Бой у острова Медвежий
Дж. Коннел (Пер. с англ.)
Конвой "JW-51B"28 подвергся особенно тяжелым испытаниям. 27 декабря и в последующие дни погодные условия в районе между островами Ян-Майен и Медвежий ухудшились, налетел шквалистый ветер, с запада шла большая волна. Временами видимость уменьшилась до нуля. Моряки на транспортных и эскортных корабли испытывали большие трудности, т.к. им постоянно приходилось скалывать ледяную корку образующуюся на палубах, надстройках и вооружении. Матросы все время очень мерзли, их одежда была мокрой.
На эсминце "Ориби" вышел из строя гирокомпас, и в ночь с 28 на 29-е он утратил связь с конвоем. Траулер "Визалма" и пять торговых судов, все с левого фланга построения, также потеряли друг от друга и рассеялись, поэтому в полдень 29-го Шербруку пришлось послать оснащенный радаром тральщик "Брэмбл" на поиск отставших транспортов. "Ориби" попал в особенно трудное положение, т.к. ремонт установки гирокомпаса оказался невозможным; кроме того из строя вышла РЛС. Эсминец двигался на ощупь с помощью несовершенных магнитных компасов и не смог найти караван. Он продолжил свой путь южным курсом, вдоль береговой черты Норвегии, затем России в направлении Кольского залива.
Немецкая субмарина "U 354" сохраняла контакт с основной частью конвоя, продолжая сообщать данные о его курсе, скорости и местонахождении. 30 декабря командир немецкой подводной лодки в дополнение к своим донесениям сообщил о том, что суда охраняются немногочисленным эскортом легких сил. Это были как раз те условия, которые могли соблазнить немцев вывести в море свои надводные силы. В 18:00 того же дня вице-адмирал Оскар Куммец, на флагмане тяжелом крейсере "Хиппер", с шестью эсминцами и "карманным" линкором "Лютцов" вышли из Альтен-фьорда. Пройдя между прикрывавшими вход во фьорд островами, немецкая оперативная группа миновала линию патрулирующих подводных лодок союзников, которые должны были обнаружить, сообщить и атаковать надводные корабли.
На рассвете 31 декабря немецкий адмирал разделил свои силы на две группы: "Лютцов" с тремя эсминцами должен был идти в северо-восточном направлении, чтобы выйти в точку, расположенную строго на восток от местонахождения конвоя, а затем повернуть на запад вдоль линии продвижения "JW-51B". Флагманский "Хиппер" с тремя другими эсминцами29 собирался занять позицию к западу от каравана и, выйдя на его маршрут, повернуть на восток, а затем, развернув впереди завесу эсминцев, вести поиск. Обнаружив суда, "Хиппер" с эсминцами намеривался отогнать эскорт англичан к западу и одновременно направить "карманный" линкор на его жертвы - транспорты. Адмирал Куммец отдал приказ уничтожить конвой, не теряя времени на спасение членов команд, и всеми средствами избегать боя с превосходящими силами.
Внимание командира 17-й флотилией эсминцев было приковано к пяти своим кораблям: "Ориби" исчез, "JW-51B", находясь в некотором беспорядке после того, как рассеялась часть его транспортов, сейчас мало-помалу переформировывался. Три отставших грузовых судна снова установили с ним связь. "Брэмбл" все еще обследовал темное бушующее море в поисках двух остальных пропавших пароходов. Таково было положение конвоя в ранние часы 31 декабря, в то время как гораздо севернее адмирал Бэрнет с двумя своими крейсерами, "Шеффилд" и "Джамайка", входящими в состав "сил R", имел лишь весьма смутные представления о местонахождении судов. Он полагал, что караван находится к юго-востоку от его кораблей, тогда как на самом деле он двигался юго-западнее. Адмирал пришел в еще большее замешательство, когда радар "Шеффилда" засек два сигнала на северо-западе, которые, как оказалось, были одним из отставших судов - американским "Честер Вэлли", и траулером "Визалма", который гнал свою "овцу" обратно к конвою. Крейсера находились фактически между двумя этими судами и "JW-51B". Еще 29-го числа Вернет откомандировал свои эсминцы "Опортьюн" и "Мэтчлесс" в Исландию.
Утро в последний день 1942 г. было очень холодным. Все корабли, находившиеся в этом районе, были покрыты снегом и льдом, но в полумраке, который сходил за короткий арктический день, видимость была довольно хорошая - от пяти до шести миль - за исключением моментов, когда налетали снежные шквалы.
Вскоре после 08:00 адмирал Куммец на "Хиппере" и три его эсминца пересекли маршрут конвоя примерно в двадцати милях сзади, а "Лютцов" со своими эскадренными миноносцами находился на расстоянии пятидесяти миль, приближаясь с юга. В 08:20 корвет "Хайдерабад", находившийся в составе ближнего эскорта справа, заметил два эсминца, и, думая, что это подкрепление со стороны русских, не доложил о них. Спустя 10 минут "Обдъюрейт", также из состава правого крыла ордера, экипаж которого отдыхал после утренней тревоги, заметил те же самые два корабля, в тот момент, когда они шли на пересечку курса конвоя с кормы. Командир эсминца лейтенант-коммандер Клод Склейтер незамедлительно доложил об увиденном командиру флотилии и получил приказ произвести поиск. Склейтер изменил курс "Обдъюрейта" и направился к неопознанным кораблям. Он шел полным ходом, клаксоны для подачи тревоги приказывали экипажу вновь занять места по боевому расписанию. На "Онслоу" помощник командира Льюис Кинг инструктировал помощника главного боцмана как пользоваться боцманской дудкой и передавать приказы Шербрука. Командир флотилии всерьез отнесся к сообщению Склейтера: команде было приказано идти на завтрак и переодеться в чистое белье. Скорее всего, это традиционное приготовление к бою объявили дудкой в английском флоте в последний раз.
"Обдъюрейт", срезая углы за кормой конвоя, прошел на расстоянии четырех миль от трех вражеских эсминцев, которые в 09:30 подтвердили свою принадлежность к противнику, открыв огонь. Сейчас, когда больше не было сомнений, "Обдъюрейт" повернул обратно, чтобы присоединиться к "Онслоу", идущему на полной скорости в направлении врага, - планы Шербрука претворялись в жизнь. "Обиджент", находившийся справа по носу ордеру, шел, взбивая пену, на соединение с лидером. Найджел Остин, командир "Оруэлла", уже занял место позади "Онслоу".
Коммодор конвоя приказал своим кораблям, находившимся в хвосте, начать сбрасывать дымовые плотики, а единственный оставшийся с транспортами эсминец "Акейтес", под командованием самого молодого из присутствующих командиров эсминцев лейтенант-коммандера А.Н.Т. Джонса, пошел зигзагом поперек кильватера "JW-51B", оставляя за собой плотную темную дымовую завесу. Эсминцам, нырявшим среди сильной зыби, мешали брызги и волны, попадавшие на борт и превращавшиеся в лед. Они представляя серьезную проблему для тех, кто вел огонь из орудий "А" и "В".
В 09:39 впередсмотрящие на "Онслоу" заметили "Хиппер" к востоку от вражеских эсминцев; спустя две минуты Шербрук передал сообщение об обнаружении противника, благодаря которому адмирал Вернет получил первые точные данные о местонахождении конвоя. Мелькая в снежной пелене, "Хиппер" первым открыл огонь по "Акейтесу", единственному кораблю, который был ясно различим для тяжелого крейсера, потерявшего связь со своими эсминцами и не знавшего точно кто друг, а кто враг. Идущий от носа бурун и очертания корпуса "Акейтеса" на фоне скрывавшей конвой дымовой завесы, являлись хорошо различимой мишенью. Другие британские эсминцы были закамуфлированы, благодаря чему они при арктическом зимнем свете казались неясными тенями. Здесь же находился и отставший от конвоя танкер, который на некоторое время привел немецкого адмирала в замешательство.
"Онслоу" и "Оруэлл" завязали с "Хиппером" огневой бой. В отсутствии "Ориби" только на корабле Шербрука имелись в наличии 120-мм орудия30. Остальные три эсминца флотилии должны были довольствоваться своими 102-мм орудиями, которые было очень трудно обслуживать в бою из-за низкого угла возвышения31. Однако у них на вооружении имелось восемь торпед, в то время как "Онслоу" располагал лишь половиной этого количества. В течение получаса, то погружаясь, то выныривая из снежной пелены и дымовой завесы, которую ставили два эсминца, Шербрук угрожал "Хипперу" торпедной атакой. Это было сверх того, что мог вынести немецкий крейсер. Вскоре он отвернул в спасительное укрытие собственной дымовой завесы. "Обиджент" и "Обдъюрейт" все еще спешили на соединение с командиром флотилии, когда был получен ответ с флагмана адмирала Бернета заверявший, что он идет полным ходом в южном направлении для усиления эскорта конвоя.
Шербрук отдал приказ "Обидженту" и "Обдъюрейту" повернуть обратно с целью прикрыть караван от возможной атаки вражеских эсминцев, которых явно не было рядом с крейсером, в то время как он с "Оруэллом" продолжал удерживать "Хиппер". Крейсер появился из своей дымовой завесы и открыл огонь по "Онслоу", Артиллерийский огонь крейсера стал более уверенным, по сравнению с его начальными залпами по "Акейтесу". Первый же залп 8-дюймового главного калибра накрыл лидер.
Старший помощник командира "Обдъюрейта" лейтенант Оуэн, стоя на мостике рядом с Клодом Склейтером, наблюдал то, о чем позднее написал: "Онслоу", возглавлявший преследование противника, вел ответный огонь, но расстояние казалось для него чрезмерным... Неравная дуэль продолжалась некоторое время; затем мы увидели на "Онслоу" вспышку рвущихся взрывов. Похоже, в него попало три снаряда. Взметнулось пламя. Было страшно наблюдать за всем этим, поскольку оно выглядело таким нереальным. На том расстоянии и при неясном свете эсминец был похож на модель, а вспышки огня - на крошечные факелы. На этой маленькой модели, в слабых всполохах пламени умирали наши товарищи. Затем мы увидели, что корабль не застопорил ход, хотя весь был окутан клубами дыма. Он и "Оруэлл" вернулись к конвою, к которому уже успели снова присоединиться "Обиджент" и мы.
Три 8-дюймовых снаряда "Хиппера" попали в хрупкие конструкции и корпус "Онслоу", Два из них вывели из строя орудия "А" и "В", убив на жилых палубах внизу многих моряков из состава аварийной партии. Третий снаряд попал в дымовую трубу, засыпав мостик осколками, разнес главную радиоантенну и радиолокационную установку. Потери были очень большими, Винсент Шербрук получил страшную лицевую рану, его левый глаз повис на щеке. Молодой юнга шотландец, впервые отправившийся в море, упал вниз с поста впередсмотрящего и умер со словами на губах :"Расскажите моей маме".
Старший матрос торпедист Лесли Робинсон получил приказ заместителя командира флотилии лейтенант-коммандера Тома Mapчента покинуть свое место на посту управления торпедными аппаратами и спуститься вниз за сведениями о пожарах и повреждениях. Шербрук, который все еще находился в сознании, продолжал командовать и отказывался от медицинской помощи. Старший помощник лейтенант Льюис Кинг и Э.У.К. Уолтон, помощник старшего механика, были уже на месте основного повреждения и пожара, собирая оставшихся в живых ошеломленных и шокированных членов аварийной партии. Шла борьба с огнем, начинались работы по подпорке переборок корабля подставами и заделке пробоин. Робинсон стал свидетелем страшной сцены, где смешались огонь, дым, вода и темнота, где, куда бы он ни глянул, находились раненые или умирающие товарищи. Старшина механической части "Прыгун" Коллинз лежал мертвый поперек дверного проема на основную жилую палубу. Мик Картер, оператор-гидроакустик, сбитый с ног осколком, лежал живой, но в сильном шоке в проходе, под ним колыхалась вода. Старшина Кук, у которого были оторваны обе ноги, карабкался вверх по лестнице, пытаясь добраться до корабельного лазарета, горько жалуясь, что "они дадут мне лишь чертов аспирин и ни глотка вина", пока не умер.
Сорок моряков из команды "Онслоу" были мертвы или ранены, орудия "А" и "В" выведены из строя, жилая палуба торпедистов была затоплена до подволоки, корабль имел крен на правый борт и пробоины в машинном и котельном отделениях. Мостик был окутан густым удушающим дымом пожаров полыхавших в носовой части, но "Онслоу" продолжал идти и слушаться руля. Монтировались временные антенны. Находившиеся далеко на северо-востоке крейсера "сил R" увидели вспышки орудийных выстрелов, и адмирал Вернет погнал свои крейсера к месту сражения с 30-узловой скоростью. .
На мостике "Онслоу" лейтенант медицинской службы К.Б. Холлэнд безуспешно пытался убедить своего командира покинуть мостик, чтобы что-нибудь сделать с его раной. Шербрук медлил — он хотел быть уверенным в том, что командование флотилией будет принято "Обиджентом" или "Обдъюрейтом". В трех кабельтовых позади все еще продолжавшего гореть лидера, Найджел Остен, снова принялся ставить дымовую завесу и маневрировать, чтобы скрыть поврежденный эсминец от вражеского крейсера. Тем временем "Хиппер" перенес огонь, и его залпы начали достигать "Оруэлл". Остин спрашивал себя: не стоит ли повернуть и выйти из своей дымовой завесы, с целью устрашения крейсера своим большим запасом торпед, даже если это может закончиться гибелью? К счастью, "Хиппер" внезапно развернулся и исчез в снежной мгле. "Онслоу" поверну на юг, с дифферентом на нос и скоростью, сбавленной до 20 узлов, правя на соединение с караваном, в то время как командование принял Дэвид Кинлок на борту "Обиджента". Кэптен Шербрук позволил убедить себя сойти вниз в свою походную каюту для получения первой помощи после того, как передал командование "Онслоу" Тому Марченту.
К "Хипперу" вновь подошли три его эсминца, и они скрылись, в снежной пелене и темноте, держа курс на северо-восток. "Онслоу" прошел сквозь строй конвоя, его оставшиеся в живых офицеры и матросы вели борьбу, ремонтируя почти фатальное повреждение своего корабля. Их, к счастью, побуждали отнюдь не пораженческие настроения. Они вдохновлялись обучением Бики Армстронга и примером Сент-Винсента Шербрука.
В 09:45 "JW-51B" лег на юго-восточный курс — подальше от вида и шума боя, который происходил между "Хиппером", "Онслоу" и "Оруэллом". Дэвид Кинлок последовал за "Хиппером", держа свои три эсминца - "Обиджент", "Обдъюрейт" и "Оруэлл" - между караваном и местом, где, по его расчетам, должна была находиться эскадра противника. В 10:36 сомнения, имевшиеся у Роберта Бернета с его крейсерами "сил R", державшими курс на юг, и у Кинлока, вглядывавшегося в северную темноту, рассеялись. Стали видны вспышки выстрелов в районе между все еще далекими "силами R" и "JW-51B". "Хиппер" со своими эсминцами наткнулся на несчастный "Брэмбл", который в одиночку продолжал искать отставшие суда. Наблюдавшие издалека видели то, что им показалось актом открытого неповиновения маленького минного тральщика — единственный выстрел из 102-миллиметровки и несколько из "эрликоноа", - прежде чем он был подавлен бортовыми залпами крейсера. Однако, этого оказалось достаточным для того, чтобы точно определить местонахождение противника.
Адмирал Куммец повел "Хиппер" на юг, т.к. он знал, где .находится цель - конвой,— но не знал о том, что уничтожение "Брэмбла" повлекло за собой провал его миссии. Адмирал Вернет был также уверен в местонахождении своей цели, и увеличил скорость крейсеров до 31 узла, готовясь к бою. Куммец оставил два своих эсминца, что бы покончить с беззащитным "Брэмблом". Погибла вся его команда во главе с другом Шербрука коммандером Растом.
Вскоре после 11:00 Кинлок приказал "Акейтесу" прекратить постановку дымовой завесы и занять вместе с "Онслоу" место в голове конвоя. Тем временем сам новый командир с тремя оставшимися эсминцами 17-й флотилии прикрывал караван с кормы, ставя свою собственную дымовую завесу и, когда представлялась возможность, угрожал торпедными атаками, удерживая на расстоянии адмирала Куммеца, "Хиппер" и его эсминцы.
Примерно в это время, в '11:00 31-го числа, "Ориби", в котором отчаянно нуждалась флотилия, прибыл в район Кольского залива. Еще в 07:10 Мак Бет сигнализировал британскому старшему морскому начальнику на севере России, командующему эсминцами Флота метрополии (Р. Бернету - прим. ред.) и командиру 17-й флотилии эскадренных миноносцев: "Потерял связь с "JW-51" 29-го в 00:45 утра из-за неисправности радиопеленгатора. После 24 часов неудачного поиска самостоятельно проследовал к Кольскому заливу."
Находившийся на левой скуле охранения конвоя корвет "Рододендрон" в 10:45 доложил об обнаружении новых кораблей противника. Это были "карманный" линкор "Лютцов" и три его эсминца, которые подошли к судам на расстояние двух миль. Спасительный снежный покров маскировал караван и отпугнул робкого командира линкора, боявшегося торпед британских эсминцев. Он не знал, что с этой стороны противостоять ему мог лишь подбитый "Онслоу". Возможность атаки со стороны неприятеля подсказала Кинлоку, не знавшему о количестве и мощи противника, отдать приказ "Акейтесу" прекратить ставить дымовую завесу в тылу каравана и присоединиться к "Онслоу" в голове конвоя, чтобы отразить возможные отвлекающие атаки. Только эсминец приступил к выполнению приказа, как из северной тьмы появился "Хиппер" и открыл точный огонь. Он сразу же поразил и вывел из строя "Акейтес", при этом были убиты его командир леитенант-коммандер А.Х.Т. Джонс и все находившиеся с ним на мостике, за исключением старшины-сигнальщика, а также многие другие из команды корабля.
"Хиппер" тотчас же перенес огонь на "Обиджент", находившийся в тот момент во главе трех эсминцев, ставивших дымовую завесу. Эта завеса и внезапная инстинктивная перемена курса Дэвидом Кинлоком, еще больше убедившие его команду в том, что он имел сверхъестественное чутье на бомбы и снаряды, спасли "Обиджент" от гибели, хотя осколки близко разорвавшихся снарядов вызвали повреждения. Одним из них стала срезанная радиоантенна эсминца. Утратив связь, Кинлок светосигналами передал командование Клоду Склейтеру на "Обдъюрейт", в то время как он сам поставил "Обиджент" позади "Оруэлла"', предоставляя возможность "Обдьюрейту" вести 17-ю флотилию и продолжить бой с "Хиппером".
На борту "Обиджента" старшина радист приказал двум своим подчиненным Фреду Баркеру и Фреду Литтлу, покинуть теплое, ярко освещенное и сравнительно безопасное укрытие пункта радиосвязи и заменить обрывки антенны временной. Легко одетые, спотыкаясь в темноте судового лазарета, заполненного ранеными, некоторые из которых были безнадежны, испуганные и неуверенные радисты выбрались по телам своих товарищей на страшный холод верхней палубы. Они попытались вскарабкаться на мачту, но им пришлось спасаться бегством, чтобы не задохнуться в копоти и густого дыма, валившим из трубы. Они с ужасом взирали на покрытую льдом верхнюю палубу и вспышки орудийных выстрелов своего же корабля. Их решимость была вновь поколеблена, когда они шли обратно сквозь кровавую бойню в свою теплую радиорубку. Радистов охватил еще больший ужас от ярости и угроз старшины, который со страшными проклятиями вытолкал их обратно. В течение двух часов испуганные юноши, почти в бессознательном состоянии от страшного холода и ужаса, заменяли антенну на топе мачты, после чего их командир, Кинлок вновь принял командование эскортом. Потом, когда корабль вернулся на родину, Кинлока попросили рассказать в радиопередаче о бое, и он назвал имена радистов, поблагодарив их за участие в восстановлении связи. Тогда им и пришлось выслушать ряд грубых комментариев и подначек своих товарищей связистов, которые выстаивали долгие вахты в море на открытом капитанском и сигнальном мостиках. Они зло подшучивали над двумя матросами, которые вышли из теплой радиорубки, чтобы лишь однажды появиться на верхней палубе, а затем стать почти героями дня.
Прежде, чем Кинлок вновь принял командование, произошли важные события. Клод Склейтер продолжал постановку дымовой завесы, которая сопровождалась угрозой торпедной атаки, в то время как "Хиппер", шедший параллельным курсом, пытался завершить разгром 17-й флотилии. "Обдъюрейт" был накрыт залпом и испещрен осколками, но не понес потерь и серьезных повреждений. "Акейтес" под командованием старшего помощника Л. Пейтон-Джоунза, имея сильный крен и серьезные повреждения, не мог идти в голове конвоя. Зато он сумел возобновить зигзаг за кормой отряда, одновременно ставя дымовую завесу с помощью своих полузатопленных и угасающих котлов. Все эсминцы Склейтера вели огонь по крейсеру из своих далеко неэффективных 102-мм орудий, но помощь была близка.
Вскоре после того, как был поврежден "Обиджент", командующий эсминцами Флота метрополии, находившийся на своем флагмане "Шеффилд", получил донесения радиометристов о вражеских кораблях и помчался к месту действия. Он заметил "Хиппер", силуэт которого вырисовывался на фоне тусклого света дня с южной стороны, и оба крейсера открыли огонь с дистанции 70 каб., используя беспламенный кордит. Эффект внезапности был полный: немецкий флагман, сосредоточивший огонь своего главного калибра на британских эсминцах, не знал о прибытии "сил R" до тех пор, пока его не накрыли 6-дюймовые снаряды. Это был сильный удар по тяжелому крейсеру, который так долго доминировал в бою. Первые попадания, нанесенные "Шеффилдом" и "Джамайкой" заставили его сбавить скорость до 27 узлов, после чего цель настигли другие снаряды. Было 11:30 утра. Адмирал Куммец обнаружил, что он находится между кораблями 17-й флотилии и "силами R". "Хиппер" поставил дымовую завесу и отвернул, так как снова получил попадание. Затем на немцев обрушились дальнейшие неприятности: неожиданно в двух милях от "Шеффилда" и "Джамайки" были обнаружены два немецких эсминца, ранее получившие приказ завершить уничтожение "Брэмбла". С рулем, переложенным резко на борт, крейсера повернули в направлении нового врага. "Шеффилд" атаковал первым, и под опустошительным градом его огневой мощи "Фридрих Эккольдт" превратился в пылающую бойню. Второй эсминец, "Байтцен", увернулся от "Джамайки" без повреждений.
По другую сторону конвоя, в то самое время, когда внимание всех было приковано к немецкому адмиралу на "Хиппере", "Лютцов" с дистанции 90 каб. открыл огонь по судам, которые переменили курс на южный и оставили место боя позади. Линкор, во власти которого находился конвой, после нескольких залпов, причинивших лишь незначительные повреждения одному грузовому судну, снова отступил перед Клодом Склейтером и его тремя эсминцами. Британские корабли мчались на левый край построения, явно маневрируя перед выходом в торпедную атаку. "Хиппер" и два его эсминца отступили на запад, преследуемые контр-адмиралом Бернетом. Последний раз немецкий крейсер видели в 11:49. Командир флотилии эсминцев и адмирал Вернет не знали, что враг отступил окончательно. Для тех, кто нес ответственность за безопасность конвоя "JW-51B", с приближением полной темноты зимней полярной ночи, возможность дальнейшего нападения намного превосходящих сил неприятеля нельзя было не принимать в расчет.
"Акейтес", с еще большим креном, с затопленным котельным отделением, множеством убитых и раненых, продолжал занимать место в строю в хвосте каравана. Коммодор конвоя развернул суда на юго-восток и был готов снова лечь на восточный курс. В течение следующего 1 часа и 45 минут "JW-51B" и его бдительный эскорт продолжали идти в темноте, которая не приносила облегчения, а доблестный, подбитый и умирающий "Акейтес" с трудом пробивался сквозь бурные волны холодного моря, чтобы продолжить выполнение своих обязанностей по защите каравана. Пейтон-Джоунз снял своих людей с боевых постов, все имевшиеся в наличии руки были заняты, пытаясь заделать пробоины от снарядов "Хиппера". К 13:15 стало ясно, что ничто не сможет спасти корабль, крен которого достиг 20 градусов, поэтому Пейтон-Джоунз обратился с просьбой к траулеру "Норзерн Джем" приготовиться принять его моряков. Когда подошел траулер, эсминец, лежавший на боку, перевернулся и затонул, забрав с собой несколько офицеров и матросов, которые не оставили раненых товарищей, не имевших возможности оказаться на верхней палубе корабля прежде, чем он пошел ко дну. В условиях темноты "Норзерн Джем" сумел подобрать 81 моряка из 138 членов команды в бушующем море, температура воды которого составляла всего 5 градусов по Цельсию, Среди спасенных был молодой старший помощник, принявший на себя командование после того, как был убит его командир, лейтенант-коммандер Джонс.
Командир военного траулера лейтенант Эйсторп, на борту которого находились спасенные, некоторые с очень тяжелыми ранениями, спешил догнать конвой. Он, в свою очередь, сначала был обнаружен радаром, а затем перехвачен и опознан "Обиджентом" и "Оруэллом", которые вели поиск в этом районе на случай нахождения здесь каких-либо оставшихся вражеских кораблей. После того, как Пейтон-Джоунз, через громкоговоритель, сообщил Дэвиду Кинлоку о том, что "Акейтес" затонул, Эйсторп попросил Кинлока помочь оказать спасенным медицинскую помощь. Продолжая вести поиск и охранять конвой с кормы, Кинлок отдал приказ "Норзерн Джем" подойти к "Обдъюрейту", находившемуся с конвоем и обратиться за помощью к Клоду Склейтеру. К тому времени, когда траулер догнал караван в полутьме первого дня нового 1943 года, подул почти штормовой ветер, и траулер Эйсторпа очутился в бурном море. Показав классический пример превосходного кораблевождения, сам встав у штурвала, Эйсторп подвел нос "Норзерн Джем" к борту "Обдъюрейта" и оставался в таком положении, пока врач эсминца, лейтенант медицинской службы М. Худ, не запрыгнул на бак траулера, после чего прозвучало "полный вперед", и траулер отвалил, слегка царапнув по слою краски на борту эсминца.
В голове конвоя на протяжении последнего дня старого года под командованием их новозеландского командира Марчента и Кевина Уолтона, трудился экипаж "Онслоу". Он устранял повреждения в корпусе судна, выкачивал воду из затопленных жилых палуб и помещений, ремонтировал электросеть и системы внутреннего обеспечения корабля.
Доктор Холлэнд и санитар корабельного лазарета заботились о раненых. До того, как была возобновлена подача электрического освещения они, пользуясь электрическими фонариками, керосиновыми лампами и свечами в качестве аварийного освещения, останавливали кровотечение, зашивали разорванную плоть, ампутировали и давали обезболивающее пациентам, которые заполнили лазарет, кают-кампаний старшинского состава и механиков.
Несмотря на свои страшные раны, Шербрук воспользовался только элементарной первой помощью, отослав обратно врача и санитара, чтобы они ухаживали за его моряками. Маундрил, его вестовой, и старший матрос Робинсон по очереди сменяли друг друга, чтобы почитать своему командиру при свете тусклой лампы в пропитавшейся зловонием порохового дыма, горящего дерева, резины и краски каюте. Они читали, когда лекарства не могли успокоить боль. Том Марчент сообщал командиру флотилии обо всех изменениях в ходе боя. Внизу, в матросской бане на правом борту, старший из главных старшин с несколькими помощниками, готовили умерших к погребению, зашивая тела в подвесные койки. Матрос Т. Уэлдон позже вспоминал, что многие тела, которых вспышки снарядов выхватывали из темноты, казались манекенами, одетыми в платье из крепа. Том Марчент стоял мрачный и печальный, руководя погребением с юта четырнадцати матросов. Все, кто помогал ему, и остальные члены команды были потрясены и глубоко тронуты актом погребения товарищей по службе и личных друзей в страшном и пустынном море.
