Wundefwaffe

Япония строит флот

В то время, как в Петербурге торжествовали мирную победу флота под Чифу, ставшую весьма осязаемым подтверждением справедливости изве­стного принципа "fleet in being", и Россия, поддав­шись опасной самоуспокоенности, начинала, как ни в чем ни бывало, осуществление своей полукрей­серской судостроительной программы, японские правящие круги, вооружившись идеей безоговороч­ного реванша и используя огромную, полученную с Китая (при содействии России) контрибуцию с до­бавлением отступных 40 млн. иен за отказ от Порт-Артура, разворачивали программу совсем другого рода.

Принятая парламентом в декабре 1895 г. и в дальнейшем неоднократно корректировавшаяся (но всегда в направлении усиления состава и сокраще­ния сроков постройки), она ставила задачу целе­направленного сооружения мощного ударного флота. В придачу к энергично до­страивавшимся в Англии и уже в 1897 г. прибывшим в Японию двум броненосцам типа "Фудзи" Япония зака­зала сразу три еще более мощных броненосца типа "Шикишима", к которым позднее добавила усовер­шенствованный четвертый — "Микасу". На создание этого нового по существу флота выделялось 95 млн. иен со сроком готовности кораблей к лету 1902 г. В конце 1896 г. новые обсто­ятельства — сосредоточе­ние русского флота в Ти­хом океане и усиление вмешательства европейских держав в дела Дальнего Востока — дали повод для ассигнования дополнительных 148 млн. иен, позволявших построить шесть первоклассных бро­неносных крейсеров, серию легких крейсеров, боль­шое количество миноносцев и контр-миноносцев, обновить и усилить оборудование, а также, что было особенно немаловажно, обеспечить усиленную бое­вую подготовку вводившихся в строй кораблей и всего флота. Кредиты распределились до 1905 г., но основные расходы относились к 1894—1900 гг., что позволяло и главные корабли — броненосцы и бро­неносные крейсера ввести в строй уже в 1901— 1902 гг.

Не обремененная заботами о дальних плавани­ях, в отличие от русского Балтийского флота, из со­става которого формировалась эскадра Тихого океана, Япония, действуя на своем ограниченном теат­ре, за счет сокращения запасов топлива могла соот­ветственно усилить боевую мощь и защиту своих кораблей. Заказывая броненосцы на лучших анг­лийских верфях, японцы вполне доверились их опыту, включавшему и отказ от прежнего, все еще сохранявшегося из-за "экономических" соображе­ний, жесткого ограничения водоизмещения. Этот опыт, позволивший уже при заказе в 1894 г. двух броненосцев типа "Фудзи" довести их водоизмеще­ние до 12300 — 13500 т (и соответственно достичь надежного бронирования и более чем 18-уз скоро­сти, какой не имел тогда еще ни один из русских броненосцев), при заказе новых кораблей был при­менен еще шире. Прототипом для них служил анг­лийский броненосец "Формидебл".

В новых кораблях, благодаря водоизмещению около 15000 т (Два последних "Асахи" и "Микаса" превысили его на 140 и 200т), было достигнуто оптимальное, в соответствии со взглядами того времени и тради­ционным конструктивным типом, соотношение на­ступательных и оборонительных свойств: артилле­рия — из 305- и 152-мм орудий, бронирование крупповскими плитами толщиной по ватерлинии до 229 мм и башен — 356 мм, скорость — до 18 уз.

Вместо устарелого типа барбетных броненосцев типа "Фудзи" применили хорошо отработанные и новейшие башенные системы с надежным брониро­ванием неподвижных и вращающихся частей. Баш­ни, как это было принято в английском флоте в от­личие от русского и французского, формировались из брони с наклонной лобовой плитой, что умень­шало вырез в броне для амбразуры и снижало риск попадания снарядов противника внутрь.

Скорость заряжания в примененных для орудий Армстронга установках Виккерса с затворами этой фирмы была доведена до 30 — 50 сек. (против 90 сек. по спецификации русских башенных установок). В то же время практичные японцы не спешили пере­ходить на весьма каприз­ные электрические приво­ды и довольствовались бо­лее надежно действовавши­ми гидравлическими. Не увлеклись они и идеей пол­ной механизации заряжа­ния крупных орудий, пред­почитая ряд чрезмерно длительных операций вы­полнять вручную. Сохранен был и установленный еще для броненосцев типа "Фуд­зи" стандарт гарантирован­ной 18-уз скорости. Ее с возможностью форсирова­ния и достаточным запа­сом паропроизводительности котлов обеспечивали отработанные практикой новейшие паровые маши­ны тройного расширения.

По всем характеристикам новые корабли пре­восходили русские аналоги типов "Пересвет" или "Полтава". Число 152-мм орудий, вместо 10 на "Фудзи", было доведено до 14, и все они прикрыва­лись со всех сторон броней отдельного для каждого из них каземата. И в этом случае японцы согласи­лись с мнением англичан, считавших, видимо, рос­кошью отводить под второстепенные, в общем, 152-мм орудия чрезмерно сложные и ненадежные (как их делали в России и Франции) башенные ус­тановки. За счет такой, безусловно, оправданной ра­ционализации и возможностей, предоставлявшихся увеличенным водоизмещением, броневой пояс рас­пространили на всю длину корпуса (у "Фудзи" око­нечности броней не прикрывались). Второй броне­вой пояс до оконечностей не доходил, но отделение носового надводного минного аппарата было также прикрыто броней.

Особо мощным, приближавшимся к броненос­цам преддредноутного типа, был задуман проект последнего, шестого в японском флоте, броненосца "Микаса", спущенного на воду верфью Виккерса в 1900 г. На нем вместе с 4 305- и 10 152-мм оруди­ями предполагали установить еще и 4 254-мм пуш­ки. Но из-за конструктивных неудобств размеще­ния в каземате (усложнять конструкцию башенны­ми установками японцы и здесь не захотели) столь больших орудий и ограничений, вызывавшихся действием вблизи расположенных башен 305-мм орудий, пришлось вернуться к 152-мм пушкам. 10 из них были установлены в броневых коридорах с каждого борта с раздельными броневыми перебор­ками, что обеспечивало больше простора при обслуживании орудий и предоставляло (как это было на строившемся в то время русском броненосце "Князь Потемкин-Таврический") броневую защиту для большей части прислуги вблизи орудий.

Воплощая, по-видимому, уже сознательно из­бранный принцип маскировочной "одновидности" кораблей различных классов, весьма схожими по архитектурному типу с броненосцами были броне­носные крейсера, в которых за счет уменьшения толщины брони и калибра главной артиллерии (до 203 мм) увеличили скорость до 21 уз. Конст­руктивным прототипом этих кораблей послужили башенные крейсера английского флота типа "Монмут", предназначавшиеся для борьбы с русскими бронепалубными крейсерами класса "Варяг" и "Аскольд".

К броненосным крейсерам типа "Асама" (Их строили на верфях Англии, Франции и Германии.), кото­рые при необходимости должны были использо­ваться в составе главных сил при эскадренном сра­жении, уже перед самым началом войны, в январе 1904 г., присоединились столь же мощные, также приспособленные для участия в эскадренных сра­жениях, два крейсера "Ниссин" и "Кассуга", приоб­ретенные в Италии. Эти корабли могла приобрести и Россия, но 3. П. Рожественский, занимая тогда должность начальника ГМШ, под предлогом несо­ответствия предлагаемых кораблей типам русского флота, не проявил заинтересованности в этой ре­ально возможной сделке.

Оптимальными были и типы других кораблей. Легкие крейсера не имели универсального назначе­ния с теми увеличенными размерами и чрезмерно мощной артиллерией, как это было с русскими крейсерами класса "Варяг", и приближались к типу сугубо эскадренных разведчиков, какие стабильно строились в германском флоте. Такие корабли во­доизмещением 3 — 4 тыс. т, не требуя больших рас­ходов и не претендуя на статус кораблей 1-го ранга, вполне справлялись с поручавшейся им разведоч­ной дозорной и посыльной службой. Истребители миноносцев строились полностью по западным об­разцам и потому сохраняли 30—31-уз скорость, (русские корабли того же класса в целях той же "экономии" имели лишь 26 — 27 уз).

Традиционное внимание "рыболовной нации" к качеству снастей, определявшему успех промысла, заставило японцев, не думая об экономии, позабо­титься и о качестве главной снасти войны — воору­жения. Приняв европейский тип боеприпасов, японский флот заказывал их из полноценной стали, что позволяло добиться 3 — 4-кратного превосходст­ва в весе разрывного заряда в сравнении с русскими снарядами того же калибра. Соответственно усили­валось и поражающее действие, от которого сильно страдали даже броненосцы и крейсера с их конст­руктивно несовершенными, почти открытыми бое­выми рубками, ограниченной площадью брониро­вания, обилием надстроек и не имевшими доста­точной защиты палубными артиллерийскими уста­новками.

Сразу же оценив перспективность впервые при­мененных в США в войне с Испанией в 1898 г. оп­тических прицелов, Япония без промедления зака­зала партию из 200 комплектов. Японцы успели всесторонне проверить их в действии в ходе обшир­ных интенсивных стрельб и оснастили ими все ко­рабли.

Столь же решительно осваивались и появивши­еся в Европе еще в 1893 г., перевернувшие в даль­нейшем все артиллерийское искусство, базисные дальномеры. Едва в Англии появился первый обра­зец морского дальномера фирмы Барра и Струда, как немедленно последовал заказ из Японии. После успешных испытаний на крейсере "Иошино" нача­лось оснащение дальномерами и всех других кораб­лей японского флота. В России снабжение флота дальномерами перед войной было, несмотря на усилия МТК, фактически провалено, и массовые их партии заказывать пришлось уже во время войны через подставных лиц с переплатами в пользу спе­кулянтов.

Так задолго до Цусимы проявился японский феномен — умение молниеносно оценивать обещав­шую большую выгоду чужую техническую новинку и, не тратя времени на создание ее собственными силами, не считаясь с национальными амбициями и ложной "экономией", начать реализовывать ее, чтобы опередить соперников и конкурентов. Другие явления этого феномена еще ожидали русских под Порт-Артуром, а затем при Цусиме.