Wundefwaffe

«Киров»

 

После вступления в строй в течение вес­ны и лета 1939 года на корабле продолжа­лись работы по отладке систем вооружения, а экипаж занимался боевой подготовкой.

В результате заключения пактов о взаимо­помощи с Литвой, Латвией и Эстонией Бал­тийский флот получил возможность пользо­ваться базами на их территории и вышел, наконец, за пределы «маркизовой лужи». 15 октября 1939 года нарком ВМФ Н.Г.Кузне­цов утвердил план базирования кораблей КБФ на порты Эстонии и Латвии на 1939— 1940 годы. «Киров» в тот же день в составе эскадры КБФ прибыл в Таллин, а 22-го под флагом командующего эскадрой КБФ флаг­мана 2 ранга Н.Н.Несвицкого в сопровожде­нии эсминцев «Сметливый» и «Стремитель­ный» перешел в Лиепаю, на которую базиро­вался до конца советско-финской войны.

Накануне этой войны, по мнению началь­ника Управления боевой подготовки ВМФ флагмана 2 ранга Ю.Ф.Ралля, крейсер «Ки­ров» к выполнению огневых задач, артилле­рийских и торпедных стрельб не был готов. Ни одну зачетную стрельбу главным калиб­ром он не выполнил. Готовность других ко­раблей отряда легких сил (ОЛС), вступивших в строй в 1938 и 1939 годах, также была не­достаточной.

Тем не менее, в первый же день боевых действий против Финляндии, 30 ноября 1939 года ОЛС начал развертывание сил и приступил к выполнению разведывательных операций, досмотру судов и обстрелу фин­ских береговых батарей. 30 ноября в 7.11 утра «Киров» (командир капитан 1 ранга Н.Э.Фельдман) под флагом командира ОЛС капитана 1 ранга Б.П.Птохова и эсминцы «Сметливый» и «Стремительный» вышли из Лиепаи для поиска и осмотра всех транс­портов, обнаруженных в северной части Балтики. Первое же .обнаруженное судно оказалось латвийским и было отпущено; так же поступили и с несколькими немецкими транспортами, следовавшими в Ленинград. В 16.05 отряд повернул от маяка Ристна на север и следовал этим курсом до наступ­ления темноты. Ночью корабли стали на якорь возле о. Хийума, в 40 кбт от маяка Кыпу. В 21.20 Б.П.Птохов получил приказ Военного Совета КБФ, где подтверждались его прежние задачи по дозору, а кроме того, содержалось приказание «обстрелять ба­тарею о. Руссарэ». Никаких конкретных разъяснений относительно цели этой опе­рации из штаба КБФ не поступило. Наме­реваясь произвести обстрел финской бата­реи, командование флотом не имело точ­ных сведений о ее расположении и составе, а также о наличии минных заграждений на подходах к острову. С самого начала опе­рация, не будучи подкрепленной данными разведки и предварительным тралением, выглядела авантюрой.

В 6.35 1 декабря «Киров» начал снимать­ся с якоря. За ним последовали эсминцы, и отряд в кильватерной колонне 20-узловым ходом направился в район предстоящей опе­рации. Подойдя к острову Руссарэ на дистан­цию 110 кбт, крейсер лег на боевой курс 240°, который, как выяснилось после войны, вел прямо на минное поле. В 10.55 234-мм бата­рея острова открыла огонь по советским ко­раблям. Имея приказ не находится под об­стрелом, командир ОЛС, державший флаг на «Кирове», приказал увеличить скорость до 24 узлов и лечь на курс 210°, развернувшись правым бортом к Руссарэ. Это и спасло корабль, иначе он оказался бы на минах. В 10.57 крейсер открыл ответный огонь по фин­ской батарее. Первые снаряды «Кирова» лег­ли с недолетом в море. Следующие накрыли позицию батареи — в основном с перелета­ми. Всего финны выпустили 15 (по советским данным — 25) снарядов; все они легли спра­ва за кормой крейсера. От близких разрывов «Киров» получил повреждения (финны же ут­верждали, что добились прямого попада­ния). В 11.05 он резко отвернул влево и, сде­лав несколько выстрелов с предельной дис­танции, через 5 минут прекратил огонь, из­расходовав 35 180-мм снарядов. На острове были повреждены пристань, казарма, ма­ячные постройки; орудия батареи не пост­радали. «Киров» лег на курс 185° и вместе с эсминцами в строе кильватера стал отходить на юго-восток. При возвращении было встре­чено и осмотрено несколько транспортов, ока­завшихся эстонскими и немецкими. Отряд возвратился в Лиепаю 2 декабря в 3.15, прой­дя 340 миль. «Киров» встал к стенке судоремонтного завода для устранения поврежде­ний. Посылка единственного на КБФ крейсе­ра для обстрела крупнокалиберной берего­вой батареи без разведки, без тральщиков и воздушного прикрытия могла закончиться его потерей. Неясной остается и цель операции: даже если бы «Киров» уничтожил батарею на острове Руссаре, это никак не могло повли­ять на общий ход военных действий, которые разворачивались за сотни километров отсю­да, на Карельском перешейке.

В августе 1940 года «Киров» участвовал в больших учениях флота в устье Финского за­лива. 1 сентября он во главе ОЛС совершил переход из Таллина в Лиепаю под флагом Наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова. На корабле на­ходились также замнаркома Л.М.Галлер, ко­мандующий КБФ В.Ф.Трибуц и командир ОЛС Ф.И.Челпанов. В море корабли встретил 6-балльный шторм. Отряд шел со скоростью 24 узла, затем — 30-узловым ходом. Ветер усилился до 9—10 баллов, волна — 7 баллов. Крейсер легко преодолевал встречную вол­ну, но эсминцы зарывались носом, поэтому вскоре снизили скорость до 18 узлов. Лидеру «Минск» во время перехода настолько повре­дило корпус, что его ремонт закончился лишь в июне 1941 года.

Осенью 1940-го крейсер ушел в Кронштадт на гарантийный ремонт и для замены лейнеров орудий главного калибра. 21 мая 1941 года «Киров» начал кампанию и вскоре пере­шел в Таллин. 14 июня во главе ОЛС (флаг контр-адмирала В.П.Дрозда) крейсер переба­зировался из Таллина в Усть-Двинск. На пе­реходе корабли отрабатывали учебно-боевые задачи.

До начала Великой Отечественной войны корабль прошел 36 000 миль, а главное — ме­ханизмы отработали 4500 часов.

22 июня 1941 года «Киров» встретил на Рижском рейде, под флагом командира отря­да легких сил вице-адмирала В.П.Дрозда, и уже днем вступил в бой, отражая налет фа­шистской авиации на город и корабли. В 14.10 зенитные орудия крейсера впервые открыли огонь по «юнкерсам».

Экипажи «Кирова» и других кораблей КБФ готовились к сражениям с флотом противни­ка. Но крупные немецкие корабли в боевых действиях на Балтике участия не принимали. Фашистское командование рассчитывало, что после захвата советских военно-морских баз и Ленинграда с суши Балтийский флот будет обречен.

Уже 27 июня части Вермахта вышли к За­падной Двине, началась эвакуация Риги. В тот же день командующий КБФ дал указание об эвакуации Прибалтийской военно-морской базы. В 18.00 отряд легких сил — «Киров» и пять эсминцев в сопровождении четырех ТКА — вышел из Усть-Двинска, и 28 июня в 1.07 встал на рейде Куйвасте. Противник ми­нировал Ирбенский пролив и устье Финского залива, для траления фарватеров не хвата­ло тральщиков. Свободным от мин оставал­ся пролив Муху-Вяйн, соединяющий Рижский и Финский заливы. Однако глубина его (6 м) была меньше осадки крейсера (6,91 м), кро­ме того, еще в 1917 году на фарватере были затоплены старые транспорты, чтобы прегра­дить путь кайзеровскому флоту в Финский залив. Для углубления фарватера из Палдиски прибыл землечерпательный отряд. Трое суток непрерывно работали земснаряды, бар­жи и буксиры, углубляя канал до 7 м. В это же время моряки выгрузили на баржи часть боезапаса, топлива, воды и другие грузы — всего 300 т, осадка корабля уменьшилась до 6,5 м. 30 июня в 23.03 «Киров» снялся с яко­ря и ведомый буксирами С-102 с носа и «Лаплейцис» с кормы двинулся по фарватеру. 1 июля в 0.33 из-за неопытности капитанов буксиров и маломощности судов крейсер при повороте оказался за линией вех, сойдя с фарватера. Пришлось выходить назад и по­вторять маневр. В 2.46 корабли стали на якорь, поскольку в темноте не было видно вех. В 4.30 крейсер снялся с якоря и, помогая бук­сирам машинами, развернулся, проходя оче­редное колено. Около 6.00 начал сгущаться туман, постепенно видимость настолько ухуд­шилась, что в 6.41 был отдан правый якорь. К 11.10 туман рассеялся, и корабль продол­жил движение. В 13.40 он подошел к пово­ротному бую № 1, завершив проход через углубленный канал пролива Муху-Вяйн. Да­лее крейсер отдал буксиры и пошел 14-узло-вым ходом (скорость отряда ограничивалась скоростью тральщиков, идущих с тралами).

1 июля «Киров» прибыл в главную базу — Таллин. Но недолго столица Эстонии остава­лась тылом. 5 августа развернулись бои на дальних подступах к городу. Вскоре против­ник прорвался к побережью Финского залива восточнее эстонской столицы, отрезав ее с суши. Наступавшие на город четыре немец­кие дивизии более чем в два раза превосхо­дили по численности силы, его оборонявшие (10-й стрелковый корпус, отряды морской пехоты, рабочие полки). После прорыва вра­жеских танков и мотопехоты к главному ру­бежу обороны Таллина они оказались в пре­делах дальности стрельбы морской артилле­рии. 22 августа 1941 года в 20.55 «Киров» первым из кораблей на Таллинском рейде от­крыл огонь по позициям немцев в районе мызы Кейла. Для обеспечения маневрирова­ния на тесной акватории крейсеру был при­дан буксир С-103.

На следующий день в бой вступили дру­гие корабли эскадры и береговые батареи флота. Морская артиллерия помогала сухо­путным частям сдерживать натиск фашист­ских войск, темп их наступления снизился. Но противник подтянул к побережью тяжелые орудия и начал обстрел акватории базы. 23 августа совместно с лидером «Ленинград» крейсер вел огонь по скоплению немецких танков у переправы через р. Кейла. В резуль­тате было уничтожено и повреждено 12 вра­жеских танков и рассеяно большое скопле­ние пехоты.

С 25 августа, в связи с усилением артил­лерийских обстрелов и налетов авиации про­тивника, корабли снимались с якорей и, сле­дуя на малых ходах и переменными курсами под прикрытием дымовых завес, сбивали при­стрелку немецких батарей, продолжая вести огонь. Для обеспечения маневрирования на тесной акватории крейсеру был придан бук­сир. В этот день «Кирову» пришлось отразить семь массированных налетов авиации, фаши­сты сбросили около 50 бомб, но ни одна в корабль не попала. Однако в палубу в кормо­вой оконечности угодил 6-дюймовый снаряд, в районе 227—230-го шп. образовалась про­боина площадью 1,5 м2, были повреждены трубопроводы забортной воды и отопления, возник пожар в кубрике № 12, на юте загоре­лись 6 больших глубинных бомб; 9 моряков были убиты, 30 ранены.

За 5 дней немцы выпустили по «Кирову» более 500 снарядов, самолеты Люфтваффе сбросили на него 326 бомб. Благодаря уме­лому маневрированию и точному огню зенит­чиков крейсер не получил прямых попаданий. Всего же за период обороны Таллина от раз­рывов авиабомб и снарядов вблизи Сорта ко­рабль получил 45 пробоин в наружной обшив­ке борта и надстройках, оказались разбиты­ми 47 иллюминаторов, вышли из строя 2 дальномера КДП (сотрясение оптики). Но кор­пус выдержал испытания, разошедшихся швов и трещин в нем не было. Сам же «Ки­ров» выполнил 36 стрельб, обрушив на про­тивника 235 180-мм снарядов, в среднем по 6,5 снаряда за стрельбу. Моряки вынуждены были экономить боезапас главного калибра, поскольку на складах базы 180-мм снарядов не было.

С получением приказа Ставки об эвакуа­ции Таллина корабли должны были обеспе­чивать ее артиллерийское прикрытие. Расход боезапаса на заградительный огонь для «Ки­рова» определили из расчета оставления ре­зерва на переход 12—15 снарядов на орудие.

Вечером 27 августа наши сухопутные час­ти начали посадку на транспорты. Орудия кораблей в это время вели отсечной загради­тельный огонь—настолько мощный и точ­ный, что неприятель даже не пытался проник­нуть в район гаваней. Прикрывая отход войск, «Киров» выпустил 45 снарядов главного ка­либра. На отражение атак вражеской авиа­ции зенитчики крейсера израсходовали 224 100-мм и 590 45-мм снарядов.

Корабли флота, обеспечивавшие переход конвоев, были сведены в три отряда. «Ки­ров» включили в состав отряда главных сил. На нем находились Военный совет КБФ, чле­ны правительства Эстонии, а также Краснознаменное знамя Балтийского флота. Кро­ме того, на крейсер были погружены ценно­сти Госбанка.

К 23.00 27 августа корабли вышли на рейд к островам Нейссар и Аэгна, продолжая вес­ти артиллерийский огонь по наступающим войскам противника. Первоначально плани­ровалось начать вывод кораблей и транспор­тов в море в ночь с 27 на 28-е, чтобы самый опасный участок перехода у м. Юминда фор­сировать в светлое время суток. Но помешал разыгравшийся семибалльный шторм — кон­вои двинулись в путь только после полудня. Около 16.00 28 августа корабли отряда глав­ных сил снялись с якорей. «Киров» шел под флагом командующего флотом В.Ф.Трибуца. На участке от о.Аэгна до м. Юминда корабли и суда неоднократно подвергались атакам немецкой авиации и артиллерийскому об­стрелу батарей с м. Юминда. Зенитная артил­лерия отражала атаки авиации, а главный калибр крейсера вел огонь по батарее про­тивника. 100-мм батарея отразила атаку вра­жеского торпедного катера. Но самой серь­езной была минная опасность. Именно «ро­гатая смерть» стала причиной гибели во время перехода 15 боевых кораблей и 30 транспортов. К востоку от о.Кери корабли и суда вошли в район плотных минных заграж­дений противника (с 11 июля по 28 августа к северо-западу, северу и северо-востоку от м. Юминда немцы выставили более 2500 мин и минных защитников). Всего за полчаса наблю­датели «Кирова» обнаружили впереди кораб­ля 5 мин. Своими параванами-охранителями крейсер захватил две из них. Чтобы избежать неминуемого взрыва, тросы параванов при­шлось отрезать автогеном. В 22.45, когда ос­новная часть кораблей и судов прошла плот­ное минное заграждение, командующий фло­том отдал приказ всем кораблям и судам встать на якорь к северу от о.Вайндло. В 5.40 утра отряд главных сил снялся с якоря и про­должил движение. На переходе до Кронштад­та минная обстановка была несложной, и все обошлось благополучно. Основной опаснос­тью на этом участке стала вражеская авиа­ция. С 7.00 на переходе от о.Родшер до о.Гогланд Люфтваффе группами по 5—10 само­летов непрерывно бомбили корабли и суда. Авиационное прикрытие перехода организо­вано не было. Первая пара наших истреби­телей появилась над караваном лишь в 8.45.

Во время Таллинского перехода крейсер от­разил атаки 32 самолетов, ни одна из более чем 80 бомб, сброшенных на корабль, не до­стигла цели.

В 16.30 29 августа «Киров» бросил якорь на Кронштадтском рейде. На следующий день буксиры ввели ее в Лесную гавань и постави­ли у стенки. Корабль был включен в систему артиллерийской обороны Ленинграда. Прика­зом Наркома ВМФ от 30 августа 1941 года Отряд легких сил КБФ был расформирован, а его корабли переданы в состав эскадры (ко­мандующий вице-адмирал В.П.Дрозд). До конца войны «Киров» являлся ее флагман­ским кораблем.

В ночь с 3 на 4 сентября крейсер вел огонь по войскам противника на Карельском пере­шейке, выпустив 85 снарядов главного калиб­ра. С 4 по 6 сентября он выполнил более 30 стрельб, помогая своим огнем частям 23-й армии остановить неприятеля на приморском участке, на рубеже р.Сестра. Корабль прини­мал участие в отражении сентябрьского на­ступления на Ленинград, 7 сентября вел огонь по южному берегу залива в районе Ораниен­баума, а 8-го, совместно с линкором «Ок­тябрьская революция», обстреливал немец­кие войска в районе Дятлицы-Кипень.

Корабельная артиллерия наносила серь­езный урон наступающим вражеским частям. И тогда немцы бросили на корабли и Крон­штадт авиацию. Десятки бомбардировщиков, волна за волной, совершали налеты. Если в Таллине «Киров» мог маневрировать на рей­де, уклоняясь от атак авиации, то в Крон­штадте он стоял в гавани с холодными маши­нами. За 10 дней стоянки на крейсере усили­ли зенитное вооружение: сняли три 45-мм орудия и установили пять 37-мм автоматов 70-К. И 19 сентября, впервые после Таллинского перехода, зенитная артиллерия «Киро­ва» открыла огонь по самолетам противника. 21 сентября немцы совершили три массиро­ванных налета на Кронштадт, бомбы упали вблизи корабля, а его зенитчикам удалось сбить один «Юнкере». 22 сентября противник прорвался к берегу залива в районе Урицка, и в придачу к авианалетам начались артил­лерийские обстрелы базы.

23 сентября 100-мм орудия крейсера вы­пустили 693 дистанционных гранаты (свыше 115 на орудие), 45-мм пушки — 827 снарядов, а 37-мм автоматы — 370. В результате был сбит еще один Ю-87. В этот день в 14.30 во время авианалета корабль получил два пря­мых попадания. Одна бомба попала в палу­бу полубака правого борта на 110-м шп. и взорвалась при прохождении через каюты начсостава. Вторая, пробив верхнюю палубу в районе 100-го шп., упала на нижнюю бро­невую палубу и не взорвалась. Погибли 3 моряка, 12 ранило. Возник пожар, но его быст­ро ликвидировали. После отбоя тревоги в одной из кают была обнаружена неразорвав­шаяся авиабомба. Матросы открыли иллюми­натор и выбросили ее за борт.

Всего за четыре дня — с 21 по 24 сентяб­ря 1941 года — в результате попадания бомб и снарядов, а также от близких разрывов на корабле в трех местах были пробиты палуба полубака и верхняя палуба (площадь каждой пробоины 2 м2); от взрыва прогнулся настил верхней палубы; броневая палуба получила вмятину; оказались разрушены 10 кают, кам­буз, гальюн; в надводном борту выше бронепояса насчитали 80 пробоин; на 114-м шп. была сгофрирована водонепроницаемая пе­реборка; осколками в двух местах пробило броневой пояс; 55 иллюминаторов остались без стекол. Кроме того, повредило 3 дально­мера, вышли из строя прицелы и визиры трех зенитных батарей, оказались рассогласова­ны схемы зенитных целеуказаний, поврежден правый торпедный аппарат.

За время стоянки «Кирова» в Кронштадте орудия его главного калибра выпустили око­ло 500 снарядов, зенитчики сбили 3 и повре­дили 12 самолетов противника.

В связи с регулярными обстрелами рей­дов и гаваней Кронштадта военный совет КБФ принял решение перебазировать крупные ко­рабли в Ленинград. В ночь с 23 на 24 сентяб­ря «Киров» совершил этот переход и в 6.24 стал у стенки завода № 194. Но поскольку заводские цеха ограничивали сектора обстре­ла главного калибра, крейсер перевели к пра­вому берегу Невы (у 19-й линии Васильев­ского острова).

После замерзания Невы и Финского зали­ва крейсер в числе других кораблей включи­ли в систему обороны Ленинграда с морско­го направления, а из его личного состава сформировали стрелковый батальон. 18 де­кабря крейсеру установили оперативную го­товность на зимний период — 6 суток; в по­стоянной боеготовности должна была нахо­диться одна башня главного калибра. В де­кабре 1941 года большинство кораблей КБФ перевели на угольное и дровяное отопле­ние, но «Киров», один из немногих, был остав­лен на нефтяном отоплении с суточным рас­ходом 8 т. Для сохранения тепла в помеще­ниях палубу покрыли толстым слоем шлака, над люками и у дверей надстроек соорудили тамбуры.

В суровую блокадную зиму 1941/42 года экипаж совместно с рабочими завода № 189 ремонтировал корабль, устраняя поврежде­ния. Особенно плохим состоянием отлича­лись главные котлы, требовалась замена тру­бок в пароперегревателях. Ни технических средств, ни сил для этого не было. Рабочие с помощью моряков гнули трубки в холодном цеху, вручную вращая станок.

28 марта 1942 года немецко-фашистское командование отдало приказ о начале опе­рации «Айсштосс» («ледовый удар»). Оно рассчитывало уничтожить вмерзшие в нев­ский лед корабли комбинированным ударом артиллерии и бомбардировочной авиации. Для этого были выделены осадная артилле­рия 18-й армии и соединения 1-го воздушно­го флота (1-й авиакорпус). 4 апреля при мас­сированном налете на Ленинград на крейсер было сброшено 10 бомб, из которых 9 разо­рвались вблизи борта, а одна попала в корабль в районе 273-го шп.—она пробила две па­лубы, борт и разорвалась уже в воде. Вышли из строя дальномеры КДП, повредило две артустановки — 45-мм и 100-мм, наружная об­шивка и палубы получили значительные вмя­тины. При отражении налета на крейсере из­расходовали 207 100-мм, 390 45-мм, 650 37-мм снарядов и 1500 12,7-мм патронов зе­нитного боеприпаса. В ночь на 5 апреля про­тивником была предпринята вторая попытка нанести удар по кораблям. Но к городу смог­ли прорваться лишь 8 самолетов.

24 апреля фашистская авиация нанесла третий массированный удар, во время ко­торого «Киров» получил прямые попадания трех авиабомб и одного шестидюймового снаряда. В 14.00 бомбы, попавшие в район кормовой трубы, вызвали пожар в отделении вспомогательных котлов и других помещени­ях в надстройке. Горевший боезапас начали выбрасывать за борт, причем некоторые сна­ряды взрывались прямо в руках моряков. По­тери экипажа в этот день были очень серь­езными— 86 убитых и 46 раненых. В 14.46 пожар полностью ликвидировали. Корабль получил крен 2° на левый борт. В результа­те бомбежки были разрушены запасной ко­мандный пункт, кормовые ходовая рубка, хо­довой и сигнальный мостики; вся средняя надстройка от 140 до 180-го шп. на верхней палубе и помещения под ней на нижней (бро­невой) палубе, в том числе кубрики № 6, 7, 8 и 9; кормовая труба с дымоходами до бронепалубы, «ноги» грот-мачты, кормовая часть катапульты, кормовая стрела, шлюпбалки, камбуз, шахты турбовентиляторов № 9, 10 и 12; фундаменты шести 100-мм орудий и двух автоматов средней группы; подволок и носовая переборка, а также все вспомогательные механизмы отделения вспомога­тельных котлов. Замены требовали пять 100-мм орудий Б-34 и два автомата 70-К, по­врежден дальномер КДП и выведен из строя 1,5-м дальномер на кормовом мостике. Все приборы торпедной стрельбы оказались разбиты, а трубы правого торпедного аппа­рата повреждены. Сбило все антенны пе­редатчиков «Ураган», «Бриз» и «Бухта». Из зенитных средств на крейсере остались только по три 45-мм и 37-мм орудия и пуле­меты. Всего сгорело 198 100-мм гранат, 376 трассирующих снарядов калибра 37-мм, а из-за того, что был ошибочно затоплен по­греб № 8, подмочено 134 100-мм гранаты, 79 100-мм фугасных и 840 37-мм трассиру­ющих снарядов.

В ночь с 24 на 25 апреля буксиры переве­ли «Киров» за мост Лейтенанта Шмидта к набережной Красного флота, а на его место поставили старое учебное судно «Свирь». Следующим утром «юнкерсы» вновь появи­лись над бывшей стоянкой крейсера и потопили «Свирь». По приказу начальника штаба КБФ на середине Невы между мостами Лей­тенанта Шмидта и Республиканским были установлены бочки, стоя на которых, «Киров» мог вести огонь главным калибром.

Начавшийся вскоре ремонт корабля занял два месяца и включал изготовление кожуха второй дымовой трубы, кормовой надстройки и ЗКП (его выполнили стальным, как на проек­те 26-бис), установку новых универсальных орудий. Вместо трехногой грот-мачты поста­вили легкую, одинарную. Катапульту сняли, освободив место под зенитки. Зенитное во­оружение крейсера усилили; вместо шести уста­новили восемь 100-мм орудий; вместо ката­пульты — три 37-мм автомата; 45-мм пушки на кормовой надстройке заменили 37-мм автома­тами, число которых было доведено до 12; установили дополнительно два счетверенных 12,7-мм пулемета «Виккерс». Работы выполнял завод № 189. В конце июня «Ки­ров» перевели к правому берегу Невы, к Уни­верситетской набережной. В 1943 году верх­нюю палубу крейсера покрыли броневыми плитами толщиной 35 мм в два слоя. Общий вес плит составил 270 т.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1943 года «За образцо­вое выполнение экипажем боевых заданий командования и проявленные при этом му­жество и отвагу» крейсер «Киров» первым среди надводных кораблей КБФ был награж­ден орденом Красного Знамени.

В январе 1944 года началась операция по разгрому немецких войск под Ленинградом — событие, которого так ждали жители блокад­ного города и все его защитники. «Киров» вместе с другими кораблями эскадры был включен во 2-ю артиллерийскую группу под командованием вице-адмирала Ю.Ф.Ралля (держал флаг на крейсере). Утром 19 января буксиры взломали невский лед, крейсер вы­шел на середину реки и стал на якорь напротив Академии художеств (Университетская набережная). С 8.00 он обстреливал узлы до­рог, живую силу и технику в районе Копорское — Коврове — Зайцеве — Телези, поддер­живая наступление 42-й армии, подавляя и разрушая очаги сопротивления противника; до 16.15 было выпущено 72 снаряда главно­го калибра. На следующий день корабль вел огонь по району Тайцы — София. К исходу 20 января войска Ленинградского фронта овла­дели Урицком, вечером 27-го января загре­мели зенитные орудия крейсера — впервые за годы войны они стреляли холостыми, са­лютуя в честь долгожданной победы под Ле­нинградом.

В июне 1944 года «Киров», заняв огневую позицию в Ленинградском торговом порту, огнем главного калибра разрушал доты и дзо­ты «линии Маннергейма», обеспечивая на­ступление войск Ленинградского фронта на выборгском направлении. Это были его по­следние боевые залпы...

Всего за годы Великой Отечественной вой­ны крейсер пережил 24 налета вражеской авиации, в которых участвовали 347 Ю-88 и Ю-87. Его командирами в этот период были капитан 2 ранга (затем капитан 1 ранга) М.Г.Сухоруков, с ноября 1941 года — капитан 1 ранга С.Д.Солоухин, с января 1945 года — капитан 2 ранга М.Д.Осадчий.

В мае 1945-го «Киров» перешел в Крон­штадт. Согласно плану боевой подготовки, 16 октября он под флагом командующего эскад­рой вице-адмирала Л.А.Владимирского вы­шел из Кронштадта на полигон для выпол­нения артиллерийских стрельб. Однако в этот день выполнить все стрельбы не уда­лось, так как не сработал ЦАС. Их перенес­ли на следующий день. Укомплектованность личным составом на тот момент на корабле была неудовлетворительной. Так, отсутство­вали старпом, командиры БЧ-5 (укомплекто­ванной, кстати, всего на 41,5%), дивизиона движения, котельной, электротехнической и турбомоторной групп. На крейсере велись работы по ремонту размагничивающего устройства, которые к выходу на стрельбы не были завершены. При выходе в море 17 октября командир корабля доложил в штаб о том, что РУ не работает, однако там не среагировали — срывать запланированные стрельбы никто не хотел. Это был уже не первый случай, когда корабль выходил в море с невключенной размагничивающей об­моткой или с включенной, но с неработаю­щей системой размагничивания.

17 октября в 11.51 «Киров» снялся с яко­ря и в 11 .59 лег на створ кронштадтских ма­яков, дав ход 16 узлов. По готовности № 3 в действии находились оба ГТЗА, главные кот­лы №2 и 5, турбогенераторы № 1 и 4. В 12.48 в носовой части с левого борта раздался сильный взрыв. Это произошло в точке с ко­ординатами 60°01"6" с.ш. и 29°18"8" в.д. на глубине 21 м. Громадный столб воды поднял­ся до откидного командного мостика. Во мно­гих помещениях погас свет. Личный состав, находившийся на верхней палубе, был сбит с ног взрывной волной. В 12.57 объявили аварийную тревогу, и началась борьба за жи­вучесть корабля. Экипаж под командовани­ем М.Д.Осадчего действовал мужественно и умело.

Часть механизмов вышла из строя. Ко­рабль лишился хода, начал дрейфовать и в 13.10 вынужден был стать на якорь. Быстро затопило 1-е котельное отделение. Вода по­ступала в артпогреба № 1 и 2. Водой, в кото­рую попал мазут, затопило центральные штурманский и артиллерийский посты и пост энергетики и живучести. Корабль кренился на левый борт и садился носом. От сотрясения вышли из строя все радиопередатчики, а на участке от 0 до 155-го шп. — электро- и турбо-пожарные насосы, а также пожарная магистраль с водоотливными средствами. Перенос­ные водоотливные средства не могли обес­печить откачку поступающей воды.

Буквально через 5 минут после взрыва эки­пажу удалось укрепить подпорами главную водонепроницаемую переборку 104-го шп. во 2-м котельном отделении и завести пластырь размерами 4x5 м с левого борта в районе 86— 94 шп. верхней кромкой на 1 м ниже ватерли­нии. Пластырь прикрывал лишь малую часть поврежденного участка и не присасывался к корпусу из-за образовавшихся гофров. За первые 10 минут после взрыва корабль при­нял около 1000т воды, и поступление ее про­должалось. Затопило дифферентные отсеки № 3 и 4, корма поднималась все выше, при­емники пожарных насосов выходили из воды, и давление в пожарной магистрали падало, снижалась производительность эжекторов и переносных гидротурбин. Периодически па­дало давление пара в котле № 2, так как в мазут попадала вода, К 14.00 стало ясно, что своими средствами воду не откачать. По при­казанию командира корабля помещения гид­роакустики, носовой электростанции, 1-й баш­ни, 2-го котельного отделения, кубрика № 5, артпогреба № 10, артиллерийских и минных кладовых пришлось оставить, двери и люки, ведущие в них, задраили и укрепили подпо­рами.

Авария произошла недалеко от Кронштад­та, на оживленном фарватере. Но, несмотря на поднятый на корабле сигнал бедствия и выпущенные в воздух красные ракеты, нахо­дившиеся рядом суда никак не реагировали на сигналы бедствия. В 13.30 мимо проходил большой морской буксир «Сердоболь».

Только после того, как М.Д.Осадчий при­казал дать очередь из 37-мм автомата перед его форштевнем, буксир направился к «Ки­рову». Почти одновременно к терпящему бед­ствие кораблю подошел тральщик ТЩ-186, и через его радиостанцию в Кронштадт было передано сообщение о подрыве на мине.

В 14.18 на крейсере вместо котла № 2 был разведен котел № 4, вспомогательные меха­низмы машинных отделений пущены, готови­лись к работе ГТЗА. К 14.30 дифферент на нос достиг 5,6 м, осадка носом — 9,9 м (до аварии — 6,2), кормой — 4,3 м, крен на левый борт — 3,5".

В 14.50 на ГКП доложили, что обе маши­ны готовы. В 15.20 на «Сердоболь» с кормы был подан трос и пущен шпиль. В 15.58 ко­рабль снялся с якоря, дал задний ход 20 об/ мин, а «Сердоболь» начал буксировать ко­рабль кормой вперед на Кронштадтский рейд. В 17.33 к борту крейсера подошел эсминец «Стройный», доставивший аварийные партии (50 человек из состава БЧ-5 линкора «Ок­тябрьская Революция» и крейсера «Максим Горький»), а также шланги и мотопомпы для откачки воды. Прибывший буксир К-13 при­нял с кормы крейсера трос и вместе с «Сердоболем» продолжал буксировку «Кирова».

В 18.00 в котел № 4 попал мазут с водой, он погас, и турбины остановились. В 18.30 был введен в действие котел № 6, ив 18.50 корабль дал ход. За несколько минут до этого к носу крейсера подошел буксир «Цецилия» и подал трос, чтобы обеспечивать маневрирование. Однако из-за трагической оплошности «Цеци­лию» не успели предупредить о том, что «Ки­ров» дал ход — буксирный трос резко натянул­ся, буксир лег на борт, опрокинулся и затонул, погиб один член его экипажа.

В 19.07 корабль вошел на Большой Кронштадтский рейд и стал на якорь, коснувшись носом грунта. Крейсер принял около 2000 т воды, его отсеки были затоплены на длине 70 м. Использование водоотливных средств подошедших на помощь в 22.30—23.30 ледо­кола «Малыгин» и спасательного парохода «Трефолев» результата не дало. На следую­щий день осадка носом достигла 11,2 м, кор­мой — 3,9 м, форштевень возвышался над во­дой всего на 2,2 м. Крейсер носовой оконеч­ностью сидел на грунте. После того как на корабль было доставлено и установлено несколько водоотливных мотонасосов, вода по­степенно начала убывать, а нос поднимать­ся из воды.

19 октября турбины корабля были вновь готовы к работе, и в 13.15 с помощью букси­ров его повели в Среднюю гавань. В 15.45 был отдан левый якорь у дока имени Велещинского. К вечеру 21 октября крейсер имел диф­ферент на нос 4 м. Вводить в док в таком по­ложении корабль было опасно, поскольку при постановке на клетки могли возникнуть боль­шие напряжения в корпусе. Из Ломоносова буксиры доставили два понтона грузоподъем­ностью по 20 т, их завели под носовую часть и сняли крейсер с мели. 28 октября «Киров» был введен в док и поставлен на клетки.

При осмотре корпуса оказалось, что на корабле погнут киль, стрингеры, имеются вмя­тина в борту и серповидная трещина обшив­ки длиной до 10м, на протяжении 40 м (40— 104-й шп.) днище вдавлено внутрь на 550 мм, местами наружная обшивка имеет надрывы. При взрыве вылетели тысячи заклепок, и кор­пус значительно фильтровал. Затопило 9 смежных отсеков, тогда как по расчету непо­топляемость обеспечивалась при затоплении только трех отсеков.

Потребовалась смена обшивки днища, набора корпуса и второго дна от 46-го до 104-го шп. В результате аварии полностью вышло из строя КО № 1: главный котел со всеми вспомогательными механизмами, ПЭЖ; требуют ремонта корпуса главных тур­бин, турбовентиляторы. От сотрясения вышли из строя КО №5, ПУС главного ка­либра, дизель-генераторы. Заклинена баш­ня № 2, оборвалась цепь Галля привода ручного горизонтального наведения башен № 1 и 3 главного калибра.

Причиной разрушения явился взрыв не­мецкой донной магнитной мины типа «С» с весом заряда взрывчатого вещества 700 кг ТГА (эквивалентного 910 кг тротила) на рас­стоянии 20 м от днища в районе носовой башни.

Ремонт на КМОЛЗ продлился до 20 декаб­ря 1946 года, когда корабль был вновь вве­ден в строй и вошел в состав эскадры Южно-Балтийского флота (4-й ВМФ).

В комиссии по расследованию причин аварии, которую возглавил маршал Л.А.Го­воров, работали военно-морские специали­сты, представители МСП и юстиции. Было установлено, что крейсер вышел на красно­горский полигон без включенной противо­минной обмотки. Командир корабля капитан 2 ранга М.Д.Осадчий, и.о. старпома капи­тан-лейтенант В.Л.Быстрое и и.о. команди­ра БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант Л.М.Аврутис были приговорены к пяти годам за­ключения. В 1947-м по ходатайству министра обороны СССР дело по обвинению коман­дования крейсера было пересмотрено, осужденных освободили и восстановили в званиях.

В ноябре 1949-го крейсер прибыл в Ленин­град и встал к стенке завода № 194 на капи­тальный ремонт и модернизацию, которые завершились в апреле 1953 года, после чего вошел в состав 4-го ВМФ, а с 11 июля 1955-го — в состав 8-го ВМФ. 2 января 1956 года оба флота вновь были объединены в один — КБФ.

В январе 1956-го «Киров» вошел в состав 12-й дивизии крейсеров (создана приказом министра обороны от 4 января 1956 г). В июне он (командир капитан 1 ранга П.И.Сидорен­ко) вместе с крейсером «Свердлов» и четырь­мя эсминцами участвовал в тактических уче­ниях в Северном море и южной Балтике (за год прошел 7568 миль).

29 апреля 1958 года заслуженный корабль вывели из боевого состава и поставили в Кронштадте на отстой, но 6 сентября 1960-го он был расконсервирован, введен в строй и передан в состав ЛенВМБ, а 3 августа 1961 года переклассифицирован в учебный крей­сер. На нем проходили первую плавательную практику курсанты военно-морских училищ. В качестве флагманского корабля «Киров» участвовал в командно-штабных учениях «Се­вер» (июль 1968 г.) и маневрах «Океан» (ап­рель — май 1970 г.). В составе отрядов кораблей «Киров» побывал с визитами в Гдыне (7— 10 июля 1965г. и 25—27 июня 1970 г.) и Сток­гольме (3—7 июля 1967 г.).

Где бы ни базировался крейсер, на празд­ничные парады он всегда приходил на Неву, в Ленинград. 12 июля 1965 года «Киров» по­сетили Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И.Брежнев, секретарь ЦК КПСС Д.Ф.Усти­нов, министр обороны Р.Я.Малиновский, глав­ком ВМФ С.Г.Горшков. На крейсере побыва­ли главы многих государств, видные поли­тические и общественные деятели. 27 июля 1967 года здесь принимали первых совет­ских космонавтов — Ю.А.Гагарина и В.В.Николаеву-Терешкову, а в августе 1970-го и в мае 1971-го — В.А.Шаталова. 14 декабря 1972 года в связи с 50-летием образования СССР «Киров» был награжден юбилейным почетным знаком ЦК КПСС, Президиума Вер­ховного Совета и Совета Министров СССР.

22 февраля 1974 года крейсер исключили из состава ВМФ и передали в ОФИ для раз­борки на металл. Две его носовые артилле­рийские башни решили сохранить — ныне они установлены на площади Балтфлота на Васильевском острове в качестве памятника знаменитому кораблю.