Глава 7
ПУТЬ К ЦУСИМЕ
ПОДГОТОВКА К ПОХОДУ
Возвратившись в Россию, корабль получил новое назначение: его включили в состав 2-й Тихоокеанской эскадры. Весть эта никого не удивила. Было бы странным, если бы новейший корабль остался в стороне.
Вопрос о формировании 2-й Тихоокеанской эскадры и отправке ее на помощь морским силам Тихого океана возник не сразу с началом войны. Лишь во второй половине марта было принято решение о ее комплектовании, которое началось не спеша, с прохладцей. Слишком далеко был театр военных действий, и официальные круги Петербурга были настроены оптимистически. Гибель 31 марта эскадренного броненосца «Петропавловск» с командующим Тихоокеанским флотом вице-адмиралом С. О. Макаровым, на которого возлагались большие надежды, всколыхнула правительственные круги и общественное мнение и заставило Морское ведомство энергично приняться за подготовку эскадры к походу. Подготовкой кораблей занимался главный командир флота и портов, начальник обороны Балтийского моря вице-адмирал А. А. Бирилев под общим руководством начальника ГМШ контр-адмирала З. П. Рожественского, который и был назначен командующим этой эскадрой.
Прибыв 5 апреля в Либаву, «Аврора» сразу же включилась в подготовку к новому походу. 8 апреля она была поставлена в сухой док для осмотра корпуса и устранения течи сальника головы руля. При осмотре обнаружилось, что кожух правого гребного вала утерян, а левый ждет та же участь, поскольку все заклепки оказались расшатанными. Кроме того, отдельные листы медной подводной обшивки оказались местами задранными, а то и утерянными.
Если вопрос с обшивкой был решен на месте, то кожух пришлось заказывать в Петербурге, а когда его доставили, оказалось, что не хватает целого листа. И опять — гонцы в столицу. Два месяца в итоге простоял крейсер в доке, пока не были установлены на место кожухи. Правда, чтобы не терять даром времени, на корабле исправили электрическую проводку к отличительным огням и освещение верхней палубы, заменили уплотнительную резину иллюминаторов и артиллерийских портов, вновь прочеканили все пазы наружной обшивки, все обухи на корпусе поставили на заклепки вместо винтов (винтовая резьба глубиной 6,4 мм не выдерживала нагрузок), установили две стрелы Тамперлея грузоподъемностью 1 т и лебедки к ним. 4 июня крейсер вышел из дока, после чего был перекрашен в боевые цвета 2-й Тихоокеанской эскадры — черные борта и светло-желтые трубы.
8 мая «Аврора» прибыла в Кронштадт. Здесь специалисты Обуховского завода отремонтировали накатники пяти 152-мм пушек, а ко всем до этого открытым орудиям главного калибра установили стальные трапецеидальные щиты толщиной 25,4 мм с прорезями для прицелов. 112 Оптическими прицелами были снабжены все 152-мм и 75-мм пушки крейсера. На носовом мостике были поставлены два трехлинейных пулемета системы, «максим». Кроме того, исходя из опыта 1-й Тихоокеанской эскадры, требовалось усовершенствовать защиту боевой рубки от осколков. Для этой цели на Адмиралтейских Ижорских заводах изготовлялись специальные отражатели как для «Авроры», так и для других кораблей. Установка их предусматривалась собственными средствами. Однако отражатель так и не был готов к выходу «Авроры» 113.
Изменения коснулись и средств связи. Взамен приборов беспроволочного телеграфа, изготовленных кронштадтской мастерской, была установлена, как и на всех кораблях эскадры, аналогичная аппаратура системы Слабо и Арко берлинской фирмы «Телефункен», обеспечивающая прием сообщений на ленту аппарата Морзе на расстоянии до 100 миль 114. Увеличилось и количество средств зрительной связи. Для дальней сигнализации были установлены второй (дополнительный) комплект бело-красных фонарей Табулевича на специальном гафеле грот-мачты и два комплекта фонарей для цифровой сигнализации (один — на правом ноке фок-мачты, второй — на левом ноке грот-мачты).
В мае истек годовой гарантийный срок ответственности Общества Франко-Русских заводов за машины и котлы крейсера. Благодаря постоянному внимательному уходу и большой работе корабельных механиков, в течение полугодового плавания «Авроры» ее механизмы были отлажены и приработаны. Старший судовой механик Н. А. Петров докладывал рапортом командиру, что «главные и вспомогательные механизмы крейсера, котлы и трубопроводы находятся в настоящее время во вполне исправном состоянии, и повреждений, происходящих от неправильной или дурной выделки вещей или недоброкачественного металла, или неправильной установки, не имеется...» 115 Это же подтвердил и назначенный на место Н. А. Петрова старший инженер-механик Н. К. Гербих.
Много было сделано для улучшения вентиляции на корабле. Часть помещений (рефрижераторной машины, бани, провизионных кладовых, судовой мастерской) оборудовали вентиляцией. В помещениях боевых динамо-машин, лазарета и шпилевой машины установили вентиляторы производительностью 1500 м3/ч (вместо 300 м3/ч).
Одним словом, технические средства крейсера и его оружие были готовы к новому походу. На крейсере началась интенсивная боевая подготовка. Были произведены стрельбы из минных аппаратов, метание мин с паровых катеров, отработаны постановка мин заграждения с минных плотиков и противоминных сетей заграждения.
11 июля произошла смена командиров. Вместо капитана 1 ранга И. В. Сухотина был назначен капитан 1 ранга Евгений Романович Егорьев, широко образованный, опытный моряк, показавший блестящие способности за время командования новым учебным кораблем — военным транспортом «Океан».
Командир крейсера «Аврора» капитан 1 ранга Е. Р. Егорьев.
12 августа вместе с другими кораблями 2-й Тихоокеанской эскадры «Аврора» перешла в Ревель (Таллин). Однако через неделю крейсер возвратился в Кронштадт для установки перепускных клинкетов на носовой водонепроницаемой переборке отделений бортовых машин. Решение об установке этих клинкетов было принято еще в 1903 г., но тогда их так и не успели сделать до ухода корабля на Дальний Восток, а после изготовления отправили вслед «Авроре» в Порт-Артур на пароходе «Манчжурия». Однако «Аврора», как уже отмечалось, была возвращена на Балтику, а «Манчжурия» 27 января 1904 г. была захвачена японцами. Кронштадтскому пароходному заводу пришлось вновь изготовить клинкеты и установить их на корабль. Кроме этого, Обществом Франко-Русских заводов были выполнены некоторые работы по механической части.
29 августа крейсер «Аврора» теперь уже надолго простился с Кронштадтом и ушел в Ревель. За время пребывания в Ревеле, наряду с несением дозорной службы, проводились артиллерийские стрельбы как по морским, так и по береговым целям. Всего было проведено 10 артиллерийских стрельб и израсходовано 108 — 152-мм, 453 — 75-мм и 713 — 37-мм снарядов. Почти накануне ухода из Ревеля специалисты германской фирмы «Шихау» на 13 кораблях (в том числе и на «Авроре») установили механические семафоры — еще одно средство зрительной связи. Крылья семафоров крепились к специальной стеньге, которая могла разворачиваться на нужный угол для улучшения видимости корреспонденту. В темное время крылья подсвечивались электрическими лампочками. Такое обилие средств зрительной связи на кораблях эскадры при наличии на них станций беспроволочного телеграфа говорило о недоверии к этому новому виду связи со стороны командующего контрадмирала З. П. Рожественского.
В СОСТАВЕ 2-й ТИХООКЕАНСКОЙ ЭСКАДРЫ
После проведенного 27 сентября на Ревельском рейде царского смотра уходящих на Дальний Восток кораблей, крейсер 1 ранга «Аврора» в составе. 2-й Тихоокеанской эскадры перешел в Либаву, откуда должен был начаться поход. К моменту выхода на корабле находились: командир капитан 1 ранга Е. Р. Егорьев, старший офицер капитан 2 ранга А. К. Небольсин, старший штурманский офицер лейтенант К. В. Прохоров, старший артиллерийский офицер лейтенант А. Н. Лосев, старший минный офицер лейтенант Г. К. Старк, ревизор лейтенант А. А. Захаров, вахтенные начальники — мичман Г. Л. Дорн, мичман М. В. Щаховский и мичман А. В. Терентьев, младший штурманский офицер мичман Б. Н. Эймонт, младший артиллерийский офицер лейтенант князь А. В. Путятин, младший минный офицер мичман Б. П. Ильин, водолазный офицер мичман В. В. Яковлев, вахтенные офицеры — прапорщик по адмиралтейству Э. Г. Берг и прапорщик по адмиралтейству М. Я. Сорокин, старший судовой механик старший инженер-механик Н. К. Гербих, помощник старшего судового механика младший инженер-механик Н. Ф. Шмоллинг, младший судовой механик младший инженер-механик Н. И. Капустинский, младший судовой механик младший инженер-механик Ч. Ф. Малышевич, младший судовой механик прапорщик по механической части М. К. Городниченко, старший судовой врач — надворный советник М. М. Белов, младший судовой врач —лекарь А. М. Бравин, священнослужитель отец Анастасий, 11 кондукторов и 538 унтер-офицеров и матросов (всего 572 человека) 116.
2 октября 1904 г. основная часть кораблей 2-й Тихоокеанской эскадры вышла из Либавы в свой беспримерный поход. В состав эскадры входили: эскадренные броненосцы «Князь Суворов» (под флагом адмирала Рожественского) 117 , «Император Александр III», «Бородино», «Орел», «Ослябя», «Сисой Великий», «Наварин»; крейсера 1 ранга «Адмирал Нахимов», «Аврора», «Дмитрий Донской», «Светлана»; крейсера 2 ранга «Жемчуг» и «Алмаз»; миноносцы «Бедовый», «Блестящий», «Безупречный», «Быстрый», «Буйный», «Бравый», «Бодрый»; транспорты «Камчатка» (мастерская), «Анадырь», «Китай», «Корея», «Малайя», «Князь Горчаков»; водоотливной пароход «Метеор», .спасательный буксирный пароход «Русь». Эскадру до Балтийских проливов сопровождал ледокол «Ермак».
Корабли, которые не были готовы к выходу эскадры (крейсер 1 ранга «Олег», крейсер 2 ранга «Изумруд», вспомогательные крейсера «Рион» и «Днепр», миноносцы «Громкий», «Грозный», «Пронзительный» и «Резвый») должны были войти в состав отдельного отряда и присоединиться к эскадре, догнав ее по пути на Дальний Восток. Командиром этого отряда был назначен капитан 1 ранга Л. Ф. Добротворский (командир крейсера «Олег»).
Перед 2-й Тихоокеанской эскадрой стояла задача пройти тремя океанами, достичь Порт-Артура и соединиться с 1-й Тихоокеанской эскадрой для того, чтобы достичь господства на море и сорвать доставку пополнений и снабжение сухопутных войск Японии, которые вели действия против русских на континенте. «Сотни миллионов рублей были затрачены на спешную отправку балтийской эскадры. С бору да с сосенки собран экипаж, наскоро закончены последние приготовления военных судов к плаванию, увеличено число этих судов посредством добавления к новым и сильным броненосцам «старых сундуков». Великая армада, — такая же громадная, такая же громоздкая, нелепая, бессильная, чудовищная, как вся Российская империя, — двинулась в путь...» 118
На всем пути следования от Балтийского моря до Тихого океана Россия не имела своих военно-морских баз и портов, в которых можно было бы произвести необходимый ремонт кораблей и пополнить их запасы. Английское правительство, находившееся в союзе с Японией, приложило немало усилий для того, чтобы затруднить и задержать переход русской эскадры. Путем нажима на нейтральные государства Лондон добился того, что некоторые государства, в том числе и союзница России — Франция, отказались снабжать русскую эскадру в пути и запретили заходить ей в свои порты.
Есть основания предполагать, что Англией был спровоцирован (с целью задержать продвижение 2-й Тихоокеанской эскадры) и так называемый «Гулльский инцидент», в котором крейсер «Аврора» получил свое «боевое крещение» 119.
Этот инцидент произошел в ночь с 8 на 9 октября в Северном море в районе Доггер-Банки при следующих обстоятельствах. Во время стоянки эскадры 7 октября у мыса Скаген командующий эскадрой получил сведения о присутствии на ее пути неизвестных миноносцев. Были приняты некоторые меры предосторожности, и эскадра, снявшись с якоря, двинулась по своему маршруту. Около 21 ч 8 октября с плавучей мастерской «Камчатка» по радиотелеграфу сообщили флагманскому кораблю броненосцу «Князь Суворов», что ее преследуют восемь миноносцев. При подходе к Доггер-Банке впереди был обнаружен силуэт трехтрубного корабля, который двигался без отличительных огней и шел курсом, пересекающим курс русской эскадры, что являлось грубым нарушением международных правил плавания судов в море. На эскадре решили, что ей грозит атака миноносцев, и с броненосцев открыли по неизвестному кораблю стрельбу. Но когда были включены прожекторы, оказалось, что расстрелу подверглись рыбацкие суда. Стрельбу прекратили. Однако за те 10 минут, пока она продолжалась, было потоплено одно рыболовное судно и несколько повреждено. Неожиданно на левом траверзе броненосца были замечены силуэты еще каких-то кораблей, по которым также была открыта стрельба. Но вскоре выяснилось, что это русские крейсера «Аврора» и «Дмитрий Донской».
В результате этого «боя» в «Аврору» попало пять снарядов в надводный борт и носовую дымовую трубу со своих же броненосцев. Были и человеческие жертвы: тяжело ранен и впоследствии скончался корабельный священник, и легко — матрос-комендор Григорий Шатило.
После Гулльского инцидента 120 английское правительство угрожало России разрывом дипломатических отношений. Однако царское правительство предприняло все меры, чтобы ликвидировать возникший конфликт, согласилось возместить убытки и обеспечить семьи погибших и раненых рыбаков пенсиями, лишь бы не сорвать переход 2-й Тихоокеанской эскадры» 121.
Как бы то ни было, поход продолжался. «Никакое донесение, никакое самое яркое описание не в состоянии изобразить всю тяжесть обстановки переходов второй эскадры. Первый раз в истории флотов всего мира все видели большую эскадру, которая, не имея ни морских баз, ни угольных станций, состоя из судов всевозможных типов, возрастов и требований, отважилась двинуться в такой далекий путь... Весь переход от Танжера до Мадагаскара был беспрерывной угольной операцией. Как только эскадра приходила на рейд, где ожидали ее угольщики, тотчас к борту подводился угольщик, и все лебедки, все стрелы Тамперлея начинали моментально работать. В это время начинались бесконечные переговоры с местной администрацией, посылались многочисленные телеграммы в метрополию, мы употребляли все старания затянуть переговоры, пользуясь временем для угольной операции. Погрузка угля обратилась в спорт, грузили на призы. Окончив погрузку угля, отряд тотчас выходил в море и следовал дальше»,— писал в одном из писем в Россию старший флаг-офицер штаба командующего эскадрой лейтенант Е. В. Свенторжецкий. 122
Изнурительное плавание в условиях тропиков, бесчисленные угольные погрузки, которые приходилось производить либо в открытом океане, либо в плохо защищенных от ветров бухтах, заняло более семи месяцев. Было пройдено около 20 тыс.. миль — почти длина экватора.
Уровень боевой подготовки на эскадре был низким, так как команды судов наполовину состояли из новобранцев и из матросов запаса, которые не знали или уже забыли технику. Слабо были подготовлены и офицеры, призванные из запаса. Было решено, что основная подготовка будет проводиться во время похода. Особенно большие надежды возлагались на учебные стрельбы, так как большинство кораблей, и в первую очередь только что вступившие в строй броненосцы, до того времени ими не занимались. А уж стрелять всей эскадрон никто не мог. Но этого выполнить не удалось: транспорт со снарядами так и не догнал эскадру, а поскольку практические снаряды на кораблях отсутствовали, то пришлось, экономя боезапас, ограничиться выполнением всего лишь пяти стрельб.
Тем не менее крейсер «Аврора» выделялся среди кораблей эскадры в лучшую сторону. Сказалась сплаванность команды в предыдущем походе в составе отряда адмирала Вирениуса и опытность уважаемого всеми авроровцами командира крейсера капитана 1 ранга Е. Р. Егорьева, который сумел создать на корабле дружный боевой экипаж. В таких тяжелых, изнурительных работах, как погрузка угля, принимала участие вся команда крейсера, включая и офицеров. В работах не участвовали только те, кто в тот момент нес вахту. «Впервые видел, как авроровцы грузят уголь,— вспоминал старший врач «Авроры» В. С. Кравченко,— участие принимают решительно все. Белоручек нет. Франтоватых офицеров не узнать — все превратились в эфиопов». 123 Командир крейсера писал в своем дневнике: «Двойное количество угля еще никогда ни один корабль не принимал... Однако работа была исполнена офицерами и командой молодецки: в 17 часов приняли 1300 тонн». 124 Даже раздражительный, вечно недовольный командующий эскадрой неоднократно отмечал с положительной стороны «Аврору» и рекомендовал перенимать ее опыт другим кораблям, о чем свидетельствует его приказ от 22 февраля 1905 г. за № 127:
Предписываю завтра, 23 февраля, к 8 1/2 часам утра собраться на крейсере I ранга «Аврора» всем старшим офицерам судов эскадры, всем старшим артиллерийским офицерам и всем офицерам, заведующим жилыми палубами, и осмотреть, как следует размещать уголь, принимаемый сверх полного запаса, чтобы не препятствовать действию всей артиллерии, не нарушать удобств подачи, не закрывать доступа к вспомогательным механизмам и не создавать условий, благоприятных для самовозгорания угля, и в каком порядке следует при этом держать командные вещи и койки, вынутые из сеток и рундуков... Также осмотреть устройство защит от осколков из сетей заграждения и коек... Прошу командира крейсера «Аврора» организовать осмотр так, чтобы он был поучителен для всех собравшихся офицеров и чтобы не были пропущены такие детали, как устройство выгородок и удобных проходов в тесных помещениях. 125
Известный всему флоту как образованный, бесстрашный моряк и образцовый командир, Е. Р. Егорьев понимал, что успешное выполнение задач кораблем во многом зависит не только от уровня боевой подготовки и дисциплины, но и от морального климата на корабле. Он полностью изжил рукоприкладство и многое сделал для того, чтобы заложить на крейсере добрые традиции. Верными помощниками ему в этом деле были большинство офицеров корабля, особенно молодежь. На крейсере использовали любую возможность, чтобы развлечь команду в таком тяжелом походе. Запись в Историческом журнале от 19 ноября 1904 г. сообщает:
...С разрешения адмирала, согласно установившемуся обычаю, утром на крейсере совершено празднование перехода через экватор, в южное полушарие. Процессия богов Нептуна и Амфитриды под оглушительные раскаты музыкальной какофонии — все музыканты преобразованы в негров — в присутствии многочисленной свиты остановились на полубаке; черти, рыбы, балерины и пр. своим видом, гримом доставили массу удовольствия команде, лишенной, благодаря военному времени, возможности схода на берег при полном отсутствии каких-либо иных развлечений. Многочисленная группа офицеров в изображении нижних чинов доставила также немало удовольствий, и весь бак, рубки, мостики, усыпанные густой толпой команды, надрывались от хохота. Особенно хорош был машинист Иванов — старший офицер, подходящий по фигуре, он скопировал его до мельчайших подробностей, были тут и старший штурман с секстаном, и мичмана, более или менее удачно изображенные; празднество окончилось общим купанием как офицеров, так и команды в особо сделанном чане — брезенте; все уплатили дань Нептуну.
Отсюда и впечатления старшего врача В. С. Кравченко, пришедшего на «Аврору» с крейсера 2 ранга «Изумруд» через четыре месяца после начала похода: «Первое впечатление от «Авроры» самое благоприятное. Команда веселая, бодрая, смотрит прямо в глаза, а не исподлобья, по палубе не ходит, а прямо летает, исполняя приказания. Все это отрадно видеть... Сегодня впервые слыхал наш оркестр, содержащийся на средства офицеров. Очень не дурен. По-моему, это не роскошь, а необходимая вещь на больших судах, где команды иногда до 1000 человек. Музыка чрезвычайно благотворно влияет на настроение, меняет его, вызывает особый подъем. На «Авроре» даже и авральные, и судовые работы исполняются под звуки оркестра: играется быстрый веселый «янки дудль», и и это время буквально вихрем взлетают на талях тяжелые барказы, полубарказы, катера. Лихо работает команда! Под звуки своего аврорского марша авроровцы полезут куда угодно. Как жаль, что во время боя оркестр не может играть. Впрочем, за ревом орудий его все равно и не услышишь. Все-таки инструменты наши решено во время боя не прятать в безопасное место — почем знать, может быть ко дну будем идти с развевающимися флагами под звуки гимна». 126
Забота командования «Авроры» о досуге личного состава не прошла мимо внимания командующего эскадрой, о чем говорит циркулярное письмо штаба, разосланное на все корабли эскадры:
Препровождаю ниже сего программу игр к развлечений для нижних чинов, имеемых быть на крейсере I ранга «Аврора» по случаю празднования Масленицы в воскресенье 27-го сего февраля. Штаб, по приказанию командующего эскадрой, имеет честь просить Ваше Высокоблагородие, не найдете ли и Вы возможность устроить что-либо подобное на вверенном Вам корабле.
Рейд Носи-бе. 25 февраля 1905 г.
Подписал: флаг-капитан, капитан 1 ранга
Клапье де Колонг
В прилагаемой программе, кроме игр прикладного характера и состязаний на призы (шлюпочные гонки, знание семафорной азбуки, прицеливание, бег через марс и др.), был и спектакль, в котором участвовали как матросы, так и офицеры. Кстати сказать, спектакли на крейсере не были редкостью, а иногда авроровская труппа выступала и на других кораблях эскадры.
Во время длительной стоянки у острова Мадагаскар (с 16 декабря 1904 г. по 3 марта 1905 г.) до эскадры дошли вести о падении Порт-Артура, гибели 1-й Тихоокеанской эскадры и поражениях на сухопутном фронте. Тут же были получены известия и о революционных выступлениях в России, которые тщательно скрывались от команд.
События на Дальнем Востоке с очевидностью показали, что продолжение похода 2-й Тихоокеанской эскадры бессмысленно, даже несмотря на то, что на соединение с эскадрой Рожественского «спешил» с Балтики отряд устаревших кораблей под командованием контр-адмирала Н. И. Небогатова. Это понимал и командующий эскадрой. В своей телеграмме Николаю II в середине февраля он писал: «Первая эскадра, имевшая перед войной 30 боевых судов разных рангов и 28 миноносцев, оказалась недостаточной для овладения морем. Второй эскадре, имеющей 20 боевых судов и только 9 миноносцев, задача овладения морем теперь не по силам, потому что от первой эскадры не осталось ничего, кроме броненосного крейсера «Россия». С присоединением Небогатова, силы также не будут достаточны для овладения морем. Прибавляя 4 плохих боевых судна, Небогатов прибавит 8 транспортов, защита которых свяжет движение эскадры...» 127
Однако напуганное революционными событиями в стране самодержавие «видело, что несчастный исход войны равносилен победе «внутреннего врага», т. е. победе революции. Поэтому на карту было поставлено все» 128. Царское правительство вопреки здравому смыслу приняло решение продолжать поход. 3 марта эскадра Рожественского простилась с Мадагаскаром, у которого пробыла более двух месяцев, и вышла в Индийский океан.
Этот последний большой переход Индийским океаном, хотя погода в общем и благоприятствовала ему, был наиболее трудным. Изнурительные погрузки угля на океанской волне, тропическая жара, и главное — моральное состояние людей, идущих почти на верную гибель, делали плавание чрезвычайно тяжелым. Почти никто на эскадре не верил в возможность прорыва во Владивосток.
«Нехорошо у меня на эскадре,— писал своим домашним З. П. Рожественский.— Два с половиной месяца стоянки на Мадагаскаре разнесли весь запас энергии, который был накоплен предыдущим мощным движением. Последние известия о полном разгроме армии окончательно докончили слабые душевные силы моего народа. Даже и небольшая часть беспечной молодежи повесила носы» 129. А в дневнике командира «Авроры» можно прочесть такую полную горечи ироническую запись, сделанную 5 марта: «Не захотел идти на войну один из молодых крокодилов, которого офицеры выпустили сегодня на ют для забавы, он предпочел выскочить за борт и погибнуть» 130. Заседание суда Особой комиссии — высшего судебного учреждения на эскадре — сделались обычным явлением. Преступления бывали серьезные и даже такие, за которые по законам военного времени полагалась смертная казнь. Но командующий эскадрой не утвердил ни одного такого приговора, считая, что применением смертной казни нельзя устрашить людей, которые знают, что идут на смертельный бой. Наиболее легким взысканием являлся арест в карцере с приставлением часового. Но вследствие чрезвычайной духоты и страшно высокой температуры в закрытых помещениях судов наказание это становилось прямо пыткой. Не только арестованные, но и часовые при этом часто заболевали, будучи не в силах перенести высокую температуру, задыхаясь от недостатка воздуха. И тем не менее на «Авроре» за весь переход не было ни одного случая грубого нарушения дисциплины. Весь личный состав крейсера мужественно переносил тяготы этого плавания.
За время, прошедшее с момента ухода из России, произошли некоторые изменения в кают-компании крейсера. Был списан по болезни ревизор лейтенант А. А. Захаров, взамен которого на корабль прибыл мичман М. Л. Бертенсон. На место погибшего в Гулльском инциденте священнослужителя был назначен иеромонах отец Георгий. А обязанности обоих судовых врачей, переведенных на другие корабли, стал исполнять надворный советник В. С. Кравченко, впоследствии автор известных воспоминаний о морском походе 1904—1905 гг. «Через три океана».
При проходе Сингапура (2 марта 1905 г.) от русского консула были получены сведения, что японские главные силы сосредоточены у северного берега Борнео, у острова Лабуана, а их крейсера и миноносцы — у островов Натуна. Неприятель был близко. Ввиду близости боя команда «Авроры» энергично принялась за работы по защите многих помещений и открытых участков палуб, которые в этом нуждались. «Лазарет и операционная устроены были так скверно, что ими в тропиках совершенно нельзя было пользоваться. Пришлось приспособлять новые помещения, устраивать возможную защиту их от артиллерийского огня. Вся провизия была сосредоточена почти в одном месте, а потому в случае затопления этой части судна 600 человек остались бы без еды. Многое в этом роде пришлось исправить. На верхней палубе пришлось устроить из запасных булливиновских противоминных сетей защиту от попаданий деревянных осколков мачт и траверзы из таких же сетей с матросскими койками для защиты прислуги орудий. Выломаны и убраны внутренние деревянные щиты бортов, могущие дать массу осколков»,— писал в дневнике командир «Авроры». 131 С этой же целью была разобрана и деревянная радиорубка, а вся аппаратура перенесена и смонтирована в помещении кормовой машины под броневой палубой. В церковной палубе был развернут центральный перевязочный пункт.
31 марта эскадра подошла к Индокитайскому полуострову, где задержалась на месяц, базируясь то в бухте Камранг (Кам-Рань), то в бухте Ван-Фонг, ожидая подхода кораблей контрадмирала Небогатова. 26 апреля эскадра контр-адмирала Небогатова, включавшая броненосец «Николай I» (флагманский корабль), броненосцы береговой обороны «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраксин», крейсер 1 ранга «Владимир Мономах», транспорты «Ливония», «Ксения» и «Курония», буксирный пароход «Свирь», соединилась с основными силами.
1 мая 2-я Тихоокеанская эскадра вышла в свой последний переход. На 224-й день с момента выхода из Либавы, в ночь на 14 мая 1905 г., 2-я Тихоокеанская эскадра вошла в Корейский пролив, где ее ожидал неприятельский флот под командованием адмирала Того.
Японский флот обладал целым рядом преимуществ по сравнению с русской эскадрой. Состав броненосных сил, хотя и включавших примерно такое же количество кораблей, был более однотипным. Корабли были вооружены современной артиллерией, имевшей большую скорострельность и дальность стрельбы, ее снаряды обладали более мощным взрывным действием. Сами корабли имели большую скорость и лучшее бронирование. По количеству миноносцев (30 больших и 33 малых), японский флот значительно превосходил русскую эскадру, имевшую в своем составе только девять миноносцев. Кроме того, район предполагаемых боевых действий был отлично изучен японцами, находился вблизи их собственных военно-морских баз. И, наконец, одним из главных преимуществ японского флота было то, что он был сплаван, имел уже достаточный опыт ведения войны на море против русских морских сил.
Встреча русских кораблей и японского флота произошла в Корейском проливе вблизи острова Цусима 132 (отсюда и название сражения). Сражение разгорелось днем 14 мая и окончилось ночью 15 мая полным поражением русской эскадры, несмотря на массовый героизм и самоотверженность, проявленные матросами и офицерами русских кораблей.
