Wundefwaffe

«Линкор плохой погоды»?

 

Тщательно изучив трофейный «Баден», британские морские специалисты получили полное представление о конструкции сверхдредноутов кайзера, которые доставили им столько тяжёлых раздумий в годы минувшей войны. Теперь же маятник их настроений двинулся в другую сторону — нервозность сменилась снисходительной вежливостью, и главный строитель британского флота Юстас Теннисон д'Эйнкорт во всеуслышание за­явил, что линкоры класса «Байерн» были «спроектированы непосредственно после озна­комления немцев с английским типом линкора «Куин Элизабет», и, в сущности, являют­ся довольно точным воспроизведением последнего»(!). Оставим подобные тщеславные высказывания на совести корабельных инженеров державы-победительницы, и попыта­емся подробнее разобраться в том, насколько эффективной была созданная в Германии конструкция сверхдредноута и как она могла соотносится с аналогичной системой ору­жия главного противника — линкорами класса «Ройал Соверен»?

Германские «байерны» имели главное вооружение, однотипное с «Ройал Соверен», и превосходили его в бронировании. По мнению британских корабельных инженеров, об­щий уровень эффективности проекта был обусловлен выбором рода топлива — полно­стью нефтяное отопление котлов германского сверхдредноута могло повысить скорост­ные характеристики корабля, в том числе в случае необходимости длительного плавания на полном ходу. С этим можно было бы согласиться, однако необходимо принимать во внимание, что проект «Байерна», и без того насыщенный немалым числом принципиаль­ных новшеств, всё же должен был отражать определённую преемственность в конструк­тивных решениях германского флота, где уголь вдоль бортов играл значительную роль в подводной защите тяжёлого артиллерийского корабля. Следует также отметить, что «Байерн», как классический «эскадренный» линкор, никогда за время его проектирова­ния не рассматривался в качестве быстроходной тяжёлой тактической единицы, и поэто­му развитию им стандартной для германских линейных кораблей скорости полного хода порядка 21 уз была полностью подчинена общая конструкция корабля — и обводы кор­пуса, и состав и мощность машинно-котельной установки.

Специфические погодные условия в районе Северного моря вызвали к жизни в герман­ском флоте особый тип линкора, отличный во многих его составляющих от дредноутов Гранд-Флита. Плохая видимость в течение большей части года делала бои на дальних дистанциях маловероятными. Поэтому при главных орудиях меньшего, сравнительно с британцами, калибра, появлялась возможность оснащения тяжёлых эскадренных единиц Флота Открытого моря значительным числом орудий вспомогательного (150мм) калиб­ра (англичане перешли на подобный противоминный калибр только на последних сери­ях своих сверхдредноутов уже перед самой войной). Экономия в весе машинных устано­вок и тяжёлой артиллерии позволяла увеличить толщину брони, а также общую площадь вертикального бронирования, которая оказалась относительно большей, чем у британских кораблей. Все эти отличительные качества отвечали требованиям боя на средних дистанциях.

Известный теоретик военного кораблестроения, профессор Уильям Ховгард, исследо­вав конструкцию «Бадена», дал высокую оценку решению германских конструкторов, со­общившим линкорам серии метацентрическую высоту 2,6 м, что было больше, чем у дред­ноутов других флотов. Она позволяла кораблю выдерживать значительные повреждения и затопления бортовых отсеков без чрезмерного крена, что было особенно важно для кораб­лей, которые, подобно «байернам», предназначались в первую очередь для оперирования в ограниченных морских бассейнах, где сильная бортовая качка возникала лишь в исключи­тельных случаях. В связи с этим он отмечал и малое отношение длины к ширине (L/B), со­ставлявшее у германского сверхдредноута около 6,0 против 6,73 для «Ройал Соверен».

Артиллерийская часть «Байерна», без сомнения, находится вне критики. Его 15"/45 артиллерийская система стала лучшим образцом тяжёлого морского орудия периода Первой мировой войны. Будучи типичным представителем принципа «облегчённый сна­ряд/повышенная начальная скорость», она отличались эффективностью и значительной настильностью. Правда, блистать своей мощью германским 15" орудиям пришлось, в ос­новном, на сухопутном Западном фронте, сокрушая долговременные узлы обороны союз­ников и подкрепляя морской фланг линии фронта во Фландрии. Однако не вызывает со­мнения, что, доведись им вести огонь по линкорам англичан в морском бою, их превос­ходная мощь могла быстро сказаться на устойчивости британских эскадр и на итогах все­го сражения в целом. Вспомогательное 150мм орудие также полностью отвечало своему назначению. Продуманным и своевременным являлось и решение о вооружении «Байер­на» восемью эффективными 88мм/45 зенитными орудиями.

Двухорудийные 15" установки линкора, в целом разработанные на основе конструкции предшествующих И" и 12" установок, отличались рядом интересных ново­введений — смешанной электро-гидравлической системой привода основных башенных механизмов, введением вспомогательного узла в боевом отделении — перегрузочного стола, наличием эффективного башенного стереодальномера с 8-метровой базой. Впос­ледствии британскими специалистами отмечался и определенный дисбаланс в компонов­ке всех многочисленных устройств установки — исключительная насыщенность разнооб­разным оборудованием её подбашенного отделения при наличии весьма просторного свободного объёма в задней части собственно боевого отделения. Подобная неуместная расточительность в использовании забронированного пространства боевого отделения совершенно необъяснима с точки зрения какой-либо функциональной необходимости, не говоря уже о размерах орудийной башни, как цели. К относительным пробелам конструк­ции боевого отделения 15" установок можно отнести и рискованную идею о наличии за­паса снарядов в башне, и отсутствие разделительной переборки между орудиями как, на­пример, это было предусмотрено в трёхорудийных установках русских дредноутов. От­сутствие подобной переборки потенциально не гарантировало сохранения боеспособно­сти любого из орудий в башне «Байерна» при выходе из строя соседнего в результате по­ражения его неприятельским снарядом, а также вследствие пожара у одного из орудий. Относительно тонкая (20-25 мм) переборка между орудиями весом 6-7 т могла предотвра­тить подобную ситуацию, защитив второе орудие и обслуживающий его личный состав.

Состав и размещение вспомогательной 150мм артиллерии на «Байерне» следует при­знать достаточным и эффективным. Оси орудий располагались на высоте 5500 мм над кон­структивной ватерлинией, т.е. намного выше, чем у большинства дредноутов других фло­тов. Общепринятая для германских линкоров нового типа модель 150мм/45 орудия облада­ла необходимой мощностью и скорострельностью (семь выстрелов в минуту) для отражения всех типов эскадренных миноносцев периода Первой мировой войны. Она отличалась удобством в обслуживании, а наличие для каждого орудия отдельного погреба боезапаса с индивидуальным элеватором подачи в полной мере отвечало требованиям безопасности.

Определённые выводы напрашиваются и в отношении мощного торпедного вооруже­ния германского сверхдредноута. Оснащение «Байерна» многочисленными торпедными аппаратами носило двоякий, с точки зрения их необходимости, оттенок. Если наличие траверзных аппаратов ещё имело, в рамках тогдашних боевых доктрин кайзеровского флота, какой-то теоретический смысл, то установку носовой торпедной трубы в форш­тевне нельзя объяснить никакими тактическими приоритетами. Это было архаичное на­следие таранной тактики пятидесятилетней давности, в соответствии с которой тогдаш­ние броненосцы, параллельно с реализацией их артиллерийских возможностей, должны были попытаться сблизиться с неприятельским кораблём для решающего таранного уда­ра, а за несколько секунд до этого вогнать из носового аппарата в борт противника тор­педу, после чего в пробоину, как предполагалось, врезался мощный таран атакующего корабля, круша надломленный взрывом корпус и довершая полный разгром... На деле же приверженность подобным тактическим взглядам, культивируемым с особым упорством именно в германском флоте, была совершенно несостоятельной. В то же время носовой торпедный аппарат ослаблял форштевень, сообщал, вместе с его громоздким оборудова­нием и запасными торпедами, значительный дифферентующий момент на нос, а его боль­шая плоская крышка существенно повышала гидродинамическое сопротивление движе­нию судна на полном ходу. При этом само таранное очертание с торпедным аппаратом придавало носовой оконечности новейшего образца германской военно-морской инже­нерной мысли несколько старомодный вид.

В отношении распределения бронирования, при безусловно общей его продуманности и надёжности, всё же имеется ряд вопросов. Так, вертикальное бронирование батареи 150мм орудий на верхней палубе, выполненное из 170мм плит, с точки зрения господст­вовавших тогда в русском и американском флотах взглядов можно признать чрезмерным. В самом деле, принимая во внимание тот факт, что верхняя броня борта предназначалась в основном для защиты от крупных пробоин при попаданиях фугасных снарядов (по­скольку иметь достаточную толщину для противостояния бронебойным она по сообра­жениям веса не могла), её представлялось оптимальным выполнять из плит минимальной толщины, допускающей цементирование, увеличивающее сопротивляемость на 40%. Этой характеристикой в условиях технологий начала 10-х гг. XX столетия были 75-80 мм. Подобная мера могла сэкономить в проекте «Байерна» не менее 300 т нагрузки. Единст­венно возможным объяснением проектного решения может служить то, что германские морские специалисты, создавая свои линкоры для условий Северного моря с его преиму­щественно плохой видимостью, ориентировались на использование вспомогательного 150мм калибра в бою главных сил на средних (50-60 кб) дистанциях, откуда и стремление защитить орудия батареи с наибольшей возможностью.

Критически следует рассматривать и решение германских инженеров относительно расположения главной броневой палубы линкора в плоскости его нижней палубы, нахо­дившейся при нормальной осадке корабля в уровне ватерлинии. Обеспечиваемый ей та­ким образом «неприкосновенный» запас плавучести сводился практически к нулю (необ­ходимо отметить, что у предшествующих «кайзеров» и «кёнигов» эта главная броневая палуба находилась выше ватерлинии на 0,2 м, что давало начальный запас плавучести по­рядка 700 т). Перенесение броневой палубы на «Байерне» на один уровень выше, в плос­кость средней палубы корабля, могло сформировать значительный забронированный объём, ограниченный вдоль бортов внутренними продольными броневыми переборками, толщину которых в этом случае следовало бы довести до 70-80 мм (в реальности они и так уже имели 80мм толщину на нижней 1/3 межпалубного пространства). Подобная мера оз­начала создание конструктивного (главного) запаса плавучести, обеспечиваемого основ­ным контуром вертикального и горизонтального бронирования, примерно в 4000-4500 т, что стало бы весьма значительной величиной. Эта идея была реализована в конструкции русских дредноутов, став одной из «фирменных» особенностей их системы броневой за­щиты. Проходивший в уровне средней палубы (на высоте около 3,7 м над конструктив­ной ватерлинией) основной уровень горизонтальной защиты обеспечивал им начальный запас плавучести порядка 5000 т. По этому же пути пошли и британские проектировщи­ки во главе с д'Эйнкортом во время разработки «Ройал Соверена» (1913 г.).

Уже после вступления «Байерна» в строй командование Флота Открытого моря в запи­ске от 2 августа 1916г. высказалось, по опыту Ютландского сражения, за усиление броне­вой защиты двух ещё находящихся в процессе постройки линкоров серии — «Саксена» и «Вюртемберга». Относительно состава и распределения её элементов на уже построенных «Байерне» и «Бадене» отмечалось, что высота броневого пояса в корме, а также развитие палубного бронирования являются недостаточными. Командование флота указало также на широкие фронтальные поверхности 15" башен как на потенциально рискованную сла­бость. Усиление лобовых броневых плит признавалось необходимым и желательным, по­скольку существовавший 200мм скос вперёд увеличивал угол встречи со снарядом и суще­ственно снижал устойчивость брони, что наглядно проявилось в бою на примере «Дерфлингера». Однако следует отметить, что впоследствии никаких изменений с систему бро­нирования «Саксена» и «Вюртемберга», как на том настаивал флот, так внесено и не было.

В длинной череде германских дредноутов, начиная с «Нассау» и заканчивая «Бисмар­ком», все из которых имели единый тип распределения бронирования, «Байерн» отличал­ся наиболее пологими скосами нижней палубы (20°). Это можно объяснить тем, что ни­жняя палуба на нём была опущена до уровня ватерлинии (ниже всех предшествующих гер­манских линкоров-дредноутов, от «Нассау» до «Кёнига»), в то время как отстояние проти­воторпедной переборки от наружного борта ещё более увеличивалось, а уровень нижней кромки пояса оставался прежним. Всё это делало скос более отлогим и несколько улучша­ло его сопротивляемость артиллерийскому огню. В то же время понижение уровня нижней палубы соответствовало совершенствованию использованной германским флотом идеи относительно низко расположенной броневой палубы, главным преимуществом которой было ограничение распространения воды при повреждении борта ниже ватерлинии, при условии целостности самой палубы. Подобная система также предотвращала появление в полностью затопленных отсеках опасных для повреждённого корабля свободных поверх­ностей воды, которые при переливании её к наклоненному борту, при оттоке от противо­положного, ещё более увеличивали его крен. При этом центр тяжести затопленных отсе­ков располагался достаточно низко, при определённых обстоятельствах даже способствуя улучшению остойчивости корабля. К недостаткам подобной системы относился прежде всего практически нулевой запас плавучести, обеспечиваемый главной броневой палубой, который позволял сохранить главную горизонтальную броневую преграду выше уровня ватерлинии при разрушении вертикальной броневой защиты и поступления воды со сто­роны борта поверх нижней палубы, что могло составить значительную угрозу остойчиво­сти. В свою очередь, контрзатопление отсеков, которое могло быть предпринято для вы­равнивания крена, должно было привести к ещё большему увеличению осадки, и для «Байерна», практически не имеющего запаса плавучести забронированного пространства, по­добное положение при определённых условиях создавало значительную угрозу даже при ненарушенном основном броневом контуре цитадели.

Согласно проектному заданию, «Байерн» должен был выдерживать попадание четы­рёх торпед в один борт без опрокидывания. Обладая метацентрической высотой в 2,6 м, он даже при подобном сильнейшем повреждении получал бы крен всего в 15°, а его бата­рея 150мм орудий осталась бы над водой. Концевые башни на «Байерне» имели такую же полноценную бортовую противоминную защиту, как и его средняя часть. Поэтому он был гарантирован от проникновения бортовых подводных взрывов в погреба боезапаса 15" орудий и их затопления. Казематы 150мм орудий располагалась на «Байерне» на 1 м выше, чем на «Ройал Соверен», и были отнесены ближе к диаметральной плоскости, что сводило опасность их затопления при больших углах крена к минимуму. Скос броневой палубы надежно соединялся с бортовым главным поясом и опасность прорыва нижнего шельфа совершенно исключалась. Из этого сравнения хорошо видно, что подводная за­щита германских сверхдредноутов была совершеннее, чем у их британских аналогов.

Линкоры класса «Байерн», как и все предшествующие германские дредноуты, имели более мелкое подразделение на отсеки, нежели их британские современники, так что в случае аварии или затопления система в целом обеспечивала большую безопасность, не­жели та, которая была принята в Королевском флоте. Традиционно образцово была ор­ганизована служба борьбы за живучесть корабля, которая возглавлялась специальным офицером, единственная обязанность которого заключалась в том, чтобы следить за кре­ном и дифферентом, а также за плавучестью и остойчивостью. Опыт Ютландского сраже­ния наглядно свидетельствовал об успехе подобной меры, которая позволила нескольким чрезвычайно сильно поврежденным кайзеровским тяжёлым кораблям («Фон дер Танн», «Зейдлиц», «Дерфлингер») дойти до базы.

Определённой слабостью в части конструктивной защиты корпуса от подводных взры­вов, в целом безусловно надёжной, может быть признана малая глубина двойного дна (1 м), что совершенно не обеспечивало «Байерн» от взрыва подводных зарядов под дни­щем. Это, в виду создания англичанами в 1918г. первых магнитных донных мин («Синкер» Мк-1(М), заряд тротила в 450 кг), представляется определённым пробелом проекта в отношении учета им ближайших перспектив совершенствования минного оружия.

Однако самым значительным недостатком «Байерна», сточки зрения конструктивных мер непотопляемости и живучести, следует считать всё же крупные отсеки бортовых тор­педных аппаратов, расположенные за пределами цитадели линкора фактически безо вся­кой защиты. Необеспеченность их от подводных взрывов и принятия значительных масс воды очевидна. Ответственность за этот конструктивный пробел следует отнести прежде всего на счёт германских тактиков, требовавших от проектировщиков разместить огром­ную ударную мощь нового линкора в прежних, по сути дела, размерениях, а не корабель­ных инженеров, спроектировавших то, что им было задано. При изучении случая подры­ва «Байерна» на русской мине в октябре 1917г. видно, что он отделался ещё сравнитель­но дёшево. В сочетании с рядом подводных пробоин в носовой части корпуса подобное затопление громадного (объем свыше 1200 м3) носового отсека траверзных торпедных аппаратов в большом морском бою могло стать роковым, как это произошло с «Лютцовом» в результате повреждений, полученных этим линейным крейсером в Ютландском сражении. Несколько британских тяжёлых снарядов, пробивших подводный борт и разо­рвавшихся в носу, вызвали интенсивное затопление расположенных ниже ватерлинии от­секов, в результате чего флагманский корабль Хиппера после отчаянной борьбы за живу­честь всё же пошел ко дну, находясь уже на пути домой. Большие размеры отделения 600мм траверзных аппаратов, такого же, как и на «Байерне», сыграли при этом фаталь­ную роль. Заполнившая отсек вода сводила на нет все попытки локализации района за­топления и, как исполинская гиря, утянула искалеченный корабль на дно.

Насколько эффективным мог оказаться германский сверхдредноут «в деле» — в днев­ном артиллерийском бою главных сил с линкорами Гранд-Флита, выполняя главное предначертание своей постройки? Проведённые расчёты показывают, что четверка «байернов», в случае их появления в Ютландском сражении, при установке германского ко­мандующего Шеера на решительный бой, могла просто смести большинство британских линкоров и линейных крейсеров с поверхности моря. Интересную перспективу представ­ляет моделирование их возможной схватки с равными по огневой мощи британскими 15" линкорами класса «Куин Элизабет», принявшими участие в этом генеральном сражении главных сил Гранд-Флита и Флота Открытого моря. Развернутые в авангарде колонны германских линкоров, четыре «байерна», подобно боевому тарану, могли при бое на сближении с главными силами Гранд-Флита добиться значительного успеха с менее на­дежно бронированными линкорами противника. Учитывая же взрывоопасность британ­ского метательного нитроглицеринового пороха — кордита MD45, а также более низкое качество британских тяжёлых снарядов, не приходится сомневаться, что мощные 15" сна­ряды «байернов» круша бортовую, барбетную и башенную броню дредноутов Джеллико (особенно ранних серий), должны были переломить ход сражения в пользу Флота Откры­того моря, отправляя на дно корабли противника так же, как это в реальности произош­ло с несколькими английскими линейными крейсерами. Принимая во внимание вывод послевоенной историографии о том, что «при Ютланде германцы рисковали только фло­том, в то время как англичане — всей войной», остается лишь предполагать, насколько фатальные для Антанты последствия мог иметь подобный боевой дебют германских сверхдредноутов...

Но, как это часто показывает опыт истории, в случае с любым системным оружием — не только морским, но и любым другим — его ценность проверяется более всего успехом готовности к использованию в нужном месте в нужное время. В контексте данного положения мощные германские сверхдредноуты отнюдь не оказались на высоте положе­ния. Не принявшие сколько-нибудь значительного участия в боевых действиях на море в период Первой мировой войны, оба линкора всё же подверглись воздействию оружия со­юзников — «Байерн» подорвался на русской мине в октябре 1917 г., а «Баден», уже в ка­честве британского трофея, выдержал попадания 31 15" снаряда и взрывы авиабомб. Эти достойно перенесённые удары несколько сглаживают впечатление от их, в сущности, бес­полезности для той титанической борьбы, которую четыре года вела с Антантой Герма­ния на море и на суше. Фактически роль «Байерна» и «Бадена» свелась к положению «in being» (т.е. давлению на противника самим фактом своего существования), что в ежеднев­ной рутинной «виртуальной» боевой работе дредноутов Флота Открытого моря оказа­лось далеко не худшим вариантом.