Wundefwaffe

Глава 20. Третья маневренная группа

 

Зиму 1914-1915 гг. "Андрей Первозванный" провел с бригадой в Гельсингфорсе. Вместе с всегда находившимися обширными ремонтными работами корабли теперь были заняты также практической реа­лизацией первых уроков опыта войны. Реально заяв­лявшие о себе подводные лодки заставляли возвра­щаться к преждевременно сданному "в архив" после войны с Японией сетевому заграждению. Сети даже при малом ходу корабля начинали всплывать, но с этим приходилось мириться. С этой проблемой рабо­тали и на Черном море, откуда за флагманского кора­бельного инженера Василий Иванович Крамп (1889-1939 или 1941) 8 августа 1915 г. сообщал: "Пантелеймон" показал что с сетями можно плавать". Сети против торпед на стоянке и "носовые тралы" для защиты на ходу от мин заграждения были признаны флотом безоговорочно необходимыми. Такого же мне­ния придерживался и МГШ. Особо срочно требова­лось вести работы для линейных кораблей типа "Севастополь". Из ответа начальника кораблестрои­тельного отдела ГУК генерал-лейтенанта ККИ П.Ф. Вешкурцова (1858-1918) следовало, что работы над сетями ведутся очень энергично: на "Севастополе" шесть сетей уже установлены на место, на "Петропав­ловске" идет пригонка. На "Андрее Первозванном" задерживается доставка тросов и инструментов, зака­занных в Стокгольме. Все поковки устройства будут готовы к 15 марта. "Дыры на борту сверлятся, на од­ном корабле уже закончены. Сети имеются". Теперь, наконец, удалось усовершенствовать бывшую ранее весьма трудоемкой систему установки и отваливания сетей в боевое положение. Система англичанина А. Кэмнина, за счет частичной автоматизации процесса, позволяла теперь опускать сети за 6 минут, а убрать за 10 минут. Испытаниями на 6-уз скорости были выра­ботаны приемы, не позволяющие сетям всплывать и подворачиваться к борту.

Труднее было с "носовыми тралами", которые лишь со временем, в итоге мучительных поисков и эк­спериментов трансформировались в распространив­шиеся на всех флотах мира, практичные и достаточно удобные параваны-охранители. Пока же подобно кон­струкции в виде поперечной штанги, укрепленной в носовой части на шесте в виде бушприта, какую япон­цы применяли еще под Порт-Артуром, изобретались сложные, но непрактичные для постановки и уборки устройства. Предполагались и опережавшие свое вре­мя "электрические тралы". Такой трал московских ин­женеров включал два питаемых с борта корабля под­водных буксировщика — один ближний мощностью электродвигателя 100 л.с., другой дальний (250 л.с.), которые на глубине, равной осадке корабля буксиро­вали перед ним траловую систему с поплавками. Слабость производственной базы не позволяла осуществлять или хотя бы испытать подобные системы.

Состоявшееся к концу декабря сосредоточение в Гельсингфорсе для зимовки всех четырех дредноутов должно было заставить флот, и МГШ задуматься о судьбе додредноутов. Очевидно напрашивалась зада­ча "дотянуть" их по вооружению сколько возможно ближе до дредноутов. Это позволило бы им в случае боя на центральной позиции действовать с дредноутами почти на равных. Различие в скорости в условиях такого боя не было бы существенным. Решений могло быть два — резкое увеличение угла возвышения 305-мм орудий и замена тем или иным образом негодных для боя 203- и 152-мм орудий на 254-мм или 305-мм. Это, бесспорно могло их существенно приблизить к дредноутам. Но Генмор продолжал оставаться в состоянии неразрешимой раздвоенности. С одной стороны он был до чрезвычайности устремлен в будущее и создавал проект-задание на почти фантастические сверхдредноуты с 406-мм артиллерией. (Виноградов С.В. "Последние исполины русского императорского флота". СПб., 1999). И будь хотя бы малая часть энер­гии Генмора употреблена на перевооружение додредноутов, эффективность их в войне могла бы неизмеримо повыситься. Под влиянием избыточной устремленности в будущее Генмор, ожидая чрезвычайного прогресса торпедного оружия, отказывался освободить линейные корабли от ненужных им тяжеловесных подводных аппаратов.

Любопытно различие во мнениях по проблеме снятия мачт и замены их на одну — центральную, высказанное командирами двух фактически однотипных "Андрея Первозванного" и "Императора Павла I". Капитан 1 ранга А.П. Зеленой 2, возражая против снятия имеющихся мачт (они "незаметны и совершенно прижаты к трубам") указывал на чрезвычайное не­удобство установки центральной мачты, которая зас­тавит выполнять уйму переделок в надстройке, где на­рушится подъем шлюпок и куда-то придется перемещать находившиеся там камбузы и хлебопекар­ню. В крайнем случае, если начальство будет очень настаивать (так в протоколе и записали), командир был согласен снять фок-мачту и сохранить грот-мачту "как более нужную для сигналов флагами и менее опасную в случае падения ее в бою". Более свободным в случае ликвидации мачты станет носовой мостик. Эту работу он (в отличие от прежних возражений при снятии ажурных мачт) считал возможным выполнить в продолжение 6 дней. На "Императоре Павле I" поче­му-то (может быть, из-за нежелания трогать устроен­ное в основании фок-мачты хранилище для бензина) были согласны, наоборот, только на ликвидацию кор­мовой мачты. Но никакого решения свыше не последовало, и мачты на кораблях в продолжение их служ­бы остались в неприкосновенности. Зима, по-видимо­му, охладила интерес флота к проблеме противоло­дочной обороны и должных мер по ее развертыванию предложено не было.

Зима 1914-1915 гг. для "Андрея Первозванно­го" осталась памятна и участием в проводившейся на кораблях 1-й бригады серии военно-морских игр. За­дания для игр 21 ноября 1914 г. разработал и.д. стар­шего флаг-офицера по оперативной части штаба на­чальника бригады лейтенант А. А. Сакович (1885-?). Их в штабе командующего флотом дорабатывал зани­мавший в нем такую же должность лейтенант Ф.Ю. Довконт (1884-1960, Буэнос-Айрес) и утверждал на­чальник штаба Л.Б. Кербер. Затем они передавались на корабли 1-й бригады. Игры выполнялись тактичес­кие — "Бой на позиции", "Бой в открытом море", "Встречный бой" — и стратегические — содействие английскому флоту при прорыве Бельта и совместная с английским флотом операция против германских сил с захватом Киля. Игры выполнялись на кораблях группами офицеров, выступающих одна за русских ("синяя" сторона), другая за немцев ("красная" сторо­на). Наиболее активно игры проходили на "Андрее Первозванном", где к началу 1915 г. успели провести уже несколько широкомасштабных "сражений". Их результаты и выработанная методика передавались для использования при играх других кораблей брига­ды, где как признавался В.А. Белли ("Цесаревич") они проходили как-то "вяло".

Бой на позиции предполагался за линией заграж­дения, поставленного в 38-м квадрате германским заг­радителем "Дойчланд". Его при получении достовер­ных сведений о приближении главных сил противника предполагалось продлить к северу до Ганге и к югу до м. Тахкона (северная оконечность о. Даго). Тем са­мым увеличивалась возможность потерь немцев от подрыва на минах. Там, используя преимущества хо­рошо освоенной позиции, можно было уверенно отве­чать на огонь германских сил прорыва и уничтожать прокладывавшие им проходы в заграждениях траль­щики. Эту первую фазу боя поручали предварительно сосредоточенным в Лапвике линейным кораблям "Це­саревич" и "Слава", крейсерам "Аврора" и "Диана". Их минными атаками поддерживают миноносцы. Пре­дусматривалось, что немцам удастся преодолеть пер­вую линию обороны и тогда в бой, находясь за линией центрального заграждения, вступают русские главные силы в составе двух бригад линейных кораблей.

Силы прорыва предполагались в составе 6 ли­нейных кораблей типа "Кениг Альберт" (дредноуты, вооруженные каждый 10 305-мм и 14 150-мм орудия­ми) 8 линейных кораблей типа "Дойчланд" (додредноуты, у каждого 4 280-мм и 14 170-мм орудий), 8 ли­нейных кораблей типа "Веттин" (додредноуты, по 4 240-мм и 18 150-мм орудий) и устаревшие типа "Кай­зер". В числе крейсеров значились линейный "Фон дер Танн" (12 280-мм и 8 150-мм пушек), броненосные "Блюхер" (12 210-мм и 8 150-мм), "Роон", "Принц Адальберт" (каждый по 4 210-мм и 10 150-мм), ''Принц Генрих" (2 240-мм и 10 150-мм), два типа "Ганза", четыре типа "Штеттин" и четыре типа ''Аркона". Минная флотилия состояла из 44 миноносцев по­стройки 1909-1912 гг.; тралящие силы — четыре отря­да траулеров (40 пароходов). Предполагался приход четырех подводных лодок. К имеющемуся составу флота "синих" (русских) добавилось 8-10 новых мино­носцев типа "Новик", 2-5 английских подводных лодок, 3-6 новых русских лодок типа "Барс". Живучесть кораблей в ходе игры оценивалась следующими бал­лами: "Кениг Альберт" (или новый "Кайзер") — 120, "Дойчланд" — 60, "Кайзер Барбаросса" — 30, "Мольтке" — 90, "Роон" — 25, "Пиллау" — 35, мино­носцы 0,5-1,2, тральщики 2-5. Русским кораблям на­значались баллы: "Севастополь" — 100, "Андрей Первозванный" — 80, "Слава" — 50, "Рюрик" — 60, "Баян" — "25, "Громобой" —30, "Россия" — 25, "Бо­гатырь — 15, "Аврора" — 10, "Новики" — 2, мино­носцы 1-го и 2-го дивизионов — 0,8, 3—5-го — 0,5.

 

Сведения об артиллерийском вооружении линейного корабля «Андрей Первозванный» по состоянию на 1 апреля 1915 г. (РГА ВМФ, ф. 902, оп. 1, д. 150, л. 1)

Число орудий	Калибр орудий/длина ствола в калибрах	Завод- изготовитель	Среднее число выстрелов	Наибольший угол возвышения, градусы	Наибольшая дальность, каб. снарядами	Скорость стрельбы, выстрелов в мин.	Боевой запас	Наличие боезапаса (число выстрелов)	У каких установок есть автоматы для управления стрельбой
тяжелыми/ легкими	техническая/ практическая	полагается/ можно помест.	фугасными/ бронебойными
4	305/40	Обуховский	Ш 140	35°	110	1,2 1,5	320 312	390 0	У всех трех калибров
14	203/50
М 190	25° башен. 19° каземат.		111 77	54	1680 1861	1604 336
12	120/45
130 240	20°		56	10 8	2400 2516	3103 0
4	75/50
		•	65°	•	10—12	•	•
2	47
•	•	•	15—20	•	400 боевых	—
2	Зенитн. пулем.	Тульский	•	•	•	600 450	•	14840	—
Наличие дальномеров: один Паляена, четыре 9-фт Барра и Струда, один 4,5-фт Барра и Струда, один 3-фт Барра и Струда, один 3-фт Барра и Струда (штабной), пять Мякишева (тумб две). Предположения о замене орудий: в 1915 г. предполагается переменить все 12-дм и 8-дм орудия. Сведения о скорострельности — приведены по списку, составленному МГШ в 1917 г. и другим источникам.

 

Для оперативности действия флот был разделен (пожалуй что впервые в его истории) на самостоятель­ные маневренные группы. Первую составили дредноу­ты "Севастополь", "Полтава", эсминец "Новик" и полудивизион особого назначения. Вторую — "Гангут", "Петропавловск" и дивизион из восьми новых (в дей­ствительности еще ожидавшиеся готовностью) мино­носцев. Третью группу составила вся пока еще 1-я бри­гада линейных кораблей—от "Андрея Первозванного" до "Славы" с добавлением крейсеров "Богатырь" и "Олег". Четвертая группа — "Рюрик", "Баян", "Адми­рал Макаров" и 1 -я минная дивизия (1 -и и 2-й и 4-й ди­визионы). Пятая — "Россия", "Громобой", 2-я минная дивизия (3-й и 5-й дивизионы). "При флоте" числились крейсера "Аврора", "Диана", минные заградители "Амур" и "Енисей", две английские подводные лодки, "Акула" и четыре подводные лодки типа "Дракон").

В чрезвычайно ожесточенном бою игра приво­дила к потерям всех четырех дредноутов, всей 1-й бри­гады, "Рюрика", 8 крейсеров, 25 эсминцев и четырех подводных лодок. Но и у немцев из всех сил прорыва, форсировавших центральное заграждение, должно было остаться только "два сильно поврежденных ли­нейных корабля, четыре легких крейсера, семь по­врежденных миноносцев и три подводные лодки".

Отчеты по всем играм (их на 1-й бригаде повто­ряли до июля 1915 г.) сопровождались обстоятельной хроникой событий и множеством карт, демонстриро­вавших ход операции, расстановку сил и развитие от­дельных боевых столкновений.

Со временем вместе с множеством белых пятен, еще и сегодня оставшихся в истории русского флота, будет, надо думать, проведено и изучение этих игр, проводившихся во время войны. Пока же нельзя не за­метить условность степени поражаемости кораблей, приводившую к столь фантастическим потерям. В этом смысле игра слишком уж напоминала шахмат­ную с последовательным исчезновением с поля всех фигур. Впрочем, очень трудно было учесть все измен­чивые факторы боя: погоду, солнечное освещение, выбор дистанции боя, а также точность прицелов, дальномеров, скорострельность, меткость стрельбы, и, наконец, искусство маневрирования кораблей и уп­равление огнем.

Роль всех факторов в правилах военно-морс­ких игр, которыми были заняты "Андрей Первозван­ный" и остальные корабли бригады, учесть, конечно, было невозможно. Они как и элемент "военного счас­тья", могли проявиться в самые неожиданные момен­ты и обстоятельства. Но игры учили главному — ис­кусству предвидения, и полезность их была, конечно, неоспорима. Признать пришлось более понятный и очевидный фактор — ограниченные возможности ко­раблей с малой скоростью. При операциях у берегов противника приходилось думать о том, чтобы дать таким кораблям возможность своевременно отсту­пить. Неизвестно, было ли проведено штабом коман­дующего флотом полное обобщение опыта игр — от­четы о них из штаба бригады предполагались еще в конце июля 1915 г. — но несомненно, что главнейшие их уроки были реализованы в действиях флота. Это сказалось, в частности, в резком расширении — по­чти вдвое — операционной зоны с созданием новых постоянных рубежей обороны — Або-Оландского на севере и Моонзунд—Церельского на юге.

Реальностью стало разделение флота на манев­ренные группы. Они теперь, несколько переформиро­вавшись, включали: первая — "Петропавловск", "Гангут", "Олег"; вторая — "Севастополь", "Полта­ва", "Россия"; третья — "Андрей Первозванный", "Император Павел I", "Богатырь"; четвертая — "Це­саревич", "Слава"; пятая — "Рюрик", "Адмирал Ма­каров", "Баян"; шестая — "Громобой", "Аврора", "Диана". Каждая, как отмечалось в труде "Флот в мировой войне" (Т.1., М., 1964. с. 157), представляла собой "артиллерийскую тактическую группу, манев­рирующую раздельно в интересах общей задачи". Как объяснялось далее, это подразделение соответствова­ло значительно переработанному новому плану боя на центральной минно-артиллерийской позиции. В нем были развернуты и конкретизированы способы боя в данных условиях и определены задачи всех шести ма­невренных групп по отражению прорыва германского флота через линию обороны. Так, "линейные корабли 1-й, 2-й, 3-й и 4-й групп должны были главным калиб­ром совместно с береговой артиллерией вести огонь по главным силам противника, форсирующим минное заграждение, а противоминной артиллерией совместно с крейсерами всех шести групп — по тральщикам.

Миноносцам 7-го, 8-го, 9-го и 5-го дивизионов, развернутым между внутренней кромкой минного заг­раждения, ставилась задача борьбы с миноносцами и подводными лодкам противника. На подходах к мин­но-артиллерийской позиции развертывались две линии подводных лодок: одна на меридиане Оденсхольм— Аякс, другая га линии Пакерорт—Хегбогшер для предварительных ударов по противнику. Наблюдение за входом в Финский залив возлагалось на полудиви­зион особого назначения с эскадренным миноносцем "Новик", самолеты, посты СНиС и радиотехнические средства. Крейсерский дозор в устье Финского залива отменялся". Предусматривалось несколько вариантов действий противника, сообразно которым менялись за­дачи и расположение отдельных тактических групп.

Первое задание в кампании 1915 г. получила четвертая маневренная группа. Чтобы опередить воз­можность появления германских подводных лодок и успеть взять под охрану порученный им Або-Оландский район (были сведения о намерениях немцев со­здать здесь временную базу для подводных лодок и миноносцев), "Цесаревич и "Слава" под проводкой ле­доколов 1-5 апреля совершили ледовый поход до рей­да Пипшер. Здесь корабли обеспечивали охрану се­верного фланга передовой позиции.

Самостоятельный боевой поход в открытое море кораблям выпало совершить 19 июня/2 июля 1915 г., когда во главе со "Славой" должны были поддержать отряд русских крейсеров, вступивших в бой с немец­кими. Но вызов оказался ошибочным — командую­щий 1-й бригадой крейсеров контр-адмирал М.К. Бахирев (1868-1920) слишком переоценил силы немецкого отряда. Потеряв выбросившийся на скалы "Альбатрос", немецкие крейсера поспешили отсту­пить. Помощь линейных кораблей не понадобилась, и они, слыша на подходе гул канонады, встретились с русскими крейсерами не доходя 100 миль до места боя. Рискованный выход, хотя и в охранении минонос­цев и с применением противолодочного зигзага, обо­шелся благополучно.

"Андрей Первозванный" и "Император Павел I" во время боя находились на внутреннем Гельсингфорском рейде и вместе со всем флотом экипажи ко­раблей трехкратным "ура" приветствовали возвра­щавшиеся с победой крейсера контр-адмирала Бахирева: "Адмирал Макаров", "Баян", "Рюрик" и "Богатырь" ("Олег" сразу ушел в Кронштадт).

В бою у о. Гогланд (по немецкой версии — "бой у "Эстергарна" Ролльман Г. Война на Балтийском море. 1915 г., М., 1935. с. 154) русские корабли, одна­ко, сумели реализовать лишь незначительную часть представлявшихся им исключительно выигрышных возможностей. Проще говоря, весь немецкий отряд (крейсера "Роон", "Аугсбург", "Любек", заградитель "Альбатрос" и семь 27-30-уз миноносцев), на который крейсера адмирала Бахирева были наведены блестя­щей радиоразведкой И.И. Ренгартена, мог бы, при большей организованности со стороны русских, быть уничтожен полностью.

Все эти и тогда, конечно, понятные всему флоту вопросы должны были вызывать немалые дискуссии и в кают-компании "Андрея Первозванного". Все пони­мали, что нельзя позволять промахов, допущенных бригадой крейсеров, что при встрече с германскими дредноутами русским линейным кораблям придется выдержать неизмеримо более тяжелый бой и что гото­вится к этому бою надо с еще большей основательнос­тью, чем прежде. Ведь каждый день мог пробить тот час испытания, когда признавать свои промахи и ис­правлять ошибки будет уже поздно.