Wundefwaffe

Глава 7

 

Наш второй боевой поход, завершившийся 18 сентяб­ря, совершенно преобразил экипаж лодки. Теперь мы были закаленными бойцами мощной военной державы, изменившей лицо Европы буквально за два года. Мы убедились, что наши торпедные атаки с целью уничто­жения вражеских конвоев вносили важный вклад в дело неизбежного разгрома Великобритании. Мы сами потопили только что три судна из конвоя противника, до­ведя свой счет нанесенных ему потерь до шести судов общим тоннажем 32 тысяч тонн. Наши атаки были про­должены другими подлодками, которые потопили еще шесть судов менее чем за четыре дня. Более того, сра­жение выросло в грандиозную битву против трех кон­воев противника, пересекавших Северную Атлантику зигзагообразными курсами. Однако нашим подлодкам удалось потопить 20 судов из первого конвоя, четыре — из второго и девять — из третьего. Всего же было унич­тожено 33 судна общим тоннажем минимум 165 тысяч тонн. И это всего за две недели. Подобные экстраорди­нарные успехи еще раз продемонстрировали большой потенциал нашей тактики «волчьей стаи», против кото­рой оказалась беспомощной британская противолодоч­ная оборона и которая превратила Атлантику и аквато­рию вокруг Великобритании в кладбище кораблей союз­ников. Нам на самом деле было чем гордиться.

Как ветераны победоносных сражений, мы принима­ли за само собой разумеющееся сердечный прием, ока­занный нам на пристани порта Лориан. Ликующая тол­па, цветы, музыка духового оркестра, приветственные речи командующего флотилией и членов его штаба — все это мы заслужили. Приятным сюрпризом была лишь смелая инициатива девиц из публичных домов, которые не смогли не поддаться искушению поприветствовать на пристани возвратившихся в порт своих лучших клиен­тов. Жаркие ночные объятия сулили заманчивые перс­пективы некоторым из нас, но даже это стало частью будней моряка.

Уже стало традицией наше присутствие после возвра­щения в порт на традиционном обеде в префектуре. Здесь были разнообразные изысканные блюда, сдобренные шам­панским, красным вином и немецким пивом. Когда закон­чились речи, а участники торжества разбрелись по своим комнатам, я в первую ночь после прибытия был отправлен на «У-557» сменить вахтенных.

На малой воде подлодка покачивалась, как призрак. Три Моих вахтенных остались стоять на палубе, наслаж­даясь теплом южной ночи. Я же спустился вниз, где все еще пахло соляркой, маслом, потом и гниющей пищей. Наступившие затишье и устойчивость лодки после того, как волны неистово швыряли ее пятьдесят дней в разные стороны, после того, как она сеяла смерть и разрушения, вызвали во мне новые необычные ощущения. Я почув­ствовал, сколь дорога стала для меня эта плавающая оби­тель. Ее мощь способствовала подъему моих жизненных сил. Понимая, что позднее у меня может не хватить на это времени, я сел на зеленый кожаный матрас капита­на, включил маленькую лампочку над его узеньким сто­ликом и стал писать письмо домой.

Моя вахта закончилась рано. Едва забрезжило утро, как на борт лодки прибыли ремонтники. Они начали де­монтаж оборудования «У-557», чтобы переместить ее в сухой док на ремонт.

Члены экипажа, большинство из которых только что вернулось из публичных заведений, направились в во­енный городок в свои комнаты, которые за время на­шего боевого похода приобрели более комфортабельный вид. Я обнаружил, что и мои жилищные условия ста­ли еще лучше. От хозяйственного управления флотилии мне был предоставлен большой номер в местном отеле «Босежур». Уже был доставлен мой багаж. Впервые пос­ле нашего похода мне удалось побриться и помыться под горячим душем. Смыв с себя пот и грязь, я рас­тянулся на белой свежей простыне, покрывавшей мою необъятную постель, и погрузился в глубокий дол­гий сон.

Трех первых дней в порту нам хватило лишь на то, чтобы восстановить силы и подготовиться к традицион­ной встрече с адмиралом Деницем. Она снова проходи­ла под палящим солнцем на площади перед префекту­рой под марш духового оркестра и в присутствии боль­шого числа высоких военных чинов. Дениц наградил многих членов экипажа лодки Железными крестами. Он повесил медаль и у меня на груди.

Этот день в конце сентября примечателен для меня и по другой причине. После церемонии встречи на плацу моих товарищей Герлофа и Гебеля известили об их сроч­ном откомандировании на курсы подводников. Хотя на­чало дня было радостным, это известие несколько омра­чило наше настроение. Вечером мы втроем собрались на ужин в городском ресторане, чтобы отметить свои награ­ды и новые назначения моих друзей. Мы произносили тосты в честь друг друга и поклялись потопить до конца войны еще больше вражеских судов.

Мои друзья отбыли из Лориана утренним поездом. Я больше никогда их не встречал. Оба они погибли в разных местах Атлантики. Для каждого первый поход после курсов оказался последним.

Отъезд друзей был не единственной горькой пилюлей, которую мне пришлось проглотить. В тот же день к хо­рошим вестям с Восточного фронта и Атлантики при­бавились горькие сообщения о потере нами двух знаме­нитых подлодок. Спустя много дней после того, как это произошло, штаб был вынужден объявить, что «У-47» во главе с выдающимся капитаном Гюнтером Приеном потоплена британским эсминцем во время атаки кон­воя. Приена называли «быком Скапа-Флоу», потому что в 1939 году он осмелился проникнуть в это убежище бри­танского флота. Здесь он потопил линкор «Ройял-Оук» и повредил авианосный крейсер «Пегас»¹. Приен погиб после того, как потопил корабли союзников общим тон­нажем почти в 200 тысяч тонн. Была потоплена также «У-556» под командованием многократно отличившегося капитана Вольфарта. Лодку уничтожили серийными бомбардировками глубинными бомбами, однако капитан и большинство членов команды были спасены тремя бри­танскими эсминцами. Вольфарт тоже считался одним из асов-под вод ни ко в, на счету которого числились суда про­тивника общим тоннажем более чем 100 тысяч тонн. Мне казалось, что утрату лодок Приена и Вольфарта нельзя восполнить. Однако подводная война порождала асов го­раздо быстрее, чем уничтожала их.

Теперь, когда я оказался единственным курсантом на борту «У-557», на мои плечи легла тройная нагрузка. Пока на лодке шел ремонт, я выполнял ежедневную весь­ма ответственную работу. Причем без помощи команди­ра, который вскоре отправился домой в Констанцу, его школьного приятеля Келблинга, который через четыре дня после прибытия лодки в Лориан расстался с нами, старпома и Сайболда, которые поспешили в двухнедель­ный отпуск. Однако мои труды не оставались без вознаг­раждения. Вечерами я прогуливался по улицам Лориана, наслаждаясь одиночеством, или удалялся в уютный рес­торан, дополняя скудный рацион моряка изысканными блюдами. Иногда я предавался любовным утехам под по­кровом великолепной южной ночи. К тому времени, ког­да члены экипажа лодки стали возвращаться на базу, я наслаждался всеми прелестями пребывания в порту без контроля начальства.

8 октября «У-557» отправилась в боевой поход в тре­тий раз, снова держа курс в Северную Атлантику. Через несколько дней неторопливого хода мы оставили за кор­мой Бискайский залив и продолжили путь на север. Лето давно закончилось, штормовые ветры осени гнали высо­кую волну. Под небом, наглухо закрытым свинцовыми тучами, чудовищной высоты волны швыряли нашу лод­ку, как игрушку. Мостик наполовину был залит водой. Следуя своим курсом, «У-557» неистово боролась с вол­нами.

На шестой день похода мы достигли точки, располо­женной приблизительно в 300 милях на запад-северо-запад от Северного пролива. Когда после полудня мы про­ходили через знакомую зону охоты, мне была поруче­на третья вахтенная смена — одно из наиболее ответст­венных поручений, которые теперь доверял мне коман­дир. Вахта была трудной. Штормовой ветер, срывавший с гребней волн пену молочного цвета, закупоривал наши глаза и ноздри солью. Пользоваться биноклем было бес­полезно.

Через три часа пребывания на мостике я обнаружил эсминец, двигавшийся к кормовой части нашего правого борта. Я немедленно направил лодку подальше от опас­ного серого силуэта и сообщил о нем командиру, предпо­ложив, что эсминец входил в группу кораблей сопровож­дения конвоя. Паульсен поспешил на мостик, прикрепил свой стальной пояс к скобе надстройки и ускорил оборо­ты обоих дизелей. Следуя указаниям о необходимости со­средоточиться на уничтожении транспортов, командир не стал тратить торпеды на эсминец, но, напротив, постарал­ся скорее удалиться от него. Через несколько минут под­прыгивавший на волнах корабль исчез за горизонтом.

Часа два мы следили за маневрами эскорта, надеясь, что он выведет нас на конвой. В 15.20 Визнер, постоян­но наносивший на карту зигзагообразный ход вражеско­го корабля, определил, что нам следует двигаться курсом на запад. Конвой должен идти к югу от эскорта. Еще че­рез час борьбы с громадами волн мы заметили клубы чер­ного дыма по левому борту. И снова начали охоту, следуя за дымящими колоннами транспортов на дистанции де­сяти миль.

Когда Визнер сменил меня на мостике, я опустился в рубку и затем в прочный корпус лодки. Здесь в усло­виях стопроцентной влажности, где соленая вода хлес­тала сквозь рубочный люк на металлическую палубу, я с лихорадочной поспешностью занялся прокладыва-нием курса на карте. Сконденсировавшаяся на верхних плитах, трубах и патрубках вода капала вниз на карты и документы. Моя параллельная линейка не скользила, карандаш не писал. Вода плескалась в ногах в ритме раскачивания лодки.

В 20.00 я снова занял свое место в передней части мо­стика. Командир стоял за моей спиной. Внезапно слабый луч прожектора прорезал серую пелену сумерек на юго-западе. Всего лишь на несколько секунд. Мы двинулись в этом направлении. Через сорок минут впереди обо­значились неясные очертания двигавшихся транспортов. Быстрая корректировка курса — и мы идем параллельно конвою. Через бинокли большой кратности мы увидели знакомые силуэты транспортов, неуклюже двигавшихся в темноте. Насчитали 17 кораблей, но позади завесы дож­дя, возможно, шли и другие суда. По левому борту за кормой двигался эскорт, и мы взяли его под пристальное наблюдение. Капитан поддерживал постоянную дистан­цию между лодкой и конвоем, пока мы намечали пер­спективные цели для полуночной атаки.

Под завывание ветра и грохот волн, заглушавших шум двигателей, мы, вдыхая дым и гарь, прошли мимо теней конвоя, легко увернувшись от двух эскортов. Небольшой стальной цилиндр лодки скрывало море, торчала только верхушка рубки. Теперь мы стояли на мостике по гор­ло в воде, прикованные к поручням стальными поясами. Суда конвоя, подобно призракам, двигались нескольки­ми колоннами на запад, искушая нас своими широки­ми бортами. Сквозь свирепый ветер и шум двигателей я слышал громкие команды сверху и глухие рапорты сни­зу. Старпом схватился за прибор управления стрельбой (ПУС), чтобы держаться на месте во время прицеливания. Настал критический миг для некоторых из плывущих ги­гантов и их экипажей.

— Огонь! — скомандовал Паульсен под оглушитель­ный грохот шторма.

— Пли... пли... пли, — трижды повторил его команду старпом.

— Право на борт, курс 2—50! — прокричал капитан в переговорную трубу и плотно закрыл ее крышкой.

Потянулись долгие секунды ожидания. Наконец взрыв, огненный шар и грохот. Гигантский фонтан поднялся над гибнущим судном. За ним последовали второй громовой удар, мощный гул, душераздирающие крики. Затем мы услышали третий взрыв, сопровождаемый языками пла­мени. Громадные куски стали взвились к облакам, осве­щенным пожарищем. От семитонного транспорта отва­лилась носовая часть. Он полыхал огнем, дрейфуя среди двигавшегося конвоя. Позади идущие суда, отчаянно ма­неврируя, с трудом избегали столкновения с гибнущим транспортом. Выстрелы сигнальных ракет смешались с разрывами глубинных бомб. Ночь превратилась в полы­хающий ад. Эсминец, помчавшийся на север, на помощь трем подбитым судам, угрожал пересечь нам курс на ко­роткой дистанции. «У-557» развернулась, чтобы уйти от противника, и скрылась среди громад волн. Неожиданное появление охотника лишило нас возможности проследить за гибелью двух других судов конвоя.

Последующий час поисков конвоя не дал результатов. У него словно выросли крылья. Мы погружались под воду, чтобы услышать шум его винтов, однако встречное тече­ние поглощало все звуки. После всплытия Паульсен, по­лагаясь на интуицию, пошел курсом на юго-запад. Заня­лась заря. С наступлением нового дня подул резкий ветер. Он нагнал низкие тучи и высокие волны. Видимость быс­тро менялась от нуля до трех миль и вновь до нуля. Мы вели поиск целый день, не обнаружив никаких признаков судна. Но в сумерках впереди по левому борту вдруг про­звучал взрыв. За ним последовал второй. Это были торпед­ные атаки. Очевидно, другая лодка обнаружила конвой. Рой сигнальных ракет указывал нам путь к цели.

Пройдя 16 миль через час, мы обнаружили первый силуэт судна конвоя. Подлодка преследовала его 20 ми­нут, дав возможность старпому определить характеристи­ки новой цели. Но она вдруг растворилась в густом тума­не, и так же неожиданно перед нами появился транспорт.

— Цель по пеленгу 2—40! — раздался чей-то крик.

Гигантский форштевень транспорта двигался прямо на нас. Он находился так близко, что нам не оставалось ни­чего другого, кроме как атаковать и уходить. Прозвучала команда:

— Аппарат пять — пли!

Наша подлодка вовремя развернулась правым бортом, избежав столкновения с транспортом. Мы ждали взрыва 40—60 секунд, однако торпеда прошла мимо.

Еще три транспорта выросли, словно горы, перед на­шими торпедными аппаратами, выпуская клубы черно­го дыма. Я слышал шум работы поршней их двигателей. Паульсен крикнул через плечо:

— Старпом, угости их тем, что они заслуживают!

Керн отдал три короткие команды. Три торпеды ушли после веерного залпа. Два взрыва разорвали ночь. Мы почувствовали упругие толчки ударных волн. На секунду нас ослепили две яркие вспышки. Два транспорта охва­тили сполохи пламени, осветившие все вокруг днев­ным светом. Один из них резко развернулся по кругу, его руль заклинило. Оба судна сильно накренились и через несколько минут ушли под воду. Их экипажи не успели даже воспользоваться спасательными средствами. На од­ном из транспортов мелькнула вспышка'выстрела. Увлек­шись зрелищем катастрофы, мы подошли слишком близко. Фигуры, похожие на муравьев, заряжали кормовое орудие и стреляли по нам. Вокруг лодки взметнулись два, три, четыре фонтана от падающих снарядов. Несколько из них пронеслись над нашими головами. Поспешив уйти от стре­ляющего транспорта, мы скрылись за пеленой дыма и пе-. реместились в хвост пострадавшего конвоя.

Через час мы перезарядили торпедные аппараты. «У-557» сократила разрыв в дистанции с конвоем и за­тем прошмыгнула в пространство между его колоннами. Два хвостовых транспорта, все еще не ведавшие о на­шем присутствии, двигались заданным курсом.

— Старпом, топи этих монстров! — скомандовал Па­ульсен.

Мгновенно были произведены два пуска торпед. «У-557» развернулась среди бушующих волн и просколь­знула в хвост конвоя. Через две минуты мы поняли, что торпеды прошли мимо целей. Паульсен подавил вспыш­ку гнева и стал готовить лодку к новой атаке.

— Эсминец по пеленгу 2—20!

Корабль шел, сбрасывая вслепую глубинные бомбы и прорезая тьму высоко задранным форштевнем. Паульсен нагнулся к рубочному люку и крикнул:

— Осторожно, старпом, дай полный ход, или эсминец снесет нам корму!

Лодка протиснулась между двумя транспортами, одна­ко эсминец сел нам на хвост, следуя всего лишь в двух­стах с лишним метрах от нашей кормы. Не было никакой возможности осуществить погружение. Командир искус­но маневрировал среди немногих транспортов, затем укрыл лодку во тьме яростно бушующих волн. Смерть миновала нас. Милостивый Спаситель не позволил охот­нику овладеть своей жертвой.

После своего спасения мы снова решили атаковать кон­вой, но потеряли его из виду. Когда в 6.15 занялась заря, мы в одиночестве бороздили водную пустыню. Усталые и разочарованные моряки дремали или закусывали на сво­их боевых местах. Еда была ужасной. Хлеб совсем размяк, салями превратилась в зеленоватую, скользкую массу. Мы запивали «боевые» сандвичи кофе, которое кафе Бергера во Франкфурте вряд ли осмелилось бы подать. Пот, кон­денсат и соленая вода пропитали нашу одежду, разбавили пищу и сделали все вокруг влажным и липким. От непре­рывной бортовой качки лодки мы чувствовали вялость и слабость в коленях, окоченели и почти оглохли от непрек­ращающегося грохота двигателей, шума ветра и океана. Но охота продолжалась.

— Клубы дыма по левому борту!

Этот возглас взбудоражил каждого члена экипажа, где бы он ни находился. Полуживые люди мгновенно взбод­рились и приготовились к бою.

Когда спустились сумерки, мы вышли на конвой с твердой верой в успех. Это легкомысленное ощущение всегда приходило к нам перед атакой. Вскоре туманная, темная ночь ограничила видимость, но мы заметили, как неясный силуэт эскорта пересек за кормой курс лод­ки на большой скорости. Затем по правому борту пока­зались три... четыре транспорта. Все они представляли собой удобные цели.

Быстрая перекладка руля и затем возглас Паульсена:

— Атакуй, старпом, я не смогу долго идти этим кур­сом!

Керн неистово вертел ПУС, наводку на цель затруднял шторм.

— Вот дьявол! Убирайся от аппаратов! — прокричал Паульсен в лицо Керну.

Руки старпома продолжали сжимать металлические ру­коятки ПУС, голова прильнула к окулярам бинокля ноч­ного видения. Он вновь повертел прибором, поймал цель в фокус и скомандовал дать залп двумя торпедами.

«У-557», описывая дугу, резко накренилась на левый борт.

Взрыв — цель поражена! Один транспорт расколол­ся позади мостика. После поражения торпедой второй накренился на правый борт, объятый пламенем. Его па­луба стремительно приближалась к поверхности моря. Штормовой ветер доносил до нас запах паленого и дыма из котельни.

Теперь следовало перезарядить торпедные аппараты. «У-557» оторвалась от конвоя, удалилась на безопасное расстояние и в течение часа беспомощно болталась в океане, пока не были загружены в аппараты наши пос­ледние торпеды. Затем мы возобновили преследование конвоя. Он уже успел удалиться от нас на значительное расстояние.

С наступлением дня пошел дождь. Все утро и до по­лудня он хлестал по нашим лицам, смывая корки соли. Тем временем конвой скрылся за низко висящими облаками. В 18.45 показался эсминец. Мы осторожно наблю­дали за ним и медленно следовали его курсом. Через два с половиной часа после полуночи мы вновь обнаружи­ли конвой, три транспорта двигались в бушующем море, кренясь от бортовой качки. «У-557» догнала конвой. Керн поймал в фокус ПУС транспорт водоизмещением семь тысяч тонн и отдал приказ. Торпеда настигла транспорт, и он мгновенно нырнул носом под воду под оглушитель­ный грохот. Когда корма его поднялась вверх, мы увиде­ли, как продолжает вращаться его гребной винт. Вслед за этим в темное небо взвились длинные языки пламени. Они были настолько ярки, что я мог подсчитать морщи­ны на лице капитана. Наконец неподалеку от левого бор­та лодки тонущий транспорт издал в судорожной агонии пронзительный гудок.

Умело маневрируя между колоннами конвоя, Паульсен вскоре выбрался в его сегмент, не освещенный пожаром. Пламя привлекло эскорт. Он остановился около тонуще­го транспорта, принимая на борт спасшихся членов эки­пажа. Эсминец стал удобной целью, но неписаный закон запрещал атаки на корабль, занятый спасательными опе­рациями. Однако Паульсен вновь прорвался в простран­ство между колоннами конвоя. Он был в ударе. Рейд про­ходил так, как хотел командир. Он диктовал условия.

Через 90 минут преследования и разнообразных ма­невров нам удалось прорваться в середину конвоя. Це­лью Паульсена был десятитонный транспорт. Но у нас оставалась лишь одна торпеда в кормовом аппарате. Вы­ходя на угол атаки, «У-557» преодолевала бешеное со­противление волн. Непостижимым образом была услы­шана в грохочущем шторме команда «Пли!». Последняя торпеда понеслась к цели.

Она быстро пропала из виду в ночной тьме. Но как мы ни напрягали слух и зрение, как ни надеялись, взрыва не произошло.

Боевой поход подошел к концу. В тот же час «У-557» оставила конвой. Мы взяли курс на Бискайский залив и порт Лориан. Позже лодка погрузилась под воду, чтобы дать экипажу отдохнуть. Только несколько человек бод­рствовали, следя за тем, чтобы лодка продолжала движе­ние. В чреве «У-557» царила полная тишина. Слышалось лишь слабое жужжание электромоторов и удары капель конденсата о палубу.

Потери, нанесенные нами одиночному конвою, соста­вили шесть потопленных транспортов и, возможно, два поврежденных. Судя по радиоперехватам на пути в Лори­ан, наши успехи превзошли достижения других подлодок. «У-107», подлодка несколько большего водоизмещения, потопила во время похода суда противника общим тон­нажем в 100 тысяч тонн. Говорили, что в октябре были уничтожены суда противника тоннажем более чем 160 ты­сяч тонн, в сентябре — в 200 тысяч тонн. В Лондоне осе­нью 1941 года со страховой компании «Ллойд» долж­на была быть взыскана рекордная сумма страховки. Это было трудное время для страхового бизнеса на судоход­ных линиях.