Wundefwaffe

Трое суток войны

 

Поздним вечером 26 января 1904 года 16 бое­вых кораблей эскадры Тихого океана стояли на внешнем рейде Порт-Артура. Располагались они в четыре линии; «Боярин», вместе с броненосцами "Петропавловск», «Полтава", "Севастополь» сто­ял во второй линии от берега.

Первые японские миноносцы появились в 23 ч 35 мин, и корабли эскадры открыли артиллерий­ский огонь, Противник провел три атаки — бой то разгорался, то затихал. После 1 ч ночи японские ми­ноносцы скрылись; вице-адмирал О.В.Старк послал вдогонку крейсеры «Новик» и «Аскольд», а в 2 ч ночи — и "Боярин». Если первых два корабля вско­ре вернулись, то -Боярин» присоединился к эскад­ре лишь в 8 ч. Ему, единственному из посланных в охранение, довелось открыть артиллерийский огонь.

Начинало уже светать, когда у мыса Сяобиндао заметили медленно удаляющийся от Порт-Артура миноносец. Крейсер быстро нагнал его и открыл огонь. Несколько снарядов упало рядом с минонос­цем, и только тогда с уходящего от преследования корабля дали опознавательный сигнал. Этим кораб­лем оказался «Сильный», из-за неисправности ма­шин отставший от своего отряда; его командир, еще ничего не знавший о начале войны, самостоятель­но направлялся в Дальний. С крейсера вместе с от­ветным сигналом принесли извинения за стрельбу.

Вскоре после возвращения «Боярина» в Порт-Артур показались шедшие в кильватерной колонне четыре крейсера II ранга типа «Иосино». На флаг­манском броненосце «Петропавловск» подняли сиг­нал: «Крейсерам атаковать неприятеля».

Дальнейшие действия командующего эскадрой отличались большой непоследовательностью. При­мерно через 10 мин ушедшие с рейда «Аскольд», «Баян» и вспомогательный крейсер «Ангара» от­зываются обратно и в сторону противника направ­ляются миноносцы. Их вернули через 5 мин — вице-адмирал Старк поручил уже броненосному от­ряду нагнать и атаковать противника. Броненосцы начали поспешно сниматься с якоря и к 8 ч 40 мин были на ходу.

Между тем японские крейсеры, пройдя рассто­яние 35 кб, в 9 ч 10 мин скрылись за горизонтом. Вся наша эскадра повернула последовательно впра­во на обратный курс и направилась на рейд. При­мерно через час корабли вновь стояли на якорях у Порт-Артура.

«Боярин», ожидая распоряжения уйти в развед­ку, маневрировал на внешнем рейде. И такое рас­поряжение не заставило себя долго ждать: в 10 ч семафором ему было приказано: «Идти от Ляотешана на Ost на 15 миль».

К этому времени четыре японских крейсера-разведчика уже присоединились к находящимся на 20 миль к юго-востоку от Порт-Артура главным си­лам адмирала Того. Шесть броненосцев и девять крейсеров выстроились в одну кильватерную колон­ну и взяли курс на северо-запад. На флагманском броненосце «Микаса» развевался сигнал: «Наме­рен атаковать главные силы неприятеля».

«Боярин», обнаружив приближающегося про­тивника, повернул обратно и с расстояния более 40 кб произвел три выстрела из своего ретирадно­го 120-мм орудия: тем самым он не столько отби­вался от преследующих его японцев, сколько при­влекал внимание своих. Выпущенные в ответ сна­ряды противника упали с недолетом. На помощь "Боярину» О.В.Старк направил крейсеры I ранга и «Новик». Но пока они снимались с якоря, "Боярин», возвращавшийся полным ходом с поднятым сигна­лом: «Вижу неприятельскую эскадру из восьми ко­раблей», появился на рейде. В 11 ч, когда крейсе­ры были уже на ходу, на горизонте ясно стали видны 15 кораблей, державших в кильватерном строю курс на Порт-Артур. Вновь наступила череда непос­ледовательных приказов, и в итоге к моменту от­крытия огня японцами броненосный отряд только снимался с якоря.

Произошедший на контргалсах бой продолжал­ся чуть меньше часа, и к полудню противники ра­зошлись — японская эскадра направилась в море, наши корабли ее не преследовали.

Все это время В.Ф.Сарычев, не имея точного распоряжения на случай боя и опасаясь подставить крейсер под снаряд крупного калибра, держался в стороне, ведя при этом достаточно редкий артил­лерийский огонь, затем вступил в кильватер за про­ходившим мимо «Аскольдом». «Снарядов в крей­сер не попало, но один из них пролетел очень близко над задней трубой, и она пошатнулась настолько. что с мостика это было заметно, а давлением воз­духа выбросило огонь из топок задней кочегарки и весь уголь, так что кочегары бросились к предохра­нительному ВОДОПРОВОДУ И ПУСТИЛИ ВОДУ».

Сразу же после боя командующий эскадрой посылает «Боярина» атаковать показавшиеся на горизонте судно и миноносец. Ими оказались воз­вращавшиеся из бухты Тортон минный крейсер «Всадник» и буксир «Силач». К счастью, в этот раз дело до открытия огня не дошло.

В ожидании новых приказов крейсер вновь, не вставая на якорь, маневрировал на внешнем рей­де, затем в 17 ч 30 мин ушел сопровождать мин­ный транспорт «Енисей», направленный выставить мины в бухте Талиенван. «Боярин» довел его до места назначения; к 22 ч крейсер вернулся в Порт-Артур.

Закончились первые сутки, одни из самых тя­желых в начавшейся войне — первые из трех, от­веденных «Боярину» судьбой. Несомненно, что В.Ф.Сарычев оставил минный транспорт без охра­нения, действуя в соответствии с полученным при­казом командования, но именно это событие стало первым в цепочке последовавших затем событий, которые в итоге, и очень скоро, привели к гибели как «Енисей», так и «Боярина».

В течение ночи и почти всего следующего дня с транспорта выставлялись минные заграждения. Его экипажу пришлось работать в условиях свежей по­годы и снежной пурги. Наибольшая сложность зак­лючалась в том, что командир «Енисея» капитан 2 ранга В.А.Степанов по интенсивной работе бес­проволочного телеграфа предполагал близкое при­сутствие противника и вынужденно держал значи­тельную часть команды в боевой готовности у ору­дий, что, несомненно, замедляло постановку мин.

К семи вечера транспорт выставил две линии минных заграждений. Одна тянулась на север от острова Норд-Саншантау, вторая —на юг от ост­рова Зюйд-Саншантау. Интервал между минами составлял 50 м. Таким образом, два фарватера к порту Дальний оказались перекрытыми. Из выстав­ленных 320 мин всплыло лишь три — их подорва­ли с шлюпок пироксилиновыми шашками.

«Енисей» по единственному остававшемуся и проходившему между островами Саншантау фар­ватеру вошел на рейд Дальнего. Отсюда его командир выслал 8 штаб Е.И.Алексеева схему минных заграждений. Он сообщил также, что утром наме­рен использовать еще имеющиеся на борту мины. К полудню 29 января заградитель выставил по­следние восемьдесят две.

Не имея никакого охранения, ожидая в любую минуту появления неприятеля, а потому торопясь покинуть опасный район, В.А.Степанов, несмотря на предостережения минного и штурманского офице­ров, решил не тратить время на спуск шлюпок, а подходя поочередно задним ходом к двум всплыв­шим минам, уничтожить их огнем кормовых орудий. Во время этих маневров у правого борта под мости­ком произошел взрыв еще одной неожиданно всплывшей мины. На корабле сдетонировал запас пироксилина, и в течение 15 мин «Енисей» зато­нул. Погибла большая часть экипажа, в том числе и остававшийся все время на мостике командир.

В Дальнем слышали выстрелы, взрывы, затем увидели в тумане приближающиеся силуэты ком­мерческих судов, которые приняли за боевые ко­рабли. Начальник гарнизона Дальнего генерал-майор А.В.Фок поспешил сообщить телеграммой Е.И.Алексееву о нападении японских миноносцев.

По получении таких известий в Порт-Артуре В.Ф.Сарычеву поручили спешно направиться в Дальний. Контр-адмирал М.П.Молас, отдавая при­каз, предупредил командира крейсера, что бухта Талиенван заграждена минами, но место их по­ложения указал на карте лишь приблизительно, так как более точными данными в тот момент не располагал.

В тот же день, 29 января 1904 года, в 14 ч 30 мин «Боярин», миноносцы «Властный», «Внушитель­ный», «Сторожевой» и «Расторопный» покинули Порт-Артур. Не встретив на пути в Талиенван япон­ских миноносцев, они направились к острову Зюйд-Саншантау. Находясь в 1,5—2,5 милях к югу от его южной оконечности, крейсер в 16 ч 08 мин оказал­ся непосредственно на линии минных заграждений.

Взрыв произошел с левого борта в районе ми­деля под кочегарными отделениями. Погибло де­вять матросов; пыль из угольных ям окутала ко­рабль; вода быстро заполнила поврежденные отсе­ки, но ее дальнейшему распространению помешали задраенные еще до взрыва двери и люки. «Боя­рин» накренился на 15° и погрузился левым бор­том до иллюминаторов. Экипаж начал заводить пла­стырь, пустил в ход водоотливные средства, но те из-за прекращения подачи пара быстро останови­лись, а крен продолжал нарастать. «При таких ус­ловиях и [из-за] наступления темноты, командир ка­питан 2-го ранга Сарычев, опасаясь потерять воз­можность спустить шлюпки, решил приступить к спасению команды на подошедшие миноносцы".

Корабли сопровождения стали принимать лю­дей со шлюпок либо прямо с борта на борт, К 17 ч моряки «Боярина» разместились на миноносцах, причем командир покинул крейсер последним. Как писал позднее в своем рапорте В.Ф.Сарычев: «...спокойствие команды было примерное, боль­шинство взяли с собою винтовки».

Два миноносца, на борту одного из которых на­ходился В.Ф.Сарычев, сразу же направились в Порт-Артур. Два других задержались и попытались пото­пить брошенный крейсер, но из-за неисправности тор­пед и торпедных аппаратов сделать это не удалось.

На следующий день, 30 января, по приказу ко­мандующего эскадрой в бухту Талиенван на поиск и, при возможности, спасение «Боярина» направ­ляется начальник 1-го отряда миноносцев капитан 1 ранга Н.А.Матусевич; в его распоряжении нахо­дились миноносцы «Выносливый» и «Грозовой».

На подходе к бухте корабли расстреляли три всплывшие мины, еще с десяток за минувшую ночь взорвалось на берегу.

«Потерявшийся» крейсер заметили под самым берегом южной оконечности острова Зюйд-Саншантау. Подойти к нему на миноносцах по перекрытому минами южному фарватеру не представлялось возможным, и осмотровой партии пришлось добирать­ся на шлюпке.

Крейсер стоял в 5—10 м от берега, приткнув­шись носом и частично правым бортом к отмели. На берегу лежали барказ и два вельбота, у борта корабля плавал моторный катер. "Боярин» слегка покачивало, что говорило о том, что при полной воде он может быть отнесен в море. Пустынный берег не давал возможности закрепить крейсер перлинями и швартовами, и Н.А.Матусевич принял решение отдать якорь, но "Не стопорить при этом канат, дав после­днему возможность по мере натяжения травиться".

Обследование состояния корабля продолжалось весь световой день. Видимые повреждения отсут­ствовали, внешне исправными выглядели главные и вспомогательные механизмы. Броневые люки, во­донепроницаемые двери, крышки иллюминаторов оказались добротно задраены экипажем. В трюме, в корму от машинных и в нос котельных отделений, забортная вода отсутствовала. В машинном отде­лении левого борта просочившаяся вода заполни­ла междудонное пространство, а в отделении пра­вого борта ее уровень поднялся до днищ цилинд­ров главных машин. Больше всего, как и ожидалось, вода заполнила котельные отделения, где она под­нялась до уровня верхних решеток, На броневой палубе вода стояла лишь над котельными отделе­ниями (больше на левом борту), но уровень ее не помешал осмотровой команде перемещаться по крейсеру,

Большое количество свободных от забортной воды помещений, общее состояние корпуса, да и всего корабля в целом, не оставляли сомнений в возможности его спасения. Для организации ава­рийно-спасательных работ требовалось: устроить на острове брандвахту; обеспечить с помощью паро­вых катеров сообщение между крейсером и бере­гом; провести вокруг тральные работы, а также про­меры глубин; провести водолазное обследование корпуса; привлечь боевые корабли для охраны райо­на и пароходы для заводки пластыря, откачки воды, вывода крейсера на глубокую воду и буксировки его в Порт-Артур.

Миноносцы простояли ночь в ближайшей бух­точке, а утром 31 января направились в Дальний, где Н.А.Матусевич намеревался приступить к орга­низации спасательных работ. Когда миноносцы по­кидали место аварии, крейсер находился на преж­нем месте.

Корабли прибыли в Дальний в 9 ч, а через час дувший с зюйд-оста свежий ветер перешел в шторм со снежной пургой и видимостью на расстоянии не более 0,5 кб; о проведении в ближайшие часы спа­сательной операции не могло быть и речи. Шторм продолжался до рассвета следующего дня, причем ночью в Дальнем периодически слышали с моря отдаленные взрывы.

Прибывший к острову после шторма «Вынос­ливый» не обнаружил «Боярина» Опрошенные ки­тайцы рассказали, что в шторм крейсер сильно рас­качивало и било о камни. Видели они его до на­ступления темноты, а ночью поблизости слышали несколько взрывов, к утру же корабля нигде не было.

Наиболее достоверную версию произошедше­го высказал спасшийся с «Енисея» старший офи­цер лейтенант П.Я.Дрешер. По его мнению, во вре­мя ночной полной воды крейсер штормом сорвало с мели и отнесло в море; якорную цепь крейсер вытравил до жвака-галса. Затем, влекомый пере­менившимся на противоположное направление те­чением, «Боярин» поплыл в глубь бухты. Удержи­ваемый якорем корабль описывал вокруг южной оконечности острова дугообразную траекторию, что давало ему возможность пересечь створ южной линии минных заграждений на достаточном удале­нии от опасного места. Но в действительности эта линия, со слов того же П.Я.Дрешера, была постав­лена несколько севернее, чем предполагалось по первоначальному плану, и северный ее край находился на удалении всего лишь 1—2 кб от места, где прежде у отмели стоял «Боярин». Крейсер, та­ким образом, сумел на цепи «дотянуться» до край­них мин. Слышанные китайцами взрывы только под­тверждали высказанную версию.

Получив сообщение о гибели "Боярина», адми­рал О.В.Старк, не нашел никакого оправдания дей­ствиям командира, особенно его решению покинуть место аварии в то время, когда «Боярин» еще про­должал держаться на воде, Е.И.Алексеев, полнос­тью разделяя возмущение начальника эскадры, считал также виноватым В.Ф.Сарычева и в небреж­ном управлении кораблем в момент приближения крейсера к району с минной опасностью. Он прика­зал срочно провести расследование и передать его материалы на рассмотрение Временного военно-морского суда в Порт-Артуре. При всем этом наме­стник не обратил никакого внимания на действия причастного к гибели «Боярина», но вскоре произ­веденного в контр-адмиралы Н.А.Матусевича, ос­тавившего без всякого присмотра корабль, спасе­ние которого ему было поручено.

Заседание суда состоялось 12 февраля 1904 го­да. Суд признал В.Ф.Сарычева «виновным в том, что он при получении крейсером пробоин недостаточно убедился в плавучести судна и благодаря это­му не принял должных мер к спасению такового, последствием чего было спешное снятие с крейсе­ра команды и оставление судна. Небрежности же или неосторожности в действиях командира по уп­равлению крейсером, которые были причиной ги­бели последнего, судом в обстоятельствах дела не [было] усмотрено». Меж тем удалось найти место гибели «Боярина». Крейсер лежал на левом борту в сорока метрах от юго-западной оконечности ост­рова Зюйд-Саншантау. И если в полную воду над поверхностью возвышались лишь ноки мачт и реев, то в отлив наиболее возвышенная часть правого бор­та оголялась примерно на метр.

В.Ф.Сарычева назначили командовать морски­ми батареями, входящими в систему береговой обо­роны. Они комплектовались 47-мм и снятыми с «Ан­гары» 120-мм орудиями. Располагались батареи близ уреза воды и перекрывали своим огнем вход­ной фарватер на внутренний рейд Порт-Артура, ока­зывая тем самым существенную поддержку несшей на фарватере сторожевую службу канонерской лод­ке «Гиляк» — кораблю, на борту которого еще не­давно так блестяще начиналась командирская карьера В.Ф.Сарычева.

Перед Первой мировой войной имевший награ­ды за участие в обороне Порт-Артура В.Ф.Сарычев в звании капитана 1 ранга, а затем и генерал-майо­ра флота возглавлял Либавский полуэкипаж.

В заключение надо отметить, что если тип крей­сера «Новик» имел свое продолжение в виде по­строенных по его чертежам крейсеров «Жемчуг» и «Изумруд», то «Боярин» так и остался кораблем единичной постройки. Один его улучшенный вари­ант разработали российские инженеры, другой — конструкторы фирмы "Бурмейстер ог Вайн", од­нако ни тот ни другой реализованы не были.

«Улучшенный "Боярин"» в российском варианте имел по проекту следующие основные тактико-тех­нические элементы: вооружение: два 203-мм и во­семь 120-мм орудий (все — в одноорудийных баш­нях), десять 75-мм орудий на верхней палубе и два 57-мм (или 47-мм) орудия на мостике; водоиз­мещение — 4850 т; длину между перпендикуля­рами 121,92 м, ширину 14,33 м, осадку 5,48м; ско­рость хода 23 уз, запас топлива 504 т.

Датский крейсер при водоизмещении 4200т имел следующие главные размерения: длину между перпендикулярами 117,35 м, наибольшую ширину 13,72 м и осадку 5,33 м. Вооружение состояло из одного 203-мм, семи 152-мм, вось­ми 75-мм, четырех 47-мм орудий и пяти торпед­ных аппаратов. Машины мощностью 14 500 л.с, обеспечивали бы крейсеру скорость хода 23 уз.

Уже в годы Первой мировой войны Морским генеральным штабом выдвигалось предложение на­звать именем «Боярин» один из намечавшихся к приобретению за границей крейсеров. Это предло­жение так и осталось нереализованным.