В октябре 1887 г. представители HAPAG заключили с руководством верфи "Лэрд Бра-зерс" в Биркенхеде контракт на строительство лайнера "Колумбия" (стапельный №564). Корабль сошел на воду 27 февраля 1889 г. и был передан заказчику 25 июня того же года, а уже 18 июля вышел в свой первый рейс на линии Гамбург - Саутгемптон - Нью-Йорк. 19 декабря 1893 г. начал первое круизное плавание через Геную и Неаполь в Нью-Йорк. После этого в летние месяцы лайнер работал на трассе Гамбург - Нью-Йорк, а в зимние - в круизах (последний выход - 14 октября 1897 г.).
Из-за убыточности "Колумбию" поставили на прикол, а в 1898 г. продали Испании. 21 апреля по Королевскому декрету она вошла в списки испанского флота как вспомогательный крейсер "Рапидо" (тактический №34, международный классификатор GQDN; командир - капитан 2 ранга Федерико Компаньо-Россе). Вместе с "Норманьей" "Рапидо" вошел в состав эскадры Камары и принял участие в неудачном походе к Филиппинам.
После поражения у Кавите и Сантьяго испанский МГШ всерьез полагал, что для продолжения войны американцы предпримут набег на побережье Иберийского полуострова. По мнению экспертов, наиболее вероятным в этом случае виделась атака Канарских островов как одной из наиболее удаленных областей Испании. Но атаковать в лоб укрепления Канар или метрополии было бы очень легкомысленно без захвата где-нибудь поблизости удобной базы для флота. На эту роль лучше всего подходила Западная Сахара, гарнизон которой был более чем скромен, а местные племена отличались непокорностью.
Не имея достаточных сил для усиления гарнизонов в Сахаре, испанское руководство решилось на оригинальный шаг. Были организованы своего рода силы быстрого реагирования. На "Рапидо", стоявший в Кадисе в полной готовности к выходу, предполагалось спешно погрузить две роты морских пехотинцев, чтобы следовать к месту предполагаемой высадки противника. Но, к счастью, все страхи испанцев оказались ложными: американцы и сами желали скорейшего заключения мира, выбив своих противников с Кубы и Филиппин.
По заключении мирного договора с американцами "Рапидо" прошел разоружение и переоборудование в Ла Корунье: для него нашлась работа по репатриации испанских войск с заморских территорий. Но, выйдя из Кадиса 5 ноября, "Рапидо", приняв на борт морских пехотинцев, первым делом направился в Западную Сахару. Хотя ситуация в этой испанской колонии никогда не перерастала в полномасштабные боевые действия, как это было в Марокко, однако и там наблюдались многочисленные инциденты с местными племенами. А потому после окончания войны с американцами и, как следствие, высвобождением значительных сил сухопутных войск правительство приняло решение об усилении гарнизонов в Сахаре. 11 ноября, оставив за кормой берега Африки, после небольшой остановки на Канарах "Рапидо" 27 ноября вошел в Гавану.
1 января в кубинской столице закончилось комплектование первого каравана кораблей и судов, предназначенных для возвращения на Родину. На рассвете "Рапидо" (под флагом контр-адмирала Монтеролы), ведя на буксире канонерку "Диего де Веласкес", вышел в путь. Корабли сопровождал минный крейсер "Маркес де Молинс", который, однако, вскоре также пришлось взять на буксир. 5 января корабли прошли мимо Сьенфуэга-са, а 18-го благополучно вошли в Фор-де-Франс. Здесь началось двухмесячное ожидание подхода остальных кораблей Кубинской эскадры. И лишь 1 апреля караван благополучно прибыл в Кадис.
Дальнейшая судьба "Рапидо" коренным образом отличалась от участи его собрата "Патриоты". После продажи последней для "Рапидо" больше не нашлось подходящих задач. 6 июля 1899 г. HAPAG выкупила лайнер обратно всего за 3,5 млн песет, и 31 августа 1898 г. "Колумбия" снова встала на линию Куксхафен - Саутгемптон - Шербур - Нью-Йорк. Впрочем, работа на этом маршруте оказалась недолгой: 9 октября 1902 г. лайнер вышел в свой последний рейс. Хотя 3 апреля (по новому стилю) 1904 г. "Колумбия" и совершила единичное круизное плавание через Геную и Неаполь в Нью-Йорк, руководство компании вполне осознавало, что в сложившейся ситуации судно совершенно нерентабельно. Поэтому практически сразу по возвращении из круиза пароход передали новому хозяину. Им оказалось правительство царской России, готовившееся к отправке кораблей на Дальний Восток для борьбы с Японией. Еще в марте 1904 г. (фактически во время своего плавания с пассажирами на борту!) лайнер был приобретен на имя Добровольного флота за сравнительно небольшую сумму-всего за 1,5 млн руб. Вся сделка проходила в обстановке строжайшей секретности при посредничестве фирм "Бодевиг унд Петерсен" из Антверпена и "К. Вагер и Ко" из Петербурга.
Еще в Гамбурге на пароходе перебрали главные машины и вспомогательные механизмы, осмотрели котлы, в кочегарке поставили новую питательную помпу, которая могла питать все котлы, когда остальные донки не работали. Заменили испаритель и опреснитель, дающие примерно 30 т воды в сутки. Очистили и окрасили трюмы, палубы, исправили люки. Все помещения привели в нормальный вид, за исключением помещений машинной команды, которые доделали на переходе в Либаву. Но даже после проведенных работ приемочная комиссия отмечала в качестве недоделок отсутствие защиты у машин и кочегарок, а также наличие всего одной деревянной шлюпки.
6 мая в 5.20 "Колумбия" вышла из Гамбурга для пробы машин. Через три часа после выхода обнаружилась небольшая неисправность в левой машине, поэтому проверку полным ходом сделать не удалось, и лайнер вернулся в устье Эльбы, став на якорь, не доходя до Гамбурга. На следующий день в 9 утра он снова вышел в море, но к испытанию главной машины смогли приступить лишь на следующий день. В целом выход прошел успешно, механизмы особых нареканий не вызывали. Мощность составила 13 340 и.л.с, скорость - 20,09 уз. После этого лайнер, наконец, смог взять курс на Либаву.
12 мая "Колумбия" подошла к входу в порт Императора Александра III и встала на якорь в гавани. 15 мая был подписан приемный акт. Кроме того, приняли на борт 1784 т "неучтенного" угля.
28 мая решением Адмиралтейств-Совета бывший лайнер под наименованием "Терек" зачислили во второй ранг судов флота (отметив при этом, что в списках Добровольного флота он должен числиться с 15 мая). В этот же день пароход приняли в распоряжение Морского ведомства.
Силами порта императора Александра III корабль переоборудовали. Нижние каютные помещения разобрали и приспособили для хранения дополнительных 2270 т угля (ямы вмещали лишь 2400 т), оборудовали элеваторы и погреба для снарядов (хотя, как отмечает А.С. Новиков-Прибой, подача снарядов производилась вручную). Люки машинного отделения защитили стальными листами дюймовой толщины, а рулевое и машинное отделения прикрыли метровым слоем прессованной невоспламеняющейся пробки.
Только 13 июля приказом генерал-адмирала № 135 корабль был зачислен в списки судов флота крейсером II ранга и на следующий день с подъема боевого флага начал кампанию. В экипаж входило 17 офицеров, 30 унтер-офицеров и 207 нижних чинов (впрочем, эти цифры постоянно менялись: так, на 26 октября 1904 г. комплектация состояла из 18 офицеров и 398 нижних чинов).
15 июля "Терек" вводится в док, где ему заменили почти две сотни заклепок на днище. Выйдя из дока 25 июля и проведя ходовые испытания и артиллерийские стрельбы, крейсер получил свое первое задание. Предполагалось, что он вместе с "Кубанью" заменит в крейсерстве ушедшие ранее "Урал" и "Дон". 7 августа они должны были выйти из порта Императора Александра III и до Ска-гена сопровождаться миноносцами "Прочный" и "Рьяный". Однако из-за аварии в доке "Кубань" к назначенному времени к выходу подготовить не успели, и "Тереку" пришлось выходить в море одному.
В 8 утра 12 августа крейсер вышел в море. Ветер в этот день был относительно слабый, не более 3 - 4 баллов, но из-за перегруженности на верхнюю палубу попадало много воды. И уже в 20.20 случилось первое происшествие. Находясь на створе входных маяков "Терек" из-за сильного волнения два раза коснулся дном грунта. Проведенное обследование показало, что, кроме небольшой деформации обшивки, никаких повреждений не было. Пройдя входные бакены, "Терек" приветствовал возвращающийся из крейсерства "Урал".
В 6 утра следующего дня у маяка Факебь-ерг обнаружили стоявшие на якоре "Рьяный" и "Прочный". Миноносцы вступили в охранение крейсера, и отряд вошел в Большой Бельт. Впрочем, уже в 9.12 пришлось стать на якорь у Ниборга, чтобы отгрузить уголь на миноносцы. Вся операция заняла несколько часов, и в 14 часов отряд снялся с якоря. Сила ветра в этот день достигла уже 7 - 8 баллов. Миноносцы сильно страдали от волнения и стали отставать. Для поднятия духа экипажа в этот день дважды проводились артиллерийские учения и один раз объявлялась учебная пожарная тревога. На следующий день в 3.20 за кормой оставили Скаген, а миноносцы, наконец-то, могли укрыться от непогоды в ближайшем порту.
Следующие дни, идя Северным морем, "Терек" поддерживал ход до 12,5 уз., но поскольку несколько раз попадал в туман, ход приходилось снижать до 10,5 уз. Здесь же он повстречал и первый потенциальный приз, пароход HAPAG "Славония". В связи с тем, что пароход шел в Китай, по инструкции МГШ осмотр не проводили. 22 августа в 8 утра "Терек" вошел в Лиссабон и, простояв там 23 часа, направился к Гибралтару. На переходе 24 сентября в 19 часов он встретил второй пароход. Им оказался английский угольщик "Маргит Грокдел", шедший из Барри в Галац. Контрабанды на нем также не оказалось и его пришлось отпустить. Через два дня, 26 сентября в 14.50 "Терек" задержал свой третий пароход, также английский угольщик "Эльсвик", шедший из Барри в Александрию. 28 сентября удалось задержать сразу два угольщика. Сначала, в 12.35 досмотрели "Маргус Мэйл", идущий из Ньюкасла в Алжир, а в 13.50 "Торнаби", шедший в Александрию. 29 августа досмотрели уже три угольщика: в 10.00 - норвежский "Ванадис" (Норвегия - Китай), в 14.38 - английский "Уильям Боле" (Пенарт - Генуя), в 15.35 - также английский "Ректа" (Ньюкасл - Порт-Саид).
Поскольку все задержания проходили без стрельбы, 30 августа командир "Терека" Парфенов решил провести тренировку своих комендоров. Далеко в море были проведены практические стрельбы из 76-мм и 57-мм орудий и пулеметов. В этот день удалось задержать еще два английских угольщика: в 12.30 - "Трехерберт" (Ньюпорт - Алжир), а в 13.40 - "Драйтон" (Ньюпорт - Пирей). 31 августа число досмотренных судов возросло еще на три английских угольщика: в 14.48 - "Зоч Зоманд" (Ньюкасл - Генуя), в 16.25 - "Дарвин" (Кардиф - Порт-Саид) и в 19.28 - "Кара" (Пенарт - Александрия).
На следующий день в 7 утра командир принимает решение закончить операцию и взять курс на Виго. Первоначально небольшие дефекты в машинном отделении переросли в серьезные проблемы, ставившие под сомнение успех дальнейших действий. На крейсере потекли холодильники, в результате главные котлы начали засоляться: закачанная в котел свежая вода уже через три дня становилась совершенно соленой. Не в силах исправить повреждения своими силами, главные котлы поочередно останавливали для чистки.
На переходе до Виго удалось задержать еще два английских угольщика: в 17.00 - "Коркли" с 5010 т угля, шедший из Кардифа в Гонконг (хотя в маршруте его следования указывались Шанхай, Вей-ха-Вей, Чифу, Нагасаки, Иокогама и Хакодате, пароход пришлось отпустить, поскольку по документам выходило, что это уголь для английской дальневосточной эскадры); в 18.30 - "Зоч Тай" с 6788 т угля, шедший из Барри в Коломбо. Несмотря на то, что в документах последнего были обнаружены нарушения, Парфенов принял решение его отпустить.
Таким образом, за неделю крейсерства "Терек" задержал в общей сложности 14 пароходов. Возможно, операция бы закончилась более удачно, прояви правительство России необходимую жесткость позиции. А так досмотр французских и германских пароходов запрещался; перечень предметов, составлявших военную контрабанду, был весьма ограничен. Кроме того, позиция российского руководства отличалась крайней нерешительностью: чего стоит, например, освобождение в начале мая задержанных в Красном море судов с контрабандой! Наверное, единственный эффект, которого удалось добиться, это незначительный рост стоимости фрахтов и страховки купцов - факт, создавший благодатную почву для антирусских настроений.
В 19 часов 1 сентября "Терек" подошел к Виго, но из-за тяжелых погодных условий зайти в бухту в тот же вечер не рискнул. На следующее утро, обменявшись с берегом необходимой корреспонденцией, в 8.30 утра корабль по приказу МГШ направился на Кана-ры. Несмотря на ветер до 9 баллов, сильный дождь и туман, 8 сентября в 10.30 "Терек" бросил якорь в Лае-Пальмасе. Незамедлительно на борт поднялся угольный агент, договорившийся о приемке топлива. Но крейсеру требовался ремонт, который должен был занять не менее трех дней. А по нормам международного права полагалось всего 24 часа. Не в силах решать политические вопросы столь высокого ранга, местные власти запросили инструкции у Мадрида. И, разумеется, получили категорический отказ идти навстречу русским. Более того, Морской министр запретил отпускать на крейсер уголь, воду и провизию. Тем не менее к моменту получения распоряжений из столицы Испании "Терек" уже успел принять 518 т угля и 200 т воды. В 11 утра следующего дня он вышел в море и взял курс на Лиссабон. На переходе машины работали хорошо, чего нельзя было сказать о котельном отделении. Так, при попытке ремонта холодильников сломалась крышка. И в котлах обнаружилось множество неисправностей, особенно в топках и дымогарных трубках. Несколько раз приходилось подчеканивать заплаты, менять заклепки и раскатывать трубки.
13 сентября "Терек" вошел в Лиссабон. Здесь 15 сентября в 19 часов был получен приказ управляющего Морским министерством вице-адмирала Авелана возвращаться в Либаву. В тот же день в 23.00 крейсер вышел в море.
На обратном пути удалось досмотреть еще один угольщик - "Карисбрук". Хотя транспорт сигналами показал, что идет в Америку, в ходе проведенного досмотра выяснилось, что сильно загруженный пароход направляется в Алжир. Впрочем, и в этот раз никакой контрабанды на борту обнаружено не было, и корабли разошлись прежними курсами.
21 сентября в 9 вечера "Терек" подошел к Скагену, а в 9 утра 24-го вошел в аванпорт Либавы. В ходе плавания было пройдено 9190 миль, израсходовано 3304 т угля и задержано 15 пароходов.
После небольшого ремонта машин и механизмов 18 ноября в 11 часов "Терек" из порта Императора Александра III отправился на соединение со Второй эскадрой флота Тихого океана. Примерно на полпути до Борнхольма началась полоса густого тумана, продолжавшегося до Каттегата, так что 20 ноября перед переходом через проливы пришлось стать на якорь у острова Мэн и определиться. В 2.30 крейсер снялся с якоря, к полудню туман окончательно рассеялся, так что проливы удалось форсировать благополучно. 22 ноября в 17 часов остался за кормой Скаген, и крейсер, отпустив лоцмана, лег на курс SW-64.
25 ноября в Бискайском заливе "Терек" попал в шторм. Хотя стихия не отличалась особой силой, из-за неправильно распределенных грузов крен достигал 30°. Поскольку крейсер явно перегрузили углем, он очень трудно всходил на волну, много воды попадало на спардек, с которого она без особого труда распространялась по всему корпусу.
3 декабря в 9 утра "Терек" вошел в Дакар и стал на якорь. К этому времени последствия шторма были ликвидированы. Но только со шлюпок удалось рассмотреть, что волны сбили часть кормового украшения по правому борту. Здесь же ждала еще одна неприятная новость. Поднявшиеся на борт представители угольной компании известили, что идущий перед "Тереком" "Урал" из-за срочной высылки на перехват парохода "Самбия" с большой партией орудий для японской армии принял 500 т угля из запасов, предназначавшихся для "Терека". Так что на борту угольщика осталось не более 1200 т. Правда, с компанией удалось договориться о погрузке дополнительного топлива, которого должно было хватить для перехода до Носси-Бе.
4 декабря в 7 утра "Терек" отошел от французского берега на 4,5 мили и примерно на том же месте, что и ранее "Урал", в 11.30 начал бункеровку в море, закончив ее 11 декабря и приняв всего 1870 т. Хотя экипаж крейсера пока еще стойко переносил тяготы плавания в тропиках, в Дакаре пришлось списать на берег прапорщика С. Мырзу с обострившейся из-за угольной пыли экземой.
Дальнейшее плавание до Мадагаскара произошло без эксцессов. Но поскольку на крейсере не имели никакой информации о расположении эскадры, "Терек" отправился в Дие-го-Суарес, где оставался до тех пор, пока подошедший буксир "Роланд" не отвел его в Носси-Бе. И только лишь под самый Новый год, 31 декабря, состоялось соединение с эскадрой. Как "Кубань" и "Урал", "Терек" вошел в состав Разведывательного отряда. А, вероятно, самое первое боевое задание "Терек" получил уже спустя несколько дней после присоединения к эскадре: 13 и 18 - 19 января состоялись учебные стрельбы, участие в них приняло более десятка вымпелов. Во время проведения стрельб Разведывательный отряд в полном составе нес службу, удалившись до линии горизонта и прикрывая обучающиеся корабли от возможных опасностей. Накануне первых стрельб, 12 января, на "Тереке" поднял свой флаг контр-адмирал О.А. Энквист. Только 15 января он возвратился на борт "Светланы". 29 января на крейсерах II ранга Разведывательного отряда: "Урал", "Кубань" и "Терек" состоялся смотр. Во время похода крейсера отряда также активно привлекались для ближней разведки и сторожевой службы. 17 марта "Терек" понес первую потерю в личном составе за все время войны. Во время шторма в трюм упал матрос, умерший на следующий день.
При входе в Малаккский пролив на "Тереке" произошло событие, приковавшее внимание всей эскадры. 21 марта старший офицер крейсера лейтенант Шплет ударил машиниста Сафронова, угрожая ему при этом револьвером. Команда сочла претензии к машинисту необоснованными и встала на его защиту с требованием заменить старшего офицера. 22 марта прошел стихийный митинг. Видя, что события приобретают неуправляемый характер, командир крейсера капитан 1 ранга Панферов вызвал на палубу вооруженный караул, но тот не подчинился требованию.
Проинформировав флагмана радиограммой: "Взбунтовалась команда. Требует замены старшего офицера. Считаю команду неправой. Панферов", командир вступил в переговоры.
Ситуация не на шутку обеспокоила вице-адмирала Рожественского. К этому времени по России уже прокатилась волна стихийных выступлений и демонстраций. Были все основания опасаться, что нечто подобное может произойти и на эскадре (до восстания на броненосце "Потемкин" оставалось всего полгода!). По приказу адмирала к "Тереку" отправилось два миноносца с приказом потопить корабль, если ситуация окончательно выйдет из-под контроля.
Трудно сказать, что успокоило команду: то ли ораторский дар командира, пообещавшего разобраться в ситуации и наказать виновных, то ли вид двух миноносцев, готовых к стрельбе, но так или иначе, а инцидент удалось замять: экипаж начал расходиться, не построившись в этот раз на вечернюю молитву. В качестве репрессивной меры после событий на крейсере получили приказ адмирала: "Фельдфебелей разжаловать в матросы второй статьи. Назначить других фельдфебелей. Дело будет разбираться следствием. Адмирал Рожественский".
В Камранге по приказу Рожественского действительно было проведено следствие по делу о взбунтовавшейся команде. Председательствовал на нем флагманский обер-аудитор полковник В.Э.Добровольский. В результате разбирательства Шплета оправдали, а несколько человек экипажа, в том числе и Сафонова, арестовали. Незадолго до Цусимы все вспомогательные крейсера второй Тихоокеанской эскадры, кроме "Урала", приказом адмирала были отправлены в самостоятельное крейсерство. К 12 мая корабли отделились от эскадры и ушли каждый в отведенный ему район. "Терек" расстался с эскадрой 10 мая в 20.15. Ему достался участок моря примерно в двухстах милях к юго-востоку от острова Сикоку. Через этот район пролегали пути пароходов, шедших из Южно-Китайского моря в Кобе или Иокогаму. Вечером 11 мая крейсер был в заданном районе. Каждый день "Терек" встречал множество пароходов, но в зависимости от их курса или национальной принадлежности досматривал не все. На осмотренных никакой контрабанды обнаружить не удавалось, и суда отпускались.
23 мая около 6 утра был замечен двухмачтовый пароход, шедший встречным курсом под английским флагом. После холостого выстрела оба судна застопорили машины, и на спущенном с "Терека" вельботе призовая партия в составе мичмана Н.С. Андреева и прапорщика В.Е. Гасабова отправилась для проведения осмотра. Судно, оказавшееся английским пароходом "Икона", имело в трюмах 70 тысяч мешков рангунского риса для Японии. Груз признали контрабандой, и 73 человека, составлявших команду "Иконы", были доставлены на "Терек". В машинное отделение "англичанина" заложили подрывные патроны, но их взрыв не дал никакого эффекта. Тогда Панферов приказал сделать несколько залпов. Выпустили всего 22 120-мм, 76-мм и 57-мм снаряда, и примерно в 11.50, после внутреннего взрыва и пожара, "Икона" затонула в точке с координатами 30°32' с.ш. 133°50' в.д.
Следующий подобный случай представился лишь через полмесяца. 8 июня примерно в 16.30 вахтенный начальник мичман А.К. Иноевс обнаружил по курсу SW-55 датский пароход "Принцесс Мария" в точке 13°57' с.ш. 112°48' в.д. Призовая партия в составе мичмана Н.С. Андреева и прапорщика В.Е. Гасабова установила, что пароход вез примерно 3500 т стали и железа для Японии. Среди груза наиболее ценной контрабандой признали запасы проволоки для гальванических элементов, аккумуляторы, 50 бухт телеграфного кабеля и эбонит. К сожалению, погодные условия не позволяли перевести все это "богатство" на борт "Терека", и тогда приняли решение пароход затопить. Пикантность ситуации состояла в том, что он носил имя российской вдовствующей императрицы Марии Федоровны, бывшей датской принцессы.
Тем не менее, в трюмы заложили два 18-фунтовых подрывных патрона и открыли кингстоны. Но только на следующий день, около 13.50 пароход затонул в точке 13°57' с.ш. 113°09' в.д. Из груза "Принцессы Марии" взяли лишь сахар и масло для экипажа "Терека" и членов команд потопленных судов.
Всего за время крейсерства было досмотрено несколько десятков пароходов, но потопили только два. В 10-х числах июня "Терек" попал в полосу жестокого тайфуна, продолжавшегося двое суток. Командир принял решение зайти для ремонта и пополнения запасов в нейтральный порт. 29 мая, имея в бункерах 1848 т угля, "Терек" направился в Камрань. 6 июня он встретил пароход "Перлак", идущий порожняком в Сайгон. Пользуясь случаем, на него ссадили людей с "Иконы": шкипера, 8 помощников и 73 человека команды, в основном индусов.
16 июня крейсер, имея в бункерах лишь 200 - 250 т угля, зашел в голландскую Бата вию. Однако отведенных нормами междуна родного права 24 часов пребывания в нейт ральном порту не хватило, чтобы произвести бункеровку: полдня потребовалось лишь на то, чтобы отыскать русского консула, а уставшая команда смогла загрузить всего трехдневный запас угля - до 90 т. Затем по требованию голландской администрации 17 июня "Терек" был вынужден интернироваться.
Для экипажа начался тяжелый период ни-чегонеделанья. По рапорту Парфенова, это привело к росту количества ссор как в экипаже, так и среди офицеров. Впрочем, несмотря на события в России, все они носили исключительно личный характер, без политической подоплеки. Так, прапорщик Ващенко в пьяном виде обругал и хотел ударить прапорщика Мырзу, за что по приказу командира был арестован. А после ссоры подполковника Саговского с лейтенантом Матусевичем и мичманом Андреевым последних также подвергли аресту. 17 октября после заключения мира с Японией "Терек" ушел во Владивосток, где его временно предоставили в распоряжение Комитета по эвакуации пленных для перевозки тех из портов Японии на Родину. По прибытии к месту назначения, 6 ноября корабль зачислили в состав Сибирской флотилии.
10 - 11 января 1906 г. команда "Терека" примкнула к революционному выступлению Сибирского флотского экипажа, в котором приняли участие экипажи крейсеров "Аскольд" и "Жемчуг", миноносца "Буйный", транспортов "Алеут", "Камчадал", "Шилка" и портового судна "Надежный". После подавления мятежа среди обвиняемых оказались среди других и матросы с "Терека".
Командовавший в то время Владивостокским отрядом контр-адмирал Иессен делал все попытки избежать дальнейшего революционного разложения экипажей вверенных ему кораблей, а потому запретил увольнения на берег и старался побольше держаться в море. Вскоре состоялись даже военно-морские учения. Чтобы не оставлять постоянно готовый вспыхнуть новым восстанием экипаж "Терека" в порту, его придали отряду крейсеров (вместе с "Жемчугом" и "Россией"), благо что своими размерами бывший лайнер действительно соответствовал "России".
Однако вопреки предположениям маневры вызвали лишь озлобление экипажей. Иессен вполне отдавал себе отчет, что на вверенном ему соединении зреет мятеж, намного крупнее январского выступления, а потому при первой же возможности попытался "сплавить" "Терек" с его наиболее революционизированным экипажем от греха подальше. 6 февраля вышел приказ о переводе "Терека" и "Лены" на Балтику. К этому времени машины и механизмы "Терека" уже порядком износились и требовали капитального ремонта, который могли сделать только в европейской России. Именно в это время в правом холодильнике обнаружилась почти четырехфутовая трещина, из которой капала вода. Исправить собственными силами повреждение не представлялось возможным. 8 марта разоруженный крейсер переклассифицировали в транспорт и временно сдали к Владивостокскому порту, но в середине марта, приняв попутные грузы, он вышел в море. Первая бункеровка на пути домой предполагалась в Шанхае. 13 марта "Терек" стал на якорь на внешнем рейде и 15-го приступил к погрузке угля, приняв до 24-го числа почти 2000 т.
26 марта началась погрузка кудели и пакли с парохода "Толоконь". Но к вечеру засвежело, и Парфенов предупредил капитана "Толокони", что, поскольку его пароход практически пустой, он может оказаться придавлен ветром к борту "Терека". Однако капитан не придал этому значения. В 2 часа ночи "Толоконь" действительно развернуло лагом к ветру и стало бить о борт "Терека". При этом кранцем сильно вдавило борт в районе 101 - 102-го шпангоутов, всего в полуфуте над ватерлинией. Но основной удар пришелся по многострадальным холодильникам, в результате лопнул фланец воздушного насоса правого борта, впрочем, течь холодильника удалось предотвратить. Во избежание дальнейших повреждений рано утром "Толоконь" отошел. На следующий день ветер успокоился и перегрузка возобновилась.
Пользуясь задержкой, команда выполняла мелкий ремонт, например, удалось залатать котел. К 10 апреля все необходимые работы закончились, и "Терек" хотел было сняться с якоря, но из-за посвежевшей погоды это удалось сделать лишь на другой день.
Около 8 утра 11 апреля транспорт вышел в море и 18 числа, около 6 утра прибыл в Сайгон. Здесь команда продолжила ремонт котлов, занялась покраской и, разумеется, погрузкой угля. Впрочем, весь уголь поступил сырой и мелкий, но другого не было. 27 апреля в 14.15 транспорт взял курс на Коломбо. Уже находясь в море, обнаружили неприятный факт. Еще при стоянке в Сайгоне с "Терека" дезертировал матрос 1 статьи М. Емельянов, сбежавший, скорее всего, на находившийся неподалеку американский пароход.
Стоянка в Коломбо была использована на ставшие уже обычными погрузку до 600 т угля и ремонт котлов, а 1 мая "Терек" догнал в Джибути вышедшую ранее "Лену".
Между тем взятые на борт мастеровые в столь далеком плавании начали дурно влиять на команду, постоянно отказываясь работать. В результате двоих из них пришлось списать на берег в Порт-Саиде. 26 июня "Терек" пришел в Виго. По странной иронии судьбы первым русским кораблем, зашедшим в Испанию после Цусимы, стал бывший же испанский вспомогательный крейсер. Здесь Парфенову пришлось списать на берег еще 30 вольнонаемных. Поскольку те работали из рук вон плохо, за нарушение контракта им не заплатили за 25 последних дней. В ответ оставшиеся на борту мастеровые стали работать еще хуже, срывая все сроки отплытия в Либаву. Чаша терпения переполнилась, когда всех 30 мастеровых обнаружили спящими во время обязательной утренней молитвы. Командир приказал всех переписать и оштрафовать. Те потребовали себе шлюпку, чтобы отправиться с жалобой к русскому консулу. Момент оказался очень удачным, и Парфенов распорядился всем им ехать на берег с вещами и больше не возвращаться. 1 июля в 17.45 "Терек" снялся с якоря и вышел в море. В 5 часов вечера 6-го числа он вошел в Скаген, а 8 июля в 3.35 - в аванпорт, завершив свое 50 080-мильное плавание. В августе 1906 г. решение вопроса о дальнейшей судьбе "Терека" поручили Особой комиссии при Министерстве торговли и промышленности. 12 октября состоялось Высочайшее утверждение особого журнала Совета министров о продаже "Терека" "Товариществу пароходных предприятий на Дальнем Востоке" за 350 тыс. руб. с выплатой его стоимости в течение 10 лет. Первоначально его планировали использовать на линии Одесса - Нью-Йорк, но из-за плохого состояния механизмов приемка затянулась, а уже 25 ноября Товарищество от покупки отказалось. К этому времени, еще 18 ноября приказом по Флоту и Морскому ведомству № 300 транспорт исключили из списков судов и 4 декабря сдали в Либаве к порту на охрану и отопление.
19 февраля 1907 г. в Либаве состоялись торги. Выставленные на них бывшие вспомогательные крейсера "Терек" и "Кубань" приобрела посредническая фирма "Восидло и Ко" за 442 150 руб. для перепродажи на слом. 29 марта состоялась передача судов покупателю. "Терек" разделали на металл в Престоне шеффилдской фирмой "Томас В. Вард".
