Wundefwaffe

ГЛАВА XIII

ВТОРЖЕНИЕ В СИЦИЛИЮ

 

«Пистолет», нацеленный на Сицилию

 

Когда наступление союзников в Тунисе вступило в завершающую фазу, крупные итальянские корабли уже несколько месяцев стояли неподвижно в портах север­ной Италии, но союзники желали устранить всякую уг­розу, исходящую от них. Поэтому 10 апреля «Либерейторы» совершили мощный налет на 2 крейсера, находя­щихся в Маддалене. «Триесте» получил прямые попада­ния и затонул. «Гориция» был очень тяжело поврежден, и его перевели в Специю, где он простоял в ремонте до самого перемирия. Через 9 дней настал черед линкоров в Специи. Совершенным чудом они избежали поврежде­ний во время сильнейшего налета «Либерейторов», но эсминец «Альпино» был потоплен, а военно-морская верфь — практически уничтожена. Большие разрушения имелись и в самом городе.

Эти атаки были частью большой программы, предус­матривавшей уничтожение главных итальянских портов. 13 марта аналогичному опустошительному налету под­вергся Кальяри. 13 мая он был вновь атакован 300 «Либерейторами», которые стерли с лица земли военно-мор­скую базу и уничтожили два десятка мелких кораблей, находившихся там. Трапани, Палермо, Мессина, Ливор­но (где 28 июня был потоплен крейсер «Бари») и даже мелкие южные порты получили свою долю внимания, то есть бомб. К концу мая все порты южной Италии можно было считать бесполезными, и корабли продолжали гиб­нуть один за другим. 5 июня был совершен новый ужас­ный налет на Специю. «Литторио» и «Рома» были по­вреждены, а «Витторио Венето» оказался в таком состо­янии, что его пришлось отправить в сухой док в Геную, потому что док в Специи был уничтожен.

К этому времени Гитлер наконец понял важность кон­троля над Средиземным морем для выигрыша войны Германией. Поэтому он приказал Роммелю подготовить новую операцию, намереваясь захватить западную Аф­рику через Испанию, Гибралтар и Марокко, чтобы ата­ковать англо-американский фронт с тыла. Итальянское Верховное Командование находилось в полном неведе­нии относительно этого сверхсекретного плана. План был очень смелым и хорошо продуманным, однако он не принимал в расчет возможностей вражеского противо­действия. Форсировать даже такой узкий пролив, как Гибралтарский, нельзя было, не имея контроля над мо­рем и воздухом. И в результате все чудесные планы Гит­лера так и остались прекрасными мечтами.

Падение Туниса означало поражение Оси в битве за Средиземноморье. Для Италии это означало неизбежный проигрыш войны. Оставалось лишь надеяться, что Гер­мания захочет и сможет поставить Италии достаточно вооружения, чтобы восстановить военный баланс — хотя бы частично — по отношению к постоянно усиливаю­щимся войскам противника. Однако Германия не могла оказать существенной помощи. Более того, вполне веро­ятно, что, даже существуй такая возможность, немцы не захотели бы помогать Италии. Все еще находясь в плену иллюзии «выигрыша» поймы, Гитлер считал, что Ита­лия нужна только для того, чтобы сковывать врага как можно дольше, позволяя Германии реализовать свои но­вые планы. При этом совершенно не принимались в рас­чет опустошение и потери самой Италии.

Некоторые высшие итальянские офицеры это созна­вали. Но Муссолини — по причине отсутствия стратеги­ческого чутья, неспособности понять реальную военную ситуацию и внутреннее положение страны или по поли­тическим соображениям — утверждал, что Италия мо­жет и должна сопротивляться. Поэтому нации пришлось дожидаться исхода высадки союзников в Сицилии, преж­де чем Муссолини рискнул предъявить Гитлеру что-то вроде ультиматума: «или более серьезная помощь, или мы завязываем». Это произошло на встрече Гитлера и Муссолини 19 июля в Фельтре. Отрицательные результа­ты этой встречи позволили королю поднять вопрос об устранении фашистского режима. Однако вторжение со­юзников на материковую Италию создало ряд трудно­стей политического характера. Пришлось еще подождать, и лишь 8 сентября стало возможным закончить войну, которую наиболее дальновидные люди считали безнадеж­ной уже больше 10 месяцев.

Последний акт итальянской трагедии начался в июне 1943 года. Не было никаких сомнений, что следующей целью союзников будет территория самой итальянской метрополии. Можно было гадать только на тему, где имен­но будет нанесен удар. Но «пистолет», на который так похож мыс Бон, был нацелен на Сицилию. Все принци­пы военной стратегии указывали, что именно она станет совершенно логичным следующим ходом союзников.

Когда падение Туниса стало неизбежным, Супермарина стала утверждать, что именно Сицилия будет сле­дующей целью союзников. В меморандуме с оценкой си­туации, датированном 28 марта 1943 года, Супермарина зим пила, что любая возможная атака Сардинии будет подчинена цели захвата Сицилии. В меморандуме говори­лось, что «наиболее неотложным и предпочтительным шагом для англо-американцев после захвата Туниса будет полное завоевание Средиземноморья, которого можно добиться только путем захвата Сицилийского пролива». Из этого следовало заключение: «Следующей целью со­юзников станет захват Сицилии». Супермарина предска­зывала, что таким ходом неприятель, помимо всего про­чего, «отодвинет на север оперативные базы флота, зах­ватит контроль в воздухе практически над всей Италией, изолирует Сардинию и окажет непредсказуемое мораль­ное воздействие на войска в самой Италии».

Снова возникло расхождение во взглядах между Супермариной и верховным командованием Германии и Италии. Немцы считали, что более вероятна операция против Сардинии или Корсики, тогда как командования итальянских армии и ВВС опасались только за Сардинию. Все эти штабы, даже накануне вторжения, когда множе­ство свидетельств подтвердило точку зрения флота, уп­рямо стояли на своем.

В любом случае, весной 1943 года итальянские и гер­манские войска начали укреплять угрожаемые сектора — Сицилию, Сардинию, Корсику. Для этого флоту пришлось организовать новую систему многочисленных конвоев. Для их прикрытия пришлось выделить те немногие эсминцы, которые удалось поштучно наскрести повсюду, для при­крытия линкоров, чтобы они снова могли выходить в море. Конвои на Сардинию и Корсику встретили проти­водействие одних подводных лодок, и потери оказались минимальны. Зато конвоям, идущим в Сицилию, при­шлось туго, так как после захвата Туниса союзники при­нялись за судоходство в сицилийских водах всерьез. Как обычно, большинство атак выполняли самолеты. Единственный морской бой произошел ночью 2 июня.

Конной из 2 судов, «Постумия» и «Враницци», сопро­вождал миноносец «Касторе». Их заметил самолет-раз­ведчик с Мальты. Через несколько часов британская эс­кадра вышла с Мальты, не замеченная итальянцами. В 1.41 по крайней мере 3 вражеских корабля, среди кото­рых был греческий эсминец «Василисса Ольга», открыли огонь. Используя радар, они сумели начать атаку рань­ше, чем итальянцы обнаружили их. «Касторе» отважно отбивался, но был потоплен. Была потоплена также «Враницца». Однако самопожертвование миноносца позволи­ло «Постумии» спастись.

 

Падение Пантеллерии

 

Фашистская пропаганда описывала остров Пантеллерия как крепость, ощетинившуюся орудиями, прикры­тую самолетами и располагающую большой морской ба­зой. На самом деле база на Пантеллерии была крошеч­ным портом, прилепившимся к скале, построенным еще карфагенянами. Он мог принимать только самые малень­кие корабли. «Крепость» Пантеллерия состояла из 7 бе­реговых и 15 зенитных батарей, имевших устаревшие пуш­ки и расположенных на открытых позициях. Когда в но­ябре 1942 года итальянцы осознали, что можно потерять Сицилийский пролив, они попытались укрепить оборо­ну острова. Но было сделано очень мало, и остров никак не мог выдержать мощной атаки.

Когда пал Тунис, союзники легко могли атаковать Сицилию, обойдя Пантеллерию, которая не располагала никаким атакующим потенциалом. Самым вероятным кажется то, что союзники переоценили возможности Пантеллерии и решили сначала захватить ее, а уже по­том начинать Сицилийскую операцию. Поэтому они бро­сили против острова большие силы авиации и практи­чески бессмысленно потратили целый месяц.

При атаке Пантеллерии союзники использовали ту же систему, что и Ось против Мальты. Мощные бомбежки с воздуха, морская блокада и высадка только тогда, когда возможности эффективного сопротивления будут окончательно ликвидированы. Реализовать этот план союзникам было куда легче, чем Оси. Пантеллерия была значи­тельно меньше Мальты, и воздушное превосходство было просто подавляющим. Далее, Мальта сама располагала авиацией, которая временами была слабой, однако ни­когда остров не оставался без прикрытия с воздуха. Пантеллерия, в отличие от этого, абсолютно не имела своей авиации. И никакой поддержки с воздуха гарнизон не получил, так как итало-германская авиация в сицилий­ском секторе была просто мизерной по сравнению с си­лами союзников.

Командовал базой адмирал Павези. Сухопутные силы состояли из 7000 плохо вооруженных солдат. Граждан­ское население, которое достигало примерно 10000 че­ловек, делало проблемы обороны еще более сложными, так как продовольствия не хватало, а последний транс­порт прибыл па остров в январе. Остров не имел других источников воды кроме трех маленьких колодцев. Ее при­ходилось доставлять на танкерах с Сицилии. Население обычно собирало в цистерны дождевую воду. Когда при­были подкрепления, проблемы с водой обострились еще сильнее. Исходя из всего этого, Супермарина предложи­ла правительству эвакуировать гражданское население с острова. Министерство Внутренних Дел выступило кате­горически против, так как это стало бы тяжелым мо­ральным ударом, особенно для населения Сицилии.

Атаки союзников против Пантеллерии начались 18 мая с двух налетов, выполненных сотней самолетов. Одно­временно неприятель установил морскую блокаду, днем используя самолеты, а ночью еще и корабли. Так как га­вань острова не могла принимать сколько-нибудь круп­ные корабли, доставку всех припасов пришлось возло­жить на «морских мулов» — несколько малых грузовых судов, и 3 подводные лодки. Они несколько раз сумели прорвать вражескую блокаду, используя ту или иную улов­ку. Однако 29 апреля «Фауно», возвращаясь с Пантелле­рии, был ночью потоплен 2 эсминцами.

Воздушные бомбардировки продолжались до 28 мая. Ежедневно совершалось по 3 — 4 налета, каждый сотней или более самолетов. Береговые батареи, оборонительные позиции, линии связи разрушались одна за другой. Результаты уничтожения основных жилых районов ока­зались очень серьезными, так как гражданское населе­ние, потеряв крышу над головой, не имея продуктов, собиралось на оборонительных позициях. В результате налетов пострадали дороги, что нарушило связь между узлами обороны. Дневные ремонты оказались невозмож­ны, так как истребители союзников с бреющего полета обстреливали любую замеченную цель. Поэтому рабочие команды ремонтировали дороги но ночам.

29 мая началась вторая фаза битвы. Количество нале­тов увеличилось до 6 — 7 в день, со 2 июня оно возросло до 10 — 12, а с 7 июня — до 15 — 20 налетов за день. 9 июня налеты приобрели круглосуточный характер. 29 мая неприятель, используя осветительные ракеты, начал ноч­ные налеты. Защитникам острова приходилось находить­ся на боевых постах по 24 часа в сутки. Силы защитников медленно таяли. Генерал Эйзенхауэр в своих мемуарах писал, что налеты имели целью «не позволить гарнизону спать или отдыхать». Другим результатом ночных налетов стала невозможность проводить по ночам ремонтные ра­боты, очень скоро узлы обороны оказались разобщенны­ми и больше не получали боеприпасов, продовольствия и даже воды.

Вода постепенно становилась одной из самых серьез­ных проблем. Три колодца были уничтожены при пер­вых же налетах, и единственными сохранившимися ис­точниками воды были немногие резервные цистерны, разбросанные по острову. Итальянский флот сумел про­вести из Трапани небольшой танкер «Арно», а ВВС по ночам доставляли на разгромленные аэродромы какие-то жалкие капли. Флот выслал установку для опресне­ния и очистки воды. Второй раз «Арно» форменным чу­дом прорвал ночную блокаду острова. Но после 3 дней и ночей сверхчеловеческих усилий под непрерывно пада­ющими бомбами оказалось невозможным выгрузить установку, так как порт был превращен в груду щебня. И танкер, показав невероятную отвагу, прорвался обрат­но на Сицилию.

Гражданское население спасалось в единственном ме­сте, которое оно считало безопасным от бомб — под­земных артпогребах береговых батарей и других подзем­ных военных сооружениях. Условия жизни людей, ску­чившихся на крохотных пятачках, лишенных воды и пищи, трудно даже представить. Постоянное общение с этими людьми, большинство которых составляли жен­щины и дети, терроризированные постоянными бом­бежками, голодные, мучимые жаждой, могло привести только к окончательному подрыву духа солдат. В то же время невозможно было заставить их покинуть единствен­ные имеющиеся укрытия, пытан под град бомб. В конце мая остро» покинули германские поиска —- около 1000 человек, что тоже стало деморализующим фактором. Но самым главным было отсутствие итало-германской авиа­ции в небе над островом. И гражданское население, и войска были брошены на произвол судьбы. На самом деле самолеты Оси пытались оказать хоть какую-то под­держку гарнизону, однако их перехватывали и сбивали истребители союзников раньше, чем они приближались к острову.

Морскую блокаду союзников пытались разрушить ита­льянские и германские торпедные катера. Однако, не­смотря на множество выходов, они не сумели найти про­тивника. После 1 июня эсминцы союзников каждую ночь болтались возле острова, выпуская парочку снарядов по берегу, беспокоя защитников. Береговые батареи, на ко­торых почти не осталось орудий, ничего не могли им противопоставить. Поэтому утром 8 июня появился вра­жеский крейсер и провел первый серьезный обстрел бе­рега. Через 3 дня прибыли 4 крейсера в сопровождении эсминцев, их опустошительный обстрел довершил рабо­ту бомбардировщиков. Береговые батареи отстреливались, как могли, но о серьезном сопротивлении уже нельзя было и мечтать.

5 июня неприятель предложил капитулировать, одна­ко итальянцы не дали ответа на это предложение. 9 июня предложение капитуляции повторили, но так как остров не смог ответить, возобновились круглосуточные бом­бардировки. Было сброшено такое количество бомб, что над островом поднялось колоссальное облако дыма и пыли, которое развеялось только через два дня. На фото­графиях с воздуха остров казался кусочком Луны, сплошь покрытым кратерами.

Адмирал Павези ежедневно отправлял Супермарине донесения о состоянии обороны. Уже 2 июня он трезво оценил ситуацию как абсолютно безнадежную, един­ственным вопросом было — когда именно острову придется капитулировать. К вечеру 10 июня только 2 зенит­ные батареи еще могли действовать. Они были располо­жены в горах в центре острова и никак не могли проти­водействовать высадке десанта. Телефонная связь была нарушена во многих местах, дороги стали непроходимы. Приказы приходилось посылать с пешими ординарцами. Кое-где еще сохранились небольшие запасы воды, но их и лучшем случае хватило бы на 4 дня. Многие подразде­ления уже не имели воды, и не осталось никакой надеж­ды получить ее. Войска были предельно истощены мо­рально и физически.

Вечером 10 июня адмирал Павези сообщил Суперма­рине, что остров практически исчерпал возможности дальнейшего сопротивления. Поэтому Верховное Коман­дование дало ему разрешение вступить в переговоры, чтобы кончить бессмысленное сопротивление. На рассвете: 11 июня атаки тяжелых бомбардировщиков союзников, достигли неслыханной силы, и в 9.00 адмирал Павези решил, что пришло время прекратить борьбу, так как остров теперь мог сопротивляться лишь символически. Он сообщил Супермарине, что запрашивает условия капитуляции. В это же время из Рима пришла радиограмма Муссолини, который разрешал адмиралу капитулировать «по причине нехватки воды». По мнению Муссолини, другого выхода просто не имелось. Над радиостанцией острова был поднят белый флаг, но вражеские бомбар­дировщики не могли заметить его в клубах пыли.

В 11.00 десантные корабли союзников и корабли при­крытия появились из облака пыли, витающего над мо­рем. Уцелевшие орудия сделали несколько выстрелов по десантным судам, которые держались вне зоны огня, дожидаясь, пока воздушные налеты покончат с оборо­ной острова. В 12.00 адмирал Павези по радио сообщил о капитуляции острова, и в 12.30 высадилось первое аме­риканское подразделение. Поэтому нет оснований гово­рить о высадке с боем, скорее, это была просто оккупа­ция после сдачи. Кое-где изолированные группы солдат еще несколько часов пытались оказывать сопротивление, не зная о капитуляции. Воздушные налеты прекратились только во второй половине дня из-за неразберихи в сис­теме связи союзников. Позднее командующий американ­ской авиацией генерал Спаатс принес извинения адмиралу Павези за эту ошибку.

Падение Пантеллерии было первым случаем в исто­рии, когда остров был принужден к капитуляции исклю­чительно действиями авиации. Следует отметить, что этот случай резко отличался от истории Мальты, сопротивле­ние которой стало лакомым кусочком для пропаганды союзников. Мальта никогда не оказывалась в столь отча­янном положении, как Пантеллерия в последнюю неде­лю атак союзников. И Мальта не подвергалась налетам такой силы. Далее, у Мальты были все основания сра­жаться до конца, так как всегда сохранялась надежда на облегчение в будущем. Кроме того, ни разу не удалось полностью прекратить доставку на Мальту припасов и подкреплений. Защитники Пантеллерии никогда не име­ли и тени надежды, их сопротивление заключалось в выживании во время воздушных налетов, пока союзни­ки уничтожали оборонительные сооружения острова.

С падением Пантеллерии не осталось никаких шансов у гарнизона крошечного островка Лампедуза, лежащего на полпути между Трапани и Триполи. На Лампедузе повторились история Пантеллерии, но продолжалась она горною меньше времени, так как островок был очень мил, а оборона его — слаба. Союзники начали налеты 5 нюня и успешно завершили их неделю спустя.

 

Ожидание высадки союзников

 

Ожидая высадки союзников на территории метропо­лии, Супермарина, совместно с Верховным Командова­нием, проделала огромную работу, определяя роль фло­та в обороне. Флот был совершенно парализован, хотя сейчас нехватка топлива мешала ему меньше, чем в про­шлом. Зона деятельности флота стремительно сокраща­лась, топлива требовалось значительно меньше, и про­блема потеряла остроту. Новым фактором стала нехватка эскортных кораблей, за которыми буквально охотились подводные лодки и самолеты союзников.

К середине нюня 1943 года, после 3 лет войны, толь­ко па Средиземном море было потоплено 36 итальян­ских эсминцев. Третья часть этих кораблей погибла в пер­вые 5 месяцев битвы на тунисских маршрутах. На плаву оставалось только 20 эсминцев, из которых половина ремонтировалась. Поэтому для действий в составе флота имелось всего 8 — 10 эсминцев. Однако и эти корабли выполняли те или иные задания в различных районах. Поэтому легко могло произойти, что в случае неожидан­ного выхода в море в распоряжении командующего фло­том окажется меньше 5 эсминцев. Супермарина пыталась экономить как только возможно, даже переходы крейсе­ров теперь совершались без прикрытия эсминцами. Од­нако факт оставался фактом — размеры миноносного флота совершенно не отвечали серьезности грядущих боев.

Ситуация с крейсерами была не лучше. Уже погибли 13 кораблей этого типа и осталось только 10, из которых 4 — «Гориция», «Больцано», «Монтекукколи» и «Реголо» — находились в ремонте. Поэтому флот мог распола­гать только 6 легкими крейсерами — «Аоста», «Абруцци», «Гарибальди», «Эугенио», «Кадорна» и «Сципио­не». Реальная цифра была еще меньше — 5, так как «Ка­дорна» находился в Таранто для действий в этом районе.

Из линкоров «Витторио» ремонтировался в Генуе после повреждений, полученных при налете бомбардировщи­ков 5 июня, поэтому оставались только «Литторио» и «Рома». «Рома» стал флагманским кораблем командую­щего флотом адмирала Бергамини, который сменил ад­мирала Иакино. В первых числах июня начались работы по переоснащению старых линкоров «Дориа» и «Душшо», однако требовалось по крайней мере 2 месяца, чтобы они вошли в строй. Они базировались на Таранто, и для их сопровождения не имелось ни единого эсминца, так как все эти корабли были сосредоточены в Тирренском море.

Нехватка эсминцев и отсутствие сколько-нибудь се­рьезного воздушного прикрытия также сокращало зону действий флота. Если бы он вышел в море, ВВС союзни­ков немедленно нанесли бы удар, использовав гораздо больше самолетов, чем год назад во время июньских боев. К этому времени на Средиземное море прибыла амери­канская авиация. Поэтому самым вероятным результатом становилось повреждение или даже уничтожение италь­янских кораблей еще до того, как они установят контакт с противником. Теперь нельзя было сказать, что в наибо­лее вероятных районах боев «существует опасность воз­душных атак». Авиация противника прочно захватила гос­подство над ними. Итальянские корабли, выходя в море с чисто символическим истребительным прикрытием, неизбежно нашли бы свою гибель. Но даже если предположить, что каким-то чудом они ускользнули от воздуш­ных атак и обнаружили противника, то при колоссаль­ном превосходстве флота противника итальянцы сумели бы лишь слегка потревожить его, не более.

С другой стороны, уже отмечалось, что само суще­ствование итальянских линкоров представляло огромную потенциальную угрозу для неприятеля. В мемуарах гене­рала Эйзенхауэра отражено то беспокойство, которое испытывали союзники до самого последнего дня войны. Они принимали множество мер предосторожности. Пер­вый Лорд Адмиралтейства В.А. Александер в своем выс­туплении по радио заявил: «Потенциальная угроза этих кораблей, даже находившихся в своих базах, вынуждала нас держать линкоры и авианосцы для обеспечения бе­зопасности наших конвоев». Теперь линкоры остались единственным военным потенциалом «in being», кото­рым располагала Италия. Высшие интересы нации не позволяли бессмысленно погубить их по соображениям престижа или уступив пропагандистской трескотне. Их следовало сохранять как можно дольше, используя толь­ко наверняка. Было совершенно очевидно, что следую­щая битва станет последней для итальянского флота. По­этому Супермарина с согласия Верховного Командова­ния решила бросить флот в бой только в момент оконча­тельной национальной катастрофы, если будет решено завершить борьбу героическим самопожертвованием во имя спасения чести нации и флота. Насколько мудрым оказалось это трагическое решение и как хорошо оно послужило подлинным интересам нации, показали со­бытия во время перемирия и последующих лет.

Однако следует подчеркнуть, что принятое решение отнюдь не означало полной бездеятельности флота. При благоприятных условиях он мог вступить в бой во время высадки противника в Сардинии. При атаке Сицилии такой возможности не существовало даже при самых оп­тимистических оценках, ведь линкорам требовалось не меньше 24 часов, чтобы прибыть туда из Специи. Если бы высадка противника произошла в Апулии, базирую­щиеся в Таранто «Дориа» и «Дуилио» могли бы риск­нуть, попытавшись любой ценой добраться до плацдар­ма на близлежащем побережье.

Мот при таких мрачных взглядах на будущее флот и ждал неотвратимого наступления союзников. Но, несмотря на все это, боевой дух флота оставался высоким, так же как и желание отдать все в борьбе против могучего противни­ка и вынудить его топтаться на месте как можно дольше.

За несколько месяцев до этого были поставлены мин­ные заграждения между Бизертой и банкой Скерки, и начались работы по установке противодесантных мин­ных полей на тех участках побережья метрополии, где можно было ожидать высадки противника. Все очевиднее становилось что удар будет направлен на Сицилию. Супермарина крайне резко подчеркивала это, но Верхов­ное Командование Германии и Италии начало осозна­вать опасность угрозы лишь в конце июня. До этого вре­мени они пребывали в заблуждении, что более вероятна операция против Сардинии.

Тем временем, подготовка союзников шла быстрыми темпами. В конце июня Супермарина считала, что союз­ники подготовили более 500 десантных судов всех типов; 10 дивизий по 10000 человек каждая; 700 — 800 танков и бронемашин; 5000 — 6000 грузовиков и все необходимые припасы.

1 июля союзники начали яростные воздушные налеты на порты и аэродромы Сицилии. Их атаки сумели нейт­рализовать большую часть объектов армии и флота и па­рализовать гражданское население. 6 июля Супермарина решила, что неприятель «уже начал выполнять подгото­вительную фазу атаки Сицилии». Однако с 6 июля до самого начала высадки союзников Супермарина остава­лась в полном неведении относительно происходящего, так как к этому времени были уничтожены все самоле­ты-разведчики.

Тем не менее, опираясь на ряд косвенных признаков и метод дедукции, Супермарина 8 июля сумела предуп­редить Верховное Командование Оси, что «одним из рай­онов, выбранных для высадки, будет зона Ликата — Гела». На следующий день такое же предупреждение было сде­лано относительно района Сиракуз. Однако немцы счи­тали, что высадка произойдет в западной Сицилии. Поэтому танковая дивизия «Герман Геринг», главная удар­ная сила обороняющихся, дислоцировалась в центре ос­трова фронтом на запад. Это было крупное подразделе­ние, ему требовалось почти 3 дня на передислокацию.

Поэтому в день высадки она не могла нанести удар все­ми силами.

10 июля союзники высадили 3 британские дивизии на пляжах Аволы в 30 километрах южнее Сиракуз. Они нача­ли наступление на север. 2 американские дивизии высади­лись в районе Ликата — Гела и начали двигаться на север к Палермо. Между двумя главными плацдармами распола­гался третий — маленький. Высадка была произведена возле мыса Пассеро, чтобы создать взлетную полосу для истре­бителей. В операции приняли участие 2775 британских и американских кораблей. Силы прикрытия состояли из 6 линкоров, 7 авианосцев, 2 линейных крейсеров, десятка крейсеров, сотни эсминцев и огромного количества мел­ких кораблей(Вообще-то силы союзников состояли из: 6 линкоров, 2 авианос­цев, 15 крейсеров, 4 крейсеров ПВО, 3 мониторов, 128 эсминцев, 36 эскортных кораблей, 42 тральщиков, 26 подводных лодок, 744 транс­портов и 243 катеров. А. Б.). Эти корабли входили в 3 оперативных со­единения, крейсировавших возле Аволы, южнее Гелы и западнее Сицилии, чтобы отразить любое нападение про­тивника, пока не стабилизируется сухопутный фронт. В бой были также брошены более 4000 самолетов.

Десантные силы при полном господстве союзников на море практически не встретили сопротивления со сто­роны сил Оси. Итало-германские ВВС использовали свои скудные ресурсы непосредственно в районах высадок. Подводные лодки Оси не сумели преодолеть мощную противолодочную оборону союзников. Торпедные катера могли действовать только по ночам, но на это время круп­ные корабли союзников отходили дальше в море.

 

Падение Сиракуз и Аугусты

 

Несмотря на заявления вражеской пропаганды, союз­ники не высаживались в Сиракузах и Аугусте. Высадки были произведены в районе Авола — Кассибиле, более чем в 40 километрах южнее Аугусты. Морская база не капитулировала, а была захвачена с боем, после того как береговой состав оказал то сопротивление, которое было возможно.

Территория «крепости» Аугуста — Сиракузы представ­ляла собой береговую полосу длиной около 35 километ­ров и шириной около 7 километров. Так как это была военно-морская база, за отражение атак с моря отвечал флот. База имела 6 береговых батарей крупного и средне­го калибра, а также 15 батарей 76-мм зениток. Расчеты были хорошо обучены, однако орудия имели большой износ.

В этой войне ни на одном из театров не было предпри­нято попытки высадки в крупном порту или базе, так как, по общему мнению, нельзя было провести высадку на хорошо защищенном побережье. И уж совершенно нере­альной выглядела высадка прямо на военно-морской базе. Однако появление авиации и новых видов оружия позво­лило быстро приближаться к портам и атаковать их с суши после высадки неподалеку. Так произошло с Сингапуром, который имел развитую систему обороны, однако пал после атаки японцев со стороны полуострова. То же слу­чилось с Каттаро, Саламином, Севастополем, Тобруком, Ораном, Алжиром, Бизертой и Тулоном. Неаполь, Шер­бур, Брест и другие порты были захвачены таким же об­разом. Поэтому, хотя укрепления Аугусты могли отразить любую атаку с моря, флот беспокоился, сможет ли армия оборонять подходы к базе с суши. Оборонительный пери­метр всей зоны составлял около 100 километров, для обороны которых в начале июля армия имела всего 2000 человек из тыловых подразделений. Этих солдат разбросали по сотне укрепленных точек, где были установлены всего несколько пулеметов. Вдобавок на сухопутном фронте почти не было артиллерии.

Армия, со своей стороны, смотрела на эти силы мес­тной обороны лишь как на средство, способное только немного задержать продвижение союзников. Непосред­ственную оборону района должен был взять на себя XVI корпус, дислоцированный на острове. Адмирал Леонар­ди, старший морской офицер района, совершенно не отвечал перед Супермариной за оборону с суши. Вместо этого он был напрямую подчинен командующему воору­женными силами на Сицилии генералу Куццони. Крайне озабоченный слабостью сухопутной обороны, адмирал не раз повторял, что командование сухопутной оборо­ной следует передать армейскому генералу, предоставив ему, Леонарди, отвечать за оборону базы с моря. Ответа на его рапорты не последовало.

В течение нескольких дней воздушная разведка не мог­ла добыть никаких сведений о приготовлениях неприя­теля. Но 9 июля в 18.33 Супермарина сообщила, что гер­манский самолет в 16.30 заметил возле Мальты идущие на север вражеские корабли и десантные суда. Это доне­сение подтверждало предположения Супермарины, что начинается вторжение на Сицилию. Супермарина немед­ленно отправила приказ подводным лодкам и торпед­ным катерам, базирующимся в Сицилии, как итальян­ским, так и германским, начать атаки. Итальянские ка­тера не смогли выйти из Трапани из-за плохой погоды. Германские катера вышли из Порто Эмпедокле, однако ночью возле Ликаты были отогнаны сильным вражес­ким охранением.

В 22.00 оборонительный периметр вокруг Аугусты и Сиракуз подвергся налету с воздуха. Адмирала Леонарди поразила новость, что зенитные батареи сбили не мень­ше 10 самолетов. Он заподозрил, что неприятель выса­живает коммандос с планеров, и приказал обследовать «сбитые» самолеты. Это действительно оказались плане­ры. Пока Леонарди безуспешно пытался вызвать по ра­дио штаб XVI корпуса, коммандос спустились в район Мурро ди Порко и атаковали артиллерийские позиции. Хотя батареи были отлично защищены, у адмирала в Аугусте имелись всего 5 рот моряков. Все находившиеся в Сиракузах мужчины уже получили оружие, поэтому Леонарди ничем не мог усилить оборону батарей.

Связь с Сиракузами была потеряна в полночь. Больше адмирал не получал никаких известий о происходящем там. Тем не менее, он знал, что неприятель захватил мост над Анапо и продвигается к городу. Поэтому адмирал немедленно двинул туда роту территориального резерва из Сиракуз и 2 роты моряков из Аугусты. Они сумели отбросить англичан обратно к Анапо. Бои на артиллерий­ских позициях в южном секторе стали еще более ожесто­ченными, и к рассвету неприятель сумел просочиться через оборонительный периметр самой южной батареи.

На рассвете началась главная высадка с кораблей на побережье между Аволой и Кассибиле, в 30 километ­рах южнее Сиракуз. Вскоре первые подразделения бри­танской 8-й армии были на берегу. Адмирал Леонарди отправил туда свой последний резерв — 2 пехотные роты из Аугусты — и послал курьеров в штаб XVI кор­пуса с требованием как можно скорее прислать под­крепления. В начале дня моряки и солдаты, отогнав­шие вражеских коммандос к Анапо, попытались захва­тить мост через реку. Однако атакующие попали под перекрестный огонь автоматического оружия и были практически уничтожены.

В первые утренние часы 400 германских моряков, на­ходившихся в Аугусте, внезапно, без всякого предупреж­дения, уничтожили свое имущество и начали отход из города на север, забирая с собой всех встреченных гер­манских и итальянских солдат. Это отступление означало, что в Аугусте остаются только моряки 3 рот берегового экипажа и обслуживающий персонал базы.

Ситуация не изменилась во второй половине дня. Ад­мирал все еще пытался добиться посылки подкреплений. Войска XVI корпуса пытались оказать помощь, но были остановлены англичанами на подступах к Аугусте. Они не смогли пробиться к берегу и принять участие в боях с британскими войсками, двигающимися из Аволы.

Во второй половине дня в первый раз показались вра­жеские корабли, которые рискнули выйти из-под при­крытия мыса Мурро ди Порко. Батареи мыса Сайта Пана­гия немедленно открыли огонь, заставив корабли непри­ятеля снова укрыться за мысом. Южные батареи в районе Мурро ди Порко все еще отважно отбивали вражеские атаки, однако были в конце концов захвачены.

В 17.00 сильные британские танковые колонны двину­лись из Аволы на север. У Леонарди просто не было войск, чтобы остановить их. В этот момент адмирал располагал всего несколькими сотнями моряков. Британские части пересекли Сиракузы, окружили батареи мыса Сайта Па­нагия и в 19.00 появились возле рейда Аугусты. Адмирал был вынужден приказать уничтожить нефтехранилище и радиостанцию, расположенные в этом районе.

Около 20.00 эти сооружения были взорваны, и появи­лась маленькая группа немецких танков. Первые подкреп­ления прибыли через 22 часа после начала британской атаки. Тем временем англичане приостановили свое на­ступление и обратили внимание на батареи мыса Сайта Панагия. Батареи упорно сопротивлялись до рассвета, но в конце концов были захвачены.

Утром 11 июля германские танки вошли в соприкос­новение с британскими и были отброшены. Адмиралу пришлось перенести командный пункт из Мелилли, где теперь проходила линия фронта, в Вилласмундо, возле командного пункта германского танкового подразделе­ния. После этого адмирал окончательно потерял связь с Аугустой. Командующий береговыми батареями, опаса­ясь их захвата противником и не имея никаких приказа­ний, по собственной инициативе в 10.00 приказал унич­тожить орудия.

Во второй половине дня моряки были переведены для обороны большой шоссейной развязки севернее города, так как она контролировала дороги большого района. Британские танковые части, возможно, переоценив силы обороняющихся, возобновили наступление только 12 июля после полудня. Эта задержка может объясняться жестокими боями, которые вел левый фланг англичан с частями XVI корпуса. Положение в Аугусте оставалось неизменным 36 часов, однако за это время защитники города не получили новых подкреплений.

Утром 12 июля оказалось, что 2 орудия зенитной ба­тареи на мысе Санта Кроче можно ввести в строй. Рабо­ты завершились как раз вовремя — на рейд Аугусты во­шел британский эсминец. Обе зенитки открыли огонь, и эсминец ушел в море. Вскоре появились 2 вражеских крей­сера и долгое время обстреливали батарею, чтобы пода­вить эти 2 орудия.

Прошло почти 3 дня, в течение которых военно-мор­скую базу обороняла горстка солдат и моряков и несколь­ко германских танков. Но после полудня 12 июля англи­чане начали решительное наступление. 3 сильных десантных соединения появились на рейде. Одно направилось к мысу Санта Кроче; второе — к полуострову, где нахо­дился город Аугуста; третье — к аэропорту. Эту третью группу истратили примерно 150 летчиков, которые сорвали попытку высадки. Два других соединения, однако, преуспели и высадили десант на мысе Санта Кроче и в самом городе. Они попытались продолжить наступление на север, но на дорожной развязке были встречены моряками и отброшены назад с большими потерями.

Пока шли эти бои, сильное британское танковое со­единение вынудило отойти германские танки, захватило аэропорт и попыталось соединиться с войсками, выса­женными в городе. Встретив сильное сопротивление моряков, поддержанных германскими танками, наступление англичан захлебнулось.

Утром 13 июля англичане возобновили наступление,» и германские танки оставили аэропорт, на сей раз окончательно. Адмирал Леонарди, который получил легкое! ранение, приказал своему начальнику штаба добраться до Мессины, связь с которой была потеряна 2 дня назад, и сообщить о событиях на юге. Сам адмирал вернулся на фронт в Бруколи, чтобы разделить участь своих бойцов. На следующую ночь — 14 июля — последнее сопротивле­ние было подавлено. Адмирал попал в плен.

Все эти события описаны так подробно для того, что­бы показать роль, которую сыграли итальянские моряки в боях на суше во время вторжения союзников 9 — 14 июля. Что касается флота, его не застали врасплох и не­готовым. Высадки были произведены не в зоне обороны военно-морской базы, а в 20 километрах южнее. Ее обо­шли с суши. Выделенные для защиты базы войска были перехвачены противником на марше и на место не при­были. Поэтому они не сумели оказать той поддержки лич­ному составу базы, на которой основывался весь план обороны. Сама база не сдалась, а была захвачена лишь после 4 дней боев. Оборону вели в основном моряки, превращенные в пехоту под командой адмирала, превра­тившегося в генерала.

 

Действия на море

 

Планами обороны Сицилии предполагалось, что под­водные лодки и торпедные катера сорвут действия де­сантных соединений и перережут линии снабжения плац­дармов. Все корабли отважно сражались, так же как и специальные штурмовые подразделения, которые дей­ствовали не столь открыто, но зато в очень многих райо­нах. К этому времени уцелело не так уж много итальян­ских подводных лодок. После 3 лет войны на Средизем­ном море осталось около 40 единиц, не считая тех, кото­рые имели специальные задания. Из этого количества не менее полонимы ремонтировались. Для обороны Сици­лии было возможно привлечь не больше 12 лодок, так как нельзя было отвлекать остальные от выполнения за­даний в Эгейском и Тирренском морях. Но и эта дюжина после начала вторжения быстро сократилась вдвое из-за потерь и повреждений, полученных в ходе операций.

С немецкими субмаринами дела обстояли столь же скверно. В среднем в строю находились всего 3 — 4 лодки, и они действовали только в западном Средиземноморье (К моменту подписания перемирия из 53 германских подводных лодок, переведенных на Средиземное море, 38 были потоплены.). Англичане тоже понесли тяжелые потери в подводной войне, особенно после ввода в строй новых итальянских корветов и охотников, построенных во второй половине 1942 года. Только за последний год войны англичане по­теряли на Средиземном море 15 подводных лодок.

Ситуация с большими (Ms) и малыми (Mas) торпед­ными катерами была такой же плачевной. Только за два с половиной месяца перед Сицилийской кампанией было потоплено 18 кораблей этого класса. Все они, кроме од­ного, были уничтожены вражеской авиацией. Часть уце­левших нельзя было отвлекать из других районов, где они выполняли совершенно необходимые обязанности, ко­торые нельзя было возложить на корабли других классов. Более того, после трех лет военной службы, когда кате­рам приходилось выполнять много трудных заданий — часто таких, для которых они совсем не предназнача­лись, — они оказались сильно изношены и практически не могли больше использоваться для наступательных опе­раций. Спешно выведя из ремонта и перебросив из дру­гих районов, удалось наскрести 6 — 8 катеров для дей­ствий в Сицилийских водах, а временами и это количе­ство сокращалось. Германские торпедные катера находи­лись точно в таком же положении.

Действия итальянских торпедных катеров были интен­сивными и смелыми. Ими командовали самые способ­ные и преданные офицеры, под общим руководством капитана 1 ранга Мимбелли, прославившегося во время Критской кампании как командир миноносца «Лупо». Эти катера, действуя почти каждую ночь у берегов восточной Сицилии, почти не встречали вражеские крупные корабли, так как англичане держали их вблизи берега толь­ко днем. Зато итальянские катера часто сталкивались с британскими и американскими катерами и несли боль­шие потери в людях и кораблях во время яростных сты­чек на дистанции пистолетного выстрела.

15 августа Ms-31 и -73, возвращаясь с ночного патру­лирования возле Сиракуз, в 5.00 возле мыса Спартивенто неожиданно заметили 2 британских эсминца. Несмот­ря на сильнейший огонь, которым их встретил против­ник, катера вышли в атаку, и Ms-31 попал торпедой в один из эсминцев, который немедленно прекратил стре­лять. Второй британский корабль бросился на помощь товарищу, и итальянские катера ускользнули, не полу­чив ни единого попадания.

Большое количество противолодочных кораблей, ко­торое англичане задействовали в операции, представля­ло смертельную угрозу итальянским подводным лодкам. Для подводной лодки, выходящей в атаку, шансы быть обнаруженной составляли 9 из 10, а после обнаружения вероятность гибели достигала 99 из 100. Тем не менее, эти опасности не остановили итальянских подводников. Они бросились в бой, готовые погибнуть, и в первые 3 дня возле восточного побережья Сицилии были потоп­лены 4 наши подводные лодки.

Мы уже рассмотрели причины, по которым итальян­скому флоту не следовало пытаться перехватить вражес­кие десантные соединения южнее Сицилии. Но даже если бы этих причин не было, информация о передвижениях противника сильно запоздала, что помешало бы флоту вовремя вступить в бой. Даже если бы корабли находи­лись в готовности к немедленному выходу в море при первой тревоге (9 июля около 19.00), они бы не достигли района Аугусты ранее утра 11 июля. Но к этому времени высадка на берег уже завершилась. Существовала еще одна причина, по которой флоту не следовало участвовать в операции. Кораблям пришлось бы проходить через Мессинский пролив. Эту узкую горловину накрепко закупо­рила авиация союзников, и итальянская авиация была бессильна что-либо сделать.

Тем не менее, Супермарина изучала возможности про­ведения рейда легких сил против кораблей союзников, базирующихся в только что захваченном Палермо. По­скольку количество имеющихся кораблей было ограни­ченным, для набега было решено использовать 2 крейсе­ра без всякого сопровождения — кораблями и самолета­ми. Помимо обычных трудностей обеспечения прикры­тия с воздуха, было решено отказаться от него с целью сохранения повышенной секретности. Корабли должны были прибыть к Палермо с первыми лучами солнца и отойти к итальянскому побережью прежде, чем неприя­тель сумеет отреагировать. Ключевым фактором рейда было требование полной неожиданности. Поэтому Су­пермарина приказала выполнять операцию, только если крейсера сумеют прибыть к цели необнаруженными. На самом же деле, операцию предполагалось провести из чисто моральных соображений, так как при самом бла­гоприятном исходе набег 2 крейсеров не мог серьезно повлиять на ход Сицилийской кампании.

«Эугенио ди Савойя» и «Монтекукколи» под коман­дованием адмирала Олива вышли из Специи вечером 4 августа. Пройдя к западу от Корсики, они прибыли в Маддалену утром 5 августа. Вечером крейсера снова выш­ли в море, до сих пор не замеченные неприятелем. Одна­ко в 4.28, когда крейсера проходили мимо острова Устика, уже захваченного американцами, они заметили в тем­ноте силуэты 3 неизвестных кораблей. Итальянские крей­сера открыли огонь. Хотя один из вражеских кораблей загорелся, стрельба переполошила все кругом. Перехва­ченные радиограммы убедили адмирала Оливу, что его корабли обнаружены радаром противника. До прибытия к Палермо оставалось еще полтора часа, и за это время союзники наверняка успели бы подготовиться к встрече. Так как элемент неожиданности был потерян, адмирал решил отменить набег. Крейсера повернули к Неаполю, а потом в Специю. Возле острова Тускани они были ата­кованы вражеской авиацией, но сумели отбиться и но­чью 7 августа благополучно прибыли в базу.

Хотя набег не принес результатов, план операции, разработанный Супермариной на основе точного знания образа действий воздушной разведки союзников, срабо­тал отлично. Поэтому Супермарина, не дожидаясь воз­вращения этих крейсеров, приказала повторить набег крейсерам «Гарибальди» и «Аоста» под командой адми­рала Фиораванцо. Они покинули Геную вечером 6 авгус­та и после дневной стоянки в Маддалене вечером напра­вились к Палермо. Но на этот раз авиаразведка союзни­ков засекла ночные переходы крейсеров. После войны стало известно, что 2 американских крейсера и 2 эсмин­ца были немедленно отправлены из Палермо на пере­хват итальянских кораблей. Между 2.00 и 3.00 адмирал Фиораванцо получил донесение от германского самоле­та, оснащенного радаром, что он заметил 3 «больших корабля» возле Палермо и конвой возле мыса Сан Вито. Из этой информации адмирал сделал вывод, что непри­ятель извещен и настороже. Более того, густой туман ог­раничил видимость, плюс машины «Гарибальди» нача­ли барахлить. По этим причинам адмирал Фиораванцо решил, что ситуация больше не отвечает требованиям внезапного набега, и приказал крейсерам возвращаться в базу. Британская подводная лодка выпустила по ним 4 торпеды, когда они подходили к Генуе. Крейсера уцеле­ли, но эсминец «Джиоберти», вышедший им навстречу, получил попадание и затонул.

 

Сицилийский Дюнкерк

 

Тем временем обстановка на суше складывалась не в пользу защитников острова. Через 2 недели после вы­садки стало ясно, что вскоре неприятель захватит весь остров. Кроме того, расширилась зона стратегического контроля союзников. Теперь они имели такое превос­ходство на море и в воздухе в южной части Тирренского и Ионического морей, что итальянский флот оказался вынужден отвести свои «фронтовые» единицы в менее уязвимые базы. Сухопутные силы союзников захватыва­ли сицилийские порты один за другим, и торпедные катера англичан и американцев уже начали по ночам действовать в Мессинском проливе. Любой итальянский корабль, проходящий эту узость, и без того подвергал­ся смертельному риску при атаках подводных лодок и самолетов, и вот новая напасть. Поэтому стало необхо­димо реорганизовать командные структуры флота, так как он оказался окончательно разделен между Тиррен­ским и Ионическим театром. Существующее разделение кораблей позволяло решать большинство задач, и тре­бовалось перевести лишь несколько единиц. Самым важ­ным переходом была переброска крейсера «Сципионе» из Специи и Таранто, так как он должен был произво­дить минные постановки в Ионическом море. Он совер­шал переход без сопровождения, форсировав Мессинский пролив ночью 17 июля. В 2.04 крейсер был атакован 4 торпедными катерами союзников. Метким огнем он потопил 2 из них, поджег третий и вынудил четвертый бежать.

Однако попытки форсировать Мессинский пролив привели к гибели 2 новых подводных лодок, которые совсем недавно вошли в строй. Жертвами стали «Ремо» и «Ромоло», новые большие лодки с большим радиусом действия и повышенной автономностью. Они были пост­роены для действий в океане и использования в качестве транспортов, так как могли брать до 200 тонн грузов. Ночью 15 июля во время перехода из Ионического моря в Тирренское «Ремо» была торпедирована и потоплена британской подводной лодкой возле южного входа в про­лив. Через 3 дня бомбардировщики союзников потопили в том же районе «Ромоло».

Как только союзники получили возможность исполь­зовать аэродромы Сицилии, сразу же стало невозможно доставлять снабжение на остров кораблями крупнее ры­бачьего баркаса. Несколько попыток завершились беспо­лезной гибелью судов снабжения. По этой причине в Мессинском проливе было сосредоточено большое ко­личество мелких вспомогательных суденышек. Они рабо­тали челноками между Калабрией и северо-восточной Сицилией. Конечно, эти корабли подвергались постоян­ным атакам авиации союзников.

3 августа, когда сопротивление итало-германских войск на равнине Катании было сломлено, британская 8-я ар­мия и американская 5-я армия приготовились начать пос­леднее совместное наступление на Мессину. Войска Оси больше не могли удерживать остров. Поэтому в тот же день началась эвакуация Сицилии. Союзники прилагали все усилия, чтобы сорвать эвакуацию, но мелкие италь­янские корабли при помощи нескольких германских сде­лали все возможное и невозможное, чтобы перевезти как можно больше солдат и техники в Калабрию. Действуя под адским градом бомб, сыплющихся круглые сутки, моряки этих крошечных суденышек вписали новую ге­роическую страницу в историю итальянского флота. Кор­пуса катеров были изрешечены осколками и пулями, ство­лы пулеметов раскалялись от непрерывной стрельбы, моторы лишь каким-то чудом продолжали работать. Эки­пажи шли на любой риск и действовали на пределе чело­веческих возможностей. Учитывая количество совершен­ных рейсов и интенсивность воздушных атак, работу ита­льянских моряков можно оценить более высоко, чем бри­танскую эвакуацию Дюнкерка. Небольшая протяженность зоны эвакуации и колоссальная мощь авиации союзни­ков увеличивали опасность операции до неслыханных масштабов.

Героями этой страницы истории итальянского флота стали простые моряки под командой зеленых офицери­ков и поседелых унтеров. Зона эвакуации превратилась в настоящий ад, и каждый экипаж был вынужден дей­ствовать на свой страх и риск, полагаясь лишь на свои умение и отвагу. Рейсы продолжались до самого конца. 16 августа англичане ворвались в Мессину. Порт повергся ожесточенной бомбардировке, все сооружения и обору­дование были взорваны итальянцами, однако отважные суденышки до последнего вывозили итальянских и гер­манских солдат, уцелевших в последнем бою на острове.

Вряд ли кто-то сумеет сказать, сколько рейсов было совершено во время эвакуации. Какой-то ориентир мо­жет дать тот факт, что за несколько дней в Калабрию было вывезено более 70000 германских и итальянских солдат и огромное количество припасов, включая 10000 автомобилей и 17000 тонн боеприпасов.

В ходе эвакуации были потеряны 15 десантных барж, 6 тральщиков и большое количество мелких кораблей. Прак­тически все они стали жертвами воздушных атак. Ни один корабль, участвовавший в операции, не сумел избежать повреждений под стальным ливнем, хлещущим с небес.