Wundefwaffe

Блицкриг в Малайе

 

Тем временем, в Малайе тоже назревала катастрофа. Нельзя сказать, что ее приближение не ощущалось вовсе, но масштабы угрозы явно недооценивались, поскольку для усиления восточ­ных рубежей империи Британский Кабинет выделил только но­вейший линкор «Принс оф Уэлс», линейный крейсер «Рипалс», авианосец «Индомитебл» и четыре эсминца.

Сбор всего оперативного соединения был назначен 28 нояб­ря в Коломбо, но авианосец по пути на Дальний Восток сел на мель, и с поврежденным днищем в конце концов был отправлен на ремонт. Остальные корабли уже 2 декабря бросили якоря в га­вани Сингапура, зримо демонстрируя его жителям незыбле­мость британского присутствия в этом уголке земли.

Но это впечатление оказалось обманчивым. С каждым днем обстановка в регионе накалялась. В конце ноября из Сайгона пришло сообщение о том, что Япония намеревается высадить свои войска в Южном Сиаме. Сообщению не придали большого значения, но в качестве меры предосторожности английское ко­мандование отдало приказ разведывательным экипажам еже­дневно проводить полеты над морем в восточном направлении. Однако в соответствии с указаниями Комитета начальников шта­бов британских вооруженных сил было объявлено, что «боевым кораблям и самолетам не будет отдан приказ на атаку кораблей и судов противника, даже если последние будут обнаружены».

3 декабря летчики обнаружили в море два крупных неопознан­ных транспорта, а 6-го экипажи «Хадсонов» засекли два каравана, состоявшие из 22 и 21 судов, прикрываемые линейным кораблем класса «Конго» (предположительно), семью крейсерами и 17 эс­минцами. Обе группы находились в 70 милях от побережья Индо­китая и двигались в западном направлении. Это был первый эше­лон 70-тысячной 25-й японской армии генерала Ямаситы. Их действия поддерживала армейская (3-я Воздушная армия) и мор­ская (22-я авиафлотилия) авиация. Оба этих объединения насчи­тывали соответственно 447 и 154 самолета, против которых анг­личане могли выставить только 332 боевых машины.

Командование в Сингапуре поняло, что времени терять уже больше нельзя и объявило тревогу в гарнизонах и на аэродро­мах. Но низкая облачность и туман, затянувший район нахожде­ния конвоев, не позволили продолжать слежение за вражескими соединениями.

В тревожном ожидании прошло четыре дня, а утром 8 декаб­ря в 03:20 операторы береговых РЛС передали сообщение о приближении к Сингапуру группы неизвестных самолетов. В 04:00 английское командование получило информацию о высад­ке японских морских десантов на территории Таиланда, в районе Сингора и Патани и о продвижении вражеских сил к границе с Малайей. Спустя 15 мин 17 японских двухмоторных бомбарди­ровщиков G3M из авиагруппы «Михоро», базировавшейся к се­веру от Сайгона (их-то и обнаружили в 03:20 операторы РЛС), уже были над Сингапуром.

Несмотря на своевременно переданное сообщение, поднять на перехват истребители из-за царивших в штабах неопределен­ности и бестолковщины не удалось, как впрочем и организовать зенитный огонь с кораблей и береговых батарей. Ярко освещен­ный город представлял собой прекрасный ориентир для японских пилотов. И потому основная масса бомб разорвалась в китайских кварталах (Чайна-таун), убив и ранив множество гражданских лиц. Аэродромы Селетар и Тенга, а так же военно-морская база Сингапур, благодаря затемнению почти не пострадали.

Поскольку крупных наземных сил в районе десантирования японцев англичане не имели, то задачу разгрома десантов возложили на бомбардировочную авиацию и эскадру линкоров, полу­чившую наименование оперативное соединение «Z» (Task Force Z), командиром которого был назначен адмирал Т. Филлипс. Надо сказать, что он прекрасно сознавал всю рискованность этой за­теи, поскольку британское командование имело слабое пред­ставление о численности, боевой эффективности и дислокации базовой авиации противника. Из-за отсутствия точных сведений, конкретная информация подменялась предположениями, осно­ванными на попытках провести аналогию между возможностями торпедоносной авиации Японии и ее партнеров по «Оси».

Англичане полагали, что японские тяжелые самолеты берего­вого базирования уж никак не превосходят по своим характери­стикам аналогичные машины Германии и Италии, и поэтому мар­шрут похода был проложен таким образом, чтобы британская эс­кадра не приближалась к побережью французского Индокитая, оккупированного японцами, ближе чем на 170 миль — расстоя­ние, несколько превышающее максимальный боевой радиус не­мецких торпедоносцев Не-115 при полной нагрузке (одна торпе­да массой около 800 кг). Опасность же подвергнуться бомбарди­ровке с горизонтального полета и большой высоты практически в расчет не принималась, поскольку вероятность попадания бомбы в маневрирующий на скорости 25 узлов корабль была ни­чтожна (что впоследствии и подтвердилось).

Появившийся над Сингапуром утром 8 декабря 1941 г. экипаж японского разведчика С5М после возвращения на базу доложил о видимых результатах проведенной накануне бомбардировки и, в числе прочего, отметил наличие в гавани двух явно не повреж­денных крупных боевых кораблей. В связи с задержкой прохож­дения информации о прибытии этих кораблей японское коман­дование решило принять срочные меры, чтобы не позволить им помешать высадке морского десанта в Сингоре, где британские линкоры способны были посеять хаос среди транспортных судов и, в полном смысле слова, «перебить всю посуду». Эффективной могла стать лишь торпедная атака с воздуха, поскольку японцы сознавали, что вновь прибывшие корабли англичан значительно превосходят по огневой мощи оба их линкора старого образца («Конго» и «Харуна»), выделенные для прикрытия десантов.

8 декабря в 17:35 «Принс оф Уэлс» (под флагом Филлипса) и «Рипалс» вышли в море с эскортом из трех британских эсминцев — «Тенедос», «Электра», «Экспресс» и одного новозеландского «Вэмпайер». Двигаясь на север с 25-узловой скоростью, Филлипс намеревался перехватить значительную часть японских

транспортов у Сингора на рассвете 10 декабря. Еще перед выхо­дом в море был сделан запрос на ведение постоянной воздушной разведки впереди по курсу соединения на расстоянии 100 миль и района Сингоры 9-10 декабря. Кроме того, на 10-е число было за­требовано истребительное прикрытие для оперативного соеди­нения. Однако потеря англичанами аэродромов Кота Бару, Гон Кеда и Мачанг, непригодность к использованию Алор Стар и Сунгей Патани после налетов японской авиации, серьезно осложня­ли маневр оставшимися силами истребительной авиации. Тем не менее, уже в море адмирал получил положительный ответ на свое требование. Сознавая, что успех операции во многом определя­ет наличие «воздушного зонтика» над кораблями, английское ко­мандование выделило для прикрытия 453-ю истребительную эс­кадрилью. К сожалению, плохое прохождение радиосигнала не позволило точно принять сообщение из Сингапура и Филлипс оз­накомился с ошибочно дешифрованной радиограммой, гласив­шей, что, с одной стороны, «истребительное прикрытие не может быть обеспечено ни при каких обстоятельствах», а с другой, тре­бовавшей, «как можно скорее нанести удар по японским десан­там». Эта ошибка серьезно повлияла на последующие решения адмирала и в значительной степени способствовала трагическо­му для английской эскадры исходу операции.

Первое время англичанам сопутствовала удача. Теплый дождь, дымка и низкая облачность эффективно обеспечивали прикрытие кораблей с воздуха. Филлипс направился к востоку от островов Анамбас, с тем, чтобы обойти предположительно по­ставленные японцами минные поля, а затем повернуть на север. Утром 9 декабря над Сингапуром вновь появился С5М, эки­паж которого не смог правильно идентифицировать находивши­еся в гавани суда и принял за линкоры два крупных транспорта. Переданное разведчиком сообщение успокоило японское ко­мандование, но уже в 14:00 от благодушия не осталось и следа: эскадра «2» была обнаружена японской подводной лодкой I-65, командир которой лейтенант Харада немедленно сообщил эту новость по радио адмиралу Кондо. «Асдики» британских эсмин­цев нащупали лодку, и той пришлось уходить на спасительную глубину под градом глубинных бомб. Нервная обстановка на бор­ту после атаки стала причиной ошибки, вкравшейся в передан­ную радиограмму. Согласно полученному японским командова­нием сообщению, английские корабли находились в районе 7° северной широты и 105° восточной долготы, держа курс на се­вер. Ошибка в счислении составила свыше 120 миль.

Между тем переданное экипажем суб­марины сообщение повергло японцев в шок. Все японские крейсеры, обеспечи­вавшие прикрытие десантов, получили приказ организовать завесу и выслать ги­дропланы в район обнаружения британ­ских кораблей. Однако первым самоле­том, установившим контакт с линкорами, была «Каталина» из 205-й эскадрильи Ко­ролевских ВВС. Вынырнув в 13:00 из низ­ких облаков, летающая лодка просигнали­ла, что японские войска высаживаются к северу от Сингора. В это же время япон­ская 7-я эскадра крейсеров взяла курс на восток, направившись на соединение с главными силами, крейсировавшими юго-1 восточнее мыса Камбодия. В случае даль­нейшего обострения обстановки адмирал Кондо намеревался всеми имеющимися силами в предутренние часы 10 декабря, атаковать британскую эскадру, навязав ей торпедно-артиллерийский бой, правда, как он говорил впоследствии, «без особых шансов на успех...»

В это время в Сайгоне были подняты в воздух самолеты 22-й японской авиафло­тилии, экипажи которых получили приказ на проведение торпедной атаки. Однако, несмотря на длительные ночные поиски, цель не была обнаружена. Впрочем, один раз была поднята тревога, когда командир 2-й эскадрильи авиагруппы «Михоро», лей­тенант Хаширо Такеда обнаружил кильва­терные струи больших кораблей. Он выпу­стил сигнальную ракету, и по радио вызвал остальные торпедоносцы, но в этот мо­мент предполагаемая жертва начала неис­тово подавать сигналы, в результате чего выяснилось, что Такеда готовился атако­вать флагманский корабль адмирала Озава — тяжелый крейсер «Токай»! Во избежание подобных ошибок в дальнейшем, поисковая группа была отозвана, и после долгого, напряженного полета самолеты при­землились на авиабазах Сайгона.

Провидение хранило британские корабли, оставляя их необна­руженными, поскольку один раз в течение ночи две эскадры, японская и английская, находились, вероятно, не более чем в 20 милях друг от друга. Поскольку на «Принс оф Уэлс» в этот момент оказался неисправным радар для обнаружения надводных целей, а японцы вообще не имели подобной техники, то «счастливая» встреча не состоялась. Причина, по которой японцы потерпели неудачу в поисках английского флота, заключалась не в недоста­точной всеохватности поиска, а во внезапном изменении курса соединением противника, связанного с переменой планов адми­рала Филлипса. Когда ранним вечером 9 декабря британская эс­кадра достигла широты Кота-Бару, на экране радара воздушных целей был отмечен всплеск, означавший приближающийся само­лет. В 17:45 дождевые облака, прикрывавшие корабли, рассея­лись и сигнальщики увидели японский гидроплан. Это был Е13А с крейсера «Кину». Его пилот также опознал корабли, но затем его внимание привлекла японская подводная лодка I-58, следовав­шая на почтительном удалении от английской эскадры. Верхняя вахта подлодки не смогла опознать самолет и после сигнала «воз­душная тревога», субмарина срочно погрузилась, в результате чего подлодка потеряла контакт с противником. Эти действия убедили экипаж разведчика, что, помимо английских надводных кораблей, конвоям с десантом угрожают и удары из-под воды. Поэтому гидроплан остался в районе погружения, и в итоге кон­такт с британской эскадрой был снова потерян.

Новое сообщение еще больше накалило обстановку в японском штабе: стало ясно, что находившаяся перед британскими корабля­ми завеса подводных лодок, представляет серьезную угрозу крей­серскому соединению адмирала Кондо, которое в последующей схватке с линкорами «владычицы морей» скорее всего будет раз­громлено. Таким образом, единственным козырем в начавшейся иг­ре становились торпедоносцы берегового базирования. Тем време­нем адмирал Филлипс решил, что следовать прежним курсом слиш­ком рискованно и, чтобы стряхнуть преследователей «с хвоста», по­вернул эскадру на запад-северо-запад, направляясь к Сингора, от­пустив в Сингапур эсминец «Тенедос», на котором заканчивалось топливо. Поскольку соединение в течение двух дней шло на высокой скорости и у остальных трех эсминцев топлива оставалось не на­много больше, в 20:15 адмирал Филлипс принял решение возвра­щаться в Сингапур. Высокая скорость хода всего соединения позво­ляла надеяться, что корабли под покровом темноты успеют покинуть опасный район.

Около полуночи радиостанция флагмана получила из Сингапура сообщение о попыт­ках японцев высадиться в районе Куантана, с приказанием уничтожить противника. Вскоре после того как был совершен пово­рот на новый курс, эскадру вновь обнаружи­ла японская подлодка I-58. Ее командир — Сохиси Китамура — принял решение на ата­ку, но когда субмарина уже находилась в точке залпа, выяснилось, что отказала сис­тема подачи воздуха высокого давления в торпедные аппараты. Пока устранялась не­исправность, британские корабли быстро удалялись и, поэтому все пять выпущенных с большой дистанции торпед не достигли цели. Всплыв, лодка послала по радио сообщение о новом месте и курсе кораблей. Это сообщение развеяло надежды адмирала Кон-до встретиться с противником лицом к лицу, и теперь все надежды в японских штабах возлагались на экипажи торпедоносцев 22-й авиафлотилии.

Необходимо отметить, что сообщение о высадках десантов в районе Куантана явилось не более чем результатом плохой раз­ведки. Слухи о попытке высадки, по-видимому, возникли, когда вооруженное каботажное судно «Ларут», на борту которого нахо­дился штаб британских ВВС, отбыло из Куантана в Сингапур, а затем село на мель в устье реки, где и было обстреляно, по ошибке, защитниками побережья, в результате чего один чело­век на борту корабля был ранен. Войска на берегу сильно нерв­ничали из-за постоянного ожидания японской атаки. Однако в тот день столкновений с реальным противником так и не произо­шло. Лишь спустя несколько суток береговой патруль обнаружил несколько поврежденных лодок с японской амуницией, выбро­шенных на песчаный пляж, хотя вполне вероятно, что эти суде­нышки были принесены течением из района Кота-Бару и затем прибиты к берегу.

Тем не менее решено было провести воздушную разведку аэ­родрома в Куантане и прилегающих районов. Летчики двух ис­требителей «Баффало» обнаружили на аэродроме горящий «Бленхейм», разрушенные ангары и воронки на взлетной полосе, что свидетельствовало о недавней бомбежке и о том, что авиа­база брошена персоналом.

Ранним утром, 10 декабря «Силы Z» подошли на расстояние около 25 миль к Куантану и для обследования порта был направ­лен эсминец «Экспресс», экипаж которого обнаружил японский траулер, тащивший четыре маленькие лодки с рыбаками. Одно­временно в 07:15 с «Принс оф Уэлс» выпустили летающую лодку «Валрус», экипаж которой получил задание обследовать эти су­да и оценить состояние аэродрома в Куантане, который, соглас­но сообщениям, подвергся бомбардировке.

Пилоты обнаружили у берега несколько пустых лодок с пуле­выми пробоинами, а на самом аэродроме не было замечено ни­какого движения. Среди воронок от мелких бомб стоял одинокий тягач, в котором сидело два человека. Вскоре гидроплан вернул­ся к кораблю, и наблюдатель просигналил об отсутствии сколь­ко-нибудь значимой информации.

Траулеру великодушно позволили следовать дальше (спустя несколько дней он был перехвачен американским эсминцем «Эдсал» и приведен в Сингапур, где его экипаж интернировали — Прим, авт.), а экипаж «Валруса» получил приказ произвести противолодочное патрулирование по курсу эскадры, после чего возвращаться в Сингапур самостоятельно, поскольку самолет не мог быть принят на борт «Принс оф Уэлс» из-за угрозы атаки японских подводных лодок.

Напоследок, перед тем как взять курс на Сингапур, адмирал Филлипс решил еще раз обследовать архипелаг Анамбас, лежа­щий в 120 милях к юго-востоку от Куантана. Для экономии топли­ва на эсминцах ход уменьшили до 20 узлов. Вскоре эскадру до­гнал «Экспресс», сообщивший ратьером, что ничего заслужива­ющего внимания в порту не обнаружено.

С этого момента начался отсчет времени, отмеренного судь­бой для английской эскадры. Еще в 05:00 со своих баз в районе Сайгона японцы подняли девятку разведчиков G3M, экипажи ко­торых на этот раз должны были обязательно обнаружить неуло­вимые корабли. Бензобаки всех машин были «под пробки» зали­ты горючим, что ограничило полезную нагрузку до двух 60-кг бомб. Помимо них, на поиск англичан вылетела и пара разведчи­ков С5М, базировавшиеся в Сок Транг. Экипажи получили инст­рукцию разойтись веером над обширным морским пространст­вом, где предположительно находились «Силы Z».

Японское верховное командование было настолько уверено в успехе поиска, что в 06:25 приняло решение поднять все удар­ные силы 22-й авиафлотилии, в составе бомбардировочных авиагрупп «Михоро», «Каноя» и «Гензан». В небо с ревом устре­мились 34 G3M, самолеты несли либо по паре 250-кг бронебой­ных бомб, либо по одной 500-кг того же назначения, остальные 23 G3M и 26 G4M, вооружили торпедами.

Хотя все три авиагруппы шли одним курсом, однако в пути они не имели визуального контакта между собой и к цели должны были подойти самостоятельно. Их курс лежал на юго-юго-восток от Сай­гона до точки, удаленной от авиабазы на расстояние 400 миль, а затем экипажи повернули почти точно на юг, рассчитывая в скором времени обнаружить британские корабли или же принять радиосо­общение о контакте с ними от одного из поисковых самолетов.

В 08:30 разведчик С5М обнаружил цель, которую опознали как эсминец. Это был отделившийся от эскадры «Тенедос», воз­вращавшийся в Сингапур. Хотя японский пилот выполнил тща­тельно рассчитанное бомбометание, обе 60-кг бомбы разорва­лись на значительном расстоянии от корабля, не причинив ему вреда. Спустя немного времени на сцене появились новые дей­ствующие лица: авиагруппа «Гензан» прошла Анамбас и уже поч­ти достигла точки поворота на обратный курс, так ничего и не об­наружив, когда совершенно неожиданно прямо по курсу появил­ся «Тенедос», идентифицированный как небольшое торговое судно. Ведущий группы отдал приказ, и девятка G3M 3-й эскад­рильи пошла в атаку, нацелив свои пятисоткилограммовки на до­вольно незначительную цель. Поскольку бомбометание велось с горизонтального полета, то эсминец легко уклонился от всех сброшенных бомб, ближайшая из которых разорвалась в 100 м от левого борта, ранив осколком одного моряка. После окончания атаки командиру эскадрильи лейтенанту Никаидо ничего не оставалось делать, как отдать приказ о возвращении в Сайгон.

Британская эскадра получила сообщение с «Тенедоса» о на­падении с воздуха, а вскоре на экране радара появилась и от­метка, означавшая приближающийся самолет. Это был поиско­вый G3M младшего офицера Хоаши из авиагруппы «Гензан», ко­торый летел вдоль малайского побережья. В 10:15 экипаж само­лета обнаружил шедший на небольшой высоте британский «Валрус», который осуществлял противолодочное патрулирование, а затем в 40 милях к востоку от Куантана — и неуловимые корабли. Немедленно было послано кодированное радиосообщение о ме­стоположении, курсе и скорости эскадры.

Несмотря на то, что эта информация была принята в Сайгоне, вскоре стало ясно, что некоторые ударные самолеты либо не смогли перехватить сообщение, либо не поняли его. Хоаши полу­чил приказ непрерывно передавать по радио данные о передви­жении эскадры открытым текстом в длинноволновом диапазоне, на котором работали радиоприемники бомбардировщиков и торпедоносцев. Кроме того, он должен был поддерживать кон­такт с кораблями до подхода сменяющего самолета.

Обнаруженный экипажем Хоаши гидроплан, был тот самый «Валрус», не принятый линейным кораблем. В ходе полета ниче­го заслуживающего внимания обнаружить не удалось, но по­скольку соблюдалось радиомолчание, перед тем как направить­ся в Сингапур, пилот направил машину к «Рипалсу», чтобы сооб­щить о результатах, и тем самым, навел первую волну ударных самолетов на цель. Небрежность наблюдателя «Валруса» приве­ла к фатальным последствиям.

Пока экипаж летающей лодки сигнализировал на «Рипалс» о результатах патрулирования, корабль внезапно открыл огонь из зенитных орудий и летчики, осмотрев небо, с ужасом обнаружили быстро приближающуюся группу бомбардировщиков. Это подхо­дила 1-я эскадрилья авиагруппы «Михоро» под командованием лейтенанта Шираи. Стрелки часов в пилотской кабине показыва­ли 11:13. Поднимался занавес перед заключительным актом од­ной из многочисленных трагедий Второй Мировой войны...

Оказавшаяся на линии зенитного огня, летающая лодка спики­ровала до уровня моря и, облетев эскадру по кругу, поднялась на 300 м. С этой позиции экипаж «Валруса» наблюдал, как на высоте 3000 м в строю «клин» сквозь зенитный огонь на корабли заходила восьмерка G3M. Целью пилотов оказался «Рипалс» и, спустя не­сколько мгновений, линейный крейсер исчез в столбах воды и ды­ма. Первое впечатление было такое, будто корабль получил множе­ство попаданий, но когда всплески опали, он выглядел почти непо­врежденным. Только один султан дыма поднимался над ним. Само­леты сбросили по одной из двух имевшихся 250-кг бомб. Две из них упали рядом с обоими бортами, а третья угодила в катапульту, и пробив палубу, взорвалась, убив несколько членов экипажа. Кроме того, осколками были пробиты топливные баки стоявшего на палу­бе второго «Валруса», что увеличило опасность распространения пожара. Но пилот гидроплана не растерялся и, используя подъем­ный кран, сбросил поврежденный самолет за борт.

Следует отметить, что бомбардиров­щики были встречены очень сильным зе­нитным огнем, расчеты 16 133-мм универ­сальных орудий «Принс оф Уэлс» и 15 102-мм зениток «Рипалса» смогли нанести на­падавшим довольно серьезный ущерб: пять самолетов получили повреждения, причем, два из них были вынуждены сразу же после атаки взять курс на Сайгон, так и не использовав оставшиеся бомбы. Ос­тальные шесть самолетов вышли за пре­делы досягаемости огня зенитной артил­лерии, ожидая удобного момента для на­несения нового удара.

Младший офицер Хоаши не удовле­творился пассивной ролью наблюдателя и, проявив инициативу, направил свой самолет к Куантану с намерением найти какую-нибудь достойную цель для своих 60-кг бомб на аэродроме. Пролетев 60 миль, он обнаружил, что летное поле со­вершенно пустынно и нигде нет никаких признаков жизни. В это время на авиаба­зе Сембаванг находившейся в окрестно­стях Сингапура, в полной готовности ожидали приказа на вылет десять истре­бителей «Баффало» 453-й эскадрильи. После того как в 10:15 японский развед­чик обнаружил эскадру, они уже через час могли появится над кораблями, используя Куантан в качестве аэродрома подскока. Но упрямое сохранение радиомолчания и изменение плана похода привели к тому, что в Сингапуре никто даже представить себе не мог, где находятся «Силы Z» к этому времени.

Тем временем экипаж самолета «Хадсон» Королевских ВВС, совершавшего разведывательный полет, на обратном пути обна­ружил британское соединение и попытался установить с ним контакт, но был отогнан зенитным огнем перед началом первой атаки бомбардировщиков на «Рипалс». С этого самолета и заме­тили новую волну самолетов (на этот раз это были торпедонос­цы), заходящих в атаку уже на «Принс оф Уэлс». Их появление стало полной неожиданностью для адмирала Филлипса, кото­рый по словам очевидцев, в ответ на доклад сигнальщика о том, что самолеты перестраиваются для торпедной атаки воскликнул: «Торпедоносцы?.. Нет, нет... У них здесь не может быть торпедо­носцев!» Все корабли эскадры открыли интенсивную стрельбу, но на этот раз ситуация была в корне иной.

Стоявшие на «Принц оф Уэлс» 133-мм универсальные орудия лишь теоретически давали 12 выстрелов в минуту. На практике, вследствие раздельного заряжания и связанных с этим дополни­тельных операций, эта величина не превышала 7-8 выстрелов в минуту, а с учетом необходимости введения поправок она падала еще вдвое. Вдобавок, снаряды этих пушек были снабжены уже ус­таревшими (хотя и надежными) механическими дистанционными взрывателями, конструкция которых позволяла вводить скорректированные данные с запозданием на один залп. В результате, мощ­ные осколочно-фугасные гранаты рвались почти всегда позади атакующих торпедоносцев, не нанося им существенного ущерба.

Не лучше обстояло дело и с малокалиберной зенитной артил­лерией (МЗА). Основу ее составляли шесть восьмиствольных 40-мм «пом-помов», с теоретической скорострельностью до 900 вы­стрелов в минуту. Однако эти установки имели целый ряд серь­езных недостатков, основными среди них были регулярные за­едания брезентовых лент, малая угловая скорость наведения (всего 25° в секунду), обусловленная значительным весом, и не­большая прицельная дальность (чуть более 2000 м), вызванная невысокой скоростью снаряда (701 м/сек). Таким образом, при атаках торпедоносцев экипаж «Принс оф Уэлс» мог реально рассчитывать только на один 40-мм «Бофорс» и восемь одностволь­ных 20-мм «Эрликонов».

Заметим, что зенитная артиллерия «Рипалса» куда более соответствовала требованиям момента, хотя также была далека от совершенства. Стоявшие на линейном крейсере 102-мм палуб­ные зенитки (три строенные и шесть одинарных), имели унитар­ное заряжание и выбрасывали за минуту до 15 снарядов каждая. Их дополняли три восьмиствольных 40-мм «пом-пома», 15 одно­ствольных 20-мм «Эрликонов» и два крупнокалиберных счетве­ренных пулемета.

Устремившиеся в атаку торпедоносцы входили в состав 1-й эскадрильи авиагруппы «Гензан» под командованием лейтенанта Ишихара. Как только самолеты, шедшие на высоте около 50 м, вышли на дальность эффективного огня, все зенитные орудия кораблей открыли беглый огонь, впрочем, поддерживать его долго не удалось. Почти сразу же начали заедать 40-мм «пом-помы». В результате, на каждой установке работало не более трех стволов (это, кстати, подтверждают и многочисленные кадры ки­нохроники тех лет). Поэтому не удивляет, что атакующие невре­димыми прорвались через эту не слишком плотную стену разрывов. Зайдя на «Принс оф Уэлс» с обоих бортов, экипажи сброси­ли восемь торпед. По донесениям японских пилотов в корабль попали четыре (на самом деле цель поразили только две), но по­вреждения, нанесенные ими оказались очень серьезными.

С мостиков кораблей было прекрасно видно как торпедоносцы освободились от свого смертоносного груза и устремились на линкор, обстреливая его палубы из бортовых пулеметов. Команда изменить курс была отдана поздно. Бронированный монстр слиш­ком медленно разворачивался, пытаясь повернуться кормой к стремительно приближавшимся сигарам. Спустя несколько се­кунд у кормы к небу вздыбился огромный султан огня и воды.

Взрыв произошел у 289-го шпангоута в районе опоры левого винта, кронштейн которого оказался сорван, а вал погнут. Посколь­ку турбина оказалась исправной, биение массивной оси буквально за несколько секунд привело к разгерметизации всех водонепро­ницаемых отсеков, через которые проходил валопровод, включая кормовую переборку машинного отделения, а болтавшийся на вращающемся валу кронштейн проделал еще одну пробоину диа­метром около 4 м и вызвал затопление в шахте внутреннего вала левого борта. Ситуацию усугубило то, что конструкция турбин бри­танского линкора позволяла им после короткой подготовки рабо­тать под водой, и когда турбинное отделение начало заполняться водой, ничтоже сумнящиеся механики перед тем как покинуть по­мещение обеспечили бесперебойную работу агрегата.

Но все это будет несколько позже, а спустя несколько мгновений после первого взрыва произошел второй, на этот раз у 206-го шпангоута. Его последствия оказались не менее тяжелыми, по­скольку проектируя линкоры этого типа, британские инженеры рассчитывали, что разработанная ими противоторпедная защита смо­жет выдержать подрыв 1000 фунтов (454 кг) тринитротолуола, что соответствовало массе заряда большинства торпед, применявших­ся почти всеми флотами и безусловно превосходило по массе за­ряд любой авиаторпеды 30-х гг., но отнюдь не японских, которые, как говорилось выше, несли 420 кг тротилгексагеналюминия, почти в 1,5 раза превышавшего по эффективности тротил.

В районе взрыва мощный корабельный набор смяло, словно он был выполнен из фольги, а продольная и поперечные (противотор­педные) переборки, хотя и не разрушились, но вогнулись внутрь корпуса, нарушив герметичность сразу очень многих отсеков. Но самым страшным оказалось то, что в результате этого попадания из-за затопления и последующей перегрузки корабельной сети очень быстро вышли из строя пять из восьми турбогенераторов.

Последствия были ужасающими: вся кормовая часть корабля была обесточена, из строя вышла большая часть 133-мм универ­сальных орудий и 40-мм автоматов имевших электропривод, а также свыше половины насосов. Хлеставшая через огромные пробоины вода быстро распространялась через многочислен­ные щели и разрывы в деформированных переборках, вызвала крен на левый борт и дифферент на корму. Скорость упала до 15 узлов и, ко всему прочему, из-за отсутствия электроэнергии от­казало рулевое управление.

На фоне этого ущерба потери, понесенные нападавшими, вы­глядят совсем незначительными: три самолета были поврежде­ны зенитным огнем, а торпедоносец пилота 1-го класса Кавада сбит. Оставляя позади себя хвост черного дыма, он упал в море в полумиле от «Рипалса», унеся на дно весь экипаж.

Пока шла атака на линкор, командир 2-й эскадрильи авиа­группы «Гензан» лейтенант Такай кружил вместе со своей «стаей» невдалеке от места сражения, пытаясь окончательно устано­вить принадлежность обнаруженных кораблей: едва не произо­шедшая прошлой ночью катастрофа заставляла его снова и сно­ва всматриваться в видневшиеся в отдалении силуэты. Наконец последние сомнения отпали: это англичане.

Окончательно определившись, Такай направился на левый фланг вражеского соединения и, в соответствии с отработанной практикой, выбрал в качестве цели больший из двух крупных ко­раблей (Линейный крейсер «Рипалс» был заметно длиннее линкора «Принс оф Уэлс», поэтому большинство пилотов японских бомбардировщиков и торпедо­носцев считало, что именно этот корабль является флагманским), поскольку меньший должна была атаковать 1-я эскадри­лья. Все члены экипажей торпедоносцев внимательно наблюдали за небом, ожидая внезапной атаки истребителей, поскольку япон­цы знали, что место битвы находится в радиусе действия британ­ской авиации. Однако вражеские самолеты все не появлялись.

Сблизившись с выбранной целью, Такай увидел высокий и тонкий столб белого дыма, поднимающийся над вторым линко­ром. Внимательно изучив детали этого корабля, лейтенант был поражен удивительным сходством с японским «Конго», а по­скольку никто не имел представления, где находится японский флот, Такай похолодел от ужаса. Однако после более присталь­ного изучения и тщательного анализа он успокоился, убедив­шись в принадлежности линкора к британскому флоту.

Эскадрилья снизилась почти до верхушек волн и устремилась в атаку на «Рипалс». Самолеты прорвались сквозь огневую заве­су, и хотя четыре из них получили сильные повреждения, ни один не был сбит.

Как только машина Такай проскочила точку сброса, наблюда­тель взволнованно доложил, что торпеду сбросить не удалось. Не колеблясь ни секунды, лейтенант повел торпедоносец вокруг линейного крейсера и, снова снизившись до предельно малой высоты, приготовился атаковать «Рипалс» в одиночку. Набрав максимальную скорость и, молясь о том, чтобы торпеда отдели­лась, Такай устремил свою машину на стену огня и дыма. Пули и осколки выбивали на бомбардировщике глухую барабанную дробь, воздух пронзали огненные трассы, но в расчетной точке летчик, нажав кнопку сброса, почувствовал, как самолет содрог­нулся. Наблюдатель сообщил, что торпеда отделилась и, подняв фонтан брызг, вошла в воду.

Но все эти героические усилия пропали даром. Хотя японцы заявили о нескольких попаданиях в «Рипалс», при отражении этой атаки командир линейного крейсера кэптен Теннат проявил удивительное мастерство, сумев провести гигантский корабль между торпедами как между зубьями чудовищной гребенки. Од­новременно над кораблем появилась шестерка бомбардиров­щиков 1-й эскадрильи, ведомая лейтенантом Шираи, которая пошла в свою вторую атаку. Но на этот раз им не повезло: ни од­на из бомб в цель не попала.

Спустя несколько минут новая волна нападающих устреми­лась на свою жертву. Семь G3M 4-й эскадрильи авиагруппы «Михоро» атаковали с левого борта, а восьмой торпедоносец зашел с правого. И опять капитан Теннант с блеском провел свой ко­рабль между мчащимися со всех направлений торпедами. Летчики кружившего над местом битвы «Хадсона», наблюдали за­хватывающее зрелище, когда «Рипалс» сумел увернуться от 19 торпед, нацеленных на него четырьмя волнами атакующих.

Казалось, удача сопутствует капитану и у его корабля есть шанс уцелеть в сражении. Но тут вмешался Его Величество Слу­чай: 26 G4M, из авиагруппы «Канойя», вооруженные торпедами почти пропустили весь «спектакль» и, не обнаружив цели, уже лег­ли на обратный курс к Сайгону, когда с запозданием ими был при­нят радиосигнал лейтенант Хоаши об обнаружении британской эскадры. Немедленно совершив поворот на запад, экипажи вновь начали поиск, который оказался безуспешным из-за сильной об­лачности в районе предполагаемого нахождения кораблей про­тивника. Стрелки указателей топлива уже показывали меньше по­ловины имевшегося запаса бензина и ведущий готовился уже вновь лечь на курс возвращения, когда в просветах облаков на­блюдатели заметили все тот же «Валрус», направлявшийся в Син­гапур. Снизившись, экипажи торпедоносцев вскоре обнаружили и линейный крейсер англичан. К этому моменту он сохранял 25-узловую скорость, однако «Принс оф Уэлс», так во всяком случае показалось пилотам, «почти не двигался», а «большая часть его орудий молчала» и поэтому линкор представлял собой лакомый кусок для первых шести вышедших в атаку самолетов.

Четыре торпеды поразили цель с правого борта. Первая попа­ла в носовую часть, полностью разрушив форштевень и проде­лав рваную пробоину диаметром свыше шести метров. В резуль­тате взрыва второй в районе орудийной башни «В» главного ка­либра оказалась разрушена ПТЗ правого борта. Причина заклю­чалась в том, что отсеки внешнего слоя ПТЗ в этом районе были затоплены для ликвидации крена (на левый борт в корме) и взрыв вызвал сильнейший гидравлический удар, на который кон­струкция корабля была не рассчитана. Поскольку вся эффектив­ность защиты оказалась сведенной к нулю это попадание вызва­ло стремительное распространение воды по отсекам и коридо­рам левого борта. Но наибольшие повреждения были в корме, куда угодили две торпеды, одна в район задней 14-дюймовой башни, а другая в наружную часть вала гребного винта (который в результате взрыва загнуло) или ее опору. Скорость упала сна­чала до восьми, а затем и до пяти узлов.

Корабль был обречен — это было понятно и его защитникам и нападавшим, и потому остальные экипажи перенацелились на «Рипалс». Восемь торпедоносцев из 1-й и 2-й эскадрилий присо­единились к 3-й эскадрилье, которой командовал лейтенант Ики, и устремились в атаку на линейный крейсер со всех направлений. На этот раз попаданий избежать было невозможно. Первое при­шлось в среднюю часть корпуса, но противоторпедная защита выдержала удар и корабль продолжил свой стремительный бег.

Лейтенант Ики направил шесть самолетов для атаки на «Ри­палс» с правого борта, в то время как он сам и еще два торпедо­носца зашли с левого. Сбросив торпеды с дистанции 600 м, и проходя почти над самой кормой линейного крейсера, Ики со своими коллегами попал под убийственный огонь 20-мм зенит­ных автоматов. Пробиваясь сквозь ярост­ный огонь «Эрликонов», Ики потерял обо­их ведомых, машины которых рухнули в воду, объятые пламенем. Досталось и са­молету ведущего, помимо которого были повреждены еще восемь торпедоносцев, причем один из них разбился при посадке на базе в Сайгоне. Однако три торпеды по­пали в цель — одна поразила машинное отделение, другая вздыбила воду в районе кормовой 15-дюймовой башни, взрыв тре­тьей заклинил рулевое управление.

Но атака еще не закончилась. Шестер­ка оставшихся торпедоносцев из 3-й эс­кадрильи добилась еще одного попадания в районе котельного отделения, которое начало стремительно заполняться водой. После этого для всех на борту стало оче­видно, что линейный крейсер скоро зато­нет и капитан Теннант отдал приказ поки­нуть корабль. Крен быстро увеличивался и в 12:33 «Рипалс» опрокинулся.

В финале боя, спустя 15 мин после описанных событий, появились 17 G3M из состава 2-й и 3-й эскадрильи авиагруппы «Михоро». Командир 3-й эскадрильи лейтенант Охира, целясь в «Принс оф Уэлс», сбросил обе 250-кг бомбы раньше време­ни, а за ним то же самое проделали и все его ведомые. В стороне от многостра­дального корабля море буквально закипе­ло от разрывов. Зато 2-я эскадрилья, ве­домая лейтенантом Такеда сумела уло­жить 500-килограммовку в середину кор­пуса. Это попадание вызвало тяжелейшие потери в личном составе, поскольку взрыв пришел рядом с перевязочным пунктом, где находилось свыше 200 человек и зна­чительно ускорило агонию корабля, кото­рый в 13:20 опрокинулся и вскоре зато­нул, унося с собой адмирала Филлипса вместе со штабом, капитаном Личем и 325 членами экипажа.

Находившийся в районе сражения по­исковый G3M младшего офицера Хоаши служил своего рода комментаторской буд­кой, находясь в которой пилот сообщал по радио командованию в Сайгоне ход этого захватывающего «матча». Сообщив о гибели обоих кораблей, он заметил пару британских истребителей, под­ходящих к месту битвы. Это были «Баффало» из 243-й эскадрильи, базировавшейся в Калланге, которые были срочно посланы в ответ на отчаянный призыв по радио капитана Теннанта, переданный в 11:58 (первое, полученное в Сингапуре сообщение об атаке со­единения «Z»). Летчики истребителей стали свидетелями послед­них минут агонии «Принс оф Уэлс», увидев среди разлитой по по­верхности моря огромной массы нефти эсминцы, подбирающие плавающих людей. Противник обнаружен не был.

Разгром британской эскадры в значительной степени поколе­бал, но не развеял надежды англичан удержаться на Дальнем Востоке, поскольку еще оставался дальневосточный Гибралтар — неприступный Сингапур. Вместе с тем у многих морских офи­церов гибель обоих мощнейших кораблей уничтоженных в море в состоянии полной боевой готовности, создала ощущение без­надежности борьбы с превосходящими силами противника. Рож­дались фантастические идеи и версии, объясняющие, например, огромный радиус действия японских двухмоторных бомбарди­ровщиков их базированием на авианосцах (любопытно, что этот факт спустя почти 35 лет, когда все уже стало известно о начале войны на Тихом океане, нашел отражение в книге В.Иванова «По­следний камикадзе» — Прим. ред.).

Высадившиеся 8 декабря в Сиаме войска 25-й японской армии генерала Ямаситы начали стремительное продвижение на юг Малаккского полуострова через непроходимые джунгли. С экспедици­онными войсками тесно взаимодействовала авиация. В числе ее первоочередных целей были аэродромы Сунгей-Патани, Алор-Стар и Баттеруэр и авиабаза на острове Пенанг, по которым и бы­ли нанесены массированные удары. Наиболее мощный был про­изведен 8 декабря 27 бомбардировщиками G4M из состава 1 -и и 2-й эскадрильи авиагруппы «Каноя». В результате него из состава находившихся на аэродроме 21, 27-й и 62-й эскадрильи Королев­ских ВВС уцелело только десять самолетов (шесть «Бленхеймов» и четыре «Баффало»), а всего уже к концу первого дня кампании британцы не досчитались половины авиации.

В расчете на быстрый захват авиабаз применялись 60-кг оско­лочно-фугасные авиабомбы со взрывателями поставленными на мгновенное действие, что позволило буквально выбомбить персо­нал и технику, оставив взлетно-посадочные полосы неповрежденными. Особо следует отметить, что в большинстве случаев, япон­цы атаковали аэродромы англичан в момент взлета или посадки их самолетов, что обуславливалось наличием хорошо разветвленной разведывательной сети, оперативно снабжавшей японское авиа­ционное командование соответствующей информацией.

В результате британские сухопутные войска были практичес­ки лишены авиационной поддержки, что самым негативным об­разом сказалось на их стойкости. Проведенная срочная раскон­сервация матчасти, позволила на короткое время английскому командованию увеличить численность авиапарка. В частности, если к исходу дня 8 декабря в боевом составе 21-й австралий­ской эскадрильи находилось четыре исправных истребителя, то спустя двое суток — уже 16. Переброшенная на аэродром Ипо она пыталась оказать поддержку 11-й индийской дивизии, туда же была направлена 453-я австралийская эскадрилья. Однако летная подготовка австралийских пилотов оставляла желать луч­шего: сбив в воздушных боях не более десятка японских самоле­тов они были вновь обескровлены, сохранив к 14 декабря в сво­ем боевом составе лишь семь истребителей «Баффало».

19 декабря британские части отошли на рубеж реки Слим, а за­тем к северной границе провинции Джохор. К этому времени аг­рессор захватил Сунгей-Патани, Алор-Стар и комплекс аэродромов Баттеруэрт. Получив в свое распоряжение эти британские авиабазы, японское командование немедленно начало переброс­ку на них ударной армейской авиации. Вскоре там дислоцирова­лись четыре авиаполка (сентая) средних бомбардировщиков Ki-21 и два фронтовых Ki-48. Помимо этого японцы располагали множе­ством частей, оснащенных легкими ударными Ki-30 и Ki-51, экипа­жи которых оказывали непосредственную поддержку наступаю­щим сухопутным войскам.

Далеко не последняя роль в развернувшейся операции при­надлежала и японской разведывательной авиации, и надо ска­зать, что в этом плане агрессор имел неоспоримое превосходст­во, располагая в составе одной группы (81-й сентай) и двух от­дельных эскадрильи (50-й и 51-й хикотай) почти тремя десятка­ми скоростных разведчиков Ki-46, которые благодаря очень вы­сокой максимальной скорости (свыше 600 км/ч) были недосяга­емы для любых имевшихся на тот момент на Дальневосточном ТВД союзных истребителей.

Морские бомбардировщики из авиагрупп «Гензан», «Каноя» и «Михоро» оставались на своих базах в районе Сайгона, Ту Дау Мой и Сок Транг. Хотя от бывших британских аэродромов рассто­яние до Сингапура по прямой составляло почти 650 км, а рассто­яние с баз Индокитая и вовсе превышало 1100 км, для японских экипажей, выполнявших рейды на гораздо большую дистанцию, выход на цель не представлял трудностей.

Гораздо большие проблемы вызывала нехватка истребителей с подходящей дальностью. Достаточно сказать, что из числа ар­мейских истребительных полков (1, 11, 59, 64-й и 77-й сентай) только два (59-й и 64-й сентай) имели на вооружении Ki-43, при­чем первый был укомплектован ими на 58% (24 машины), а вто­рой на 85% (35 машин). Остальные пять были оснащены уже ус­таревшими «ветеранами Номонгана» Ki-27. Флотских А6М2 име­лось всего 25, и хотя после Рождества Императорская ставка пе­ребросила еще столько же, естественные потери довольно быс­тро сократили их число до трех десятков машин.

Подтянув ударную авиацию японцы вскоре начали обработку Сингапура. Хотя по сравнению с армейскими экипажами вклад моряков оказался скромнее, они все же внесли весомую долю в подрыв боевого духа защитников британской крепости. Так, 29 де­кабря 31 бомбардировщик G3M из состава авиагруппы «Гензан» появился над городом. Однако на жилые кварталы бомбы сброси­ли только девять. Восемь самолетов с малой высоты обработали 60-кг фугасками аэродром Селетар, а еще 14 пробомбили стояв­шие в бухте Кеппеля суда. В ночь на 31-е авиагруппа «Михоро» в полном составе «поздравила» «томми» с Новым 1942-м годом, а утром 1 января ее 25 бомбардировщиков появились над городом снова, правда, на этот раз их целью был аэродром Селетар.

В то время как G3M из состава авиагрупп «Гензан» и «Михоро» действовали по Сингапуру, его порту и аэродромам, экипажи «четверок» авиагруппы «Каноя» пытались осуществлять блокаду Малайи. Однако на этом этапе борьбы торпедоносцам не уда­лось нанести урона конвоям, доставлявшим подкрепления в Сингапур. Причина заключалась в довольно сильном прикрытии немногочисленных караванов боевыми кораблями.

Не последняя роль в срыве торпедных атак принадлежала уцелевшим истребителям «Бленхейм» и патрульным «Хадсонам», экипажи которых быстро разработали довольно эффектив­ную тактику противодействия, заключавшуюся в следующем. Как только звенья японских самолетов начинали перестраиваться для сброса торпед, пара патрульных самолетов выходила в кон­тратаку на встречно-пересекающихся курсах. При этом по атаку­ющим торпедоносцам открывали огонь даже стрелки турельных установок. Как правило, торпедоносцы в этом случае отворачи­вали или осуществляли сброс на слишком большой дистанции. К сожалению нанести серьезный ущерб атакующим не удавалось, т.к. «Бленхеймы» и «Хадсоны» в то время были вооружены немно­гочисленными пулеметами винтовочного калибра.

Как бы там ни было, но 11 января экипажам японских морских бомбардировщиков в устье реки Муар (провинция Джохор) был потоплен британский теплоход «Вулин» (2515 бр.т), а 13 января 1-я эскадрилья G4M из состава авиагруппы «Каноя» отбомби­лась по судам в бухте Кеппеля. Одновременно с этим три десят­ка G3M из состава авиагруппы «Михоро» нанесли очередной удар по еще остававшимся в руках англичан аэродромам, еще полсотни бомбардировщиков отработали по городу.

Основными целями для экипажей G4M в тот день были при­шедшие в Сингапур суда конвоя DM-2, которые избежали повреж­дений. В последующие часы вражеские бомбардировщики боль­ше ни разу не появлялись в небе над портом. Думается, что распо­лагай японское командование сведениями о грузе доставленном на транспортах «Импресс оф Бритн» и «Эронджи» оно приложило бы гораздо больше усилий для их уничтожения. И вот почему: ведь на борту этих судов находился 51 «Харрикейн» и часть летно-технического состава четырех истребительных эскадрильи.

Впрочем, шила в мешке утаить не удалось, и, спустя два дня, 15 января, японцы не только знали о появлении у англичан новых ис­требителей, но и получили сведения о находящемся на подходе к Сингапуру британском авианосце «Индомитебл», который должен был доставить вторую такую же партию истребителей.

Появление такой группировки достаточно современных ис­требителей грозило серьезно подорвать почти безраздельное господство японской авиации над Малайей. Не мешкая с аэро­дрома Сайгона были подняты 27 G4M, которые в сопровождении тройки «Зеро» отправились на поиски корабля. Погода в районе цели была как на заказ, но обследовав бухту Кеппеля, экипажи ничего похожего на авианосец не нашли, и отбомбились по аэро­дрому Тенга. Впрочем, вскоре поступила информация о том, что приход «Индомитебла» переносится на 18 января.

Поскольку предполагалось, что авианосец самую опасную часть пути пройдет на высокой скорости ночью и ранним утром войдет в порт, то в назначенный день с первыми лучами солнца 26 бомбардировщике из авиагруппы «Каноя» в сопровождении 11 «Зеро» уже кружили над юго-западными подходами к Сингапуру. Погода в этот день была облачная и это обеспечило скрытность подхода и патрулирования в зоне действия английских береговых истребителей. Однако когда стрелки указателей топлива показа­ли, что пора возвращаться, ведущий направил бомбардировщики к Сингапуру, на кварталы которого они и сбросили свой груз.

В последующие дни налеты повторялись с регулярностью ча­сового механизма, с той лишь разницей, что теперь основными объектами ударов японских бомбардировщиков стали оставшие­ся в руках англичан аэродромы на острове Сингапур. Особенно доставалось Селетару, по которому 16 января отработали 24 G3M из состава авиагруппы «Гензан», а на следующий день дюжина G4M из авиагруппы «Каноя».

Столь значительное внимание уделяемое японцами этому аэ­родрому объяснялось тем, что экипажи разведывательных Ki-46 быстро отметили появление на нем новых «Харрикейнов». Их по­явление ненадолго придало пилотам британской истребитель­ной авиации второе дыхание, однако надежды на перелом в не­бе Малайи вскоре увяли.

20 января дюжина этих машин впервые была брошена на от­ражение налета около 80 бомбардировщиков (44 G3M из соста­ва авиагрупп «Гензан» и «Михоро» и свыше 30 Ki-21 из состава 12-й и 60-й авиаполков) сопровождаемых 18 истребителями Ki-43. Первыми под удар «Харрикейнов» угодили Ki-21 и пара со­провождавших японскую армаду С5М.

Поначалу все было просто великолеп­но: «Харрикейны» Mk.IIB/trop, вооружен­ные 12 пулеметами винтовочного калиб­ра, быстро начали превращать японские бомбовозы, не имевшие протектированных бензобаков и брони, в пылающие фа­келы (один С5М и три Ki-21 оказались сбиты, а пять поврежде­ны). Но тут подоспели истребители Ki-43, и в завязавшейся схватке выяснилось, что все переброшенные с Ближнего Восто­ка «Харрикейны», оснащенные противопылевым фильтрами, вместо 525 км/ч могут развить не более 480 км/ч. В результате ни о каком превосходстве над основным японским армейским истребителем Ki-43. не говоря уже о флотском А6М2, и говорить не приходилось. Правда, японских пилотов неприятно поразило довольно мощное вооружение «Харрикейнов», в сравнении с ни­ми Ki-27 и Ki-43-la с их парой 7,7-мм огневых точек выглядели более чем скромно, а великолепных «Зеро», имевших 20-мм пушки, как уже говорилось выше было немного.

В последовавшей схватке с Ki-43 «томми» не досчитались че­тырех истребителей, сбив только два вражеских. Тем временем экипажи бомбардировщиков делали свое дело: самолеты авиа­группы «Гензан» потопили транспорт в порту, а бомбардировщи­ки из состава авиагруппы «Михоро» уничтожили ангары и четыре самолета на аэродроме Каланг.

В дальнейшем общий счет воздушных беев был также не в поль­зу пилотов «Харрикенов». Об этом можно судить на основании хотя бы того факта, что в ходе налетов на Сингапур авиация Император­ского флота потеряла всего лишь пять А6М, четыре G3M и один С5М. Потери армейской авиации, аэродромы которой были гораз­до ближе к объектам ударов, вряд ли были заметно выше.

Между тем, Императорская Ставка все больше проявляла не­терпение в связи с затянувшимся решением «малайского вопро­са». К этому времени под контролем японцев уже был почти весь Филиппинский архипелаг, а также большая часть островов Борнео и Целебес. В то же время войска, наступавшие на Бирму и гото­вившиеся к вторжению на острова Суматра и Ява, требовали уси­ления авиационной поддержки. В связи с этим решено было орга­низовать серию массированных террористических налетов на Сингапур с целью окончательного подрыва духа его защитников.

Надо сказать, что в 1939-1941 гг. воображение японских воен­ных атташе в Берлине было буквально потрясено результатами и особенно внешним эффектом массированных бомбардировоч­ных ударов осуществлявшихся Люфтваффе по Варшаве, Роттер­даму, Лондону и Ковентри. На их фоне рейды на города Китая, предпринятые в 1937-1939 гг. двумя-тремя десятками бомбарди­ровщиков, выглядели детскими забавами. Однако сил для этого было явно маловато. Фактически генералам и адмиралам Мика­до удалось организовать только один такой налет 21 января.

Наряду с эскадрильями армейских Ki-21 и Ki-48, город атако­вали 25 бомбардировщиков из авиагруппы «Михоро» и 27 G4M из авиагруппы «Каноя», которых сопровождали девять «Зеро». Всего в тот день на крыши Чайна-тауна и Нового города обруши­ли свой груз около 200 бомбовозов с опознавательными знаками Страны Восходящего солнца. Целые кварталы превратились в сплошные развалины. Только по официальным данным количе­ство убитых составило около 400 человек и свыше 700 ранено, но потери были гораздо больше, т.к. большая часть трупов оста­лась лежать под дымящимися завалами жилых домов, которые никто не стал разбирать.

Хотя основными целями были городские кварталы, часть эки­пажей бомбардировщиков отбомбилась по транспортам, один из которых был потоплен, а другой поврежден. Особенно успеш­но действовали экипажи G4M из состава авиагруппы «Каноя», которые смогли уничтожить на аэродроме Тенга 13 бомбарди­ровщиков «Бленхейм».

В тот же день у восточного побережья острова Суматра G3M из состава «Михоро» (к этому времени часть ее уже базирова­лась на аэродроме Сунгей Патани) потопили два каботажных транспорта «Лэрут» и «Рауб».

Весьма серьезным обстоятельством, осложнявшим организацию перехвата вражеских бомбардировщиков, стала бы­страя утрата большей части постов ВНОС, сообщавших в штаб ПВО о подходе япон­ских самолетов. В результате значитель­ная часть «Харрикейнов» была уничтоже­на на аэродромах внезапными штурмовы­ми ударами, а оставшиеся вынуждены бы­ли вступать в бой в невыгодных условиях, когда противник уже был, в полном смыс­ле, над головой. В этих условиях британ­ским пилотам приходилось рассчитывать только паевое мастерство и... удачу, кото­рая (увы!) была не на их стороне.

В очередной раз это проявилось на следующий день, 22 янва­ря, когда над Сингапуром под прикрытием девяти «Зеро» появи­лись 25 G3M из состава авиагруппы «Гензан» и 27 G4M из авиа­группы «Каноя». Целью «троек» был аэродром Калланг с которо­го в это время взлетали четыре «Баффало» из состава 488-й эс­кадрильи. Трем из них удалось оторваться от полосы уже под бомбовыми разрывами, а четвертый оказался уничтожен пря­мым попаданием. Одновременно в небо поднялись восемь «Хар­рикейнов» 232-й эскадрильи. У пилотов «Баффало» в схватке против «Зеро» не было ни единого шанса, но «Харрикейны» смогли сбить один G4M, экипаж которого вместе со своим ко­мандиром Тадаши Нино погиб. Другой G4M и два G3M были по­вреждены. Причем, одна из поврежденных «троек» пошла на вы­нужденную в Куантан, но при посадке разбилась, похоронив под своими обломками двух членов экипажа. Впрочем, пилоты «Зе­ро» тоже не бездействовали, уничтожив одного за другим пять «Харрикейнов», заплатив за это лишь одним истребителем.

Как ни тяжелы были результаты воздушного боя для англичан, потери понесенные ими на земле были еще более впечатляющими: на аэродроме Каланг экипажи авиагруппы «Каноя» уничтожили 20 самолетов, а на Сембаванге, подвергшемуся удару экипажей G3M, сгорело 15 машин. Заметим, что столь высокая результативность была достигнута при бомбежке с высоты 20.000 футов (6100 м)!

Понимая, что конец уже близок, японское командование усили­ло удары по оставшимся в руках англичан аэродромам, которые вскоре попали под постоянное воздействие, подвергаясь атакам даже одиночных самолетов. Это, правда, не всегда сходило с рук, так как «томми» имели несколько батарей скорострельных 40-мм «Бофорсов», но для двухмоторных бомбардировщиков работав­ших «на высоте» эти установки не представляли большой угрозы.

27 января 24 G4M из состава авиагруппы «Каноя» под прикры­тием 19 «Зеро» вновь атаковали Каланг, где сгорело два «Бленхейма», столько же «Баффало», пять «Харрикейнов» и еще три истре­бителя этого типа были повреждены. Фактически к этому времени из первоначально имевшегося 51 «Харрикейна» уцелел только 21. Столь быстрое уничтожение только недавно доставленных в Син­гапур истребителей, заставило британское командование напра­вить авианосец «Индомитебл» с 48 «Харрикейнами» для 226-й ис­требительной авиагруппы на борту на остров Ява.

Однако и японцы понесли ощутимые потери. В частности, к 31 января в ходе операций в Малайе японская армейская авиация потеряла из первоначальных 327 самолетов — 157, 60% которых было потеряно по боевым причинам. В строю находилось лишь 30 Ki-21, по два десятка Ki-48 и одномоторных бомбардировщиков Ki-30, 80 истребителей и 19 разведчиков. В этих условиях неиз­меримо возросла роль 22-й авиафлотилии морской авиации, призванной изолировать Сингапур от переброски подкреплений.

И хотя общие потери авиации англичан в Малайе с учетом до­ставленных подкреплений составляли около 390 боевых самоле­тов, тем не менее, несмотря на опустошительные бомбежки аэро­дромов, они еще сохраняли в районе Сингапура на аэродроме Селетар 21 «Уайлдбист», девять «Харрикейнов» и три «Альбакора», а на Сембаванге базировались 12 «Баффало» и девять «Хадсонов».

Между тем воздушная блокада Сингапура становилась все плотнее. Заметно это стало 3 февраля, когда японский разведчик обнаружил вышедший из Батавии (Джакарты) конвой ВМ-12, в со­ставе шести транспортов (три британских и два голландских) и тан­кера, сопровождаемых крейсером «Даная» и двумя эсминцами.

Переданное экипажем «следопыта» сообщение в Сайгон бы­ло принято и после полудня корабли и суда конвоя, находивш­егося на траверсе архипелага Линга подверглись налету 18 G4M из состава авиагруппы «Каноя», каждый из которых нес по четыре 250-кг бомбы. Несмотря на то, что бомбометание велось с го­ризонтального полета, его результативность была очень высо­кой. Первым на дно пошел британский транспорт «Лох Рэуз» (4958 бр.т), получивший два бомбовых попадания. Затем наста­ла очередь танкера «Пайана» (6121 бр.т), который потерял ход и загорелся (беспомощное судно ночью снесло течением на мин­ное поле, где после подрыва оно и затонуло утром, 4 февраля, — Прим. авт.). Еще по одной бомбе попало в голландские транс­порты «Ван Лансберг» водоизмещением 1937 бр.т (отстал и был торпедирован японской подлодкой — Прим, авт.) и «Тоджэйн» (974 бр.т), который затонул.

Отличились в тот день и экипажи G3M из состава авиагруппы «Михоро», потопившие в проливе Банка британский теплоход «Нора Моллер» (4433 бр.т). Крупный успех выпал и на долю пило­тов двух десятков истребителей «Зеро» из состава 22-й авиа­флотилии, потопивших огнем своих 20-мм пушек у Палембанга английский транспорт «Кэйтонг» (1461 бр.т)!

Однако для поредевшего конвоя испытания на этом не закон­чились и спустя два дня, 5 февраля, уже на подходах к Сингапу­ру, армейские Ki-48 потопили транспорт «Импресс оф Эйша» во­доизмещением 16.900 бр.т. Прикрывавшие корабль пять «Баффало» и два «Харрикейна» не смогли противостоять дюжине Ki-43. Последний оставшийся транспорт 17.083-тонный. «Феликс Руссель» получил повреждения от бомбовых разрывов уже в порту. От уничтожения его спасла с опозданием поставленная, плотная дымовая завеса. Она же создала у японских пилотов иллюзию гибели и этого судна.

Впрочем, это обстоятельство уже не имело большого значе­ния, поскольку, впечатление, произведенное учиненным разгро­мом на Британский Кабинет и Адмиралтейство, оказалось столь большим, что они отказались от проводки в Сингапур новых кон­воев, надеясь лишь на то, что около 100 тыс. англичан и австра­лийцев смогут достаточно долго сдерживать японские войска. В телеграмме Уинстона Черчилля от 10 февраля, адресованной главнокомандующему британскими войсками на Дальнем Вос­токе генералу Уэйвеллу в частности говорилось:

«...Сейчас не следует думать о том, что бы спасти войска или уберечь население. Битву следует вести чего бы это ни стои­ло. .. На карту поставлена честь Британской империи и англий­ской армии. Когда русские так дерутся и когда американцы так упорно держатся на Лусоне, вопрос стоит о репутации нашей страны и расы!!..»

В ночь на 8 февраля, японцы форсировали узкий пролив и смогли захватить аэродром Тенга, а глубина их плацдарма к утру составила до 8 км. Еще один плацдарм по другую сторону дам­бы, связывающей остров Сингапур с материком, подразделения противника захватили в следующую ночь, а к исходу суток 10 фе­враля англичан выбили из стратегически важного района дерев­ни Букит-Тема, где находились основные запасы боеприпасов, горючего и продовольствия, а также все три водохранилища. Брошенная в запоздалую контратаку бригада 11-й индийской дивизии, усиленная одним пехотным полком из состава 18-й британской, уже не смогла восстановить положение.

К этому времени из трех оставшихся в руках англичан аэро­дромов два находились под непрерывным артиллерийским ог­нем, а третий (Каланг) почти постоянно утюжила японская авиа­ция, что заставило британское командование эвакуировать с не­го на Суматру последние истребители. После этого возможность удержания Сингапура, была лишь вопросом нескольких дней.

Если Уэйвелл и питал какие-то надежды прославиться, то они увяли уже к вечеру 10 февраля. Еще менее амбициозным оказал­ся генерал Персиваль, командовавший британскими войсками в Малайе, который вместо принятия решительных мер (например, объявления мобилизации всех, кто мог держать оружие, которо­го было в избытке), решил поиграть в демократию и в результа­те, как написал позже в своих мемуарах Уинстон Черчилль, на во­енном совете командиры дивизий и бригад ему «заявили, что из двух возможных вариантов — контратака или капитуляция — пер­вый не под силу совершенно измотанным войскам».

Решение о скорой сдаче города с быстротой молнии облете­ло город и порт, где находилось немало судов, часть из которых была повреждена. Экипажи, не желая сдаваться, решили ухо­дить в порты острова Суматра. Ситуация осложнялась тем, что боевых кораблей, за исключением переоборудованных в сторо­жевики траулеров и китобоев в Сингапуре к этому времени уже не было и потому был дан сигнал «спасайся кто может!»

11 февраля в гавани Сингапура был потоплен транспорт «Вэйньян» водоизмещением 674 бр.т. Поскольку в тот момент город и порт одновременно бомбила авиация японской армии и флота, то авторство этого успеха установить не удалось. Тем временем японская авиаразведка отметила выход из гавани в общем на­правлении на юго-восток крупного количества судов и на сцене разворачивающейся трагедии появилось оперативное соедине­ние с авианосцем «Рюдзе».

Уже 13 февраля его палубные B5N смогли потопить в 100 ми­лях от Батавии (Джакарты) голландский танкер «Мерула» водо­измещением 8228 бр.т и два вспомогательных корабля британ­ских ВМС «Сианг Во» (2595 бр.т) и «Шу Кванг» (788 бр.т). Судя по всему, японские авианосные пилоты наблюдали только гибель одного из этих трех судов, так как в заявке за тот день фигуриру­ют один потопленный транспорт водоизмещением в 10 тыс. бр.т. и восемь поврежденных суммарным тоннажем 32,5 тыс.бр.т. Лю­бопытно, что из-за недостаточной подготовки экипажи B5N вме­сто торпед использовали 250- и 500-кг бомбы.

Трудно сказать насколько ошибались в своих оценках японские пилоты, но вылетевшие в район порта Палембанг (остров Сумат­ра) авиагруппы морской базовой авиации по возвращении доло­жили о потоплении одного и повреждении другого транспорта. Однако на самом деле экипажи G3M и G4M смогли нанести более серьезный ущерб: на дно пошли голландский транспорт «Манвантара» (8237 бр.т), а также британские транспорты «Хосэнг» (5698 бр.т) и «Субадар» (5424 бр.т). В устье реки Палембанг морские ба­зовые бомбардировщики потопили поврежденный самолетами с авианосца «Рюдзе» рейдовый тральщик «Хуа Тонг» (280 бр.т).

Наряду с авиацией за судами охотились японские подлодки и корабли. Например, британский транспорт «Дерримор» (4799 бр.т.) был торпедирован подлодкой, а речная канонерка «Скор­пион» (700 т) пошла на дно под артогнем японских эсминцев.

На следующий день избиение продолжалось. Авиагруппа «Рюдзе» смогла потопить у Суматры британский транспорт ВМС «Винер Брук» (1670 бр.т) и вспомогательный корабль бри­танских ВМС «Куала» (954 бр.т). Этого, видимо, пилотам авиа­носца показалось мало и они засчитали в свой актив еще и 8-тысячетонный транспорт и плавбазу торпедных катеров, не считая поврежденного транспорта и минного заградителя.

Экипажи базовых бомбардировщиков из состава авиагрупп «Гензан», «Михоро» и «Каноя» — наносивших в этот день удары по гавани Сингапура и действовавших над прилегающей к ней акваторией — продемонстрировали более высокие результаты. В самой гавани им удалось потопить транспорт британских ВМС «Лайпис» (845 бр.т), а на выходе из нее две речных канонерки «Драгонфлай» и «Грэсхопер» (по 625 т) и рейдовый тральщик «Шангтин» (244 т). На внутреннем рейде были повреждены (и впоследствии захвачены японцами) патрульный корабль «Джанг Би» (1646 т) и вспомогательный корабль британских ВМС «Тьен Кванг» (787 бр.т). Свою лепту в этот погром внесли и экипажи маленьких флотских «поплавков» F1М, действовавшие из Мантока, которые потопили в канале Купера сторожевик «Трэнг» (205 т) и видимо повредили своими 60-кг бомбами одну из двух каноне­рок и транспорт «Лайпис».

15 февраля стало последним днем, когда остававшиеся на хо­ду суда могли покинуть гавань обреченной британской тверды­ни. Сама она вновь подверглась налетам всех трех авиагрупп морской базовой авиации, входивших в состав 22-й авиафлоти­лии. Однако плотные клубы дыма, вызванного сильными пожара­ми бушевавшими на складах, где англичане уничтожали все что могли, несколько уменьшило точность бомбометания. Достаточ­но сказать, что лишь на выходе из порта, где «дымовая завеса» была не такой плотной бомбардировщики потопили рейдовый тральщик «Ярак» (208 т). В самой же гавани были повреждены транспорт британских ВМС «Суй Во» (2672 бр.т), транспорт «Реданг» (531 бр.т), два корабля ОВРа «Доугэйт» и «Лоудгэйт» (по 290 т) и самоходный лихтер «Ру» (254 бр.т). Впрочем, для всех этих судов (за исключением последнего) близкие бомбовые раз­рывы ознаменовали не конец судьбы, а лишь смену хозяев, по­скольку в тот же день над ними под истошные вопли «Банзай!» взвились флаги Страны Восходящего солнца...

Между тем, оперативная группа с авианосцем «Рюдзе» про­должала оставаться на позиции, и в тот же день в проливе палуб­ные самолеты потопили голландский транспорт «Маджани» (534 бр.т), а у Палембанга самоходный лихтер «Бэгун» (244 бр.т) и рейдовый тральщик «Клайас» (207 т).

Последним из находившихся в Сингапуре судов был потоп­лен транспорт «Тэлтибиус» (10.254 бр.т). Вышедший из бухты Кеппеля еще в ночь на 13 февраля, он был поврежден днем па­лубными B5N, пилоты которых смогли уложить на его палубу од­ну 250-кг бомбу. В течение двух суток, пока экипаж устранял на­несенные повреждения, судно отстаивалось среди островов ар­хипелага Линга, но затем капитан принял решение прорываться в Индийский океан через Зондский пролив. Появившаяся утром 16 февраля тройка G3M из состава авиагруппы «Гензан» не ос­тавила экипажу ни единого шанса: очередное попадание 250-кг фугаски снизило ход и вызвало затопление, а спустя три часа огромный транспорт атаковали две девятки G4M из состава авиагруппы «Каноя»...

В заключении этой главы отметим, что за столь крупные успе­хи японская морская авиация заплатила весьма незначительную цену: исключая потери, понесенные при потоплении 10 декабря двух британских линкоров, три авиагруппы 22-й авиафлотилии к 15 февраля потеряли по боевым причинам лишь пять А6М, четы­ре G3M и один С5М.