­дование ЧФ допускало возможность вступле­ния Турции в войну и ожидало прохода через черноморские проливы главных сил итальян­ского флота. Естественно, что, вернувшись 7 июля в Феодосию (с конца июня 3-й ДПЛ бази­ровался на этот порт), Гриценко доложил об отсутствии противника. В последнее время по­явились версии, что Щ-204 была выделена в оперативное подчинение НКВД, неоднократно высаживала на берега нейтральных стран ди­версантов и т.п., однако архивные документы этих версий не подтверждают. Да и могла ли лодка на четвертые сутки войны принять на борт диверсионно-разведывательную группу, с уче­том того, что на подготовку подобных опера­ций уходят недели и даже месяцы?

22 июля «Минога» была послана в район мыса Шаблер. В начале августа нарезка пози­ций изменилась, и лодку отправили к Босфору, а затем — в район мыса Зейтинбурну близ бол­гаро-турецкой границы. Несмотря на столь об­ширный район патрулирования, встреч с объек­тами, достойными торпеды, не было — опаса­ясь советского превосходства на море, против­ник свел свои перевозки к минимуму. 7 августа выявились неисправности кормовых горизон­тальных рулей и зенитного перископа, и через двое суток Щ-204 ошвартовалась в Севастопо­ле. Здесь до конца октября она проходила те­кущий ремонт, который, в связи с вторжением вражеских войск на территорию Крыма, при­шлось заканчивать в Поти (перешла туда 6— 9.11.1941).

В третий раз экипаж «Миноги» вышел в бое­вой поход вечером 22 ноября. Район патрули­рования субмарины находился у болгарского мыса Эмине и именно недалеко от него летом 1983 года был обнаружен остов нашей лодки. Несмотря на этот факт, а также на сохранность некоторых документов (по-видимому, навигаци­онного журнала, последняя запись в котором датирована 6 декабря 1941 года), споры об ис­тинной причине гибели лодки не утихают и по сей день. Дело в том, что корпус «Миноги» имеет настолько обширные повреждения (три боль­ших пробоины в районах третьего, пятого и седьмого отсеков, многочисленные дыры от осколков или пуль), что их с лихвой хватило бы на уничтожение нескольких субмарин. В то же время никаких победных ра­портов ни от немцев, ни от румын в то время не после­довало. Недавно появилась версия, будто Щ-204 унич­тожили болгарские погра­ничные катера «Беломорец» и «Черноморец» (деревян­ные охотники американской постройки, спущенные на воду еще в 1917 году), которые на самом деле к моменту рассматриваемых событий находи­лись в ремонте и были не в состоянии выйти в море. Теоретически лодка могла погибнуть на минном поле, выставленном румынами в этом районе мыса Эмине в октябре 1941 года, но откуда еще две большие пробоины и дыры от пуль? Последние могли появиться в результате пулеметного обстрела болгарским противоло­дочным самолетом, но его 20-кг бомбы вряд ли могли нанести столь существенные разрушения прочному корпусу. Видимо, гибель лодки про­изошла от применения нескольких видов ору­жия. Скорее всего, Щ-204 была обнаружена и обстреляна болгарским самолетом, затем (воз­можно, по прошествии нескольких часов или даже суток) подорвалась на мине (нельзя, впро­чем, исключить и попадания авиабомбы) и уже после гибели была еще раз атакована глубин­ными или авиационными бомбами, сброшенны­ми в центр масляного пятна (такое широко прак­тиковалось немцами и финнами на Балтике в 1942—1943 годах). В любом случае, ответы на вопросы следует искать в болгарских архивах, которые, к сожалению, до сих пор остаются для нас закрытыми.

 

Щ-205

 

Щ-205 «Нерпа» (командир — капитан-лейте­нант П.С.Дронин) накануне войны приняла уча­стие в крупных маневрах флота и потому ее считавшийся опытным экипаж был вечером 22 июня послан в море в числе первых. Видимо, при разборе материалов похода командование постигло жестокое разочарование. Обнаружив за все время патрулирования (24.6—8.7.1941) в районе мыса Олинька лишь один неприятель­ский самолет и вспышку света на берегу, Дронин сделал вывод о наличии в районе мощного воздушного и катерного дозора. Выяснилось также, что в нарушение инструкции предрас­светные и предвечерние погружения «Нерпы» занимали по 4 часа вместо одного, интервалы между всплытиями «под перископ» составляли 30 минут, а в течение 24—28 июня командир и вовсе маневрировал за пределами заданной позиции. В довершение ко всему, при возвра­щении в базу он пытался склонить штурмана к подделке карт маневрирования. За проявление трусости Дронин был предан суду военного три­бунала и расстрелян. Командование Щ-205 при­нял капитан-лейтенант П.Д.Сухомлинов. До кон­ца сентября лодка находилась в текущем ре­монте. Очередной выход на позицию (в район Варны; обеспечивающий — комдив капитан 3 ранга Г.Ю.Кузьмин) состоялся лишь 28 нояб­ря. Продолжался он недолго. На четвертые сут­ки патрулирования в первом отсеке был услы­шан скрежет металла о корпус. Спустя полчаса при всплытии рядом с лодкой взорвалась мина. Осмотр отсеков показал, что, кроме выхода из строя части ламп освещения и других мелких поломок, корабль повреждений не получил, по­этому Сухомлинов решил продолжить всплытие без хода. Почти сразу же снова был услышан скрежет, а через пять минут произошел второй взрыв — на этот раз в районе носовой части. Из-за перегорания предохранителей вышло из строя управление горизонтальными рулями, вертикальный руль заклинило. Из трещины в шве прочного корпуса внутрь седьмого отсека стала поступать вода, затопило и торпедный аппарат №2. Правда, есть основания сомне­ваться, что «Нерпа» в действительности, как это пишется в нашей открытой литературе, подо­рвалась на двух минах. По мнению крупнейше­го отечественного специалиста по боевым по­вреждениям субмарин Ю.А.Максимова, «полу­ченные лодкой повреждения носили чисто мест­ный характер, которые могли произойти только от разрыва небольшого количества взрывчато­го вещества непосредственно у корпуса под­водной лодки». Реальной причиной взрывов были минные защитники (вес ВВ — 0,8 кг) бол­гарского оборонительного заграждения у Вар­ны. О наличии мин на данной позиции было из­вестно почти за полтора месяца до этого собы­тия (еще 25 октября здесь подорвалась Щ-212, не вернулась с позиции Щ-211), однако коман­дование продолжало посылать сюда лодки, не ставя в известность командиров о минной опас­ности. Аварийный ремонт Щ-205 продолжался до начала апреля 1942 года. 8 мая лодка выш­ла в третий боевой поход, ставший наиболее яркой страницей в ее биографии. «Нерпе» от­водилась главная роль в операции по срыву контрабандных перевозок турецкой хромовой руды в болгарские порты (Согласно англо-турецкому торговому соглашению, вся хромовая руда, добытая в Турции, закупалась Великобританией. Англичане не столько сами нуж­дались в руде, сколь пытались оставить без нее Германию. Из этого мало что получилось — немно­го надавив на турецкое правительство, Берлин до­говорился о поставках стратегического сырья в обход британских наблюдателей — на нейтральных каботажных судах).

В штабе ЧФ приняли решение атаковать прорывателей блокады в нейтральных территори­альных водах. Первая атака состоялась вече­ром 18 мая. Обнаружив идущий под берегом транспорт без флага и марок нейтралитета, Сухомлинов решил потопить его артиллерий­ским огнем. Капитан турецкого судна «Дуатепе» (128 брт), заметив субмарину, повернул к бе­регу и стал на якорь в небольшой бухточке близ болгаро-турецкой границы по соседству с не­большой шхуной. В течение 13 минут артилле­ристы Щ-205 выпустили по обеим целям 136 бронебойно-зажигательных снарядов и, убедив­шись, что суда охвачены огнем, прекратили стрельбу. Еще до начала боя вся турецкая ко­манда — 8 человек — покинула судно на шлюп­ке (с «Нерпы» шлюпку видели, но огня по ней не открывали) и сошла на берег близ турецко­го пограничного поста, который попытался об­стрелять субмарину из пулемета. 20 мая, осматривая бухту в перископ, Сухомлинов убе­дился, что шхуна (возможно, турецкая «Кайнарджа») сгорела, а каботажник затонул на мелко­водье. Второй удар по контрабандистам быт нанесен утром 23 мая в болгарских территориальных водах южнее мыса Зейтинбурну. От первого двухторпедного залпа турецкий транспорт «Шафак» (330 брт) увернулся, но его капитан, решив не испытывать судьбу, повернул к берегу и стал на якорь. Участь судна была решена: выпустив еще две торпеды по неподвижной цели, Сухомлинов оба раза добился попаданий. 28 мая Щ-205 вернулась в Батуми, где прошла послепоходовый ремонт. 22 июня она перешла в Новороссийск и уже на следующий день, приняв на борт боеприпасы, продо­вольствие и бензин, вышла в осажденный Се­вастополь. Прорыв удался, и в течение двух ночей с лодки был снят весь груз. Утром 26 июня с 50 эвакуируемыми на борту субмарина нача­ла обратный переход. Вскоре выяснилось, что через потерявший герметичность фланец кла­пана замещения топлива внутрь лодки посту­пает вода. Пришлось уменьшить глубину по­гружения, и тут же «щуку» обнаружили вражес­кие торпедные катера и авиация. До наступ­ления темноты они сбросили на «Нерпу» око­ло 40 глубинных и авиационных бомб. В ре­зультате многочисленных близких разрывов были повреждены клапаны газоотвода дизе­лей, заклинены кормовые горизонтальные рули. Ночью в надводном положении часть повреждений удалось устранить, но на рассве­те корабль атаковала пара «юнкерсов». К сча­стью, бомбы легли неточно. Вечером 27-го лодка была в Новороссийске. Ремонт провели на скорую руку («Нерпу» ожидал плановый кап­ремонт). 22 июля Щ-205 ушла на позицию меж­ду Констанцей и Портицким гирлом Дуная. Единственная встреча с врагом состоялась в ночь на 5 августа. Обнаружив транспорт в ох­ранении двух сторожевых катеров, Сухомлинов выпустил по нему из надводного положения три торпеды и утверждал, что слышал два взрыва. Трудно сказать, что было их причиной, посколь­ку конвой, включавший танкер «Ле Прогресс», даже не зафиксировал атаки. Вероятной при­чиной промаха было то, что в одном залпе Су­хомлинов использовал торпеды двух типов - 45-36 (две) и 53-38, что из-за разницы в ТТХ требовало двух отдельных расчетов торпедного треугольника по различным таблицам стрель­бы. В последнем боевом походе (6-25.9.1942) Щ-205 патрулировала в районе мыса Олинька. Из-за шторма и многочисленных встреч с пла­вающими минами Сухомлинову пришлось дер­жаться на значительном (30-40 миль) удале­нии от берега, что предопределило отсутствие целей. В октябре «Нерпа» начала капитальный ремонт, затянувшийся до ноября 1944 года. Еще до его завершения, 1 марта 1943 года, Щ-205 первой среди подлодок ЧФ была удостоена гвардейского звания.

 

Щ-206

 

Щ-206 «Нельма» (командир — капитан-лей­тенант С.А.Каракай) открыла горестный список потерь подлодок Черноморского флота и стала единственной лодкой на этом ТВД, погибшей в первом же боевом походе. В море она вышла 22 июня 1941 года в 18.24, и больше никто ее не видел и не слышал. К настоящему времени есть три версии гибели субмарины. Первая — это подрыв на мине румынского оборонитель­ного заграждения на подступах к Констанце. Возможность такого финала не исключена, од­нако следует иметь в виду, что границы пози­ции Щ-206 не включали район самой Констан­цы именно потому, что румыны еще в феврале 1941 года официально объявили о постановке мин. Вторая, и почему-то наиболее популярная сейчас версия, — потопление лодки эсминцем «Сообразительный» в финале неудачного набе­га на Констанцу 25 июня. Случай этот доста­точно хорошо описан, и мы не будем его под­робно рассматривать. Хочется лишь отметить, что стихийная атака «Сообразительного» име­ла крайне малые шансы на успех, а само ее место находилось достаточно далеко от пози­ции «Нельмы». Что касается «ненадолго пока­завшейся из воды кормы гибнущей подлодки», то на войне наблюдатели могли увидеть еще и не такое... Третья, и наиболее вероятная, с точки зрения авторов, версия, — потопление Щ-206 румынскими кораблями 9 июля в районе Мангалии. В этот день румыны решили протралить фарватер на юг от Констанцы, то есть как раз в том направлении, где патрулировала «Нельма». Первым перископ подлодки заметила канлодка «Стихи». Начавший преследование миноносец «Налука» внезапно обнаружил перископ всего в 60 м от правого борта, после чего обстрелял его из всех орудий и сбросил глубинные бом­бы. Тем временем из Констанцы к месту боя подошли три румынских торпедных катера. Они начали поиск и спустя 40 минут вновь обнару­жили перископ. После сбрасывания глубинных бомб наблюдался мощный подводный взрыв, а по поверхности расплылось большое масляное пятно(Все это происходило сравнительно недалеко от берега, в точке с координатами 43°51,5' с.ш./28°45' в.д., где глубина моря не превышает нескольких десятков метров. В связи с этим существует дос­таточно правдоподобная версия, что остов лодки давно нашли, но по каким-то соображениям не ста­ли это обнародовать. — Прим.авт.).

 

Щ-207

 

Щ-207 «Касатка» (командир — старший лей­тенант Н.А.Панов) встретила войну на «Севморзаводе», где заканчивала средний ремонт. В начале августа лодка вступила в строй и уже 10-го вышла в свой первый поход в район мыса Зейтин-бурун. Встреч с врагом не было, и 30 августа она вернулась в Феодосию. Второй по­ход (22.10-9.11.1941) состоялся только через полтора месяца. На этот раз «Касатка» патру­лировала в Бургасском заливе, на входе в ко­торый болгары еще за месяц до этого выста­вили минное заграждение. Преодолевая его в подводном положении, лодка подвергалась большому риску — 29 и 30 октября за ее кор­мой дважды фиксировались самовзрывы вра­жеских мин. Встреча с противником и на этот раз не состоялась. С таким же результатом за­кончился и следующий поход (3-11.12.1941) в тот же район. Он проходил в условиях жес­точайшего шторма; на вторые сутки патрули­рования был смыт за борт помощник коман­дира старший лейтенант А.Стрельников. Еще через два дня ударами волн были повреждены горизонтальные рули, и «Касатке» пришлось вернуться в Туапсе. После срочного ремонта Щ-207 ушла в район мыса Эмине (24.12.1941 — 12.1.1942). Шторм и многочисленные плаваю­щие мины заставляли командира держаться вдали от берега, и встретить врага не удалось. Аналогично прошел и следующий поход в рай­он мыса Шаблер (14.2-2.3.1942). В мае Па­нов патрулировал у мыса Эмине (3—22.5.1942), но на этот раз он держался на удалении 20— 30 миль от берега без всяких уважительных причин. Довольно интенсивное использование лодки, зачастую проходившее в сложных ме­теоусловиях, потребовало провести средний ремонт и ее докование. После этого «Касат­ка» ходила к Босфору (16.7-4.8.1942), но ни­чего, кроме многочисленных турецких парохо­дов и шхун, там не обнаружила.

В восьмом боевом походе (29.8-19.9.1942) лодка провела свою первую за войну торпед­ную атаку. Вечером 7 сентября у входа в Бос­фор Панов из надводного положения выпустил две торпеды по румынскому эсминцу «Реджина Мария», находившемуся в охранении конвоя танкеров. Убедившись, что из-за опоздания с производством залпа торпеды прошли мимо, Панов развернулся и выпустил еще четыре сна­ряда из носовых аппаратов. Спустя две минуты послышались два взрыва, которые командир расценил как признак поражения цели. Эсми­нец, которому еще предстояло послужить в со­ветском флоте под названием «Летучий», не пострадал (видимо, торпеды взорвались при ударе о грунт, либо за их взрывы были приняты взрывы глубинных бомб). 13 сентября Панов вновь наблюдал у Босфора вражеские эсмин­цы, но атаковать их не стал, объяснив свое ре­шение неисправностью кормовых горизонталь­ных рулей. Успех не сопутствовал Щ-207 и в следующем походе (21.10-5.11.1942). В ночь на 26 октября Панов безуспешно пытался тор­педировать судно конвоя, дистанцию до кото­рого он сам определил в 18 кбт! Сблизиться с противником командиру помешала излишняя осторожность. Вечером 29-го «щука» обнаружила отряд румынских минзагов (они возвращались с постановки минного заграждения S-44, на кото­ром спустя два месяца погибла Щ-212). При внезапном повороте кораблей в сторону суб­марины Панов счел лодку обнаруженной и увел ее на глубину. С 31.12.1942-20.1.1943 «Касат­ка» патрулировала в районе мыса Олинька. Сильные штормы заставили Щ-207 держаться вдали от берега, и, когда наконец-то удалось определиться, выяснилось, что ее снесло в рай­он Констанцы! Свой последний боевой поход «двести седьмая» совершила в апреле (31.3— 20.4.1943) к южным берегам Крыма. В этот пе­риод противник резко увеличил объем перево­зок в Феодосию, откуда далее на борту БДБ грузы доставлялись на Кубанский плацдарм. Таким образом, жаловаться на отсутствие це­лей не приходилось, но и на этот раз нашим подводникам не удалось воспользоваться ря­дом выгодных моментов. Днем 10 апреля «щука» дважды не смогла выйти в атаку на отряды БДБ из-за неправильного маневрирования. В тот же день Панов обнаружил вражескую подлодку в надводном положении (ею почти наверняка была выходившая на позицию германская U-24), но замешкался, и цель ушла под воду. 12-го последовал очередной срыв атаки на БДБ, и лишь 16-го «Касатка» выпустила торпеды - увы, они прошли мимо. Последствием столь безус­пешной боевой деятельности стало обвинение командира лодки в трусости, выдвинутое штур­маном старшим лейтенантом В.Г.Роженко. В результате разбирательства Панов был оправ­дан, а осужденный штурман списан в морскую пехоту. Однако и в дальнейшем Панову не уда­лось проявить себя. 21 мая 1943 года Щ-207 встала на капитальный ремонт, из которого вышла лишь спустя два года. В апреле 1944-го в командование «Касаткой» вступил бывший тихоокеанец капитан-лейтенант В.В.Стеценко. Впрочем, принять участие в боевых действиях он уже не успел.

 

Тихоокеанский флот

 

Подводные лодки V серии (25 кораблей) до начала Великой Отечественной войны состав­ляли ядро Тихоокеанского флота (до января 1935 года назывался «Морские силы Дальнего Востока»). Они эксплуатировались очень интенсивно и стали настоящей кузницей кадров со­ветского ВМФ. Уже в 1935 году подлодки Щ-117 и Щ-118 отправились в дальние учебные по­ходы в Японское море, а в следующем году Щ-117, Щ-122 и Щ-123 совершили по одному выходу на полную автономность (40, 52 и 66 суток соответственно). Рекорд продолжитель­ности плавания в 1936 году поставила Щ-113 (командир - М.С.Клевенский). Ее поход про­должался с 14 сентября по 25 декабря — ровно 102 дня! В дальних походах командиры и эки­пажи лодок получали богатый опыт, что, в част­ности, подтвердилось в ходе «командировки» бывшего командира Щ-117 Н.П.Египко в Испа­нию. Приняв командование одной из респуб­ликанских лодок, он активно действовал про­тив кораблей мятежников в Бискайском зали­ве, а потом совершил на аварийной субмарине беспримерный по сложности переход из Фран­ции через Гибралтарский пролив в порт Карта­хена. 22 февраля 1939 года Н.П.Египко вторым в советском ВМФ был удостоен звания Героя Со­ветского Союза. В разное время командирами тихоокеанских «щук» были известные в будущем адмиралы Г.Н.Холостяков (Щ-101), С.Е.Чурсин (Щ-102), А.Т.Чабаненко (Щ-105), В.А.Касатонов (Щ-112) и другие.

К сожалению, не обошлось и без потерь. 4 ноября 1935 года Щ-103 «Карп» (командир -Е.Е.Полтавский) при возвращении из учебного похода в условиях 9—10-балльного шторма и сильного снегопада выскочила на мель между бухтой Безымянная и мысом Бойля в Уссурий­ском заливе. При ударе каждой новой волны подлодку с силой било о камни, она полностью вышла из строя и была оставлена экипажем. Следующей весной ее подняли и отбуксирова­ли во Владивосток, но от восстановления отка­зались. В июле 1941 года, после нападения Гер­мании на СССР «щуки» обеспечивали постанов­ку оборонительных минных заграждений у на­шего побережья, в апреле — октябре 1942 года вели дальнюю разведку Японского моря, совер­шив 12 походов. 18 июля 1942 года произошел трагический инцидент: на стоявшей в Никола­евске-на-Амуре Щ-138 прогремел мощный взрыв. В результате детонации зарядных отделений собственных торпед пострадала не только новейшая «щука» Х-бис серии, но и стоявшая рядом «старушка» Щ-118, на борту которой погибли 8 человек. Через пятиметровую про­боину в районе 23-30 шп. Щ-118 начала за­полняться водой и вскоре, погрузившись кор­мовой частью до рубки, уперлась в грунт. Спу­стя 5 часов корпус субмарины подняли плав­краном, и жизни 20 подводников были спасе­ны. Поскольку находившийся на берегу помощ­ник командира погибшей Щ-138 лейтенант П.С.Егоров покончил жизнь самоубийством, взрыв сочли делом рук японской разведки. В декабре 1942 года после восстановительного ремонта Щ-118 вновь вошла в строй. Вообще же в течение 1941 — 1944 годов капитальный ремонт прошло большинство ранних «щук» ТОФа, но при этом стоит отметить, что уста­новка новых технических устройств и систем во­оружения (кроме переоборудования Щ-101) на них не осуществлялась - все съедали нужды действующих флотов.

К началу советско-японской войны тихооке­анские «щуки» распределялись по шести диви­зионам трех различных бригад (два дивизио­на — Владимиро-Ольгинской и Петропавлов­ской ВМБ — были отдельными). Развертывание их началось лишь вечером 8 августа 1945 года, в связи с чем занятие позиций произошло толь­ко к исходу следующих суток. На позиции № 3 (южнее Владивостока) патрулировали Щ-122 (капитан-лейтенант И.Д.Кузнецов) и Щ-123 (ка­питан 3 ранга Б.М.Михайлов). Единственный кон­такт с противником, да и то, по всей вероятнос­ти, ложный, состоялся днем 19 августа, когда акустики находившейся в подводном положении Щ-123 зафиксировали шум винтов приближаю­щихся торпед. Остальным лодкам - патрулиро­вавшим на соседней позиции № 4 Щ-102 (капи­тан-лейтенант В.Н.Иванов), Щ-104 (капитан-лейтенант Т.Д.Косенко), а также прикрывавшей минные постановки у Петропавловска Щ-105 (капитан-лейтенант Е.Н.Зоткин) — так и не до­велось встретиться с неприятелем.

Более активную роль в военных действиях сыграли «щуки» 3-й БПЛ Северо-Тихоокеанской флотилии, принимавшие участие в обеспе­чении высадки десантов на побережье Южного Сахалина. Занимавшая позицию в районе пор­та Маока Щ-119 (капитан-лейтенант А.К.Калашников) утром 13 августа обнаружила небольшой одиночный транспорт, однако командир при выходе в атаку растерялся и дал трехторпедный залп с дистанции 9 кбт, что в условиях шти­ля привело к обнаружению торпед и уклонению цели. Спустя полтора часа Калашников с тем же результатом выпустил одиночную торпеду в мобилизованный тральщик, который контрата­ковал лодку, сбросив на нее 12 глубинных бомб. Других встреч с противником не было, и 20 ав­густа Щ-119, а также находившаяся по сосед­ству Щ-117 (капитан-лейтенант П.В.Синецкий) были отозваны в базу. Еще до этого, вечером 17 августа Щ-118 (старший лейтенант В.А.Востриков) доставила разведывательную группу из пяти человек в район порта Маока, где утром 20-го должен был высадиться основной десант. Востриков умело произвел разведку побережья и высадку разведчиков, но его старания не при­вели к успеху — при десантировании группы в радиостанцию и батареи питания попала вода, и аппаратура вышла из строя. 25-го другой де­сант занял последний порт Южного Сахалина — Отомари. С этим радостным событием был свя­зан последний боевой поход тихоокеанской «щуки»- 1 сентября Щ-119 доставила сюда груз дизельного топлива для наших кораблей.

В послевоенные годы устаревшие лодки ран­них серий достаточно быстро сошли со сцены — главным образом, из-за перегруженности ре­монтной базы.

К несчастью, одна из «щук» — С-117 (так с 10.6.1949 стала именоваться Щ-117) - 15 де­кабря 1952 года во время учений 7-го ВМФ со всем экипажем пропала без вести в районе южно-сахалинского порта Холмск (бывший Ма­ока). Ночью на лодке вышел из строя один из дизелей, и в 3.15 ее командир - капитан 2 ран­га В.А.Красников - сообщил об устранении по­ломки. В 16—17 часов этих же суток, после ата­ки учебной цели субмарина должна была вый­ти на связь, но этого не произошло. Об истин­ных причинах катастрофы можно только дога­дываться.

 

ПОСЛЕВОЕННАЯ СУДЬБА ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

(по материалам С.С. Бережного)

 

Щ-303, с 9.6.1949 - С-303. 12.9.1945 выве­дена из боевого состава и переведена в состав отряда учебных кораблей КБФ. С 25.2.1946 вхо­дила в состав КВМК. 11.9.1954 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для де­монтажа и реализации, 31.12.1954 расформи­рована и в 1961 г. разделана на металл на Ле­нинградской базе «Главвторчермета» на Турухтанных о-вах.

Щ-101, с 10.6.1949-С-94. С 24.10.1945 вхо­дила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953 - в состав 7-го ВМФ. С 5.11.1945 ис­пользовалась в учебных целях. 2.6.1952 исклю­чена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации, 1.10.1952 рас­формирована и в 1955 г. разделана на металл на базе «Главвторчермета» в б. Малый Улисс (г. Владивосток).

Щ-102, с 10.6.1949 - С-92. С 24.10.1945 вхо­дила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953-в состав 7-го ВМФ. 17.8.1953 ис­ключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.10.1953 расформирована.

Щ-104, с 10.6.1949 - С-93. С 24.10.1945 вхо­дила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953-в состав 7-го ВМФ. 17.8.1953 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.10.1953 расформирована. В мае 1954 г. при стоянке у стенки ССЗ № 199 в Комсомольске-на-Амуре во время демонтажа вооружения, приборов и механизмов затонула из-за неисправности донно-забортной арматуры, но 10.6.1954 была поднята АСС ТОФ и сдана «Главвторчермету» для разделки на металл.

Щ-105, с 10.6.1949-С-105. С 24.10.1945 входила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953-в состав 7-го ВМФ. 17.8.1953 ис­ключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.10.1953 расформирована.

Щ-106, с 10.6.1949-С-106, с 27.12.1956-УТС-42. С 24.10.1945 входила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953 - в состав 7-го ВМФ. 27.12.1956 выведена из боевого состава, разоружена и перестроена в УТС и в б. Тарья (Крашенинникова, г. Вилючинск) поставлена на прикол, где используется по настоящее время.

Щ-107, с 10.6.1949-С-107. С 24.10.1945 входила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953-в состав 7-го ВМФ. 26.6.1954 ис­ключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.10.1954 расформирована.

Щ-108, с 10.6.1949-С-108. С 24.10.1945 входила в состав СахВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953 - в состав 7-го ВМФ. 10.9.1952 ис­ключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.10.1952 расформирована.

Щ-109, с 10.6.1949-С-108, с 15.9.1953-СТЖ-18, с 12.1.1957-УТС-63. С 24.10.1945 входила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953 - в состав 7-го ВМФ. 17.8.1953 вы­ведена из боевого состава, разоружена, переформирована в СТЖ и поставлена на прикол, 12.1.1957 отнесена к подклассу УТС, а в 1960-х гг. исключена из списков судов ВМФ и сдана в ОФИ для демонтажа и реализации.

Щ-110, с 10.6.1949-С-110. С 24.10.1945 входила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953-в состав 7-го ВМФ. 11.9.1954 ис­ключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.12.1954 расформирована.

Щ-111, с 10.6.1949-С-111, с 17.8.1953-КБП-31, с 12.3.1955 - ПЗС-8. С 24.10.1945 вхо­дила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953-в состав 7-го ВМФ. 17.8.1953 вы­ведена из боевого состава, разоружена, пере­формирована в КБП и поставлена на прикол, 12.3.1955 переклассифицирована в ПЗС, а 26.7.1966 исключена из списков судов ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реа­лизации и 1.10.1966 расформирована.

Щ-112, с 10.6.1949-С-112. С 24.10.1945 входила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953-в состав 7-го ВМФ. 17.8.1953 ис­ключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.10.1953 расформирована.

Щ-113, с 10.6.1949-С-113. С 24.10.1945 входила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953-в состав 7-го ВМФ. 11.9.1954 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 31.12.1954 расформирована.

Щ-114, с 10.6.1949-С-114. С 24.10.1945 входила в состав КамВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953 - в состав 7-го ВМФ. 29.12.1955 ис­ключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 18.1.1956 расформирована.

Щ-115, с 10.6.1949-С-115. С 12.2.1947 по 23.4.1953 входила в состав 5-го ВМФ. 11.9.1954 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 31.12.1954 расформирована.

Щ-116, с 10.6.1949 - С-116. С 11.4.1945 вхо­дила в состав СТОВФ ТОФ, с 24.10.1945-в состав СахВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953 -в состав 7-го ВМФ. 11.9.1954 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для де­монтажа и реализации и 31.12.1954 расформи­рована.

Щ-117, с 10.6.1949 - С-117. С 4.10.1939 вхо­дила в состав СТОВФ ТОФ, с 24.10.1945 - в со­став СахВФ ТОФ, а с 12.2.1947 - в состав 7-го ВМФ.15-16.12.1952 погибла в Японском море в результате аварии при отработке задач бое­вой подготовки и 25.4.1953 исключена из со­става ВМФ.

Щ-118, с 10.6.1949 - С-118. С 4.10.1939 вхо­дила в состав СТОВФ ТОФ, с 24.10.1945-в состав СахВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953-в состав 7-го ВМФ. 17.2.1956 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для де­монтажа и реализации и 26.3.1956 расформи­рована.

Щ-119, с 10.6.1949 - С-119. С 4.10.1939 вхо­дила в состав СТОВФ ТОФ, с 24.10.1945-в состав СахВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953 -в состав 7-го ВМФ. 17.2.1956 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для де­монтажа и реализации и 26.3.1956 расформи­рована.

Щ-120, с 10.6.1949-С-120. С 4.10.1939 вхо­дила в состав СТОВФ ТОФ, с 24.10.1945 - в состав СахВФ ТОФ, а с 12.2.1947 по 23.4.1953 -в состав 7-го ВМФ. 17.2.1956 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для де­монтажа и реализации и 26.3.1956 расформи­рована.

Щ-201, с 16.6.1949-С-201. 19.7.1945 вы­ведена из боевого состава, законсервирована и поставлена на отстой в Балаклаве. В период с 4.2.1946 по 1949 г. на «Севморзаводе» № 497 в Севастополе прошла капитальный ремонт. 29.12.1955 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации, 18.1.1956 расформирована и впоследствии раз­делана на металл в Инкермане.

Щ-202, с 16.6.1949-С-202, с 9.11.1956-УТС-11. 19.7.1945 выведена из боевого соста­ва, законсервирована и поставлена на отстой в Балаклаве. В период с 31.8.1945 по 1948 г. на «Севморзаводе» № 497 в Севастополе прошла капитальный ремонт. 17.2.1956 вторично выве­дена из боевого состава, разоружена, перефор­мирована в УТС и поставлена на прикол, а 16.7.1957  исключена из списков судов ВМФ, превращена в мишень для боевых упражнений, передана спецполигону ВВС ВМФ и в августе 1957 г. отбуксирована по внутренним водным системам на Каспийское море.

Щ-121, с 10.6.1949 -С-121. С 12.2.1947 по 23.4.1953 входила в состав 5-го ВМФ. 26.6.1954 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.10.1954 расформирована.

Щ-122, с 10.6.1949 - С-122. С 12.2.1947 по 23.4.1953 входила в состав 5-го ВМФ. 26.6.1954 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.10.1954 расформирована.

Щ-123, с 10.6.1949 - С-123. С 12.2.1947 по 23.4.1953 входила в состав 5-го ВМФ. 26.6.1954 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.10.1954 расформирована.

Щ-124, с 10.6.1949-С-124. С 12.2.1947 по 23.4.1953 входила в состав 5-го ВМФ. 26.6.1954 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 1.10.1954 расформирована.

Щ-125, с 10.6.1949-С-125, с 15.9.1953-КБП-32, с 12.1.1957-УТС-62. С 12.2.1947 по 23.4.1953 входила в состав 5-го ВМФ. 17.8.1953 выведена из боевого состав, разоружена, пе­реформирована в КБП и поставлена на прикол, 12.1.1957 отнесена к подклассу УТС, а 17.9.1971 исключена из списков судов ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации и 31.12.1971 расформирована.

Щ-205, с 16.6.1949-С-205. 11.9.1954 ис­ключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации, 31.12.1954 расформирована и впоследствии разделана на металл в Инкермане.

Щ-207, с 16.6.1949 - С-207, с 6.10.1954 -КБП-43, с 12.1.1957-УТС-36. 11.9.1954 вы­ведена из боевого состава, разоружена, пе­реформирована в КБП и поставлена на при­кол, 12.1.1957 отнесена к подклассу УТС, а 16.7.1957 исключена из списков судов ВМФ в связи с передачей спецполигону ВВС ВМФ на Каспийском море для использования в ка­честве мишени при выполнении боевых упраж­нений.

Щ-307, с 16.5.1949 - ПЗС-5. 23.4.1948 вы­ведена из боевого состава, разоружена, пере­формирована в ПЗС и в Лиепае поставлена на прикол, а 8.4.1957 исключена из списков судов ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации, 7.5.1957 расформирована и разде­лана на металл в Лиепае. Рубка ПЛ до 1994 г. стояла в качестве памятного знака на террито­рии бригады ПЛ в Лиепае, а накануне 50-летия Победы установлена как экспонат Музея Вели­кой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве.

Щ-309. 3.3.1949 исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реа­лизации, 1.10.1949 расформирована и впослед­ствии разделана на металл в Лиепае.

Щ-310, с 9.6.1949 - С-310. 17.8.1953 исклю­чена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации, 1.10.1953 рас­формирована и впоследствии разделана на металл в Лиепае.

 

Приложения

 

ТТХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК ТИПА «Щ»
	III серия	V серия	V-бис серия	V-бис-2 серия
Водоизмещение нормальное, куб.м	578	585	585	593
Длина наибольшая, м	57,0	58,5	58,8	58,8
Ширина наибольшая, м	6,2	6,2	6,2	6,2
Осадка средняя (по килю), м	3,8	3,9	3,9	4,0
Запас плавучести от
нормального водоизмещения, %	22	20	20	19
Глубина погружения, м:
предельная	90	90	90	90
рабочая	75	75	75	75
Начальная метацентрическая высота, м:
в надводном положении	0,24	0,26	0,24	0,28
в подводном положении	0,18	0,17	0,15	0,21
Экипаж, чел.	41	37	37	37
Мощность дизелей, л.с.	2x500	2x685	2x685	2x685
Мощность электродвигателей, л.с.	2x400	2x400	2x400	2x400
Скорость хода, уз.:
наибольшая надводная	11,6	11,9	12,3	12,3
экономическая надводная	8,5	8,5	8,5	8,5
наибольшая подводная	8,5	8,5	8,5	8,5
экономическая подводная	2,8	2,8	2,5	2,5
Дальность плавания, миль:
надводная экономическим ходом	3130	4500	4500	4500
подводная полным ходом	9	9	9	9
подводная экономическим ходом	112	100	100	100
Число 533-мм торпедных аппаратов:
носовых	4	4	4	4
кормовых	2	2	2	2
Артиллерийское вооружение:
число орудий х калибр в мм	1x37*	2x45	2x45	2x45

 *По проекту; фактически — 1x45.

Лодки всех серий имели автономность 20 суток и при использовании средств регенерации могли находиться под водой в течение 72 ч. Запас торпед— 10 шт. Число элементов в аккумуляторной бата­рее - 112.

 

 

Подводные лодки типа «Щ»
№ пп.	Тактичес- кий номер	Наименование*	Номер завода	Завод- ской номер	Дата закладки	Дата спуска	Дата приемки
III серия
1	Щ-301	«Щука»	189	199	5.2.1930	1.12.1930	11.10.1933
2	Щ-302	«Окунь»	189	200	5.2.1930	6.11.1931	11.10.1933
3	Щ-303	«Ерш»	189	201	5.2.1930	6.11.1931	15.11.1933
4	Щ-304	«Комсомолец» («Язь», «Ударник»)	112/189	550/1	23.2.1930	2.5.1931	15.8.1934
V серия
5	Щ-101	«Лосось» (№11)	189/202	229	20.3.1932	25.12.1932	22.9.1933
6	Щ-102	«Лещ» (№12)	189/194/202	159	20.3.1932	19.04.1933	22.9.1933
7	Щ-103	«Карп» (№13)	189/194/202	160	20.3.1932	5.1933	27.10.1933
8	Щ-104	«Налим» (№14)	189/202	230	20.3.1932	5.1933	5.11.1933
9	Щ-105	«Кета» (№21)	189/202	234	1.4.1932	8.1933	5.11.1933
10	Щ-106	«Судак» (№22)	189/190/202	457	27.3.1932	5.1933	20.11.1933
11	Щ-107	«Сиг» (№23)	189/190/202	458	27.3.1932	7.1933	27.11.1933
12	Щ-108	«Форель» (№ 24)	189/202	233	1.4.1932	8.1933	21.12.1933
13	Щ-109	«Сом» (№31)	189/190/202	455	20.3.1932	8.1933	18.4.1934
14	Щ-110	«Язь» (№32)	189/190/202	456	20.3.1932	10.1933	18.5.1934
15	Щ-111	«Карась» (№33)	189/202	232	20.3.1932	7.1933	11.9.1934
16	Щ-112	«Пескарь»	189/202	231	20.3.1932	4.1934	11.9.1934
V-бис серия
17	Щ-113	«Стерлядь»	194/202	243	10.10.1932	12.12.1933	11.9.1934
18	Щ-114	«Севрюга»	194/202	244	10.10.1932	нач. 1934	11.9.1934
19	Щ-115	«Скат»	189/202	225	19.10.1932	4.4.1934	10.10.1934
20	Щ-116	«Осетр»	194/202	242	12.5.1933	нач. 1934	11.1.1935
21	Щ-117	«Макрель»	189/202	226	9.10.1932	15.4.1934	18.12.1934
22	Щ-118	«Кефаль»	189/202	227	10.10.1932	нач. 1934	18.12.1935
23	Щ-119	«Белуга»	194/202	241	12.5.1933	7.5.1934	2.2.1935
24	Щ-120	«Навага»	194/202	185	2.4.1933	6.1934	30.1.1935
25	Щ-201	«Сазан»	194/200	183/10	14.8.1933	3.4.1934	5.8.1935
26	Щ-202	«Сельдь»	194/200	184/10	3.9.1933	25.5.1934	3.9.1935
27	Щ-203	«Камбала»	189/200	228/10	10.3.1933	29.5.1934	4.9.1935
28	Щ-305	«Линь» («Воинствую- щий безбожник»)	194	186	11.1932	31.12.1933	3.12.1934
29	Щ-308	«Семга»	112	550/2	10.11.1932	28.4.1933	14.11.1935
V бис-2 серия
30	Щ-121	«Зубатка»	194/202	214	20.12.1933	26.8.1934	30.4.1935
31	Щ-122	«Сайда»	189/202	251	22.12.1933	29.8.1934	30.4.1935
32	Щ-123	«Угорь»	194/202	215	20.12.1933	26.8.1934	30.4.1935
33	Щ-124	«Палтус»	189/202	252	22.12.1933	29.12.1934	29.9.1935
34	Щ-125	«Максун»	194/202	217	20.12.1933	26.8.1934	15.5.1936
35	Щ-204	«Минога»	194/200	216/10	15.4.1934	31.12.1934	30.12.1935
36	Щ-205	«Нерпа»	200	1029	5.1.1934	6.11.1934	17.11.1936
37	Щ-206	«Нельма»	200	1030	5.1.1934	1.2.1935	14.8.1936
38	Щ-207	«Касатка»	200	1031	5.1.1934	25.3.1935	17.11.1936
39	Щ-306	«Пикша»	189	250	6.11.1933	1.8.1934	4.8.1935
40	Щ-307	«Треска»	189	249	6.11.1933	1.8.1934	4.8.1935
41	Щ-309	«Дельфин»	112	550/3	6.11.1933	10.4.1934	20.8.1936
42	Щ-310	«Белуха»	112	550/4	6.11.1933	10.4.1935	20.8.1936
43	Щ-311	«Кумжа»	112	550/5	6.11.1933	10.4.1935	21.8.1936

*В скобках даны первоначальные наименования, присвоенные при закладке кораблей.

 

Иллюстрации

01.jpg 02.jpg 03.jpg 04.jpg 05.jpg 06.jpg 07.jpg 08.jpg 09.jpg 10.jpg 11.jpg 12.jpg 13.jpg 14.jpg 15.jpg 16.jpg 17.jpg 18.jpg 19.jpg 20.jpg 21.jpg 22.jpg 23.jpg 24.jpg 25.jpg 26.jpg

 

Чертежи

01.jpg 02.jpg 03.jpg 04.jpg 05.jpg 06.jpg 07.jpg 08.jpg 09.jpg 10.jpg 11.jpg Color.jpg Main1.jpg Main2.jpg SHCH.jpg

Последняя модификация : 05.08.2002 16:51:57