Wundefwaffe

Ввиду того, что не скоро еше будут опубликованы официальные данные военно-морских операций турецкого, болгарского и греческого флотов, нам кажется интересным дать обзор этих операций хотя бы по таким туманным и недостоверным источникам, как газетные сообщения. Указывая на это читателям, мы должны еше прибавить, что отсюда и все выводы, естественно, являются гадательными, хотя есть основание предполагать, чтообшая схема войны находится в очень близком соответствии с приводимым очерком.

Идея борьбы как средства приобретения известных преимуществ путем вооруженной силы вечна, и все ее проявления, в каком бы они ни были масштабе, крайне поучительны. Поэтому, хотя настоящие события и не дают нам грандиозных картин морских сражений, они тем не менее чрезвычайно интересны и должны быть изучены. Обладая флотом несколько сильнее греческого и значительно сильнейшим болгарского, Турция, имея полную возможность действовать против каждого врага отдельно и имея достаточно шансов, чтобы обеспечить себе владычество над Архипелагом, не сумела использовать своих морских сил и тем создать себе чрезвычайно важное подспорье на сухопутном фронте, которое радикально изменило бы плачевное положение турецких армий.

Задачи турецкого флота были совершенно ясны: он должен был уничтожить греческий флот, равно как и болгарский, и тем установить свободную перевозку войск из Малой Азии, организовать правильный подвоз боевых и съестных припасов в осажденные порты Скутари и другие и уничтожить укрепления Варны и Бургаса. Для этого ему нужно было прежде всего выйти в Архипелаг для боя с греческим флотом, так как выполнение этой задачи обеспечивало успех остальных. Вместо этого Турция, не предпринимая решительно ничего против греков, отделила добрую половину своего флота для операций в Черном море. Очевидно, война с Италией, во время которой флот бездействовал, принесла плоды и лишила турок веры в силу своего оружия. При этом нельзя не указать на то, что турецкий флот был, несомненно, готов к войне, гак как уже 6 октября броненосец "Хайреддин Барбарос", до начала военных действий стоявший в Дарданеллах у Ногары, крейсировал с тремя другими турецкими кораблями перед Варной. Разумеется, прикрытие транспортов с войсками в Черном море было делом чрезвычайно важным, и обстоятельство это было правильно оценено турками, но высылка главных морских сил против одного легкого крейсера и шести маленьких миноносцев осталась непонятной. Чтобы излагаемые мысли был и совершен но ясны, мы приведем соотношение морских сил противников и попытаемся вкратце показать подготовительные операции сторон до начала военных действий.

Состав военно-морских сил Турции, Греции и Болгарии перед началом Балканской войны 1912—1913 годов
Класс корабля, наименование	Водоизмещение нормальное, г	Скорость хода, уз	Бронирование: борт/ артиллерия/ палуба, мм	Вооружение
				артиллерийское: количество орудий — калибр, мм	торпедное: количество аппаратов — калибр, мм
Турция Броненосцы
«Хайреддин Барбарос», «Toргут Рейс»	10013	16	300-400/ 300/60	6-280, 6-105, 6-88	3-450
«Мессудие»	9190	17	127-300/ 152/25	2-234, 12-152, 14-76, 2-47	-
«Ассари Тевфик»	4700	12	203/152/76	3-152, 7-120	-
Крейсеры
«Гамидие»	3904	22	-/-/37	2-150, 8-120, 6-47, 6-37	2-450
«Меджидие»	3485	22	-/-/25	2-150,8-120, 6-47, 6-37	2-450
Броненосные корветы
«Фетхи Буленд»	2720	12	76-229/ 152-229/	1-178, 2-120	-
Минные крейсеры
«Пейк-и-Шсвкет», «Берк-и-Сатвет»	775	21	-	2-105,6-57, 2-37	3-450
«Пеленги-Дерья»	755	18	-	2-120,2-90	2-356
Эскадренные миноносцы
«Муавенет-и-Миллие», «Ядигар-и-Миллет», «Нумуне-Хамийет», «Гайрет-и-Ватание»	765	32	-	2-75, 2-57	3-450
«Самсун», «Ярхисар», «Ташоз», «Басра»	284	28	-	1-65, 6-47	2-450
Миноносцы
«Драч», «Кютахия», «Мусул», «Акхисар», «Антадья»	165	24	-	2-37	2-450
«Юиус»	145	26	—	1-37	2-450
«Демирхисар», «Султанхисар», «Шиврихисар», «Хамидабад»	97	26	-	2-37	3-450
«Берк-Эфшан»	230	17	-	4-37	2-380
Канонерские лодки
«Ташкопрю», «Невшехир». «Малатья»	213	12	-	2-47	-
«Мармарис»	422	14,8	-	6-65	-
«Йозгат»	185	12	-	1-75, 1-47	-
«Нур-уль-Бахир»	450	12	-	2-75	-
«Бейрут»	411	12	-	2-37
«Сейяр», «Насрю-Хюла», «Барика-и-Зафер»	198	10	-	1-75, 2-47, 1-37	-
«Зухаф». «Килид-Бахир»	643	10	-	1-120. 2-37	-
«Ис-эд-Дин», «Фуад»	1058	12,5	-	1-120, 3-76	-
Греция Броненосцы
«Гидра», «Псара», «Спетсай»	4885	17	100-300/ 300/58	3-270. 5-150, 8-57. 4-47, 6-37	3-356
Броненосный крейсер
«Георгиос Аверов»	9958	22,5	83-203/ 203/50	4-234, 8-190, 16-76, 2-47	3-450
Эскадренные миноносцы
«Аэтос», «Иеракс», «Пантер», «Леон»	980	32	-	4-102	4-533
«Керавнос», «Неа Генеа»	562	32	-	4-88	2-450
«Ники». «Докса». «Аспис», «Велок»	350	30	-	2-76, 4-57	2-450
«Тьела»,	352	30.0	-	2-76, 2-57	2-450
«Нафкратуса» «Лонхи». «Сфепдони»	352	30	-	2-76, 2-57	2-450
Миноносцы
«Татои»	165	24	-	2-37	1-450
NF-12. NF-13. NF-14. NF-15. NF-16	85	18	-	1-37	3-356
Канонерские лодки
«Ахелаос», «Эуротас», «Пинейос», «Алфейое»	420	10	-	2-90	-
«Амбракия», «Актеои»	440	10	-	1-120	-
Подводные лодки
«Дельфин»	310/460	13/8,5	-	-	5-450
Болгария Крейсер
«Надежда»	717	18	-	2-100,2-65	2-380
Миноносцы
«Дерзки», «Смели», «Храбри», «Строги», «Летящи», «Шумни»	97,5	26	-	2-47	3-450

Как видно из приведенной таблицы, Турция могла выставить 12 280-мм. 2 234-мм, 17 152- и 150-мм, 31 120-мм, 16 105-мм, 16 88-мм и 2676-и 75-мморудий против9 270-мм,4 234-мм,8 19-см, 15 150-мм, 2 120-мм, 16 102-мм,8 90-мм, 8 88-мм и 16 76-мм Греции. С другой стороны, против 14 греческих истребителей с ходом от 31 до 32,5 уз Турция имела восемь истребителей с ходом от 28,5 до 30 уз и три минных крейсера с ходом 18-21 уз. Прибавляя к этому греческую подводную лодку постройки 1911 года, мы увидим, что превосходство турецкого флота и артиллерии компенсировалась минными кораблями греков и могло сохранить свое значение только по разгроме главных греческих сил. Помимо высказанных соображений, это было необходимо еше и потому, что перевозка поиск из Малой Азии должна была производиться морем. Между тем господство греческого флота "Архипелаге принудило перевозить их частью по Анатолийской железной дороге, частью по вновь построенной Смирна-Мраморное море. Но последняя дорога не была еше готова и кончалась в 40 км от Мраморного моря. Наконец, железная дорога Константинополь-Салоники, идущая местами вдоль берега, могла подвергаться обстрелам и разрушениям со стороны греческого флота, а так как Родопские горы весьма трудно проходимы (дорог там почти нет), то значение ее чрезвычайно повышалось.

18 сентября 1912 года была объявлена мобилизация греческого флота с возвращением на службу пяти призывов запасных. В ответ на это Порта решила задержать греческие пароходы, находившиеся в Черном и Мраморном морях, и использовать их в качестве транспортов для переброски войск из Малой Азии на театры военных действий. Решение это не было приведено полностью в исполнение, так как на большинстве греческих пароходов находились грузы нейтральных держав и правительства России, Англии, Германии, Австрии и Франции 27 сентября заявили протест против задержания пароходов с грузами для их подданных. 29 сентября греческое правительство передало Порте ноту, требуя освобождения греческих пароходов в 24-часовой срок и возмещения убытков грузовладельцев и судохозяев. На это Порта сообщила державам, что в течение ближайших четырех дней суда, на которых нет грузов для греческих портов, получат свободный пропуск через Босфор и Дарданеллы. С началом военных действий 22 греческих парохода, не выпущенные на основании этого заявления, перешли в руки турок, а 30 греческим пароходам с нейтральным грузом, находившимся в Черном море, вследствие представлений русского правительства срок был продлен еще на три дня. 29 сентября была объявлена мобилизация турецкого флота; минное заграждение в Дарданеллах сняли.для выхода флота в Эгейское море. Болгары минировали порт Варну и стали готовиться к противодействию бомбардировке его с моря.

По-видимому, вся постановка военно-морского дела в Греции была хорошо организована, так как после объявления мобилизации уже 21 сентября консулы в Бостоне и Нью-Йорке реквизировали греческие пароходы и 22 сентября пароход "Македония" вышел из Нью-Йорка в Пирей, имея на борту 2000 человек военнослужащих запаса и большой груз оружия и военных запасов. 26 сентября из Марсельского порта вышел транспорт "Крити", также с военными запасами, большим числом добровольцев и одним аэропланом; кроме этого аппарата, по неофициальным источникам, у Греции имелось шесть аэропланов и один гидроаэроплан.

28 сентября в Кардиффе было реквизировано еще несколько пароходов для доставки в Пирей военнослужащих запаса и закуплено около 30 000 т угля (за 1912 год было приобретено 123 076 т угля, а в 1911 году - 61 670 т), который следовало доставить в Ореос, на острове Эвбея. 3 октября морской министр заявил в парламенте, что греческий флот готов к войне и что приготовленных для него запасов достаточно на год поенных действий. 5 октября в Афины прибыли еще 3000 нижних чинов запаса флота с островов. Остается добавить, что четыре истребителя водоизмещением по 980 т (типа "Аэтос") строились в Англии для Аргентинской республики и были куплены Грецией перед самой войной. В Пирей они пришли 9 октября.

4 октября 1912 года Турция, стремясь захватить инициативу в свои руки, объявила войну Болгарии и Сербии, не будучи к ней вполне подготовленной. В тот же день и греки начали военные действия. Так как связи между операциями в Архипелаге и на Черном море не было, то мы их будем рассматривать отдельно, но попутно должны сказать, что, хотя Балканская война разыгралась вся на суше и за обладание сушей, господство на море играло в ней чрезвычайно важную роль, почти предрешая исход сухопутных операций. Отсюда с несомненной очевидностью вытекает, что турки должны были приложить все свои усилия, чтобы разбить греческий флот, заблокировать его в своих базах и, ведя торговую вой ну одновременно с нападениями на метрополию Греции, принудить ее подписать мир и тем избавиться от одного из противников. Вместо этого турецкий флот стоял частью у Ногары в Дарданеллах, частью в бухте Бейкос в Босфоре и в первый период войны действовал только в Черном море и поддерживал сухопутные операции у Чаталджи; три корабля крейсировали в Черном море. По-видимому также, тяготение к Черному морю обуславливалось необходимостью не только перевозить войска из Синопа и Трапезунда, но, в гораздо большей степени, охранять пароходы с военной контрабандой, ожидавшиеся из Румынии. Так, известно, что 1 октября в Константинополь пришел из Констанцы румынский пароход "Принцесса Мария", доставивший значительный денежный груз. Этот же пароход в день объявления войны перевозил из Болгарии турецких подданных и был задержан и обыскан властями Варны, по поводу чего румынское правительство заявило протест. Позже время от времени Румыния доставляла в Константинополь контрабанду и турецкий флот охранял ее от возможных нападений болгарских миноносцев.

4 октября турецкие корабли (точно не установлено, какие именно, упоминается только "Мессудие") захватили два болгарских угольщика и под конвоем "Мессудие" отправили их в Константинополь. Через два дня турки поя вились около Варны. Встретив болгарские миноносцы, они дали по ним несколько выстрелов и принудили их скрыться в гавань, а сами весь день крейсировали перед Варной, не производя никаких активных действий. Вероятно, опасение ночной минной атаки заставило турок на ночь уйти в море, так как они снова появились перед Варной только 7 октября после полудня. В это время среди турецких кораблей упоминается "Хайреддин Барбарос", по-видимому, сменивший "Мессудие". Все эти мелкие факты говорят, что главный недостаток турецкого флота заключался в нерешительности командующего состава, так как материальная часть была в порядке и боевая готовность налицо. По некоторым источникам (Marine Rundschau. 1912. № 11), 7 октября перед Варной крейсировало 18 турецких кораблей, сделавших по крепости около 45 выстрелов, давших недолет.

Вероятно, болгарские миноносцы пытались атаковать турок, так как 8 октября официальные турецкие источники говорили, что два миноносца ими потоплено, но это не только не подтвердилось, а даже нет сведений о каких-либо повреждениях на них. 8 октября турки снова обстреливали Варну и на этот раз удачнее: были разрушены и погибли в огне казарма, портовая таможня, портовый мол, два склада провианта и несколько магазинов и частных домов. Успех бомбардировки побудил турок к активности, и они попытались высадить десант, который был отражен гарнизоном Варны и прибрежной милицией, выставленной Болгарией после объявления войны по всему берегу в довольно значительном количестве. Поэтому и позднейшие сведения о высадках турок на болгарской территории лишены оснований: невозможность высадки корабельного десанта была ясна из опыта 8 октября, а выделять на это сухопутные силы Турция не имела возможности. В этот же период, с 4 по 8 октября, турки задержали в Босфоре у Каваков русский пароход с военным грузом для Пирея. 8 октября был также обстрелян неукрепленный город Каварна, где разрушили таможню и несколько частных домов и складов и берег между Каварной и мысом Калиакрия. Турецкий флот поддерживал непрерывное сообщение с Константинополем при помощи искрового телеграфа, и, так как румынские почтовые пароходы мешали этим переговорам, Турция предложила Румынии установить определенные часы для телеграфирования, что и было принято. 9 октября турецкий флот вернулся в Константинополь, оставив в Черном море крейсер "Гамидие" и несколько мелких кораблей (вероятно, минных крейсеров или истребителей). Болгария принялась за укрепление Варны, усилив крепость тяжелыми орудиями из Шумлы. В канале, соединяющем гавань Варны с Девнинским озером, были сделаны приготовления для прохода крейсера "Надежда", стоявшего в гавани. Благодаря громадному перевесу турецких морских сил над болгарскими и полной изолированности Мраморного моря, перевозки войск из Малой Азии производились непрерывно, по мере подхода их к пунктам отправки. Главная масса малоазиатских войск доставлялась по Анатолийской железной дороге к Измиду и Хайдарпаше на берегу Мраморного моря, откуда пароходами перевозилась в Родосто, Сан-Стефано и Константинополь. Господство греческого флота и Архипелаге легло крайне тяжелым бременем на Турцию, так как Смирнские дивизии принадлежали к македонской армии (Салоники) и их необходимо было перевезти как можно скорее, между тем они доставлялись только по одноколейной Анатолийской железной дороге, занятой к тому же транспортированием других частей войск и военных грузов и по упомянутой уже недостроенной Смирна- Мраморное море, заканчивавшейся в 40 км от берега. Не будь этого обстоятельства, Салоники могли бы продержаться гораздо больший срок. Транспортирование сирийских войск (дивизии Алеппо, Дамаска и Бейрута) производилось с большим трудом, в большие сроки, так как большая их часть была расквартирована в Йемене, благодаря чему на театр военных действий удалось доставить в общем только 30 000 человек. Кроме того, их пришлось перевозить по железной дороге до Алеппо, откуда до Анатолийской железной дороги путь ведет через весьма трудно проходимый горный хребет Тавра. Впрочем, ко времени обороны Чаталджинских позиций сирийские дивизии поспели. Отсюда ясно, что даже свобода сообщений в Мраморном море нисколько не облегчила Турции переброски войск и только IX, X и XI армейские корпуса III округа, квартировавшие в северной части Малой Азии, перевозились Черным морем совершенно свободно. Транспортирование их началось вскоре после объявления войны на захваченных греческих пароходах и на нескольких турецких, стоявших в Константинополе со времени Итальянской войны, и было успешно доведено до конца. Необорудованность турецкой армии, высказавшаяся в отсутствии обозов, была устранена высадкой войск в Константинополе, а частью в Мидии и Иниаде на европейском берегу Черного моря.

Но и в Черном море турки не чувствовали себя полными господами и для прикрытия упомянутых транспортов учредили охранную службу у Босфора и все время крейсировали в виду берегов Болгарии, блокируя Варну. Как мы уже говорили, блокада велась крейсером "Гамидие" и истребителями, но и главные силы временами показывались у болгарских берегов. 18 октября турки обстреливали порт Бургас, отвечавший на их выстрелы. Нам неизвестны результаты этой перестрелки, но, вероятно, она была обоюдно безрезультатна, так как ни каких дальнейших сведен ий о ней не было. 19 октября "Гамидие" уничтожил маяк Эмина, а на следующий день перерезан (по английским сведениям, это было сделано броненосцами) кабель между Варной и Севастополем. Примерно в это же время упоминается о какой-то фланговой операции морских сил Турции против северного крыла болгарской армии, но это интересное использование турками своего господства на Черном море не освещено более подробными сообщениями.

Дальнейшая деятельность турецкого флота проявилась почти исключительно в поддержке обороны Чаталджинских позиций, у которых положен был предел победоносному шествию союзных армий. Не успев подготовиться к войне, теснимые превосходным посилам и особенно по качеству противником, турки сделали все от них зависящее, чтобы укрепить их последний оплот - Чаталджу, и без того сильную природным местоположением.

Стремительность союзников к этому времени ослабла, а поддержка флотом обоих флангов Чаталджинских позиций завершила успех обороны, так как без его содействия обходные движения болгар не были бы отражены так легко, хотя нельзя не сказать, что четырехдневные бои показали высокий воинский дух турецкой армии. Так, болгарский генерал Радко Дмитриев, во время своего пребывания в Петербурге, не раз давал самые лестные отзывы о военной доблести турок.

Первоначальные обстрелы болгарских войск 26, 28 и 29 октября броненосцем "Мессудие" у Родосто (занятой болгарами 24 октября) не дали ощутительных результатов, но атака 4 ноября была отражена весьма успешно. Наиболее слабый южный фланг у Буюк-Чекмедже на Мраморном море поддерживали броненосцы "Хайреддин Барба-рос", "Мессудие", "Ассари Тевфик", крейсер "Меджидие", два истребителя и миноносцы. На северном фланге на высоте Деркоса оперировали броненосец "Торгут Рейс", крейсер "Гамидие" и, вероятно, остальные морские силы Турции. Во время этих боев некоторые из турецких кораблей (упоминается броненосец "Мессудие") получили повреждения.

6 ноября крейсер "Гамидие" отделился от кораблей, стоявших у Деркоса, и ушел, по турецким сведениям, к болгарскому побережью для наблюдения за ним. Однако такое объяснение нам представляется весьма странным, и мы склонны думать, что, по всей вероятности, в это время ожидался из Румынии пароход с военной контрабандой, быть может денежной, на охрану которой и был отправлен "Гамидие". Но так или иначе, а в ночь с 7 на 8 ноября "Гамидие" был атакован болгарскими миноносцами и довольно серьезно поврежден. По уверению болгарского мичмана Минкова, крейсер "Гамидие" шел не один, а совместно с другими турецкими кораблями, причем кроме минных крейсеров и истребителей он называет еше и "Хайреддин Барбарос" (вернее, "Торгут Рейс"), Если присутствие миноносцев и правдоподобно, то выделение броненосца для охраны контрабанды или для наблюдения за болгарским побережьем совершенно невероятно, тем более, что только за сутки до этого прошел бой на Чаталдже, в котором "Торгут Рейс" принимал участие, а так как перестрелка и стычки не прекращались, то участие его могло понадобиться и далее в любой момент. Дальнейшее описание мин ной атаки звучит в указанном письме гордостью победителя, что дает право отнестись к нему несколько критически. Остальные сведения (болгарские, германские и английские) дают различные варианты атаки.

В ночь с 7 на 8 ноября, вскоре после полуночи (после наступления рассвета по итальянским и турецким сведениям), в 40 милях (в 15 милях по английским сведениям) от Варны, крейсер встретил четыре болгарских миноносца, заметил их с расстояния 2500 м и немедленно открыл огонь. "В то время, как он пересекал линию неприятельского кильватера. - говорит "Marine Rundschau" (февраль 1913 года), - между первым и вторым миноносцами, он получил от последнего ("Дерзки". - Ред.) с расстояния в 500 м мину в носовую часть правого борта, которая произвела пробоину в наружном борту в 2 м шириной и наполнила корабль большим количеством забортной воды". Если "Гамидие", имевший скорость хода 22 уз, заметил миноносцы с расстояния 2500 м, то факт пересечения неприятельского кильватера совершенно недопустим. Поэтому мы попытаемся связать эти цифры с описанием мичмана Минкова (который говорит, что мина была пушена с 50 м) и допустить, что болгарские миноносцы прошли вдоль борта "Гамилие" на расстоянии 500 м. Скорость расхождения на контргалсах была невелика, чем и объясняются ничтожные повреждения болгарских миноносце". Растерянностьтурок, о которой говорит мичман Минков, вероятно, вовсе не имела места, так как немедленно были затоплены соответствующие кормовые отсеки левого борта (корабль после взрыва получил крен на правый) и. насколько возможно, крен был выровнен. Затем крейсер повернул на обратный курс и направился в Константинополь. Переборки были подкреплены подпорами, и все помпы непрерывно действовали, но, несмотря на это, у входа в Босфор, где "Гамидие" был встречен буксирными пароходами, нос его уже почти весь был под водой. Во время возвращения болгары произвели на него еще несколько атак, но безуспешно, так как вначале крейсер отстреливался из орудий, а затем к нему на помощь подошел броненосец "Торгут Рейс", (вероятно, вызванный по телеграфу), который преследовал болгарские миноносцы до Варны. В ночь на 9 ноября "Гамидие" был отбуксирован на казенную иерфь в Золотом Роге, где немедленно приступили к его ремонту. 18 ноября турецкий флот пошел в Дарданеллы и стал там.

Рассмотрев операции в Черном и Мраморном морях, попытаемся проследить, как использовал греческий флот свое господство в Эгейском и Ионическом морях.

4 октября вечером греческий флот вышел в море где разделился: две канонерские лодки и несколько миноносцев пошли в Ионическое море и установили блокаду берега от Превезы до гавани Гуменица. Нейтральным судам было предложено выйти в море в 24-часовой срок. Главные же силы греков направились к Дарданеллам и 7 октября появились в виду острова Тенедос, где высадили судовой десант. В этот же день несколько кораблей находились около Дедеагаха и обстреляли Салоникскую железную дорогу. Эти действия были правильной разведкой, давшей греческому командующему убеждение, что он может спокойно начать захват островов, которые были нужны для создания базы вблизи Дарданелл. Поэтому 8 октября греческий флот появился у Лемноса и адмирал Кондуриотис потребовал от коменданта сдачи, но так как на это комендант не согласился, то греческий флот вошел в Мудрасскую бухту и высадил десант. Иностранным судам было предложено покинуть остров в 24 ч.

9 октября город Кастро был занят, причем три турецких офицера и 42 нижних чина взяты и плен. Занятие Мудрасской бухты было для греков чрезвычайно важно, так как, во-первых, это лучшая после Судской бухты естественная гавань в Архипелаге, а во-вторых, положение Лемноса близ входа в Дарданеллы упрощало до минимума блокаду последних. Из других турецких портов Архипелага известно лишьо сторожевой службе у входа в Салоники. Впрочем, блокада остальных портов не имела значения, так как, пока турецкий флот находился за Дарданеллами, греки были полными хозяевами моря. Блокада берегов Эпира производилась старыми канонерскими лодками и миноносцами, не имевшими большого боевого значения, так как турецких сил в Ионическом море не было. Она беспокоила турок с фланга (Янина) и не допускала подвоза морем, а также подготовляла овладение заливом Арта(Превеза). В первую половину кампании греческий флот, благодаря бездействию турок, спокойно занимал турецкие острова Архипелага, хотя не всегда эти операции проходили без боев: так, десант, высаженный на остров Тенедос 7 октября, окончательно завладел им только 24 октября.

Занятие острова Митилены потребовало значительно больших усилий. Утром 8 октября крейсер "Георгиос Аверов", несколько истребителей, миноносцев и транспортов под командованием адмирала Кун-дуриотиса появились в гавани Митилены и потребовали от губернатора сдачи, угрожая обстрелом города в случае отказа. Сам губернатор требование исполнил, а гарнизон оказался доблестнее своего начальника и отступил в глубь острова. 1500 человек, высаженных греками, имели с ним несколько столкновений, но не смогли овладеть островом, который был занят только через два месяца, 8 декабря, после того как греки подкрепили десант значительными силами, привезенными на четырех транспортах. Через несколько дней греческий миноносец NF 14, посланный на разведку к малоазиатским берегам, вошел в гавань Айвали и уничтожил турецкую канонерскую лодку "Зефир" - доблести в этом не было, так как экипаж сам открыл кингстоны и покинул корабль, едва завидев миноносец (непонятно, о каком корабле идет речь; возможно, о канонерской лодке "Барика-и-Зафер", но сведения о ее потоплении в других источниках отсутствуют. - Ред.).

Занятие острова Хиоса было начато 11 ноября. Для этого, после отказа турок сдаться, греки высадили три батальона пехоты и одну горную батарею, но позже им пришлось послать сюда еще подкрепления, и окончательное овладение Хиосом произошло л ишь 21 декабря. Присоединение острова Самоса было обставлено весьма торжественно: местные власти и население были приведены к присяге на верность королю Георгу. Кроме названных островов, при содействии флота были заняты острова Тасос, Имброс, Самотраки, Икара и Псара. В первый период войны греки не пользовались морем для перевозки войск (не считая отрядов, посылавшихся на острова), так как все греческие силы были направлены на Эпир и Фессалию. Небольшое подкрепление флот высадил в Катарине, на западном берегу Салоникской бухты.

После взятия Салоник 30 октября, войска и тяжелые орудия были перевезены морем вДедеагах, для усиления болгар у Чаталджи. Всего было доставлено 35 000 человек, 8500 лошадей и обоз греков и 13 000 человек и 3000 лошадей болгар. Транспорт, разделенный натри части, прибыл в Дедеагах 15 ноября. Высадка производилась в безукоризненном порядке при помощи сооруженных на месте плотов и маленьких пароходов, присланных из Греции, причем вся операция была закончена в 18 ч. Для прикрытия этой операции главные морские силы греков находились все время у входа в Дарданеллы; одному из истребителей удалось даже проникнуть в пролив, но огонь фортов быстро принудил его возвратиться. Дальнейшие сведения говорят, что греки, несмотря на первоначальный план, не подкрепили болгар у Чаталд-жи, так как поведение греков в Салониках заставило болгарского командующего отнестись к ним отрицательно и отказаться от их поддержки. Замышлялись и нападения на Гаилиполи и Дарданелльские форты с суши, но это не было осуществлено. Во всяком случае турки приняли энергичные меры, стянув к Галл и пол и значительные силы под начальством Тургуг-Шефкет-паши.

Чтобы закончить описание действий греческого флота в Архипелаге в первый период войны, упомянем атаку греческого миноносца NF-11 в ночь на 19 октября па стоявший в гавани Салоник турецкий броненосец береговой обороны "Фатхи Буленд". В донесении командира миноносца читаем: "Выйдя из Литохори утром, я выжидал до 9 час. вечера удобное время, чтобы начать атаку. Карабурун (форт на мысе того же имени) непрерывно освещал море своими прожекторами, но мне удалось проскользнуть незамеченным между Караванха-иаро и Вардари, после чего я вошел полным ходом в гавань, в 11 час. 20 мин вечера и опознал военное турецкое судно, стоявшее у западного конца волнолома. У противоположного конца стояло русское военное судно и, кажется, еще какие-то суда. Медленно приближался я, все еще никем не замеченный, и повернул миноносец носом на середину турецкого судна. Выпустив три мины с расстояния в 150 метров, я отошел назад, чтобы выждать результат.

Обе первые мины взорвались почти одновременно в носовой части правого борга турецкого судна, третья мина попала в портовый мол и раздробила его. Вследствие взрыва турецкое суднолегло на борт и начало постепенно погружаться. Из труб!,! шел густой дым. Затем я полным ходом миновал находящуюся вне гавани линию минного заграждения и снова незамеченный прошел Карабурун. где, как кажется, были уведомлены и пустили в ход все прожектора.

Пройдя Карабурун, я дал по просьбе моих артиллеристов один выстрел по форту с расстояния 2600 метров".

Для более полного освещения этой атаки приведем несколько слов одного из офицеров стоявшею в Салониках крейсера "Олег". Он говорил, что броненосец "Фетхи Булспл" стоял разоруженный и что как с него, так и с "Олега" греческий миноносец был замечен еще до момента минных выстрелов. Команда "Фетхи Булснда", сознавая свою беспомощность, бросилась по сходням на берег, благодаря чему никто из нее и не погиб. Команда стоявшей в бухте турецкой канонерской лодки "Фуад" также бросилась на берег её командир пытался остановить свой экипаж, но произошел бунт, и командир был убит.

В Ионическом море 20 ноября соединенные сухопутные и морские силы начали атаку Превезы, которая вскоре сдалась. За неделю до этого греки пытались атаковать Превезу одними морскими силами, но неудачно.

В Превезе было взято в плен 500 человек, которых перевезли морем в Грецию. Три турецкие канонерские лодки, стоявшие в гавани, были потоплены. Турецкий миноносец "Анталья" затопили сами турки, но вскоре греки его подняли и зачислили в списки флота. После взятия Превезы район блокады берегов Кипра был увеличен до бухты Валлона, перед которой греки произвели 17 и 20 ноября демонстрацию - дали по бухте несколько выстрелов и заняли лежащий у входа остров Сасено. Австрийские и итальянские газеты подняли из-за Са-сено целую бурю, на что греческая пресса ответила, что остров этот принадлежит к группе Ионических островов и на основании международных договоров является частью прежнего Ионического государства, а кроме того, не только он, но и остров Отонус принадлежат к Корфу, поэтому претензии греков на оба острова правильны.

Вскоре после чаталджинских боев начались переговоры о заключении перемирия, и 20 ноября оно было подписано. Основные условия его заключались в том, что военные силы противников должны были оставаться на своих местах без передвижения и что в осажденные крепости Адрианополь и Скутари не должен был допускаться подвоз провианта. Греция правильно учла бездеятельность турецкого флота в Эгейском море и не принимала участия в подписании перемирия (мотивируя свой отказ нежеланием Турции убрать войска с Хиоса и Митилены и уступить Янину), чтобы продолжать беспокоить турок ведением торговой войны и основательнее укрепиться на занятых островах.

Несомненно, отказ турок от выполнения греческихтребованийбыл с их стороны грубой ошибкой, так как все равно ни одного из названных пунктов удержать ей не удалось по той простой причине, что морем она не обладала, а две попытки вступить в открытую борьбу с греческим флотом были совершены настолько нерешительно, что никакого влияния на ходдел произвести не могли. Невольно вспоминаются "дела давно минувших дней", описанные В.Гончаровым в его биографии Д. Н.Сенявина( Морской сборник. 1913. №6), и идентичность действий Турции в 1807 и 1912 годах становится несомненной.

Совершенно так же, как и тогда, Турция не знала своего противника, боялась его и не решалась на энергичные действия, пока ее к этому не принудило общественное мнение. Совершенно так же первое сражение произошло у входа в Дарданеллы, после него было возбуждение общественного мнения в Константинополе и, наконец, второй выход турок и сражение у Лемноса.

Но все-таки история не повторяется, и в 1912 году многие из условий были совершенно иными и, мы смело скажем, в пользу турок. Во-первых, блокада Дарданелл ьского пролива не и фала теперь такой роли, как в 1807 году, так как подвоз припасов и провианта к Константинополю, хотя и незначительный, производился по малоазиатским железным дорогам, во-вторых, туркам приходилось иметь дело не с Се-нявиным, а с Кондуриотисом, который, хотя и величается греками современным Нельсоном, но разбить турецкий флот, однако, не сумел, и если господство в Эгейском море и осталось в греческих руках, то приписывать это надо преимущественно непониманию боевых задач турецким командующим составом.

Стремление турок вернуть потерянное выразилось в посылке 26 ноября на остров Хиос английского парохода с десантом в 2 000 человек. Не поддержанный боевыми силами, десант этот должен был потерпеть и потерпел фиаско: в тот же день он был захвачен одним из греческих истребителей.

Быть может, эта новая неудача была каплей, переполнившей чашу, так как с этого времени турецкий флот начал усиленно готовиться к бою; ежедневно истребители и миноносцы производили минные стрельбы по буксируемым щитам, вся эскадра упражнялась в артиллерийской стрельбе, занималась разными учениями и тревогами, и в результате личный состав уверовал всвои корабли и в исправность материальной части.

Гречески й флот в это время зорко набл юдал за Дарданеллам и, а старые корабли блокировали берег Эпира. После занятия островов Сасе-но и Отонуса греки занимались, главным образом, доставкой провианта и военных запасов сербским войскам, выгружая их в Сан-Джо-ванни ди Медуа.

25 ноября корабельный десант занял Санти-Кваранта и водрузил там греческий флаг. Через несколько дней греки высадили здесьотряд из шести батальонов пехоты при четырех орудиях, с целью тревожить турок у Янины, но были отражены значительными турецкими силами и вернулись на корабли. Примерно тогда же греки захватили итальянский пароход "Адриатике", шедший из Бари в Валлону с грузом муки; вспомогательный крейсер "Македония" отбуксировал его в качестве военного приза в Корфу, где, на борту "Адриатике", было произведено строгое дознание в присутствии властей, итальянского консула и представителя компании "Пулия", которой принадлежал пароход.

Подготовляясь к бою, турки в конце ноября начали нести разведочную службу, для чего крейсер "Меджидие" с истребителями несколько раз выходил из Дарданелл. Сообщалось даже, будто один из греческих миноносцев был захвачен турками у Тенедоса, хотя это маловероятно, так как блокада Дарданелл ьского пролива велась неусыпно и выходившие на разведку корабли каждый раз были принуждаемы вернуться обратно.

Греки сосредоточили у Дарданелл: крейсер "Георги ос Аверов" (флаг контр-адмирала Кондуриотиса), броненосцы "Гидра", "Псара" и "Спетсай", 14 истребителей, пять миноносцев и одну подводную лодку (о последней мы, впрочем, упоминаем только ради полноты списка, так как никаких активных действий она не производила и пользы Греции не принесла). Итак, противники были готовы к бою, но турки продолжали медлить. Командующий эскадрой Тахир-бей под всеми предлогами уклонялся от выхода в море, благодаря чему в офицерской среде начался глухой протест, который, постепенно разрастаясь, перешел в открытую оппозицию, с капитаном 1 ранга Рамзи-беем во главе.

Не желая уступать настойчивым требованиям сражения, Тахир-бей несколько раз доносил в Константинополь, что эскадра отапливается турецким углем, который плох, особенно для истребителей и миноносцев, приводил и другие причины, но не встретил поддержки и в первых числах декабря, сложив с себя командование, отбыл с эскадры. Вступивший в командование Рамзи-бей 3 декабря в 7 ч приказал кораблям, стоявшим у Ханака, сняться с якоря, и эскадра в составе броненосцев "Хайреддин Барбарос" (флаг Рамзи-бея), "Торгут Рейс", "Мессудие", "Ассари Тевфик" и восьми истребителей вышла из Дарданелл. Почему крейсеры "Гамидие" и "Меджидие" не принимали участия в этом бою, нам совершенно непонятно.

Здесь уместно сказать, что подорванный болгарами 8 ноября "Гамидие" был уже исправлен и готов к военным действиям; 29 ноября он был назначен к выходу на разведку с истребителями, но поход был отменен потому, что истребителям необходимо было вычистить котлы, которые не чистились более двух месяцев.

Греческая эскадра покинула за сутки до боя свою операционную базу на Лемносе и крейсировала между Имбросом и полуостровом Галлиполи. Несколько миноносцев и подводная лодка у Тенедоса. а с турецкой стороны крейсер "Меджидие" с шестью миноносцами у Кум-Кале стояли в выжидательном положении.

В 8 ч 20 мин из Дарданелльского пролива показалась турецкая эскадра, шедшая курсом W. Греческая эскадра легла на мыс Геллес навстречу туркам, которые нскоре повернули на N. Греки, постепенно склоняясь, изменяли курс от S, через О до NNO.

В 9 ч 12 мин турки открыли огонь с расстояния 1! 000 м. "Аверов" начал им отвечать через 10 мин, а остальные греческие корабли - через 15 мин, с расстояния 7000-8000 м. Турецкая эскадра шла близко к берегу (есть даже сомнительное сведение, что в бою участвовали некоторые береговые батареи), причем в момент ныхода скорость ее не превышала 6-8 уз, но к концу боя, постепенно увеличиваясь, достигла 12 уз. В 9 ч 25 мин "Аверов" отделился от эскадры, предоставив командиру "Спетсай" вести линию, а сам полным ходом пошел вперед, желая обойти неприятеля и поставить его между двух огней. Принимая но внимание, что, во-первых, турки держались в пределах действия береговых батарей и, во-вторых, что артиллерия "Аверова" слаба, приходится назвать это предприятие по меньшей мере странным, и греки могут только радоваться, что оно не удалось.

В начале боя турецкая эскадра стреляла удачнее греческой, но затем и греки пристрелялись. Поэтому поводу "Marine Rundschau" (март 1913 года) рассказывает прелюбопытный, но совершенно невероятный анекдот, который мы рискуем предложить вниманию читателей, не вдаваясь в его оценку:
"Своеобразно затрагивают любознательность также и переговоры по искровому телеграфу, которыми обменивались командующие флотами, как до боя, так и во время последнего. Телеграмма турецкого адмирала своему противнику: "Ваши орудия не попадают в цель, прикажите наводить на 20 метров ниже", - стоит у нас перед глазами, как нечто небывалое в летописях военно-морской истории".

Во время обходного движения "Аверов", сосредоточивший свой огонь на "Хайреддин Барбарос", с расстояния 3200 м пустил в него мину, прошедшую под носом турецкого корабля. К 10 ч расстояние между обоими флагманами уменьшилось до 2X00 м, а между линией трех греческих броненосцев и турецким кильватером - до 4000 м. К этому времени на турецких кораблях ввели в действие 10,5-см и 8,8-см скорострельные орудия. В 10 ч один из греческих броненосцев повернул на W и удалился; по-видимому, на борту его имел место взрыв или вспыхнул сильный пожар. Правда и с турецкой стороны броненосец "Мессудие" был. очевидно, поврежден, так как не мог больше удерживать своего места и ушел в конец линии, но самый факт выбытия из строя одного из четырех кораблей противника был настолько крупным и моральным и материальным выигрышем, что его надо было использовать во что бы то ни стало. Между тем турецкий флот повернул на 16 румбов и без соблюдения строя пошел назад в Дарданеллы.

Это новое обстоятельство совершенно меняло дело в пользу греков, которые, в свою очередь, не попытались преследовать турок, а последовательно повернули на W и удалились. Последний выстрел с "Аверова" был сделан в 10 ч 15 мин, после чего турки стреляли еще минут десять. В общем каждая из сторон произвела от 600 до 800 выстрелов.

Все сражение, длившееся около часа, создает впечатление крайней нерешительности и нежелания энергично действовать, так что источники, говорящие о бездеятельности турок и блестящих действиях греков, нам представляются весьма пристрастными. Вернее будет допустить, что как те. так и другие сражались исправно, стремясь нанести противнику возможно больший вред, но командующие эскадрами берегли спои корабли и не решались напрячь все свои силы для одержа-ния решительной победы. Особенно в этом можно винить турок, которые не использовали своего артиллерийского превосходства даже после того, как оно значительно увеличилось выбытием одного из греческих кораблей из строя.

Все же бой имел свои результаты: как тот, так и другой противники получили некоторые повреждения, принудившие их производить ремонт и временно приостановить борьбу за обладание морем. Из турецких кораблей сильнее всех пострадал броненосец "Хайреддин Бар-барос". На нем была выведена из строя одна из башен главного калибра, разрушен носовой артиллерийский пост, разбита часть командного мостика и повреждено осколками несколько котлон. Один из снарядов с "Аверова" пробил не защищенный броней борт в корме выше ватерлинии, разорвался внутри корабля, нанес сильные повреждения, убил пять человек пожарного дивизиона и четверых ранил. Повреждения "Хайреддина Барбароса" подтверждаются еще тем, что командующий флотом Рамзи-бей, перешел с него на "Торгут Рейс", который также имел несколько незначительных повреждений.

Повреждения "Мессудие" были не из серьезных, и скоро броненосец отремонтировали. Всего турецкая эскадра потеряла около 60 человек убитыми и ранеными. Грекам лучше удалось скрыть свои потери, и сколько-нибудь точных сведений мы дать о них не можем. Известно только, что на крейсере "Георгиос Аверов" были попадания в носовую часть, в область передней трубы, в спардек и несколько других. По греческим сведениям, "Аверов" получил четыре попадания, а "Спетсай" - три, на первом убит один унтер-офицер и ранены один офицер, два унтер-офицера и один матрос, а на втором - один матрос, но, вероятно, эти цифры значительно сокращены по сравнению с действительностью. Точно так же не подлежит сомнению, что греческие сведения, будто их корабли после боя продолжали крейсировать перед Дарданеллами, как раньше, неверно, и блокада хотя и не прекратилась, но временно была ослаблена до исправления всех повреждений. Вдень боя около 16 ч, три турецких истребителя пытались выйти в море, но их вынудили вернуться восемь греческих истребителей.

В последующие дни было много различных сведений о новых выходах турецкого флота и сражениях его с греческим, но они лишены всякого основания: оба флота оставались в своих базах и исправляли повреждения.

Подводя итоги боя, можно сказать одно: в военно-морском смысле бой ничего не изменил: господство на море осталось по-прежнему за греками, и цель Турции - принудить греков подписать перемирие - достигнута не было. Но в самой Турции этот бой временно поднял престиж флота и "добрые оттоманы" начали надеяться, что, может быть, их дела еще не так плохи и что флот способен хоть до некоторой степени выручить их. На словесный доклад командующего миноносцами, посланного Рамзи-беем в Константинополь, султан пожаловал флагманскому кораблю исторический боевой флаг.

После боя Турция стала готовиться к перевозке войск морем для обратного захвата островов. Но к этому времени недостаток в хорошем угле стал весьма ощутимым, и 8 декабря газеты сообщали, будто Порта объявила, что она более не рассматривает уголь как военную контрабанду. В этот день крейсер "Меджидие" и шесть истребителей вышли в море на разведку и, напав на четыре греческих истребителя и подводную лодку, начали их преследовать до Тенедоса, где их встретил вышедший из Мудрасской бухты (Лемнос) крейсер"Георгиос Аверов", который и принудил турок вернуться обратно. По-видимому, вся деятельность подводной лодки, имя которой встречается во многих сообщениях этого периода войны, сводилась лишь к сторожевой службе.

Наряду с выходами из Дарданелл в Эгейское море, турецкий флот нашел случай действовать и в Черном море, где в середине декабря турецкая канонерская лодка захватила девять судов с съестными припасами, предназначавшимися для болгарской армии. Суда эти, доставленные в Константинополь, были чем-то вроде небольших барж или чуть ли даже не плотов. Ввиду того, что надежды, возлагавшиеся на исход мирных переговоров, были весьма незначительны, конец года прошел в новых усиленных вооружениях обеих воюющих сторон. Турки стягивали вновь прибывающие из Анатолии войска на полуостров Галлиполи, государства Балканского союза посылали подкрепления на Чаталджу и принимали другие соответствующие меры. В середине декабря все турецкие корабли были исправлены и готовы к действиям.

22 декабря в 7 ч 30 мин броненосцы "Торгут Рейс", "Ассари Тевфик". крейсеры "Гамидие" и "Меджидие" с несколькими истребителями вышли в море на разведку к острову Тенедос. Греческая эскадра вышла к ним навстречу, но турки, не принимая боя, возвратились в Дарданеллы. 24 декабря турки совершили второй выход вплоть до острова Хиоса, но точно так же на появление противника ответили быстрым удалением и пролив. Со стороны греков мы видим желание, правда безуспешное, вызвать противника на бои и сразиться с ним. с турецкой - рекогносцировочные выходы, установление сил противника, быть может, расчет на встречу с отдельными кораблями греков и возможность разбить их по частям.

Между тем доверие к флоту и надежды на него, так поднявшие самочувствие турецкого населения после боя 3 декабря, снова начали ослабевать. Сперва прошел слух, будто выходы флота в Эгейское море не преследуют цеди разбить врага, а совершаются только для практики после трехнедельной стоянки, затем стали утверждать, что командующий эскадрой капитан 1-го ранга Рамзи-бей считает борьбу с греческим флотом и ненужной, и невозможной, а предпочитает сохранять корабли для поддержки сухопутных войск у Чаталджи; 30 декабря сообщалось, что Рамзи-бей, не желая брать на себя ответственность за дальнейшие выступления против греческого флота, уехал с эскадры, сдав командование Халила-паше, и, наконец, уверяли, будто командир крейсера "Гамидие", вышедшего из Дарданелл в ночь со 2 на 3 января 1913 года, действовал без разрешения начальства, на свой собственный страх и риск. Подобные рассказы волновали население, возбуждая его против флота, и довели до того, что открыто начались проявления враждебного отношения к морским офицерам. Однако слухи эти, быть может и имевшие под собой какую-нибудь почву, не были верны: в бою у Лемноса, последовавшем 5 января, командовал флотом тот же Рамзи-бей, а при уходе крейсера "Гамидие" его сопровождали вплоть до выхода из Дарданелл броненосец "Мессудие", крейсер "Меджидие" и шесть истребителей.

Стремясь в своем очерке быть последовательным и в то же время дать возможно более цельное впечатление, мы принуждены уклониться от хронологии и дать описание действий крейсера "Гамидие" несколько позже, пока же ограничимся указанием, что для наблюдения за "Гамидие" греки послали два истребителя и два вспомогательных крейсера. Все описанные нами слухи, волнения турецкого населения и настойчивые требования выхода в море для уничтожения греческой эскадры не сохранились в секрете, а дошли до острова Лемноса, где их учли и отдали соответствующие приказания, по которым у Тенедоса были поставлены мины заграждения. Болгары также нашли нужным последовать их примеру и заминировали Дедеагах и свои гавани в Мраморном море.

Вероятно, в надежде на то, что греческий флот ослаблен выделением сил для преследования "Гамидие", Рамзи-бей 5 января вышел в море для отыскания противника и сколь возможно неожиданного нападения на него в его базе на острове Лемносе. Накануне вечером крейсер "Меджидие" совместно с истребителями произвел разведку по направлению кТенедосу. Около 9 ч, оставив у входа в Дарданелльский пролив броненосец "Ассари Тевфик", турецкая эскадра в составе броненосцев "Торгут Рейс" (флагман), "Хайреддин Барбарос", "Мессудие", крейсера "Меджидие" и 13 минных судов вышла в море, взяв курс сперва на остров Имброс, а потом на SO оконечность острова Лемноса, в 10 милях от которого и произошла встреча с греческим флотом, вышедшим из Мудрасской бухты н том же составе и порядке, как и и Дарданелль-ском сражении. Перед боем контр-адмирал Кондуриотис поднял эс-кадре следующий сигнал: "Будущность дорогой нам Греции зависит от этого боя; деритесь как львы".

К сожалению, мы вынуждены об этом бое сказать даже еше меньше, чем о Дарданелльском, так как имеем о нем самые скудные сведения. Известно, что бой длился около 3 ч, что снова турки открыли огонь с расстояния 12 000 м около 11 ч 25 мин, что после 13 ч 10 мин эскадра пошла назад к проливу, что "Аверон" некоторое время преследовал их на расстоянии в 5000 м и что в 14 ч 30 мин был дан последний выстрел. И это все. Мы готовы допустить, что турки, не понимая боевых задач, берегли свои корабли для Чаталджинских операций и не желали подвергать их крупному риску, но мы не понимаем несоответствия между блестящим сигналом "a la Nelson" и нерешительностью боя с греческой стороны.

К чести противников можно сказать, что артиллеристы их показали себя снова с хорошей стороны: как у турок, так и у греков после боя оказались довольно значительно поврежденные корабли, хотя боеспособности не потерял ни один. По-видимому, турки пострадали значительнее, так как из турецких источников узнаем, что греки в этом бою стреляли гораздо лучше. О повреждениях греческих кораблей снова можем сказать только то, что, по слухам, крейсер "Георгиос Аве-ров" получил около 10 тяжелых попаданий и значительно поврежден броненосец "Спетсай".

На турецких судах убитых и раненых около 140, из них до 30 убитых; "Хайреддин Барбарос" снова пострадал значительнее других. Во время боя на нем три раза вспыхивали пожары, значительно повреждены средняя 28-см башня, приспособление для подачи снарядов, мачта и труба. Кроме того, несколько шрапнельных попаданий перебили и ранили много людей. Послухам, на "Торгут Рейсе" тоже выведена из строя 28-см башня.

Безрезультативность Лемносского сражения лишила турок их последней надежды на победу флота и связанные с ней преимущества. Мирная партия с великим визирем Киамил-пашой во главе получила перевес, и султан созвал народный совет, который решил заключить мир, исполнив требования великий держав. Результатом мира в то время была бы всего только добровольная передача болгарам Адрианополя. Но, к несчастью для Турции, этому не суждено было случиться.

9 января один из видных деятелей младотурок, Энвер-бей, с приверженцами сверг весь кабинет и великим визирем был назначен прежний военный министр, маршал Махмуд-Шефкет-паша. Новый кабинет решил не отказываться от Адрианополя, 20 января военные действия были возобновлены и война вступила в свою последнюю фазу. В числе прочих членов кабинета был смешен и морской министр: его заменил в новом кибинете генерал Махмуд-паша, немедленно по назначении отправившийся в Дарданеллы для производства смотра эскадре. Выяснив степень повреждения кораблей, министр распределил морские силы на фланги Чаталджинских позиций, а часть - на поддержку турецких высадок в тылу у болгар: например, броненосцы "Мессудие" и "Ассари Тевфик" были назначены в Родосто, и 21 января они вместе с одной канонерской лодкой и минным крейсером "Берк-и-Сатвет" обстреляли несколько болгарских отрядов, шедших вдоль берега по направлению к Галлиполи.

23 яннаря греки отправили на разведку своих военных летчиков. Это был первый полет на гидроаэроплане во время войны, и привел он к хорошим результатам. Авиаторы вылетели с Лемноса, придержались берега Имброса, долетели до Ногары (в Дарданеллах), сбросили там четыре бомбы и полетели обратно, выяснив, что в проливе остались только "Хайреддин Барбарос" и 10 минных судов. У входа в Дарданеллы их ожидал истребитель "Велос", отправленный для поддержки летчиков.

Дальнейшая деятельность турецкого флота проявилась исключительно в поддержке сухопутных операций и в транспортировании войск. О действиях флота при обороне Чаталджи мы уже говорили. Теперь укажем, что в середине января прошел слух о значительной высадке войск в тылу болгарской армии у Родосто под начальством Энвер-бея. Трудно сказать, разрабатывался ли в действительности такой план или этот слух был пушен для устрашения противника, только болгары вывели оттуда войска своего правого фланга, а высадки турок там не произошло (может быть, именно по этой причине).

Отказавшись от активной борьбы с греческим флотом и, следовательно, от надежды вернуть захваченные греками острова, турки решили попытать счастья на суше и неожиданным энергичным натиском на неприятеля по всей линии восточного района отбросить его назад. План имел широкий размах: турецкие войска должны были одновременно начать нападение на Чаталджу и у Галлиполи при поддержке флота, в то же время десанты на Черном море у Подимы и на Мраморном у Саркиоя дополняли непрерывность линии нападения. Чтобы быть вполне беспристрастными, мы передадим эту операцию по далеко не полным турецким источникам, а затем и по таким же болгарским, предоставляя читателю самому выбрать ту версию, которая ему придется больше по вкусу, или же скомбинировать обе в любых пропорциях, так как в итоге все равно получится одно и то же: туркам операция не удалась и никакого улучшения вдело не внесла. К 25 января положение турецкой армии на Чаталджинских позициях значительно изменилось; на севере у озера Деркос, в середине у Бахчи-киой и Гукчели и на юге у Гяур-Бахир туркам удалось продвинуться вперед. В этом им помогли два броненосца, обстреливавшие болгар у Буюк-Чекмедже. Десант у Подимы был высажен 26 января в полном порядке, но ему пришлось вернуться назад из-за того, что броненосец "Ассари Тевфик" слишком близко подошел к берегу, выскочил на скалу и, занятый собственным спасением, не мог оказать десанту должной поддержки.

Того же 26 января две дивизии X корпуса под начальством Хуршид-паши отправились из Константинополя к Саркиою на 25 транспортах. Турецкий флот в это время стоял у Саркиоя на шпринге, левым бортом к городу, находившемуся в болгарских руках. Около 8 ч 30 мин начался обстрел города, вскоре подошли транспорты с войсками, и в 15 ч дня первые колонны высадились на берег и вступили в упорный бой с неприятелем, вышедшим из города навстречу десанту. Болгарский флаг на городской ратуше был в это время уже спущен. Постепенно тесня противника, турки к вечеру овладели всем городом, хотя еще утром 27 января происходили отдельные стычки. За весь день у турок было всего около 30 раненых, да и то преимущественно легко, болгары же пострадали много сильнее, так как свыше ста убитых было найдено на поле сражения. День 27 января прошел в занятии высот, окружающих город.

28 января утром совершенно неожиданно из Константинополя пришло распоряжение очистить город, вернуться на суда и немедленно следовать к Галлиполи, где ожидалась атака неприятеля. Турецкие войска подожгли город в нескольких местах и начали правильное отступление к берегу и, в полном порядке, посадку на транспорты. Воспользовавшись этим, болгары установили на ближайших высотах несколько горных пушек и начали обстреливать турок. Тогда транспортам было приказано отойти за линию боевых кораблей, начавших обстрел болгарских позиций. Болгарские войска также напали на отступающих, но первый бой в долине близ города был для них неудачен: турки принудили их отступить и захватили, как трофей, около сотни винтовок. Вскоре завязался новый бой, который не прекращался до конца посадки и был чрезвычайно ожесточенным. Хуршид-паша вместе с Энвер-беем с раннего утра находились на месте высадки и своим, хладнокровием и искусством удерживали полный порядок вплоть до 3 ч ночи, когда ушли с берега вместе с последними частями войск. Через час транспорты снялись с якоря и ушли к Буланру (Галлиполи).

Болгарские источники описывают эту операцию несколько иначе. Они утверждают, что после упорных боев на Чаталдже, продолжавшихся несколько дней, турки были отброшены на всех пунктах, кроме форта Гяур-Бахиру Буюк-Чекмедже, что болгары объясняют недостаточностью поля обстрела и помощью турецкого флота, хотя и здесь успех турок, принудивших болгар отступить, они называют чрезвычайно ничтожным.

Высадка турок у Подимы окончилась их отступлением, причем они потеряли около 25 человек убитыми и 16 человек пленными. У болгар при этом было восемь убитых и 16 раненых. Броненосец "Ассари Тев-фик" взорвался на поставленной болгарами мине и едва успел выброситься на берег. Подрывная партия и береговая батарея окончательно разрушили судно. В общем эта операция была малозначащей и даже при успехе турок большой пользы им принести не могла.

Наступление турок у Булаира перешло в ряд чрезвычайно упорных боев, не давших туркам никаких сколько-нибудь ощутимых результатов. По всем пунктам болгары удержали позиции за собой, отбросив наступавших к местам первоначального расположения. Потери обеих сторон были значительными, особенно у турок: они оставили на поле сражения несколько тысяч убитых и тяжелораненых. Вовремя наступления турецкие корабли обстреливали болгар, но безуспешно.

25 января в Константинополе, у казарм Селимие, X армейский корпус с кавалерией и артиллерией был посажен на транспорты и на следующий день, рано утром, отправлен из Стамбула в Саркиой. С наступлением темноты началась высадка в нескольких километрах к югу от города. Для этого турецкие боевые корабли приблизились к берегу и начали устраивать переправу с помощью понтонов и козел. Артиллерия их обстреливала город и болгарские позиции, но вреда не причиняла. Болгары ружейным огнем пытались воспрепятствовать устройству переправы. Высадка из-за перестрелки происходила чрезвычайно медленно, так что 27 января утром она еще продолжалась, хотя высажено было всего около восьми батальонов. Днем три колонны болгарских войск окружили турок с флангов и энергичным ударом в штыки отбросили их к берегу и принудили вернуться на суда. Потери турок, особенно при посадке на суда, превышали 1000 человек, кроме того, они оставили болгарам много понтонов и настила.

После отступления часть транспортов вернулась в Константинополь, а остальные отправили для усиления турок у Булаира. Есть сведения,что все транспорты должны были отправиться в Галлиполи, но часть их была настолько плохо снабжена провиантом, что принуждена была вернуться в Константинополь. Вообще создается впечатление, что дух предприимчивости, храбрость, энергия - все это у турок было, но с неумолимой неизбежностью разбивалось о полную необо-рудованность армии. По крайней мере нечем другим объяснить хронический неуспех всех турецких планов, задуманных вполне удачно.

В последующие дни ничего существенного не происходило. 28 января один из старых турецких кораблей обстрелял город Силиврию. Гарнизоны Дарданелльских фортов и Галлиполи усилили 60 000 челе-век свежих войск из Азии. Один из транспортов, доставлявших эти войска, был обстрелян болгарской артиллерией, сильно поврежден и затонул, но людей удалось спасти. 5 февраля около Булаира турки снова пытались напасть на болгар с тыла. Несколько тысяч человек под командой Энвер-бея высадились севернее Галлиполи, но превосходящими болгарскими силами были завлечены в засаду, а затем принуждены вернуться на суда и через несколько дней вернулись в место отправления, в Галлиполи.

Около 10 или 12 февраля была новая попытка высадить десант у Подимы, но опять-таки она не была достаточно сильно поддержана флотом и кончилась отступлением. Вообще вся война показывает, что турецкие командующие не отдавали себя ясного отчета, как пользоваться флотом, и делали ряд грубых ошибок, помешавших им использовать свое превосходство. В середине февраля благодаря холодам ни на Чаталджинских, ни на Галлиполийских позициях ничего не предпринималось. В конце февраля и начале марта прошли единичные бои и стычки на передовых позициях. Между прочим болгары пытались овладеть позициями на юге Чаталджи, которые они очистили в январе под натиском турок, но безуспешно. В свою очередь и турки предпринимали наступательное движение с одинаковым результатом. В этих последних операциях флот, по-видимому, участия не принимал.

В Архипелаге турецкий флот появился снова только 6 или 7 февраля. Броненосец "Хайреддин Барбарос", крейсер "Меджидие" и несколько истребителей вышли из Дарданелльского пролива в море на разведку, дошли до Лемноса и вернулись обратно, обменявшись с греческими кораблями несколькими выстрелами. Из этого видно, что наблюдение за Дарданеллами велось, не прекращаясь. После боя при Лемносе греческий флот продолжал блокаду Дарданелл, занимался перевозкой войск, десантными операциями и выслеживанием крейсера "Гамидие". Почему греки не организовали более действенного преследования его, можно объяснить только тем, что единственный соперник "Гамидие", крейсер"ГеоргиосАверов", получил вЛемносскомбою повреждения и либо исправлял их, либо имел такие, из-за которых не мог развить требуемого хода.

В конце января греки произвели разведку у малоазиатского берега в Смирнском вилайете. 7 февраля десант на 35 греческих транспортах вышел с Митилены в Айвали. Предполагалось такой мерой заставить турок остановить перевозку войск из Малой Азии. Ожидалась также высадка греков южнее Кум-Кале (Дарданеллы), почему к восточным Дарданелльским фортам было отправлено 12 000 человек, но высадки греки там не произвели. 2 февраля на Крите был поднят греческий флаг.

16 февраля греческий транспорт "Фемистокл" подорвался на мине у Карабуруна в Салоникской бухте и затонул, при этом погиб экипаж и 300 солдат, которых перевозили из Салоник на албанское побережье.

В продолжение февраля происходило непрерывное транспортирование войск и боевых припасов из Салоник преимущественно в Ду-раццо.Так, например, от 10 до 20 февраля около 5 тысяч человек сербских войск было перевезено для поддержки черногорской армии, осаждавшей Скутари. Блокада албанского побережья была к этому времени продлена до Дураццо.

18 февраля дивизия греческого флота, блокирующая албанское побережье, подошла к Санти-Кваранта и произвела новую попытку занять город, на этот раз удачную. После обстрела города, не оказавшего никакого сопротивления, греки высадили десант и, заняв Санти-Кваранта, уничтожили возведенные там турецкие укрепления.

21 февраля сдалась, наконец, Янина. Нельзя не сказать, что блокада флотом побережья играла немалую роль, прекратив подвоз войск, запасов и провизии. 2 марта греки заняли остров Самос, 4 марта - Валлону и Берат.

Возвращаясь теперь на два месяца назад, чтобы начать описание действий крейсера "Гамидие", мы остановимся на мгновение наличности командира крейсера Рауф-бея, представляющей несомненный интерес.

Рауф-бей, сын вице-адмирала турецкого флота, родился в Константинополе и в молодости много лет провел в Триполи.

Он окончил морское училище и плавал сперва на коммерческих судах, а затем был назначен командовать миноносцами, построенными для Турции в Италии. Когда Турция дала иностранным заводам заказы на постройку кораблей, Рауф-бей был отправлен в Англию для наблюдения и в значительной степени перенял дух и традиции английских морских офицеров. Назначенный командиром крейсера "Гамидие", Рауф-бей был снова отправлен в Англию для присутствия на коронационных торжествах. Во время Итало-турецкой войны Рауф-бей неоднократно отличался прорывом блокады и доставкой арабам боевых припасов. Исключительная энергия и решительность вместе с с большой распорядительностью и хладнокровием стали причиной того, что именно его назначили для прорыва блокады Дарданелл и неожиданного нападения на незащищенные греческие берега.

В ночь со 2 на 3 января 1913 года крейсер "Гамидие" прорвал блокаду греческих кораблей у входа в Дарданеллы и, не будучи ими обнаружен, направился к острову Сире - 180 миль от Дарданелл. Около 12 ч он подошел к Гермонолису, портовому городу этого острова, обстрелял расположенный за городом пороховой склад и вошел в гавань, в которой стоял греческий вспомогательный крейсер "Македония" и английский пароход.

Предложив последнему выйти в море, он потребовал от командира "Македонии", капитана 2 ранга Тсукаласа, сдачи. Воспользовавшись временем, пока английский пароход разворачивался и выходил, Тсу-калас приказал выкинуть за борт возможно больше боевых запасов, открыть кингстоны и всему экипажу сойти на берег. Предполагают, что он велел не отвечать на огонь "Гамидие", чтобы не давать повода к обстрелу неукрепленного города.

После первых же выстрелов с "Гамидие" на борту "Македонии" начался пожар, но в это время судно село на неглубокое дно гавани и погреба его оказались затопленными. Обстрел продолжался около 40 мин, причем несколько перелетов попали в город и между прочим сильно повредили электрическую станцию.

Ожидая высадки неприятеля, население города опустошило склад оружия и вооружилось кто чем успел. Но "Гамидие", покончив с "Македонией", обстрелял здание телеграфа, в котором сходится сеть подводных кабелей, и ушел в море.

В ночь с 5 на 6 января "Гамидие" пришел в Порт-Саид, зайдя предварительно в Бейрут. Здесь уже слышали о Сирском инциденте, и мусульманское население встретило его с ликованием.

Вопреки правилам нейтралитета, "Гамидие" простоял н Порт-Саиде на 6 ч дольше суток, что вызвало крайний протест со стороны греческого консула, тем более, что время ушло на приемку провизии, угля и подарков от богатых арабских коммерсантов в гораздо большем количестве, чем было разрешено властями.

Из Порт-Саида крейсер ушел в Суэц, где оставался до 12 января для исправления повреждений, а затем ушел в Красное море, по некоторым сведениям в Джедду, где загрузился углем с пароходов. На обратном пути, подходя к Порт-Саиду, он протелеграфировал турецкому консулу, прося заготовить провизию и хлеб. Но но время приемки Рауф-бей узнает, что булочники, выпекавшие хлеб, были греки, заподозрил измену и, не слушая никаких уверений, приказал все выбросить за борт.

После этого долгое время о "Гамидие" ничего не слышно, пока 1 февраля он не зашел из-за дурной погоды на остров Мальту, где с разрешения английского правительства простоял дольше 24 ч, исправляя повреждения, погрузился углем и ушел в море.

Пребывание "Гамидие" в Средиземном море весьма переполошило греков. Узнав о расстреле "Македонии", правительство отдало распоряжение перестать включать маяки, поставило минные заграждения у входа в Пирей и возвело там береговые батареи. Движение судов разрешалось только с 7 до 17 ч и обязательно под проводкой лоцмана.

13 февраля "Гамидие" видели на пути из Хайфы в Бейрут, 17 февраля он крейсировал вдоль сирийского побережья, 20 февраля проходил близ острова Сима в Эгейском море, а 24 - отстаивался от шторма в Александрии. В Турции прошел слух, что во время похода водами Архипелага "Гамидие" потопил у Халкидики несколько транспортов с сербскими войсками, но греческое правительство этот слух официально опровергло.

В ночь с 26 на 27 февраля "Гамидие" появился в Адриатике, обстрелял сербский лагерь у Дураццо и, подойдя кСан-Джованни ди Медуа, серьезно бомбардировал этот порт. Во время бомбардировки два греческих транспорта, "Криссоталис Сидмеос" и "Вервениотис" - первый с провиантом, а второй с боеприпасами - были сожжены, а два других, "Эльтис" и "Трифиллия", получили значительные повреждения. Затем "Гамидие" обстрелял Алессио и ушел в море.

Греки организовали дозорную линию из четырех канонерских лодок - "Ахелаос", "Пинейос", "Алфейос" и "Эуротас" - от мыса Родо-ни к W. 2 марта "Ахиллеон" заметил "Гамидие", который тотчас же открыл огонь, попал "Ахелаосу" в рулевой привод и принудил его скрыться в порт Дураццо. 4 марта "Гамидие" заходил в Александрию.

В Турции крейсерство "Гамидие" произвело взрыв восторга, слухи о его подвигах распространялись в преувеличенных размерах, всюду помещались портреты Рауф-бея, и даже открылась подписка на поднесение ему почетной сабли. Но и в Европе многие не прочьбыли сравнить "Гамидие" со знаменитой в свое время "Алабамой". Во всяком случае крейсерство это показывает всю беспомощность государства, не имеющего достаточно быстроходных кораблей в противовес такому врагу.

Описанием действий крейсера "Гамилие" мы и собирались закончить наш очерк, добавив только, что мир был заключен и новые границы балканских государств установлены... но вот тут-то и натолкнулись на непредвиденное обстоятельство. Оказалось, что провести границы не так просто, хотя Болгарии дело это не представлялось особенно сложным; по ее мнению, главным деятелем войны была она - Болгария, а следовательно, ей и должно принадлежать все завоеванное. Но Сербия и Греция полагали, что раз они тоже проливали кровь за об шее дело, то некоторые небольшие частицы взятой территории должны бы и им отойти.

Когда Салоники были взяты старанием, главным образом, греков, первыми в город вошли болгары и на этом основании считали, что город этот, со всех точек зрения связанный с греческими интересами, должен перейти к Болгарии. Но уступить этот пункт, равно как и прилежащие местности, греки не могли и не желали. Что касается Сербии, то после того, как стараниями Австро-Венгрии ни ей, ни Черногории не удалось воспользоваться плодами своих побед и столь опасный для двойственной монархии выход этих государств к морю был заменен искусственным созданием автономной Албании, Сербия, имея настоятельную потребность в морском побережье, стала договариваться с Болгарией о передаче ей небольшого клина между Болгарией и Грецией с выходом к Архипелагу. Действительно, без выхода к морю существование Сербии становилось немыслимым. Болгария же в своем стремлении добиться гегемонии на Балканах не задумалась обратиться к исконному врагу славян - Австро-Венгрии, которая и уверила ее, что окажет ей содействие под тем условием, что Сербии выход к морю уступлен не будет. Тогда Болгария начала затягивать переговоры, ведшиеся в Нише, чтобы выиграть время. Но случайно болгарское соглашение с Австрией стало известно греческому посланнику, который не замедлил сообщить об этом в Афины, а оттуда, в свою очередь, это было передано в Белград. Поэтому неудивительно, что благодаря раскрытому вероломству Болгарии алчные захватнические стремления ее правительства встретили достойный отпор остальных государств и разгорелась новая братоубийственная Балканская война. При этом услужливая пресса выдала миру одну любопытную тайну: оказывается, что план нападения на вчерашних союзников был предусмотрительно разработан болгарским командованием за сутки до начала войны. Что происходило далее, пока еше трудно сказать, так как не представляется никакой возможности выяснить степень достоверности имеемых сведений. В рядом помешенных телеграммах ежедневно можно прочесть и о блестящей победе болгар (неприятель в паническом страхе бежал), и о беспорядочном бегстве тех же болгар, не оказавших противнику никакого сопротивления. Кроме того, в междоусобной каше открылись и интересные новости: высококультурные, как их называли недавно, европейские народы обвиняют друг друга в таких зверствах, которые азиатам-туркам и не снились.

Не подлежит, впрочем, сомнению, что в новой войне болгары столкнулись не с деморализованным, неподготовленным к войне противником, ас превосходными силами, перед которыми пришлось отступить.

Турция, воспользовавшись междоусобицей, послала свои войска занимать что только возможно и быстро пернула себе очень многое из потерянного до Л юле-Бургаса, Домотики и Адрианополя включительно. Во всей Фракии началось усиленное сосредоточение войск. Неизвестно пока, как отнесется к атому Европа практически (словесные напоминания послов великих держав Порте о святости договоров сделаны были), только командующий турецкими войсками в Адрианополе Энвер-бей заявил, что никакие угрозы европейской дипломатии не произведут на Турцию устрашающего впечатления и ни при каких условиях она не согласится очистить Адрианополь.

В обшем скандале не отстала от других и Румыния, до сих пор не принимавшая ни в чем участия. Она ввела свои войска на болгарскую территорию, заняла Добруджу и, не встречая сопротивления, двинулась дальше и заняла Варну. Одновременно она переправила войска на болгарский берег Дуная, у Виддина и Никополя, соединенных железной дорогой с Софией, и представила державам по поводу своего поведения ноту, в которой указывается, что она не следует завоевательной политике, так как не считает возможным пользоваться угнетенным положением болгарской армии, а свой образ действий объясняет непримиримостью болгарского правительства, создавшего весь конфликт.

При этом Румыния устанавливает и новую стратегическую границу Туркутай-Добрич-Балчик, необходимую для сохранения мирных отношений с Болгарией.

Занятие Варны принудило болгарский флот выйти в море, и 29 июня в 9 ч крейсер "Надежда" и шесть миноноспев вошли на Севастопольский рейд, произвели установленные салюты и стали на якорь. По1 прошествии суток главный командир Севастопольского порта вице-адмирал Маньковский предложил им разоружиться, что будто бы и было исполнено. По другой версии, болгарам не предлагалось разоружаться, так как не решен вопрос, следует ли Болгарию и Румынию считать на положении воюющих сторон.

Резюмируя все вышесказанное, мы видим, что Балканский союз блестяще разрешил задачу, намеченную Россией в 1877-1878 годах. Наследство больного человека почти целиком было разделено вопреки желанию и без согласия Европы, которая тем не менее с уважением смотрела на могучую,тесносвязаннуюобшими интересами коалицию. Но настал момент дележа наследства, и созданная русскими руками из ничего Болгария доказала миру "сю политическую незрелость своего правительства. Не обратив внимания на дружеские советы России, она попрала лавры собственных побед, добившись только горьких упреков дружеских наций и злорадства врагов.

Нам остается пожелать, чтобы скорее уладился недостойный конфликт, славянские государства снова объединились в тесном союзе, так как в противном случае трудно сказать, какие грозовые тучи могут сгуститься на политическом горизонте Ближнего Востока, неуклонно ведя к общеевропейской войне.