Посвящается морякам всех наций, погибшим в битве за Ат­лантику во Второй мировой вой­не, особенно боевым товарищам, служившим на подлодках и по­коящимся ныне на морском дне в стальных гробах.

 

На могиле моряка нет роз,

Нет лилий на океанской волне,

Скорбят о нем лишь чайки,

мечущиеся над морем,

И возлюбленная, роняющая слезы.

Из немецкой песни

 

Предисловие

Оценка книги американским ветераном войны

 

Кого бы не смутил представившийся случай написать, как это сделал я, введение к книге иностранца, да еще военнослужащего бывшего враждебного государства, чья боевая судьба почти в точности повторяет собственную судьбу автора предисловия? Мы учились в 1939 году в высших военно-морских училищах, оба завершили курс обучения на подводников и впервые явились к месту службы в 1941 году. Оба мы прослужили всю войну, от нижних чинов до командиров подлодок. Каждый из нас слышал разрывы глубинных бомб противника, хотя и убе­регся от них, в отличие от некоторых своих боевых дру­зей. Очевидно, однако, что эти разрывы звучат на удив­ление одинаково, будь бомбы британские, американские или японские. Оба мы принимали участие в торпедных атаках на боевые и торговые суда. Каждый из нас видел, как тонут большие корабли, когда их днища пробивают торпеды, — иногда величественно, иногда неприглядно. Немецкие подлодки пользовались той же тактикой, что и мы. И Вернер, и я бесполезно осыпали своего противни­ка проклятиями только за то, что он добросовестно вы­полнял свой долг.

Итак, между Гербертом Вернером и мной было много общего, хотя я ничего не знал о нем до знакомства с его книгой. Но, констатируя все это, необходимо избежать двух ловушек. Первая состоит в уважении к профессио­нализму, которое может затемнить важные различия меж­ду нами, проистекающие из противоположности условий, в которых мы находились, и целей, которые мы пре­следовали. Вторая заключается в том, что объективной оценке прошлого, к которой мы стремимся сегодня, мо­гут вольно или невольно помешать чувства и настроения военного времени. Избегая этих ловушек, мы найдем в результате правильный подход к проблеме. Потому что восхищаться людьми, которые сражались за Германию, можно, даже если мы осуждаем Гитлера и нацистов. Для правильной оценки книги важно иметь это в виду и учи­тывать в каждом конкретном случае позиции сторон.

В предисловии Вернер объясняет, почему он счел не­обходимым написать свою книгу. По его словам, он вы­полнил тем самым давнее обязательство и хотел отдать должное тысячам боевых друзей, которые навсегда похо­ронены в стальных гробах в глубинах моря. Политичес­кие пристрастия совершенно отсутствуют как в его пове­ствовании, так и в трактовке профессиональных задач. Вернер не позволяет себе резких выпадов против против­ника, хотя ясно, что временами он, как и все мы, спосо­бен испытывать приступы раздражения. В таких случаях книга Вернера приобретает большую драматическую силу и на первый ее план выступает скотская, звериная сущ­ность войны. Может, это покажется непривычным, но задумайтесь вот над чем: моряки-подводники, независи­мо от принадлежности к какой-либо из воюющих сторон, более всего восхищались тем временем, когда они выхо­дили в море и находились в стальных скорлупках лодок, в тесном замкнутом пространстве которых не ослабевал ,шум работающих дизельных установок, а при недостатке кислорода в спертом воздухе ощущалась вонь от челове­ческих испражнений и гниющей пищи. В таких условиях экипажи подлодок в остервенении атаковали против­ника торпедами, осуществляли изнурительный поиск его морских конвоев или ожидали в страхе конца атаки глу­бинными бомбами противника.

В то же время во время пребывания на суше остро ощущалась атмосфера вырождения и упадка. Вернер дает нам почувствовать это в полной мере. Картина Германии, стоящей на грани поражения, переживающей моральную деградацию в условиях войны, становится еще более тра­гичной по мере приближения неизбежного краха агони­зирующего гитлеровского режима. Без преувеличения мож­но сказать, что Вернер немало способствует осмыслению истории, делясь личными впечатлениями о том, на что обрекает порядочных людей война, особенно тотальная.

Нельзя сказать, чтобы всего этого не испытали союз­ники по антигитлеровской коалиции, хотя они и выигра­ли войну. Однако Германия ощутила военную трагедию особенно остро. Из повествования Вернера мы узнаем о хорошеньких девушках, отдающихся первому встречному, поскольку мужчины могут вскоре погибнуть на войне; о мирных жителях, укрывающихся в бомбоубежищах и по­стоянно пребывающих в страхе и нерешительности, ког­да требуется оказать помощь соотечественникам, попав­шим в еще более худшее положение, чем они. Мы узнаем о циничных дельцах, готовых спекулировать любым то­варом — будь то секс или продукты питания, а также об иерархии высших эшелонов власти, хорошо защищенных от ужасов войны, не испытывающих недостатка в изыс­канной пище и любовных утехах, отдающих из своих бун­керов панические, бессмысленные приказы все убываю­щим в численности участникам последних сражений.

Однако эта книга не о том, что происходило в Герма­нии во время войны. Ее основная тема — жизнь немец­ких подводников, которые в невероятно тяжелых услови­ях с фантастической решимостью и самоотверженностью выполняли свой долг. В конце книги можно ознакомить­ся с потерями немецких подводников, которые составляют 90 процентов всех активных участников боевых дей­ствий на море (как правило, в оценке потерь учитыва­ются и потери личного состава береговых служб). Этому следует отдать должное. Что особенно примечательно, в конце войны, когда, по приблизительным подсчетам, толь­ко две из десяти подводных лодок, выходящих в море, возвращались в порт базирования, подводники с боль­шим воодушевлением отправлялись на боевые задания, зная, что большинство из них никогда не вернется назад.

Печальный, ужасный парадокс, волнующий Вернера, состоит в том, что к концу войны большинство его то­варищей-подводников знали о безнадежности борьбы. Между тем героизм воина, как правило наивного, мо­лодого, благородного и неподкупного, не должен слу­жить неправому делу. Однако по истечении послевоен­ных десятилетий становится очевидным, что Германия восстановила свое национальное достоинство, опираясь на упорство и волю таких людей.

Данные союзников по подводной войне в Атлантике свидетельствуют о том, что перелом в ней произошел приблизительно в марте 1943 года. Тогда против немец­ких подлодок ополчились вся мощь палубной авиации авианосцев, усовершенствованная система радиолокаци­онного отслеживания передвижений подлодок и новые виды оружия. Нигде, кроме книги Вернера, я не встре­чал описания того, как эта всеобъемлющая мощь воспри­нималась людьми, против которых она была направлена. Об этом рассказано без патетики. И до конца оценить авторский труд может только коллега-подводник. Но ос­новное в состоянии понять любой читатель. К примеру, такой отрывок: «Несмотря на то, что место нашего погру­жения было помечено краской, капитан приказал атако­вать конвой, прежде чем эскорты смогли бы сбросить на нас глубинные бомбы. Удары импульсов «асдика», глухие разрывы глубинных бомб неподалеку и грохот сотен су­довых двигателей конвоя создавали мрачный звуковой фон для нашей атаки».

Самообладание было яркой отличительной чертой этих людей, самообладание вопреки логике или разумному от­казу от неприемлемого риска — здесь не идет речь, разу­меется, о случаях, когда у подводников не оставалось вы­бора в пользу менее рискованного действия. Книга завер­шается так, как и должна была завершиться, — на нотах скорби и отчаяния. Но мы замечаем, как Вернер превра­щается в сосредоточенного, хладнокровного и уверен­ного в себе командира. Его подлодка была последней, которая покинула Францию во время отступления не­мецких войск после высадки союзников в 1944 году. Половина его предшественников погибла, пытаясь про­рваться на родину, однако Вернер принял вызов судьбы и сумел найти безопасный путь в Германию, которая уже утратила способность оценить его подвиг. В мире, разру­шающемся вокруг него, Вернер больше уже не был не­опытным юношей двадцати пяти лет от роду, который пришел служить на флот пять лет назад. Он стал муже­ственным, бесстрашным мужчиной, способным понимать масштабы надвигающейся опасности и все же избежать гибели. Вернер сумел оценить силу воли своих подчинен­ных, которым не осталось ничего другого, кроме как вер­нуться на свою поврежденную в боях, выработавшую свой ресурс подлодку после отпуска на берегу, доставившего  слишком много трагических переживаний.

«Безумие!» — восклицает Вернер на каждой странице последней части книги, где он начинает подвергать со­мнению политику своей страны. Он рассказывает и о сво­их любовных приключениях в промежутках между выхо­дами подлодки в море, однако следует отметить, что по мере ухудшения военной обстановки амурные дела отсту­пают для него на задний план. И не потому, что Вернер стал более сдержан, а желания молодого воина притупи­лись. Просто наступила душевная и физическая апатия у человека, находившегося на пределе жизненных сил. Больше не было той Германии, которую он знал, — Гер­мания Вернера исчезла задолго до того, когда его отец попал в тюрьму за знакомство с еврейской девушкой. Боль­ше не было германского флота. Часть флота, та, что дей­ствовала в море и представляла для него непосредствен­ный интерес, была полностью уничтожена. Днем он еще видел здание морского штаба, но по ночам оно служило лишь для развлечений с женщинами.

«Безумие!» — восклицает Вернер. И с ним можно со­гласиться. Но и в этих условиях вырастали герои, ко­торые заслуживают восхищения, даже если они боролись за неправое дело, и, следовательно, их жертвы не были напрасными. Никто не должен упрекать воина, который ради своей страны идет на смерть. Поэтому следовало бы позволить этим храбрецам покоиться в мире, уважать их самих и память о них. Хотя эти парни жили в безумное время, они были цветом молодой Германии; к несчастью, их воспитали в духе искаженных представлений о судьбе страны. Что, впрочем, их нисколько не компрометирует. Они не заслуживают чрезмерного порицания, если учесть, что Версальский договор считается сейчас едва ли идеаль­ным документом. Более того, они составляли слой насе­ления, избежавший болезни, которая поразила правящую политическую элиту. Молодые люди верили, что в отча­янной борьбе смогут спасти свою страну от опасностей, надвинувшихся на нее со всех сторон. Потому что это им внушали руководители Германии. Они не боялись смер­ти, и она нашла большинство из них. Но оставшиеся в живых все равно продолжали упорно сражаться, пока не устлали дно океана своими телами.

  

Эдвард Л. Бич,

капитан ВМС США в отставке. 15 февраля 1969 года. Военно-морской колледж США, Ньюпорт. Род-Айленд