Wundefwaffe

«Морские казаки» Порт-Артурской эскадры

 

Первый месяц войны

 

Самая яркая страница истории мино­носцев типа «Сокол» — их участие в бо­евых действиях под Порт-Артуром во время Русско-японской войны. Они не­сли сторожевую службу, ходили в дозоры, отражали атаки вражеских минонос­цев и пароходов-брандеров, прорывали блокаду, доставляя важные донесения, занимались тралением и постановкой мин. «Соколы» показали себя настоящи­ми «рабочими лошадками» флота или, по образному выражению адмирала С.О.Макарова, «лихими морскими каза­ками». По активности использования с миноносцами не мог сравниться ни один из каких-либо других классов боевых кораблей.

Организационно истребители базиро­вавшейся на Порт-Артур эскадры Тихо­го океана были сведены в два отряда. В первый входили 10 наиболее совершен­ных эскадренных миноносцев зарубеж­ной постройки и два «350-тонника» Не­вского завода — «Бурный» и «Бойкий». Во второй отряд зачислили все девять сданных флоту «соколов» («Решитель­ный», «Разящий», «Расторопный», «Сер­дитый», «Смелый», «Сторожевой», «Стерегущий», «Скорый», «Сильный»), а также три корабля, находившихся в постройке («Страшный», «Стройный» и «Статный»). Кроме того, ко второму от­ряду миноносцев временно приписали трофейный «Лейтенант Бураков» — бывший китайский «Хай-Хуа», захвачен­ный в Таку в июне 1900 года. Правда, в целях «экономии средств» (извечная болезнь русского флота!) большинство кораблей стояло в резерве; в январе 1904 года из второго отряда в кампании находились только «Расторопный» и «Скорый». Возможно, будь в строю хотя бы половина истребителей, японцам не удалось бы приблизиться к порт-артурскому рейду незамеченными, и тогда на­чало войны для России могло быть не столь плачевным... Однако в ночь на 27 января в дозор вышли всего два мино­носца— «Бесстрашный» и «Растороп­ный», и обнаружить шедшего в атаку неприятеля они не смогли. В результате лучшие броненосцы эскадры «Цесаре­вич» и «Ретвизан», а также крейсер «Паллада» были торпедированы и на­долго вышли из строя. Таким образом, Япония сразу же получила неоспоримое превосходство в силах.

Сразу же после нападения вражеских миноносцев всем находившимся в Порт-Артуре истребителям было приказано развести пары и выйти в море. В тече­ние ночи русские корабли пытались отыскать неприятеля, но, увы, безрезуль­татно. В поисках принимали участие все вступившие в строй миноносцы типа «Сокол» (кроме «Сердитого», завершав­шего ремонт после столкновения с «Гро­зовым»), причем «Сильный» по ошибке был обстрелян крейсером «Боярин», но, к счастью, не пострадал.

Утром 27 января во время первого морского боя русской и японской эскадр оба отряда миноносцев (первым коман­довал капитан 1 ранга Н.А.Матусевич, вторым — капитан 2 ранга А.А.Гинтер) трижды посылались в атаку и трижды получали приказ вернуться, не дойдя до цели. Огня они не открывали и попада­ний благополучно избежали.

В дальнейшем миноносцы в течение нескольких месяцев направлялись в до­зор чуть ли не каждую ночь. Об интен­сивности их службы можно судить по следующим цифрам: за первый месяц войны (по 27 февраля 1904 года) «Сме­лый» выходил в море 17 раз, «Ско­рый» —15, «Стерегущий» —13, «Сторожевой», «Сердитый», «Разящий» и «Ра­сторопный» — по 12, «Решительный» — 9, «Сильный» — 2. И это без учета де­журств в проходе под Золотой горой и на внешнем рейде!

Правда, особых успехов первые неде­ли войны нашему флоту не принесли. Лишь однажды, утром 11 февраля, три вышедших на разведку «сокола» — «Стерегущий», «Сторожевой» и «Ско­рый» — вступили в непосредственный огневой контакт с японским 4-м отрядом истребителей, но вялая перестрелка окончилась безрезультатно. А торпедное оружие пришлось применить только один раз, причем против своего корабля и также неудачно. 29 января командир миноносца «Сторожевой» капитан 2 ран­га А.П.Киткин получил приказание до­бить подорвавшийся на мине и оставлен­ный экипажем бронепалубный крейсер «Боярин». Однако из-за сильной качки торпеда самопроизвольно выскользнула из кормового аппарата и вышла из строя. Миноносец выпустил вторую торпеду, но та, не дойдя до цели, затонула. Запас­ных мин Уайтхеда на «Сторожевом» не было, и он вынужден был повернуть к Порт-Артуру.

Во 2-м отряде миноносцев не обо­шлось и без мелких ЧП: ночью 28 янва­ря «Стерегущий» столкнулся на рейде с истребителем «Боевой», днем 7 февра­ля «Расторопный» навалился на «Ско­рый» и прогнул последнему обшивку правого борта. 20 февраля во время шторма на «Скором» и «Стерегущем» начались перебои в работе машин, и миноносцам пришлось укрыться в порту Дальний, где они ремонтировались в те­чение двух суток.

 

Героический «Стерегущий»

 

Утром 24 февраля в Порт-Артур при­был новый командующий флотом — вице-адмирал С.О.Макаров. Первым делом он решил усилить разведку и на следующий день вызвал к себе коман­диров миноносцев «Решительный» и «Стерегущий» капитана 2 ранга Ф.Э.Бос­се и лейтенанта А.С.Сергеева, поручив им подробный осмотр побережья Квантунского полуострова, а также островов Эллиот и Блонд.

Закончив приготовления к походу, оба миноносца вечером 25 февраля вышли в море. Около 21.00 с головного «Решитель­ного» заметили отблески прожектора у входа в Талиенванскую бухту (Даляньвань). Решив атаковать неприятеля, Ф.Э.Боссе приказал увеличить скорость, и сразу из дымовых труб истребителей выр­вались языки пламени. Эти предательские факелы заметили на японских минонос­цах, и лучи неприятельских прожекторов заметались в поисках русских кораблей. Пользуясь темнотой и уменьшив ход до малого, «Решительный» и «Стерегущий» укрылись в тени острова Наньсаньшаньдао. Маневр удался, но до восхода луны дойти до островов Эллиот миноносцы уже никак не успевали. И оба командира ре­шили ограничиться наблюдением за не­приятелем, посчитав, что замеченные ко­рабли — авангард очередной заградитель­ной операции, о чем в штабе флота име­лись агентурные сведения.

Примерно до 3.00 русские миноносцы держались в море, но вражеских кораб­лей больше не видели. Пора было воз­вращаться. Но едва скорость достигла 16 узлов, как «Стерегущий» стал отста­вать. Пришлось замедлить ход и «Реши­тельному». А через три часа, когда в предрассветной мгле уже обозначились знакомые очертания Ляотешаня, по кур­су сигнальщики заметили четыре силуэ­та. Это были японские истребители «Усугумо», «Синономе», «Сазанами» и «Акебоно», возвращавшиеся из ночной вы­лазки на порт-артурский рейд.

Некоторое время на русских кораблях теплилась надежда, что японцы их не об­наружили. «Решительный» и «Стерегу­щий» резко повернули в море, пытаясь сде­лать петлю и незаметно обойти неприя­тельский отряд. Осуществить этот план не удалось. Японские корабли изменили курс и увеличили ход. Сохраняя еще некоторое преимущество в скорости, «Решительный», а за ним и «Стерегущий» предприняли от­чаянную попытку обойти строй вражеских кораблей с фланга. Но и этот маневр был разгадан: повернув еще на восемь румбов, японские истребители легли на параллель­ный курс и открыли огонь.

Если находившийся несколько впере­ди японцев «Решительный» оказался в более выгодном положении (по нему стрелял только головной «Акебоно»), то «Сте­регущий» с первых минут боя был засы­пан градом неприятельских снарядов. Яростно отстреливаясь, русские корабли спешили к Порт-Артуру, однако шансов на спасение оставалось немного. Попав в правый борт «Решительного», японский снаряд разорвался в пустой угольной яме и повредил паропровод. Миноносец оку­тался паром, но, к счастью, хода не поте­рял, и машинной команде, хотя и с тру­дом, удалось устранить повреждения. В этот момент открыли огонь русские бере­говые батареи, — правда, сделав три вы­стрела, они неожиданно замолчали.

Перспектива вести бой под обстрелом с берега японцев не воодушевляла, по­этому они отказались от преследования «Решительного» и сосредоточили огонь на «Стерегущем». Силы были слишком неравными, тем не менее даже остав­шись один против четырех, он продол­жал бой. Пробив борт «Акебоно», рус­ский снаряд разорвался в командирской каюте в опасной близости к кормовому патронному погребу. Чтобы выяснить характер повреждений, командир япон­ского миноносца на некоторое время вывел свой корабль из боя, но вскоре «Акебоно» вернулся в строй, заняв мес­то между «Синономе» и «Усугумо».

Пока на «Стерегущем» работали ма­шины, еще оставалась хоть какая-то на­дежда прорваться в Порт-Артур, но в 6.40 японский снаряд, разорвавшийся в угольной яме, повредил два смежных котла. Миноносец стал быстро терять ход. Вскоре в кочегарку № 2 попал вто­рой снаряд, через пробоину хлынула вода и залила топки. Задраив за собой горловины, кочегары выбрались на вер­хнюю палубу, где стали свидетелями пос­ледних минут неравной схватки.

Одно за другим замолкали орудия «Стерегущего». Погибли на своих постах командир миноносца лейтенант А.С.Сер­геев и мичман К.В.Кудревич, был убит лейтенант Н.С.Головизнин, распоряжав­шийся спуском на воду вельбота. Инже­нер-механика В.С.Анастасова взрывом снаряда выбросило за борт.

В 7.10 бой прекратился. На воде бес­помощно качался остов «Стерегущего», без труб и мачты, с искореженными бор­тами и палубой, усеянной телами герои­чески погибших моряков. Через 15 минут к нему подошел вельбот с «Сазанами»; мичман Хирата Ямадзаки вместе с пятью матросами вскарабкались на разбитый полубак. Подняв на «Стерегущем» япон­ский флаг, они обошли корабль. «В полу­бак попало три снаряда, палуба пробита, один снаряд — в правый якорь,— так описывал Ямадзаки увиденное. — С обо­их бортов снаружи следы, через которые при качке в миноносец попадала вода. На стволе носового орудия след попавшего снаряда, близ орудия труп комендора с оторванной правой ногой и сочившейся из раны кровью. Фок-мачта упала на пра­вый борт. Мостик разбит в куски. Вся пе­редняя половина судна в полном разру­шении... В пространстве до передней тру­бы лежали около двадцати трупов, обе­зображенных, частью туловища без ко­нечностей, частью оторванные ноги и руки — картина ужасная... Установлен­ные для защиты койки местами сгорели. В средней части миноносца с правого борта одно 47-мм орудие было сброше­но со станка... Число попавших снарядов в кожух и трубы было очень велико, так­же, видимо, были попадания в сложен­ный между трубами брикет. Кормовой минный аппарат был повернут поперек, видимо, готовый к выстрелу... Жилая па­луба была совершенно в воде, и войти туда было нельзя». В заключение японс­кий офицер делает вывод: «Вообще по­ложение миноносца было настолько ужасное, что не поддается описанию».

Каково же было удивление японцев, когда на изуродованном корабле удалось обнаружить двух живых русских моря­ков — легко раненного кочегара А.Осинина и трюмного машиниста В.Новикова. Вместе с ранее подобранными из воды матросами Ф.Юрьевым и И.Хиринским только они остались в живых. Командир, три офицера и 45 человек команды «Сте­регущего» погибли в этом бою.

Переправив обоих пленных на «Саза­нами», японцы завели буксир, надеясь увести трофейный корабль подальше от береговых батарей. В 8.10 «Сазанами» начал буксировку, но через 18 минут трос лопнул — наполовину затопленный «Сте­регущий» с вышедшим из строя рулевым управлением не желал следовать за по­бедителями...

Между тем, как только сигнальная стан­ция Золотой горы донесла, что идет бой между миноносцами, адмирал Макаров приказал крейсерам «Баян» и «Новик» готовиться к выходу в море. Прорвавший­ся в Порт-Артур «Решительный» сообщил о бедственном положении «Стерегущего». Медлить было нельзя, и адмирал перенес свой флаг на «Новик», уже разворачивав­шийся для выхода из гавани.

В тот момент, когда японцы пытались завести якорную цепь «Стерегущего» на «Сазанами», вокруг неподвижно стоявших миноносцев противника начали рваться снаряды — это с максимальной дистанции открыли огонь приближавшиеся «Новик» и «Баян». Одновременно вступили в бой и молчавшие до сих пор береговые батареи. Оценив обстановку, командир «Сазанами» капитан-лейтенант Цунемацу Кондо прика­зал мичману Ямадзаки покинуть «Стере­гущий». Спустив свой флаг и прихватив в виде трофеев компас и найденные на рус­ском корабле бинокли, японские моряки на вельботе перебрались на «Сазанами». Ос­тавленный «Стерегущий» еще около полу­часа держался на воде, но в 9.20 затонул в семи милях от маяка Ляотешань.

В ходе боя, по японским данным, в «Са­занами» попало 7 или 8 русских снарядов, в «Акебоно» — 27. «Усугумо» практичес­ки не пострадал, «Синономе» отделался легкими повреждениями. Официальная японская работа «Описание военных дей­ствий на море в 37 — 38 гг. Мейдзи» ут­верждает, что из экипажей миноносцев один человек погиб и как минимум семь были ранены, в том числе мичман Сима Юкичи с «Акебоно». Правда, есть основа­ния полагать, что эти данные явно зани­жены — судя по числу попаданий, потери на японских кораблях в действительнос­ти наверняка были больше.

Четверо моряков со «Стерегущего» на борту крейсера «Токива» были доставле­ны в Сасебо, где их уже ждало письмо от имени японского морского министра адми­рала Ямамото. «Вы, господа, сражались храбро за свое Отечество, — говорилось в нем, — и защищали его прекрасно. Вы исполнили свой тяжелый долг как моряки. Я искреннее хвалю вас, вы — молодцы!» Далее следовали пожелания полного вы­здоровления и благополучного возвраще­ния на родину. После этого для моряков начался период мытарств по госпиталям и лагерям для военнопленных.

В Порт-Артуре в офицерской среде да­леко не однозначно были восприняты действия командира «Решительного». В адрес Ф.Э.Боссе высказывались упреки, что он ушел, не оказав помощи попавшим в беду товарищам. Но адмирал Макаров рассудил трезво: «Повернуть ему на вы­ручку — значило погубить вместо одного миноносца два». Проанализировав об­становку, он сделал вывод: «В этих усло­виях выручить «Стерегущий» было невоз­можно». В результате все офицеры и ко­манда «Решительного» были удостоены наград, а Ф.Э.Боссе позднее получил ор­ден Св.Георгия 4-й степени «за прорыв сквозь неприятеля в свой порт».

И в заключение нельзя не упомянуть об одной связанной со «Стерегущим» леген­де. В газете «Новое время» вскоре после героической гибели миноносца появилась статья, в которой со ссылкой на некого ан­глийского корреспондента говорилось, буд­то в тот момент, когда японцы взяли на бук­сир русский миноносец, два матроса запер­лись в трюме, открыли кингстоны и погиб­ли сами, но своей смертью «вырвали у вра­га его добычу...». Эта публикация вызвала огромный резонанс и с небольшими изме­нениями перекочевала в самые разные издания. Она же вдохновила скульптора К.Изенберга представить на конкурс мо­дель памятника «Двум неизвестным моря­кам-героям», которая в августе 1908 года была «высочайше одобрена» царем. 26 апреля 1911 года памятник «Стерегуще­му» в торжественной обстановке был от­крыт на Каменноостровском проспекте в Санкт-Петербурге; эта великолепная рабо­та скульптора сохранилась до наших дней.

Однако еще задолго до открытия памят­ника в Исторической части МГШ пришли к выводу, что история с затоплением кораб­ля двумя неизвестными матросами — вы­думка. Рассказы вернувшихся из плена матросов «Стерегущего» оказались про­тиворечивыми; причем со слов машинис­та 2-й статьи В.Новикова выходило, будто кингстоны в машинном отделении открыл он сам (на самом деле кингстонов затоп­ления в машинном отделении «соколов» не было!). МГШ подготовил царю доклад, в котором говорилось, что «выдумка не может быть увековечена в памятнике». На что Николай II ответил: «Считать, что па­мятник сооружен в память геройской ги­бели в бою миноносца «Стерегущий».

Однако развенчание легенды отнюдь не умаляет героизма экипажа корабля. Здесь уместно привести слова активного участника расследования истории с «не­известными героями», и.о. начальника Ис­торической части МГШ старшего лейте­нанта Е.Н.Квашнина-Самарина, писавше­го в далеком 1910 году: «Всякому, кто про­чел бы и сопоставил все собранные по делу «Стерегущего» материалы и доку­менты, было бы совершенно ясно, на­сколько велик был подвиг «Стерегущего» даже и без недосказанного мифа... Пусть легенда живет и живит будущих героев на новые беспримерные подвиги, но признай­те же, что 26 февраля 1904 года в борьбе с сильнейшим врагом эскадренный мино­носец «Стерегущий», потеряв командира, всех офицеров, 45 из 49 матросов, после часового, до последнего снаряда боя, по­шел ко дну, изумляя врага доблестью сво­его экипажа!»

 

Бои на внешнем рейде

 

Потерю «Стерегущего» удалось ком­пенсировать вводом в строй двух новых «соколов» — «Страшного» и «Стройно­го». Эти два истребителя, завершив ис­пытания, 28 февраля вышли в море на свое первое боевое задание: вместе с миноносцами «Сердитый», «Смелый», «Внимательный» и крейсером «Баян» они прикрывали минный транспорт «Амур», выставлявший заграждение у мыса Ляотешань. На следующий день оба кораб­ля официально включили в состав 2-го отряда миноносцев. А 10 марта у отряда «соколов» появился новый командую­щий — капитан 2 ранга М.В.Бубнов, сме­нивший в этой должности А.А.Гинтера.

Впервые применить в бою свое главное оружие — торпеды — порт-артурским мино­носцам довелось в ночь на 14 марта. На­значенные дежурными истребители «Силь­ный» (командир — лейтенант Е.И.Криницкий) и «Решительный» (лейтенант П.П.Травлинский) находились в проходе между Золотой горой и Тигровым полуос­тровом, когда примерно в 2.15 в лучах бе­реговых прожекторов появились четыре парохода, направлявшихся прямо ко вхо­ду на внутренний рейд. Это были японс­кие брандеры — большие пароходы «Чийо Мару», «Фукуи Мару», «Яхико Мару» и «Йонеяма Мару», которые неприятель планировал затопить на фарватере и тем самым закупорить русскую эскадру в порт-артурской бухте. Батареи крепости немед­ленно открыли огонь, однако японские суда продолжали двигаться прежним кур­сом. Тогда старший в дозоре — командир канонерской лодки «Отважный» капитан 2 ранга А.ВЛебедев — приказал минонос­цам атаковать противника.

«Сильный» и «Решительный» рину­лись навстречу брандерам, не обращая внимания на то, что они сразу же попа­ли в зону падения снарядов со своих же батарей. Мина Уайтхеда, выпущенная из носового торпедного аппарата «Сильно­го», угодила в носовую часть головного парохода «Чийо Мару» и сделала огром­ную пробоину в его корпусе (По японским данным, эта торпеда поразила вто­рой в колонне пароход— «Фукуи Мару»). Вторая мина, выпущенная по следующему суд­ну, не взорвалась или прошла мимо. Не сменивший курса «Сильный» неожидан­но оказался под носом последнего бран­дера — «Йонеяма Мару» — и едва не был протаранен его форштевнем. Этот пароход проскользнул вперед, отдал якорь и готовился затопиться у входного фарватера, когда его поразила торпеда с «Решительного».

Все четыре японских брандера зато­нули в опасной близости от прохода на внутренний рейд, однако поставленной задачи не выполнили. Только последний из пароходов, «Йонеяма Мару», своим корпусом частично перекрыл фарватер, но не настолько, чтобы существенно по­мешать движению судов. В то же время командующий 2-м отрядом миноносцев М.В.Бубнов отмечал, что к брандеру «Йо­неяма Мару» уже направился наш катер, чтобы развернуть его корму вдоль про­хода, а «взрыв парохода миной лишь ус­корил его потопление и ухудшил дело».

И еще одна любопытная деталь. В мо­мент выхода «Сильного» в атаку на нем кто-то из матросов нечаянно дернул за паровой свисток. В соответствии с пред­варительной договоренностью, у японцев такой сигнал означал: «Повернуть впра­во». Пароходы, следовавшие за «Чийо Мару», приняли его к исполнению и откло­нились от курса. Если бы не эта случайность, возможно, что их планы заблокиро­вать фарватер могли бы осуществиться. Разойдясь с брандерами, «Сильный» в темноте наткнулся на отряд японских миноносцев, сопровождавший пароходы и шедший снимать с них экипажи. Завя­залась ожесточенная перестрелка. По­началу она свелась к дуэли «Сильного» и миноносца «Аотака»; позже в бой всту­пил находившийся по другому борту «Цубаме». Последний выпустил в русский истребитель торпеду, но промахнулся.

Ситуация осложнялась тем, что берего­вые батареи открыли огонь и по японцам, и по «Сильному», принимая его за неприятеля. Лейтенант Криницкий приказал повер­нуть назад, но в этот момент снаряд с вра­жеского корабля попал в машинное отде­ление и перебил главный паропровод. На­ходившиеся рядом инженер-механик Зве­рев и 7 человек машинной команды полу­чили смертельные ожоги. Миноносец по­терял ход, погасло электрическое освеще­ние. От неминуемой гибели «Сильный» спасло лишь то, что японские корабли, под­вергшиеся обстрелу с берега, не стали ис­кушать судьбу и поспешили уйти.

Наполнившееся паром машинное от­деление «Сильного» удалось охладить водой из брандспойтов; затем на пере­битые трубы наложили бинты. Машины снова заработали, и миноносец малым ходом добрался до берега под Золотой горой, где приткнулся к отмели рядом с полузатопленными брандерами.

В ходе боя на «Сильном» погибли 8 моряков; еще 13, в том числе и коман­дир, были ранены. Все члены экипажа получили награды, лейтенант Е.И.Кри­ницкий был удостоен ордена Св.Георгия 4-й степени. Миноносец «Решительный» участвовал только в обстреле парохо­дов, и на нем никто не пострадал.

 

Гибель «Страшного»

 

К концу марта 1904 года до Порт-Арту­ра дошла информация о том, что японцы готовят крупномасштабную десантную операцию на восточном побережье Ляо­дунского полуострова. В случае ее успеш­ного осуществления база русского фло­та в Желтом море могла оказаться отре­занной от Маньчжурии и, соответствен­но, России. Поэтому адмирал С.О.Мака­ров принял решение направить к остро­вам Эллиот (а именно там ожидалось появление японских транспортов с войсками) оба отряда миноносцев, приказав им в случае встречи с неприятелем ата­ковать его торпедами. А наутро команду­ющий флотом намеревался вывести в море основные силы эскадры...

30 марта с наступлением темноты ми­ноносцы «Боевой», «Грозовой», «Вынос­ливый», «Бесшумный», «Сторожевой», «Расторопный», «Смелый» и «Страш­ный» вышли из гавани и взяли курс на архипелаг Эллиот. Истребители 1-го от­ряда образовали левую колонну; они хо­рошо держали строй и быстро выполня­ли маневры. Менее опытные командиры миноносцев 2-го отряда, шедшие в пра­вой колонне, опасаясь в темноте прота­ранить впереди идущий мателот, начали постепенно увеличивать расстояния меж­ду соседними кораблями. В конце концов они потеряли друг друга и вынуждены были действовать поодиночке.

Наиболее трагичные последствия это имело для миноносца «Страшный». Его командир капитан 2 ранга К.К.Юрасовский, недавно прибывший в Порт-Артур и плохо знавший театр военных действий, долго плутал в темноте, пока не обнару­жил около 4.00 силуэты идущих впере­ди миноносцев. Будучи уверен, что это наш отряд, он пристроился к нему в киль­ватер. Тому факту, что на его опознава­тельный сигнал никто не ответил, он не придал особого значения.

С рассветом «Страшный» повторно поднял позывные. В ответ загрохотали пушки: четыре шедших впереди кораб­ля оказались 2-м отрядом миноносцев капитана И.Исиды, державшего брейд-вымпел на «Икадзучи».

До Порт-Артура оставалось более 15 миль, и шансов на спасение у «Страш­ного» практически не было. Тем более что уже вторым залпом командир был убит, а вскоре японский снаряд повре­дил паропровод от носовых котлов ко вспомогательным механизмам. Троих человек сильно обварило паром, ско­рость корабля начала падать.

В командование «Страшным» вступил лейтенант Е.А.Малеев, комендоры мино­носца вели непрерывный огонь по непри­ятелю, из носового аппарата выстрелили торпедой. Но уже на восьмой минуте боя в кормовой части русского корабля раздал­ся сильнейший взрыв — от вражеского снаряда сдетонировала подготовленная к стрельбе торпеда во втором аппарате. Все находившиеся вокруг моряки погибли; па­луба оказалась проломлена, обе паровые машины выведены из строя. Погиб и ин­женер-механик П.М.Дмитриев.

«Страшный» остановился, но продол­жал отвечать из всех исправных орудий. Впрочем, вскоре таковых почти не оста­лось; имеющие подавляющее огневое превосходство японцы расстреливали русский корабль в упор. Примерно в 6.15 превращенный в груду искореженного железа «Страшный» пошел ко дну, но до последнего момента раненый Е.А.Мале­ев продолжал отстреливаться из един­ственного сохранившегося оружия — картечницы Норденфельта, снятой с японс­кого брандера и установленной на мино­носце перед его последним походом.

Через 15 минут к месту гибели мино­носца подошел крейсер «Баян», опове­щенный о бое вернувшимся на порт-артурский рейд «Смелым». Крейсер отогнал истребители капитана Исиды и поднял из воды пятерых моряков со «Страшного». Остальные члены экипажа — командир, три офицера и 53 нижних чина — погиб­ли. И спасательные работы, и возвраще­ние в крепость «Баяну» пришлось выпол­нять под огнем шести японских крейсе­ров, но корабль отделался лишь незна­чительными повреждениями от осколков.

Зато выход в море всей эскадры, на­правившейся к месту гибели «Страшного» (говорили, что два или три человека оста­лись в воде — «Баян» не мог спасти их из-за риска быть отрезанным от базы), закон­чился трагически. В 9.39 флагманский бро­неносец «Петропавловск» подорвался на японской мине и мгновенно затонул, уне­ся с собой на дно более 650 человек, в том числе и командующего флотом адми­рала С.О.Макарова. Для Порт-Артура и находившейся в нем эскадры это имело катастрофические последствия...

 

Боевые будни

 

Гибель командующего флотом подей­ствовала на личный состав порт-артурской эскадры удручающе. Активность фло­та резко снизилась. Броненосцы замерли на внутреннем рейде: если за недолгий (чуть более месяца) «макаровский» пери­од они выходили в море шесть раз, то за последующие восемь месяцев обороны крепости — всего два. Растерянность и уныние — так можно охарактеризовать моральное состояние офицеров эскадры.

Впрочем, к миноносцам все это отно­силось в гораздо меньшей степени. «Со­колы» и их более крупные собратья 1-го отряда по-прежнему регулярно отправля­лись на дежурство, в разведку, досмат­ривали подозрительные джонки и изред­ка появлявшиеся иностранные пароходы. Одной из важнейших задач стало трале­ние рейда. Для этих целей применялся импровизированный трал Шульца — трос с прикрепленными к нему кошками, кото­рые захватывали минрепы якорных мин. Миноносцы должны были следовать па­рами с закрепленными на них обоими концами трала; захваченные мины всплы­вали, после чего их расстреливали из пушек Гочкиса. Следует отметить, что техника траления под Порт-Артуром от­рабатывалась впервые и не всегда при­водила к желаемому результату. Так, 1 мая истребители «Скорый», «Сердитый», «Смелый» и «Стройный» обеспечивали траление по курсу минного транспорта «Амур», следовавшего на минную поста­новку, но оба трала лопнули, причем один — еще в пределах внешнего рейда. Несмотря на это, операцию решили не отменять, и на выставленном «Амуром» заграждении на следующий день погиб­ли броненосцы «Хацусэ» и «Ясима». А вот минные постановки в устье реки Меланхэ и в Голубиной бухте осуществить не удалось. 8 мая шедший впереди «Аму­ра» миноносец «Бесшумный» подорвал­ся на мине; затем в тралах взорвалось еще семь мин, причем на «Расторопном» из-за сильного гидравлического удара потекли заклепочные швы. 22 мая в тра­лах сопровождавших «Амур» миноносцев взорвались три мины. Четвертая всплы­ла, и ее из пушки расстрелял «Решитель­ный». Из-за риска подрыва отряду оба раза приказывали возвращаться в базу.

В апреле миноносцам типа «Сокол» до­велось участвовать в отражении третьей попытки японских брандеров заблокиро­вать выход из порт-артурской бухты. В ночь на 20-е «Скорый» и «Сердитый» вместе с «Бесшумным», канонерскими лодками и береговыми батареями вели огонь по не­приятельским пароходам-заградителям, причем «Скорому» удалось поразить один из них торпедой. В ходе боя на «Скором» временно вышла из строя циркуляционная помпа, а на «Сердитом» — рулевое управ­ление. Примечательно, что причиной обе­их поломок стало не воздействие вражес­ких снарядов, а износ механизмов — ска­зывалась слишком высокая интенсивность службы миноносцев.

Неоднократно «соколы» выходили в море для атаки появившегося у Порт-Артура неприятеля: 28 апреля — «Стройный», «Смелый», «Сильный» и «Решительный»; 7 мая — «Скорый» и «Сердитый»; 16 мая — «Сторожевой»; 17 мая — «Стройный». После подрыва на минах японских броненосцев 2 мая новый командующий эскадрой контр-адмирал В.К.Витгефт направил на остав­шиеся вражеские корабли оба отряда миноносцев, в том числе все восемь ис­правных «соколов». К сожалению, ни один из выходов не принес результатов.

Ночной поиск неприятеля 14 мая, в котором совместно с 1-м отрядом истре­бителей участвовали шесть «соколов» («Сильный», «Смелый», «Стройный», «Сердитый», «Сторожевой» и «Реши­тельный»), завершился посадкой на камни миноносца «Внимательный», спа­сти который не удалось (Подробнее об этом см. выпуск: Н.Н.Афонин, С.А.Балакин. «Внимательный» и другие. Порт-артурские мино­носцы зарубежной постройки. — «Морская коллекция» № 5, 2000 г.). Численность торпедных сил русской эскадры, увы, по­стоянно уменьшалась.

С середины мая в связи с началом плотной блокады Порт-Артура у флота появилась новая задача — обстрел пози­ций вражеских войск. К ее выполнению чаще всего привлекались миноносцы: не­смотря на слабость артиллерийского во­оружения, они были достаточно быстро­ходны, чтобы в случае появления непри­ятельских кораблей успеть отойти под защиту береговых батарей. Так, 21 мая «Скорый», «Решительный» и «Грозовой» вели огонь по предполагаемому месту на­хождения японских войск на перешейке у бухты Сикао. Позже на обстрел сухопутных позиций выходили «Расторопный», «Сердитый», «Скорый» и «Разящий» (1 июня), «Сильный», «Расторопный», «Стороже­вой», «Скорый» и «Сердитый» (5 июня).

В ночь на 25 мая дежурившие в бухте Тахэ «Скорый» (командир — лейтенант И.В.Стеценко) и «Стройный» (лейтенант В.Кузьмин-Караваев) вступили в бой с не­приятельским миноносцем и двумя воору­женными пароходами (по японским дан­ным, это были четыре вспомогательные канонерские лодки). С дистанции 5 кбт «Скорый» выпустил торпеду по одному из пароходов; раздался взрыв, и вражеское судно накренилось. Тоща в атаку вышел «Стройный» — вторая торпеда пустила его на дно. Во всяком случае, так выходило со слов командиров наших миноносцев; япон­цы же отрицают гибель корабля, утверж­дая, что лишь одна из канонерок получила повреждений от восьми снарядов, выпу­щенных с береговых батарей, при этом один член экипажа был убит и двое ране­ны. Косвенно правоту японцев подтверж­дает тот факт, что на следующий день на берегу была найдена неразорвавшаяся мина Уайтхеда, выпущенная со «Скорого».

Вечером 28 мая из Порт-Артура выш­ли восемь миноносцев под брейд-вымпелом нового командующего 2-м отрядом капитана 2 ранга Е.И.Криницкого. Кораб­ли взяли курс на Голубиную бухту, а за­тем — к островам Мяотао, где, возмож­но, находилась стоянка японских каноне­рок и судов береговой обороны, осуще­ствлявших морскую блокаду крепости. Но поход закончился неудачно: противника встретить не удалось, зато около 1.30 при выполнении последовательного поворо­та «Решительный» на скорости 18 узлов протаранил впереди идущий «Смелый», причем так, что «видна была вспышка от удара и звук наподобие взрыва». Носо­вая оконечность «Решительного» оказа­лась свернутой в сторону, все пять поясьев обшивки сгофрировались, в них обра­зовались разрывы и трещины. На «Сме­лом» был деформирован правый борт в кормовой части, в районе унтер-офицер­ского помещения. К счастью, оба кораб­ля сохранили ход и благополучно добра­лись до бухты Белый Волк, а 30 мая вош­ли в порт-артурскую гавань. Ремонт «Ре­шительного» в доке занял шесть дней.

В течение всего лета 1904 года активность использования «соколов» оставалась очень высокой. Помимо ставших уже традиционными обстрелов побережья, охра­ны рейда и ближних подступах к крепости (нередко сопровождавшейся ночными стычками с японскими миноносцами — практически всегда безрезультатными) и траления, появились и новые задачи — минные постановки и прорыв морской бло­кады для доставки важных сообщений. Первый опыт постановки минной банки из девяти якорных мин в бухте Лунвантань «соколы» приобрели еще 26 мая. Правда, в тот день мины ставились со специально­го плотика, находившегося на буксире у «Сторожевого»; прикрывали операцию «Сердитый» и «Расторопный». Позже ми­ноносцы оборудовали специальными при­способлениями —так называемыми «порт-артурскими салазками» — прообразом минных рельсов, получившими широкое распространение во всех флотах мира пос­ле Русско-японской войны. «Салазки» по­зволяли принимать на палубу миноносца до 18 мин и сбрасывать их с кормы на ма­лом ходу корабля. Впервые это устройство было опробовано вечером 22 июля, когда миноносец «Решительный» (командир — лейтенант М.С.Рощаковский) выставил 10 сферических мин в 11 милях от Порт-Арту­ра. Через два дня «Решительный» повто­рил операцию — новая минная банка по­явилась в районе Голубиной бухты. Оба раза миноносец встречал в море дозорные японские корабли, но в темноте уходил не­замеченным и выполнял задания, за что получил благодарность от адмирала Витгефта. В дальнейшем с помощью «сала­зок» успешно выставляли заграждения. «Скорый» (14 мин 6 августа, по 16 мин 20 августа и 3 сентября), «Сердитый» (по 16 мин 26 августа и 27 сентября), «Строй­ный» (16 мин 27 сентября и 18 мин 3 октяб­ря). Наиболее результативным оказалось первое заграждение «Сердитого» (этим ми­ноносцем, кстати, с 26 апреля командовал лейтенант А.В.Колчак, будущий адмирал и «верховный правитель» России) — на нем 30 ноября 1904 года подорвался и затонул японский крейсер «Такасаго», один из луч­ших кораблей своего класса.

30 июня в море на ходовые испыта­ния вышел «Статный» — последний из собиравшихся в Порт-Артуре «соколов». Через две недели истребитель офици­ально приняли в казну; его командиром стал лейтенант Д.Н.Вердеревский. Од­новременно миноносец «Сильный» про­шел модернизацию: на основании бое­вого опыта в корме корабля установили второе 75-мм орудие (по-видимому, вме­сто кормового торпедного аппарата), а позади боевой рубки смонтировали лег­кий ходовой мостик.

Любопытной страницей истории служ­бы порт-артурских миноносцев стали «авантюры» — так морские офицеры на­зывали ночные походы в одиночку без конкретного плана, в надежде случайно встретить неприятеля и по возможности атаковать. Ярым сторонником такой так­тики был командир «Расторопного» лей­тенант В.ИЛепко. Он убедил адмирала Витгефта отпустить его в рейдерство, и в ночь на 3 июля направился в Ляодунский залив, в бухту Фучжоу, где предположи­тельно выгружали припасы транспорты, снабжавшие армию генерала Оку в Мань­чжурии. Сигнальщикам «Расторопного» удалось обнаружить в море ходовой огонь неизвестного судна и, несмотря на непо­ладки в работе котлов, истребитель пре­следовал его до рассвета. Утром, нахо­дясь в восьми милях от острова Айрон, с миноносца обнаружили пароход «Хипсанг» под английским флагом; на приказ остановиться для досмотра груза тот не отреагировал и увеличил ход. Тогда Лепко приказал открыть огонь — сначала впереди по курсу, а затем и по самому пароходу. Добившись нескольких попада­ний (всего было выпущено четыре 75-мм и шесть 47-мм снарядов), «Расторопный» приблизился к «Хипсангу» на полкабель­това, как вдруг с него открыли огонь из ручного оружия (вероятно, из револьве­ров). Тогда миноносец выстрелил торпе­дой; она взорвалась в кормовой части парохода, и он начал погружаться кормой, а через 25 минут скрылся под водой. В момент погружения произошел взрыв котлов, от которого корма «Расторопного» даже получила небольшие повреждения. Экипаж и пассажиров (85 человек; боль­шинство из них китайцы, 10 оказались ра­неными) взяли на борт истребителя. Одна китаянка и ребенок утонули, упав со шлюпки. Капитан-англичанин вел себя агрессивно, на вопрос о грузе парохода заявил, что перевозил бобы.

По возвращении в Порт-Артур коман­дующий эскадрой действиями лейтенанта Лепко остался недоволен: по мнению В.К.Витгефта, имея превосходство в ско­рости и артиллерию, пароход можно было остановить и досмотреть; основа­ния же для его потопления, согласно международному праву, выглядели ма­лоубедительными. Однако наказания командир «Расторопного» не понес.

Более того, через два месяца В.И.Лепко разрешили повторить «авантюру» (прав­да, уже при новом командующем эскадрой). Во время рейдерства между Ляотешанем и островами Мяотао в ночь со 2 на 3 сен­тября «Расторопный» захватил и привел на буксире в Порт-Артур японскую трехмачто­вую парусную джонку (шхуну) «Сумийочи Мару». На борту судна находилось восемь японцев и 29 ящиков пива. Сомнительная результативность обеих предпринятых «Ра­сторопным» «авантюр» заставила в даль­нейшем отказаться от подобной тактики ис­пользования миноносцев.

 

Прорыватели блокады

 

В бою 28 июля 1904 года миноносцы типа «Сокол» не участвовали: вместе с эс­кадрой из Порт-Артура ушли лишь более крупные и мореходные миноносцы 1-го от­ряда. Однако предполагавшийся прорыв требовал согласованных действий с вла­дивостокским отрядом крейсеров; в усло­виях блокады и отсутствия телеграфной связи сделать это было непросто. Поэто­му адмирал Витгефт решил пожертвовать одним из миноносцев. Выбор пал на «Ре­шительный»: его командиру М.С.Рощаковскому командующий эскадрой поручил во что бы то ни стало достичь китайского пор­та Чифу, передать секретную депешу рус­скому консулу, а затем, в соответствии с тог­дашними международными договорами, разоружить миноносец и остаться в нейт­ральном порту до окончания войны.

Вечером 28 июля «Решительный» ушел из Порт-Артура и благополучно (несмотря на неисправность некоторых механизмов, в том числе, циркуляционной помпы) дос­тиг рейда Чифу. Выполнив задание адми­рала В.К.Витгефта, к тому времени уже погибшего в бою, лейтенант Рощаковский нанес визит командующему китайской Северной эскадры адмиралу Са Чженбину и после подписания официальных до­кументов приступил к разоружению вве­ренного ему корабля. 29 июля в 16.00 с «Решительного» сняли затворы орудий и торпедных аппаратов, ударники и запаль­ные стаканы мин Уайтхеда. Все это вмес­те с винтовочными затворами и штатны­ми револьверами перевезли на берег.

Тем временем на рейд Чифу вошли два японских истребителя — «Асасиво» и «Касуми», преследовавшие «Решительный» накануне, но потерявшие его в темноте. Около 3.00 ночи к борту русского минонос­ца подошла шлюпка с группой вооружен­ных матросов во главе с мичманом Терасимой Усаби. Японцы, вопреки всем нор­мам международного права, предъявили нашим морякам ультиматум: либо «Реши­тельный» выходит в море для боя, либо сдается. М.С.Рощаковский попытался за­тянуть переговоры, приказав подготовить корабль ко взрыву, но в конце концов не выдержал и ударил Терасиму кулаком. За­вязалась драка; лейтенант и японский мичман упали в шлюпку, но японские мат­росы выбросили Рощаковского за борт, а сами открыли огонь из винтовок. Безоруж­ная команда «Решительного» ринулась врукопашную, но вскоре стало ясно, что перевес на стороне врага. Тогда минный офицер лейтенант Каневский поджег фитили подрывных патронов в носовом ар­тиллерийском погребе и скомандовал прыгать за борт и добираться до берега вплавь. Прогремел взрыв, один японский матрос погиб, 12 человек, включая подняв­шегося на борт Терасиму, получили ране­ния. Однако корпус миноносца не постра­дал. Японцы потушили вспыхнувший по­жар, расклепали якорную цепь и на бук­сире истребителя «Асасиво» увели «Ре­шительный» в порт Дальний.

Из экипажа русского миноносца погиб один матрос; пять человек были ранены (в том числе и Рощаковский, получивший пулю в бедро, уже находясь в воде).

Незаконный захват интернированно­го русского корабля в нейтральном пор­ту вызвал большой резонанс в мире; правительствам Японии и Китая вручи­ли ноты протеста. За «непринятие над­лежащих мер» адмирала Са Чженбина отдали под суд, но Япония «Решитель­ный» так и не возвратила.

В заключение этой истории следует ска­зать несколько слов об одном из самых ко­лоритных участников обороны Порт-Арту­ра — Михаиле Сергеевиче Рощаковском. До того, как стать командиром «Решитель­ного», он организовал первую «авантю­ру» — поход на минном катере «Авось» (Подробнее об этом см. выпуск: С.А. Балакин. Броне­носец «Ретвизан». — «Морская коллекция» № 4, 1999 г.).

Из Чифу Роща­ковский уехал в Россию, но, не ус­пев завершить ле­чение, ушел вмес­те со Второй Тихо­океанской эскад­рой на Дальний Восток и на броне­носце «Адмирал Сенявин» участво­вал в Цусимском сражении. После возвращения из японского плена уволился в запас, поступил на дипло­матическую служ­бу. Был секретарем посольства в Греции, затем работал в Германии, неоднократно встречался с царем, получил чин камер-юнкера. В начале Первой мировой войны вновь вернулся на флот, командовал эс­минцем «Легкий», а в 1916—1917 годах в чине капитана 1 ранга занимал должность начальника Кольского района и командо­вал Отрядом обороны Кольского залива. После революции Рощаковский эмигриро­вал в Норвегию, зарабатывал на жизнь пе­реводами и уроками русского, французско­го и немецкого языков. Неоднократно об­ращался к правительству СССР, в том чис­ле в письмах на имя Сталина, с просьбой разрешить вернуться на родину. В 1930-е годы разрешение было получено, и М.С.Ро­щаковский приехал в Ленинград. В 1937 году его арестовали, впоследствии он умер в лагере в Караганде. По воспоминаниям Л.Разгона, бывший порт-артурский лейте­нант даже в ГУЛАГе продолжал оставать­ся неисправимым оптимистом...

Последние месяцы обороны Порт-Ар­тура для флота стали наиболее тяжелы­ми. Подходы ко внешнему рейду крепос­ти были буквально нашпигованы минами, и каждый выход миноносцев в море был сопряжен с немалым риском. 11 августа во время траления акватории рейда «Ра­зящий» отклонился от курса для расстре­ла замеченных плавающих мин и подорвался сам — взрыв надломил корпус корабля примерно посередине, находив­шихся на палубе моряков сбросило за борт. На помощь к терпящему бедствие миноносцу устремились «Расторопный» и «Выносливый», но последний тоже на­ткнулся на мину и мгновенно затонул.

«Расторопному» удалось привести «Разящий» на буксире в гавань, но по­вреждения корабля оказались столь зна­чительными, что от его ремонта при­шлось отказаться. Три человека из его экипажа погибли, 12 получили ранения (в том числе командир корабля — лей­тенант В.Д.Тырков 2-й).

Утром 31 октября число порт-артурских «соколов» уменьшилось сразу на две еди­ницы. Стоявшие на внешнем рейде под батареей № 9 «Стройный» (командир — лейтенант В.Кузьмин-Караваев 1-й) и «Сильный» (лейтенант Г.О.Гадд) начали сниматься с якоря, когда под машинным отделением первого миноносца раздался мощный взрыв. Два человека погибли сра­зу; семеро, в том числе все офицеры, были ранены. «Стройный» стал быстро погру­жаться, его экипаж перебрался на сосед­ний «Сильный». Однако едва первый ми­ноносец скрылся под водой, как прогре­мел второй взрыв — на сей раз у борта «Сильного». По злой иронии судьбы удар взрывной волны пришелся на кают-ком­панию корабля, в которой разместили ра­неных офицеров со «Стройного». Пере­жившие гибель своего миноносца мичман Соколов и инженер-механик Носович по­гибли, а мичман Якубовский был вторич­но ранен, теперь тяжело.

Как выяснилось, причиной взрывов ста­ли японские мины, сорванные с якорей и отнесенные течением к берегу. «Сильный» удалось с помощью парохода «Сибиряк» ввести во внутренний бассейн, но о ремон­те в условиях осады не могло быть и речи. Через несколько дней корабль разоружи­ли; его артиллерию (две 75-мм и три 47-мм пушки) передали на сухопутный фронт.

Острая необходимость отправки сооб­щений из осажденной крепости застави­ла вновь использовать миноносцы в роли прерывателей блокады. Помня о судьбе «Решительного», новый командующий эскадрой (уже переформированной в от­ряд) контр-адмирал Р.Н.Вирен приказал командиру «Сердитого» (с 18 октября им стал лейтенант С.К.Дмитриев) доставить почту в Чифу и в тот же день вернуться назад. Однако три попытки выполнить за­дание (24, 26 и 27 октября) не удались: из-за штормовой погоды и встреч с непри­ятельскими судами каждый раз приходи­лось возвращаться назад. Не получилось прорваться в Чифу и паровому катеру «Орел». Тогда в китайский порт решили направить миноносец «Расторопный». Его командира— лейтенанта П.М.Плена — наделили полномочиями в случае невоз­можности возвращения разоружиться.

Ночью 3 ноября «Расторопный» успеш­но разошелся с японскими миноносцами и утром прибыл в Чифу. Передав пакеты рус­скому консулу, П.М.Плен, не надеясь на защиту китайских властей, приказал унич­тожить корабль. Около 19.00 на «Растороп­ном» открыли кингстоны и одновременно в разных местах взорвали пять пироксилиновых патронов. Миноносец, получив сра­зу пять пробоин, затонул на глубине 5 м.

Таким образом, в начале ноября в Порт-Артуре осталось всего семь исправных миноносцев: пять типа «Сокол» («Ско­рый», «Сердитый», «Смелый», «Статный» и «Сторожевой»), а также более крупные «Властный» и «Бойкий». Несмотря на из­нос механизмов, боевые повреждения и нехватку угля, они продолжали нести до­зорную службу, а во время участившихся бомбардировок гавани осадной артилле­рией переходили на внешний рейд под защиту гор Тигрового полуострова.

Последний яркий эпизод в боевой служ­бе порт-артурских «соколов» — отражение массированных атак японских миноносцев на броненосец «Севастополь» в бухте Бе­лый Волк, продолжавшихся непрерывно в течение недели. Особенно жаркой выда­лась ночь с 1 на 2 декабря. Русские ис­требители располагались веером вокруг броненосца, крайние из них — «Стороже­вой» и «Смелый» — освещали подходы к бухте прожекторами. По появившимся вражеским миноносцам был открыт ура­ганный огонь, но японцы, не считаясь с по­терями, упорно шли вперед. Миноносец № 42 получил попадание снаряда в котель­ное отделение и потерял ход. Артиллерия «Севастополя» сосредоточила огонь по неподвижной цели, на миноносце погиб его командир лейтенант Накабори и 7 мат­росов. К терпящему бедствие кораблю по­дошел миноносец № 40, но, получив не­сколько попаданий, быстро ретировался. К оставленному экипажем 42-му прибли­зился «Сердитый». Его командир лейте­нант Дмитриев рассчитывал взять непри­ятельский корабль на буксир, однако бе­реговые батареи начали обстреливать русский истребитель, приняв его за вра­жеский. Тогда «Сердитый» выстрелил тор­педой, от взрыва миноносец № 42 сразу же затонул. Он стал единственным япон­ским боевым кораблем, уничтоженным русскими истребителями в ходе войны артиллерийско-торпедным оружием.

Всего за ночь японцы выпустили около 30 торпед, но лишь одна из них, взорвав­шаяся в сетях заграждения, причинила броненосцу «Севастополь» некоторые по­вреждения. Об интенсивности ответного огня красноречиво свидетельствует такой факт, что только «Сторожевой» выпустил по врагу 98 75-мм и 99 47-мм снарядов.

Шестая и последняя атака «Севасто­поля» японскими миноносцами следую­щей ночью принесла врагу долгождан­ный успех. Русский броненосец получил два торпедных попадания, ремонт кораб­ля в сложившихся условиях уже был невозможен. Кроме того, около 4.00 торпе­да с миноносца «Чидори» взорвалась в носовой части «Сторожевого»; его ко­мандир лейтенант А.И.Непенин немед­ленно приказал дать задний ход, и ис­требитель успел выброситься на отмель.

Обследование корабля показало, что часть таранного отделения уничтожена, форштевень свернут в сторону, гофры на обшивке шли вплоть до камбузной пере­борки. Через несколько дней «Стороже­вой» был снят с мели пароходом «Инкоу» и отбуксирован в Западный бассейн. Пос­ле демонтажа вооружения миноносец в высокую воду своим ходом вылез на по­логий берег Тигрового полуострова у Мин­ного городка. Во время отлива он оказал­ся полностью на суше — таким образом стало возможным приступить к его ремон­ту без применения дока или кессонов. Правда, до капитуляции Порт-Артура за­кончить исправления повреждений «Сто­рожевого» не удалось.

Накануне сдачи крепости, в ночь с 19 на 20 декабря 1904 года, все исправные истребители получили приказ выйти в море и прорываться в нейтральные пор­ты. Самое ответственное задание получил «Статный» (командир —лейтенант барон А.М.Косинский): на него погрузили полко­вые знамена, наиболее важные секретные документы и разного рода реликвии — на­подобие «высочайше пожалованных» ка­нонерским лодкам «Бобр» и «Гиляк» се­ребряных рожков... Несмотря на то, что механизмы русских миноносцев находи­лись далеко не в идеальном состоянии, всем кораблям удалось уйти от преследо­вания (видимо, с машинами и котлами у японцев дело обстояло не лучше). «Стат­ный», «Скорый», «Сердитый» и «Властный» разоружились в Чифу, «Смелый» и «Бойкий» — в Киао-Чао (Циндао). Остав­шиеся в Порт-Артуре поврежденные «Сильный», «Сторожевой» и «Разящий» в ту же ночь были подорваны при помощи боевых частей мин Уайтхеда.