Wundefwaffe

Участие в Русско-Японской войне

 

Начало войны все три броненосца встретили в Порт-Артуре. «Петро­павловском» (флаг начальника эска­дры вице-адмирала О.В. Старка) ко­мандовал кап.1-го ранга Н.М.Яко­влев, «Полтавой» — кап. 1-го ранга И.П.Успенский, «Севастополем»— кап.1-го ранга Н.К.Чернышев. «Сева­стополь», осенью снова начавший ремонт своих машин, успел пере­брать только левую. Во время этих работ, ввиду неготовности броненосца к плаванию, из его экипажа сформировали десант для охраны русского посольства в Сеуле и кон­сульства в Чемульпо. Экипаж попол­нили новобранцами, но все равно его численность оставалась меньше штатной — 572 человека (на «Пол­таве» 631 и на «Петропавловске» 705 человек).

Война началась в ночь на 27 ян­варя 1904 г. внезапной атакой япо­нских миноносцев на русскую эска­дру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура. Торпедные попадания получили новейшие броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Паллада». В последовавшем затем дневном бою с японским флотом «Петропавловск», «Полтава» и «Сева­стополь» возглавили русскую ко­лонну. Нерешительная 40-минутная перестрелка, несмотря на преиму­щество японцев, выставивших про­тив оставшихся 5 русских броненос­цев, 1 броненосного и 4 бронепалуб­ных крейсеров 6 броненосцев, 5 бро­неносных и 5 бронепалубных крейсе­ров, закончилась их отходом. Хотя дистанция боя была небольшой (24 — 40 кабельтовых), японский адмирал Х.Того ухитрился не опознать харак­терные силуэты русских кораблей и после боя доложил командованию, что ночной торпедной атакой выве­дены из строя «Полтава», «Аскольд» и еще 2 крупных корабля.

В дневном бою русские броне­носцы, согласно рапортам их коман­диров, получили следующие повреж­дения:

«Петропавловск». 12-дюймовым (305-мм) снарядом, попавшим в но­совую часть по левому борту, был убит один и ранено четыре человека. Другой такой же снаряд попал в пра­вый борт под носовой башней 152-мм орудий, но броню не пробил, а только вдавил. Его осколки повредили пло­щадку орудия и трубу прибойника од­ной из пушек в башне. 6-дюймовый (152-мм) снаряд пробил верхнюю па­лубу в корме около левого сходного люка. За бой броненосец выпустил 20 305- и 68 152-мм фугасных снаря­дов.

«Севастополь». 6- или 8-дюймовый снаряд, разорвавшийся в задней ды­мовой трубе, разнес ее на треть окружности. Осколками разбило вельбот, пробило два вентилятора КО и машинный кожух. Мелкие сна­ряды в двух местах повредили мо­стик и пробили вентилятор под ним. На корабле имелось всего двое ране­ных. По неприятелю «Севастополь» выпустил 10 305- и 62 152-мм фугас­ных снаряда.

«Полтава». 12-дюймовый снаряд попал под острым углом во вторую с кормы плиту 127-мм пояса правого борта, оставив только выбоину раз­мером 38x25 см и глубиной 6 мм. Его осколки в пяти местах пробили за­рядное отделение торпеды в борто­вом торпедном аппарате, которая, к счастью, не взорвалась. 6- или 8-дюймовый снаряд ударил по нор­мали в соседнюю плиту этого же пояса, но не взорвался. Плита вогну­лась и дала сквозную продольную трещину (выбоина размером 18x13 см, глубина 2 мм), ослабив всего два крепежных болта. Еще один 12-дюй­мовый снаряд поразил под острым углом плиту кормовой башни ГК и, ра­зорвавшись, оставил впадину разме­ром 76x76x8 мм. В эту же башню под амбразуру правого орудия попал 6-дюймовый снаряд, осколки кото­рого проникли внутрь башни, не при­чинив, однако, никакого вреда. Име­лось еще 3 попадания 75-мм снаря­дами (разрушено 3 каюты), одно от мелкокалиберного (в правый кормо­вой вентилятор МО) и множество осколочных (вмятины и пробоины в левом борту, в вентиляторах). Несмо­тря на большее, чем у других броне­носцев, число попаданий, на «Пол­таве» имелось только трое раненых. Всего этот корабль выпустил 12 305-мм и 55 152-мм фугасных снарядов. Еще 2 попадания получил бронено­сец «Победа» (2 убито, 4 ранено), а в сумме в русские корабли попало 38 снарядов разных калибров — от 76-мм до 305-мм. Повреждения и потери на русской эскадре от них были не­значительны: пробоины по ВЛ полу­чили крейсера «Аскольд» и «Новик».

За весь бой на эскадре погибло 14 нижних чинов, ранено 6 офицеров и 60 нижних чинов. На поврежденных торпедами кораблях погибло 6 чело­век (5 на «Ретвизане», 1 на «Цесаре­виче»), а 7 были обожжены и 31 от­равлен газами при взрыве снаряжен­ной мелинитом торпеды (на «Палладе», из них 3 вскоре умерли). По другим данным, на эскадре погиб 31 человек, ранено 5 офицеров и 132 прочих чинов [5].

Русские корабли добились только 11 попаданий, от которых неприя­тель потерял 4 убитых и около 60 ра­неных (по японским данным); другие источники приводят цифру потерь 77 человек, из них 10 убитых. 305-мм снаряд попал в офицерскую кают-компанию броненосного крейсера «Ивате» (вышло из строя 16 человек), 254-мм (с «Пересвета» или «Победы») взорвался в средней части борта броненосца «Фудзи» под верхней па­лубой (14 человек). Отмечались по­падания и в броненосцы «Микаса» (два 254-мм, потери 11 человек), «Сикисима» и «Хацусе» (по одному попа­данию 305-мм снарядом и по 16 вы­веденных из строя человек).

Этот бой, ставший первым крупным столкновением современных броне­носных эскадр, выявил ряд важных обстоятельств. Во-первых, японцы стреляли фугасными снарядами с очень «тугими» взрывателями — некоторые из них вообще не разо­рвались, а при взрыве других не воз­никало никаких пожаров. Как отме­тил командир «Полтавы», «взрыв япо­нских снарядов не зажигал даже па­русины» [15] — имелись в виду чехлы, закрывавшие амбразуры башен. Правда, узнав от агентов в Порт-Артуре о ничтожных повреждениях русских кораблей, японцы быстро сделали выводы, и уже в бою 28 июля 1904 г. их фугасные снаряды взрыва­лись практически безотказно, зажи­гая при этом не только парусину, но и дерево, краску, угольную пыль. Во-вторых, возросшая по сравнению с довоенными представлениями ди­станция боя сделала бесполезными орудия калибром 75 мм и ниже. Срав­нительно небольшое число выбыв­ших из строя людей на броненосцах отчасти объясняется тем, что при­слугу этих орудий благоразумно уб­рали под защиту брони. На крейсе­рах, сблизившихся с противником и пытавшихся вводить в действие мел­кую артиллерию, этого не сделали, поэтому и потери в личном составе на «Аскольде» и «Баяне» были боль­шими, а на «Новике» единственный убитый оказался как раз комендором 47-мм орудия. К сожалению, этот урок не был усвоен, что привело впо­следствии к большим потерям лю­дей.

В-третьих, шлюпки на борту кораб­лей оказались бесполезным грузом. Разрушенные снарядами и оскол­ками в первые же минуты боя, они из средств спасения экипажа превра­щались в источник дополнительной пожароопасности. Это подтверди­лось и в последующих сражениях.

Единственным результатом боя 27 января, учтенным русским командо­ванием, оказалась выявившаяся не­возможность использования носо­вых орудий, расположенных ниже верхней палубы: на ходу они залива­лись водой. Именно эти орудия и стали снимать с кораблей в первую очередь, когда пришла пора укреп­лять береговые позиции Порт-Артура.

После боя русские корабли одну ночь провели на внешнем рейде, а за­тем надолго укрылись во внутренней гавани. При входе в нее «Полтава» по­лучила небольшие повреждения от столкновения с «Севастополем».

Неудачи первых дней войны, когда без каких-либо успехов погибло не­сколько русских кораблей, а инициа­тивой полностью завладели японцы, привели к снятию начальника эска­дры. 1 февраля 1904 г. на учрежден­ную должность командующего Фло­том Тихого океана был назначен вице-адмирал С.О.Макаров (до этого Тихоокеанская эскадра числилась в Балтийском флоте). Он прибыл в Порт-Артур 24 февраля, подняв свой флаг сначала на крейсере «Аскольд», а 27 февраля — на броненосце «Пе­тропавловск». Эскадра начала со­вершать выходы в море на эволюции и стрельбы.

26 февраля японцы предприняли бомбардировку Порт-Артура пере­кидным огнем, выпустив около 150 крупных снарядов. Три русских ко­рабля, включая «Севастополь», полу­чили небольшие повреждения. В ка­честве ответной меры адмирал Ма­каров распорядился установить на господствующих высотах несколько орудий, организовал стрельбу своих броненосцев из гавани по району ма­неврирования японских кораблей и приучил эскадру выходить на внеш­ний рейд за 2 - 3 часа, а не за 10 -12, как ранее.

Уже 9 марта 5 русских броненос­цев и 4 крейсера (флаг Макарова на «Аскольде», затем на «Петропавлов­ске») утром в течение двух часов вели перестрелку с японским фло­том в полном составе (6 броненос­цев, 6 броненосных и 6 бронепалуб­ных крейсеров), снова открывшим перекидной огонь по внутреннему рейду. Стрельба велась с большой дистанции (около 80 кабельтовых), но русские комендоры сумели до­биться попадания в броненосец «Фудзи» (7 убитых и раненых по япо­нским данным), после чего против­ник отошел. Это был 254-мм снаряд с «Победы», орудия которой имели большой угол возвышения и могли стрелять на 90 кабельтовых.

Не меньшую опасность, чем япо­нские снаряды и мины, для русской эскадры представляло отсутствие практики совместного маневрирова­ния. Это сказалось во время эволю­ции эскадры 13 марта, когда броне­носец «Пересвет» ударил носом в корму замешкавшегося «Севасто­поля», повредив ему подводную об­шивку и погнув лопасть правого гребного винта. Вице-адмирал Мака­ров признал виновным в аварии ко­мандира «Севастополя» Н.К.Черны­шева и 16 марта назначил на его ме­сто капитана 2-го ранга И.О. фон Эс­сена (со 2 июля — капитан 1-го ранга), отлично зарекомендовав­шего себя в должности командира крейсера «Новик».

Отсутствие в Порт-Артуре сухого дока, способного принимать броне­носцы (у имеющегося были слишком узкие ворота, а также недостаточная глубина воды на входе), заставило проводить замену лопасти на плаву с использованием колокола-кессона. Работы были закончены только 15 мая, но до гибели С.О. Макарова, не желавшего выводить из строя цен­ную боевую единицу, ремонт не начи­нали, и «Севастополь» еще дважды привлекался к выходам эскадры, хотя его скорость после аварии была ограничена 10 узлами. Во время этого ремонта перебрали наконец и правую машину.

Кроме выходов в море, экипажи кораблей несли нелегкую службу по охране единственного прохода в га­вань Порт-Артура. Каждую ночь с броненосцев и крейсеров в распоря­жение коменданта крепости отпра­влялось по роте матросов при 63,5-мм орудии для отражения возмож­ных морских десантов в пределах Порт-Артура. В дневное время ка­тера и шлюпки с крупных кораблей вместе с портовыми средствами вы­ходили на траление внешнего рейда, а ночью паровые и минные катера, вооруженные мелкой артиллерией и метательными минами, образовы­вали в проходе сторожевую цепь, чтобы отражать атаки японских ми­ноносцев и брандеров. Во время од­ной из таких атак в ночь на 14 марта паровой катер с «Полтавы» потопил метательной миной один из японских брандеров [9]. Японцы стремились как можно быстрее нейтрализовать русскую эскадру. Даже ослабленная потерями, она представляла серьез­ную угрозу планам высадки их армии на Ляодунский полуостров для зах­вата Порт-Артура с суши. Но актив­ные действия адмирала Макарова срывали все их попытки закупорить вход в гавань Порт-Артура с по­мощью брандеров и обстреливать внутренний рейд перекидным огнем со своих броненосцев. Поэтому ад­мирал Того решил пойти на хитрость. Суть задуманной им операции своди­лась к следующему: скрытно поста­вить поперек выхода из гавани мин­ное заграждение, а затем выманить русскую эскадру в море своими крейсерами. Зная решительность своего оппонента, Того был уверен, что Макаров обязательно пустится в погоню за отрядом-«приманкой» и в результате либо попадет на минное поле, либо будет наведен на главные силы японцев вдали от базы.

Минную постановку можно было провести ночью с миноносцев или истребителей. Но, во-первых, они не могли принимать достаточно мин, а во-вторых, при таком грузе на палубе встреча ночью с регулярно выходив­шими в море русскими миноносцами не сулила японцам ничего хорошего. Поэтому Того решил использовать небольшой транспорт «Корю-Мару», наскоро приспособленный для мин­ных постановок. В охранение ему вы­делялись 2-й, 4-й и 5-й отряды истре­бителей и 14-й отряд миноносцев, а в прикрытие, которое затем должно было сыграть роль отряда-«при-манки», были назначены крейсера 3-го боевого отряда «Читосе»,«Касаги»,«Такасаго» и два броненосных крейсера 2-го боевого отряда, «Асама» и «Токива». На переходе к Порт-Артуру эти силы были обнару­жены пароходом «Раймун» англий­ской компании «Тайме». Но японцы, зная о более чем сдержанном отно­шении англичан к русским, не стали его задерживать.

Минную постановку провели ус­пешно. Суетившиеся между «Корю-Мару» и русскими сторожевыми по­стами японские миноносцы отвле­кали на себя внимание, а истреби­тели были готовы к отражению воз­можных атак русских кораблей. О пе­ремещениях неизвестных минонос­цев по внешнему рейду доложили ад­миралу Макарову, но тот, приняв их за свои, посланные в ночной поиск, никаких мер по тралению подозри­тельного района не принял.

На рассвете 31 марта отставший от своего отряда миноносец «Страш­ный» на подходе к Порт-Артуру был потоплен истребителями 2-го отряда из охранения «Корю-Мару». Поспе­шивший к месту боя крейсер «Баян», подобрав оставшихся в живых чле­нов экипажа «Страшного», завязал бой с 2 броненосными и 3 бронепа­лубными крейсерами японцев. На поддержку «Баяна» в море вышли «Петропавловск» под флагом Мака­рова и «Полтава». События начали разворачиваться не в том направлении, на которое рассчитывали япо­нцы. Устремившись в погоню за про­тивником, русские корабли благопо­лучно миновали минное поле, но в 15 милях от базы встретили главные силы Того (6 броненосцев и еще 2 броненосных крейсера). Макаров ре­шил провести разведку боем. Вер­нувшись на внешний рейд, он при­соединил к себе «Пересвет», «По­беду», крейсера и начал сближение с противником. К сожалению, теперь курс был взят прямо на мины.

В 9 часов 43 минуты под шедшим головным «Петропавловском», ко­торый находился в 2 милях от по­луострова Тигровый Хвост, взорва­лась одна из мин. Взрыв с правого борта пришелся как раз в район но­совой башни ГК, где были сосредо­точены артиллерийские и минные погреба. Боезапас сдетонировал, буквально расколов корабль на две части. Почти сразу последовал взрыв котлов, и броненосец за 2 ми­нуты исчез под водой. Вместе с ко­раблем погибли вице-адмирал С.О. Макаров, начальник его штаба контр-адмирал М.П.Молас, извест­ный русский художник-баталист В.В.Верещагин, 27 офицеров и 652 прочих чина. Спасти удалось всего 7 офицеров — среди них командира корабля Н.М.Яковлева и Великого князя Кирилла — и 73 других члена экипажа (по данным работы [5], по­гибло 636 человек).

В 1912 г. японское правительство заключило с одной из фирм, специа­лизирующихся на судоподъемных работах, контракт на обследование «Петропавловска». Водолазы нашли носовую часть корабля лежащей на 36-метровой глубине почти на ров­ном киле, а кормовую — переверну­той кверху днищем. Рядом были об­наружены останки шести русских мо­ряков в полной форме (в одном по сохранившимся документам опо­знали М.П.Моласа). Погибших похо­ронили 24.06.1913 г. на военном кладбище в Порт-Артуре со всеми воинскими почестями.

Поскольку в тот же день, подорвав­шись на другой мине, получил по­вреждения еще и броненосец «По­беда», временно принявший коман­дование эскадрой наместник царя на Дальнем Востоке адмирал Е.И.Алек­сеев (флаг на «Севастополе»), а за­тем и новый начальник эскадры контр-адмирал В.К.Витгефт ограни­чили свою деятельность только обо­ронительными мероприятиями. Бро­неносцы, в том числе и проходящие ремонт, привлекались к ответной пе­рекидной стрельбе по японским ко­раблям. Во время стрельбы 2 апреля на предельном угле возвышения сломался станок одного из 305-мм орудий носовой башни «Севасто­поля», который так и не починили до конца осады. Предложение прислать из Петербурга станок с «Сисоя Вели­кого» оказалось невыполнимым из-за обстановки на сухопутном фронте. Орудие же пришлось установить об­ратно для уравновешивания башни, а в сентябре его вообще передали на «Полтаву», у которой тело одной из 305-мм пушек было повреждено япо­нскими снарядами.

Пользуясь ослаблением русской эскадры, японцы в конце апреля вы­садились на Ляодунский полуостров, и их армия, преодолевая слабые рус­ские заслоны, двинулась к Порт-Артуру. Плохо защищенную с суши крепость срочно усилили за счет флота: орудия среднего и мелкого калибров вместе с прислугой пере­давались с кораблей на сухопутные позиции (всего сняли 21 152-мм, 34 75-мм и большое число мелких пушек). Экипаж «Полтавы» оборудовал и обслуживал 4-орудийную 152-мм батарею на Перепелиной горе, а «севастопольцы» отвечали за двухорудийную 152-мм батарею на высоте «218 саж.» полуострова Ляотешань. Еще два 152-мм орудия с прислугой «Севастополя» перевезли по желез­ной дороге на Цзиньчжоускую пози­цию, но затем были возвращены.

Тревожная обстановка на сухопут­ном фронте и полное бездействие кораблей в Порт-Артуре заставили принять меры по усилению флота на Дальнем Востоке. Находящаяся там эскадра приказом по Морскому ве­домству от 17.04.1904 г. была переи­менована в «Первую эскадру флота Тихого океана», а «изготовляющиеся же к отправлению на Дальний Восток суда» сформировали во «Вторую эскадру флота Тихого океана» [2].

Пожалуй, единственный за всю войну шанс перехватить инициативу на море представился 2 мая. Несший обычное блокадное патрулирование отряд японских кораблей из 3 броне­носцев и 5 бронепалубных крейсе­ров попал на минное поле из 50 мин, поставленных накануне заградите­лем «Амур». В считанные минуты бро­неносец «Хацусе», наткнувшись по­следовательно на 2 мины, на глазах у портартурцев скрылся под водой, а броненосец «Ясима» лишился хода (он затонул на следующие сутки при буксировке в Японию). Витгефт, имея против деморализованного против­ника 2 исправных броненосца и 3 крейсера, не решился выйти в море. Посланные в атаку миноносцы и крейсер «Новик» были отогнаны огнем пришедшего в себя противника.

После этого успеха внимание ад­мирала Витгефта обратилось на то, чтобы как можно лучше оградить ми­нами все подступы с моря к наиболее опасным для обороны крепости ме­стам. Однако неоднократно высы­лаемый в море под охраной «Новика» и миноносцев «Амур» всякий раз встречал корабли японцев и скрытно поставить мины не мог. Поэтому за­градительные работы с успехом стали проводиться со шлюпок, джо­нок и катеров. На одном из таких за­граждений, поставленном 7 мая в Го­лубиной бухте с катеров и шлюпок «Севастополя» под руководством его минного офицера лейтенанта Ба­сова, 17 ноября погибла японская канонерская лодка «Сайен». Тогда же (7 мая) один из паровых катеров «Се­вастополя» под командованием мич­мана Барановского вместе с двумя другими (с «Ретвизана» и «Аскольда») был отправлен в порт Дальний для участия в обороне Цзиньчжоуской позиции (противодесантная оборона в тылу русских войск).

С потерей этой позиции и после­дующим захватом японцами порта Дальний началась тесная блокада Порт-Артура. В этой обстановке 10 июня, когда были введены в строй все поврежденные корабли, Порт-Артурская эскадра в составе 6 бро­неносцев и 5 крейсеров (1 броненос­ный) с миноносцами вышла на внеш­ний рейд для прорыва во Владивос­ток. Японцы сосредоточили 4 броне­носца, 4 броненосных и 8 бронепа­лубных крейсеров, не считая уста­ревших и мелких кораблей. Витгефт, учитывая близость ночи и недоста­ток на броненосцах и крейсерах 152-мм и 75-мм орудий, которые были не­обходимы при отражении ночных атак многочисленных японских ми­ноносцев (например, на броненосце «Победа», всего двое суток назад за­кончившем ремонт, из штатных 12 152-мм орудий имелось всего 4), при­казал отходить в Порт-Артур. Пройдя всего 20 миль в открытом море, эска­дра повернула на обратный курс. На подходе к внешнему рейду «Севасто­поль» в 21.35 носовой частью левого борта подорвался на мине и через большую пробоину размером 3,6x4 м принял много воды. Взрыв пришелся против носовой 305-мм башни, но фатальной детонации боезапаса, как на «Петропавловске», к счастью, не произошло. Потери экипажа ограни­чились 11 ранеными. Начавшийся в погребе 152-мм патронов пожар че­рез пробоину был быстро залит во­дой, заполнившей также соседнюю угольную яму. Корабль получил крен 5 градусов, который удалось устра­нить затоплением отсеков правого борта. Трюмная команда под руко­водством механика Белова тотчас после взрыва спустилась в подба­шенное отделение, наполненное удушливым газом от взрыва и по­жара в патронном погребе, и быстро подкрепила переборку между подба­шенным отделением и затопленными отсеками. Это было сделано вов­ремя, поскольку затопление подба­шенного отделения, вмещавшего 1000 т воды, привело бы к гибели броненосца. «Севастополь» своим ходом дошел до бухты Белый Волк, где, став на якорь под берегом в пол­ной темноте, избежал атак японских миноносцев.

Для исправления повреждений «Севастополя» по совету корабель­ного инженера Н.Н.Кутейникова вос­пользовались деревянным кессо­ном, построенным для ремонта «Ретвизана». При отжигании поврежден­ных листов обшивки электродуговой сваркой в ночь с 25 на 26 июня на ко­рабле возник пожар, который поту­шили с помощью портового судна «Силач» (погибло 2 человека, ранено 28). Хотя это несколько задержало ремонтные работы, 25 июля «Сева­стополь» все же вошел в строй.

После возвращения в Порт-Артур кораблям эскадры приходилось по­чти ежедневно выходить на обстрел флангов наступавшей на крепость японской армии. Так, 26 июня «Пол­тава» вместе с крейсерами и мино­носцами в бухте Тахэ вела успешный бой с береговыми батареями против­ника, а также с его крейсерами и ми­ноносцами.

Как уже говорилось, на решении вернуться в блокированный Порт-Артур сказалось в основном отсут­ствие части артиллерии среднего и мелкого калибров, переданной на су­хопутный фронт. К сожалению, Витгефт, как и большинство высших офицеров русского флота того вре­мени, заблуждался, считая, будто главное вооружение броненосцев заключается в 152-мм скорострель­ных орудиях, номинально выстрели­вавших в минуту больший вес ме­талла, чем 305-мм. То, что судьбу морского боя главных сил решает ар­тиллерия крупного калибра, со всей очевидностью продемонстрировало следующее эскадренное сражение, из которого Витгефту выйти живым, увы, было не суждено.

С 25 июля корабли в гавани Порт-Артура стали обстреливаться осад­ными 120-мм гаубицами, и Витгефту уже ничего не оставалось, как снова прорываться эскадрой во Владивос­ток. К сожалению, в прорыве не уча­ствовал единственный русский бро­неносный крейсер «Баян», подорвав­шийся 14 июля на мине. Кроме того, несколько броненосцев уже имели повреждения от огня осадной артил­лерии: «Ретвизан» вышел в море с на­спех заделанной подводной пробои­ной и 500 т воды в корпусе, а на флаг­манском «Цесаревиче» два попада­ния в кормовую рубку убили не­сколько человек и легко ранили Витгефта. Часть переданных на берег орудий возвратили на эскадру, но все равно на вышедших в море ко­раблях не хватало десяти 152-мм, 18 75-мм и 65 мелкокалиберных орудий, а также восьми прожекторов.

На этот раз выход был назначен на раннее утро 28 июля, и уже в 10.30, отпустив тралящий караван и ко­рабли сопровождения (канлодки и миноносцы 2-го отряда), эскадра стала постепенно увеличивать ход и легла на курс SO 55°. Постепенное увеличение хода было связано с сомнением в прочности временной заделки пробоины на «Ретвизане». «Севастополь» и «Полтава» замыкали колонну броненосцев. Это было сде­лано не столько из-за их меньшего хода (часто тактически выгоднее иметь в конце колонны именно бы­строходные корабли, как это делали японцы), сколько из-за более выгод­ного расположения 152-мм орудий для боя на отходе. Головным шел «Цесаревич» с еще более выгодным расположением 152-мм башен для стрельбы в нос. Характерно, что именно эти 3 корабля русской эска­дры имели полный комплект 6-дюй­мовой артиллерии, а на остальных броненосцах и крейсерах недоста­вало по одному-два таких орудия.

Спустя час на востоке показались главные силы японского флота. Не­смотря на увеличение хода русской эскадры до 12 — 13 узлов, стало ясно, что сражение неизбежно. Япо­нцы имели почти такие же силы, что и 10 июня, только 4-й боевой отряд контр-адмирала Уриу из 4 бронепа­лубных крейсеров был переброшен на подкрепление действующей про­тив Владивостокского отряда эска­дры вице-адмирала Камимуры, а броненосный крейсер «Асама», по­сланный в порт Дальний за минонос­цами, в начале боя не участвовал.

Сражение началось в 12.20 на ди­станции 80 кабельтовых. Адмирал Того после неоднократных попыток охватить голову русской колонны (поставить палочку над «Т», как говорили англичане), в ходе которых он демонстрировал слаженные пово­роты «все вдруг» на 16 румбов, но ко­торые с удивительной легкостью па­рировались простым уклонением русской колонны за корму его отряда, решил лечь на встречный курс. Кстати, этот урок для Того не прошел даром, и уже при Цусиме он применил более эффективный ма­невр — отжим головы противника внутрь циркуляции, от которого можно спастись только при преимуществе в скорости хода или при ре­шительном маневрировании.

В ходе этих маневров один снаряд попал в бортовую броню «Севасто­поля», но пробить ее не смог, а только вдавил. «Полтава» пострадала значи­тельно серьезнее — 305-мм снаряд с дистанции около 80 кабельтовых пробил правый борт в не защищен­ной броней корме на 1,5 м ниже ва­терлинии, но, к счастью, не взор­вался. Вода заполнила сухарное от­деление и начала проникать в руле­вое, грозя кораблю лишением управ­ления. Благодаря вовремя принятым мерам поступление воды в рулевое отделение удалось остановить, а крен выпрямили затоплением небольшого отсека с левого борта в носу.

После расхождения с русской эскадрой, которая на 14-узловой скорости прорвалась в открытое море, японцы развернулись в по­гоню. К 13.20 огонь прекратился из-за увеличившейся дистанции, и только «Полтава», отставшая из-за неполадок в машине, продолжала вести бой. В это время отряд крейсе­ров контр-адмирала Дева во главе с броненосным «Якумо» попытался обойти хвост русской колонны и по­ставить ее в два огня. Удачная стрельба «Полтавы» и «Севастополя» заставила отряд Дева отстать (на «Якумо» 305-мм снарядом было убито 12 и ранено 10 человек), но к 13.45 главные силы японцев не­сколько сократили дистанцию, и бой возобновился по всей линии до 14.20, когда Того снова отстал. За это время «Полтава», находясь под сос­редоточенным огнем противника, по­лучила серьезные повреждения. Два 305-мм снаряда взорвались под но­совой 6-дюймовой башней левого борта, но сама башня пострадала не очень сильно (действие снарядов было значительно ослаблено распо­ложенным в коридоре вокруг башни углем), еще два крупных снаряда по­пали в верхнюю палубу между спар­деком и развернутой по траверзу башней 305-мм орудий (сильные раз­рушения, 3 убитых, 15 раненых). В корме с правого борта зияла огром­ная (размером 6,3x2 м — от главного пояса до батарейной палубы) про­боина от двух последовательно разо­рвавшихся 305-мм снарядов, через которую заливало волнами офицер­ские каюты. Наконец, шальной оско­лок взорвавшегося на спардеке сна­ряда через световой люк проник в машинное отделение и угодил прямо в подшипник левого гребного вала. Из-за этого-то броненосец и начал отставать.

Пользуясь преимуществом в ско­рости хода, японцы постепенно со­кращали дистанцию, заходя с пра­вого, уже вынесшего тяжесть боя, борта русских кораблей. Японские же корабли вступали во вторую фазу сражения левым, неповрежденным, бортом — Того после неудачи с охва­том головы русской колонны решил действовать наверняка и не упустил эту возможность, дающую дополни­тельные шансы на победу. Бой на па­раллельных курсах начался в 16.45, когда отставшая от своей эскадры на 2 мили «Полтава» с дистанции 42 ка­бельтовых открыла огонь по «Микасе». Теперь уже в японской ко­лонне было 7 кораблей — с присое­динившимся «Якумо». Витгефт пы­тался маневрировать и увеличивать ход до 15 узлов, но каждый раз его действия сковывали тихоходные «Севастополь» и «Полтава».

Японцы сосредоточили огонь на флагманских «Цесаревиче» и «Пере­свете», но досталось и другим рус­ским кораблям. На «Севастополе» попаданием снаряда в броню около правой кормовой 152-мм башни были уничтожены устройства элек­трической подачи боезапаса; после­дующая его подача вручную через верхнюю палубу привела к большому количеству раненых от осколков рвущихся рядом снарядов. В 17.35 на корабле начались пожары, которые, правда, удалось быстро потушить; имелись попадания в боевую рубку, дымовые трубы и фок-мачту. На «Полтаве» в самом начале второй фазы боя был уничтожен дальномерный пост, осколками при попадании двух 305-мм снарядов в носовую башню ГК, одного в спардек и одного в боевую рубку, было убито и ранено около 30 человек, выведены из строя оба батарейных и два башенных 152-мм орудия правого борта. Кроме того, из-за усилившегося волнения через большую кормовую пробоину броне­носец стал принимать много воды и осел кормой.

Тем не менее ход сражения за счет преимущества в крупных орудиях складывался в пользу русской эскадры, нанесшей противнику большие повреждения. Но все решили два 305-мм снаряда, попавших с получа­совым интервалом в рубку флагман­ского броненосца «Цесаревич». Пер­вым был убит контр-адмирал В.К.Витгефт, а вторым повреждено рулевое управление и выведен из строя весь командный персонал ко­рабля. Строй русской эскадры сме­шался...

В этот момент командир «Севасто­поля» Н.О.Эссен решил идти на про­тивника с целью таранить какой-нибудь его корабль. Но попавший в кожух дымовой трубы снаряд пере­бил пароотводные трубки, и при­шлось прекратить пары в одном из котельных отделений. Имея всего 8 узлов хода, идти на таран более бы­строходных японских кораблей было бессмысленно. Этот маневр минуту спустя начал «Ретвизан». Хотя цели и он не достиг, положение остальных кораблей русской эскадры облегчи­лось.

«Севастополь» и «Полтава» оказа­лись в числе 5 броненосцев, вернув­шихся после боя в Порт-Артур. Ночью они отразили многочислен­ные атаки японских миноносцев, причем одна торпеда даже попала в правый борт «Полтавы», но по счаст­ливой случайности не взорвалась. Полученные обоими броненосцами повреждения не были серьезными, хотя в каждый попало по 12 — 14 сна­рядов калибром от 203 до 305 мм. Из артиллерии на «Полтаве» вышли из строя 5 152-мм и 8 47-мм орудий, а на «Севастополе» всего одно 152-мм и два 47-миллиметровых. Потери в личном составе оказались относи­тельно небольшими: на «Полтаве» — 12 убитых (1 офицер) и 43 раненых (3 офицера), а на «Севастополе» 1 умер от ран в конце дня и 61 человек был ранен (2 офицера). Для сравнения, потери на наиболее поврежденных кораблях были следующие: «Микаса» — 32 убитых и 78 раненых (даже больше, чем при Цусиме), «Це­саревич» — 12 и 47, «Пересвет» — 13 и 69 соответственно. За весь бой «Се­вастополь» выпустил 78 305-мм и 323 152-мм снарядов (11 305-мм броне­бойных, 37 152-мм сегментных по ми­ноносцам, остальные — фугасные), а всего без «Полтавы» (по ней данных не имеется) 5 русских броненосцев израсходовали 259 305-мм, 224 254-мм и 2364 152-мм снаряда. Шесть японских кораблей главных сил вы­пустили 603 305-мм (в 1,35 раза больше, чем при Цусиме), 33 254-мм, 307 203-мм (также больше, чем при Цусиме без учета броненосных крей­серов отряда Камимуры) и 3592 152-мм снаряда. Сопоставление этих цифр с в общем-то незначительным материальным результатом, достиг­нутым японцами в бою 28 июля, с очевидностью демонстрирует важ­ность отсутствия перегрузки у рус­ских кораблей 1-й Тихоокеанской эскадры. При сохранении нормаль­ного углубления главного броневого пояса по ватерлинии все русские броненосцы с успехом выдержали не менее интенсивный, чем при Цусиме, огонь японского флота, стрелявшего в обоих случаях фугасными снаря­дами. Наличие же строительной и эксплуатационной перегрузки у бро­неносцев 2-й Тихоокеанской эска­дры в основном и предопределило их гибель в Цусимском бою.

Несмотря на то, что уже через не­делю после возвращения эскадры все наиболее серьезные поврежде­ния кораблей (пробоины близкие к ВЛ, орудия, мачты, трубы, внутрен­ние водонепроницаемые переборки, радиостанции) были исправлены, на совещании флагманов и командиров 6 августа приняли решение более по­пыток прорыва не предпринимать и сосредоточить все усилия флота на обороне Порт-Артура с суши. Только командир «Севастополя» Н.О.Эссен предлагал выйти в море, чтобы в бою, хотя бы и ценой гибели всех крупных кораблей, нанести как можно боль­ший урон японскому флоту и облег­чить задачу формирующейся на Бал­тике 2-й Тихоокеанской эскадре. На прорыве во Владивосток, как глав­ной задаче, продолжал настаивать и находившийся в Мукдене наместник царя адмирал Е.И.Алексеев.

Усиление сухопутной обороны Порт-Артура за счет флота стало приобретать большие масштабы: с кораблей на берег передавались не только орудия и боезапас (одних только 152-мм снарядов за август — октябрь передали 8281 штуку — бое­запас 4 броненосцев!), но и десантные роты. Утром 8 августа с «Пол­тавы» на сухопутный фронт ушло 200 человек, а с «Севастополя» — 182. В первом же бою за порт-артурские ре­дуты десант «Севастополя» потерял убитыми 11 и ранеными 45 человек. Морские десантные роты возвраща­лись на корабли только для отдыха и пополнения убыли; использовать этих людей для корабельной службы не представлялось возможным, по­скольку они должны были нахо­диться в постоянной готовности сойти на берег. Эскадра как боевая единица перестала существовать. Ее крупные корабли превратились в по­добие плавучих батарей, которые, впрочем, сыграли большую роль в отражении первых двух штурмов крепости. За период со 2 по 8 августа «Полтава» выпустила по береговым целям 3 305-мм и 14 152-мм фугасных снарядов (8 августа при стрельбе оторвало ствол 152-мм орудия), а «Севастополь» с 30 июля по 9 августа — 24 305-мм и 98 152-мм фугасных (в том числе 9 августа по броненосцу «Фусо») и 9 152-мм сег­ментных снарядов.

Все это время корабли обстрели­вались японцами. Так, 5 августа в стоящую наиболее открыто в Запад­ном бассейне «Полтаву» попало 4 120-мм снаряда (ранено 6 человек).

Как наименее поврежденный, «Се­вастополь» 9 августа получил приказ выйти на обстрел японских позиций. После рекогносцировки на минонос­цах мест расположения японских ба­тарей 120-мм орудий в районе бух. Тахэ командир «Севастополя» капи­тан 1-го ранга фон Эссен 10 августа вывел броненосец в море. Из-за не­хватки экипажа (на борту было всего 300 человек) и минной опасности Эс­сен приказал заблаговременно по­дать к орудиям достаточный боеза­пас, а все погреба тщательно за­крыть, приготовив упоры для под­крепления переборок, дверей и лю­ков. Эти меры предосторожности оказались как нельзя кстати. Возвра­щаясь после подавления японской батареи (выпущено 7 305-мм и 60 152-мм снарядов, получено попада­ние 120-мм снаряда) в Порт-Артур, в 11.45 напротив Крестовой батареи «Севастополь» ударился левой ску­лой о мину. Взрыв снова пришелся в район носовой башни ГК, только не­сколько глубже и ближе к корме, чем взрыв 10 июня. Приняв воду в две угольные ямы, два патронных по­греба 152-мм боезапаса и зарядный погреб 305-мм боезапаса, корабль сильно осел носом. Тем не менее под огнем подошедших неприятельских кораблей «Севастополь» спустя час смог продолжить движение и вскоре ошвартовался в Западном бассейне. Как и в предыдущем случае, ремонт решили проводить на плаву с по­мощью того же кессона (размер про­боины 2,9x3,8 м, общая площадь по­вреждений около 60 кв.м), но из-за тяжелого положения крепости, когда на счету было каждое орудие, ремонт было разрешено начать только в конце августа. До отражения авгу­стовского штурма «Севастополь» вместе с «Полтавой» стоял на огне­вой позиции в Восточном бассейне. Для защиты кораблей от падающих под большим углом японских снаря­дов на их палубы насыпали толстый слой шлака или угля, накрыв его 13-мм стальными листами, а вдоль бор­тов установили боны. Работы по ис­правлению «Севастополя», которые проводились в более глубоководном Западном бассейне, затягивались из-за постоянных японских бомбар­дировок. Только с 21 августа по 16 сентября в корабль попало около 10 120-мм и 150-мм снарядов, к сча­стью, не задевших кессона. Затем броненосец перешел в Восточный бассейн и стал у берегового крана, дававшего некоторую защиту от на­весного обстрела.

К середине сентября ремонт по­врежденных в бою 28 июля кораблей был закончен (кроме «Севастополя»). Однако принявший 24 августа коман­дование над оставшимся в Артуре отрядом броненосцев и крейсеров капитан 1-го ранга (с 29 августа контр-адмирал) Р.Н.Вирен под все­возможными предлогами оставлял корабли во внутренней гавани крепо­сти. Активно действовали только канлодки и миноносцы, которые ча­сто выходили на поддержку войск и минные постановки, в результате ко­торых до конца осады японцы поте­ряли крейсер, миноносец и канлодку, а их броненосец, 2 крейсера и 2 ми­ноносца получили серьезные по­вреждения. Броненосцы же только вели перекидную стрельбу главным калибром, так как 152-мм фугасных снарядов на них почти не осталось. Одна только «Полтава» в сентябре — ноябре выпустила по береговым це­лям 110 305-мм снарядов.

18 сентября японцы впервые про­извели обстрел гавани Порт-Артура 280-мм мортирами. Вскоре начались попадания в «Полтаву», «Ретвизан», «Пересвет», «Севастополь». В по­следний попало в общей сложности 5 280-мм снарядов, один из которых, пронзив на пути 12 переборок и па­луб, был найден невзорвавшимся на жилой палубе. Два снаряда попали в подводную часть, вызвав затопления двух отсеков. Эти повреждения бы­стро исправили водолазы. «Полтава» получила два 280-мм снаряда, один из которых также сделал подводную пробоину.

24 октября ремонт «Севастополя» закончили. Броненосец снова при­нял участие в перекидной стрельбе по осадным батареям, выпустив с 28 октября по 16 ноября 63 305-мм сна­ряда. Но, когда японцы к концу но­ября захватили господствующие над Порт-Артуром высоты и стали уже прицельно обстреливать внутренний рейд из 280-мм мортир, участь рус­ских кораблей была решена.

Первой погибла «Полтава». Выдер­жав без серьезных повреждений разрывы пяти снарядов среднего ка­либра 19-21 ноября, в 13.30 22 но­ября она получила 280-мм снаряд, решивший ее судьбу. Он попал в ле­вый борт и, пробив броневую палубу, проник в кормовой погреб 47-мм снарядов, где и разорвался. В погребе, система затопления которого была выведена из строя во время преды­дущих бомбардировок, начался сильный пожар, раскаливший пере­борки. От высокой температуры заго­релись 40 полузарядов ГК (около 2 т пороха), находившиеся в соседнем отделении, и в 14 часов там произо­шел взрыв, разрушивший значитель­ное количество переборок, водоне­проницаемых дверей и пожарных ма­гистралей. После безуспешных по­пыток потушить пожар и откачать по­ступавшую через пробоину воду своими средствами на помощь «Пол­таве» подошел водоотливной паро­ход «Силач». Действуя мощными по­мпами, он погасил огонь, но бронено­сец, приняв много воды, в 14.45 сел на грунт, погрузившись до верхней палубы. Экипаж корабля принял уча­стие в последних боях на сухопутном фронте, понеся значительные потери. В японский плен с «Полтавы» отправились всего 16 офицеров и 311 матросов.

Чтобы избежать повторения слу­чая с «Полтавой», начальник отряда приказал немедленно свозить с ко­раблей боезапас, провизию и вещи команд. Благодаря этим мерам уда­лось обойтись без значительных жертв при гибели других кораблей, которые тонули после 20 — 30 попа­даний 280-мм снарядов. Всего на по­топление «Ретвизана», «Пересвета», «Победы», «Паллады» и «Баяна» япо­нцы за три дня потратили около 800 тяжелых снарядов.

К вечеру 25 ноября из всех круп­ных кораблей эскадры исправным оставался только «Севастополь». И начальник отряда наконец-то усту­пил настойчивым просьбам капитана 1-го ранга Н.О.Эссена, разрешив ему вывести броненосец на внешний рейд. Ночью «Севастополь» перешел в бухту Белый Волк, где, став на якорь, начал готовиться к прорыву блокады. Некомплект экипажа (на борту было всего 100 человек) не по­зволил сначала даже откинуть про­тивоторпедные сети, но плохая по­года в ту ночь исключала атаки япо­нских миноносцев. Днем на корабль добавили до 300 человек команды и нескольких офицеров, установили сетевое заграждение, приступили к погрузке угля и боезапаса, а также начали сооружать вокруг броне­носца плавучий бон, ранее защищав­ший вход в гавань. Так как сети не могли прикрыть оконечности из-за отсутствия там соответствующего рангоута (выстрелов), носовую часть защитили навесными сетями, а корма осталась без защиты. Н.О.Эссен пла­нировал в одну из ближайших ночей прорвать блокаду и пойти на соеди­нение со 2-й Тихоокеанской эска­дрой, находившейся в те дни у о.Ма­дагаскар. Выход «Севастополя» остался незамеченным для японцев, и они с утра 26 ноября выпустили по месту старой его стоянки свыше 300 280-мм снарядов. Но уже днем, когда погода прояснилась, броненосец был замечен японцами с наблюда­тельных пунктов на высотах, и адми­рал Х.Того, опасаясь прорыва «Сева­стополя», решил атаковать его мино­носцами, держась с главными си­лами к югу от Порт-Артура.

В ночь на 27 ноября 6 японских ми­ноносцев 9-го и 15-го отрядов выпу­стили торпеды с большой дистанции, так что на «Севастополе» этого даже не заметили. В следующую ночь по­сланные в атаку 10, 14, 15-й и 20-й отряды были вынуждены вернуться в базу из-за сильного северного ветра. Плохая погода помешала японцам и в ночь на 29 ноября, когда 3 миноносца 15-го отряда и два судна партии за­граждения снова издалека выпу­стили в сторону «Севастополя» тор­педы. Броненосец вместе со стояв­шими в охранении канлодкой «Отважный» и 7 миноносцами — последними кораблями некогда сильной эскадры — изредка откры­вал огонь по мелькавшим за пеленой снега силуэтам.

Убедившись в бесполезной трате торпед в таких атаках, японцы пе­решли к более решительным дей­ствиям. В последнюю ночь ноября 7 миноносцев 14-го и 20-го отрядов и 2 минных катера (с «Микасы» и «Фудзи») под сильным огнем русских кораблей и береговых батарей про­рвались в бухту. Из дюжины выпу­щенных торпед две попали в сетевое заграждение вокруг броненосца(бон еще не был готов): одна застряла в сетях и, не взорвавшись, затонула, но взрыв другой — в навесной носовой сети — вызвал трещины в подводной обшивке, из-за чего заполнилось во­дой отделение подводных минных аппаратов. Утром трещины заделали деревянным пластырем. Два япо­нских миноносца 20-го отряда и оба катера были повреждены огнем с «Севастополя».

Все эти атаки производились боль­шими 109 — 152-тонными минонос­цами, которые представляли собой довольно заметные мишени для рус­ских артиллеристов. Поэтому япо­нцы решили привлечь еще и малые миноносцы из состава Третьей эска­дры, главной задачей которой было обеспечение прибрежных операций. Но первый же их выход (10,6-й и 12-й отряды) закончился трагедией: в ночь на 1 декабря миноносец № 53 у входа в бухту Белый Волк подо­рвался на плавающей мине заграж­дения и затонул со всем экипажем (3 офицера, 15 матросов). Выпущенные же японцами торпеды в очередной раз не достигли цели.

Самая грандиозная операция про­тив «Севастополя», в которой уча­ствовали буквально все оставшиеся в распоряжении японского коман­дующего флотом миноносцы (2, 6, 9, 10,12,14,15,16, 21 -и отряды - всего 23 единицы и минный катер с «Фудзи»), состоялась в ночь на 2 де­кабря. По кораблю было выпущено около 30 торпед, большинство кото­рых взорвались о бон и в противо­минных сетях. В результате взрыва одной торпеды — опять в носовой на­весной сети, спущенной перед тара­ном,— была повреждена обшивка корпуса, и таранное отделение за­полнилось водой. Стоявшему в охра­нении «Севастополя» минному ка­теру с броненосца «Победа» под ко­мандованием квартирмейстера Апалинова удалось торпедировать япо­нский миноносец, еще один — № 42 — был добит торпедой с миноносца «Сердитый» (командир —лейтенант С.И.Дмитриев). Этот миноносец про­рвался к «Севастополю» ближе всех. В тысяче метров от броненосца он выпустил торпеду, но тут же был по­ражен снарядом в машинное отделе­ние и остановился. Далее попадания в него следовали одно за другим, и японцы после неудачной попытки буксировки бросили его, сняв остав­шихся членов экипажа. На мино­носце погибли его командир лейте­нант Накабори и 7 матросов, а всего японцы в эту ночь потеряли 10 чело­век убитыми и 14 ранеными. Отражая атаку, «Севастополь» выпустил 9 305-мм снарядов и 41 152-миллиме­тровый. Утром на берегу нашли 15 японских торпед, из которых для нужд крепости извлекли до полутора тонн пироксилина и мелинита.

Весь следующий день велись ра­боты по исправлению повреждений сетей и бона, но к вечеру кормовая часть правого борта все же осталась незащищенной. Ночью пошел густой снег, облегчая задачу японским ми­ноносцам (2, 14-й и 21-й отряды —

всего 9 кораблей). Им удалось по­вредить торпедой миноносец «Сто­рожевой» и попасть тремя торпедами в броненосец. Две из них взорвались в бортовой сети, причем взрыв одной повредил обшивку в подводной ча­сти, отчего заполнилось водой не­сколько бортовых отсеков правого борта. Третья торпеда ударила в не защищенную сетями корму и в ре­зультате затопила рулевое отделе­ние и соседние отсеки. Из-за опасно­сти затопления корабль пришлось посадить кормой на грунт. При взрыве погиб паровой катер, стоя­щий на бакштове броненосца (погиб 1 кочегар). Всего в ходе этих атак японцы выпустили по «Севастополю» около 80 торпед. Огнем русского бро­неносца и прикрывавших его кораб­лей и береговых батарей, не считая потопленных миноносцев № 42 и № 53, были серьезно повреждены ми­ноносцы «Аотака», «Кари», «Цубаме», «Хато», «Манадзуру», № 44, 46, 49, 56, 58,60, 62, 64 (некоторые из них в строй до конца войны не вводились). Во время последней атаки был убит на­чальник 21-го отряда миноносцев капитан-лейтенант Эзои, а всего по­гибло 5 офицеров и 30 нижних чинов.

Имея возможность наблюдать за состоянием броненосца с господ­ствующих высот, японцы сочли его небоеспособным и, не желая больше рисковать своими миноносцами, прекратили атаки. За эту последнюю операцию японского флота под Порт-Артуром адмирал Того получил благодарственный рескрипт от импе­ратора.

Но «Севастополь» было еще рано сбрасывать со счетов. В ходе после­довавшего затишья на броненосце осмотрели пробоины и приступили к изготовлению пластырей. Спущен­ные за борт водолазы обнаружили в корме пробоину размером 5,5x2,7 м и серьезное повреждение рубашки дейдвудной трубы, через которую проходил гребной вал. По выраже­нию Н.О.Эссена, «корабль тек, как решето»; крен его, несмотря на за­топление отсеков неповрежденного левого борта, доходил до 8 градусов. С приливом вода внутри сидящего кормой на мели броненосца прибы­вала, с отливом — убывала. В этой ситуации, когда надежды на выход в море пришлось оставить, экипаж «Севастополя» сосредоточил усилия на защите оставшихся фортов Порт-Артура. Сам Н.О.Эссен был назначен начальником Ляотешанского отдела обороны крепости. После временной заделки пробоин и выпрямления крена «Севастополь» снова открыл перекидной огонь по позициям про­тивника. В ответ японцы, уже не имевшие под Порт-Артуром крупных кораблей, ушедших на ремонт в Япо­нию, возобновили обстрел корабля из 150-мм орудий, добившись 10 по­паданий.

Последнюю стрельбу «Севасто­поль» провел 19 декабря, а вечером был получен приказ начальника отряда о затоплении оставшихся на плаву судов в связи с капитуляцией крепости. На следующий день броне­носец, несмотря на полученные по­вреждения (руль не действовал, шпиль сломан) и наличие всего 40 человек на борту, был выведен с по­мощью парохода «Силач» на глубо­кую воду и затоплен. При этом из-за невозможности развести бон его по­тащили вместе с кораблем. Перед по­гружением в воду «Севастополь» опрокинулся на правый борт и лег на дно кверху килем на 50-метровой глубине.

Из экипажа броненосца попали в плен 31 офицер и 507 матросов. Мин­ному офицеру лейтенанту Басову уда­лось провезти через все японские кордоны Андреевский флаг, под кото­рым «Севастополь» сражался в бою 26 июля. Этот флаг находился «в со­вершенно избитом виде от неприя­тельских осколков, но, как геройское знамя, его решено сохранить в память доблестного корабля в стенах колы­бели русского флота— в здании Мор­ского кадетского корпуса» [2].

Действия «Петропавловска», «Пол­тавы» и «Севастополя» при обороне Порт-Артура получили высокую оценку, несмотря на катастрофиче­ский в целом исход войны. И не слу­чайно, что трем из четырех новых линкоров-дредноутов, с которых на­чалось послевоенное возрождение Балтийского флота, были присвоены их имена. Все они вместе с четвер­тым кораблем этого типа — «Гангу-том» — участвовали в первой миро­вой войне, революции 1917 года и гражданской войне. Им же было суж­дено стать основой советского флота, в составе которого «Марат» («Петропавловск») и «Парижская Коммуна» («Севастополь») прослу­жили не один десяток лет.