Wundefwaffe

ГЛАВА 4

АТАКА

 

 

«Отделившись от эскадры, «Илластриесу» держать курс и скорость так, чтобы пройти через точку «X» в 20.00", — таков был приказ контр-адмирала Листера командиру авианосца. — «После взлета первой волны повернуть на 180° вправо, скорость держать 17 узлов. Второй поворот на 180° вправо совершить так, чтобы пройти через точку «X» в 21.00. После этого курс и ско­рость держать как ранее».

Форштевень авианосца вспарывал гладь Средиземно­го моря. По бокам шли крейсера «Глостер», «Бервик», «Глазго», «Йорк» и 4 эсминца. А внизу, в ангаре, техни­ки в последний раз проверяли 21 «Суордфиш», от кото­рых зависел успех операции. Все самолеты имели борто­вые номера. Авиагруппа «Илластриеса» несла букву L, самолеты «Игла» — Е. Со сложенными крыльями само­леты выглядели смешно, однако это было необходимо, чтобы запихнуть их в ограниченное пространство ангара и поместить на лифт, который поднимает их на полет­ную палубу. Прежде чем это произойдет, каждый пилот должен осмотреть свой самолет, проверить управление, устройство сброса торпеды, шасси и удостовериться, что все оборудование работает нормально. Он должен убе­диться, что аварийные рационы на борту, так как они

должны помочь спастись сбитому экипажу. Наблюдатели отправлялись к офицеру авиаразведки, который прово­дил последний инструктаж и раздавал свежие снимки крепости, которую им предстояло атаковать. На них, штурманов, ложилась важная задача направлять самолет в течение 4 часов полета к цели и назад, вывести его точно к авианосцу — крошечной точке в темном море. К счастью, имелась огромная черная масса острова Ке­фалония, возле которой должен был находиться авиано­сец, что помогало им. Подойдя на 50 миль к авианосцу, летчики уже могли надеяться на помощь приводного ма­яка. Конечно, имелись различные возможности, которые нельзя было допустить. Например, авианосец могли пе­рехватить вражеские силы, и он не сможет выйти в на­значенную точку рандеву. Однако это был скалькулиро­ванный риск, который принимали так же как, опасность быть сбитым зенитным огнем. Это стараются выкинуть из головы и об этом не говорят.

 

Первая волна

В 19.45 «Илластриес» увеличил скорость до 28 узлов. Огромный корабль содрогнулся, когда в недрах машин­ного отделения механики открыли клапана, пропуская пар к турбинам. В котельных отделениях зажгли дополни­тельные топки, чтобы увеличить выход пара. Командир летной боевой части занял свое место на специальном спонсоне прямо под мостиком, откуда он мог видеть всю полетную палубу и неясные фигуры, движущиеся по ней. По корабельной трансляции приглушенно пробили 8 склянок. Последний из 12 «Суордфишей» был поднят носовым элеватором и занял свое место на полетной па­лубе рядом с остальными. Предупреждающе рявкнули сирены, и были запущены моторы. Пилоты и наблюдате­ли, облаченные в громоздкие летные комбинезоны и спа­сательные жилеты, вскарабкались в самолеты и с помо­щью техников застегнули ремни парашютных ранцев. За­вертелись пропеллеры. Было проверено давление масла, и опытный взор быстро пробежал по множеству цифер­блатов в кабине. Наблюдатели нацепили наушники своих радиостанций и подняли штурманские столики с нави­гационным оборудованием. Пилоты проверили внутрисамолетные переговорные устройства. Мигание зеленого огня на головном самолете подсказало Робертсону, что тот готов к взлету. Он передал это капитану 1 ранга Бойду. Командир авианосца, тщательно скрывая свои чув­ства, совершенно спокойным голосом приказал взлетать. Зеленый огонь замигал на посту управления полетами. Техники, распластавшись на палубе, убрали тормозные колодки. Один за другим пилоты давали полный газ, за­ставляя самолеты с ускорением мчаться по полетной па­лубе. Теперь ее очерчивали ярко горящие огни, резко выделяющиеся в ночном мраке.

Первые признаки тревоги той тихой ноябрьской но­чью в Таранто возникли в 19.55 на шумопеленгаторном посту. Он засек звук моторов самолетов, приближаю­щихся к гавани с юга. Информация прошла в штаб базы, но не вызвала там большого интереса. Это вполне мог быть очередной разведчик. Однако через 10 минут и ос­тальные шумопеленгаторы начали сообщать о подозри­тельных шумах. Комендант крепости, узнав об этом, объявил тревогу. Расчеты побежали к орудиям, а граж­данское население поспешило в бомбоубежища. Зенит­ные батареи открыли было огонь, но тут же смолкли. Пеленгаторные станции сообщили, что шум моторов стихает. Налетчик, похоже, отвернул, и после короткой паузы был объявлен отбой. Снова воцарился покой, од­нако не надолго.

Через 45 минут пришло сообщение от шумопеленгаторной станции на восточном берегу залива, что слыш­ны подозрительные шумы. Снова объявили тревогу. При­чиной всей этой суматохи был «Сандерленд» 228-й эс­кадрильи Ближневосточного Командования, выполняв­ший важную задачу патрулирования над заливом. Он дол­жен был обнаружить выходящие из гавани корабли. Опять тревожные звуки пропали, и тишина опустилась на го­род и затемненные корабли в гавани.

В 22.35 телефоны в штабе снова зазвонили. Через 25 минут заспанных итальянцев подняла третья тревога. Так как шум самолетов, приближающихся с юго-востока, усиливался, напряженность возросла. Внезапно зенитные батареи района Сан Вито выплюнули разноцветные струи пламени. Оранжевые и красные трассы прорезали небо. Занавес поднялся, и началось то, что итальянцы запом­нили как «Ночь в Таранто».

Летя со скоростью 75 узлов на высоте 7500 футов, 8 из 12 «Суордфишей» 815-й эскадрильи выскочили из обла­ков. Они шли строем клина 4 звеньев по 3 самолета. Это облегчало капитан-лейтенанту Уильямсону управление атакой. 4 пропавших самолета, похоже, оторвались во время набора высоты. Это были 3 бомбардировщика и 1 торпедоносец. Уильямсона мало заботили бомбардиров­щики, имевшие совершенно отдельную задачу, однако он очень надеялся, что исчезнувший торпедоносец най­дется. Время — 21.15. Его наблюдатель, лейтенант Нор­ман Скарлетт, сообщил, что осталось еще 1,5 часа поле­та. Около 22.50 Уильямсон увидел, что небо впереди оза­рили вспышки разрывов. Батареи, прикрывавшие Таран­то, поставили огневую завесу на пути невидимых им вра­жеских самолетов. Но этим они лишь подтвердили точ­ность штурманских расчетов Скарлетта. Еще несколько экипажей заметили этот фейерверк, которым приветство­вал их неприятель. Отсюда можно было сделать вывод, что захватить итальянцев врасплох не удалось.

Головное звено состояло из самолетов L4A (Уильямсон и Скарлетт), L4R (суб-лейтенанты Маколей и Рэй), L4C (суб-лейтенанты Спарк и Нил). Оно пошло поперек залива Таранто. Погода была прекрасной, дул легкий низовой ветер, но на высоте 8000 футов он имел силу 10 узлов. Небо было на 8/10 покрыто облаками, луна полно­той 3/4 светила с направления 190°. Когда звено прибли­зилось к цели, показался пропавший торпедоносец L4M лейтенанта Суэйна (пилот) и суб-лейтенанта Бакселла (наблюдатель). Оторвавшись от остальных, этот самолет пошел прямо к цели и прилетел полчаса назад. Он про­вел время, кружась в небе. Такое поведение сильно оза­дачило итальянцев, которые не могли понять, что же именно происходит. Теперь настало время действовать самолетам-осветителям. Это были L4P лейтенанта Л.Дж. Кигелла (пилот) и лейтенанта Г.Р.Б. Джанврина (наблю­датель) и L5B лейтенанта К.Б. Лэмба (пилот) и лейте­нанта К.Г. Грива (наблюдатель). Еще над мысом Сан Вито они отвернули в сторону моря. С мыса в небо летели фон­таны снарядов и тянулись разноцветные трассы. Оба са­молета набрали высоту 7500 футов, и в 23.02 L4P начал выпускать осветительные ракеты с интервалом 0,5 мили в направлении NO — SW вдоль цепи аэростатов заграж­дения, которая прикрывала якорные стоянки со сторо­ны суши. Ракеты вспыхнули на высоте 4500 футов. Ус­пешно выполнив свою задачу, Кигелл повернул вправо, минут 15 покружил в воздухе, а потом отбомбился с пи­кирования по нефтехранилищу, которое находилось в 1 миле от берега. Но результатов он не видел. После этого L4P направился назад на авианосец. L5B — запасной ос­ветитель, обнаружив, что ракеты L4P сработали нормаль­но, последовал за своим лидером и тоже отбомбился по нефтехранилищу.

Уильямсон на L4A вместе с L4C и L4R пролетел над центром Map Гранде. Зенитный огонь был плотным и, казалось, был сосредоточен над центром гавани. Уиль­ямсон ввел самолет в пологое пике, нырнув прямо в пекло под собой. До линкоров, стоящих в восточной части га­вани, оставалось еще 3,5 мили. Уильямсон проскочил между 2 аэростатами, поднятыми западнее Дига ди Тарантола, едва разминувшись с одним из них. Потом он перескочил брекватер с пришвартованными эсминцами «Лампо» и «Фульмине», которые обстреляли его в упор. Внезапно впереди возник массивный корпус линкора «Конте ди Кавур». Уильямсон нажал кнопку сброса торпеды. Самолет, освободившись от груза, подпрыгнул вверх. Пилот заложил правый вираж, но тут очередь зенитного автомата прошила самолет, который рухнул в море. Од­нако торпеда попала в цель, и огромный линкор весь вздрогнул от страшного взрыва под килем между баш­ней В и боевой рубкой. Остальные 2 самолета звена пере­секли брекватер на высоте всего 30 футов под шквалом огня. Они надеялись атаковать «Витторио Венето», но тот оказался слишком далеко к югу. Поэтому, заметив «Конте ди Кавур», самолеты сбросили торпеды по нему с рас­стояния 700 ярдов. К несчастью, обе прошли мимо и взор­вались около линкора «Андреа Дориа», не причинив ему повреждений. После сброса торпеды L4C круто повернул влево, и оба самолета направились на авианосец.

Лидер второго звена лейтенант Н. МакИ. Кемп на L4K (наблюдатель — суб-лейтенант Р.Э. Бейли) прошел се­вернее острова Сан-Пьетро на высоте 4000 футов. Бата­реи острова и мыса Рондинелла обстреляли его, но ка­ким-то чудом самолет не получил ни царапины. Вражес­кие линкоры, прижавшиеся к берегу, ясно выделялись на фоне медленно опускающихся осветительных ракет. С легким снижением Кемп обошел северный край аэро­статного заграждения. Ему повезло, как раз в этот мо­мент зенитный огонь стоящих поблизости крейсеров ос­лабел. Летя низко над водой, Кемп направил свой само­лет прямо на линкор «Литторио». Когда до него остава­лась 1000 ярдов, Кемп сбросил торпеду. Его задача была выполнена. Пилот еще успел заметить серебристый след торпеды на воде, когда снаряд устремился прямо к цели. После этого он круто пошел вверх, провожаемый светя­щимися трассами. Ловко обойдя южную группу аэроста­тов, Кемп направился в открытое море. Его торпеда по­пала в носовую часть «Литторио» с правого борта.

Суэйн на L4M, как мы помним, прибыл раньше дру­гих. Поэтому ему пришлось ожидать появления основной группы. Тогда он пристроился за своим командиром зве­на Кемпом к северу от Сан-Пьетро. Однако он летел на высоте всего 1000 ярдов и направился к северному концу брекватера. Пока он пересекал гавань, теряя высоту, его провожал интенсивный зенитный огонь с кораблей и батарей. Достигнув конца мола, пилот круто повернул влево и сбросил торпеду в 400 ярдах от «Литторио». Она попала в левую раковину линкора через несколько се­кунд после взрыва торпеды L4K. Однако у Суэйна не было времени проследить за результатами. Он рванул самолет вверх, проскочил над мачтами линкора и покинул порт. Суэйн покидал сцену, подгоняемый фонтанами зенит­ных снарядов.

Последним торпедоносцем первой волны был E4F лейтенанта М.Р. Маунда (пилот) и суб-лейтенанта У.Э. Булла (наблюдатель). Пилот (он погиб 11.1.43 на Маль­те) оставил нам драматическое описание своего участия в операции.

 

«6000 футов. Боже мой, как здесь холодно! Холод та­кого сорта, который заполняет вас целиком, высасывая все. Остаются только страх и одиночество. Затерянные между небом и землей, там, где человеку нет места — будьте уверены, никто не пожелает попасть сюда! — в бездне, с которой древние люди боялись встречаться, если они пускались к краю земли. Разве удивительно, что мои колени стукались друг о друга? Мы теперь про­ходили под пологом облаков, которые скрыли луну, по­зволив только нескольким серебряным лучикам прорвать­ся сквозь дыры. Проклятье, Уильямсон собирается под­няться сквозь тучи! Каким-то шестым чувством я ощу­тил подрагивание моего левого крыла и обнаружил, что Кемп приблизился ко мне вплотную в струе ко­мандира звена. Я круто взял ручку вправо, чтобы уве­личить интервал, но внезапно самолеты попали в воз­душную яму. Наш самолет клюнул носом, и мы посы­пались вниз! Я позволил ему выровняться и увидел си­луэт другого самолета с мерцающим огоньком прямо над головой. Повернувшись, я увидел огоньки впереди и выше и начал подниматься спелом за ними, проскочив через один из редких разрывов в облачной массе. Там наперника были 2 самолета. Когда я подлетел поближе, лунный свет обрисовал цифры 5А — это Олли! Осталь­ные должны быть впереди. После нескольких тревожных минут несколько тусклых огней мелькнули среди взды­мающихся вверх облачных клубов. Я прибавил газ и ото­рвался от Олли следом за ними. Бедный старый мотор — он не переживет этого полета.

Теперь наше звено собралось на высоте 8000 футов. Мы подошли к краю облака. Регулярные световые вспыш­ки справа внизу привлекли наше внимание. «Проблесковый огонь справа. Булл. Ты можешь опознать его?» «О, да», — единственное, что я услышал в ответ. Бедняга, должно быть, совершенно окаменел от холода.

Потом появился берег, напоминающий кучу ском­канных черных тряпок. Булл чуть приподнялся с сиде­нья, чтобы сказать мне, что осталось еще примерно 40 минут полета. Я на всякий случай напомнил ему, что надо закрыть клапан подвесного бака, прежде чем мы начнем. Но мы не повернули в сторону моря. Вместо это­го мы полетели параллельно берегу на расстоянии 5 миль от него, сразу отбросив все шансы на достижение вне­запности, на которую раньше могли надеяться.

Несколько приятно окрашенных мерцающих огней, подобно огненным нитям, появились в небе справа по борту. Прошло какое-то время, прежде чем я осознал значение этого. Мы приближаемся к гавани. Вспышки — это фугасные снаряды огневой завесы над районом цели. Мы поворачиваем к берегу и выстраиваемся в колонну. Дросселем убавлен газ. Казалось, мы парим целую веч­ность, не двигаясь с места. Потом красные, белые и зе­леные шарики устремились к нам. Разрывы фугасных сна­рядов подбирались все ближе. Посмотрев вниз вправо, я увидел неясный костер, который теперь знал так же хо­рошо, как собственную ладонь. Мы в позиции для атаки. Ведущий исчезает, пока я выбираю линию подхода, поэтому у нас небольшая пауза, пока мы скользим к севе­ро-западному углу гавани. Кто-то касается выключате­ля, касание или два, и мои страхи улетучиваются. Голо­ва чистая и раскованная, как никогда в жизни. Фонтан трассеров на высоте 6000 футов остался позади. Больше не от чего уворачиваться. Потом я увидел, что не прав, не все осталось позади. Они просто сменили цель. Теперь справа град красных, белых и зеленых шаров укрыл га­вань на высоте 2000 футов. Это совсем не шутка.

Пронзительная вспышка на северо-восточном берегу. Потом еще и еще, так как осветители пускают ракеты, пока свет не заливает всю гавань. Не слишком ярко, чтобы затенить разноцветную радугу в той части гавани, где летают трассеры. Мне кажется, что нет места, чтобы уд­рать невредимым.

Теперь мы на высоте 1000 футов над жилыми райо­нами города. Сады кажутся черными квадратами на зад­ворках домов, образующих четко видимые улицы. Здесь проходит главная дорога, связывающая базу с городом. Мы летим над ней, и когда я прибавляю газ, чтобы ра­стянуть скольжение, с берега начинает палить зенитка «Бреда», посылая в нас струю красных шаров. Это нача­ло. Потом еще 2 орудия чуть дальше к северу начинают стрельбу, эти белыми шарами, поэтому я снова убавляю газ и поворачиваю к черной массе на берегу, которая похожа на фабричное здание, где меньше вероятность встретить аэростаты. Высокая фабричная труба выраста­ет перед нами на фоне воды. Наша высота, похоже, око­ло 100 футов, и скоро нам предстоит пролететь над про­клятой водой. Когда мы огибаем трубу, я даю полный газ и направляюсь к горлу Map Пикколо. Хотя я его не вижу, но могу судить о его месте по очертаниям берега. И теперь на нас обрушивается весь ад — возможно, это стреляют крейсера и батареи по берегам Канала. В моей голове остались только 2 мысли: курс подхода к точке сброса и дикое желание удрать от этого смертоносного шквала.

Пока мы крутимся и вертимся, моими ногами и правой рукой руководит инстинкт самосохранения. Два боль­ших четких силуэта справа кажутся чудовищными на фоне спета ракет. Мы поворачиваем, пока правый линкор не возникает на перекрестии торпедного прицела, и спус­каемся как можно ниже. Вода близко к нашим колесам, поэтому я не понимаю, что случилось раньше — сброшена торпеда или мы коснулись воды. Потом мы вырав­ниваемся, почти не помня, что кнопка нажата, и тол­чок говорит мне, что «рыбка» пошла.

Мы снова ближе к берегу, откуда начинали, и броса­емся в гущу торговых судов, пытаясь найти спасение. Но паши волнения еще не кончились. Пытаясь удрать, мы сослепу налетели прямо на эсминец типа «Артильере». Мы уже пролетали над его полубаком, когда я понял, что он не стреляет. Хотя я ждал стрельбы от автоматов правого борта, она началась, когда мы уже были на рас­стоянии 50 — 100 ярдов. Пылающие белые шары проле­тели сзади, пока мы крутились над гаванью. Крейсера снова начали обстреливать нас. Снаряды пролетали так близко, что я чувствовал едкий запах трассеров. Это был конец — мы не могли вырваться из бушующего вокруг нас водоворота. Как пойманное животное, мы яростно дрались за свою жизнь, мы удвоили свои усилия укло­ниться. Я думал: «Либо я угроблю сам себя, либо они прикончат меня». Мы бросили машину вниз, едва не за­девая воду концами крыльев при каждом вираже, дали полный газ и помчались назад.

Внезапно мне ударило в голову, что все самое худ­шее позади. Впереди нас находился остров, который де­лит выход из Внешней Гавани надвое. Низкая черная масса мчится на нас со скоростью 120 узлов. Мы радос­тно огибаем ее с запада, забыв, что там может таиться. Внезапно резкий грохот выстрелов, и красные шары вылетают на нас из точки менее чем в 100 ярдах, проносясь прямо перед нами. Мы снова поворачиваем вправо, фонтан растет, потом влево и зигзагом устремляемся в

открытое море... Наконец мы можем набрать высоту. На высоте 3000 футов холодно и тихо. Несколько сияющих облаков бросают на море черные тени. Теплый оранже­вый свет в кокпите показывает приборы, которые говорят мне, что все в порядке. Все, что нам теперь остается н» долететь и сесть. Это меня не слишком беспокоит».

 

После блестяще проведенной атаки грустно призна­вать, что торпеда Маунда, увы, прошла мимо цели и примерно в 23.15 взорвалась, ударившись о грунт на пра­вой раковине «Литторио».

Тем временем 4 вооруженных бомбами «Суордфиша» приступили к выполнению своей задачи. Е5А капитана морской пехоты Пэтча (пилот) и лейтенанта Д. Г. Гудвина (наблюдатель) прибыл к острову Сан-Пьетро в 23.06 на высоте 8500 футов. Он направился к Map Пикколо, где стояли его цели. Вражеские крейсера и эсминцы были пришвартованы кормой к молу. Среди клубов дыма и вспышек огня зенитных орудий их было очень трудно различить, но все-таки пилот нашел их и начал пике. Снизившись до высоты мачт, Пэтч выровнял самолет, сбросил 6 бомб и повернул на восток. К несчастью, он не добился попаданий, однако благополучно ушел це­лым и невредимым. Уже пролетая над городом, он заме­тил огромный пожар в 1,5 милях к востоку от места сто­янки кораблей.

Самолет L4L суб-лейтенанта У. К. Сарра (пилот) и мич­мана Дж. Боукера (наблюдатель) пересек линию вражес­кого берега западнее Таранто на высоте 8000 футов и снизился до 1500 футов над Map Пикколо. Он не смог найти свою цель, прошел над доками и внезапно заме­тил внизу ангары и слипы базы гидросамолетов. Решив, что это великолепная запасная цель, Сарра снизился до 500 футов и сбросил бомбы. Грохнул сильный взрыв, и ангары исчезли в огне. Немедленно орудия и пулеметы, находившиеся поблизости, открыли огонь. Однако они не смогли помешать L4L благополучно уйти на юг.

Самолет L4H суб-лейтенанта Э.Дж. Форда (пилот) и суб-лейтенанта Э. Мардел-Феррейры (наблюдатель) по­терял контакт с основной группой и прибыл в район к востоку от мыса Сан Вито, как раз когда Киггел начал пускать осветительные ракеты. Форд, как и Сарра, про­летел на Map Пикколо, пока L4L кружил, разбираясь в обстановке. Он заметил корабли, стоящие кормой к стен­ке, «как сардинки в банке» и сбросил бомбы с высоты 1500 футов. Попаданий Форд не заметил. Не уверенный, отделились бомбы или нет, пилот описал круг и повто­рил атаку, после этого он повернул на северо-запад и улетел. Береговую черту он пересек в 5 милях от гавани. Несмотря на интенсивный огонь с вражеских кораблей, самолет попаданий не получил.

Последним из бомбардировщиков был E5Q лейтенанта Дж.Б. Мюррея (пилот) и суб-лейтенанта С.М. Пейна (на­блюдатель). Он проследовал за L4H к востоку от Сан Вито в Map Пикколо и отбомбился по кораблям, стоящим там. Самолет прошел над ними с востока на запад на высоте 3000 футов. Одна бомба попала в эсминец «Либеччио», но не взорвалась. Потом Мюррей повернул на 180° и уле­тел прежним курсом. К 23.35 последний самолет первой волны скрылся, однако растревоженное осиное гнездо продолжало плеваться снарядами. Огневая завеса по всем румбам держалась еще долго после того, как шум мото­ров последнего самолета растаял вдали.

 

Вторая волна

В 21.20 «Илластриес» снова развернулся против ветра, и начала взлетать вторая волна. Ее возглавлял командир 819-й эскадрильи капитан-лейтенант Дж.У. Хэйл. На сей раз дела пошли не так гладко, как при взлете первой волны. 7 из 9 самолетов стартовали успешно, восьмой — L5F — начал выруливать к осевой линии полетной палу­бы, когда девятый и последний самолет — L5Q — тоже начал движение с противоположного борта. Два самоле­та столкнулись и сцепились крыльями. Они успели выключить моторы, пока палубная команда распутывала «авоськи». Плоскости L5F потеряли несколько кусков обшивки, лопнули некоторые растяжки. Однако L5Q ос­тался цел. После совещания между капитаном 1 ранга Бойдом и капитаном 2 ранга Робертсоном L5Q получил разрешение на взлет. L5F было решено спустить в ангар для ремонта. К этому времени Хэйл уже начал удивлять­ся, что случилось с двумя пропавшими самолетами. По­том он увидел, что в воздухе находятся 8 «Суордфишей», и сигнальный прожектор передал приказ «Выполнять!» Тогда Хэйл понял, что с L5F что-то не в порядке. Время было 21.45.

8 самолетов клином летели на восток уже 20 минут, когда отказала подвеска дополнительного бака на L5Q. В варианте бомбардировщика бак подвешивается снару­жи, а не в кабине наблюдателя, как на торпедоносце. Поэтому он сразу полетел вниз, мотор заглох, и самолет начал терять высоту. Однако его пилот сумел выправить машину, снопа запустить мотор, но ему пришлось по­вернуть назад. Авианосец встретил его зенитным огнем, который прекратился после сигнальной ракеты. «Суордфиш» сел благополучно.

В 22.50 небо очистилось, и Хэйл поднял свою группу на высоту 8000 футов. Через 20 минут он заметил раз­ноцветную пирамиду зенитных снарядов, которые вып­левывали батареи Таранто. Его наблюдатель, лейтенант Г.Э. Карлайн, определил положение по лучу маяка Сай­та Мария ди Леука на восточном берегу залива. Самоле­ты находились в 15 милях от берега. Итальянские шумопеленгаторные посты засекли шум их моторов. Зенитные батареи принялись палить с удвоенной энергией, но сна­ряды бесцельно рвались в воздухе. В 23.50 Хэйл повернул на северо-восток, а через 5 минут отделил 2 самолета-осветителя — L5B лейтенанта Р.У.И. Гамильтона (на­блюдатель суб-лейтенант Дж.Р. Уикс) и L4F лейтенан­та Р. Г. Скелтона (наблюдатель суб-лейтенант Э.Э. Перкинс). Пальба итальянских зениток ненадолго затихла,

но когда эти 2 самолета подошли к восточному берегу бухты, возобновилась. Гамильтон выпустил 16 освети­тельных ракет с интервалом 15 секунд, Скелтон доба­вил к ним еще 8 ракет. Потом эти самолеты атаковали с разных направлений нефтехранилище. Бомбы вызвали небольшой пожар, и самолеты легли на обратный курс к авианосцу.

5 торпедоносцев теперь находились у северного берега бухты. На них обрушилась вся ярость огня береговых ба­тарей, к которым присоединились корабли. Самолет L5A (Хэйл) прошел над мысом Рондинелла на высоте 5000 футов, скользя из стороны в сторону, чтобы уклониться от огня, направленного на него. Воздух наполняли клубы дыма от взорвавшихся во время первой атаки боеприпа­сов. Дым щипал горло и нос. Хладнокровно Хэйл выбрал в качестве цели «Литторио». Снизившись до высоты 30 футов над водой, он пошел прямо на линкор. Торпеда была сброшена с расстояния 700 ярдов. Хэйл круто поло­жил на правое крыло, едва не врезался в аэростат, но благополучно выскочил.

Самолет Е4Н лейтенанта Г.Н. Бейли (пилот) и лейте­нанта Г.Дж. Слотера (наблюдатель) проследовал за ко­мандиром над мысом Рондинелла, но больше о нем ничего не известно. Итальянские донесения говорят, что 1 самолет был сбит западнее крейсера «Гориция». Воз­можно, это и был пропавший «Суордфиш».

Самолет L5H лейтенанта К.С.К. Ли (пилот) и суб-лейтенанта П.Д. Джонса (наблюдатель) последовал за ко­мандиром, но натолкнулся на плотный зенитный огонь. Он описал полный круг вправо, потерял на этом хитром маневре высоту и проскочил под разрывами. Спустив­шись к воде, Ли заметил у северного берега бухты лин­кор типа «Кавур» и сбросил торпеду с расстояния 800 ярдов. Она попала в правый борт «Кайо Дуилио» напро­тив башни В на глубине 9 метров. Едва не врезавшись в мачту рыбацкой лодки, Ли провел самолет между крей­серами «Зара» и «Фиуме», орудия которых упрямо стреляли по нему. А потом он благополучно ушел над север­ной оконечностью острова Сан-Пьетро.

Самолет L5K лейтенанта Ф.М.Э. Торренс-Спенса (пи­лот) и лейтенанта Э.У.Ф. Саттона (наблюдатель) тоже прошел над мысом Рондинелла. Он спикировал сквозь настоящее пекло разрывов и вышел в точку в 5 кабельто­вых от южного входа в Канал. Едва не столкнувшись с несчастным Е4Н, Торренс-Спенс обнаружил, что ока­зался посреди целой армады кораблей. Все их орудия, казалось, палили по его несчастной «авоське». Хладнок­ровно выбрав в качестве цели «Литторио», пилот пошел к нему и сбросил свой смертоносный груз с расстояния 700 ярдов. Уходя прочь, самолет колесами шасси задел воду, но пилот выровнял его, умело проскочил между двумя аэростатами и полетел назад. Но его испытания не закончились. Внезапно прямо из воды перед ним вырос­ли 2 плавучие зенитные батареи. Расстояние было слиш­ком мало, уклониться он никак не успевал. Торренс-Спенс рванул на себя ручку управления, самолет прыгнул вверх и перескочил батареи, когда те открыли огонь. Стволы орудий были так близко, что летчики ощущали жар вы­стрелов. Но каким-то чудом самолет спасся, отделавшись 1 пулевой пробоиной в фюзеляже.

Самолет Е5Н лейтенанта Дж.У.Г. Уэлхэма (пилот) и лейтенанта П. Хамфри (наблюдатель) выбрал маршрут дальше к северо-востоку от мыса Рондинелла. Пройдя над Map Пикколо и городом Таранто, Уэлхэм повернул впра­во, огибая аэростаты на восточном берегу бухты. До это­го момента его не обнаружили, но внезапно на его само­лет обрушился пулеметный огонь. Верхний элерон был поврежден, и «Суордфиш» временно потерял управле­ние. Восстановив управление, пилот обнаружил, что на­ходится в центре квадрата, образованного 4 линкорами, но в такой позиции, что не может атаковать ни один из них. Решать требовалось как можно быстрее, и Уэлхэм выбрал в качестве цели один из 2 новых линкоров. Он сбросил торпеду в 500 ярдах от левой раковины «Витторио Венето», круто повернул вправо и умчался прочь под сильным обстрелом. 40 мм снаряд попал в левое крыло и взорвался, перебив несколько растяжек и сделав боль­шую дыру в обшивке. Но Уэлхэм благополучно удрал и посадил самолет на авианосец.

Самолет L5F после столкновения на взлете был спу­щен в ангар. Благодаря сверхчеловеческим усилиям ме­хаников, его привели в порядок в невероятно короткий срок — за 20 минут. В результате настойчивых просьб пи­лота, лейтенанта Э.У. Клиффорда, и наблюдателя, лей­тенанта Г.Р.М. Гоинга, капитан 1 ранга Бонд разрешил им взлететь. Они стартовали на 24 минуты позднее ос­новной группы и вышли к берегу в 5 милях восточнее входа в гавань. Там они увидели замечательный пиротех­нический спектакль в честь их товарищей, который ис­полняли итальянские зенитчики. Пилот повел свою ма­шину на северо-запад к городу и верфи. Летчики видели нефть, растекающуюся по воде, и несколько пожаров. Это указывало, что неприятель получил сильный удар. Огневая завеса исчезла, и Клиффорд мог спокойно кру­жить, выбирая цель для своих бомб. Снизившись до 2500 футов, он прошел над стоящими в ряд кораблями и был встречен новой вспышкой пальбы. На высоте 500 футов Клиффорд выровнял самолет и сбросил 6 бомб на 2 крей­сера. Однако разрывов он не увидел и решил, что про­махнулся. На самом деле полубронебойные бомбы про­били тонкую обшивку крейсера «Тренто», не взорвав­шись. Потом Клиффорд повернул на юг и ушел в сторо­ну моря.

Для адмирала Листера и капитана 1 ранга Бойда долгое ожидание возвращения ударной волны было настоящей пыткой. Этот смелый налет, конечно же, был крайне опас­ным, и цена могла оказаться высокой. Примерно в 1.00 «Илластриес» вышел в точку приема самолетов Y, раз­вернулся против ветра и дал ход 21 узел. Можно было ожи­дать, что первым о приближении самолетов предупредит радар. И действительно, в 1.12 оператор начал замечать одну вспышку на экране за другой. Он передал информа­цию на мостик, и в тот же момент на полетной палубе началась бурная деятельность техников. Были приведены в готовность пожарная и аварийная партии.

Первым опознал себя самолет L4C (Спарк и Нил), который сел в 1.20. Остальные самолеты первой волны, за исключением командира, последовали за ним с ко­роткими интервалами. Робертсон тщательно считал их. Последним прилетел Е5А (Пэтч и Гудвин), у которого отказали полетные огни. Однако самолет благополучно сел в 1.55. Это выглядело невероятным, но погиб только 1 самолет из 12. Никто не знал, что случилось с L4A (Уильямсон и Скарлетт), но все надеялись, что их удастся по­добрать. Палубу быстро очистили для посадки второй вол­ны. Она вылетела на 1 час позже первой. Однако как только сели Пэтч и Гудвин, тут же Хэйл и Карлин (Е5А) заме­тили авианосец. Они сели 5 минут спустя. За ними после­довали Скелтон и Перкиис на L4F. Через 50 минут сел последний самолет второй волны — L5F Клиффорда и Гоинга. Снова недосчитались только 1 самолета — Е4Н Бэйли и Слотера. Учитывая мощь обороны, потери ока­зались просто ничтожными. Такого никто не осмеливал­ся ждать. По рапортам экипажей пока было трудно оце­нить результаты атаки, однако уже было ясно, что она завершилась успехом.