Wundefwaffe

Четвертая маневренная группа

 

Исподволь готовившаяся, но с легко­стью вспыхнувшая мировая война застала врасплох Россию. Не был готов к войне и флот. Новейшие дредноуты, эскадренные миноносцы и подводные лодки только еще готовились вступить в строй. Линейные ("броненосные") крейсера типа "Измаил" и легкие крейсера типа "Светлана" и вов­се безнадежно запаздывали. И опять "Це­саревич" с его сотоварищами-додредноутами оказывался, как в Порт-Артуре, в ряду главных сил флота.

Весь предвоенный месяц, словно пред­чувствуя угрозу войны, корабли первой бригады линейных кораблей (дредноуты, еще совсем не умевшие воевать, числились во 2-й бригаде) энергично форсировали программу боевой подготовки. Синдром предвоенной порт-артурской спячки, в ка­ком флот застало когда-то японское напа­дение, отсутствовал уже напрочь. Все глав­нейшие соединения — бригады линкоров и крейсеров, отряд заградителей и минная ди­визия — неустанно отрабатывали искусст­во и навыки владения своим оружием.

В июне 1914 г., базируясь в основном на Ревель — вблизи места постановки Цен­трального заграждения, "Цесаревич" вме­сте с напряженной боевой учебой продол­жал нести обязанности флагманского ко­рабля бригады. Не ожидая мобилизации, начали разгружать корабль для боя. 1 июня сняли запасной якорь и знаменитые на весь флот "рамовые шлюпбалки". Их уже во вре­мя шхерных стоянок 1915 года заменили стрелами завода Крейтон (Або). Тем самым корабль приобретал также и важное тактическое достоинство — "одновидность" со "Славой". Выходя в море, управление ко­раблем переводили в боевую рубку, ночью переходы делали без огней, на рейдах тре­нировались в ночном сигналопроизводстве, проводили учения в отражении минных атак и стреляли, стреляли.

24 июня/7 июля "Цесаревич" с Ревельского рейда уходил на стрельбу № 9. 28 июля с бригадой и крейсером "Рюрик" проводил стрельбу № 17. Корабль вел огонь по щиту, буксируемому крейсером "Рюрик". Израсходовали в этот день на "Цесареви­че" "ядер чугунных 12-дюймовых — 24, 6-дюймовых — 136". 30 июня с бригадой на линии Реншер-Нарген провели интенсив­ные маневры. Противника изображал от­ряд заградителей. 13-14 июля состоялась "призовая стрельба плутонговых команди­ров по щиту. Огонь вели при трех скоро­стях: 9, 12 и 14 уз. 3/16 июля вышли с бри­гадой на стрельбу № 18. По щиту, букси­ровавшемуся у Наргена "Императором Павлом I" пушки "Цесаревича" выпусти­ли 40 305-мм и 204 152-мм снаряда.

Затем буксировали щит для стрельбы "Паллады" и "Рюрика". 4, 5 и 6 июля на Ревельском рейде ружейными пулями из стволов, вставленных в орудия, стреляли по "звонким щитам". Расход за день состав­лял 800-2000 патронов. 7/20 июля на состя­зательной орудийной стрельбе по выстав­ленным в море щитам выпустили из 305-мм орудий 34 чугунных снаряда, а также 126 и 223 снаряда калибрами 152 и 75-мм.

"Андрея Первозванного" в отряде не было — он ремонтировался после аварии.

9/22 июля "Цесаревич" совместно со "Сла­вой" перешел в Гельсингфорс. В авральной погрузке приняли 852 т угля, часовая ско­рость составила 182-206 т. 11 июля перешли в Ревель. 13-го — в Гельсингфорс. Учения и тревоги не прекращались. В 8 час. утра 17/30 июля корабли бригады '17 выстрела­ми салютовали должностному флагу коман­дующего флотом, которым на "Рюрике" был заменен прежний флаг адмирала. Все объяснила речь Н.О. Эссена, прибывшего на "Цесаревич". Адмирал предупреждал об угрозе войны с Германией и призывал эки­паж исполнить свой долг.

Корабли приступили к мобилизацион­ным работам. Убирали дерево, готовили к свозу на берег имущество и оборудование, подлежащее сдаче в порт. В 19 час. 25 мин. все четыре корабля перешли к о. Нарген. Ночь провели в готовности отразить мин­ную атаку. В 4 час. 20 мин. утра корабли, как записано в вахтенном журнале "Цеса­ревича", "снялись с якорей для следования на постановку минного заграждения". Любой ценой связав противника самым решительным и отчаянным боем, они должны были дать отряду заградителей время для постановки минного заграждения. Только так можно было предотвратить вторжение германского флота в воды Фин­ского залива. В исходе четырех часов тре­вожного ожидания на бригаде и напряжен­ной образцово проделанной работы загра­дителей залив был перекрыт мощным по­лем из 2144 мин.

Немцы не появились и упустили шанс нанести русским чувствительнейший, а мо­жет быть, и решающий удар. 19 июля/1 августа 1914 г. в 8 час. 40 мин. утра на ко­рабле получили известие об объявлении Германией войны России. Так провидческим оказалось выступление на корабле Н. О. Эссена, состоявшееся накануне выхода в море. Об этом и напомнил в своей речи перед командой командир Рейн. Музыка иг­рала гимн, все кричали "ура" и пели "Боже, царя храни". В 9 час. 30 мин. на юте про­вели молебен о даровании победы и под­няли исторический кормовой флаг, проби­тый осколками снарядов в бою 28 июля 1904 Т. Это был высокий час подлинного патри­отического единения матросов и офицеров ;в их общей готовности исполнить свой во­инский долг.

Кто же были эти люди, кого война за­стала на палубе "Цесаревича" и кто теперь, вдохнув в корабль новую жизнь, должен был повести их в действительный, а не в учебный бой? По списку, приведенному в вахтенном журнале, команда насчитывала до 620 человек. Ее до штатной численнос­ти 730 человек еще предстояло увеличить за счет призванных из запаса.

Их судьбы — предмет особого иссле­дования будущей социологической истории флота. Пока же не всегда удается просле­дить даже судьбы офицеров. Их, считая чи­нов штаба начальника бригады, прикоман­дированных, четверых юнкеров и гардема­рина флота, по штатным должностям (вме­сте с врачом и священником) числилось 25 человек.

Командир капитан 1 ранга, Г. Рейн (1870-1917) был одним из опытнейших и зас­луженных офицеров. Герой войны с Япо­нией, удостоенный ордена Георгия, он в прошел путь служебного продвижения, дав­шего многообразную практику. "Цесареви­чем" командовал в 1913-1915 гг.. после чего был назначен начальником отряда загради­телей. Эту должность он принял от вице-адмирала В.А. Канина, который после смер­ти Н.О. Эссена стал командующим флотом.

Старшим офицером был капитан 2 ранга В.А. Киселев, старшим артиллерий­ским офицером лейтенант А.В. Ракинт, окончивший артиллерийский офицерский класс в 1912 г. С 1915 г. он был старшим офицером корабля. Вторым артиллерийс­ким офицером (эта должность — тоже зна­мение перемен) был барон лейтенант В.А. Вреде. Старшим минным офицером был лейтенант В.А. Белли — потомок старин­ной морской фамилии выходцев их Англии (в 1799 г. Генрих Белле удивил мир взяти­ем Неаполя) и выпускник "Цесаревича" 1907 года. Семью потомков выходцев из Шотландии представлял старший штурман­ский офицер "Цесаревича" лейтенант В.В. Огильви, младшим штурманом был лейте­нант С.И. Франковский, водолазным офи­цером лейтенант Г.А. Зилов, также выпус­кник "Цесаревича" 1907 г.

Обязанности ротных командиров и вахтенных начальников совмещали лейте­нанты Ю.В. Герберт, Г.В. Штернберг, мич­маны А.Н. Павлов, Г.М. Веселаго, князь И.Г. Гагарин, О.Ф. Дункер. Ревизором был мичман А.В. Макаров. Новое поколение флота представляли мичманы Н.В. Ганенфельд и А.И. Берг (1893-1979), который на "Цесаревиче" в последние предвоенные дни плавал еще гардемарином.

Энергетикой корабля по должности су­дового инженер-механика командовал ге­рой войны с Японией (на крейсере "Варяг") инженер-механик капитан 2 ранга С.С. Спи­ридонов (1880-1932). Должность трюмного механика занимал инженер-механик стар­ший лейтенант И.И. Александров. В чинах инженер-механиков мичманов были А.Г. Гильдебрандт, С.И. Клиндух, В. М. Реклайтис. Старшим судовым врачом в чине кол­лежского асессора был Н.А. Добровольс­кий. Штатного судового священника о. Александра Лебедева, переведенного на "Петропавловск", с 8 ноября 1914 г. заме­нил о. Федор Корчинский.

Преимущественным вероисповеданием среди офицеров было, конечно, православ­ное (атеисты и иудеи вовсе на флот не до­пускались). Однако командир Рейн был лю­теранином, барон Вреде и мичман Берг при­надлежали к евангелическо-лютеранской церкви, мичман Рейклатис — к римско-ка­толической. Но православными были и лей­тенант Белли, и офицеры с явно немецко-шведскими фамилиями. В разное время — сообразно перемещениям двух начальников — командира бригады линейных кораблей и командующего флотом — на "Цесареви­че" плавали и чины их штабов. Записанны­ми в вахтенный журнал корабля были с 8 по 20 ноября и с 28 декабря адмирал Н.О. Эссен, начальник штаба командующего контр-адмирал Л.Б. Кербер.

Но перемещения офицеров не прекра­щались и во время войны. Продолжавшая­ся нехватка кадров заставила приказом КМС сократить на плавающих кораблях число офицеров-неспециалистов. Их переводили на дредноуты с других кораблей, где они были нужны в качестве вахтенных начальников, вахтенных офицеров и ротных командиров. Флот, как и прежде, заставляли изворачи­ваться собственными силами. В такой об­становке "Цесаревич" вступал в мировую войну (с объявлением мобилизации).

На кораблях, распечатав оперативные пакеты, осваивали задачи, предусмотренные еще в 1912 г. "Планом оперативных морс­ких сил Балтийского моря". Теперь важно было выиграть время, необходимое для освоения своих кораблей экипажами уже начавших испытания дредноутов и прохож­дения ими ускоренного курса боевой под­готовки. Это были дни ни с чем не сравни­мого крайнего напряжения на бригаде линейных кораблей.

В продолжение первых месяцев войны почти каждый день бригада линейных ко­раблей, бригада крейсеров (их по плану опе­раций вернули из резерва) и 1-я минная ди­визия обычно развертывались близ минной позиции и занимались учениями по отра­жению вторжения противника. На ночь возвращались в Гельсингфорс или Ревель.

Подходы к Финскому заливу охраня­ли дозоры крейсеров, впереди центрального минного заграждения держались подводные лодки. Миноносцы 2-й минной дивизии скрывались в шхерах, чтобы успеть нанес­ти противнику первые удары. Не доволь­ствуясь отведенной флоту пассивной ролью — обороны подступов к столице — Н.О. Эссен, как когда-то и С.О. Макаров, стре­мился выйти в море для поиска противни­ка. Повод к этому давала и двойственная политика Швеции. Ее флот в случае при­соединения к Германии (такой исход дела не исключался) мог постоянно угрожать флангам русской позиции. Этого Н.О. Эс­сен допустить не мог.

26 июля/8 августа флот вышел к Наргену. 28 июля/10 августа Н.О. Эссен повел корабли в известный "шведский проход". Невольно напрашивалось сравнение с от­рядом японских разведчиков, которых З.П. Рожественский почему-то не захотел перед Цусимой уничтожить решительной атакой превосходящих сил. Н.О. Эссен с подобны­ми же (потенциальными) разведчиками в лице шведского флота намеревался теперь решительно покончить. В 5 час. 15 мин. од­новременно с "Рюриком" снялись с якорей и вступили ему в кильватер один за другим "Император Павел I", "Цесаревич", "Сла­ва". Оставалось лишь получить (уже в море) разрешение на проведение этой превентив­ной операции (от Швеции ожидался ответ на ноту России, Англии и Франции).

Ночью того же дня "Цесаревич" в составе бригады линкоров крейсировал в открытом море на широте входа в Финс­кий залив. 1-я бригада крейсеров держа­лась между флотом и о. Готланд. К запа­ду и югу от главных сил заняли позиции завесы три крейсера резервной бригады и эсминец "Новик". Но условного сигнала "Гроза" получено не было и в 20 час. 55 мин. легли на курс ост.

Вместо похода в Швецию флот чуть было не столкнулся с отрядом немецких крейсеров, совершавших набег на русское побережье и о. Даго. Взаимно не опознав­шие один другого ночью встретились гер­манский легкий крейсер "Магдебург" и рус­ский эсминец "Новик". Находясь в завесе, "Новик" не счел возможным покинуть свое место, а других миноносцев (для преследо­вания противника) не оказалось. Крейсе­ра не заметили.

Судьба, впрочем, вскоре исправила свою ошибку — в новом немецком дивер­сионном набеге на русские берега 18/26 ав­густа "Магдебург" все же попал нам в руки. Непоправимо вылетевший в тумане на ска­лы о. Оденсхольм, он был взорван немца­ми и принес союзникам бесценный клад. На грунте под днищем крейсера быдла обна­ружена трехфлажная сигнальная книга, а в каюте командира шифровальные таблицы, с помощью которых по этой книга коди­ровались радиопереговоры. Система немец­ких шифров была раскрыта. С секретом по­знакомили и англичан.

26 августа "Цесаревич" из Ревеля пе­решел на Гангутский рейд. Но выход с фло­том для боя не состоялся. Сведения о по­явлении в море отряда германских дредно­утов не подтвердились. Утром 27-го верну­лись в Ревель. Вслед за удачей с "Магде­бургом" большая беда пришла к союзни­кам, 9/22 сентября три английских дозор­ных крейсера ("Абукир", "Хог", "Кресси") один за другим, как на показательных стрельбах, были потоплены устарелой под­водной лодкой U-9. Рутина и здесь затем­нила сознание Генмора, который не оценил известную с довоенных времен (атака "Це­саревича" в 1906 г. лодками Э.Н. Щенсновича) подводную опасность. Русские не на­шли нужным учесть горький опыт англи­чан), не отменили крейсерские дозоры. Рас­плата пришла 28 сентября/11 октября. В тот день от торпеды U-26 взорвался и в мгно­вении ока со всем экипажем затонул воз­вращавшийся с дозора крейсер "Паллада". Погибли все 597 человек экипажа.

Флот в мировой войне действовал смелее, грамотнее и удачливее, чем 10 лет тому назад. Борьбу с германским флотом вели на равных и все-таки что-то продол­жало мешать реализации целого ряда впол­не, казалось бы, выигрышных ситуаций. 4/17 августа 1914 г. непростительную ошиб­ку совершили дозорные крейсера "Громобой" и "Адмирал Макаров". Их вел на­чальник бригады контр-адмирал Н.Н. Коломейцов (1867-1944). Герой Цусимского боя упустил шедший прямо им в руки гер­манский отряд во главе с крейсером "Аугсбург". Тем самым входившему в состав немецкого отряда заградителю "Дейчланд" позволили в русских водах поставить заг­раждения из 200 мин.

Опережая ход событий, заметим, что спустя год, 19 июня/2 июля 1915 г. другой отряд под командованием контр-адмирала Бахирева (1868-1920) в бою у о. Готланд дал возможность улизнуть тому же немало досаждавшему нам крейсеру "Аугсбург". Вместо того, чтобы просто "раздавить" сво­его противника (М.А. Петров. Два боя, Л., 1926), безнадежно уступавшему в силах рус­скому отряду, адмирал, следуя слепо кано­нам приобретенной после войны с Япони­ей "науки", занялся сложными, вовсе не тре­бовавшимися в той обстановке маневром "охвата". Из-за этого потери немцев огра­ничились выбросившимся на берег загра­дителем "Альбатрос". "Аугсбург" же сно­ва сумел уйти.

Точно так же и "Рюрик", встретив гер­манский отряд и вступив с ним в бой, не довел его до конца и тем упустил возмож­ность покончить с другим германским крей­сером — "Роон". Без достаточных основа­ний был сделан вызов к месту "Цесареви­ча" и "Славы". Не раз и в дальнейшем рус­ские флагманы (исключая Н.О. Эссена), попадая в нестандартные ситуации, прояв­ляли недостаток тактического и стратеги­ческого мышления, решительности и ини­циативы. Необъясним и отказ от начатых было работ (в них в октябре участвовала и группа матросов "Цесаревича") по съемке с камней и восстановлению крейсера "Маг­дебург". Наследие прошлого продолжало себя проявлять. Выручали неукротимая энергия и боевая решимость Н.О. Эссена. Вырвать у противника инициативу было главной его целью.

Видя, что немцы не собираются пред­принимать вторжение в русские воды боль­шими силами, командующий флотом еще более активизировал свои действия. Нача­лись активные минно-заградительные опе­рации у берегов противника. Море все более переходило во власть миноносцев и крейсеров, начавших выполнять роль заг­радителей. Продолжались и поиски против­ника в море.

С приходом 6 августа в Гельсингфорс закончившего ремонт "Андрея Первозван­ного" на него перенесли с "Цесаревича" флаг начальника бригады. 26 августа/8 сентября и весь следующий день "Цесаре­вич" в составе бригады участвовал в так называемых "тральных походах" флота (И.А. Киреев. Траление в Балтийском море, Л., 1939, с. 26). В них вышедший из Ревеля флот сопровождали не только штатные тральщики (миноносцы типа "Циклон"), но и приученные к траловой службе миноносцы 2-го и 7-го дивизионов. Во главе с "Рюриком" шли эсминец "Новик",  крейсера "Паллада", "Баян". Они вместе с дозорными крейсерами "Россия" и "Олег" выполняли разведку и охраняли тральщики при обследовании ими подозри­тельных квадратов моря. В полдень нахо­дились в широте 59°33' и долготе 82°28'. Скорость доходила до 16 уз, под парами — все 20 котлов. Ночь провели на рейде Ган­ге, затем продолжали крейсерство. От ма­яка Бенгшер, идя вдоль кромки будущего передового заграждения, повернули к о. Даго (маяк Такхона). "Новик" по поруче­нию командующего флотом произвел раз­ведку у шведских берегов и в Оландсгафе, но противника не обнаружили. Лишь в отдалении показались шведские броненосец "Один" с миноносцем "Магне". С бывши­ми друзьями, не раз приходившими с ви­зитами в Россию, сближаться не стали.

У острова Оденсхольм, где продолжа­лись работы по съемке с камней германс­кого крейсера "Магдебург", расстреляли не­сколько плавающих мин. С встретившейся а море подводной лодкой "Акула", совер­шавшей первое самостоятельное крейсер­ство, узнали о немецких крейсерах у о. Готланд, атаковать которые ей не удалось.

Внешне безрезультатный — противник обнаружен не был (потому, наверное о тех днях в "Боевой летописи" упоминаний не встречается) — поход имел решающее зна­чение для характера всех последующих бо­евых действий на море. Н.О. Эссен окон­чательно убедился, что немцы форсировать центральные заграждения не собираются и лишь имитируют видимость активных дей­ствий. Свои корабли они сберегают для ре­шительного сражения с Гранд Флитом и рисковать ими на Балтике не хотят. И даже временно переведя из Северного моря часть флота Открытого моря (включая крейсер "Блюхер", 4-ю, а затем уже совместно с 4-й и 5-ю эскадры) они ограничились лишь обстрелом русских дозорных крейсеров. Даже при подавляющем превосходстве (14 дредноутов против 4 русских) против­ник намерений вступить в бой не проявил. (А.В. Томашевич. Подводные лодки в опе­рациях русского флота на Балтийском море в 1914-1915 гг. М.; Л., 1939, с. 34).

Поход позволил окончательно изжить синдром глухой обороны за центральным заграждением, на чем продолжало настаивать командование русской 6-й армии (флот находился у нее в оперативном подчине­нии). Так состоялось окончательное реше­ние вернуть флот на те рубежи, от которых •его неосмотрительно заставили отказаться перед войной. В Моонзунд перевели базы первой Минной дивизии и подводных ло­док, крейсерскую завесу выдвинули на ли­нию Дагерорта, откуда на ночь корабли уходили в Лапвик, а впоследствии в Эре. Одновременно началось оборудование Або-Оландского района, который вместе с по­зициям в Моонзунде образовал фланги бу­дущей Передовой позиции. Они же стали исходными пунктами для готовившихся И.О. Эссеном активных минно-заградительных операций у берегов противника.

Реальным становился и более выгод­ный встречный бой перед главным заграж­дением, а не только позади него. Опыт та­кого боя и состоялся 1 сентября 1914 г., ког­да бригада, покинув Ревель, под охраной крейсеров "Богатырь" и "Олег" проложи­ла курс в глубь Финского залива. Против­ника изображал крейсер "Диана". В вах­тенном журнале "Цесаревича" в этот день было записано: "Маневрирование происхо­дило согласно секретной инструкции на­чальника бригады, в случае встречи с не­приятелем в открытом море". Тот же маневр повторили каждой Полубригадой в отдельности, затем отразили "примерную атаку", произведенную эсминцем "Новик". К вечеру после 148-мильного плавания пришли в Гельсингфорс.

С прежней интенсивностью продолжали учения и занятия — от тренировок у за­рядного станка (где отрабатывали предель­но возможную, сопровождающуюся даже травмами, скорость заряжания) до стрельб и маневров в море. Вместо Ревеля, чтобы еще более затруднить деятельность герман­ских шпионов, переходы теперь делали вглубь Финского залива: к острову Гогланд (8 октября), в бухты Папонвик (29 октяб­ря. 16 ноября, 2 декабря) или, придержи­ваясь маяка Экхольм, в расположенную во­сточнее бухту Монвик (4 декабря).

В плавании 16 ноября "Цесаревич" под флагом командующего флотом вел левую колонну: "Слава", "Император Павел I", "Андрей Первозванный" (дистанция меж­ду кораблями 2 каб.). В правой колонне шли "Россия"(флаг начальника бригады крей­серов, 1 резерва), "Севастополь", "Рюрик" (дистанция 3 каб.). В этой колонне с увеличенной до 3 каб. дистанцией между ко­раблями дредноут-новичок получал первые уроки сплаванности с флотом. Уроки ус­ваивались успешно — ведь офицеры и ко­манды в большинстве имели опыт службы на додредноутах. И уже 2 декабря, пере­неся свой флаг с "Цесаревича", Н.О. Эс­сен испытал дредноут в качестве своего флагманского корабля. Так зримо совер­шалась историческая смена поколений кораблей флота.

Готовность кораблей к опасностям войны повысила и научно-исследовательс­кая работа по девиации компасов, которую, заинтересовавшись проблемой еще в гар­демаринском возрасте, провел на "Цесаре­виче" его младший штурманской офицер А.И. Берг. Осложнявшиеся и увеличивав­шиеся минные фарватеры требовали особой точности кораблевождения. Так впервые проявился незаурядный талант одного из молодых офицеров флота.

Попутно уточним два существенных обстоятельства затронутой в книге войны на Балтике: флот, как можно видеть, не "стоял в бездействии". Вступление в строй первых дредноутов ("Гангут" в конце сен­тября, "Полтава" — в конце декабря 1914 г.) не изменило интенсивности нагрузки на "Цесаревич" и остальные корабли брига­ды. Они еще нуждались в боевой подготов­ке. Ставка по-прежнему требовала сбере­гать дредноуты исключительно для боя за центральной позицией. Не странно ли, что при такой наперед заданной тактике не было принято мер для создания более ей со­ответствующих мобильных, но не столь дорогих кораблей — охранителей заграж­дения со сверхдальнобойной артиллерией.

9/22 ноября 1915 г. на стоявшем в Гель­сингфорсе "Цесаревиче" приветствовали присоединившийся к флоту первый завер­шивший свои испытания дредноут "Севас­тополь". Находившийся тогда на "Цесаре­виче" И.И. Ренгартен в своем дневнике войны записывал: "Стоит рядом "Севасто­поль" — когда-то мы думали, что его при­соединение к нам составит целую эру, на самом же деле сейчас его приход лично не меняет роль флота...". После смотра кораб­лю (проведенному Н.О. Эссеном) И.И. Рен­гартен отмечал: "Впечатление грандиозное, но чувствуется, что еще не наладилась жизнь, не образовалась душа корабля". А пока в ожидании готовности дредноутов к бою старые корабли продолжали составлять все еще единственную реальную силу фло­та, ускоренно отрабатывали предложенную Н.О. Эссеном тактику встречного боя.

Свой первый бой флот готовился при­нять уже перед линией центрального заг­раждения. Готовились корабли и к более дальним встречам с противником — при осуществлении прикрытия разворачивав­шихся по замыслам Н.О. Эссена активных минно-заградительных операций. Уже в 1914 г. с миноносцев, крейсеров "Рюрик" и "Ад­мирал Макаров", заградителей "Амур" и "Енисей" в 10 минных постановках в водах противника было выставлено более 1200 мин. В 1915 г. мины начали ставить также крейсера "Олег", "Богатырь", "Россия". Всего в 1914—1916 гг. в активных постанов­ках было выставлено 4085 мин.

Наиболее крупной потерей для нем­цев стала гибель на двух минах броненос­ного крейсера "Фридрих Карл". Всего же до февраля 1916 г. насчитывалось до 50 подрывов кораблей противника на рус­ских минах. Они действовали безотказно, но их заряд часто оказывался недостаточ­ным для гибели даже малого крейсера. Еще более широкий размах имели поста­новки для формирования собственных оборонительных заграждений и их пери­одического обновления, особенно после массовых (до нескольких сотен) взрывов из-за движения льдов.

С окончательным вступлением в строй дредноутов в силу приказа по флоту и мор­скому ведомству от 1 мая 1915 г. они об­разовали 1-ю бригаду, "Цесаревич" и ос­тальные додредноуты составили 2-ю бри­гаду линейных кораблей.

Для более оперативного их использо­вания применили новый вид боевых соеди­нений — маневренные группы. В основе их оставался прежний принцип деления на по­лубригады. На Балтике 1-ю маневренную группу составили линейные корабли-дред­ноуты "Гангут", "Петропавловск" и крей­сер "Олег", 2-ю — "Севастополь" и крей­сер "Россия", 3-ю — "Андрей Первозван­ный", "Император Павел I" и крейсер "Бо­гатырь", 4-ю — "Слава", "Цесаревич", 5-ю — "Рюрик", "Адмирал Макаров", "Баян", 6-ю — "Громобой", "Аврора", "Диана".

Вместе с необходимостью контроля над Рижским заливом война обнажила и задачу обороны остававшегося неприкры­тым побережья Финляндии в Ботническом заливе и прилегавшего Або-Оландского шхерного района. Все более утверждалось понимание, что самой природой он призван служить системой хорошо скрытых и далеко выдвинутых в море передовых пунктов ба­зирования. Они обеспечивали флоту связь с внутренними материковым побережьем и гарантировали не поддающиеся контролю со стороны противника выходы кораблей и их групп в море.

Достоинства позиций оценили и нем­цы. Уже в 1914 г. их миноносцы напали на наблюдательный пост на маяке Богшер, вы­саживались у Логшера и обследовали под­ходы к Мариенхамну. Не оставались нем­цы в долгу и перед русскими минами. Удач­ная диверсия их умело переоборудованно­го железнодорожного парома "Дейчланд" в ноябре 1914 г. поставила под угрозу (мины обнаружили перед Раумо и Бьернеборгом) судоходство между Финляндией и Швеци­ей. Охрана Ботнического залива, не предус­матривавшаяся прежними планами опера­ций, требовала от флота нового напряже­ния его далеко не многочисленных сил.

Спустя месяц немецкие легкие крей­сера контр-адмирала Беринга (историки оценивают его как деятельного и способ­ного флотоводца) пытались совершить набег и на Утэ. Вместе с Эрэ эти бухты, как справедливо подозревали немцы, дол­жны были служить передовыми базами, от­куда уходили в свои крейсерства русские подводные лодки.

Нельзя было допустить и того, чтобы немцы, как о том поступали сведения, могли для своих подводных лодок устраивать сто­янки в укромных уголках шхер. Находились в Финляндии и лоцманы, готовые послу­жить Германии. (Как тут не поверить в слу­хи о базах немецких подводников на рус­ской Новой Земле в годы войны СССР с фа­шистской Германией). Немецкие подводные лодки все чаще начали появляться на под­ходах к обоим архипелагам, и с их охра­ной медлить было нельзя.

Так зимой 1914-1915 гг. было найде­но новое назначение для 4-й маневренной группы. В помощь им придавались крейсера "Диана", "Аврора", отряд канонерских ло­док, два дивизиона миноносцев, два мин­ных заградителя. К лету ожидалась готов­ность шхерного стратегического фарвате­ра от Гельсингфорса до Пипшера. В дни вынужденного бездействия первой военной зимы офицеры "Цесаревича", как осталь­ных трех дредноутов, разделившись на "красную" (немцы) и "синюю" (русские) партии, каждая на своем корабле, провели серию тактических и стратегических игр. Перед войной 1904-1905 гг. такое можно было представить только в стенах Никола­евской Морской академии.

Нетерпеливо ожидая готовности дред­ноутов. Н.О. Эссен не упускал ни одной воз­можности для отработки их предстоящего наиболее действительного боевого приме­нения. Условия игр были суровы. Живу­честь германских дредноутов типа "Кайзер" оценивалась в 120 условных единиц, рус­ских — в 100. Германскому линейному крейсеру "Мольтке" (вот когда приходилось пожалеть об отказе от его приобретения у Вильгельма II) назначали 90 единиц, додредноутам типа "Дейчланд" — 60, типа "Виттельсбах" —- 40. Два типа русских додредноутов оценивались в по 80 и 50 еди­ниц. Главными темами были "Встречный бой" и "Бой на позиции".

В РГА ВМФ в Петербурге сохранил­ся объемистый том с отчетами об этих беззвучных сражениях, разворачивавших­ся на карте Балтийского моря по всему его пространству от Киля до Ревеля. Особен­но широкой была "операция", разыгранная офицерами "Цесаревича" в июне 1915 г. По заданию, утвержденному начальником шта­ба флота вице-адмиралом Л.Б. Кербером, в игру вовлекался весь состав "красной" и "синей" сторон. Русские корабли должны были выйти в море, чтобы решительной атакой баз и побережья противника отвлечь на себя по возможности весь германский флот. Предполагалось, что тем самым ан­глийский флот получит возможность нео­жиданного нападения с целью захвата Киля и форсирования проливов Бельт.

За "красную" сторону играли лейте­нанты Г.В. Штенберг ("командующий фло­том") и барон Б.Э. Майдель, мичманы О.Ф. Дункер, А.В. Макаров и Берлинг. Главным посредником был 2-й артиллерийский офи­цер барон В.А. Вреде. В этой игре "Цеса­ревич" в составе своей бригады входил в третью из пяти групп флота. Главной за­дачей этой группы было поддержать 2-ю бригаду (дредноуты) и в случае боя с глав­ными силами 2-ю бригаду крейсеров при бое с вражескими крейсерами.

Сопровождаемая прокладками на кар­те, схемами построения отрядов и отдель­ных "боев", игра при всей условности за­дачи (вряд ли англичане хотели форсировать Бельты) выявила много полезных так­тических уроков. Офицеры получили воз­можность почувствовать себя командира­ми и флотоводцами.

С началом навигации, чтобы опере­дить выход в море немецких подводных лодок, "Слава" и "Цесаревич" составили первый эшелон первого ледового похода и уже 1/14 апреля 1915 г. пришли из Гельсин­гфорса в Ревель. Отсюда под проводкой ледоколов "Ермак" и "Царь Михаил Федо­рович" проложили курс в Балтийский порт и далее через Оденсхольм.

5/18 апреля "Слава" и "Цесаревич" бла­гополучно миновав все опасности (мины, по­ставленные ранее "Дейчландом" и состояв­шийся лишь двумя ранее заход в эти воды U-26) пришли к новому месту службы. Нем­цы и в дальнейшем не оставляли намерений заблокировать минами или подстеречь под­водными лодками столь опасно выдвинув­шиеся к морю корабли. Здесь "Цесаревич" и "Слава" вместе с интенсивной боевой подготовкой (включая стволиковые и тор­педные стрельбы) и охраной подходов к сто­янкам дозорами собственных паровых ка­теров занимались активным освоением по­стоянно совершенствовавшихся систем де­сятков шхерных фарватеров.

Новые и новые их трехзначные номе­ра, сменяя и повторяя один другого, вме­сте с названиями островов, рейдов, проли­вов, навигационных знаков обширнейше­го шхерного района в их специфическом шведско-финском написании (Юнгфрузунд, Люперте, Дегерэ, Лендзунд, Чепангрунд, Гюссэ и др.) переполняли в те весну и лето страницы вахтенных журналов кораблей.

Редкое отдохновение находили уволь­няющиеся на берег и в близлежащий Або команды. По красоте и живописности шхе­ры тех мест напоминали норвежские, виден­ные в гардемаринских плаваниях.

Свою боеготовность корабли под­твердили днем 19 июня/2 июля 1915 г., в 22 час. 20 мин. "Цесаревич" и "Слава" эк­стренно снялись с якорей на рейде Пипшер, чтобы выйдя в море, прикрыть всту­пивший в бой с немцами отряд русских крейсеров. Переходя с фарватера на фар­ватер, миновали рейд Севастополь и, ос­тавив позади маяк Богшер, в направлении на норд-вест услышали отдаленный гул ар­тиллерийской канонады.

Близ банки Глотова в охрану кораб­лей вступили показавшиеся навстречу четыре миноносца IX дивизиона. Попарно они заняли места в строю с бортов кораб­лей. Шли генеральным курсом 248°, меняя его, как записано в вахтенном журнале "Це­саревича", "то вправо, то влево на корот­кое время для ведения в заблуждение непри­ятельских подводных лодок". Термина "противолодочный зигзаг" или выражение "ломать курс", как говорили на черномор­ском флоте, еще не существовало.

"Цесаревич" вел его новый командир (с 27 апреля) капитан 1 ранга К.А. Чогло­ков (свою фамилию он писал через "о", а не "е". как это делалось в официальных списках). Ранее в 1909-1912 гг. он коман­довал заградителем "Волга", в 1913-1915 гг. был начальником 2-го дивизиона под­водных лодок. Поэтому, наверное, отряд вел более опытный и старший по службе командир "Славы".

В пятом часу дня, находясь в 30 ми­лях к западу от о. Даго (в широте 58°54') встретили возвращавшиеся из боя крейсе­ра М.К. Бахирева. Сведения о присутствии вблизи места боя (до него оставалось пройти еще около 100 миль)эскадры немецких линейных кораблей (отчего и был сделан вызов о прикрытии) не подтвердились. По­мощь "Цесаревича" и "Славы" не потре­бовалась.

На следующий день, соединившись уже в Гельсингфорсе с ушедшими вперед крейсерами, устроили им овацию за муже­ственно проведенный первый серьезный ар­тиллерийский бой. В июле пути "Цесаре­вича" и "Славы" разошлись.

Опыт стратегических игр и удача пе­ребазирования подсказала И.И. Ренгертену весьма ценную инициативу: имея уже обозначенный северный фланг, развернуть вторую (Передовую) минную позицию на меридиане Ганге. Командир "Цесаревича" истинно военный человек капитан 1 ранга Н.Г. Рейн с энтузиазмом поддержал идею новой активизации флота. Это помогло в принятии правильного решения и коман­дующим флотом. Он, правда, находясь под гнетом директив ставки о глухой обороне, сомневался, удастся ли убедить императо­ра в полезности нового рубежа обороны.

Кроме противника в море Н.О. Эссе­ну постоянно приходилось вести борьбу с накопившимся от цусимских времен и все еще до конца не изжитыми неурядицами. Слишком занятый самовосстановлением, флот далеко не во всем поспевал за перс­пективами прогресса.

Не имели должного развития силы траления и противолодочной обороны, мал был заряд мин, нахватало наблюдательных постов. Не обнаруживалось должным об­разом владевших своим военным ремеслом флотоводцев. Флот слишком долго нахо­дился в стадии восстановления и был слиш­ком невелик, чтобы успеть воспитать и вы­растить широко и творчески мыслящих во­еначальников.

Кроме Н.О. Эссена, чьи энергия и талант ни у кого не вызывали сомнений, среди флагманов выделялся, пожалуй, лишь один А.В. Колчак, но и он, как показал опыт командования им Минной дивизией, обнаружил наклонность к необдуманным поступкам, граничащим с обыкновенным авантюризмом. Император по одному ему ведомым мотивам (хотя примеры выдвиже­ния З.П. Рожественского, Р.Н. Вирена, А.А. Абазы, В.А. Сухомлинова, П.К. Ренненкампфа и др. "орлов" времен вырождения ди­настии говорят сами за себя) умел отодви­нуть в сторону всех подлинно преданных службе и творчески мыслящих флагманов, проявивших себя на первых порах возрож­дения флота.

Флотоводцы же, избранные императо­ром, талантами не блистали. Как уже упо­миналось, сразу же пришлось убрать (в ок­тябре 1914 г.) и начальника бригады линей­ных кораблей барона Ферзена. Команды, офицеры и командиры кораблей, штабы со­единений и флота, вполне отвечали требо­ваниям обстановки.

В 1915 г. немцам удался выход к Ирбенскому проливу, когда флот, явно не рас­полагая необходимыми силами, пытался по­мочь армии не подпустить их к Риге. Тог­да-то среди кипевших энергией офицеров штаба флота (командующим после скоро­постижной смерти Н.О. Эссена стал с 14 мая 1915 г. прежний командующий отрядом заг­радителей вице-адмирал В.А. Канин) роди­лась смелая идея усилить корабли Рижско­го залива переводом туда "Славы". Риск оказаться запертой в заливе (глубоковод­ного выхода через Моонзунд еще не суще­ствовало) сочли оправданным.

Переход корабля в залив осуществлял­ся морем под прикрытием флота, включая и "Цесаревич". Дредноуты, вопреки встре­чающимся упоминаниям, в прикрытии не участвовали. Их продолжали сберегать на самый крайний случай. Днем 17/30 июля "Слава" покинула рейд Пипшер. До Ирбенского пролива (западный вход в Рижский залив) ее сопровождали вышедшие из Утэ "Рюрик" и 1-я бригада крейсеров. В Эрэ, готовые к выходу с миноносцами охране­ния держались наготове, "Андрей Перво­званный" "Император Павел I". Позиции между о. Готланд и Виндавой заняли анг­лийские подводные лодки Е-1 и Е-9, у Бакгофена путь "Славы" охраняла русские подводные лодки "Дракон", "Аллигатор" и "Кайман". Операцию провели безукориз­ненно, и днем 13/31 июля "Славу" встре­тили и перевели в залив действовавшие в нем миноносцы Минной дивизии.

"Слава" своим действенным огнем по­могла остановить продвижение немецких войск по побережью. И тогда последовала ответная немецкая операция с привлечением (за противолодочную оборону немцы, зная о слабости русских подводных сил не бес­покоились) еще более внушительных сил из состава флота Открытого моря. В прикры­тии находился отряд, включавший 8 дред­ноутов и три линейных крейсера. Отряд, штурмовавший заграждения Ирбенского пролива, составлял 7 додредноутов типа "Виттельсбах", 6 крейсеров, 24 миноносца, 23 морских и 12 катерных тральщиков. Но эти додредноуты при меньшем калибре ору­дий (280 и 240 мм) обладали большей даль­ностью стрельбы, чем "Слава".

Они стреляли с расстояний 105-110 каб., тогда как "Слава", даже наполнив бор­товые отсеки водой для увеличения угла об­стрела могла отвечать с расстояния не более 90 каб. Это и решило исход операции, о ко­торой подробнее можно прочитать в кни­ге автора "Эскадренные миноносцы клас­са "Доброволец" (С.-Петербург, 1999) и в труде Г. Ролльмана "Война на Балтийском море. Год 1915" (М., 1935).

Оборона Рижского залива 27 июля/8 ав­густа 1915 г. обогатила историю новыми примерами доблести русских моряков . Об­разцово действовала "Слава", энергично отвечавшая на огонь германских дредноу­тов "Позен'" и "Нассау", меткий огонь по немецким тральщикам вели эскадренные миноносцы и канонерские лодки. Яркий, немеркнущий в истории подвиг воинской доблести в неравном ночном бою с герман­скими дредноутами проявила погибшая под их огнем канонерская лодка "Сивуч" (ко­мандир капитан 2 ранга П.Н. Черкасов, уча­стник обороны Порт-Артура).

Нельзя было не оценить и проявлен­ное противником искусство меткой стрель­бы на всех расстояниях до предельного, высокий уровень техники и тактики тра­ления, развития средств противолодочной обороны. Новая, зачастую пионерная тех­ника (тралы-искатели, прерыватели мин­ных заграждений, катера-тральщики), исключительное упорство, проявленное со­единениями траления, позволили им в счи­танные дни пробить бреши в заграждени­ях Ирбенского пролива. Становилось по­нятно, что подобная же участь могла ожи­дать и Центральное заграждение в Финс­ком заливе. Редкие атаки русских и анг­лийских подводных лодок оказались почти безрезультатными, и побоище, которое они должны были устроить вторгшимся в рус­ские воды германским дредноутам (ради охоты за ними были посланы лодки из Ан­глии), не удалось.

Не менее удручающим было и то об­стоятельство, что немцы без помех суме­ли на несколько недель перевести из Се­верного моря в Балтику почти весь Флот Открытого моря. Английский флот, как с понятным внутренним удовлетворением писал немецкий историк,"отказал в серь­езной поддержке своему атакованному со­юзнику, а также не использовал длитель­ной отлучки из Северного моря большей части германского флота". Немцы полно­стью выполнили поставленную перед со­бой задачу — освежить беспроигрышной операцией свои "застоявшиеся" корабли и напомнить русским о том, кто в действи­тельности владеет Балтийским морем.

Эти уроки — один другого важнее — казалось, должны были незамедлительно перестроить мышление русского командо­вания. Но оно обнаружило прежнюю не­простительную и трудно объяснимую за­торможенность.

Во вред флоту оказались даже заветы Н.О. Эссена. Ибо ссылаясь именно на них, командующий флотом Канин отказался ис­пользовать представившийся русским вер­ный шанс на большую удачу. 26 июля/9 августа 1915 г. служба И.И. Ренгартена, научившаяся с блеском "вскрывать" все шиф­рованные немецкие радиопереговоры, ус­тановила, что на следующий день легкий крейсер "Кольберг" произведет обстрел Утэ, а 10 милями южнее будут маневриро­вать прикрывающие операцию линейные крейсера "Зейдлиц", "Мольтке" и "Фон Дер Танн". История, как нередко бывает, повто­рилась самым удивительным образом, и рус­ским оставалось, следуя примеру загради­теля "Амур"1/14 мая (на глазах В.Н. Чер­касова) 1904 г. под Порт-Артуром, выста­вить мины на путях немецкого отряда. Имен­но так был готов действовать начальник стоявшей в Люме 2-й бригады крейсеров.

План был готов без промедления. На­ходившимся при бригаде миноносцам 3-го дивизиона было приказано экстренно при­нять мины и быть готовыми к выходу на постановку. Чтобы беспрепятственно про­пустить "Кольберг" и не дать ему обнару­жить заграждение, две банки следовало ста­вить на глубине 7,6 м, соответствующей осадке линейных крейсеров. Третья банка, предназначавшаяся для "Кольберга", стави­лась в районе его маневрирования на глу­бине 5,5 м. Но план контр-адмирала А.П. Куроша (1862-1919), который до 13 июля ко­мандовал флангово-шхерной позицией и хо­рошо чувствовал обстановку) оказался слиш­ком хорош, чтобы быть принятым.

Совершенно не к месту командующий флотом Канин вспомнил завет Н.О. Эссе­на о недопустимости засорять минами соб­ственные воды и постановку мин запретил. Вместо этого приказано было в ожидании противника развернуть подводные лодки, а крейсерам для возможного развития ус­пеха разрешалось перейти на рейд Бокула.

Но атаки подводных лодок "Кайман" и "Крокодил" (в силу всем известных низ­ких тактико-технических характеристик) не удались, и "бессмысленная операция гер­манцев осталась безнаказанной" (И.А. Киреев, с. 85). В оправдание странного поступка адмирала приводился (И.А. Ки­реев) тот довод, что маломощность сил тра­ления не позволяла надеяться быстро уб­рать свое заграждение.

 

Сведения об артиллерийском вооружении линейного корабля «Цесаревич» по состоянию на 1 апреля 1915 г.

(РГВМФ, ф. 1902, оп. 1, д. 150)

Число орудий	Калибр орудий/длина ствола в калибрах	Завод-изготовитель орудий	Система затворов, в какую сторону открывается затвор	Среднее число выстрелов	Наибольший угол возвышения, град.	Наибольшая дальность, кабельтовы снарядами	Система электрической установки, завод-изготовитель	Сколько пушек приспособлено для стрельбы по аэропланам	У каких установок есть автоматы для управления стрельбой	Сколько всего на корабле ручных Автоматов
тяжелыми легкими
1	2	3	4	5	6	7	8 .	9	10	11
4	305 мм/40 кал.	Обуховского	Обуховского; два вправо, 2 влево	114/157	14	77*	Французского завода	—	Имеется	Не имеется
12	152 мм/45 кал.	Тоже	Канэ; 6 вправо, 6 влево	20/0	18	60	Металлический завод	—	То же	Тоже
8	75 мм/50 кал.	Тоже	Канэ; все вправо	265/85	20	43	Миллера Обух, завод	3 70-мм 1 65-мм	Металл, завод Обух, завод автоматов нет	Тоже
4	47 мм	Тоже	Клиновые	—	—	—	Тоже	Тоже	—	Тоже
2	3 линейн. пулеметы	Тульский	Максима	—	—	—	Тоже	Тоже	—	Тоже
* Для справки: 12-дм/орудия «Андрея Первозванного» (угол возвышения 35°) стреляли на 100 каб, 8-дм./50 (угол возвышения 25°) башенных — 86 каб. 120-мм/45 (угол возвышения 20°) — 56 каб.

 

В свете такой заторможенно-приземленной "идеологии" и непротивления перед явно неблагополучным состоянием сил тра­ления (почти как в Порт-Артуре) трудно было ожидать, чтобы адмирал решился на­стаивать на вызывавшем еще большие расходы усилении боевой мощи старых линей­ных кораблей. К подобным решениям флот оказался готов лишь к 1916 году, когда на­чалось усиление вооружения крейсеров до­бавочными палубными установками. За ними явились и сверхдальнобойные 305-мм пушки для Церельской батареи, достигав­шие (благодаря углу возвышения 40°) даль­нобойности большей (156 каб.). чем у пу­шек германских дредноутов (112 каб.).

Будь такими пушками вооружены "Це­саревич" и "Слава", они могли бы стать дей­ствительно недосягаемыми для огня против­ника защитниками минных заграждений. Та­кой шанс для "Цесаревича" предоставлял­ся при подготовке корабля к давно обещан­ному ему ремонту. Но острота уроков обо­роны Рижского залива уже миновала, и стра­тегическое мышление командования флотом, Генмора и морского министерства успело вернуться в прежнюю рутинную колею.

Неожиданный уход немецкой эскадры из почти полностью захваченного Рижского залива, газеты в России преподнесли пуб­лике как "победу". Моряки морщились от непомерного усердия прессы, но адмиралы, похоже, и вправду поверили в свое везение. Флот вернулся к восстановлению прежних позиций минных заграждений. Начали ду­мать об установке дополнительных береговых батарей, включая и Церельскую.

Расставшись 8/21 июля в Гельсингфор­се со "Славой", "Цесаревич" уже 10/23 июля вошел в Кронштадт в новый, сооруженный в 1914 г. аварийный сухой док Цесаревича Алексея. Там очистили и окрасили подвод­ную часть корпуса. Во время наполнения дока водой 15/28 июля удостоились посе­щения Государя императора (с четырьмя дочерями), морского министра И.К. Григо­ровича, начальника Главного Морского штаба К.В. Стеценко. начальника тыла Р.Н. Вирена и лиц свиты. Готовясь принять на себя Верховное главнокомандование в войне, император, визитом на "Цесаревич" прощался с флотом перед отъездом в став­ку в Могилев.

За время стоянки ликвидировали зад­ний мостик и кормовую рубку, заменили 152-мм орудия и на пути в Гельсингфорс (22 июля/4 августа) испытали их стрельбой в море. В 11 час. по радиоприказу коман­дующего флотом "Цесаревич" вместе с "Ан­дреем Первозванным", Павлом I", 1-й бри­гадой линейных кораблей (дредноуты) и 1-й бригадой крейсеров вышел к Централь­ной позиции. Решением задачи (с учетом всех тактических усовершенствований) "Бой на позиции" корабли занимались весь день. В гавань вернулись к 20 часам, насчитав по лагу 117 миль плавания.

После нескольких переходов Ревель— Гельсингфорс (и одного — 28 июля — в Поркалла-Удд) "Цесаревич" 29 августа пе­решел в Люм. Корабль возобновил свою пе­редвижную вахту на переднем участке шхер­ного района. Вновь обошли главные рей­ды, дважды побывали в Або; готовя в шхерах путь из Юнгфрузунда на рейд Пипшер, выскочили на камни, но спустя 4 часа су­мели с помощью тральщика сойти на чис­тую воду. 30 октября за один день совер­шили переход из Гельсингфорса в Лапвик.

5 ноября "Цесаревич" пришел на ремонт в Кронштадт. С 16 ноября по 14 декабря в доке демонтировали минные аппараты.

Из прежней артиллерии остались 305-мм пушки, половина (десять) 75-мм, четы­ре 47-мм (катерных) орудия и два пулеме­та. Установили две 37-мм аэропушки. Го­товились к замене котлов и ремонту маши­ны. Но никаких сверхпушек "Цесаревич" не получил. Рутина предвоенных представле­ний о роли старых кораблей снова возоб­ладала. 31 декабря 1915 г. корабль пришел с ледоколом на зимовку в Гельсингфорс.