Wundefwaffe

ГЛАВА IX

ВТОРАЯ БИТВА КОНВОЕВ

 

 

Топливная трагедия

 

Перед тем, как приступить к описанию событий лета 1942 года, следует на минуту остановиться на топлив­ной проблеме, серьезность которой с лета 1941 года се­рьезно возросла. Она сильно ударила по действиям итальянского флота. Читатель должен вспомнить, что перед войной флот планировал ежемесячный расход на уровне 200000 тонн. Это обеспечивало полную свободу действий на море. Однако новые поступления были ми­зерными, и ограничения, которые быстро возрастали, вынудили флот сократить эту цифру вдвое. Поэтому на переговорах с Германией фигурировали поставки 100000 тонн в месяц, чтобы пополнить истощенные к концу лета 1941 года итальянские запасы. На самом же деле, несмотря на соглашение с Германией и продолжающе­еся давление Супермарины, поставки топлива всегда были меньше необходимого минимума. А частенько — значительно меньше. Немцы позволяли этому тянуться и дальше, хотя теперь знали, что итальянский флот пол­ностью зависит от их поставок топлива и что срыв по­ставок или даже небольшая задержка ограничивают воз­можности его действий.

На поставки топлива влиял сложный комплекс при­чин. События на русском фронте; бомбежки нефтяных скважин; требования германских вооруженных сил; на­рушения железнодорожных линий между Италией и Ру­мынией; нехватка цистерн... Но самой главной причиной была скупость германских чиновников, отвечавших за распределение запасов нефти. Германские верха состоя­ли из сухопутных стратегов, занятых проблемами рус­ского фронта и не понимавших важности морских дей­ствий на Средиземноморье для ведения войны в целом. Находившиеся ниже на иерархической лестнице регио­нальные командиры еще меньше сознавали жизненную важность таких поставок. Поэтому, когда итальянцы тре­бовали сто тысяч тонн, Берлин выделял семьдесят, а в результате прибывали только пятьдесят.

Скудость поставок усугублялась их нерегулярностью. Задержки были совершенно непредсказуемы. В результа­те Супермарина не могла вести планирование, исходя из названной даты прибытия, и была вынуждена действо­вать наугад, что еще больше осложняло действия. Не раз и не два выходило так, что груз топлива задерживался, и это в большей или меньшей степени парализовало дея­тельность флота. Естественно, такая полная неопределен­ность отражалась на оперативном планировании и харак­тере принимаемых решений.

Наконец, необходимо помнить, что мало иметь в своем распоряжении определенное количество топли­ва. Топливо следует распределить по портам, обеспе­чивающим проведение операций, и каждый порт дол­жен иметь количество, необходимое для действий ко­раблей, базирующихся в нем. Итальянский флот имел несколько сотен нефтехранилищ, распределенных по 32 портам. Однако в период самой острой нехватки топ­лива его запасы были распределены крайне неравно­мерно. В результате иногда приходилось переводить ко­рабли в другой порт только для того, чтобы они полу­чили возможность заправиться. В противном случае приходилось перевозить топливо, рискуя потерять танкер, во время таких перевозок.

Несмотря на соглашение с Германией, подписанное в Мерано, итальянский флот получил только 38810 тонн нефти во втором квартале 1941 года. Поэтому пришлось вве­сти новые ограничения на передвижения кораблей. В пер­вом квартале расход топлива составил 348230 тонн, во втором он был сокращен до 279327 тонн, а в третьем — до 266865 тонн. Последняя цифра означала месячный рас­ход менее 90000 тонн. Сокращать дальше было просто некуда — разве что вообще прекратив деятельность фло­та. Несмотря на все требования, летом поступило только 64703 тонны нефти, а тем временем кончились даже до­военные запасы. В результате сокращения запасов топли­ва действия флота почти на 2 месяца, начиная с конца сентября, практически остановились. Это сказалось во время Первой битвы конвоев, когда флоту особенно тре­бовалась полная свобода действий.

К середине октября ситуация стала настолько серьез­ной, что адмирал Вейхольд, германский офицер связи при Супермарине, 23 октября отправил в Берлин про­странный рапорт, где среди всего прочего говорил:

 

«Итальянский флот получил из Германии 201000 топ­лива, что составило менее половины согласованной в Мерано цифры 410000 тонн. В нефтехранилищах итальянского флота осталось лишь 20000 — 30000 тонн. Средний месячный расход не может быть менее 100000 тонн; иначе это роковым образом скажется на ходе операций. Проблема топлива стала оперативной проблемой, если говорить о ведении войны».

 

Адмирал Вейхольд завершал свое донесение в Берлин следующими тяжелыми словами: «Наступил последний возможный момент для вмешательства... Следует найти решение. Я знаю положение итальянских вооруженных сил, и это вынудило меня писать столь серьезно. Этот рапорт следует считать последним предупреждением». Следует помнить, что, хотя 23 октября имелось 30000 тонн нефти, сотни цистерн в каждых двух портах из трех стояли пустыми. Сохранившихся запасов хватило бы толь­ко для заправки кораблей Линейного Флота.

Усилия Супермарины и Вейхольда плюс прямые пе­реговоры в Риме между командованием флота и герман­ским министром ресурсов доктором Клодиусом принес­ли некоторые результаты. Поступившее к концу ноября топливо помогло частично преодолеть трудности. Это топ­ливо позволило флоту предпринять ряд операций, кото­рые принесли победу в Первой битве конвоев. Однако положение улучшилось лишь временно и ненамного. В чет­вертом квартале 1941 года поступило 150361 тонна топ­лива. Это составляло половину необходимого минимума. Поэтому проблема топлива висела, как топор, над все­ми действиями итальянского флота. Трудности усугубля­лись тем, что начался новый период перебоев в постав­ках. В первом квартале 1942 года поступило лишь 126634 тонны топлива. Поэтому флоту приходилось все больше и больше ограничивать свои действия. Следует отметить, что именно нехватка топлива помешала в полной мере использовать господство на море, захваченное в начале 1942 года.

В первые 3 месяца 1942 года атакующий потенциал Мальты был подавлен, что позволило ливийским кон­воям, количество которых было велико как никогда, об­ходиться меньшим числом эскортных кораблей. Крупные корабли для прикрытия конвоев вообще не привлека­лись. Это позволило сэкономить много драгоценного топ­лива. Естественно, никаких других операций крупного размаха предпринять было нельзя. В результате во Втором бою в заливе Сирт приняли участие лишь немногие ита­льянские корабли. В первом квартале 1942 года в резуль­тате этих мер расход топлива оказался меньше, чем в предыдущем (180371 тонна), однако даже он был на 50000 тонн больше поступлений. В апреле началась новая исключительно тяжелая фаза кризиса, когда все резервы топлива оказались полностью исчерпаны.

Автор хорошо помнит то время. По вечерам он доклады­вал адмиралу Вароли Пиацца, начальнику отдела военно­го планирования Супермарины, о положении с топливом. Общий запас ежедневно сокращался. 50000 тонн — 40000 тонн — 25000 тонн... 9 апреля в Таранто осталось всего 2400 тонн, а кораблям флота для заправки своих цистерн не хватало 5000 тонн. Наступил вечер, когда адмирал крик­нул: «Смотрите!» Объяснять что-либо не требовалось. Во всех нефтехранилищах Италии осталось только 14000 тонн, или, попросту говоря, ничего. Ведь эта нефть была просто ни на что не годным осадком на дне сотен цистерн. Поэто­му в апреле пришлось планировать операции, исходя из смехотворной цифры расхода — 30000 тонн нефти. Более того, немцы уже заявили, что в мае итальянский флот мо­жет рассчитывать на поступление всего 45000 тонн, при­чем поставки начнутся только в середине месяца. С этого момента проблема с топливом стала топливной трагедией. Теперь флоту пришлось в своих действиях исходить не из ситуации на море или оперативных возможностей кораб­лей, а из имеющегося на этот день запаса нефти.

Поэтому в конце апреля корабли итальянского флота могли рассчитывать только на то топливо, которое име­лось у них на борту. Если бы флоту пришлось выйти в море для решения какой-то совершенно неотложной за­дачи, по возвращению он не смог бы заправиться. В те дни Супермарина пребывала в постоянной тревоге, с содроганием следя за вражеской активностью. Ответствен­ность была поистине ужасной. Должен ли флот выходить?" Что произойдет в результате? Над Супермариной посто­янно витал кошмар — британский флот начинает круп­ную операцию, которой обязательно нужно противодей­ствовать, а итальянский флот не в состоянии даже поки­нуть порты! Решение принимало командование флота — автор видел много таких случаев — и каждый раз разыг­рывалась настоящая драма.

Несмотря на все попытки экономить, абсолютно не­обходимые ливийские конвои продолжали поглощать больше топлива, чем поступало в Италию. Остановить проводку этих конвоев значило вызвать непредсказуемые последствия. Все переходы были сведены к минимуму, цистерны кораблей, стоящих в ремонте, пришлось опо­рожнить, и все-таки нормальный запас топлива почти на всех кораблях был уменьшен до 2/3 полного. Супермарине пришлось пойти на такое ограничение оператив­ных возможностей.

Но даже это не спасло положение. Хотя во втором квар­тале 1942 года прибыло 158764 тонны нефти, что было больше, чем в первом, за этот же квартал было израсхо­довано 178933 тонны. Но летом 1942 года, в самый кри­тический период наступления итало-германских войск на Александрию, жизненно важно было наладить беспере­бойное поступление припасов в требуемых количествах. В такой момент появление итальянского флота в восточ­ном Средиземноморье могло привести к решающему ус­пеху броска на Суэц. Однако для отправки ливийских конвоев приходилось осушать топливные цистерны крей­серов и линкоров. У итальянцев осталась последняя воз­можность заправить свои корабли — пустить кровь их экипажам!

Начиная с середины 1942 года, полное отсутствие нефти окончательно парализовало действия итальянских линкоров, которые так и не сумели принять участие в июньских боях. Чтобы сократить разрыв между поступле­нием и расходом нефти, флот был вынужден ликвиди­ровать запасы, предназначенные для линкоров «Дуилио» и «Дориа» («Чезаре» был выведен из состава действующего флота после случая с «Кавуром» в Таранто. Выяснилось, что требуется новая модерни­зация этих двух линкоров, но приступать к ней в сложившейся обста­новке было немыслимо). Так как оставалось не ясно, сколько времени они простоят без топлива, и требовалось пополнить эки­пажи эскортных кораблей свежими силами, то в конце декабря «Дориа» и «Дуилио» были временно выведены в резерв, а большая часть их экипажей была разбросана по другим кораблям. В результате основное ядро итальянского флота сократилось до 2 линкоров — «Литторио» и «Витторио Венето», к которым немного позднее присоеди­нился «Рома». Однако последний до мая 1943 года не во­шел в состав действующего флота.

Хотя все передвижения главных сил флота были сведены к абсолютному минимуму, было невозмож­но ограничивать действия легких сил и конвоев, ведь война продолжалась! А для них требовалось 175000 тонн нефти каждый квартал, пока шли бои в Африке. Следует добавить, что прибывшее позднее топливо облегчило ситуацию, но все же поступления никогда не превышали среднего расхода. Поэтому с дефици­том приходилось бороться, забирая топливо с повреж­денных и поэтому небоеспособных кораблей. Во вто­ром квартале 1943 года впервые с начала войны ита­льянский флот получил 195171 тонну нефти за квар­тал. Так как война в Африке завершилась и соответ­ственно отпала необходимость проводки многочис­ленных конвоев, этого количества оказалось более чем достаточно для удовлетворения потребностей самого флота. Однако положение с топливом улучшилось слишком поздно.

Мы описали топливную проблему несколькими штри­хами, но теперь легче понять, в каком положении нахо­дился итальянский флот с лета 1941 года до перемирия. Образно говоря, флот был вынужден драться одной ру­кой, слепым ночью и близоруким днем из-за слабой воз­душной поддержки, отсутствия радара и провалов авиараз­ведки. Теперь у него вдобавок оказались связаны ноги — вследствие нехватки топлива. Все попытки разрешить не­разрешимую задачу сводились к ограничениям, которые влекли за собой потери в кораблях. И тем грузом, который уравновешивал нехватку топлива, была только кровь, итальянских моряков, обильно лившаяся, когда кончалась нефть.

 

Мираж пирамид

 

После всего сказанного выше просто нет необходимости описывать действия, служившие фоном для ос­новных операций. Например, в первом квартале 1942 года крейсер «Бари» проводил обстрелы побережья Черного­рии по просьбе армейского командования. После того как были отбиты сначала Бенгази, а потом Тобрук, флоту опять пришлось создавать береговую оборону, портовые сооружения и службы на побережье Киренаики. Все это потребовало посылки большого количества оружия, тех­ники и всевозможных припасов. Личный состав, в про­шлом месяце перевезенный в Триполи, был немедленно возвращен в Бенгази и, несмотря на дополнительные разрушения, причиненные англичанами, сумел ввести порт в действие всего за 5 дней. Чтобы восстановить порт Тобрук после полутора лет вражеской оккупации, из Италии немедленно была послана группа из 247 специа­листов. Однако посыльное судно «Диана», на котором они следовали, было потоплено подводной лодкой возле бе­регов Киренаики, и половина группы погибла.

Другой серьезной потерей стал крейсер «Банде Нере». Следуя из Мессины в Специю, чтобы отремонтировать повреждения, полученные во время шторма 23 марта, крейсер 1 апреля был торпедирован возле Стромболи подводной лодкой. Он затонул вместе с половиной эки­пажа. Но британские подводные лодки дорого заплати­ли за свои успехи. В первом квартале 1942 года англича­не потеряли 10 подводных лодок против 7 итальянских. Как уже говорилось, 4 из этих 10 погибли вокруг Маль­ты. Остальными были «Олимпус», «Трайэмф» и «Эрдж», погибшие на итальянских минах; «Апхолдер» и Р-38, потопленные итальянскими кораблями; и наконец «Темпест», вынужденная подняться на поверхность после 6 часов преследования миноносцем «Чирче». Экипаж «Темпеста» попрыгал за борт, и миноносец захватил под­водную лодку. Однако во время буксировки в порт тро­фейная лодка затонула от полученных повреждений. Так­же следует отметить, что после долгих переговоров с англичанами при посредничестве шведского правитель­ства флот организовал перевозку гражданского населе­ния Эритреи на трансатлантических лайнерах «Вулкания», «Сатурния», «Дуилио» и «Джулио Чезаре» обрат­но в Италию. Особо следует отметить заправку лайнеров в море с танкеров, расположенных в специально отве­денных местах. Все 4 лайнера вышли в начале апреля 1942 года и вернулись в Италию без происшествий че­рез 3 месяца. Однако один танкер — «Лукания», следо­вавший из Таранто в Лас Пальмас по назначенному маршруту, выдерживая график, неся все опознаватель­ные знаки, предусмотренные соглашением с англича­нами, 12 февраля был потоплен британской подводной лодкой. Еще 2 судна благополучно проследовали тем же маршрутом следующей зимой и летом.

26 мая Роммель начал наступление, которое он обе­щал завершить через 15 дней, не продвигаясь при этом дальше Хальфайи. Однако англичане яростно сопротив­лялись, и, несмотря на обещания, Роммель продолжал свои атаки целый месяц. Бои на море продолжались. Июнь­ские столкновения были вызваны попытками врага про­вести конвои на Мальту, что позволило бы острову взять под удар ливийские маршруты и таким образом затормо­зить наступление войск Оси. Если смотреть под таким углом, июньская битва внесла решающий вклад в побе­ды итало-германских сухопутных сил. Можно считать простым совпадением, однако британская 8-я армия оказывала наиболее упорное сопротивление как раз в те пери­оды, когда англичане проводили операции на море. Со­противление врага прекратилось одновременно с прова­лом морских операций.

Британский фронт в Ливии был прорван 18 июня. 21 июня пал Тобрук, находившийся в руках англичан полтора года. 23 июня был взят Соллум. Именно здесь, возле Хальфайи, предполагалось завершить наступление Роммеля, которое и так уже длилось вдвое дольше, чем планировалось вначале. II авиакорпус должен был возвращаться в Сицилию для возобновления атак против Мальты. Таков был первоначальный план, и Роммель с ним согласился. Однако генерал начал реализацию своих тайных замыслов. Он отказался остановиться на на­меченном рубеже и обвинил итальянцев в желании «свя­зать ему крылья». Завороженный близостью долины Нила и ослепленный блеском собственной славы, Роммель заявил, что, если потребуется, он будет продолжать на­ступление один. Он отверг необходимость немедленно высадить десант на Мальту и самоуверенно пригласил командующего итальянскими войсками генерала Бастико позавтракать в Каире. В то же время он обратился прямо к Гитлеру, чтобы устранить все дальнейшие по­мехи своей операции.

Гитлер в свою очередь не устоял перед соблазном раз­громить британскую 8-ю армию. Такая победа открывала блестящие перспективы, а захват немцами долины Нила означал бы «гибель Англии». Поэтому, несмотря на на­рушение Роммелем субординации — он подчинялся ита­льянскому Верховному Командованию и Муссолини и должен был обращаться через них, — фюрер 23 июня сообщил дуче, что приказал Роммелю продолжать на­ступление. Он убедил Муссолини, что итальянцы долж­ны поддержать это наступление. Муссолини тоже доволь­но оптимистично смотрел в будущее и приказал возоб­новить наступление. 24 июня был взят Сиди Баррани, 28 июня — сильно укрепленный пункт Марса Матрух. Ром-мель плюнул на свои растянувшиеся линии снабжения. Он использовал трофейные припасы и продолжал стре­мительно двигаться на восток. Однако 1 июля, пройдя 200 километров по пустыне, Роммель был вынужден ос­тановиться у роковых дюн Эль Аламейна. К этому мо­менту ход событий вроде бы оправдывал его поведение. Казалось, что через несколько дней, которые ему необ­ходимы для приведения в порядок тылов и пополнения запасов, он возобновит наступление и, как новый Напо­леон, достигнет пирамид.

В эти дни перспективы войны на Средиземноморье для Оси выглядели благоприятными, как никогда ранее. Мальта почти задохнулась в тесной блокаде; итальянский флот полностью доминировал в центральном Средизем­номорье; британский флот поспешно уходил из Алек­сандрии в Красное море; итало-германские войска нахо­дились в двух десятках километров от Александрии, от­куда они могли нанести удар по Среднему Востоку — сердцу Британской Империи. Решительная победа была рядом, буквально в нескольких шагах.

Но сделать эти шаги не удалось. Англичане, прижа­тые к стене, бросили на фронт все силы и легко отбили предпринятую Роммелем 3 июля попытку наступать. Время шло, и ситуация под Эль-Аламейном вместо улуч­шения становилась все более тяжелой для «Лиса пусты­ни». Снабжение поступало в войска, проделав длинный путь. Сначала 1000 километров через Средиземное море до Бенгази — основной базы снабжения, а затем еще 1000 километров по суше через пустыню. Линии снаб­жения, сухопутные и морские, были слишком растяну­ты, и почти по всей длине они подвергались ударам противника. В Тобруке и Марса Матрухе были спешно созданы передовые базы снабжения, но первый порт был полностью разрушен, а второй являлся просто якор­ной стоянкой. Так как оба этих места подвергались силь­ным воздушным налетам врага, их возможности были весьма скромными.

Значительно улучшить положение можно было, нала­див снабжение Киренаики из Эгейского моря. Однако для этого требовалось установить надежный контроль над Восточным Средиземноморьем и перевести туда главные силы итальянского флота. Такая переброска потребовала бы решения тяжелейшей задачи по созданию баз в Греции и на Крите. Флот сумел бы решить ее, имейся в наличии достаточный запас топлива. Однако было бы совершенной глупостью перевести корабли в новые порты и оставить их там без нефти. Топлива не было, и оно не появилось, немцы даже не обещали его.

В этой связи достаточно снова привести мнение адми­рала Вейхольда, который в своем послевоенном меморандуме для союзников писал: «Итальянский флот пред­принял необходимые подготовительные меры, но следу­ет помнить, что выполнение намеченного перехода и его быстрота зависели прежде всего от наличия топлива. Так как германское Верховное Командование и германский штаб РВМ оставались глухи ко всем моим просьбам уве­личить поставки топлива, перевод итальянского флота так и не состоялся. Германский Генеральный Штаб смот­рел на все это с полным безразличием, еще раз показав свою недооценку морской мощи для ведения войны в целом и значения Средиземноморского театра в рамках мирового конфликта».

Поэтому итальянский флот остался в Таранто, слиш­ком далеко от места боев. В этот момент он имел решаю­щее превосходство, но так и не сумел использовать его на восточных маршрутах и в боях за Александрию.

После того, как наступление Роммеля было останов­лено возле Эль Аламейна, чаши весов поменялись места­ми, и итальянский флот не сумел доставить необходи­мое количество припасов в Африку. В июне 1942 года ко­личество доставленных грузов оказалось самым малым за всю войну — только 34759 тонн грузов и 6760 тонн не­фти были отправлены из Италии. Торпедоносцы с Маль­ты взяли свою пошлину — 8000 тонн и 1192 тонны соот­ветственно. Отсюда видно, что не потери на море были причиной прекращения поступления снабжения в Аф­рику. В первую очередь это стало результатом ничтожной отгрузки. Хотя в предыдущие 2 месяца итальянский флот обеспечил доставку огромного количества снабжения, наступление так не началось. Сам Роммель сообщил в Берлин следующие причины приостановки наступления в порядке их важности:

1. Задержка атаки вызвана плотными минными полями противника и тяжелыми потерями на них.

2. Невозможность захватить противника врасплох.

3. Заметное превосходство противника в воздухе.

4. Нехватка бензина.

Как мы видим, Роммель поставил нехватку бензина и другого топлива на самое последнее место. При этом топ­лива не хватало на фронте, в тылу его было достаточно, Вейхольд, находившийся в те дни в районе боев, под­твердил этот факт в упомянутом выше меморандуме. «Если до фронта доходило недостаточное количество припасов, это объясняется недостатками системы автомобильных перевозок Африканского корпуса. Эта служба была его ахиллесовой пятой с самого начала. Когда сухопутные линии снабжения стали длиннее, недостатки проявились особенно сильно», — писал Вейхольд.

Следует сказать еще несколько слов о маршрутах доставки припасов Роммелю. Грузам приходилось проделывать длинный путь по суше, столь же трудный и опасный, как и по морю. Большинство критиканов об этом забывают. Однако в сложившейся обстановке решающее значение приобрели операции на суше. Из дневников Кавальеро мы узнаем, что в конце декабря 1942 года после долгих переговоров с французами удалось добиться раз­решения выгружать в Тунисе большую часть снабжения, предназначенного Ливии, «исключая оружие». Из Туни­са его предполагалось отправлять по шоссе или железной дорогой. Это значительно облегчило бы задачу итальян­ского флота. Такие планы родили большие надежды, так как резко увеличивались оперативные возможности. Но тут сказались все недостатки транспортных служб и не­хватка транспорта. Красивая схема рухнула, не начав ра­ботать. Все закончилось отправкой нескольких малых проб­ных партий груза.

 

Мальта снова обнажает свой «пламенеющий меч»

 

На суше и на море англичане ощущали результат свет №о поспешного отступления из Ливии. Но в небе они становились все сильнее и сильнее при поддержке американских ВВС. Превосходство в воздухе, захваченное итало-германской авиацией в начале 1942 года, в мае исчезло после отправки II авиакорпуса в Россию и при­бытия на Средиземное море американских подкрепле­ний. К концу мая союзники восстановили свое превос­ходство в воздухе по всему Средиземноморскому театру, и это начало сказываться, особенно на Мальте. Начались бомбардировки итальянских портов, что вынудило Супермарину поспешно перевести «Дориа», «Дуилио» и 8-ю дивизию крейсеров из Мессины в Таранто. Решение ока­залось крайне своевременным, так как ночью 28 мая, через несколько часов после ухода линкоров, Мессина подверглась 3 сильнейшим налетам. Эта операция сорва­лась, и тогда следующей мишенью противника стала 7-я дивизия, находившаяся в Кальяри, чтобы иметь возмож­ность перехватить «Уэлшмен». Ее пришлось увести в Не­аполь, и стратегические возможности, обеспеченные базированием в Кальяри, были утрачены.

Англичане больше не могли наносить удары по ли­вийским конвоям надводными кораблями. Мало что мог­ли и подводные лодки, после вынужденного ухода с Мальты и спешной эвакуации Александрии они были загнаны аж в Хальфайю. Чтобы компенсировать это ос­лабление атак, союзники нацелили на ливийские кон­вои большую часть своей авиации. Кроме того, во время Второй битвы конвоев на растянувшихся сухопутных ли­ниях снабжения армии Роммеля действовали вражеская авиация, подразделения коммандос и бронемашин. Эта борьба стремительно набирала обороты и вскоре стала такой яростной, что предыдущие бои уже казались несе­рьезными. Длина морских трасс и падающая эффектив­ность итало-германской авиации позволили врагу увели­чить интенсивность атак. Теперь он собирал еще более богатый урожай, платя все меньше и меньше. Бывали периоды, когда вообще вся авиация союзников в цент­ральном и восточном Средиземноморье обрушивалась на морские коммуникации Оси.

Поэтому мощь атак вражеской авиации против мор­ских линий снабжения возросла неимоверно, а количе­ство конвоев, подвергшихся атакам, увеличилось в 8 раз. Такое развитие событий привело к тому, что буквально каждый конвой был вынужден пробиваться с боем. Бо­лее того, теперь все конвои подвергались нескольким атакам, иногда их количество доходило до 10 за переход. Часто эти атаки становились комбинированными опера­циями с участием торпедоносцев, бомбардировщиков и даже истребителей, которые пулеметным огнем стара­лись уничтожить команды эскортных кораблей. Эта так­тика оказалась настолько эффективной, что некоторые эсминцы были вынуждены покидать свои конвои и воз­вращаться в базы, имея на борту десятки раненых и убитых. Среди них часто оказывалось большинство офице­ров корабля, если не вообще весь офицерский состав.

Множество тактических приемов, созданных во время Первой битвы конвоев, оказалось полностью бесполез­ным в ходе Второй. Торпедоносцы «Бофорт», которые теперь базировались на Мальте, имели оперативный ра­диус почти 400 миль, а радиус действия американских «Либерейторов» накрывал вообще все Средиземное море. Оснащенные радаром самолеты-разведчики и самолеты-осветители отлично взаимодействовали с ударными группами авиации. Поэтому теперь итальянские конвои, нет смотря на маршрут и время суток, рано или поздно по­падали под мощный удар вражеской авиации.

Следует еще раз подчеркнуть, что в первые 2 месяца этой битвы подводные лодки противника были полнос­тью парализованы, и действовала одна авиация. Однако позднее подводные лодки тоже вступили в бой. Они на­чали применять новую тактику ночных атак во взаимо­действии с самолетами-разведчиками и осветителями.

Хотя общая стратегическая ситуация на Средиземном море была неблагоприятна для любых действий британ­ского флота, в начале июля Супермарина перевела 8-ю дивизию (крейсера «Гарибальди», «Аоста» и «Абруцци») в Наварин. Оттуда они могли контратаковать любые бри­танские силы, которые попытаются появиться на путях между Италией и Ливией. Но противник не рискнул про­вести такую операцию и ограничился несколькими об­стрелами берега возле Эль Аламейна, поближе к своим базам, где итальянские крейсера не могли появиться.

Базируясь в Наварине, 8-я дивизия больше не могла проводить те операции, ради которые ее туда перевели. Нехватка топлива в этом порту, который часто служил промежуточной стоянкой для конвоев, идущих в Бенга­зи и из него, вынудила Супермарину посягнуть на топ­ливо самих крейсеров. Поскольку вопрос движения кон­воев имел важнейшее значение, вскоре 8-я дивизия об­наружила, что располагает всего 2/5 нормального запаса топлива. При этом не могло быть и речи о каких-то ак­тивных действиях.

Крейсера, находясь в Наварине, стали мишенью ин­тенсивных бомбардировок, и возникла серьезная опас­ность их гибели. Тем не менее, Супермарина надеялась, что англичане не знают о том, что они не могут двигать­ся. Эта надежда оправдалась. Присутствие 8-й дивизии в Наварине достигло желаемого эффекта и предотвратило любые действия англичан в этом районе. Поэтому крей­сера оставались в опасном порту пока в этом была необ­ходимость, до самого крушения фронта под Эль-Аламейном. 8 дивизия вернулась в Таранто в начале ноября, чу­дом избежав повреждений во время множества налетов «Либерейторов».

В июле вражеская авиация на Мальте получила боль­шие подкрепления. Она даже сумела захватить превос­ходство в воздухе в этом районе. Теперь воздушные опе­рации ограничивались только наличием бензина, как отмечают британские историки, а его нехватка была ре­зультатом итальянской блокады. Теперь, как только об­наруживался конвой, вражеская авиация, взаимодействуя с подводными лодками, начинала атаки. Однако, несмот­ря на все препятствия, итальянский флот сумел доставить в Африку 67590 тонн грузов и 23901 тонну топлива, было потеряно всего 6% отправленного из Италии. 91491 тонны припасов, доставленной в Африку, вполне хвати­ло для проведения операций в этом месяце. «Исключи­тельно острая нехватка боеприпасов и топлива» на фрон­те, на которую ссылается Роммель в своем дневнике 20 июля, в большой степени была результатом трудностей в армейских тылах и прочими потерями на суше.

Встретив упорное сопротивление англичан, Роммель пришел к выводу, что его наступление окончательно зах­лебнулось. Рискованная попытка захватить долину Нила раньше, чем будет оккупирована Мальта, провалилась. Теперь было необходимо срочно решить сложные стра­тегические задачи, которые встали перед Африканским корпусом. Следовало отвести войска на укрепленные по­зиции возле Марса Матруха и бросить все наличные силы против Мальты, чтобы еще раз попытаться «потопить-таки» этот авианосец. Однако, приняв такое решение, Гитлер и Роммель были бы вынуждены расписаться в собственных ошибках и признать справедливость мнения итальянского Генерального Штаба. Более того, теперь стало ясно, что исход кризиса полностью зависит от того, кто захватит господство в воздухе. Если бы внимание Оси не было отвлечено другими проблемами, последовало бы усиление авиации по всему Средиземноморскому театру. Но германское Верховное Командование не приняло никакого решения. По соображениям престижа, войска не были отведены и не были присланы авиационные подкрепления.

В этот период был проведено новое совещание воен­ного руководства Италии и Германии. Итальянцы настой­чиво требовали посылки на Средиземное море хотя бы нескольких сотен истребителей, для того чтобы попытаться спасти битву за конвои, которая катилась под откос. Но Гитлер отверг это требование, заявив: «Скоро германская армия все равно будет на Суэцком канале, придя туда через Кавказ и Палестину».

В результате все, что делалось, противоречило требо­ваниям ситуации. Было известно, что британская 8-я ар­мия получает припасы и подкрепления в колоссальных объемах и готовится к переходу в наступление. Но Ром-мель, вместо того чтобы готовиться к обороне, сам на­чал подготовку — или, по крайней мере, приказал на­чать подготовку — собственного наступления. Совершен­но ничего не было сделано, чтобы восстановить нару­шенное равновесие сил в воздухе, хотя это единствен­ное, что могло помочь доставлять в Ливию столько снаб­жения, сколько требовал фронт. Кроме того, Мальте вновь позволили обнажить свой «пылающий меч». Грустно, однако вся стратегия Оси была направлена на то, чтобы облегчить англичанам победу на Средиземноморье. Было ясно, что если будет продолжаться прежняя политика, англичане, рано или поздно, выиграют войну в Африке. Кроме того, даже располагая ограниченными силами авиации, они медленно, но верно доводили итальянс­кий флот до полного истощения. Однако этот флот все еще служил бастионом, на который опирались все дей­ствия войск Оси на Средиземном море.

В таких условиях возможность десанта на Мальту быс­тро исчезла. В конце июля операция была окончательно отменена. Поэтому можно было считать, что в августе 1942 года война на Средиземноморье была окончательно проиграна итало-германскими силами. Положение могли изменить лишь появление какого-то нового фактора или решительная победа на других фронтах.