Корабельные радиоэлектронные и гидроакустические средства обнаружения и целеуказания
Гидроакустика. Не вызывает сомнения, что даже самое современное оружие окажется неэффективным, если его действия не обеспечены соответствующими средствами обнаружения и целеуказания. Возможность визуального обнаружения перископа или даже корпуса субмарины, находящейся на небольшой глубине, сохранялась и в годы Второй мировой войны (именно после такого обнаружения 30 июля 1944 г. СКА «МО-103» потопил германскую ПЛ «U 250»), но успех атаки, произведенной только на основании данных визуального наблюдения, мог быть разве что случайным, Для того чтобы понять, насколько большое значение имели ленд-лизовские поставки гидроакустических станций (ГАС), имеет смысл обрисовать общее положение с гидроакустикой, сложившееся на нашем флоте к началу и в первом периоде Великой Отечественной войны.
С 30-х годов на вооружении кораблей, привлекаемых к решению задач ПЛО, имелись шумопеленгаторные станции (ШПС) трех различных типов: «Марс» на некоторых ЭМ, «Цефей» - на части СКА и механическая «Посейдон» на СКА, а также мобилизуемых СКР, ТЩ и СКА. В 1940 г. на вооружение флота поступил первый образец отечественного гидролокатора - «Тамир-1», явившийся родоначальником целой серии ГАС с этим названием. Хотя к 22 июня 1941 г. промышленность изготовила более 180 станций звукоподводной связи и ГАС, а также 265 ШПС «Посейдон» и «Цефей»31, общее количество надводных кораблей, оснащенных гидроакустикой, измерялось единицами. В частности, на Балтике
имелось лишь 10 СКА, оснащенных станциями «Цефей» и «Тамир», на Северном флоте - 2 ЭМ и 13 СКА (4 с «Тамир», 3 с «Цефей» и 6 с «Посейдон»). В результате основным средством обнаружения ПЛ продолжал оставаться человеческий глаз. Так, в 1941-1942 гг. на Северном флоте лишь 5 из 49 атак ПЛ были выполнены противолодочными кораблями по данным гидроакустики.
Не менее важной проблемой было техническое несовершенство самих станций. Дальность обнаружения ПЛ в подводном положении у станций «Цефей» и «Посейдон» даже «на стопе» не превышала 4-15 кб (причем саму дистанцию до цели ШПС определить не могли), точность пеленгования колебалась в пределах 5-10 градусов. Зачастую СКА, оснащенные ШПС, были не в состоянии обнаружить ПЛ, проходящую у них под килем. ГАС «Тамир-1», а также поступившие на вооружение в 1941-1943 гг. ее модификации «Тамир-7», «Тамир-8» (до 1.1.1943 ВМФ поставлено 285 комплектов) имели дальность обнаружения в обоих режимах (эхо- и шумопеленгования) от 3 до 5 кб, вследствие чего боевого использования практически не имели38. Поступление на вооружение наиболее совершенных ГАС «Тамир-5н» (для крупных кораблей) и «Тамир-9», «Тамир-10» (для БО и СКА) задержалось до конца войны39, причем в их конструкциях уже содержались технические решения, заимствованные из импортной аппаратуры.
Первые образцы английских ГАС «Асдик» (в нашем флоте получили название «Дракон» с сохранением цифрового обозначения британской модификации) поступили в СССР в конце 1941 г. Спустя год на СФ (он традиционно оснащался ленд-лизовской техникой в первую очередь) ГАС «Дракон-128С» и «Дракон-134А» были оснащены ЭМ «Грозный», 1 СКР и 8 СКА типа «МО»5". Всего же до конца войны нами были получены отдельно от кораблей 329 комплектов английских ГАС по меньшей мере, шести модификаций. За это же время отечественная промышленность поставила 1671 комплект ГАС и ШПС для размещения па кораблях и на берегу. Однако значение союзных поставок определялось не столько количеством, сколько качеством. В послевоенном отчете начальника Управления связи ВМФ прямо говорилось, что «полученные нами ультраакустические приборы наблюдения из Англии и СИТА но своим тактико-техническим данным резко отличаются в лучшую сторону от подобных наших станций»13. То же отмечалось и в отчетных документах СФ. Так, из 429 случаев обнаружения ПЛ гидроакустическими и шумопеленгаторными станциями кораблей СФ за годы войны 150 приходилось на ГАС «Дракон-128С», 18 - па «Дракон-123А», 14 - на «Дракон-134А», 103- на «Скорпион С-1», 99 - на «Скорпион Л-1», 45 -на «Скорпион А-2 - Е-3» и ни одного на отечественные ГАС и ШПС. К концу войны в результате усилий советской промышленности и зарубежных поставок обеспеченность ГАС и ШПС выглядела следующим образом: на СФ ими было оснащено около 80, на КБФ - около 150 и на ЧФ - около 90 надводных кораблей и катеров всех типов. Из 138 СКА и МО КБФ 23 имели ГАС «Дракон-134С», 22 - «Тамир-9», 50 - «Тамир» более ранних модификаций и 41 - ШПС «Цефей-2». На СФ и ТОФ превалировали станции иностранного происхождения. К концу войны количество обнаружений ПЛ противника в подводном положении резко увеличилось и на СФ составило 446 случаев (81%) из общего количества в 551 обнаружение.
Из поступивших на вооружение ВМФ СССР зарубежных ГАС в отчетах в лучшую сторону отмечались «Дракон-128С» и «Скорпион С-1». Станции «Скорпион», установленные на БО типа «БО-1», можно было использовать на скорости не более 10 узлов. У станции «Дракон-123А» отмечалось неудобство управления вращениями вибратора. Наибольшей критике подверглась ГАС «Скорпион Л-1». «Большое количество подводных лодок противника, потопленных миноносцами, имеющими ни вооружении станции «Скорпион Л-1», - писал бывший командующий СФ адмирал А.Г. Головко в 1951 г., - отнюдь не следует относить за счет высоких тактико-технических качеств этих станций. Лишь в сочетании с мощным противолодочным вооружением, каким является «Еж» (установка для метания реактивных мин - прим. А.Г. Головко), станция «Скорпион Л-1» мота быть эффективно использована для целей противолодочной обороны». Впрочем, подобная критика не удивительна, если учесть, что станция «Скорпион Л-1» поступила на вооружение ВМФ США еще в 1939 г., а станции «Дракон» 12-й серии использовались в британском флоте с 20-х годов и к началу Второй мировой войны считались не отвечавшими требованиям противолодочной борьбы". В 1943 г. корабли ВМФ Великобритании начали оснащаться ГАС типа «асдик-144», имевшими увеличенную дальность действия и т. н. «О-приставку», впервые позволявшую определить не только направление и дистанцию до цели, но и глубину ее погружения11. Как указывалось выше, в дальнейшем это привело к созданию противолодочного комплекса с ГАС «асдик-147» и МБУ «Сквид». Станции подобного класса («Персей-2») были разработаны в СССР только в начале 50-х годов.
Радиолокация. Несмотря на значительные теоретические достижения в области радиолокации к началу войны, СССР значительно отставал от своих противников и союзников по ее внедрению в армии и на флоте. Лишь в 1939 г. прошли первые испытания наземной радиолокационной станции РУС-2 («Редут») и только в начале 1941 г. первый корабельный комплект «Редут-К» поступил для испытаний на КРЛ «Молотов». Данная станция с длиной волны 4,3 м имела достаточно громоздкую антенную систему и не могла быть размещена на кораблях классом меньше крейсера. Дальнейшие работы по совершенствованию отечественных корабельных РЛС велись с большими перерывами и завершились, в рамках рассматриваемого периода, созданием станции «Гюйс-1М» с длиной волны 1,43 м.
В конце 1944 г. данная станция проходила испытания на ЭМ «Громкий» (СФ), но была признана неудачной. Новый тур государственных испытаний проходил осенью 1945 г. на черноморском ЭМ «Огневой», после чего станция была принята на вооружение под наименованием «Гюйс-1М4». По своим ТТХ станции «Редут-К» и «Гюйс-1» могли с успехом применяться для обнаружения высоколетящих воздушных целей, что и подтвердилось в отношении первого типа в годы Великой Отечественной войны. В отношении обнаружения надводных целей возможности обеих станций были весьма скромными. Попытки использовать на ЭМ станции с аналогичной длиной волны предпринимались англичанами с конца 1940 г. (РЛС типа «286»), но применительно к подводным лодкам в крейсерском положении дальность их обнаружения даже в самых благоприятных условиях не превышала 20 кб. По собственному признанию зарубежных специалистов, подобные РЛС использовались эскортными кораблями в большей степени для навигации, чем для решения боевых задач. Первая станция типа «286» была установлена на надводном корабле ВМФ СССР (ЭМ «Гремящий») в 1942 г., т. е. за два года до появления РЛС «Гюйс».
Поистине революционное значение имела разработка РЛС, использовавших длину волны 10 сантиметров. За счет многократно возросшей разрешающей способности такие станции могли использоваться как для навигации в узкостях, где они весьма точно воспроизводили радиолокационную карту берега, так и для обнаружения самых небольших надводных целей. В частности, английская РЛС типа «271 Мк4» и ее американский аналог РЛС «SL-1», испытывавшиеся на СФ в 1944 г., убедительно продемонстрировали возможность обнаружения ПЛ в крейсерском положении на расстоянии 6 миль, в позиционном - 4,5 мили, перископа или устройства РДП - 1,5 мили. Первая 271-я станция была установлена на британском корвете «Орчис» в марте 1941 г., а к концу этого года в составе королевского флота было уже 50 кораблей, оснащенных подобными установками.
Весной 1942 г., в результате последовательного уничтожения трех подводных лодок, пытавшихся атаковать конвои на юго-западных подходах к Англии, командующий германским подводным флотом адмирал К. Дёниц предположил, что на вооружение противника поступило новое эффективное противолодочное оружие. Спустя год, в мае 1943 г., при проводке конвоев «ONS-5» и «НХ-237» германский подводный флот потерпел сокрушительное поражение. Именно РЛС типа «271» (ее американские аналоги и 10-сантиметровая самолетная РЛС типа «ASV III»), поступившая к началу 1943 г. на вооружение значительного количества эскортных кораблей атлантических конвоев, стала тем средством, которое «подписало приговор» тактике «волчьих стай» и решительным образом переломило ход «битвы за Атлантику» в пользу союзников.
Как уже упоминалось, поставки импортных РЛС ВМФ СССР начались в 1942 г. Всего же до конца войны мы получили 555 комплектов английских и 641 комплект американских станций. В «Отчете о работе Управления кораблестроения ВМФ за период Отечественной войны» указывалось, что к 1 мая 1945 г. были оснащены радарами 57 кораблей ВМФ СССР: 2 ЛК, 6 КРЛ, 26 ЭМ, 7 СКР, 10 БТЩ, 1 КЛ. 1 СКА типа «МО» и 4 ПЛ. Только на кораблях и катерах СФ находилось 88 РЛС обнаружения надводных целей, 22 - воздушных и 8 РЛС управления огнем. Лишь одна из них была произведена отечественной промышленностью.
Союзные радиолокационные станции были оценены советскими моряками и специалистами достаточно высоко. «Все они вполне современны», - указывал, в своем послевоенном отчете начальник управления радиолокации ВМФ контр-адмирал С. Архипов. В качестве недостатков отмечались плохая герметизация станций, неприспособленность к условиям Севера и отсутствие реверса антенны (для станции «SF-1»). Устаревшая станция «286» считалась бесполезной, и в своих квартальных отчетах ряд командиров ЭМ предлагал демонтировать ее за ненадобностью. Станция «291» считалась сложной в освоении и эксплуатации, и из-за сильного нагрева излучателя должна была выключаться на полчаса через каждые 4-5 часов работы.
Как и в отношении других типов противолодочного оружия, союзники не стали делиться с нами секретами своих последних разработок. С 1944 г. на вооружение поступили РЛС сантиметрового диапазона типов «272» (Великобритания) и «SU» (США), где благодаря изменению конструкции и мощности излучателя появилась возможность установить антенну и излучатель в разных местах корабля (на РЛС «271» они помешались под общим кожухом на мостике). После установки антенны на мачте существенно увеличила дальность действия РЛС. Первые отечественные РЛС 10-сантиметрового диапазона - «Риф» (для ЭМ и СКР) и «Зарница» (для малых боевых кораблей) - были приняты на вооружение в 1948 г. и 1949 г. соответственно.
Справедливости ради следует отметить, что применение РЛС в интересах задач противолодочной борьбы советским ВМФ не могло иметь тех результатов, что в 1942-1943 IT. имели место у союзников. К тому моменту, когда на вооружении наших кораблей появились сантиметровые радары (конец 1944 г.), германский подводный флот располагал не только устройствами, обеспечивавшими работу дизелей под водой (РДП) типа «шнорхель», но и целым комплексом аппаратуры для обнаружения радиолокационного облучения, а также собственными радиолокационными станциями. Достаточно сказать, что к концу войны на немецких подводных лодках стояли станции обнаружения облучения «Ванце G2» (обнаруживала излучение в диапазоне от 1,3 до 1,9 м), «Боркум» (0,8-3,3 м), «Наксос» (7-12 см), «Фляйге» (8-20 см) и «Мюке» (2-4 см; обе последние станции в мае 1944 г. объединены в комплекс «Тунис»). С марта 1944 г. некоторые ПЛ стали оснащаться РЛС FuMO61 «Хохентвиль-U» с длиной волны около 50 см. В результате, по донесениям командиров наших противолодочных кораблей, появлявшиеся на экранах РЛС отметки целей на дистанции около 3 миль почти всегда «пропадали». Всего же на СФ за время войны было только четыре случая атаки ПЛ, обнаруженных РЛС, причем в одном случае ПЛ считалась уничтоженной таранным ударом ЭМ, а в остальных - в результате атаки глубинными бомбами после установления гидроакустического контакта.
В этих условиях гораздо большие результаты могло дать использование высокочастотных радиопеленгаторов (ВЧП) типа HF/DF, с успехом применявшихся в британском флоте с июля 1942 г. Пеленгатором засекались радиосообщения, посылаемые ПЛ противника в адрес берегового штаба. Дальность обнаружения ПЛ радиопеленгатором во много раз превосходила дальность обнаружения радаром и для неотраженного УКВ-сигнала составляла около 20 миль. Высланная в район обнаружения союзная поисково-ударная группа (ПУГ), как правило, устанавливала гидроакустический контакт с ПЛ и производила ее атаку. К сожалению, автору статьи не удалось обнаружить упоминаний об использовании данной техники (поступила вместе с ленд-лизовскими кораблями) на нашем флоте.
Таблица 2. Основные тактико-технические данные ГАС, состоявших на вооружении надводных кораблей ВМФ СССР в 1941 -1945 гг.
|
Название станции (страна-производит.) |
Год поступления на вооружение ВМФ СССР |
Классы вооружаемых кораблей |
Д обнаружения |
Точность пеленгования, градусы |
|
|
в режиме «эхо», кб |
в режиме ШП, кб |
||||
|
«Дракон-123А»(Вбр) |
1943г. |
сов. СКР |
8-10 |
2-3 |
1-2 |
|
«Дракон-128С»(Вбр) |
1942г. |
сов. ЭМ |
10-12 |
2-3 |
1-2 |
|
«Дракон-134А»(Вбр) |
1942г. |
сов. СКА |
7-8 |
2-3 |
1-2 |
|
«Дракон-134С»(Вбр) |
1945г. |
сов. БО, СКА |
6-12 |
2-3 |
1-2 |
|
«Скорпион А- 1» (США) |
1943г. |
БО типа «БО-1» |
4-7 |
3-5 |
2-3 |
|
«Скорпион А-2» (США) |
1943г. |
БО типа «БО-1» |
5-10 |
3-5 |
2-3 |
|
«Скорпион Е-3» (США) |
1943г. |
БО типа «БО-1» |
5-10 |
3-5 |
2-3 |
|
«Скорпион Л-1» (США) |
1944г. |
ЭМ типа «Дерзкий» |
8-10 |
3-5 |
2-3 |
|
«Скорпион С-1» (США) |
1943г. |
ТЩ типа «AM» |
6-12 |
3-5 |
2-3 |
|
«Тамир-1»(СССР) |
1940г. |
сов. СКА |
3-4 |
3-5 |
2-3 |
|
«Тамир-5» (СССР) |
1945г. |
сов. ЭМ, СКР, ТЩ |
11-13,5 |
7 |
7 |
|
«Тамир-10»(СССР) |
1944г. |
сов. БО, СКА |
5-12 |
до 15 |
2-3 |
Таблица 3. Основные тактико-технические данные РЛС обнаружения, состоявших на вооружении надводных кораблей ВМФ СССР, привлекавшихся к решению задач ПЛБ в 1941 - 1945 гг.
Название Год поступления на Классы вооружаемых Д обнаружения ПЛ Длина Мощность станции
вооружение ВМФ СССР кораблей крейсерском положении, кб волны, см передатчика, квт
«271» (Вбр) 1944г. ЭМ типа «Дерзкий» около 60 10 70-100
«286»* (Вбр) 1942г. сов. ЭМ, CKR ПЛ менее 20 140 7
«291»* (Вбр) 1944г. сов. ЭМ . более 20 140 60-80
SF-1 (США) 1943г. сов. ЭМ, БО типа «БО-1» 40-60 10 50-100
SL-1 (США) 1943г. сов. ЭМ, ТЩтипа «AM» 45-60 10 120
SO-13(CLUA) 1943г. ТКА типов «А-1», «А-2», «А-3» до 60 10 75
«Гюйс- Ш»* (СССР) 1944г. сов. ЭМ около 20 143 60-80
* - РЛС проектировалась для обнаружения воздушных целей.
| Иллюстрации | |||
| |||
