Wundefwaffe

Вооружение

 

Торпедное оружие

 

Основные модификации торпед, применявшихся ПЛ VII серии

Торпеда	Дата поступления на вооружение	Базовый проект	Взрыватель	Прибор самонаведения (ПС) или маневрирования (ПМ)	Прочие изменения, по сравнению с базовым проектом
Т1	Начала 20-х гг.	G7a	КНВ* Pi 1 (могла оснащаться КНВ Pi3 8.43-8.44)	Могла оснащаться ПМ FAT I (с 11. 1942) или LUT (с лета 1944)
Т2	1929	G7е	КНВ* Pi 1
Т3	12.1942	G7е	КНВ Р12	Могла оснащаться ПМ FAT II (с 5.1943)
Т3а	середина 1943	G7e	КНВ Pi2	Могла оснащаться ПМ FAT II (с 5. 1943) или ШТ (с 5.1944)	Режим хода 7500 м (29 узл.)
Т4 «Фальке»	2.1943	G7e	КНВ Pi2	ПС	вес 1937кг, режим хода — 7500 м (20 узл.)
Т5 «Цаункёниг»	8.1943	G7e	КНВ Pi4	ПС «Амсель»	вес 1497 кг, вес ВВ 274 кг, режим хода 5700 м (24—25 узл.)
Т5B	начало 1944	G7e	КНВ Pi4	ПС «Амсель»	Режим хода 8000 м (22 узл.)
Т11 «Цаункёниг 2»	4.1944	G7e	КНВ Pi4	Усовершенствованный ПС «Амсель»

KB — контактный взрыватель; КНВ — контактно-неконтактный взрыватель; ПМ — прибор маневрирования; ПС - прибор самонаведения.

* — С весны 1940 г. использовался исключительно как контактный.

 

Главным оружием «семерок», безус­ловно, являлось торпедное. Оно было представлено четырьмя носовыми и од­ним кормовым 533-мм торпедными ап­паратами с запасом торпед («угрей», как их называли на своем жаргоне герман­ские подводники). Лодки модификации А располагали всего шестью запасными торпедами в носовом отсеке, однако на последующих сериях боекомплект воз­рос за счет размещения одной запасной торпеды в электромоторном отсеке и двух в надстройке. От последних отка­зались в начале 1943 г., поскольку учас­тились случаи их повреждения в резуль­тате атак противолодочных сил.

Торпедные аппараты, по большинству параметров сходные с аналогичными дру­гих мировых флотов, тем не менее, име­ли ряд интересных особенностей. Вытал­кивание торпеды из них осуществлялось не сжатым воздухом, а специальным пнев­матическим поршнем, что значительно упрощало систему беспузырной торпед­ной стрельбы.

Изменение глубины хода и угла пово­рота гироскопа «угрей» могло произво­диться непосредственно в аппаратах, с находившегося в боевой рубке счетно-ре­шающего прибора (СРП). В качестве треть­ей особенности следует отметить воз­можность хранения и постановки из тор­педного аппарата неконтактных мин, од­нако описания работы устройства в дан­ном режиме в отечественной и зарубеж­ной литературе обнаружить не удалось. Конструкция аппарата обеспечивала сво­бодный выход торпеды с глубин до 22 м. Перезарядка занимала сравнительно не­много времени—для торпед, хранив­шихся внутри прочного корпуса, — от 10 до 20 минут. Интересно отметить, что в начале 1941 г. производство подлодок за­метно обгоняло производство торпедных аппаратов, в результате чего пять «семе­рок» вступили в строй, имея всего два но­совых аппарата (U-72, U-78, U-80, U-554 и U-555). С начала своей карьеры все эти лодки использовались исключительно в качестве учебных кораблей). Еще семь — U-83, U-203, U-331, U-351, U-401, U-431 и U-651 —не имели аппарата в корме.

Центральное место в комплексе тор­педного вооружения подлодки занимал размещенный в боевой рубке счетно-ре­шающий прибор. Механически в него по­ступали данные о курсе подлодки и ее скорости, а также считываемое с азиму­тального круга перископа или стойки «надводной прицельной оптики» (Uber-wasserzieloptik) направление на цель. Обслуживавший СРП оберфельдфебель вручную по командам командира вводил в прибор курс, дистанцию, скорость и длину цели, а также боевой курс лодки. В течение нескольких секунд после это­го прибор рассчитывал все необходимые для стрельбы данные и вводил их в тор­педы. Стрельба осуществлялась по ко­манде командира нажатием кнопок на стойке управления стрельбой, разме­щенной в центральном посту. На случай выхода из строя основной стойки в носовом отсеке имелась резервная. Любо­пытно отметить, что, несмотря на столь передовую для того времени технику, на­чиная с середины войны все большее значение стали приобретать методы тор­педной стрельбы, не требующие точно--о прицеливания.

Не имея возможности производить серь­езные модернизации проектов серийно строившихся лодок, германское командование стремилось повысить боевые воз­можности субмарин за счет совершен­ствования их оружия, в первую очередь торпед. Причем, как и в случае с подводными лодками, изменениям подвергались не сами торпеды, а лишь их отдельные узлы.

В течение всей войны в германском флоте на вооружении находились торпеды двух базовых проектов: сконстру­ированная в начале 20-х гг. парогазовая G7a (G — обозначение калибра торпе­ды, 7 — длина в метрах) и принятая на вооружение в 1929 г. электрическая G7e (ее конструирование и испытания осу­ществлялись в 1923—1929 гг. зарегист­рированной в Швеции германской фир­мой IvS под завесой строгой секретнос­ти). В качестве прототипа для их разра­ботки послужила 500-мм торпеда G7 образца 1916г. Обе торпеды имели дли­ну 7186 мм и 280-кг боевое зарядное от­деление (БЗО). Из-за тяжелой (665 кг) аккумуляторной батареи G7e имела мас­су, на 75 кг превосходившую G7a (1603 против 1528 кг). Наибольшие различия, безусловно, имели скоростные характе­ристики. На G7a могли устанавливаться режимы 44, 40 и 30-узлового хода, при которых она могла пройти 5500, 7500 и 12 500 м соответственно (позднее за счет совершенствования подогреватель­ного аппарата дальности хода возросли до 6000, 8000 и 14 000 м).

Электрическая G7e на испытаниях в 1929 г. прошла всего 2000 м 28-узловым ходом, но к 1939 г. эти показатели воз­росли до 5000 м 30-узловым. В 1943 г. на вооружение поступила новая модифика­ция G7e (ТЗа), в которой за счет измене­ния конструкции аккумуляторной батареи и введения системы подогрева торпеды в торпедном аппарате дальность удалось довести до 7500 м 29 — 30-узловым хо­дом.

Необходимо отметить, что в создании бесследных электроторпед немцы надол­го оставили позади остальные мировые флоты, сумевшие обзавестись подобным оружием только к середине войны. Техно­логия производства G7e была отработа­на настолько эффективно, что изготовле­ние электроторпед оказалось и дешевле, и проще, по сравнению с парогазовым аналогом. Так, на производство одной G7a тратилось 3730 человеко-часов (к концу войны 1707), по сравнению с 1255 чело­веко-часами на одну G7e. В результате обычный боекомплект «семерки» в нача­ле войны состоял из 10—12 G7e и всего 2—4 — G7a.

Развитие торпедного оружия герман­ских субмарин в общих чертах выгляде­ло следующим образом: к началу войны на вооружении находились торпеды G7a и G7e с контактно-неконтактным взрыва­телем (КНВ) РИ (модификации торпед Т1 и Т2 соответственно). Очень скоро выяснилось, что торпеды с неконтактным взрывателем зачастую срабатывают раньше времени, но иногда, проходя под целью, не взрываются вообще. Уже в кон­це 1939 г. в конструкцию взрывателя были внесены изменения, позволявшие отклю­чать неконтактную схему замыкателя. Проблемы на этом не закончились — те­перь участились случаи, когда, попадая в борт цели, торпеды не взрывались вов­се. Широкомасштабное расследование, проведенное по инициативе Дёница пос­ле обескураживающих результатов Нор­вежской кампании, показало, что из-за экономии средств на испытания и в кон­струкцию торпед, и в конструкцию взры­вателя прокрались многочисленные де­фекты. Во-первых, выяснилось, что торпеды, по непонятным причинам, идут го­раздо ниже установленной глубины хода. Истинный характер этого дефекта уда­лось выявить случайно только в январе 1942 г. Оказалось, что из-за неудачной конструкции самих торпед не обеспечи­валась герметичность гидростата внутри их. Избыточное давление, неизбежно по­являющееся внутри прочного корпуса при длительном плавании лодки в подводном положении, «надувало» гидростат и из­меняло его показания. Поскольку в ходе боевых действий в океане лодки боль­шинство времени проводили в надвод­ном положении, этот недостаток долгое время не проявлялся, но в Норвежской кампании, где субмарины пытались ата­ковать корабли именно из-под воды, он стал одной из главных причин постигше­го немцев фиаско. Во-вторых, ненадеж­ная конструкция взрывателя не обеспе­чивала срабатывания ударника при по­падании в цель под острым углом. Пос­ле устранения этих дефектов с мая 1940 г. торпедное оружие германских подвод­ных лодок достигло удовлетворительно­го уровня, если не считать того, что ра­ботоспособный КНВ, да и то только для торпед G7e (Pi2 на модификации ТЗ), по­ступил на вооружение лишь к концу 1942 г.( Разработанный для торпед G7a KHB Pi3 применялся в ограниченном количестве в период между августом 1943-го и августом 1944 г. и считался недостаточно на­дежным) Попадания же одной обычной контакт­ной торпеды зачастую оказывалось недостаточно для потопления океанского па­рохода тоннажем в 6—7 тысяч брт. Со­бранная BdU статистика показывала, что 404 судна, потопленных «у-ботами» в пе­риод между январем и июнем 1942 г., по­требовали 816 попаданий торпед, т.е. два на одно судно.

Следующая ступень модернизаций торпедного оружия была напрямую свя­зана с усложнением условий боевой де­ятельности в Атлантике. «Волчьим ста­ям» становилось все труднее прорывать охранение конвоев, стрельба же с боль­ших дистанций редко приводила к успе­хам. Ответом на возникшую ситуацию стало появление прибора маневрирова­ния FAT. Оснащенная им торпеда G7a после выстрела могла пройти дистанцию от 500 до 12 500 м, после чего повернуть в любую сторону на угол до 135 гра­дусов. Дальнейшее движение осуществ­лялось со скоростью 5—7 узлов «змей­кой»: длина участка от 800 до 1600 м, диа­метр циркуляции — 300 м. Вероятность попадания такой торпеды, выпущенной с носовых курсовых углов конвоя попе­рек курса его движения, оказалась весь­ма высокой. Первая «семерка», воору­женная FAT, покинула порт 23.11.1942 г., а 29 декабря состоялась первая успеш­ная атака. С мая 1943 г. прибор FAT II (длина участка «змейки» 800 м) начал устанавливаться и на торпедах G7e. Из-за малой дальности хода электроторпе­ды данная модификация рассматрива­лась германским командованием как оружие самообороны, выстреливавшее­ся из кормового торпедного аппарата навстречу преследующему эскортному кораблю. В тот же месяц очередным при­казом был утвержден новый состав боекомплекта «семерки»: 4 FAT I и 6 ТЗ — в носовом отсеке и 2 FAT II — в кормо­вом.

И все же новое оружие не оказалось панацеей от всех бед. Во-первых, движу­щиеся с небольшой скоростью парогазо­вые FAT могли легко обнаруживаться с атакуемых судов, что вынуждало приме­нять их исключительно ночью. Во-вторых, поскольку применение FAT являлось не­безопасным для других атакующих кон­вой субмарин, стреляющая лодка долж­на была давать соответствующее опове­щение по радио на средних волнах, тем самым демаскируя себя. В-третьих, гер­манская промышленность в то время производила всего около 350 G7a еже­месячно, из которых не более сотни име­ли прибор FAT. Несмотря на все эти ограничения, германское командование «поверило» в FAT и весной 1944 г. при­няло на вооружение ее следующую мо­дернизацию— торпеду с прибором ма­неврирования LUT. По сравнению с пред­шественником, новый прибор имел воз­можность двухкратной установки поворо­тов по прохождению прямых участков траектории. Теоретически это давало возможность командиру подлодки атако­вать конвой не с носовых курсовых углов, а с любой позиции. Длина участка «змей­ки» могла изменяться в любых диапазо­нах от 1 до 1600 м. Скорость торпеды во время прохождения «змейки» была об­ратно пропорциональна длине участка и составляла для G7a (с установкой на на­чальный 30-узловой режим) десять узлов при длине участка 500 м и пять узлов при длине участка 1500 м. Первое успешное применение LUT состоялось 29.6.1944 г., когда «семерка» U-984, выпустив всего две торпеды, поразила два американских «либерти» (всего в ходе этой атаки лод­ка безнаказанно торпедировала четыре парохода, из которых лишь один был от­ремонтирован). Необходимость внесения изменений в конструкцию торпедных ап­паратов и СРП ограничили количество лодок, подготовленных к использованию LUT всего пятью десятками. По оценкам историков, в ходе войны немецкие под­лодки выпустили не более 70 торпед с LUT из более чем 10 000, израсходован­ных Кригсмарине в войне.

Другой метод неприцельной стрельбы был реализован в самонаводящихся акустических торпедах. Работы над соз­данием этого оружия начались в Герма­нии в 1934 г., но только в начале 1942 г. удалось получить первый пригодный для испытаний экземпляр. Торпеда, созданная на основе G7e, получила обозначе­ние Т4 «Фальке». Она имела неконтакт­ный взрыватель, значительный вес и 7500-м дальность хода при совершенно неудовлетворительной скорости в 20 узлов. Особенности распространения шума винтов в подводной среде требо­вали стрельбы с кормовых курсовых уг­лов цели, однако вероятность догнать ее у столь медленной торпеды была невы­сока. В результате «Фальке» признали пригодной лишь для стрельбы по круп­ным транспортам, движущимся со ско­ростью не более 13 узлов. Подлодки впервые приняли новые акустические торпеды в феврале 1943 г. и 16 марта успешно использовали их при нападе­нии на конвой НХ-229. 1 июля Т4 офи­циально взяли на вооружение, но до поступления новых, куда более совершенных Т5 их успели использовать толь­ко пять «у-ботов».

Торпеда Т5 «Цаункёниг» являлась дальнейшим развитием Т4. За счет осна­щения ее более совершенным прибором самонаведения (он улавливал шум вин­тов корабля, идущего на скорости от 10 до 18 узлов на расстоянии около 300 м) и взрывателем удалось значительно сни­зить массу и повысить скорость. Новое оружие предназначалось в первую оче­редь против эскортных кораблей, хотя могло небезуспешно использоваться и против торговых судов. Еще одной кате­горией целей являлись... сами же выпус­тившие «Цаункёниг» субмарины. Хотя прибор самонаведения включался по про­хождении 400 м, а подводная лодка не­медленно после выстрела должна была погружаться на глубину не менее 60 м, можно почти наверняка утверждать, что U-377 и U-972 стали жертвами собствен­ных торпед.

Первое боевое применение «Цаункёнига» состоялось вечером 20.9.1943 г., когда «семерка» U-305 торпедировала канадский эсминец «Сент-Круа» из со­става охранения конвоя ON-202 (через час лодка добила корабль второй тор­педой). В общей сложности атаковавшая конвой группа «Лейтен» доложила о семи достоверно и трех вероятно потоп­ленных эсминцах, значительно завысив потери эскортных кораблей конвоя (ре­ально они составили один эсминец и два корвета). С этого момента акустические торпеды прочно вошли в арсенал «у-бо­тов». С апреля 1944 г. штатный боеком­плект лодок состоял из трех Т5 и пяти LUT (вместо них могли приниматься две FAT I и три FAT II) в носовом отсеке и двух Т5 в кормовом. Интересно отме­тить, что таким образом к концу войны реальный боекомплект «семерки» со­кратился до десяти торпед, а на U-250, потопленной советским малым охотни­ком, и вовсе ограничивался девятью «уг­рями» (2 Т5, 3 FAT I, 2 FAT II в носовом отсеке и 2 Т5 в кормовом). Одной из при­чин этого стала... необходимость выбра­сывать через свободный торпедный ап­парат накапливающийся на лодке му­сор, что являлось особенно актуальным для «семерок», оснащенных «шнорхелем».

Вопреки ожиданиям германского ко­мандования, новое «чудо-оружие» не вызвало революционных изменений в ходе битвы за Атлантику. Лишь после войны выжившие подводники узнали, что их торпеды имели тенденцию к самопроизвольному взрыву в кильватер­ной струе корабля. Быстро разобрав­шись в ситуации, союзники вычислили значения скорости хода, при которых прибор самонаведения не захватывал цель. В качестве средства самооборо­ны на вооружение поступил прибор «фоксер», представлявший собой про­стейшую акустическую ловушку, букси­ровавшуюся за эскортным кораблем. По­пытки немцев исправить положение при­нятием на вооружение новой модифика­ции «Цаункёнига» с помехозащищенным прибором самонаведения не дали ожи­даемых результатов. В итоге, использо­вав до конца войны около 640 Т5 и Т11, немцы добились всего 58 попаданий (по другим данным, 72; не ясно, включают ли эти данные случаи торпедирования кораблей советского ВМФ), что состави­ло всего 9% из числа выпущенных — значительно меньше соответствующего показателя у обычных прямоидущих тор­пед в начале Второй мировой.

Последним направлением модерниза­ции германского торпедного оружия в годы войны являлось совершенствова­ние начинки БЗО самих торпед. Немец­кие химики были пионерами по внедре­нию в состав взрывчатки гексогена. Раз­работанный ими в межвоенный период состав взрывчатого вещества (ВВ) SW36 включал 67% тринитротолуола, 8% гек­согена и 25% алюминиевого порошка. В начале войны был разработан состав SW39 (45% тротила, 5% гексогена, 30% нитрата аммония и 20% алюминия), а позднее ему на смену пришел SW39a (50% тротила, 10% гексогена, 5% нитра­та аммония и 35% алюминия), превосхо­дивший по эффекту обычный тротил при­мерно в 1,5 раза.

 

Минное оружие

 

Основные типы мин, находившиеся на вооружении ПЛ VII серии

Модель	Масса, кг	Масса ВВ, кг	Длина, м	Диаметр, м	Глубина постановки, м
TMB	740	420—560	2,31	0,53	22—27
TMC	1115	860—930	3,38	0,53	до 37
SMA	1600	350	2,15	1,33	400 или 600 м (длина минрепа) + до 20 м углубление от поверхности воды

 

Хотя в подавляющем большинстве «семерки» не являлись специализиро­ванными минными заградителями, их применение в этой области, особенно в начале войны, имело довольно широ­кий размах. Основные причины — упо­мянутые проблемы с применением тор­педного оружия, а также труднореали­зуемое требование Гитлера придержи­ваться правил ведения войны по при­зовому праву (просуществовало до вес­ны 1940 г.).

С обычных субмарин VII серии вы­ставлялось два типа мин: ТМВ и ТМС. Первый тип имелся на вооружении Кригсмарине к началу войны, второй впервые использован в ноябре 1939 г. Оба типа являлись донными неконтактными мина­ми, выставляемыми через торпедные аппараты, и внешне отличались друг от друга исключительно длиной: вместо одной торпеды могли приниматься три мины ТМВ или две ТМС. Теоретически «семерки» могли нести 24 ТМС или 36 ТМВ, но практически почти всегда мины принимались только в носовые трубы, и после постановки лодка могла продол­жать действовать в обычном торпедном варианте. В годы войны мины совершен­ствовались за счет изменения состава ВВ (те же ВВ, что и для торпед) и мо­дернизации взрывателей. Имевшийся к началу войны магнитный взрыватель с августа 1940 г. сменился акустическим, а затем, с сентября 1941 г., магнитно-акустическим. Присутствовали на минах и приборы срочности-кратности.

До апреля 1940 г. подлодки VII серии совершили не менее 12 походов на мин­ные постановки вокруг Британских ост­ровов и добились при этом заметных ус­пехов. Наиболее удачными стали за­граждения, выставленные U-30 на под­ходах к Ливерпулю (на 12 ТМВ погибло четыре и получил повреждения один транспорт) и 11-31 у временной базы Флота метрополии Лох-Ю (подорвался линкор «Нельсон», при тралении погиб­ли два тральщика). Главной причиной столь высоких показателей стала него­товность англичан к борьбе с новым ору­жием. Появление надежных электромаг­нитных тралов совпало по времени с переразвертыванием немецких субмарин к берегам Норвегии, а затем в Атланти­ку, где, по понятным причинам, донные мины не выставлялись.

Минозаградительная деятельность торпедных «семерок» возобновилась весной 1941 г. и в небольшом объеме продолжалась фактически до конца вой­ны. Теперь основной упор делался на по­становку небольших банок в различных отдаленных районах (порты западного побережья Африки, Карибского бассей­на, Карского моря и т.д.), где, по мнению германского командования, союзникам не удалось организовать систему трале­ния. Успехи при этом были незначитель­ны. Любопытно отметить, что на моди­фикации VIIC/41, начиная с U-1271, обо­рудование для хранения и обслужива­ния мин уже не устанавливалось.

То же можно сказать и о боевой дея­тельности специализированных загра­дителей VIID. В их арсенал, кроме дон­ных, входило еще три типа мин, появив­шихся на вооружении Кригсмарине во второй половине войны. Основным их типом, для которого, собственно, и соз­давалась модификация VIID, являлась шахтная мина SMA. Благодаря наличию якоря и минрепа, неконтактная мина могла выставляться в районах, недо­ступных для постановки донных некон­тактных мин. Другими типами мин, ис­пользуемых VIID, была «перископная» (дрейфующая) мина EMS (масса ВВ — 14 кг, самозатопление через 72 ч после постановки) и «мина-торпеда» МТА. Последняя использовалась, начиная с января 1944 г., для минирования хоро­шо охраняемых портов и узостей, куда не мог проникнуть сам подводный за­градитель. Мина, имевшая массогабаритные характеристики обычной торпе­ды, выстреливалась через торпедный аппарат и далее шла со скоростью 18 узлов на расстояние до 7000 м. По про­хождении заданной дистанции снаряд ложился на грунт (глубина в том месте должна бы быть в пределах от 8 до 20 м; точность подкладки до 400 м по дистан­ции и 1,5 градуса по направлению) и далее выполнял функции обычной дон­ной неконтактной мины.

 

Артиллерийское вооружение

 

Артсистемы, состоявшие на вооружении подводных лодок VII серии

Марка	Калибр/длина ствола	Масса установки, кг	Масса снаряда, кг	Начальная скорость, м/с	Темп стрельбы, выстр./мин	Дальность стрельбы, м
SKC/35	88/45	2425	9	700	15—18	11950
Flak M 42	37/69	1350	0,644	845	160—180	6600
Flak 38	20/65	500, 1000, 2200*	0,120	875	450—500	4800
Flak 30	20/65 450**	0,120	875	280—300	4800

*Масса соответственно одно-, двух- и четырехствольной установок.

**Масса одноствольной установки.

 

К началу войны лодки VII серии нес­ли 88-мм пушку SKC/35 с длиною ство­ла 45 калибров, находившуюся перед ограждением рубки (боекомплект 220 снарядов; снаряды передавались из артпогреба наверх вручную, по цепочке), и одноствольную 20-мм зенитную пушку Flaks на установке СЗО/37 с боезапа­сом в 1500 снарядов.

В первые месяцы войны, когда немец­кие подводники пытались действовать в соответствии с призовым правом, артил­лерия «у-ботов» применялась весьма активно. Однако, уже 26.9.1939 г. британское Адмиралтейство объявило о планах по установке артиллерийского вооружения на всех торговых судах. Спу­стя ровно месяц BdU ввело в действие инструкцию, в соответствии с которой команде подлодки не следовало досмат­ривать остановленное торговое судно, и после изучения бумаг, доставленных на шлюпке, в случае наличия контрабанды топить цель торпедой. Кроме того, све­дение судов в конвои и вовсе лишало артиллеристов возможности продемонст­рировать свои навыки. В дальнейшем использование лодочной артиллерии носило разовый характер. Последний случай применения 88-мм орудия в Ат­лантике имел место 19.6.1942 г., когда «семерка» U-701 в ожесточенном над­водном бою потопила у м. Гаттерас аме­риканский вооруженный траулер YP-389. 14 ноября того же года последовало рас­поряжение BdU о демонтаже всех 88-мм орудий — возить этот лишний вес уже не было необходимости.

Зенитное вооружение «у-ботов», на­против, постоянно наращивалось. В на­чале войны союзная авиация не пред­ставляла особой угрозы для немецких подлодок, сумев уничтожить до конца 1941-го всего четыре субмарины. Начи­ная со следующего года ситуация резко изменилась, в первую очередь в связи с началом воздушного патрулирования анг­личанами Бискайского залива. Летом 1942 г. BdU предприняло первые шаги по наращиванию зенитного вооружения. Позади стандартного ограждения рубки на всех «семерках» следовало смонти­ровать невысокую дополнительную платформу (у немецких подводников она получила прозвище «Винтергартен» — зимний сад) для размещения спаренно­го Flaks. Одноствольное орудие на верх­ней платформе следовало заменить спаренным 20-мм автоматом MG 151/20. Последний, «пришедший» на флот из Люфтваффе, отличался от Flaks мень­шими габаритами, начальной скоростью снаряда и дальностью стрельбы, но большим весом выпускаемого металла. Впрочем, BdU очень быстро убедилось в неэффективности недальнобойной авиационной пушки и с декабря 1942 г. распорядилось устанавливать на обеих платформах новые, более скорострель­ные 20-мм орудия Flak38. Данная кон­струкция получила официальное обо­значение «Башня 2» («Башней 1» име­новалась временная схема вооружения с одинарными пушками Flaks на обеих платформах). Одновременно на релингах мостика смонтировали четыре обыч­ных 7,92-мм пулемета MG34. На неко­торых средиземноморских «семерках» еще в середине 1942-го позади 20-мм пушки поставили итальянский спарен­ный 13,2-мм пулемет «Бреда». Для за­градителей серии VIID существовал про­ект довооружения «Башня 3», заключавшийся в размещении двух одностволь­ных Flak38 на расширенной верхней площадке — из-за наличия крышек мин­ных шахт позади ограждения рубки эти лодки не могли нести «винтергартен». Именно эти проекты зенитного вооруже­ния и были основными для подводных лодок в ходе переломной кампании 1943 года.

Уже первые поединки лодок с самоле­тами продемонстрировали, что обилие стволов малого калибра совершенно не гарантирует защиту от атаки четырехмо­торной летающей лодки или дальнего бомбардировщика. Новые надежды свя­зывались с поступлением на вооружение 37-мм автоматических орудий, а также спаренных и счетверенных установок ору­дий Flak38. Однако их поступление задер­живалось.

Первая партия из 40 20-мм спарок по­ступила на флот только к 15.7.1943 г., чис­ло же счетверенных «фирлингов» к это­му времени не превышало десятка. Тем не менее, именно тогда получил утверж­дение новый состав зенитного вооруже­ния, известный как «Башня 4». Он пре­дусматривал размещение двух спарен­ных Flak38 на верхней платформе и од­ного «фирлинга» в «винтергартене». Пер­вая переоборудованная подобным спосо­бом «семерка» U-758 8.6.1943 г. выигра­ла бой у восьми самолетов американ­ского авианосца «Боуг». Хотя лодка, как и некоторые из нападавших, получила серь­езные повреждения, а 11 членов ее эки­пажа были убиты или ранены, «эвенджерам» так и не удалось ни потопить, ни за­гнать субмарину под воду. 30.6.1943 г. BdU отдало приказ, согласно которому в поход могли выпускаться только те «у-боты», которые получили «Башню 4» с «фирлингом».

Пока обычные субмарины ожидали пе­реоборудования, BdU решило создать специальные «зенитные» подводные лодки — ловушки для самолетов. Первой по этому проекту была модифицирована U-441, получившая два «фирлинга» по обе стороны ограждения рубки, и 37-мм полуавтомат SKC30 в «винтергартене». 24.5.1943 г. на вторые сутки похода лодка провела бой против британской лета­ющей лодки «Сандерленд» и, несмотря на выход из строя одной из счетверен­ных установок, смогла ее сбить. Платой за этот более чем спорный успех стали двухмесячный ремонт и несколько убитых. После ремонта «441-я» снова вышла в Бискайский залив, но лишь затем, чтобы в безуспешном бою с тремя «Бофайтерами» потерять весь состав верх--ей вахты: десять человек убитыми и 13 ранеными. Германское командование продолжило поиск форм рационального использования «зенитных» субмарин: в октябре переоборудованные U-256 и U-271 пытались прикрывать «дойную ко­рову» (так на жаргоне моряков называ­лись подводные танкеры-заправщики) в Центральной Атлантике, а на следующий месяц три «зенитных» лодки обеспечи­вали действия «волчьей стаи», пытав­шейся атаковать американский конвой. Не добившись успеха ни в одной из этих операций, BdU в конце 1943 г. приказало переоборудовать все семь «зенитных» «семерок» в обычные.

Одновременно состоялся очередной этап совершенствования зенитного во­оружения «у-ботов». В боях весны — лета 1943-го выяснилось, что многочисленные 20-мм зенитные стволы могут причинить серьезные повреждения патрульному са­молету, но не раньше, чем он успеет со­вершить атаку, которая при должном упорстве летчика должна была стать для лодки фатальной. Для того чтобы оста­новить атакующего, требовалось оружие куда более мощное и дальнобойное. Им стала автоматическая 37-мм пушка Flak М42, поступившая на вооружение Кригсмарине в середине 1943 г. Уже к 1 декаб­ря 18 «семерок» поменяли свои «фирлинга» на новый автомат. Если не счи­тать замены одноствольной Flak M42 на спаренную на нескольких подлодках, вступивших в строй в последние месяцы 1944-го, то данный состав вооружения можно считать неизменным до конца войны. Боекомплект к 37-мм орудию состав­лял 1195 снарядов, к 20-мм — 4260. Дальнейшее совершенствование соста­ва вооружения («башни» №4, 5 и 6), пре­дусматривавшее монтаж еще одной ору­дийной платформы перед мостиком, было приостановлено после принятия на вооружение «шнорхеля». На этом проти­воборство патрульного самолета с под­водной лодкой фактически закончилось. В течение войны германские подводные лодки всех типов сбили не менее 125 са­молетов союзников (эти цифры не вклю­чают советские самолеты), потеряв от действий авиации 247 субмарин (не счи­тая 51 уничтоженную стратегической авиацией в портах и еще 42, потоплен­ные во взаимодействии с надводными кораблями). Необходимо отметить, что подавляющее большинство из 247 поте­рянных лодок было атаковано внезапно и лишь 31 погибла, пытаясь защищаться в надводном положении. Наибольших успехов в этом нетривиальном для суб­марин виде деятельности добились «се­мерки» U-333, U-648, сбившие по три са­молета, и U-256, одержавшая победу над четырьмя машинами.

Распределение успехов между вида­ми оружия «у-ботов» можно оценить, анализируя данные, представленные в таблице. Совершенно очевидно, что по­давляющее большинство судов было по­топлено в результате торпедных атак, выполненных обычными прямоидущими торпедами. На «умные» торпеды прихо­дится в общей сложности 339 атак, что составляет всего 9,6% от общего числа. В результате их попаданий затонуло 74 корабля и судна — чуть больше, чем от эпизодически применявшегося минного оружия. С учетом этого можно сделать вывод, что основной причиной, обеспе­чившей первоначальные успехи герман­ских субмарин в Атлантике, стала сла­бость противолодочной обороны союз­ников. С того момента, как англичане и американцы подняли ее на должную вы­соту, победы «стай» Дёница сошли на нет, даже несмотря на постоянно совер­шенствовавшиеся конструкции субма­рин и их оружия.