Период по-настоящему активных боевых действий начался для русских сил с приезда 24 февраля в Порт-Артур нового командующего флотом вице-адмирала СО. Макарова, прибытие которого было встречено личным составом с большим воодушевлением. Подняв флаг на "Аскольде", "беспокойный" адмирал в течение нескольких дней объехал все (!) корабли эскадры, придирчиво проверяя организацию службы, тут же сменяя своей властью нерадивых и выдвигая на их место более энергичных и знающих начальников. Соответствующие "оргвыводы" коснулись и крейсерского отряда, "потерявшего" контр-адмирала Моласа, назначенного начальником штаба командующего флотом и сдавшего командование крейсерами срочно вызванному из Владивостока капитану 1-го ранга Н.К. Рейценштейну, и командира "Новика" капитана 2-го ранга Н.О. Эссена, назначенного командиром эскадренного броненосца "Севастополь". На третий день по приезде побывал СО. Макаров и на "Баяне", где в целом остался доволен службой, налаженной капитаном 1-го ранга Р.Н. Виреном.
Сознавая, что ослабленная потерями артурская эскадра пока не в состоянии дать противнику генеральное сражение и тем самым решить исход всей кампании, командующий Флотом Тихого океана ратовал за постепенную активизацию её деятельности и в первую очередь за счёт проведения операций лёгкими силами. При этом особое внимание по-прежнему обращалось на ведение разведки с целью лучшего освещения обстановки, осуществлять которую предполагалось в первую очередь эскадренными миноносцами с привлечением в отдельных случаях и крейсерского отряда.
Для первого разведывательного выхода были назначены "Стерегущий" и "Решительный", вышедшие в море вечером 25 февраля для подробного осмотра побережья и островов Эллиот и Блонд. Последующие события хорошо известны - встретив на рассвете отряд японских миноносцев, возвращавшихся от Артура и вдвое превосходивших по численности русский отряд, "Стерегущий" и "Решительный" вступили в бой. После ожесточенной перестрелки "Решительному" удалось оторваться и уйти к базе, в то время как "Стерегущий" продолжал сражаться с наседавшим противником.
Получив сообщения о бое с береговых батарей и уведомленный о происшедшем командиром "Решительного" капитаном 2-го ранга Ф.Э. Боссе, вице-адмирал Макаров принял решение выйдя в море на "Новике", немедленно идти на выручку ведущему неравный бой миноносцу. Одновременно сняться с якоря было приказано и "Баяну", спустя короткое время устремившемуся за своим быстроходным собратом. К сожалению, достаточно оперативно организованная поддержка опоздала - расстрелянный "Стерегущий" пошёл ко дну, а находившиеся возле него японские миноносцы, завидев приближавшиеся крейсера, поспешили ретироваться. Открытый издалека огонь не причинил неприятелю вреда, а преследование его не имело смысла - на горизонте показалась японская эскадра, шедшая двумя колоннами, и русские корабли вынужденно повернули на обратный курс.
Однако сражение на этом не закончилось - приблизившись к Артуру, от правой неприятельской колонны отделились линейные силы - "Хацусе", "Сикисима" и "Ясима", которые в сопровождении легкого крейсера "Акаси" и присоединившегося чуть позже "Такасаго" направились к Голубиной бухте. Пройдя вдоль южного берега Ляотешаня, противник в 9 час. 15 мин. открыл перекидной огонь из 12" орудий по внутреннему рейду и городу, корректируемый крейсерами, занявшими позиции против входа в гавань. В 12 час. дня место первого броненосного отряда занял второй во главе с "Микаса", продолжавший бомбардировку, двигаясь между маяком Ляотешань и восточным мысом.
Первыми под огонь японцев попали возвращавшиеся с моря "Новик" и "Баян", сумевшие, тем не менее, среди частых всплесков тяжёлых снарядов невредимыми проскочить в гавань. После этого неприятель перенёс огонь на западный бассейн, где русские корабли стояли особенно тесно. По словам одного из очевидцев, капитана 2-го ранга В.И. Семёнова "...снаряды ложились очень недурно", но, к счастью, неприятелю так и не удалось нанести эскадре особого вреда.15
Однако сам факт подобных действий со стороны противника не остался без внимания командующего флотом, который на спешно созванном в тот же день совещании флагманов и командиров кораблей высказал "твёрдое намерение приступить к активным действиям с целью овладения прилегающим к Артуру районом", для чего организовать "возможно более частые выходы всей эскадрой, как для боевых действий, так и для практикования эскадры в совместных выходах и плаваниях". 1' Пробный выход решено было осуществить на следующее утро с расчётом вывести все корабли на внешний рейд в "одну воду" (т.е. во время одного утреннего прилива), а затем, осмотрев ближайшие к Порт-Артуру острова, вернуться обратно в гавань к заходу солнца. В случае же встречи с противником предполагалось "вступить в бой и на деле испытать свои силы".16 Отдав накануне все необходимые распоряжения (при этом особое внимание было уделено готовности портовых средств), вице-адмирал СО. Макаров около 4 час. утра 27 февраля прибыл на броненосец "Петропавловск" и - спустя короткое время вся эскадра начала подготовку к съёмке с якоря. Первым с помощью портовых катеров, работавших как никогда споро и чётко на внешний рейд в 4 час. 45 мин. вышел крейсер "Баян" под флагом контр-адмирала М.П. Лощинского (до прибытия капитана 1-го ранга Рейценштейна назначенного начальником отряда крейсеров), за которым через короткие промежутки времени последовали "Аскольд", "Пересвет", "Петропавловск", "Полтава" и другие корабли - всего 16 боевых единиц. Последний из них, "Севастополь", миновал проход около 7 час. утра.
Сразу после выхода последнего корабля на "Петропавловске" был поднят сигнал "Сняться с якоря всем вдруг", вскоре, впрочем, отменённый из-за сообщения контр-адмирала Лощинского о замеченных на рейде дрейфующих минах. Немедленно было организовано контрольное траление, а сам флагман, не мешкая, отбыл на "Баян", чтобы убедиться в наличии мин, а затем и лично руководить действиями тральной партии, чью роль исполняли минные крейсера "Всадник" и "Гайдамак". Тем временем остальная эскадра вновь стала на якорь по особой диспозиции, позволявшей в случае появления неприятеля вести бой на якоре, и расположившись таким образом, чтобы каждый корабль мог, не мешая "соседям", использовать свою артиллерию "с наибольшей выгодой".
Траление выходного створа длилось около трёх часов, после чего командующий флотом вернулся на "Петропавловск", по сигналу с которого корабли медленно, соблюдая значительную дистанцию из-за опасения столкновения при возможном подрыве, двинулись в открытое море. В 10 час. 20 мин. эскадра вышла на свободную воду, а спустя полтора часа, с проходом параллели мыса Ляотешань кораблям было приказано "занять места походного строя", в соответствии с которым линейные корабли продолжали идти в кильватер друг другу, а крейсера заняли наиболее удобные для наблюдения за горизонтом позиции на удалении около пяти миль друг от друга: "Баян" на зюйд, "Аскольд" на ост, "Диана" на норд, а "Новик" - на вест от эскадры.
Некоторое время корабли шли курсом ост, в ожидании возможного появления неприятеля, однако вскоре, ввиду полного отсутствия последнего, приступили к практическим эволюциям, вновь приобретая навыки и опыт, во многом утраченные за время пребывания в вооруженном резерве. Обстановка во время первого "учебно-боевого" выхода порт-артурской эскадры продолжала оставаться спокойной и лишь однажды, в 12 час. 30 мин. на горизонте вблизи острова Кеп был замечен лёгкий дымок, принятый вначале за пароходный. Но высланный на разведку крейсер "Диана" не обнаружил ничего подозрительного (за исключением одинокой дрейфующей мины, уничтожить которую из-за недостатка времени не удалось). Затем корабли вновь продолжили совместное плавание, вернувшись к Артуру лишь в 4 часа дня, а спустя ещё три часа благополучно встали на якоря во внутреннем бассейне.
Значение этого практического плавания, хотя и выявившего ряд серьёзных недостатков (в том числе отсутствие у многих командиров опыта в совместных эволюциях и их низкое "тактическое образование") трудно переоценить. Как не раз отмечалось впоследствии, эти "несколько пробных часов, проведённых в море, сразу сплотили эскадру единой идеей, указав, что истинный путь к победе лежит в решительном активном образе действий", а "наличие боевой организации и обдуманность каждого шага" дало личному составу уверенность, что "под руководством столь энергичного и смелого флотоводца, каким являлся адмирал Макаров, владение морем должно быстро перейти к нему".17
Другой важной задачей, стоявшей перед командующим, стала организация энергичных контрмер против перекидной стрельбы противника по внутренней гавани крепости, дающей японцам возможность "столь лёгким способом нанести вред эскадре". Одним из путей пресечения дальнейших бомбардировок явилась постановка минного заграждения в районе маневрирования неприятеля, для осуществления которого ранним утром 28 февраля в море был выслан минный транспорт "Амур" в сопровождении эскорта из "Баяна" и пяти миноносцев под общим командованием контр-адмирала Лощинского, державшего флаг на крейсере. В 3 час. 30 мин. корабли покинули внешний рейд, держа курс к Ляотешаню, где в трёх милях к зюйд-весту от маяка "Амуром" была выставлена минная банка из 20 мин. Во время постановки крейсер держался намного мористее, чтобы в случае появления неприятеля успеть связать его боем, дав тем самым заградителю возможность уйти под защиту батарей. Однако в этот день противник не показывался вблизи Артура и спустя два часа минный заградитель, выполнив задачу, без помех вернулся в гавань, встреченный сигналом с "Петропавловска" об изъявлении командующим благодарности. После захода солнца во внутренний бассейн вошёл и сопровождаемый миноносцами "Баян".
Наступившая после бомбардировки крепости 26 февраля оперативная пауза, в течение которой неприятельский флот не предпринимал практически никаких активных действий, продлилась до 9 марта. В этот день японские миноносцы, вновь появившись под Порт-Артуром, неудачно попытались атаковать стоявшие в проходе дозорные корабли, не нанеся им, благодаря бдительности вахтенных, практически никакого вреда. Предполагая, что ночное нападение миноносцев является лишь своеобразной "прелюдией" к большому сражению, вице-адмирал Макаров распорядился о незамедлительном разведении паров на всех кораблях эскадры. Противник не замедлил себя ждать - около 6 час. утра с сигнального поста Золотой горы сообщили о появлении на горизонте многочисленной японской эскадры в составе шести броненосцев и шести лёгких крейсеров, к которым через короткое время присоединилось и шесть броненосных.
Соединившись, эскадра двинулась к Ляотешаню с явным намерением повторить перекидную стрельбу по гавани. Стремясь всеми силами воспрепятствовать этому, СО. Макаров решил, несмотря на "малую воду", выйти со всеми кораблями на рейд и вступить в бой под прикрытием крепостных батарей, имея целью отогнать неприятеля раньше, чем тот сумеет начать бомбардировку.
Первыми около 7 час. утра из гавани последовательно вышли "Баян" и "Новик", вслед за которыми внутренний бассейн покинул "Аскольд" под флагом командующего флотом. По прибытии на рейд вице-адмирал Макаров для выяснения сил противника немедленно выслал вперёд "Баян", ожидая тем временем подхода броненосцев, задерживавшихся из-за ещё не начавшегося прилива.
Сблизившись с японцами, на крейсере смогли достаточно хорошо рассмотреть их силы, состоящие из восьми кораблей, о чём и было доложено командующему. Пройдя мимо Артура, неприятель, оставив на траверзе прохода четыре крейсера 2-го отряда, двинулся дальше. Достигнув прежней позиции для стрельбы, от эскадры отделились линкоры "Фудзи" и "Ясима", в 9 час. 30 мин. открывшие огонь из 12" орудий. Однако на этот раз действовать безнаказанно им не удалось - осыпанные градом ответных снарядов с "Победы" и оставшегося в гавани повреждённого "Ретвизана", японские корабли, "задробив" стрельбу, в 10 час. 45 мин. по приказанию X. Того поспешили соединиться с главными силами, которые около полудня, так и не приняв боя, скрылись за горизонтом.
Следующий выход русской эскадры в море состоялся 13 марта и имел целью, помимо эволюции, обследование островов Мяо-Тао. Получив накануне распоряжение командующего флотом о походе, корабли в 4 час. 45 мин. утра начали сниматься с якорей и постепенно выходить из гавани. Первыми на внешнем рейде вновь появились крейсера "Баян", "Аскольд" и "Новик", за которыми последовательно начали выходить линейные силы - "Пересвет", "Победа", "Петропавловск" (флаг командующего флотом), "Полтава" и "Севастополь", сопровождаемые минными крейсерами "Всадник", "Гайдамак" и миноносцами 2-го отряда.
С выходом "Севастополя" С.О. Макаров приказал поднять сигнал "Построиться в кильватерную колонну", после чего эскадра вслед за головной "Дианой" двинулась по выходному створу в море. Спустя короткое время от основных сил отделился крейсер "Новик", имевший задачу совместно с миноносцами 1-го отряда осмотреть Мяо-Тао, а в случае обнаружения противника атаковать и уничтожить его. Остальная же эскадра, державшая в кильватер "Петропавловску" и окружённая с четырёх сторон крейсерами, находившимися в пределах видимости сигналов, приступила к намеченным ранее эволюциям. На этот раз, желая дать командирам кораблей побольше практики в совместном маневрировании, командующий производил эволюции при быстрых изменениях скорости хода, что в конце концов привело к весьма неприятному инциденту. Около 9 час. 45 мин. следовавший за "Севастополем" "Пересвет" довольно сильно растянул строй и, стремясь сократить дистанцию, увеличил ход до полного. Спустя несколько секунд он навалился форштевнем на корму "Севастополя", согнув ему винт и сделав порядочную вмятину в бортовой обшивке. К счастью, вода, попавшая в кормовые отсеки, не получила большого распространения и "Севастополь", вышедший было из строя, вновь занял своё место. Тем не менее, повреждение сразу двух кораблей (у "Пересвета" оказался помятым форштевень) стало причиной досрочного окончания похода эскадры, которая по сигналу флагмана повернула к Артуру и около полудня вернулась на внешний рейд. Той же ночью противник предпринял новую попытку заградить выход из гавани путём затопления пароходов, сорванную в результате решительных действий дежурных миноносцев и канонерских лодок, поддержанных береговыми батареями. Настойчивость японцев заставила командующего принять дополнительные меры по устройству на внешнем рейде новых преград для брандеров, для чего в конце марта в районе Золотой горы были затоплены пароходы "Шилка" и "Эдуард Бари". Последний, конвоируемый "Баяном", прибыл 24 марта из Дальнего, причём на переходе, в 12 милях от острова Кеп крейсер встретил английский пароход "Хаймун", зафрахтованный корреспондентом английской газеты "Тайме", намеревавшимся сделать для своего печатного органа сенсационный репортаж прямо "из логова русского медведя". На борту находились 16 англичан, 39 китайцев и один японец, в страхе перед призовой партией с "Баяна" забившийся в трюм, откуда его так и не смогли извлечь. На вопрос о цели плавания в здешних водах на столь значительном удалении от берега вразумительного ответа так и не последовало, хотя в радиорубке у аппарата беспроволочного телеграфа был найден бланк телеграммы, адресованной некоему Фразеру в Вэйхайвэй и содержащей следующие строки: "Мы находимся почти борт о борт с русскими; в случае, если вы от нас ничего не услышите по прошествии трёх часов - сообщите "Тайме, Лондон, Локарту и капитану корабля Его величества "Левиафан". Все это наводило на мысль о явно разведывательной миссии судна, однако формальных оснований для задержания "Хаймуна" не было и пароход был отпущен.18
По затоплении на внешнем рейде "Шилки" и "Эдуарда Бари" командующий отдал приказ об установке позади них двух бочек, на которые отныне должны были становиться крейсера для несения вновь учреждаемого суточного дежурства. При этом в обязанности дежурного крейсера входило наблюдение за подходом неприятеля и поддержание полной готовности к немедленному выходу в море. Между тем тревожные сведения о планирующейся в ближайшее время высадке японцев на Квантунский полуостров, полученные 29 марта из Чифу, вынуждали русское командование уделить особое значение разведке района острова Эллиот, якобы избранном противником передовым пунктом базирования десантного соединения. Считая эту информацию вполне достоверной, СО. Макаров принял решение о походе в одну из ближайших ночей в указанный район отряда миноносцев для атаки транспортов с войсками и выходе на следующее утро эскадры для окончательного их разгрома. При этом для прикрытия возвращающихся из ночного поиска миноносцев, а также обозначения, что "проход в порт чист от неприятельских судов", в море предполагалось выслать крейсер "Баян", отличавшийся по силуэту от неприятеля и призванный служить "отдалённым сигналом о возможности возвратиться в Артур".19
Снявшись с якоря в вечером 30 марта, отряд миноносцев, постороившись в две колонны, вышел по назначению. Около 10 час. вечера, на подходе к Эллиоту вследствие увеличения из-за сложных метеоусловий дистанции между кораблями, два миноносца правой колонны - "Страшный" и "Смелый" - отделились от отряда и, продолжая двигаться измененным курсом, потеряли из вида друг друга. После безуспешных поисков командир "Страшного", капитан 2-го ранга К.К. Юрасовский приказал повернуть к Ляотешаню, когда около 4 час. утра впереди по курсу было замечено шесть силуэтов миноносцев, идущих в том же направлении и принятых поначалу за потерянный отряд. Отсутствие ответа на запрос опознавательных не смутило Юрасовского и, присоединившись к отряду, "Страшный" пошёл к Порт-Артуру. В 4 час. 50 мин. на траверзе бухты Сикаку (примерно в 15-18 милях от крепости) опознавательные были запрошены вторично, на что в ответ с миноносцев, оказавшихся японскими, загремели орудийные залпы. Яростно отстреливаясь, "Страшный" пытался уйти, однако несколько снарядов, попавших в машину, лишили его хода. Спустя короткое время после начала боя замолчала и разбитая палубная артиллерия - единственным средством обороны осталась трофейная японская митральеза, из которой до последнего вёл огонь старший офицер корабля лейтенант Е. Малеев.
Тем временем, согласно полученному приказанию о выходе с рассветом в море для поддержки возвращавшихся миноносцев, командир "Баяна" Вирен в 4 час. 30 мин. утра затребовал портовые буксиры, однако последние прибыли лишь 5 час. 10 мин. Соответственно задержался и выход на внешний рейд, несмотря на заблаговременно разведённые с помощью корабельного парового катера боны. Покинув гавань, крейсер полным ходом направился на SO, где на горизонте виднелась группа миноносцев и слышалась сильная стрельба. По пути, в 5 час. 50 мин., "Баян" повстречал идущий в Артур эскадренный миноносец "Смелый", с которого семафором передали, что "Страшный" окружён японцами и расстреливается ими. Увеличив ход, крейсер, сопровождаемый дежурным эскадренным миноносцем "Сердитый" и присоединившимся "Расторопным", устремился к месту боя. Вскоре его сигнальщики уже различали смутный силуэт "Страшного", сильно парившего и севшего кормой, но всё ещё продолжавшего вести редкую стрельбу по наседавшему со всех сторон противнику.
Намереваясь спасать команду гибнущего корабля, на "Баяне" изготовили к спуску вельбот и шестивесельный ял. Одновременно крейсер сообщил по радио о сближении с неприятелем и с дистанции около 50 кб открыл огонь по японским миноносцам из 8" и 6" орудий. В 6 час. 05 мин. те начали отход полным ходом на зюйд на соединение с главными силами.
К несчастью, помощь запоздала - в 6 час. 15 мин. истерзанный японскими снарядами "Страшный" быстро затонул и теперь лишь облако пара указывало место катастрофы; на него и держал курс "Баян". Тем временем с зюйда показались несколько дымов, а вскоре с правого борта стали видны и силуэты кораблей - ими оказались броненосные крейсера "Асама", "Токива" в сопровождении 3-го боевого отряда - лёгких крейсеров "Касаги", "Такасаго", "Титосе" и "Иосино". Японская колонна быстро двигалась на пересечку курса и, сблизившись до 43 кб, открыла интенсивный огонь по "Баяну" изо всех крупных и средних орудий. Вырвавшиеся вперёд вслед за японскими миноносцами "Сердитый" и "Расторопный" были отозваны Р.Н. Виреном сигналом "Возвратиться из погони", однако их командиры расценили его как приказание на общий отход и полным ходом пошли в Порт-Артур. "Баян", командир которого рассчитывал на помощь своих миноносцев для спасения уцелевших со "Страшного", остался в одиночестве.
В 6 час. 30 мин. крейсер был уже в точке его гибели, где под огнём противника спустили ял-шестерку и вельбот, немедля направившиеся к державшимся на воде морякам. Из воды удалось подобрать четырёх человек, после чего шлюпки, заливаемые всплесками японских снарядов, двинулись назад к крейсеру, со среза которого на борт подняли ещё одного матроса. Тем временем японские крейсера быстро шли на сближение, демонстрируя, по мнению Р.Н. Вирена, намерение взять "Баян" в кольцо. Соотношение сил было далеко не в пользу русских - одни лишь "Асама" и "Токива" почти в четыре раза превосходили наш корабль по огневой мощи. Опасаясь за судьбу крейсера, Р.Н. Вирен приказал немедленно прекратить спасение людей со "Страшного" и поднять шлюпки на борт (хотя, по словам очевидцев, в воде на большом удалении находилось ещё двое или трое моряков, державшихся на обломках шлюпок или койках). После этого "Баян", ведя огонь, полным ходом пошёл в Порт-Артур.
Всего в ходе перестрелки орудия крейсера выпустили 8 8" и 23 6" снарядов, однако попаданий зафиксировано не было. Точностью огня не мог похвастаться и противник - осколками японских снарядов, которые в изобилии были найдены после боя на палубе, были повреждены лишь вентиляторная труба в адмиральском помещении и борт одного из шестивесельных ялов. Отсутствовали и потери среди личного состава крейсера. Японская официальная история войны на море 1904-1905 гг., впрочем, совершенно голословно, приписывает своим крейсерам одно попадание в "Баян" ("Один из наших снарядов... попал ему ["Баяну"] в корму с левого борта и, разорвавшись, поднял столб пламени").
Сразу же после получения сообщения Р.Н. Вирена о появлении противника на "Петропавловске" подняли сигнал "Диане" сняться с якоря и идти на поддержку "Баяну", а "Новику" и "Аскольду" было приказано разводить пары. Но вступить в сражение им не пришлось - преследовавший "Баян" противник, отвернув на N0, скрылся за горизонтом и русский корабль около 7 час. благополучно присоединился к вышедшему к тому времени из гавани и двигавшемуся навстречу крейсерскому отряду и, по сигналу с головного "Аскольда", вступил ему в кильватер.
Одновременно с приказом о выходе крейсерам СО. Макаров, полагая, что вслед за японскими крейсерами появятся и главные силы, около 6 час. утра распорядился и о разведении паров на линейных кораблях. Первым спустя час на внешний рейд вышел флагманский "Петропавловск", вслед за которым через четверть часа последовала "Полтава". Остальные тяжёлые корабли из-за сильного ветра, мешавшего работе портовых буксиров, задерживались с выходом, вследствие чего командующий флотом принял решение, не дожидаясь их, идти в море с двумя броненосцами.
В 7 час. 25 мин. адмирал приказал крейсерам вступить в кильватер линкорам, а узнав о спасении пяти человек со "Страшного" и оставленных на воде моряках, отдал распоряжение "Баяну" возглавить русскую колонну и немедленно вести корабли к месту гибели миноносца. Увеличив ход до самого полного, крейсер вышел из строя и быстро обогнал отряд, причём при проходе флагмана командующий флотом "здоровался с командой... и благодарил за лихую службу".20
Около 8 час. утра сигнальщики "Баяна", вырвавшегося далеко вперёд русской линии, разглядели в утренней мгле шесть силуэтов японских кораблей, шедших с NO (это были всё те же "Асама" и "Токива" с 3-м боевым отрядом - лёгкими крейсерами "Касаги", "Такасаго", "Титосе" и "Иосино"), в то время как один крейсер в сопровождении миноносцев осматривал место гибели "Страшного". Превосходство противника в силах не смутило Р.Н. Вирена, продолжавшего вести корабль к цели и предупредившего русский отряд сигналом "Вижу неприятеля на SO". Приблизившись на 60 кб, японские крейсера в 8 час. 15 мин. открыли по "Баяну" сильный огонь, отвечать на который спустя короткое время стали едва ли не все орудия отряда. Чтобы не мешать стрельбе, "Баяну" пришлось совершить разворот влево, а затем, во исполнение сигнала с "Петропавловска", занять своё место в колонне, вступив в кильватер "Аскольду".
Не ожидая столь энергичного начала боя и видя явное огневое превосходство русских, неприятель поспешил повернуть на восемь румбов вправо и, увеличив скорость, стал удаляться строем фронта на ост. Однако замешательство японцев длилось недолго - уже в 8 час. 50 мин. на SO русскими сигнальщиками были усмотрены основные силы противника в составе шести линкоров и двух броненосных крейсеров, сопровождаемых броненосцем береговой обороны "Тин-Эн".
На этот раз отходить пришлось русским кораблям, повернувшим по сигналу с флагмана обратно к Порт-Артуру, причём крейсерам и миноносцам, как "слабейшим судам в отряде", было приказано идти впереди. По приходе на внешний рейд миноносцы начали последовательно втягиваться в гавань, а к отряду присоединились вышедшие "Победа", "Пересвет" и "Севастополь". Видя, что основные силы эскадры в сборе, вице-адмирал Макаров приказал броненосцам и крейсерам вступить в кильватер "Петропавловску", который, находясь примерно в полутора милях от берега, повернул на ост.
В 9 час. 42 мин. с мостика "Баяна", шедшего в колонне шестым вслед за "Аскольдом" заметили, как "в 15-20 саженях от "Петропавловска" поднялся столб воды и черных газов, как при взрыве 12" снаряда", а сам корабль "весь в дыму и очень быстро кренится на нос и направо...". Спустя короткое время последовал второй внутренний взрыв, "на корме показался страшный огонь и дым зеленоватого цвета; корма поднялась левым бортом, левый винт вертелся; ещё взрыв - и всё погрузилось в море...".21 Замешательство длилось недолго. Сразу же после взрыва к месту трагедии устремились минные крейсера и шлюпки с ближайших кораблей, а сама эскадра по сигналу принявшего командование младшего флагмана П.П. Ухтомского (флаг на "Пересвете"), немедленно перешла на линию входного створа, который, как предполагалось, протралили лучше других участков рейда. Однако при перестроении кильватерной колонны на другой японской мине подорвалась шедшая за "Пересветом" "Победа", получившая пробоину в носовых угольных ямах правого борта. Два взрыва, прозвучавшие с интервалом в несколько минут, создали иллюзию атаки подводных лодок (сведения о наличии их у противника были получены по агентурным каналам незадолго до выхода), что послужило причиной интенсивной стрельбы по воде. Мнимую субмарину "усмотрели" и комендоры "Баяна", выпустившие более 20 75мм снарядов. Однако паника вскоре улеглась и русские корабли вслед за повреждённой "Победой" втянулись на внутренний рейд, оставив снаружи лишь "Баян", назначенный дежурным крейсером. Впрочем, ожидавшегося нового приближения неприятеля к крепости в этот день так не произошло - японская эскадра продолжала держаться на значительном удалении за Ляотешанем, скрывшись за горизонтом лишь около 3 час. пополудни.
