ГЛАВА XII

ТРЕТЬЯ БИТВА КОНВОЕВ

 

«Дорога смерти»

 

Третья битва конвоев разыгралась вокруг попыток снабжения Туниса и длилась 6 месяцев. Когда союзники высадились во Французской Северной Африке, Мальта еще находилась в осаде, и американцы захватили только Алжир. Пока британская 8-я армия находилась в Мармарике, итальянцы надеялись, что можно будет доставлять припасы в Тунис, несмотря на определенное вражеское противодействие. Эти надежды быстро рассеялись, когда была прорвана блокада Мальты, англичане оккупирова­ли Сирт, а американцы продвинулись до мыса Бон. Боль­ше не оставалось сомнений, что снабжение Туниса пре­вратится в жестокую битву, проигранную еще до того, как она началась. Тем не менее, в Третьей битве конво­ев, самой ожесточенной, итальянский флот упорно сра­жался, теряя людей и корабли, до самого конца сухопут­ной войны в Африке.

Нехватка топлива; удаленность главного театра от мор­ских баз северной Италии, где теперь были сконцентри­рованы главные силы флота; характер самого театра, который мешал использовать защитные меры, часто при­менявшиеся в центральном Средиземноморье — все это полностью вывело итальянские линкоры из игры во вре­мя Третьей битвы конвоев. В этой ожесточенной борьбе со стороны итальянцев участвовали только малые кораб­ли всех типов.

В ноябре войска союзников во Французской Африке занимались консолидацией своих позиций, а в централь­ном Средиземноморье самое пристальное внимание они обратили на организацию снабжения Ливии. Поэтому конвои, двигавшиеся из Италии в Тунис, проходили без помех и перевезли 30309 тонн грузов и 13300 солдат. Од­нако легко было предвидеть, что вскоре неприятель зай­мется Сицилийским проливом. К концу ноября мальтий­ская авиация круглосуточно патрулировала над проли­вом, и можно было ожидать внезапных атак.

В ночь на 4 декабря на пути в Тунис находились 4 кон­воя. Они были обнаружены и подвергались атакам вра­жеской авиации весь предыдущий день, и британские корабли немедленно вышли из Бона. Действуя в тесном сотрудничестве с самолетами-разведчиками с Мальты, британская эскадра направилась к одному из конвоев, состоящему из 4 транспортов с войсками, шедших под прикрытием эсминцев «Да Рекко», «Камичиа Нера», «Фольгоре» и миноносцев «Клио» и «Проционе».

Около 23.00 немцы сообщили Супермарине, что их самолет на закате заметил британскую эскадру возле мыса Бон. В 23.03 флотская радиостанция перехватила британ­скую радиограмму. После дешифровки выяснилось, что это приказ: «Прекратить освещать конвой». Очевидно, британские корабли, привлеченные сначала огнями ос­ветительных ракет с самолетов, теперь нащупали конвой радаром и предпочли атаковать в темноте. Британская радиограмма позволила Супермарине уловить первые признаки опасности и немедленно сообщить командиру конвоя. Удалось сорвать внезапность атаки англичан.

В 00.38, едва первый из итальянских эсминцев заме­тил во мраке силуэты британских кораблей, те открыли сильный огонь по конвою. Суда немедленно начали отходить на восток под прикрытие миноносцев. 3 итальян­ских эсминца сразу бросились в контратаку против бри­танской эскадры, состоявшей из 3 крейсеров и 2 эс­минцев.

В последовавшем бою итальянские эсминцы выпол­нили 2 торпедные атаки. Израсходовав торпеды, они не­которое время продолжали артиллерийский бой. Экипа­жи «Фольгоре» и «Камичиа Нера» видели, что по край­ней мере 1 торпеда попала в британский крейсер. Однако после получаса боя «Фольгоре» получил смертельные повреждения и затонул. «Да Рекко» продержался немного дольше, но и он получил тяжелые повреждения и поте­рял ход. «Камичиа Нера», оказавшийся после торпедной атаки среди вражеских кораблей, ускользнул без повреж­дений. Тем временем британские эсминцы добились по­паданий в 3 торговых судна. Одно — К.Т.1 — взорвалось и просто исчезло. Второе — «Авентино» — быстро затонуло. Только «Аспромонте» сумело пережить первую вражес­кую атаку. Но в 2.00 оно получило новые повреждения и начало тонуть. После рассвета британские корабли были атакованы возле мыса Бон германскими торпедоносца­ми, которые потопили эсминец «Квентин».

Стычка стала серьезным ударом для итальянцев. Кон­вой был уничтожен. Потери оказались тяжелыми — 1 эс­минец погиб, другой был серьезно поврежден. Вражес­кий радар и превосходное взаимодействие кораблей и самолетов увеличило и без того громадное превосходство англичан. Официально было заявлено, что они в этом бою потерь не имели. Однако такие заверения кажутся не слишком искренними, учитывая короткую дистанцию, на которой шел бой, и ярость схватки, в которой широ­ко использовались торпеды и артиллерия. Более того, исследование британских документов, проведенное 2 года спустя, показывает, что по крайней мере крейсер «Арго-нот» получил серьезные повреждения. Они говорят, что в ходе боя крейсер «получил попадание торпедами одно­временно в нос и корму. Носовая часть корабля была оторвана, он потерял весь мостик, рули и 2 винта из 4». «Аргонот» был так тяжело поврежден, что после срочно­го временного ремонта его пришлось отправить на верфи США. Этот рапорт подтверждает свидетельства моряков «Фольгоре» и «Камичиа Нера». Однако, согласно офици­альным британским документам «Аргонот» был торпе­дирован подводной лодкой 10 дней спустя. В таком случае успех следует приписать «Мочениго», которая атаковала британскую эскадру в этом районе.

В ту же ночь другой итальянский конвой, шедший на Пантеллерию, был выслежен авиаразведкой с Мальты. После полудня британские самолеты появились вновь, а вечером возле банки Керкенна конвой был освещен ра­кетами, после чего в атаку вышли торпедоносцы. Одно из 2 судов — «Велоче» — получило попадание. Миноносец «Лупо» остался, чтобы помочь ему. Но в 23.46 сам «Лупо» был внезапно атакован 4 эсминцами с Мальты. В последо­вавшей неравной схватке отважный ветеран, имевший больше стычек с англичанами, чем любой другой италь­янский корабль, погиб. Самолеты-осветители и эсминцы попытались выследить остатки конвоя, но, благодаря умелому маневрированию на отмелях, итальянцы успеш­но скрылись.

После американской высадки в Алжире Супермарина перевела основные силы флота из Ионического моря в Тирренское. Несмотря на то, что линкоры действовать не могли, предполагалось, что само их присутствие будет потенциальной угрозой для противника. 9 ноября 8-я ди­визия крейсеров перешла из Наварина в Мессину, 12 ноября линкоры «Литторио» и «Витторио Венето» ушли из Таранто в Неаполь. К ним присоединился «Рома», который иступил в строй всего несколько недель назад. Ему требовалось еще много месяцев тренировок и испы­таний, прежде чем он станет по-настоящему боеспособ­ным. Как позднее стало известно из речи Первого Лорда Адмиралтейства, присутствие этих кораблей вызвало серьезную озабоченность англичан. Им пришлось практи­чески постоянно держать свой флот в море, крейсирую­щим южнее Балеарских островов, чтобы прикрыть ли­нии снабжения Алжира. Чтобы нейтрализовать линкоры, союзники начали воздушное наступление беспрецедент­ной силы. Оно было направлено на все порты южной Италии, но в основном — против Неаполя, куда были переведены «Аттендоло» и «Больцано» для ремонта по­вреждений, полученных 13 августа.

4 декабря Неаполь подвергся сильному налету бом­бардировщиков, при котором флот понес большие по­тери. «Аттендоло» был потоплен; «Монтекукколи» и «Эугенио» — серьезно повреждены; получили попадания 4 эсминца. Одним ударом была полностью разгромлена 7-я дивизия. Налеты тяжелых бомбардировщиков показали, что существующие зенитные батареи и немногие уцелев­шие истребители не в силах отразить их. Поэтому стало ясно, что оставить линкоры в южных портах — значит обречь их на скорую гибель. Поскольку флот уже был парализован нехваткой топлива, такой риск был просто полностью бессмысленным. Поэтому 6 декабря линкоры и крейсера из Неаполя были переведены в Специю, а 3-я дивизия — из Мессины в Маддалену. В южных водах оста­лась только 8-я дивизия, находящаяся в Мессине, так как было решено иметь хоть какие-то силы на юге на случай непредвиденного развития событий. Однако в ян­варе, после того, как эти крейсера подверглись 8 нале­там и получили некоторые повреждения, и они были переведены в Таранто.

Этот перевод флота на север был больше, чем простым перемещением. Развитие военной ситуации все бо­лее ясно показывало: скорее всего, флот больше не вер­нется на южные базы. Хотя положение с топливом стало чуть-чуть лучше, существовали и другие факторы, ме­шавшие этому. Кроме того, находясь в Специи, корабли оказывались так далеко от района боевых действий, что пропадала самая возможность их эффективного использования. Поэтому такой перевод на север означал вы­ключение из войны итальянских линкоров, которые яв­лялись решающим фактором в морской и сухопутной дойне на Средиземном море. Начиная с этого времени, можно было лишь спорить, когда именно придет неот­вратимый конец.

В конце лета 1942 года была предпринята новая серия минных постановок в Сицилийском проливе, чтобы под­держать блокаду Мальты. Требовалось подновить уже по­ставленные минные поля, которые перестали быть эф­фективными, и перекрыть фарватеры возле мыса Бон и Эгадских островов. Для постановок использовались эсмин­цы и прочие корабли, хотя они были нужны для выпол­нения других задач.

Последняя из заградительных операций была прове­дена 7 ноября, хотя армада союзников находилась в рай­оне Алжира. Она косвенно привела к серьезным повреж­дениям новейшего крейсера «Аттилио Реголо». Этот ко­рабль был первым в новой серии «Capitani Romani». Он был построен и введен в строй во время войны. Когда крейсер возвращался после постановки заграждения, тор­педа с подводной лодки оторвала ему нос. Потребовалось более 6 месяцев, чтобы отремонтировать повреждения.

Теперь минные поля протянулись от мыса Бон до точ­ки в 30 милях от побережья Сицилии возле Трапани. Боль­шая часть маршрута конвоев между Сицилией и базами Оси в Тунисе была прикрыта от набегов кораблей с Маль­ты. Чтобы нейтрализовать эту угрозу с запада, было пред­ложено немедленно поставить минный барьер от Бизерты до банки Скерки. Далее этой точки глубины были слишком велики для минных постановок. Выполнение этого решении началось и конце ноября и потребовало самой напряженной работы от нескольких имевшихся эсминцев. Некоторым HI них приходилось сопровождать торговые суда, и они занимались сложными и рискован­ными минными постановками в промежутках между вы­ходами вместе с конвоями. Минный барьер длиной почти 80 миль был поставлен в исключительно короткий срок, и теперь конвои в Тунис и Бизерту были в почти полной безопасности от набегов кораблей союзников.

Однако неприятелю не потребовалось слишком много времени, чтобы установить фарватер (около 50 миль ши­риной), по которому следовали итальянские конвои. После этого на свет опять появились минные заградители типа «Уэлшмен». Они должны были на закате покидать Маль­ту или Бон, совершить переход на большой скорости, поставить минное заграждение поперек фарватера и вер­нуться в базу до рассвета, чтобы не быть замеченными итальянцами. Супермарина, отчасти случайно, сумела засечь некоторые из этих выходов, но противодейство­вать им оказалось практически невозможно. После двух с полони ной лет войны в строю осталось слишком мало тральщиков. Они были плохо приспособлены для трале­ния и открытом море, особенно в районах с затяжными штормами. Если сюда добавить вражескую авиацию, то станет ясным, почему после ряда попыток пришлось от­казаться от идеи вытралить британские мины.

Большинство заминированных неприятелем районов определялись ценой гибели кораблей, и вскоре карта Сицилийского пролива просто пестрела запретными зо­нами. Вскоре наступил тот страшный день, когда марш­рут между Эгадами и Тунисом на протяжении более 40 миль превратился в узкий коридорчик шириной чуть боль­ше мили. Только моряк может понять все сложности про­водки большого разношерстного конвоя по необвехованному фарватеру шириной 1 милю и длиной 40 миль, да еще в условиях зимних штормов, туманов, шквалов, силь­ных течений, под атаками с воздуха, с помощью неис­правных от близких разрывов компасов. Трудностям имя было легион.

Пересечение пролива теперь стало серьезной навига­ционной проблемой. Вообразите, каково это, когда над головой висят 50 «Либерейторов»! Однако, несмотря на все сложности, лишь немногие суда погибли в результа­те навигационных ошибок или не справившись с управ­лением. Это свидетельствует о высоком профессионализ­ме итальянских командиров.

Когда возникло это бутылочное горлышко, итальян­ским кораблям стало легче обходить минные поля в рай­оне мыса Бон — Эгад с востока, учитывая, что в этот период корабли с Мальты проявляли мало активности. Однако кораблям, избравшим этот маршрут, приходи­лось следовать фарватером южнее мыса Бон. Однако и он после ноябрьских минных постановок имел ширину мень­ше 3 миль, а в действительности в некоторых местах даже менее I мили. Тем не менее, этот маршрут использовал­ся, пока к февралю его не перекрыли возросшие мор­ские и воздушные силы союзников.

Даже если не каешься навигационных аспектов, во­енное положение скоро сделало проблему пересечения Сицилийского пролива неразрешимой. Узость самого про­лива и жесткая заданность двух существующих маршрутов делали невозможным уклонение от самолетов-раз­ведчиков. Они держали под своим постоянным наблюде­нием днем и ночью не только сам пролив, но и подходы к нему, и даже тирренские порты, откуда выходили кон­вои. Доставка снабжения в Тунис приобрела странный характер военной операции, проводимой под постоян­ным наблюдением противника.

В ноябре было потеряно преимущество сокращенного по сравнению с ливийским маршрута. Воздушные нале­ты противника вынудили передвинуть исходные пункты конвоев из Сицилии в Неаполь и Ливорно. Расстояние от Бриндизи до Бенгази было равно расстоянию от Ливор­но до Бизерты, а маршрут Палермо — Триполи совпадал с маршрутом Неаполь — Бизерта. Все эти маршруты на­ходились в зоне полного господства вражеской авиации, располагавшей огромным количеством самолетов. Кроме того, неприятель полностью использовал преимущества узких фарватеров, затруднявших маневрирование италь­янских кораблей. Обнаруживались и незамедлительно подвергались атакам даже самые маленькие суденышки. Особенно отличались американцы, которые бросали де­сятки бомбардировщиков против самых скромных целей. Часто жалкий лихтер подвергался атаке 40 — 50 бомбар­дировщиков.

Чтобы противостоять вражеской авиации, необходимо было такое количество истребителей, о котором не смели даже мечтать итальянские и германские ВВС. В подобных условиях ночные налеты, которые ранее считались наи­более опасными, стали меньшей из зол. Теперь конвои пытались совершать переходы только по ночам. Но тогда начали сказываться навигационные трудности, упомяну­тые выше, и малая скорость старых «корыт», которые при­шлось использовать вследствие нехватки новых судов.

Из-за нехватки места приходится опустить множество технических подробностей. Уже было сказано вполне до­статочно, чтобы показать, что в сложившихся к началу 1943 года условиях переходы Сицилийским проливом стали для итальянцев проблемой, неразрешимой даже тео­ретически. Такие переходы стали смертельной рулеткой, в которой судьбу судна определяла капризная Фортуна. Итальянские моряки называли этот маршрут «дорогой смерти». Тем не менее, все они, от адмирала до после­днего матроса, спокойно и отважно встретили новые испытания, твердо решив любой ценой помочь итало-германской армии, сражающейся в Тунисе.

 

Самопожертвование легких сил

 

Когда союзники полностью завершили развертывание сил, нацеленных на линии снабжения Туниса, каждый конвой начал подвергаться серии более или менее интен­сивных атак. Как только он выходил из порта, появлялась высокая вероятность атаки подводных лодок. При перехо­де через Тирренское море следовало ожидать новых атак подводных лодок, а налет торпедоносцев был почти не­избежен. Северо-западнее Трапани днем почти всегда на­чинались атаки американских бомбардировщиков, а но­чью существовала опасность нарваться на корабли про­тивника, вышедшие из Бона. Если конвою удавалось добраться до «коридора» в Сицилийском проливе, он мог ждать новых атак «Либерейторов», как раз когда приходилось крутиться между минными полями. Прибыв в Бизерту но­чью, корабли часто подвергались атаке британских и аме­риканских торпедоносцев. Если конвой избирал маршрут возле мыса Бон, где почти всегда приходилось двигаться ночью, возле Сицилии его могли встретить корабли с Мальты. Затем на сцене появлялись ночные торпедонос­цы, а па фарватерах ноше мыса Бон патрулировали тор­педные катера из Суса. Прибыв днем и Тунисский залив, конвой попадал под бомбы «Либерейторов».

После боя 2 декабря риск перевозки войск на транс­портах стал настолько велик, что с этого времени прак­тически все германские и итальянские солдаты перевозились в Тунис на эсминцах. Портом погрузки был выб­ран Поццуоли. Однако из-за потерь и повреждений коли­чество эсминцев совершенно не соответствовало требо­ваниям перевозок, хотя их освободили от решения иных задач. К январю 1943 года Италия имела в строю в среднем 10 эсминцев в любое время. Если учесть, что за этот период в Тунис было перевезено 51935 человек, тогда как большинство эсминцев могло принимать на борт по 300 человек, нетрудно понять, с каким напряжением работали эти корабли.

Наконец миноносцам пришлось принять на себя ос­новную тяжесть сопровождения транспортов, хотя их практически не осталось. В первом квартале 1943 года для перевозок в Тунис оставалось не более 10 миноносцев, а в один период — в конце февраля — всего 5. Уцелевшие миноносцы буквально жили в Сицилийском проливе. Учитывая неблагоприятную обстановку для проводки конвоев, эти корабли проводили в морс по 27 — 28 дней в месяц. Их командиры практически не покидали мости­ка. Экипажи даже но время коротких заходов в порт, под­вергавшийся бомбежкам, находились на боевых постах, тратя последние силы и нервы.

Десантные суда больше чем когда-либо оправдывали прозвище «морских мулов». Торпедные катера помогали в эскортировании. Охотники и тральщики отбивали все­возможные атаки. Буксиры использовались для наиболее рискованных спасательных работ. В общем, практически все малые корабли флота теперь не имели ни сна, ни отдыха. Даже новые корветы, начавшие прибывать в Си­цилию в начале 1943 года, с задач ПЛО переключились на сопровождение конвоев.

Из торговых судов теперь уцелела одна рухлядь, при­шлось бросать в топку моторные парусники и рыбачьи суденышки. Они выполняли свои обязанности скромно и тихо, но вписали много славных страниц в историю тор­гового флота. Авиация союзников безжалостно истребля­ла их. Но моряки оставались па своих постах, хотя знали, что их суда почти наперника будут потоплены во время атаки и мало кто и ч экипажа спасется. Автор помнит од­ного моряка, который пережил гибель 2 судов в Сици­лийском проливе, но спокойно согласился отправиться на третьем. Это был «Менее», груженный боеприпасами.

Когда он шел по «дороге смерти», «Либерейторы» ата­ковали его, и судно немедленно взорвалось. Когда рассе­ялся дым, на поверхности не осталось ничего — и судно, и экипаж буквально разлетелись на молекулы.

Сицилийский пролив не был «самым опасным про­ливом в мире» для англичан весной 1942 года. Он стал таким для итальянских моряков в первые 4 месяца 1943 года. Англичане тоже прошли через подобные испыта­ния, однако на их долю такое выпадало лишь иногда, на день-другой. Итальянцы ввязались в долгую жестокую битву, тянувшуюся непрерывно 4 месяца. Битва была без­надежной, и каждый следующий день обещал стать хуже предыдущего. В своей автобиографии адмирал Каннингхэм признал, что Ось прилагала «отчаянные усилия, чтобы снабжать свои силы в Тунисе». Он писал: «Меня удиви­ло, как итальянские моряки продолжают действовать, несмотря на опасности, вставшие перед ними. Они под­вергались атаками кораблей, подводных лодок и самоле­тов в течение всего перехода из Сицилии, и тот факт, что они выдерживали это, вызывает уважение».

В целом не удивительно, что Тунис не получал доста­точного количества снабжения. Третья битва конвоев была проиграна, еще не начавшись. Неожиданностью оказа­лось поведение итальянского флота в этих трагических условиях. Еще более неожиданным стало то, что снабже­ние все-таки доставлялось все эти месяцы, и в заметных объемах. Потери при этом, хотя и были тяжелыми, одна­ко оказались меньше, чем ожидалось. Готовились к го­раздо более худшему.

Не следует забывать, что, кроме всех этих проблем, продолжались трудности с топливом. Адмирал Вейхольд в феврале отмечал: «Ситуация с топливом обострилась до предела. Флот, сосредоточенный в портах южной Ита­лии для выполнения эскортных обязанностей, по несколь­ко дней ожидал прибытия топлива. Бывали дни, когда во всей Сицилии не оставалось ни единой тонны». Говорить что-либо еще о перевозках снабжения в Тунис просто излишне. Это будет просто бесчисленное повторение тра­гических историй борьбы вражеской авиации и итальян­ских кораблей. Они прорывались в Тунис с решимостью, граничащей с отчаянием.

Быстрое расширение минного барьера на западном входе в пролив привело к сокращению размеров зоны, в которой конвои могли быть атакованы вражескими ко­раблями, базирующимися в Боне. Хотя те часто патрули­ровали в море, их усилия после 2 декабря почти не при­носили результата. На другой стороне пролива легкие силы с Мальты тоже часто патрулировали в море, но по раз­ным причинам они тоже не добились успеха. Ночью 15 апреля миноносцы «Сигно» и «Кассиопея», шедшие впе­реди конвоя, обнаружили англичан и атаковали их. «Сиг­но» погиб в бою, но англичане потеряли «Пакенхэм», а его сопровождающий был поврежден.

В общем, хотя вражеские корабли из Бона и Мальты и заставили итальянцев принять некоторые меры, они не добились серьезных успехов, действуя против кораблей, идущих в Тунис, исключая бой 2 декабря. Потери Италь­янцев были вызваны действиями подводных лодок и преж­де всего авиации. Так же, как и в случае с ливийскими маршрутами снабжения, активность вражеских кораблей не смогла сорвать доставку припасов. В очередной раз ре­шающая битва разыгралась между итальянскими кораб­лями и англо-американской авиацией.

Теперь немного займемся статистикой. Как уже отме­чалось, в ноябре потерь не было. В декабре, январе и фев­рале в Тунис прибыло соответственно 58763, 69908 и 59016 тони припасов и топлива. Потери составили 23% отправленною. За эти же 3 месяца в Тунис прибыли 42000 итальянских и германских солдат. Хотя 3400 человек были «потеряны» в нуги (7.5%), большинство из них были спа­сены и доставлены в Италию.

В марте и апреле, когда мощь воздушных атак союзни­ков стала просто уничтожающей, потери грузов удвоились.

Количество доставленных припасов сократилось до 43125 тонн в марте и 29233 тонн в следующем месяце. Из 3728 тонн груза, отправленных в первые дни мая, было потеря­но 77%. Потери войск отражали те же тенденции. В марте и апреле были потеряны 12% солдат, отправленных из Ита­лии, и только 11890 человек достигли Туниса. Всего же с 12 ноября 1942 года по 13 мая 1943 года итальянский флот доставил в Тунис 294082 тонны припасов и топлива, поте­ряв 28% отправленного из Италии. Из 72616 солдат прибы­ли 67498. Из 5118 человек «потерь» многие были спасены и вернулись в Италию.

За шесть месяцев Третьей битвы конвоев 119 конвоев покинули Италию. Они 64 раза были атакованы подвод­ными лодками (33 корабля потоплены) и 164 раза — авиа­цией (71 корабль потоплен). Кроме того, мелкие корабли совершили 578 рейсов. Всего же неприятель атаковал кон­вои 228 раз, что означало активность в 2 раза выше, чем на ливийских маршрутах. Порты, обеспечивавшие снаб­жение Туниса, за это время подверглись 273 воздушным налетам, принесшим много разрушений.

Итальянские эсминцы совершили 155 переходов в Тунис и высадили 52000 человек. Некоторые из них — например, «Пигафетта» и «Да Ноли» — совершили без перерыва по 13 успешных походов. 12 итальянских эс­минцев и 11 миноносцев были потоплены в ходе опе­раций. К ним было привлечено 243 корабля различных типов, из которых 151 были грузовыми судами водоиз­мещением более 500 тонн. 242 корабля получили по­вреждения различной тяжести. Всего было потеряно по­топленными и поврежденными 485 кораблей, в том числе 167 военных. 5% из них были потоплены кораб­лями противника, 8% — подводными лодками, 13% погибли от разных причин, в том числе были затопле­ны в портах. И 67% стали жертвами авиации.

Эти сухие цифры лучше всего характеризуют несгибае­мое упорство, с которым итальянский флот вел безнадеж­ный бой. Бой, который был проигран, еще не начавшись.

Также следует отметить, что в марте 1943 года гер­манский офицер связи адмирал Вейхольд был заменен в Супермарине адмиралом Руге. Он был организатором морских путей снабжения на Балтике и вдоль француз­ского побережья и считался ведущим германским специ­алистом в этой области. Руге послали «учить» итальянцев организации доставки снабжения морем при противодей­ствии противника. Пробыв в Риме всего 2 месяца, адми­рал Руге уехал обратно в Германию, заявив, что Сици­лийский пролив — это «пылающая топка». По его мне­нию, нельзя даже сравнивать сложившуюся ситуацию с положением в северных водах, а Супермарина делала и делает все, что только можно в принципе ожидать.

20 марта, после 4 месяцев подготовки, британская 8-я армия и американская 5-я армия начали наступление на Тунисском фронте. К концу апреля войска Оси были за­гнаны в северо-восточный угол Туниса, но и этот после­дний очаг сопротивления должен был пасть со дня на день. Неприятель держал над Сицилийским проливом еще больше самолетов, чем обычно, и попытка пересечь его казалась форменным самоубийством. Тем не менее, от итальянского флота потребовали «по моральным сообра­жениям» продолжать перевозку войск в Тунис на эсмин­цах. В результате 30 апреля бесполезно погибли еще 3 эс­минца с 900 солдатами на борту.

В первых днях мая пришел приказ подготовить к 6 мая уничтожение тунисских портов. 7 мая пали Бизерта и Ту­нис, и германская 11-я армия капитулировала. Окружен­ные итальянские войска продолжали героически сражать­ся до заката 13 мая. Итальянский флот мудро решил не предпринимать серьезных попыток эвакуировать сухопут­ные силы из Туниса. В те дни сложилось такое положе­ние, что любая попытка примела бы лишь к бесполезно­му уничтожению кораблей и людей. В результате лишь немногие счастливчики сумели ускользнуть с мыса Бон под покровом ночи на катерах и прочих малых судах.