Wundefwaffe

ГРОЗНЫЕ КРЕЙСЕРА

 

Самый знаменитый рейдер

 

 

Этот корабль был утвержден к постройке как «Воен­ный корабль 4-го класса, малый бронепалубный крейсер «Эрзац-Пфейль». Строился он долго, во всяком случае, однотипный «Дрезден» был заложен позже, но вошел в строй раньше «Эмдена». Вооружен он был, как и все первые немецкие «города», 105-мм орудиями. По штату кораблю также полагалось 8 — 52-мм орудий, и на фото­графиях «Эмдена» перед уходом на Дальний Восток они видны. Однако ни в одном из рапортов военного времени эти орудия не упоминаются. Нет их и на снимках разби­того крейсера. Скорее всего, они были оставлены на бе­регу в Циндао, так как представлялись совершенно бес­полезными во время реальных боевых действий. «Эмден» не отличался большой скоростью. На испытаниях он не­много превысил 23 узла и лишь однажды на мерной миле у Нойкруга развил 24,014 узла. Наиболее экономичная крейсерская скорость «Эмдена» равнялась 8 узлам, но оптимальной крейсерской скоростью считались 12 узлов.

После вступления в строй «Эмден» был послан в Цин­дао, чтобы заменить в составе Kreuzergeschwader легкий крейсер «Ниобе». Весной 1910 корабль отправился на Дальний Восток. По пути он должен был посетить Буэ­нос-Айрес, чтобы принять участие в празднованиях по случаю годовщины основания Аргентинской республи­ки. На корабль была переведена часть экипажа старого крейсера «Аркона», и утром 12 апреля 1910 года «Эмден», блистая свежеокрашенными бортами, двинулся в путь. Командовал им корветтен-капитан Вольдемар Фоллертун.

18 мая «Эмден» вместе с крейсером «Бремен» прибыл в Буэнос-Айрес. После окончания праздников он дви­нулся дальше, прошел Магелланов пролив и 11 июня прибыл в Вальпараисо. Заправившись углем, крейсер пошел на Таити, куда прибыл 12 июля. Зайдя в Апиа (Самоа), «Эмден» встретился с броненосным крейсером «Шарнхорст», на котором держал флаг тогдашний ко­мандир Крейсерской Эскадры контр-адмирал Гюлер. Лишь 17 августа 1910 года «Эмден» прибыл в Циндао. Элегант­ный силуэт быстро принес «Эмдену» прозвище «Лебедь Востока». 23 ноября 1911 года корветтен-капитан Ресторфф сменил Фоллертуна в качестве командира крей­сера, но и сам уступил этот пост в конце мая 1913 года фрегаттен-капитану Карлу фон Мюллеру.

20 июня 1914 года вице-адмирал граф фон Шпее увел Kreuzergeschwader в большое плавание по Тихому океану. После этого командир «Эмдена» фрегаттен-капитан Карл Фридрих Макс фон Мюллер оставался старшим морс­ким офицером китайской станции. В его распоряжении имелись 2 большие канонерки типа «Илтис», стоящая в доке канонерка «Корморан» и старый миноносец S-90. Когда началась война, фон Мюллер приказал командам речных канонерок, базирующимся в Китае, затопить ко­рабли и пробиваться по суше в Циндао. Вскоре в Циндао пришел допотопный австрийский крейсер «Кайзерин Элизабет», который мог послужить только в качестве плавучей батареи. Фон Мюллер уже получил приказ ад­мирала: «В случае усиления напряженности «Эмден» дол­жен прикрыть выход угольщиков из Циндао, но не быть заблокированным в порту. Угольщикам следовать на Паган. «Эмден» должен стремиться соединиться с эскадрой». Он исполнял этот приказ, когда 1 августа Берлин сооб­щил: «Война с Великобританией, Францией и Россией неизбежна». Оставив старые корабли в распоряжении гу­бернатора Циндао капитана 1 ранга Мейер-Вальдека, 31 июля в 19.00 фон Мюллер вывел свой крейсер в море и направился в Корейский пролив.

И сразу же «Эмден» захватил свой первый приз и вообще первый приз Германского Императорского Флота в Первой Мировой войне. 1 августа в 4.15 наблюдатели крейсера заметили какой-то пароход. Фон Мюллер при­казал перехватить его. Когда видимость улучшилась, обер-лейтенант Юлиус Лаутербах сказал, что это рус­ский почтовый пакетбот, идущий во Владивосток. Фон Мюллер дал 2 холостых выстрела, но пароход и не по­думал останавливаться. Наоборот, из его трубы повалил густой дым, а по радио раздались призывы о помощи. Фон Мюллер приказал своему радисту заглушить пере­дачу. «Эмден» увеличил скорость до 19 узлов и начал быстро нагонять пароход. Старший артиллерист крейсе­ра капитан-лейтенант Эрих Геде открыл огонь боевыми снарядами. Десятый из них изорвался в нескольких мет­рах за кормой жертвы, засыпав се осколками. И тогда пароход остановился. Лаутербах во главе абордажной партии из 20 вооруженных матросов отправился для до­смотра.

Это оказался пароход русского Добровольческого Фло­та «Рязань», построенный в Германии в 1908 году. На борту у него находилось около 80 пассажиров, включая женщин и детей. Погоня за «Рязанью» оказалась неожи­данно долгой. По оценке фон Мюллера, пароход сумел развить скорость до 17 узлов. Он мог стать хорошим вспо­могательным крейсером, и фон Мюллер решил отвести его в Циндао. Между прочим, корабли Добровольческого Флота строились именно с таким прицелом, поэтому «Рязань» имела специальные подкрепления палубы для установки орудий. На обратном пути произошел траги­комический эпизод. Немцы были замечены французскими броненосными крейсерами «Монкальм» и «Дюпле». Но французы решили, что перед ними «Шарнхорст» и «Гнейзенау», и поспешно бежали.

6 августа трофей прибыл в Циндао. Там пароход был вооружен 8 орудиями калибра 105 мм и 2 прожекторами, снятыми с «Корморана». Он вошел в состав германского флота как вспомогательный крейсер «Корморан II». Но в качестве вспомогательного крейсера этот корабль ничего не добился. 14 декабря 1914 года из-за нехватки угля «Кор­моран» зашел на Гуам, где и был интернирован амери­канцами. 7 апреля 1917 года они попытались захватить корабль, однако немцы сумели его затопить, хотя при этом погибли 7 человек команды «Корморана».

«Эмден» покинул Циндао вечером 6 августа и напра­вился на Паган. Поскольку Адмиралтейство отозвало ко­рабли Джеррама в Гонконг, крейсер вместе со вспомога­тельными крейсерами «Принц Эйтель Фридрих» и «Йорк» и 8 угольщиками выскользнул из Циндао незамеченным и соединился 12 августа с фон Шпее на германских Ма­рианских островах. 4 его угольщика пошли на Яп, что оказалось серьезной ошибкой. Джеррам получил приказ уничтожить германскую радиостанцию, расположенную там, и угольщики были уничтожены. 12 августа британс­кий адмирал отправил «Ярмут» и «Дупле» караулить Циндао — но слишком поздно!

Во время стоянки на Марианских островах фон Шпее провел совещание па борту «Шарнхорста».

 

«Когда у командиров спросили их мнение, я <фон Мюллер> сказал, что опасаюсь, что эскадра во время долгого плавания по океану практически ничего не добьется, и спросил, стоит ли придавать такое большое значение доктрине «fleet in being». Если заправка всей эскадры углем в восточно-азиатских, австралийских и индийских водах представляет большие трудности, мы можем отделить один легкий крейсер для действий в Индийском океане»

 

Фон Шпее принял решение практически не раздумывая. «Одиночный легкий крейсер, который расходует гораздо меньше угля и может при необходимости запра­виться с захваченного парохода, сможет действовать в Индийском океане гораздо дольше, чем целая эскадра. На этом театре можно захватить большое количество при­зов». Рано утром 14 августа германская эскадра пошла на восток из Пагана, а «Эмден» вместе с угольщиком «Маркоманния» повернул на запад. На прощание фон Мюл­лер передал: «Я благодарю ваше превосходительство за оказанное мне доверие». И он совершил очень много, чтобы оправдать это доверие.

Этот крейсер прославился больше, чем любой другой германский корабль, участвовавший в Первой Мировой войне. Фон Мюллеру исполнился 41 год, и он имел душу капитана французского капера XVIII века. Высокий блон­дин с тонкими чертами лица и спокойными манерами, он был лучшим образцом прусского офицера, сочетая личное мужество с блестящим умом и подлинной ры­царственностью. 23 судна, которые фон Мюллер захва­тил н течение 70 дней, лишь тусклое отражение его ус­пехов. «Эмден» также обстреливал британские порты, вынудив Уайтхолл приказать своим торговым судам ос­таваться в гаванях. Это нанесло тяжелейший удар торгов­ле союзников в Индийском океане. Фон Мюллер заста­вил союзников выделить на поиски большие силы, в то время как эти корабли были отчаянно нужны на других театрах. Союзникам пришлось отправлять войсковые кон­вои из Австралии и Новой Зеландии под сильным при­крытием.

Сначала фон Мюллер пошел в Ост-Индию, где на Тиморе принял уголь. Затем «Эмден» прошел вдоль северного побережья островов Сумбава. Поставив фальшивую четвертую трубу, чтобы напоминать «Ярмут», он, неузнанный, 28 августа проскользнул между Бали и Лом-Гюком. Неделю спустя он впервые чудом ускользнул от преследователей. «Эмден» остановился, чтобы принять уголь на якорной стоянке на восточном побережье ост­рова Сималур, где всего сутки назад проходил «Хэмпшир». 9 сентября «Эмден» начал свой опустошительный рейд по Бенгальскому заливу.

Вечером этого дня после недолгой погони крейсер остановил греческий пароход. Абордажной партией снова командовал Лаутербах. Хотя формально «Понтопорос» являлся нейтральным судном, его груз состоял из 6500 тонн индийского угля, принадлежащего британс­кому правительству. Так как греческому капитану было совершенно безразлично, для кого возить уголь, «Понтопорос» вошел в состав «эскадры» «Эмдена». Для под­держания дисциплины у него на борту остались Лаутер­бах и несколько вооруженных матросов.

Утром 10 сентября наблюдатели «Эмдена» увидели странный пароход, на палубе которого громоздились не­понятные белые надстройки. Корабль шел под Синим Флагом британского вспомогательного флота, и вполне мог оказаться вспомогательным крейсером. «Эмден» ос­торожно приблизился, но никаких признаков орудий на судне не было замечено. На мачте крейсера взвился гер­манский флаг, прогремел холостой выстрел. Пароход послушно остановился. Абордажная партия сообщила, что это пароход «Индус», следующий из Бомбея в Калькутту в балласте. Пароход был арендован индийским прави­тельством для перевозки войск. Странные сооружения на палубе оказались стойлами для кавалерийских лошадей.

Во второй половине дня с «Индуса» было снято все, что могло пригодиться немцам, и пароход был подго­товлен к уничтожению. Были открыты кингстоны, и крей­сер с близкого расстояния выпустил 6 снарядов в ватер­линию жертвы. Но пароход затонул не сразу. Прошло до­вольно много времени, прежде чем «Индус» повалился на правый борт и затонул носом вперед. Уже на следую­щий день фон Мюллер перехватил и потопил пароход «Лорат». Он решил, что может уничтожить маяки Каль­кутты, что сильно затруднит англичанам использование этого порта. Фон Мюллер еще обсуждал вопрос о маяках со своими офицерами, когда на горизонте показались огни очередного приза. Вскоре после 22.00 пароход «Кабин-га», получив приказ прожектором, послушно остановился. Хотя пароход был английским, он следовал из Калькут­ты в Нью-Йорк с грузом джута, принадлежащим амери­канцам. Фон Мюллер не захотел осложнять отношения с Соединенными Штатами, кроме того, он не захотел под­вергать риску женщин и детей во время ночной пересад­ки с корабля на корабль. Поэтому «Кабинга» просто по­лучил приказ присоединиться к каравану в качестве пла­вучей тюрьмы. Этот пароход был отпущен 14 сентября.

Едва корабли дали ход, как была замечена новая жер­тва. «Эмден» бросился в погоню, и вскоре груженый уг­лем пароход «Киллин» стал собственностью Германской империи. Но после захвата «Понтопороса» фон Мюллер не нуждался в угле, поэтому утром 13 сентября «Кил­лин» был затоплен. Это были самые счастливые денечки «Эмдена». Старший помощник фон Мюллера капитан-лейтенант фон Мюкке писал:

 

«В течение следующих нескольких дней наш бизнес процветал. Едва мы успели остановить один пароход, по­казавшийся вблизи, и послали офицера и 10 матросов к нему на борт, чтобы подготовить его потопление, как тут же на горизонте появились мачты следующего. Иногда мы собирали по 5—6 судов возле себя. От одного уже виднелись только верхушки труб, другой погрузился до палубы, третий пока сидел нормально, но уже раскачивался с борта на борт, медленно принимая воду».

 

Сразу после потопления «Киллина» на горизонте по­казался очередной дым. Это оказался самый крупный из призов «Эмдена» — пароход «Дипломат». Офицеры «Эмдена» так и не успели закончить ланч, так как началась погоня. «Дипломат» только что покинул Калькутту с грузом в несколько тысяч тонн прекрасного цейлонского чая, но традиционные файв-о-клоки британских джентльменов были несколько подпорчены. Фон Мюллер опа­сался, что такой большой пароход будет тонуть слишком долго, и приказал минному офицеру обер-лейтенанту Ро­берту Витгефту заложить подрывные заряды. Однако груз в трюмах был уложен так плотно, что Витгефт не сумел разместить заряды ниже ватерлинии. Они вырвали боль­шой кусок левого борта «Дипломата», но этого оказалось достаточно, чтобы пароход затонул, оставив после себя целый ворох тюков с чаем.

После этого «Эмден» заметил еще несколько дымов. Но на сей раз немцам не повезло. Это оказались итальян­ские пароходы «Лоредано» и «Дандоло». Италия формаль­но числилась союзником Германии, однако у нее было гораздо больше противоречий с другим немецким союз­ником Австро-Венгрией, чем с Великобританией. Коман­дир абордажной партии принц Франц-Иосиф фон Гогенцоллерн заявил фон Мюллеру, что не верит капитану «Лоредано», хотя тот и дал честное слово не сообщать англичанам о встрече с германским крейсером. Принц оказался прав. Как только «Лоредано» встретил британский пароход «Сити оф Рангун», шкипер Чиакопелло тут же предупредил англичан о присутствии «Эмдена». Англичанин немедленно повернул обратно в порт, что­бы известить об этом власти. Это спасло несколько паро­ходов, которые могли столкнуться с рейдером.

Захватив такое большое количество призов, фон Мюл­лер решил, что настала пора сменить район охоты, и с маршрута Калькутта — Коломбо он перебрался на маршрут Мадрас — Калькутта. Вечером 14 сентября «Эмден» захватил и потопил пароход «Траббох». На борту плаву­чей тюрьмы скопилось слишком много людей, и фон Мюллер отпустил «Кабингу». «Пассажиры» этого судна на прощание прокричали троекратное «ура» н честь бла­городного командира рейдера.

Практически тут же на «Эмдене» заметили огни еще одного судна. Крейсер бросился в погоню, но на сей раз жертва оказалась упрямой. Пароход пускал ракеты и давал гудки, пока разорвавшийся снаряд не подсказал шкиперу, что пора кончать гонку.

«Что за корабль?» — спросили в мегафон с «Эмдена».

«Клан Мэтьюсон».

«Английский?»

«БРИТАНСКИЙ!» — желчно огрызнулся шкипер-шот­ландец.

«Клан Мэтьюсон» был нагружен железнодорожными локомотивами и автомобилями. Так как «Эмден» во всем этом потребности не испытывал, пароход был пущен на дно.

 

Фон Мюллер правильно рассудил, что этот район имеет интенсивное судоходство и почти безопасен для пего. Адмиралтейство не знало, где он находится, до 14 сентября, а потом англичанам пришлось остановить все торговое судоходство в Бенгальском заливе и прекратить движение по маршруту Коломбо — Сингапур. Это лиши­ло фон Мюллера новых призов, однако ему не следовало огорчаться: он уже целый месяц ускользал от союзни­ков, захватил пли потопил 9 судов и обеспечил себя уг­лем на много дней вперед. Но теперь за охоту на «Эмден» взялись всерьез.

Приведем мнение Джеррама, высказанное им после вступления Японии в войну:

 

«Я знал, что австралийская и новозеландская эскадры и французский броненосный крейсер «Монкальм» находятся к востоку от Австралии, сопровождая экспедиции на Самоа и Новую Британию. Лучшие корабли; ост-индской станции сопровождали войсковые конвои; из Индии на запад, а единственными британскими кораблями на торговых путях между Австралией, Сингапуром и Коломбо были «Фокс» и шлюп «Эспигль» возле Коломбо и «Пайонир» возле Фримантла. Учитывая возможность появления немцев в голландской Ост-Индии с катастрофическими последствиями для нашей торговли, решение было очевидным — сильное соединение должно действовать из Сингапура».

 

Пати подтвердил это решение. Он считал, что герман­ская эскадра движется к Южной Америке, но можно ожидать появления вражеских вспомогательных крейсе­ров на торговых путях между Китаем и Австралией, где они причинят гораздо больше вреда, чем фон Шпее на Тихом океане. Адмиралтейство также думало, что фон Шпее направляется в Южную Америку. Британские кон­сулы из Вальпараисо и Буэнос-Айреса сообщили, что германские суда, груженые углем и продовольствием, вышли из чилийских вод в направлении Магелланова пролива. Поэтому у Джеррама запросили:

 

«Какова диспозиция китайской эскадры? Уничтожение «Шарнхорста» и «Гнейзенау» имеет первостепенную важ­ность. Выполняйте эту задачу, используя «Минотавр», «Хэмпшир» и «Дюпле», и держите связь с Пати, который занимается тем же самым».

 

Трудно сообразить, чему следует удивляться больше всего: очевидному игнорированию Адмиралтейством дис­позиции Джеррама, отсутствию любых признаков «вы­полнения этой задачи» или его слепому заблуждению, будто Пати уже ищет фон Шпее. Действительно, сложно представить, что такое сообщение вышло из стен Мор­ского Генерального штаба. Оно глубоко любительское, а фразеология — типично черчиллевская, похоже, его явно отправил Первый Морской Лорд. Хотя последствия этой директивы оказались не слишком серьезными, мы еще увидим новые примеры пагубного желания Адмиралтей­ства взять на себя оперативное руководство соединения­ми в разных частях мирового океана.

Веря, что германская эскадра направляется в Яван­ское море, Джеррам отправился туда, имея «Минотавр», «Хэмпшир», «Ярмут», «Дюпле» и вспомогательные крей­сера «Эмпресс оф Эйша», «Эмпрес оф Джапан» и «Гималайя», а также японские крейсера «Ибуки» и «Тикума». Но предполагаемые поиски в ост-индских водах вы­нудили его передать:

 

«Нет абсолютно никаких новостей о «Шарнхорсте» и «Гнейзенау». Я считаю вероятным их появление у берегов Южной Америки. Единственное возможное решение — перенести мой флаг на берег и отправить «Минотавр» и «Хэмпшир» на соединение с австралийской эскадрой».

 

Намерение Джеррама перейти на берег, откуда он мог руководить своими разбросанными кораблями легче, чем с крейсера, вынужденного хранить радиомолчание, было одобрено. Но «Хэмпшир» был отправлен во Фримантл, чтобы усилить сопровождение первого войскового кон­воя, отправляющегося в Европу 22 сентября. Отправку «Минотавра» решили задержать. Заключив из этого, что Адмиралтейство не разделяет его предположений отно­сительно намерений фон Шпее, Джеррам послал «Ми­нотавр», «Ибуки» и «Тикуму» к Новой Британии, чтобы взять под охрану австралийские воды, пока Пати нахо­дится на Самоа. Но следующие 48 часов принесли пер­вые новости об «Эмдене». Джеррам немедленно прика­зал «Хэмпширу», «Ярмуту», «Дюпле» и «Тикуме» начать его поиски. Вскоре после этого произошло гораздо более важное событие: «Шарнхорст» и «Гнейзенау» появились возле Алиа (Самоа), уже оккупированного новозеланд­цами. Эта новость имела множество последствий. Но мы пока укажем лишь ее влияние на действия Джеррама. «Минотавр» и «Ибуки» были посланы на юг, чтобы за­нять место «Хэмпшира» в эскорте конвоя.

 

Тем временем фон Мюллер, уйдя из района Калькут­ты, до 18 сентября никого не встречал. Он заправился углем на Адаманских островах и возле Рангуна натолкнулся на норвежское судно, что не принесло ему большой пользы. Но все-таки угольщик «Маркоманния» освободился от пленных, которых норвежец доставил в Рангун.

Более того, из переговоров береговых станций фон Мюллер понял, что «Хэмпшир» капитана 1 ранга Г.У. Гранта висит у него на хвосте. Он решил покинуть район Ран­гуна и нанести британцам несколько иной удар. Тем временем он едва разминулся с Грантом во второй раз: в 4.00 I 20 сентября британский броненосный крейсер прошел через точку, где «Эмден» находился накануне в полдень. Фон Мюллеру уже наскучила рутинная охота за бри­танскими пароходами, которые буквально сами лезли к нему в руки. Ему хотелось большего. Вечером 22 сентября на «Эмдене» была установлена фальшивая четвертая тру­ба, и крейсер пошел прямо в залитую огнями гавань Мадраса, где никто не ждал такого визитера. Полмилли­она жителей этого индийского города мало заботила сла­бость его береговых укреплений. 6 — 6,3" дульнозарядных гаубиц, 6 — 15-фунтовок и 2 — 120-мм скорострелки на упряжках из 10 быков каждая даже не были подготовле­ны к действиям. Считалось, что война бушует где-то очень далеко. Эта иллюзия безопасности разлетелась вдребезги В 20.55 на «Эмдене» сыграли боевую тревогу, и Эрих Геде приготовился открыть огонь. В 20.48 «Эмден» вклю­чил прожектора, чтобы лучше видеть цели, и в 21.30 про­гремел залп из 5 орудий правого борта крейсера. С рассто­яния 3000 ярдов «Эмден» начал громить нефтехранили­ще Бирманской нефтяной компании. Первый залп дал перелет около 100 метров, хотя при этом было уничто­жено орудие в форте Св. Георгия. Второй залп лег недоле­том. Грому третьего залпа ответил грохот взрывающихся баков с нефтью. Фон Мюллер истратил 30 снарядов, что­бы поджечь 2 бака. Потом он выпустил 125 снарядов по городу и бунгало возле баков, но жертв, кроме 26 ране­ных на торговом судне «Чупра», стоявшем у причала, не было. Бой продолжался всего полчаса, наконец береговые батареи начали отвечать, но без толку. Один снаряд упал недолетом, два просвистели над палубой. Осталь­ных немцы даже не слышали. В 22.00 фон Мюллер вык­лючил прожектор, повернул корабль в сторону моря и растаял в ночной тьме.

Набег на Мадрас стал сенсацией. Хотя материальный ущерб оказался не очень серьезным, моральный эффект был громадным. Самое интересное, что командир «Хэмпшира» предсказал возможность подобного набега и ре­шил зайти в Мадрас после 20 сентября. Однако ночью 18/19 сентября капитан 1 ранга Грант получил приказ следовать в бирманский порт Акъяб. Немецкие радисты перехватили эту радиограмму, но расшифровать ее не сумели. Охрана Мадраса была возложена на японский крейсер «Тикума», который опоздал.

Лондонская «Дейли Кроникл» писала: «Действия «Эмдена» имеют очень большое значение. Экипаж корабля доказал свою храбрость. Мы восхищаемся его мастерством гак же, как выражаем самую горячую надежду, что этот корабль скоро будет захвачен». Необходимость отыскать и уничтожить этого опасного разбойника, прежде чем он совершит еще более опустошительный рейд, стала еще острее.

Для охоты на «Эмден» Джеррам мог выделить только «Хэмпшир», «Ярмут» и «Тикуму», остальные его корабли имели иные задачи. Пирс мог сделать не больше, ему при­казали проводить патрулирование 5 важных перекрестий! торговых путей, одно из них - возле острова Миникоу к; западу от Цейлона. Но его планы были расстроены внезапным вмешательством Адмиралтейства, которое прика­зало отдать предпочтение конвоированию транспортов с индийскими войсками в Египет и Францию. У Пирса не осталось ничего, чтобы прикрыть маршрут, который фон; Мюллер выбрал своей следующей целью. В третий раз разминувшись на несколько часов с «Хэмпширом», «Эмден»; подошел к Коломбо, но лучи прожекторов расстроили. попытку внезапной атаки, как это было в Мадрасе.

Вместо этого фон Мюллер пошел к Миникоу и с 25 по 29 сентября захватил там 6 торговых судов. Первым стал «Кинг Луд». Потом крейсер столкнулся с норвеж­ским танкером, который был отпущен, а в 23.00 «Эмден» захватил груженый сахаром пароход «Тимерик». Фон Мюллер хотел отложить осмотр судна до утра, но откро­венно враждебное отношение английского капитана за­ставило его немедленно потопить «Тимерик». 26 сентяб­ря был захвачен пароход «Грифевейл». Ночью фон Мюл­лер встретил ярко освещенное судно под датским фла­гом. Фон Мюллер позволил ему уйти, хотя Лаутербах и еще кое-кто из офицеров утверждали, что это британ­ский лайнер компании «Биби».

27 сентября «Эмден» захватил английский угольщик «Бьюреск», следовавший в Гонконг. Его трюмы были набиты первоклассным кардиффом. Фон Мюллеру дос­тался просто бесценный приз, хотя максимальная ско­рость английского парохода составляла всего 10 узлов. На борт «Бьюреска» немедленно была переведена призовая партия. Суматоха улеглась, и воскресенье 28 сентября должно было стать днем отдыха. Германские офицеры рассчитывали насладиться свежей провизией, захвачен­ной на «Грифевейле». Однако на горизонте появился ды­мок, и трапезу пришлось прервать. Пароход «Рибейра» следовал из Александрии в Батавию с пустыми трюма­ми, но и его провизионки были заполнены до отказа. Вечером «Эмден» захватил еще один пароход — «Фойл». В тот же день фон Мюллер отпустил набитый пленными пароход «Грифевейл».

После всех этих подвигов фон Мюллера на западном побережье Индии началась такая же паника, как немно­го раньше на восточном. Но к тому времени, когда «Хэмпшир» и «Тикума» пришли в этот район, «Эмден» ушел к Мальдивским островам, где нашел временное убежи­ще. Жители этих изолированных островов даже не подо­зревали о начале войны, и фон Мюллер объяснил пла­чевное состояние своего крейсера долгим кругосветным плаванием и сильными штормами. Он был настолько любезен, что отремонтировал катер нескольким англи­чанам, жившим на острове. Чтобы сохранить скорость «Эмдена», требовалось перебрать машины и очистить днище путем кренгования. Немцы занимались этим це­лых 10 дней, а потом фон Мюллер из перехваченных ра­диограмм узнал, что судоходство союзников к востоку и западу от Цейлона восстановилось, а к «Хэмпширу» и «Тикуме» присоединился всего лишь вспомогательный крейсер «Эмпресс оф Эйша». 10 октября «Эмден» поки­нул остров Диего-Гарсия, а через 2 дня туда прибыли «Хэмпшир» и вспомогательный крейсер «Эмпресс оф Раша».

Фон Мюллер решил второй раз наведаться в район Миникоу. На этот раз результаты оказались еще более внушительными. Когда 22 октября пароход «Сент Эгберт» пришел в Кохину, он привез экипажи 7 судов, потоп­ленных фон Мюллером с 16 по 19 октября.

16 октября «Эмден» захватил пароход «Клан Грант» с совершенно бесполезным для себя грузом фарфора и пишущих машинок. Пока шел досмотр «Клан Гранта», на горизонте показался дым, а потом наблюдатель в во­роньем гниде на мачте «Эмдена» сообщил, что видит странную мачту. Фон Мюллер предположил, что это мо­жет быть эсминец, и на всякий случай сыграл боевую тревогу. Тяжело раскачиваясь на океанской зыби, оче­редная жертва «Эмдена» медленно ползла навстречу судьбе. Загадка разрешилась неожиданно. Это оказался землесос «Понраббел». Его экипаж охотно сменил треволнения океанского плавания на земснаряде на относительную безопасность на борту большого парохода. Следом за «Понраббелом» на дно отправился и «Клан Грант».

17 октября «Эмден» перехватил пароход «Бенмор» с грузом автомобилей и велосипедов. На следующий день крейсер встретился с испанским пакетботом. И снова у фон Мюллера выдалось беспокойное воскресенье. Как только офицеры собрались на воскресную службу — на горизонте появился дым. Это был английский пароход «Троилус», вошедший в строй всего за месяц до начала войны. Свое первое, и, как оказалось, последнее путе­шествие он совершал в Иокогаму с исключительно цен­ным грузом меди, каучука и цинка.

Когда Лаутербах во главе абордажной партии появил­ся на борту «Троилуса», его приветствовал радостный воз­глас одной из пассажирок. Оказалось, что перед войной она путешествовала на пароходе, которым командовал бравый лейтенант, и даже присутствовала на одном из обедов, который он тогда дал как капитан своим пасса­жирам. «Троилус» временно присоединился к германско­му конвою.

Вечером на следующий день немцы заметили судно, шедшее без огней. На запрос прожектором судно ответи­ло, что называется оно «Сент Эгберт» и следует из Ко­ломбо в Нью-Йорк с грузом сахара, принадлежащим американцам. Фон Мюллер решил временно использо­вать его как плавучую тюрьму, разгрузив от пассажиров «Бьюреск». Той же ночью были замечены огни еще одно­го парохода, и коллекция фон Мюллера пополнилась угольщиком «Эксфорд», который был арендован Адми­ралтейством.

На рассвете «Эмден» встретил следующий из Лондона в Калькутту пароход «Чилкана». Он был еще более но­вым, чем «Бьюреск» и тоже совершал первое плавание. Немцы забрали все, что сочли нужным, со своих призов и приступили к их уничтожению. Первым был потоплен «Троилус». Пароход был построен на совесть, и в оче­редной раз «Эмдену» пришлось использовать артилле­рию, чтобы уничтожить его. Потом был потоплен «Чил­кана». С «Эмденом» остались 3 судна, 2 из которых были угольщиками, а на третьем содержались 374 пленных.

Подвиги «Эмдена» гремели по всему миру. Газета «Нью-Йорк Тайме» писала: «Его командир выполняет задачу, полностью разрешенную законами войны, удачно и умело. Наш собственный Поль Джонс делал то же самое, но и по сей день иногда англичане называют его пиратом. Они знают, однако, что Джонс не был пиратом, как не явля­ется им командир «Эмдена».

Снова был запрещен выход из Коломбо, а «Хэмпшир» и «Эмпресс оф Эйша» отправились в погоню. Грант уже трижды едва не сталкивался с «Эмденом». 21 октября фон Мюллеру улыбнулось счастье смелых. Ночью 2 британ­ских корабля шли к Мальдивам, куда, как думал Грант, отойдет германский крейсер. На рассвете Грант приказал вспомогательному крейсеру выдвинуться на 20 миль впра­во. Достигнув назначенной позиции, тот лег на генераль­ный курс. В это время «Эмден» и 2 угольщика находились всего в 10 милях, но дождевой шквал скрыл противни­ков. Соединения двигались на контркурсах, и это также помешало им заметить друг друга.

Союзникам пришлось прибегнуть к более решитель­ным мерам, чтобы уменьшить урон от нападений этого полка. Торговые суда начали двигаться случайными мар­шрутами, уйдя с привычных путей, ночью они шли без огней, «Ярмут» и русский крейсер «Аскольд» были осво­бождены от сопровождения конвоев и присоединились к охоте. «Тикуме» и русскому крейсеру «Жемчуг» было при­казано патрулировать восточную часть Бенгальского за­лива, а японцы прислали броненосные крейсера «Токива» и «Якумо». Однако все эти меры не помешали фон Мюллеру 26 октября заправиться углем на укрытой сто­янке на Никобарских островах и отправиться в свой са­мый рискованный и самый известный набег. Он решил атаковать порт Пенанг. Военные корабли союзников ис­пользовали рейд между островом Пенанг и побережьем Малайи для заправки и ремонта машин.

Вечером 27 октября в кают-компании «Эмдена» со­стоялось последнее совещание. Так как Юлиус Лаутербах лучше других офицеров знал гавань Пенанга, именно он был назначен штурманом на завтрашний день. 28 октяб­ря 1914 года в 2.00 «Эмден» прошел маяк Пуло-Пенанг, снова поставив фальшивую четвертую трубу. В 4.30 он повернул прямо на фарватер, ведущий в ярко освещен­ную гавань.

Обычно в гавани находился британский крейсер. Что­бы иметь возможность отразить атаку со стороны моря, он становился на два якоря поперек пролива. Это давало возможность действовать орудиями всего борта. Русский легкий «Жемчуг» пришел в Пенанг 26 октября, и ему рекомендовали принять те же меры предосторожности. Но на рассвете 28 октября его развернуло течением так, что лишь 2 — 120-мм орудия были направлены на вход в порт. Из 4 более мелких кораблей (все — французские) миноносец «Муске» патрулировал в море, миноносец «Пистолет» стоял на рейде в часовой готовности, мино­носец «Фронде» и канонерка «Д'Ибервиль» стояли среди торговых судов с холодными котлами.

Побудка состоялась в 5.30. Капитана «Д'Ибервиля» поднял

 

«оглушительный взрыв, напоминающий раскат грома, за которым почти немедленно последовала ожесточенная перестрелка. Выбежав на палубу, я увидел «Жемчуг», окутанный облаком желтого дыма. Справа от него появился неясный силуэт четырехтрубного корабля, входящего на якорную стоянку. Моим первым впечатлением было, что «Жемчуг» открыл огонь по кораблю союзников. Поэтому я приказал спустить шлюпки, чтобы помочь жертвам необъяснимой ошибки. Тем временем неизвестный крейсер закончил разворот в сторону моря, и мы увидели, что первая труба фальшивая. Одновременно мы крикнули: «Это «Эмден»!» — и бросились по боевым постам».

 

Но ни «Д'Ибервиль», ни такой же неподвижный «Фронде» совсем не стремились привлечь к себе вражес­кий огонь. Они предоставили это «Пистолету», который снялся с якоря через час после первого залпа «Эмдена». Старший помощник германского крейсера вспоминает:

 

«Утром 28 октября, пока было еще темно, мы пошли к Пенангу на скорости 20 узлов, имея 4 трубы. Четвертая была сколочена из дерева и парусины, чтобы мы походили на английский крейсер (Катер, патрулировавший вход в гавань, был обманут именно та­ким образом и позволил «Эмдену» пройти беспрепятственно. Утрен­ний туман скрыл крейсер от «Муске»). Когда мы вошли на рейд, солнце поднялось из-за горизонта, и мы увидели множество торговых судов и ни одного военного корабля. Затем среди торгашей появился серый силуэт, хотя мы не знали, что это «Жемчуг», пока не подошли на 5 кабельтов. На борту русского крейсера все спали. Подняв германский флаг, мы выпустили торпеду ему в левую раковину, затопив машинное отделение. Последовала вспышка активности. Мы могли видеть русских офицеров, бегающих по палубе и прыгающих за борт, но наши орудия продолжали дырявить «Жемчуг», пока он не превратился в решето. В пробоинах были ясно видны пожары. Когда мы развернулись, то выпустили вторую торпеду, которая попала ему под мостик, взорвав носовой погреб. Огромное облако черного дыма и белой пены, разных обломков скрыло корабль. Когда оно рассеялось, на виду осталась только верхушка одной из мачт. Он потерял 82 человека убитыми и 115 ранеными из экипажа 340 человек.

Потом мы заметили французскую канонерку «Д'Ибервиль», древнее корыто с двумя легкими пушками, и уже собирались покончить с ней, как сообщили о появле­нии эсминца. Мы пошли на него на большой скорости и открыли огонь. Как только мы обнаружили, что это катер губернатора, огонь немедленно был прекращен. Затем сообщили, что в море виден большой корабль, очевидно, военный. Мы ожидали один из французских броненосных крейсеров, но это оказался миноносец «Муске».

Обманув патрульный катер на входе в порт, фон Мюл­лер не торопился уходить. Вместо этого он пошел на за­пад, чтобы перехватить пароход «Глентуррет», который принял за вспомогательный крейсер. Но прежде чем абор­дажная партия «Эмдена» сумела закончить свою работу, был замечен миноносец «Муске», и «Глентуррету» позво­лили идти в Пенанг с извинениями фон Мюллера за об­стрел невооруженного катера. Миноносец капитана 2 ранга Тьеронна отважно вступил в бой, но уже через 10 минут он был потоплен. Первый залп «Эмдена» лег мимо, но третий накрыл цель. Мачта миноносца была снесена, кот­лы повреждены, и он остановился, травя пар. Сначала фон Мюллер приказал Эриху Геде прекратить огонь, но «Мус­ке» не поднимал белый флаг, хотя его мостик был раз­рушен, а первая труба снесена. Поэтому «Эмден» дал еще 10 залпов, и миноносец затонул.

Крейсер спустил шлюпки и спас 36 из 76 человек эки­пажа «Муске». Однако позднее из 12 раненых 3 сконча­лись. «Эмден» на полной скорости пошел прочь, пресле­дуемый миноносцем «Пистолет», который вышел в море в 6.35. Не слишком решительная погоня длилась до 10.00, когда перегревшийся подшипник заставил французов снизить скорость. «Фронде», последовавший за «Писто­летом» час спустя, имел еще меньше успеха. К тому вре­мени, когда «Д'Ибервиль» на одной машине выполз из гавани, единственное, что ему осталось — поискать спас­шихся членов экипажа «Муске». «Эмден» опять исчез, оставив союзников, застигнутых полностью врасплох, радоваться, что они отделались потерей только «Жемчу­га» и «Муске».

Как все это могло случиться? Увы и увы, обычное рус­ское разгильдяйство. Командир крейсера капитан 2 ранга барон Черкасов вообще съехал на берег, что создало у команды впечатление, будто им предстоит отдых после похода. Служба неслась «по-якорному», хотя часть ору­дий все-таки оказалась заряжена. В момент подхода «Эм­дена» вахтенному офицеру было доложено о появлении трехтрубного, а потом четырехтрубного крейсера. Он толь­ко начал одеваться, когда послышались орудийные выс­трелы. Бой закончился, не успев начаться. Старший ар­тиллерист «Жемчуга» еще сумел лично дать 3 выстрела из кормового орудия, но это была уже агония. Позднее русский вспомогательный крейсер «Орел» поднял кор­мовое орудие «Жемчуга». После возвращения в Россию командир крейсера и старший помощник были преданы суду и разжалованы в матросы.

30 октября «Эмден» встретил британский пароход «Ньюберн», следующий из Англии в Сингапур с грузом соли. Корабельные документы показали, что этот груз принад­лежит немцам, и пароход был отпущен. На него передали пленных французов с просьбой доставить их в Сабанг.

 

Тем не менее, срок, отпущенный «Эмдену», истекал. Когда он пошел от Пенанга к проливу Сунда, в погоню за ним были отправлены новые корабли: легкие крейсе­ра «Глостер» из Средиземного моря, «Дартмут» и «Веймут» из Восточной Африки, еще 3 крейсера из Японии. Однако это оказалось лишним. Экипажу крейсера отча­янно требовался отдых. Но фон Мюллер решил сначала нанести удар по острову Кокос.

 

«Помимо прямого урона, который неприятель поне­сет из-за уничтожения этой кабельной и радиостанции и разрыва сообщения между Австралией и Европой, я надеялся создать у него впечатление, что «Эмден» наме­ревается атаковать судоходство у восточных и южных бе­регов Австралии. Это могло отвлечь из Индийского оке­ана некоторые английские крейсера, охотившиеся за мной, прежде чем я пойду к Сокотре и маршруту между Аденом и Бомбеем».

 

Но совершить это «Эмдену» было не суждено. Адми­рал Джеррам предполагал возможность, что «Эмден» может попытаться захватить Кокос, но не мог послать туда корабль. Поэтому персонал станции получил деталь­ные инструкции на случай атаки. Телеграфисты должны были немедленно предупредить все корабли союзников, находящиеся поблизости. Поэтому, когда суперинтенданту Восточной Телеграфной Компании Дарси Фарранту со­общили в 5.50 утра 9 ноября, что четырехтрубный ко­рабль движется к острову Дирекшн, он знал, что делать. Еще накануне англичане перехватили переговоры «Эмдена» с «Бьюреском» и насторожились. Когда они по ра­дио запросили у неизвестного корабля опознавательные и не получили ответа, все стало ясно.

 

«Заметив, что четвертая труба является парусиновой фальшивкой, я нашел мистера Ла Нозе и приказал ему немедленно идти в хижину с радиопередатчиком, чтобы передать сообщение о неизвестном корабле вблизи острова. Увидев, как «Эмден» встал на якорь в миле от берега и спустил вооруженный катер и 2 шлюпки, я вернулся к радиопередатчику, и Ла Нозе сообщил мне, что «Эмден» и угольщик пытаются забить его передачу. Я приказал ему продолжать передачу, чтобы заставить неприятеля использовать свои мощные радиостанции Телефункен. Это встревожило бы наши корабли. Я оставался в хижине, пока офицер и полудюжина матросов не приказали нам выходить».

 

В 6.30 «Эмден» бросил якорь возле берега и спустил шлюпки с вооруженным десантом численностью 50 че­ловек: 3 офицера, 15 механиков и 32 строевых матроса. Впрочем, скорее это была возможность наградить наи­более прилежных матросов небольшой прогулкой по бе­регу. Командовал десантом старший офицер крейсера капитан-лейтенант Гельмут фон Мюкке. Вахтенный офи­цер лейтенант Финкенчер заметил, что в состав партии вошло большинство опытных артиллеристов. Но фон Мюллер сказал, что они быстро вернутся. Один из десан­тников вспоминал:

«Я вместе с 2 радистами пошел на радиостанцию, откуда посылали призывы о помощи. Мы сразу уничто­жили динамо, движок и распредщит. Остальные делали, ту же работу на телеграфной станции. Капитан-лейтенант фон Мюкке выловил кабель, идущий в Перт, и перерезал его. Мачта с антеннами была взорвана, так: же, как склад с запасом кабеля».

Это заняло около двух с половиной часов. Затем, преж­де чем был перерезан другой кабель, взвыла сирена «Эмдена». Фон Мюкке понял, что это сигнал возвращаться, как можно скорее. Но едва шлюпки отошли от берега, как: десантники увидели, что крейсер уже выходит из гавани.: Из мотора катера была выжата вся скорость, на которую он был способен, но крейсер догнать не удалось. А потом) неожиданно для десантников «Эмден» открыл огонь.

 

Сигнал, посланный Ла Нозе, перехватил австралий­ский крейсер «Мельбурн». Его командир капитан 1 ранга М.Л. Сильвер командовал эскортом войскового конвоя, который находился всего в 55 милях к северу от Кокоса в 7.00 утра и направлялся в Коломбо, о чем фон Мюллер не знал. Он решил «в интересах безопасности конвоя найти крейсер, который мог быть только «Эмденом» или «Ке­нигсбергом». Поэтому я приказал «Сиднею» развести пары и полным ходом идти к Кокосу». На «Эмдене» перехвати­ли эту радиограмму, но передача была такой слабой, что немцы предположили, что передатчик находится где-то милях в 200 отсюда, и совершенно не встревожились. Результат полностью оправдал решение Сильвера, но в нем таилась и доля риска. Ведь «Эмден» мог ускользнуть от «Сиднея» и атаковать конвой (да еще вместе с «Кёнигсбергом», как мог предположить Сильвер). Тогда Силь­вера обвинили бы в том, что он поставил под угрозу безопасность конвоя и его своевременное прибытие, осо­бенно учитывая, что «Минотавр», шедший в Южную Африку, тоже был неподалеку.

Вскоре после 9.00 наблюдатель с мачты «Эмдена» сооб­щил, что видит облако дыма. Это облако превратилось в корабль с одной трубой и двумя высокими мачтами, то есть не крейсер, а угольщик. Командир «Бьюреска» лей­тенант Клоппер старался дымить как можно меньше, но моряки на борту «Эмдена» предполагали, что дым явля­ется следствием пожара в трюме с углем.

Лейтенант Альберт фон Жерар решил подняться на мачту, посмотреть, кто там идет. На борту «Эмдена» ца­рило спокойствие. Но в 9.12 фон Жерар различил харак­терный силуэт военного корабля с двумя наклонными мачтами и четырьмя трубами. В 9.13 был дан сигнал сире­ной, а в 9.15 на мачту «Эмдена» взлетели сигнальные флаги с приказом десантной партии возвращаться. В 9.17 фон Жерар крикнул, что видит кроме, флагов Св. Геор­гия, еще и синий флаг. Это означало, что к острову идет какой-то австралийский корабль.

Действительно, это был «Сидней». Фон Мюллер сразу забыл про десант, поднял якорь, и в 9.30 «Эмден» вы­шел в море. Позднее командир «Сиднея» капитан 1 ранга Джон Глоссоп напишет в своем рапорте Адмиралтей­ству:

 

«Я имею честь сообщить, что, сопровождая конвой, 9 ноября в 6.30 перехватил сообщение по радио с Коко­са: «Неизвестный корабль входит в гавань». Я приказал поднять пары, дать полный ход и двигаться туда. Я раз­вил 20 узлов и в 9.15 заметил впереди землю, а питом, почти сразу, дым, который оказался «Эмденом», идущим мне навстречу. В 9.40 он дал первый выстрел с дистанции 9500 ярдов. Его огонь был очень точным и сразу начал давать попадания. Мой носовой дальномер был разбит почти немедленно, кормовой пост управления был выведен из строя третьим залпом, по противник быстро начал слабеть. Я держал дистанцию, чтобы ис­пользовать свои более тяжелые и более дальнобойные орудия. Сначала была снесена первая труба «Эмдена», потом фок-мачта, затем вспыхнул пожар на корме. По­том была уничтожена вторая труба и, наконец, третья. Я увидел, как он направляется к острову Норт Килинг, где и выбросился на берег в 11.20. Я дал по нему еще два полных залпа бортом, а потом отправился преследовать торговое судно, которые подошло во время боя».

 

Хотя эта дуэль длилась полтора часа, сомнений в ее исходе не возникало. Легкий крейсер «Сидней», вошед­ший в строй в прошлом году, имел 8 — 152-мм орудий против 10 — 105-мм орудий «Эмдена». Но фон Мюллер смело пошел в атаку потому, что ошибочно принял этот корабль за крейсер типа «Ньюкасл», которые были го­раздо слабее «Сиднея». Капитан 1 ранга Глоссоп и стар­ший артиллерист «Сиднея» лейтенант Рахилли в течение всего боя находились на верхнем мостике, откуда про­тивник был виден гораздо лучше, чем из боевой рубки. Первый залп «Эмдена» лег в сотне ярдов от австралий­ского крейсера. Немецкие снаряды падали под большим углом и взрывались при падении и воду. Рикошетов не было. Уже третий залп накрыл «Сидней». Снаряд пролетел буквально в футе от головы лейтенанта Рахилли, попал в тумбу дальномера, не взорвался и отскочил, ото­рвав ноги дальномерщику. Если бы снаряд взорвался, то погибли бы и командир «Сиднея», и старший артилле­рист. А через несколько минут 2 или 3 снаряда попали в кормовой пост управления, разрушив его.

Стрельба австралийцев была гораздо менее точной. Но постепенно они пристрелялись, и более тяжелые снаря­ды начали наносить «Эмдену» серьезные повреждения. Через 20 минут после начала боя была снесена первая труба германского крейсера, на корме вспыхнул пожар. Фон Мюллер писал:

 

«Как только «Сидней» нащупал дистанцию, «Эмден» начал получать повреждения, которые быстро росли. «Сидней» имел огневое преимущество и запас скорости. Через 20 минут после начала боя наша рулевая машина вышла из строя. Я приказал перейти на ручное управление, но валик был заклинен прямым попаданием. Корабль развернуло на 8 румбов, прежде чем мы начали управляться машинами. Так как огонь с нашего правого борта значительно ослабел, я решил ввести в действие батарею левого борта. Но и ее стрельба скоро также ослабла из-за серьезных потерь среди расчетов. К этому времени шансы выйти на дистанцию торпедного выстрела стали совсем мизерными, хотя я не терял надежды попытаться. Но когда дистанция сократилась до 4900 ярдов, «Сидней», совершив неудачную попытку торпедировать нас, круто развернулся на правый борт и начал уходить на большой скорости.

К 10.45 верхний мостик «Эмдена» был уничтожен, средняя и задняя трубы сбиты, фок-мачта была за бортом. Я хотел совершить вторую попытку торпедной атаки, но не смог передать приказ «Правая — стоп». Наши машины могли развить только 19 узлов, так как 2 котла прекратили работу. Через несколько минут после 11.00 наш огонь прекратился, и я отвернул от «Сиднея». Вскоре после этого мне сообщили, что торпедный отсек пришлось оставить, так как его заливало через подводную пробоину. Так как у меня не оставалось шансов нанести дальнейшие повреждения своему противнику, я решил выбросить свой поврежденный корабль на наветренный  берег острова Норт Килинг, а не приносить в бессмысленную жертву жизни тех, кто уцелел».

 

Однако конец «Эмдена» еще не наступил. Торговое судно, замеченное Глоссопом, было его угольщиком — захваченным британским пароходом «Бьюреск».

 

«Я начал погоню и перехватил его и 12.10, дав выстрел под нос. Я послал шлюпку с абордажной партией, однако он уже тонул, кингстоны были повреждены. Я вернул людей на борт и дал по нему 4 выстрела, а потом вернулся к «Эмдену», пройдя мимо плавающих в воде матросов. Я оставил им 2 шлюпки. Так как его флаг оставался поднятым, я дважды запросил сигналом: сдается ли он? Германский офицер с «Бьюреска» дал мне по­нять, что его капитан никогда не сдастся, и крайне не­охотно в 16.30 я снова открыл огонь, который немедленно прекратил в 16.35, так как он поднял белый флаг, спустив стеньговый».

 

Глоссоп послал шлюпку на борт «Эмдена» с письмом фон Мюллеру: «Я имею честь потребовать от вас сдать свой корабль мне во имя человечности. Чтобы показать, как высоко я уважаю вашу смелость, осмелюсь напом­нить ситуацию. Вы на берегу, три трубы и мачта сбиты, большинство орудий выведено из строя. Вы не можете покинуть остров, а мой корабль цел. В случае вашей капи­туляции, которую я считаю не позором для вас, а несча­стьем, я постараюсь сделать все возможное для ваших больных и раненых и помещу их в госпиталь. Имею честь оставаться Вашим покорным слугой, Джон К.Т. Глоссоп, капитан 1 ранга».

Большего капитан «Сиднея» не мог сделать для под­битого корабля, пока не выяснит состояние кабелей и радиостанции на острове Дирекшн. Однако он задержал возвращение, чтобы спасти германских моряков, и не успел высадиться до темноты. Он должен был ходить гал­сами взад-вперед всю ночь, пока утром не смог связать­ся с островом. Тут его ждал неприятный сюрприз. После поспешного ухода «Эмдена» фон Мюкке вернулся, «под­нял германский флаг и объявил остров германским вла­дением. Все англичане считались военнопленными. Он приготовился оборонять место высадки, установив пуле­меты и вырыв окопы». Старший офицер «Эмдена» сле­дил за боем весь день, пока к вечеру не

 

«стало совершенно ясно, что наш корабль не сможет вернуться нам на помощь. Так как было очевидно, что на следующий день появится вражеский крейсер, я от­дал приказ подготовить к выходу в море старый парус­ник «Айша». Он имел водоизмещение 97 тонн и раньше перевозил копру с Килинга в Батавию. Англичане на ос­трове отговаривали меня, так как он был старым и про­гнившим».

 

Тем не менее, фон Мюкке выполнял свой план с та­кой энергией, что «Айша» отплыл еще до темноты, за­брав всю германскую абордажную партию с ее оружием. Глоссоп, к своему огромному удивлению, на следующий день не нашел на острове ничего из немцев.

После долгого и опасного путешествия к Падангу в Голландской Ост-Индии фон Мюкке и его матросы доб­рались до порта Ходейда в оккупированном турками Йе­мене, откуда уже по суше отправились в Константино­поль. Там их в июне 1915 года встретил как героев адми­рал Сунюн.

Узнав, что на острове Дирекшн все в порядке, Глоссоп забрал оттуда доктора и вернулся к «Эмдену», послав офицера встретиться с фон Мюллером.

 

«Так как нельзя было оставить на месте большое чис­ло раненых и пленных, он пообещал, что, если я сниму их, они не нанесут вреда моему кораблю и будут соблю­дать дисциплину на борту «Сиднея». Я начал принимать их на борт, что оказалось тяжелой работой, так как по­дойти к «Эмдену» было очень трудно. Его состояние было неописуемо. Сняв в 15.00 последнего человека, я пошел к подветренному берегу Норт Килинга, чтобы забрать 20 человек, успевших высадиться на берег. Ночь насту­пила раньше, чем мы закончили эту операцию, и нам пришлось остаться до утра, чтобы возобновить ее в 5.00 11 ноября».

 

Затем отважный фон Мюллер последним покинул разбитый корабль. «Сидней»

 

«направился в Коломбо в 10.35. Наши потери составили 3 убитых и 15 раненых, один из которых потом умер. Потери «Эмдена» я могу оценить приблизительно в 7 офицеров и 108 матросов. Я принял 11 офицеров и 191 матроса, из которых 3 офицера и 53 матроса были ранены. Повреждения «Сиднея» оказались неожиданно маленькими, хотя он получил 10 попаданий. «Сидней» выпустил 1 торпеду, ее поведение так и осталось неизвестным, и 670 снарядов с ужасающим результатом. С большим удовольствием я должен сказать, что поведение моего экипажа было отличным во всех отношениях. Машины работали великолепно, я не могу подобрать должных слов для характеристики работы медицинского персонала, так как корабль превратился в огромный госпиталь».

 

Таким был славный конец «Эмдена» — первого из кораблей фон Шпее, который был уничтожен. Рыцар­ственный до конца, фон Мюллер остаток войны провел на Мальте. Кайзер наградил его Железным Крестом пер­вого класса. Император передал жителям города Эмдена, что «будет построен новый и более мощный «Эмден», на носу которого будет укреплен Железный Крест», кото­рый он заслужил. Британское Адмиралтейство высоко оценило поведение фон Мюллера. 11 ноября адмирал Джеррам получил распоряжение: «Капитану, офицерам и матросам «Эмдена» следует оказывать все воинские почести. Если вам не известны особые причины, капита­ну и офицерам следует оставить их шпаги».

Газеты тоже воздали должное погибшему кораблю. «Целых три месяца в самых тяжелых условиях «Эмден» был образцом упорства, отваги и умелого управления. Он беспокоил врага и нанес ему тяжелые потери. Наконец он стал жертвой охоты, организованной британскими, русскими, французскими и японскими кораблями. Но его имя останется жить в истории германского народа», — писала, «Норддойчер Альгемайне Цайтунг».

Английская «Дейли телеграф» отмечала: «Почти не­возможно выразить радость по поводу уничтожения «Эм­дена». Фон Мюллер вел войну против нашего судоход­ства предприимчиво, хладнокровно и отважно. При этом он обнаружил великолепное чувство юмора. Более того, он делал все возможное для экипажей захваченных судов. Нет ни одного человека, который бы говорил плохо об этом молодом немце, его офицерах и его послушном эки­паже. Война на море теряет пикантность, юмор и инте­рес с гибелью «Эмдена».

Эти оценки не должны, однако, заставить нас забыть воздать по заслугам тем, кто обеспечил уничтожение «Эмдена». Это прежде всего капитан 1 ранга Глоссоп, его офицеры и матросы. Но не стоит забывать предусмотри­тельность адмирала Джеррама, самообладание суперин­тенданта Фарранта и смелое решение капитана 1 ранга Сильвера.

Хотя «Эмден» был уничтожен, 17 декабря адмирал Джеррам без тени юмора телеграфировал в Адмиралтейство относительно «Айши»: «Она будет угрожать нашему судоходству, пока мы ее не захватим». Он заверил Адмиралтейство, что французские миноносцы «Фронде» и «Пистолет» останутся в Пенанге для защиты порта. На этой телеграмме появилась ехидная заметка, сделанная карандашом: «От кого?»

В конце концов, вспомогательный крейсер «Эмпресс оф Джапан» захватил угольщик «Эксфорд», которым командовал Юлиус Лаутербах. Он попал в тюрьму в Син­гапуре, но не успокоился. Лаутербах бежал! Его путеше­ствие заслуживает отдельной книги, так как оно не ме­нее увлекательно, чем плавание фон Мюкке на «Айше». Лаутербах переодевался арабом, путешествовал с датским и шведским паспортами, наконец добрался до Манилы. Здесь он узнал, что за его голову англичане назначили награду в 500 фунтов. Спасаясь от преследователей, Лау­тербах прыгнул в реку и спасся вплавь. Похитив доку­менты американского унтер-офицера, он добрался до Нагасаки. За ним начала охоту японская полиция, под­стегиваемая наградой в 250000 иен. Но Лаутербах уже пре­вратился в «полковника американской армии Джонсо­на», который даже помогал японцам ловить беглого не­мецкого офицера. Лаутербах приплыл в Сан-Франциско, где с удовольствием прочитал в газетах о своих приклю­чениях.

Неукротимый лейтенант на поезде прибыл в Нью-Йорк и под видом датского матроса завербовался на дат­ский пароход кочегаром. Возле Оркнейских островов па­роход был остановлен британским вспомогательным крейсером, который заподозрил, что это блокадопрорыватель. После пятидневного обыска пароход был отпу­щен и прибыл в Осло. Лаутербах переправился в Данию и прибыл к германскому военно-морскому атташе в Ко­пенгагене. Наконец, 10 октября 1915 года он вернулся к себе домой в Ванемюнде.

Нам осталось добавить совсем немного. Похороны по­гибших немцев были возложены на экипаж шлюпа «Кадмус». В январе 1915 года Адмиралтейство приказало ему посетить остров Норт Килинг и снять хотя бы одно ору­дие с разбитого крейсера. 9 февраля адмирал Джеррам сообщил в Лондон, что сняты 2 орудия вместе с уста­новками, прожектор, торпеда, а также 500 мексиканс­ких долларов. Одно из орудий сначала было выставлено в Гайд-парке, но потом оно вернулось в Австралию. Теперь оно установлено в одном из парков Канберры.

 

Погоня за призраком, или Плавание «Карлсруэ»

 

 

Новейший легкий крейсер «Карлсруэ» покинул Герма­нию в начале лета 1914 года под командованием фрегаттен-капитана Фрица Людеке. Он должен был сменить гер­манский стационер в Вест-Индии —легкий крейсер «Дрез­ден», которым командовал фрегаттен-капитан Эрих Кёлер.

Встреча произошла в Порт-о-Пренсе на Гаити 25 июля, и корабли обменялись капитанами. Предполагалось, что «Дрез­ден под командованием Людеке вернется в Германию, а новый командир «Карлсруэ» Кёлер должен примет коман­дование Южно-американской станцией Германского Им­ператорского Флота. В его распоряжении оказывались, кро­ме собственного корабля, канонерки, находящиеся в За­падной Африке, и любые вспомогательные крейсера, на­правленные в Южную Атлантику.

Телеграмма из Берлина приказывала Фрицу Людеке возвращаться домой через принадлежащий Дании ост­ров Сен-Томас, который являлся угольной станцией ком­пании «Гамбург-Америка», и Азорские острова. Прибы­тие «Дрездена» в Вильгельмсхафен ожидалось 12 августа. Одновременно приказ возвращаться домой получил лег­кий крейсер «Страссбург», совершавший визит вежли­вости в Центральную Америку.

«Карлсруэ» покинул Порт-о-Пренс 26 июля и направился в Гавану. Оттуда Кёлер намеревался двинуться к берегам Мексики, чтобы показать там германский флаг и прибыть к открытию Панамского канала. После этого Келер рассчитывал отправится на Западное Побережье Соединенных Штатов и осенью присутствовать на откры­тии Всемирной выставки в Сан-Франциско. Но в Гаване он получил последние известия из Европы, которые сме­шали ему все карты. Политическая напряженность стре­мительно нарастала, и в ближайшем будущем можно было ожидать самого худшего.

Поэтому 30 июля в 10.00 Кёлер покинул Гавану. Он намеревался крейсировать возле мексиканского побере­жья. 30 июля, находясь в районе отмелей Кэй Сол, он получил предупреждении о вероятном начале войны про­тив Франции, России и Великобритании. 1 августа Кёлер получил сообщение от военно-морского атташе в Вашин­гтоне фрегатген-капитана Бой-Эда, что лайнер «Крон­принц Вильгельм» вскоре должен покинуть Нью-Йорк, и его требуется вооружить в море. Кёлер использовал это период неопределенности для пристрелки орудий и раз­личных учений.

«Дрезден» получил приказ вместо Германии напра­виться в «Зону крейсерской войны III» у восточных бе­регов Бразилии. 2 августа пришло сообщение о начале войны против Франции и России. В ближайшее время следовало ожидать вступления в войну и Великобрита­нии. Поэтому, кроме старых французских крейсеров «Де­карт» и «Конде» в качестве противников появлялись ко­рабли британской 4-й эскадры крейсеров контр-адмирала сэра Кристофера Крэдока. Кёлер немедленно взял курс на Багамы, где должен был встретиться с лайнером. 4 ав­густа германские власти известили Кёлера, что Великоб­ритания объявила войну Германии, и поэтому он дол­жен начать действия против вражеского судоходства в центре Атлантики.

Прежде всего Кёлеру требовался уголь. 4 августа гер­манский консул на Сен-Томасе сообщил в Гавану, что «германский пароход «Шпреевальд» покинул порт, имея на борту 4000 тонн угля. Пароход «Патагония» должен выйти в море 10 августа с грузом из 400 тонн угля. От­правка других угольщиков будет зависеть от поставок угля из Соединенных Штатов. Германский пароход «Прези­дент» вышел 3 августа из Сан-Хуан де Пуэрто-Рико». Колеса военной машины завертелись.

В начале войны Королевский Флот имел в этом районе довольно Скромные силы. Под командованием адмирала Крэдока находились 4 старых броненосных крейсера — «Саффолк» (флагман), «Бервик», «Эссекс» и «Ланкас­тер». Единственным современным кораблем был легкий крейсер «Бристоль». Когда была объявлена война, «Саф­фолк» стоял в гавани Кингстона на Ямайке, но вышел оттуда 4 августа в 18.00, чтобы встретиться с «Эссексом» у Нантукета. Этот крейсер уже начал патрулирование на судоходных маршрутах, ведущих в Нью-Йорк. Англичане хотели попытаться перехватить германские пассажирские лайнеры, если те рискнут выйти из Нью-Йорка.

«Бервик» остался патрулировать в проливе между Фло­ридой и Багамами. «Бристоль» сначала получил приказ двигаться из Вест-Индии на север, но этот приказ был почти сразу отменен. «Ланкастер» стоял в доке на Бага­мах. После мелкого ремонта 6 августа он вышел в море и начал патрулировать в проливе Кэбот.

Одной из главных задач Крэдока было уничтожение «Карлсруэ». Британский адмирал прекрасно знал, что этот современный быстроходный крейсер может нанести страшный удар по британскому судоходству. При этом лишь один из крейсеров Крэдока, а именно «Бристоль» имел хоть какие-то шансы догнать немца. Зная, что «Кар­лсруэ» недавно находился в Гаване, Крэдок направил «Бристоль» к Флоридскому проливу. Однако британский адмирал прекрасно понимал, что Кёлер не будет искать встречи с более сильными британскими крейсерами, ведь даже самый слабый из них — «Бристоль» — превосходил «Карлсруэ» по огневой мощи. Пока британский крейсер рыскал по всему океану, Кёлер отстаивался между островами, внимательно слушая британские радиопереговоры. Он имел приказ встретиться с «Кронпринцем Виль­гельмом» 6 августа севернее островов Плана Кэйз. Одна­ко и радиограмма Кёлера командиру лайнера была перехвачена англичанами. Броненосный крейсер «Бервик» немедленно прекратил бесплодные поиски во Флорид­ском проливе и пошел к Багамским островам.

5 августа в 7.00 посреди океана «Карлсруэ» остановил итальянский лайнер «Мондибелло», но нейтральное судно пришлось отпустить. 6 августа Кёлер связался по радио с «Кронпринцем Вильгельмом», и немного позднее корабли встретились. Крейсер пришвартовался к борту лайнера, и корабли пошли на юго-восток со скоростью 2 узла. Лайпер был настолько выше крейсера, что швартовка превратилась в серьезную проблему.

Крейсер передал на «Кронпринц Вильгельм» 8 — 88-ммх орудий и 290 патронов к ним, 8-мм пулеметы Максима, 16 винтовок «Маузер», патроны к стрелковому оружию, штыки. Взамен Кёлер надеялся получить уголь. Командо­вать лайнером был отправлен штурман крейсера капи­тан-лейтенант Пауль Тирфельдер. На «Карлсруэ» пере­шли 2 резервиста — лейтенанты Эйринг и Хеншель.

Но в 10.15 была объявлена тревога. Наблюдатели заме­тили приближающийся с запада дым. Немцы предполо­жили, что это британский крейсер, скорее всего, «Бервик». Началась легкая паника, корабли обрубили шварто­вы, и «Карлсруэ» бросился на север со скоростью 21 узел «Кронпринц Вильгельм» пошел на северо-восток со ско­ростью 18 узлов. Крейсер успел принять всего 50 тонн угля, ему даже пришлось бросить свой катер, поднимать который не было времени.

В действительности немцев заметил сам адмирал Крэдок на «Саффолке». Он шел в Нантукет с Ямайки, наме­реваясь встретиться с «Эссексом», чтобы прикрыть бри­танские корабли, следующие в Нью-Йорк. «Эссекс» по­кинул Бермудские острова в ночь на 3 августа. Легкий крейсер «Бристоль» также направлялся на север к Нью­фаундленду. В результате «Карлсруэ» оказался между «Саффолком» и «Бристолем», хотя британский адмирал этого не предполагал. Чтобы капкан захлопнулся, ему требова­лось лишь немного удачи.

Заметив германские корабли, Крэдок немедленно со­общил об этом по радио «Бристолю», указав курс и ско­рость «Карлсруэ». Капитан 1 ранга Бэзил Фэншо полу­чил приказ перехватить германский крейсер, если суме­ет. Крэдок приказал рулевому «Саффолка» следовать за «Карлсруэ», решив, что крейсер гораздо более опасен, чем спешно вооруженный лайнер.

Хотя 152-мм орудия «Саффолка» были смертельно опасны для германского крейсера, флагман Крэдока был слишком старым кораблем. На испытаниях в 1904 году он показал 24,7 узла, но ведь это было 10 лет назад, а «Кар­лсруэ» сейчас легко развивал 26 узлов. Поэтому исход погони был ясен — Кёлер просто увеличил скорость до 22 узлов и ушел. Однако на такой скорости машины «Карлсруэ» пожирали уголь с опасной быстротой. В сумерках «Карлсруэ» скрылся за горизонтом.

Однако в 19.50 в ярком лунном свете справа по носу у «Карлсруэ» появился «Бристоль». Хотя британский крей­сер немного уступал немцу в скорости, он имел 152-мм орудия, которые были дальнобойнее германских 105-мм. Желая завязать бон, «Бристоль» круто повернул влево, чтобы ввести в действие орудия всего борта, и открыл огонь с дистанции 7000 ярдов. «Карлсруэ» повернул на восток, чтобы ввести в действие орудия левого борта, и тоже открыл огонь, одновременно увеличив скорость до 26 узлов. Попаданий не было, и перестрелка прекрати­лась в 20.30.

С точки зрения немцев, результат боя был сквер­ным. Лишь 10 из примерно 80 снарядов долетели до «Бристоля», хотя дистанция была невелика. Артилле­рист «Карлсруэ» лейтенант фон дем Борн определил, что большинство снарядов дало недолет около 1500 метров. Яркие вспышки выстрелов в сумерках делали из­мерение дистанции сложным, но немцы заподозрили и плохую конструкцию прицелов. Зато англичане отпе­чатали веселенький плакатик и честь «первого морско­го боя новой войны».

Вскоре стало ясно, что германский корабль легко ухо­дит от «Бристоля». Проблема заключалась в плохом каче­стве американского угля, которым были заполнены бунке­ра британского крейсера. По мере засорения топок его ско­рость быстро падала, и «Бристоль» еле выжимал 18 узлов вместо положенных 26. Однако, когда «Карлсруэ» оторвался от второго преследователя, его запасы угля почти закончи­лись. В 23.00 Кёлер приказал снизить скорость до 18 узлов, потом до 16, а к утру — далее до 14. Зная, что на полной скорости «Карлсруэ» может пройти не более 1000 миль, Кёлер снизил скорость до 12 узлов и направился к дат­скому острову Сент-Томас.

В поддень 8 августа запасы топлива на «Карлсруэ» со­ставляли: 112 тонн угля и 31 тонна нефти. Так как крейсер тратил 5,6 тонны угля в час даже при скорости 10 узлов, добраться до гавани было трудно. Наблюдатели пы­тались разглядеть, не видны ли дымки британских крей­серов. У Кёлера оставалось так мало топлива, что он не мог позволить себе увеличить скорость даже в случае по­явления противника. В этот момент любой британский броненосный крейсер серии «Графств» легко уничтожил бы «Карлсруэ». 9 августа в 6.00 германский крейсер до­полз до гавани Сан-Хуан де Пуэрто-Рико, имея в бунке­рах менее 20 тонн угля.

Американские власти сообщили Кёлеру, что имеют приказ соблюдать строгий нейтралитет. Ему позволили принять уголь лишь для того, чтобы дойти до ближайше­го нейтрального порта, к счастью, им был Сент-Томас. Германские крейсера часто нарушали всякие запреты, например, как это делал «Дрезден» в Чили, но ссорить­ся с американцами Кёлер не осмелился.

Настоятельные советы американцев отправляться в Сент-Томас вызвали у Кёлера подозрения. И вдобавок ко всем прочим неприятностям германский консул Виль­гельм Хопп сообщил, что обещанный уголь находится на баржах, что сильно затрудняло погрузку.

Выручил германский пароход «Оденвальд», стоящий в Сент-Томасе. Кёлер принял с него 550 тонн угля и за­брал 19 резервистов из состава экипажа судна. Он также узнал, что у восточного побережья Пуэрто-Рико нахо­дится германский угольщик «Патагония». По радио ему был передан приказ направляться в Сент-Томас, при­нять там уголь и следовать на рандеву с «Кайрлсруэ» в район юго-восточнее Барбадоса.

9 августа в 20.10 Кёлер покинул Сан-Хуан, повернул на юг, пересек Карибское море и прибыл на остров Кю­расао, принадлежащий Голландии. 12 августа крейсер бро­сил якорь в порту Санта-Анна. У него оставалось 150 тонн угля и 29 топи нефти.

Прежде чем Кёлер успел что-либо предпринять, на борт «Карлсруэ» прибыл голландский коммодор Коэнен. Он по-дружески сообщил Кёлеру, что губернатор Кюрасао, в связи со сложной политической обстановкой, запросил но телеграфу инструкции у правительства. А тем временем голландские броненосцы береговой обороны «Якоб ван Хеемскерк» и «Кортенар», которыми командовал Коэнен, расчехлили орудия и навели их на «Карлсруэ».

Кёлер решил рискнуть и подошел к угольному прича­лу, принадлежавшему австрийской фирме. Заправка шла с рекордной скоростью, и к полудню было принято 1200 тонн угля. Прибытие германского парохода «Штадт Шлезвиг» шкипера Циммермана стало неожиданным подарком. Этот пароход вез уголь из Мексики для местного склада ком­пании «Гамбург-Америка». В 20.00 «Карлсруэ» покинул порт, отправив «Штадт Шлезвиг» к острову Сан-Жоао у берегов Бразилии.

Кёлер пошел на восток вдоль берегов Венесуэлы, на­деясь встретить какой-нибудь пароход. Но море было пу­стынным, и Кёлер перешел в пролив между островами Тринидад-и-Тобаго и Гренада. И вот там утром 18 августа он потратил угольщик «Патагония». В тот же день около 16.00 наблюдатели крейсера наметили дымок на горизон­те, и после корочкой погони крейсер остановил британ­ский пароход «Боуэс Кастл». Он шел из чилийского пор­та Антофагаста с грузом селитры и серебряной руды. Абордажная партия сообщила, что большая часть груза принадлежит американцам. Тем не менее, Кёлер решил потопить пароход. 36 человек команды были переведены на «Патагонию», абордажная партия открыла кингстоны и установила подрывные заряды. «Боуэс Кастл» затонул в 19.35.

«Карлсруэ» пошел на юго-восток вдоль судоходных линий. 21 августа он заправился с «Патагонии» возле ос­трова Марака в устье Амазонки. К 23 августа он имел на борту 1300 тонн угля, из которых 130 были сложены на палубе. Казалось, вернулись времена 2-й Тихоокеанской эскадры, когда русские броненосцы шли, заваленные углем по самые мостики. «Штадт Шлезвиг» покинул Кюрасао 14 августа и прибыл к острову Сан-Жоао за день до прихода «Карлсруэ» и «Патагонии». Он передал уголь «эскадре» Кёлера, после чего шкипер Циммерман полу­чил приказ высадить экипаж «Боуэс Кастл» в Сан-Луис де Мараньяо.

Кёлер решил начать действия на судоходных маршру­тах у северо-восточного побережья Бразилии. Там пересе­кались несколько важнейших линий, идущих из Южной Америки в Северную и Карибский бассейн, через Атлан­тику к острову Тенерифе, на юг Европы и в Африку. Крей­сируя в этом районе с востока на запад и обратно, «Карлс­руэ» мог добиться успеха, не прилагая к этому никаких усилий. 30 августа Кёлер заправился с «Патагонии», после чего вызвал угольщики «Асунсьон» и «Крефельд».

31 августа в 10.30 «Карлсруэ» встретил новые уголь­щики. В тот же день в 16.00 крейсер остановил британс­кий пароход «Стратрой», нагруженный 6000 тонн амери­канского угля. Пароход шел в Рио-де-Жанейро, но по­пал в руки немцев. Угля не хватало постоянно, и потому Кёлер предпочитал все время иметь при себе пару уголь­щиков. Так как волна была довольно сильной, Кёлер не рискнул высаживать абордажную партию. Вместо этого он пригрозил шкиперу «Сгратроя» жуткими карами, если пароход не подчинится приказам рейдера. Оба корабля взяли курс на острова Рохас.

«Асунсьон», «Крефельд» и «Рио Негро» направились туда же. Наконец-то Кёлер сумел провести досмотр при­за. Выяснилось, что его команда наполовину состоит из китайцев. Груз «Стратроя» оказался слишком ценным, и топить пароход немедленно было бы глупо. Поэтому Эрих Кёлер приказал перевести европейцев на «Патагонию» и назначил старшего помощника «Крефельда» капитан-лейтенанта Любинуса командиром нового угольщика. На этот пароход были также переведены 16 человек из ко­манд остальных немецких пароходов, чтобы гарантиро­вать послушание китайцев. «Стратрой» вместе с «Патаго­нией» отправился к отдаленному рифу Лаведейра.

Англичане, в конце концов, были высажены 22 ок­тября в Тенерифе, то есть почти через месяц после того, как их судно было затоплено. «Стратрой» начал службу в составе Императорского Флота как «Kohlendampfer I» — «Угольщик I».

«Патагония» благополучно отвела «Стратрой» к рифу Лаведейра и 6 сентября прибыла в Пернамбуко, чтобы отправить почту в Германию. Пароход тек, как решето, — сказались повреждения, полученные во время погрузок угля на океанской волне, — поэтому он отправился в Бахиа Бланка для ремонта в сухом доке. В конце ноября он вышел из Бахии в Монтевидео, погрузил так уголь и продовольствие, но в начале декабря, опасаясь вмеша­тельства аргентинских военных кораблей, вернулся в Бахию и был там интернирован.

Получив достаточное количество угля, «Карлсруэ» потел на северо-восток, пройдя рядом с островом Фернандо-ди-Норонья. Кёлер собирался поохотиться на мар­шруте, ведущем к островам Зеленого Мыса. На рассвете 3 сентября «Карлсруэ» захватил пароход «Мэйпл Бранч». Он направлялся из Англии в Пунта Аренас и Вальпараи­со с «разным грузом» и живым скотом.

Образованные немцы немедленно забили холодиль­ники «Карлсруэ» и «Крефельда» свежим мясом. Как обыч­но, были открыты кингстоны и заложены подрывные заряды, но «Мэйпл Бранч» тонул слишком медленно. Тогда обер-лейтенант фон дем Борн попросил разреше­ния использовать пароход в качестве полигона для своих артиллеристов, чтобы научить их обращаться с часовы­ми взрывателями. И все-таки пароход затонул примерно к 120 милях к северу от Фернандо-ди-Норонья.

Среди прочей живности с «Мэйпл Бранч» на крейсер попал астматический петушок, которого назвали Авгус­том, несколько живых поросят, для которых устроили вагончик по левому борту на корме. Один из поросят, названный Юлиусом, стал любимцем команды, хотя и родился в британской колонии. Экипаж «Мэйпл Бранч» купил его во время остановки на Ямайке. Этот поросе­нок начал отодвигать в тень прежнего любимца — терье­ра Флоке, которого подарил Кёлеру в Вера-Крусе эки­паж «Дрездена».

К 5 сентября запасы угля снова начали подходить к концу. Кёлер просто направился к рифу Лавендейра и 7—8 сентября принял со «Стратроя» 850 тонн. 9 сентября «Карлсруэ» покинул риф, собираясь встретиться с «Крефельдом» 11 сентября в 250 милях от Фернандо-ди-Норонья. Там к ним присоединился и «Рио Гранде». Немцы вели переговоры с помощью сигнальных флагов и про­жекторов, чтобы не выдать себя в эфире слишком харак­терной работой радиостанций «Телефункен». Они пере­хватили радиограмму британского парохода «Хайленд Коррик», но не сумели обнаружить его в темноте.

Германская эскадра вела мирную жизнь. Крейсер «Бри­столь», навестив Сан-Жоао, прошел в 25 милях от рифа Лавендейра днем 9 сентября, направляясь к мысу Сан-Роке. В тот же день не слишком далеко проследовал на юг броненосный крейсер «Корнуолл». Вспомогательный крейсер «Македония» пересек курс германской эскадры ночью 10 сентября, но англичане не заметили корабли, за которыми охотились.

Ночью 14 сентября немцы, наконец, увидели вдалеке огни парохода, следующего на юго-запад. На рассвете он был остановлен. «Хайленд Хоуп» следовал из Ливерпуля с 1600 тоннами угля, продуктами и радиостанциями «Маркони». Келер опасался, что он успел передать ра­диограмму с координатами рейдера, и решил потопить пароход как можно быстрее.

Экипаж британского парохода был переведен на «Крефельд», но тут показался испанский пароход «Рей­на Виктория-Евгения», направляющийся в Монтевидео. На запрос испанца «Кто вы?» Кёлер нахально ответил: «Британский конвой». Испанец, похоже, поверил и про­следовал мимо. Но немцы позднее засекли обмен ра­диограммами между «Рейной Викторией-Евгенией» и британским броненосцем «Канопус», сопровождавшим ценный танкер в Пернамбуко. Хотя координаты «кон­воя», были переданы совершенно точно, капитан 1 ранга Хиткот Грант имел другой приказ. Впрочем, что броне­носец с его скоростью 16 узлов мог сделать крейсеру — неясно.

«Хайленд Хоуп» был потоплен, и немцы двинулись на запад. На следующий день был встречен норвежский барк «Серфаререн». Он вез принадлежащий немцам груз хромовой руды из Новой Каледонии в Гётеборг. Капитан Ааронсен прислал мясо, свежие продукты и аргентин­ские газеты, в которых имелась ценная информация — расписание следования британских пакетботов. Кёлер очень хотел захватить один из этих лайнеров.

Действия немцев на северо-западных маршрутах при­влекли внимание противника, поэтому Кёлер решил сменить район охоты. Утром 15 сентября «Карлсруэ», «Крефельд» и «Рио Негро» направились на запад, но по­том повернули на юго-запад, чтобы выйти на линии меж­ду Южной Америкой и Вест-Индией.

В полдень 17 сентября был захвачен британский уголь­щик «Индрани». Корабль вез 6700 тонн американского угля в Рио-де-Жанейро. На судне имелась новейшая ра­ция «Маркони». «Индрани» был слишком ценным при­зом, чтобы его топить, поэтому Кёлер поступил, как всегда в подобных случаях. Европейцы были переведены на «Крефельд», а китайские матросы были оставлены на судне под присмотром германских офицеров. Командо­вание новым «Kohlendampfer II», или «K.D. II» было по­ручено старшему помощнику с «Рио Негро» Ялеусу, ко­торому помогали 2 механика и 4 матроса под командой лейтенанта Хеншеля.

«Крефельд» и «Рио Негро» были отосланы, чтобы за­править вспомогательный крейсер «Кронпринц Виль­гельм», а «Карлсруэ» вернулся к рифу Лаведейра, чтобы встретить «Стратрой». Крейсер принял 870 тонн угля и покинул якорную стоянку 19 сентября в 5.00.

21 сентября оказался хлопотным днем для «Карлсруэ». Сначала крейсер остановил голландский пароход «Ма­рия», который вез принадлежащую английской компа­нии пшеницу. Голландские моряки сообщили, что но­чью 18/19 сентября встретили броненосец «Канопус» и видели в Рио-де-Жанейро легкий крейсер «Глазго». Пос­ле этого Кёлер бросился в погоню за вторым пароходом, оставив «Марию» под присмотром своих угольщиков, которые должны были забрать абордажную партию и потопить голландское судно. В 14.45 «Карлсруэ» захватил британский пароход «Корниш Сити», груженый углем. Но «Карлсруэ» имел так много топлива, что Кёлер спо­койно отправил рыбам 5500 тонн угля.

Едва «Корниш Сити» скрылся под водой, радисты «Карлсруэ» перехватили радиограмму крупного британ­ского пакетбота «Амазон», который вышел из Пернамбуко в Европу. В 21.30 были замечены его огни, и Кёлер начал всерьез подумывать о захвате этого парохода, но вовремя опомнился. На его угольщиках просто не нашлось бы места для пассажиров лайнера. Так «Амазон», сам того не подозревая, спасся от гибели.

Утром 22 сентября был остановлен британский паро­ход «Рио Игуасу», тоже груженый углем. Экипаж был переведен на борт «Асунсьона», пароход был затоплен. Немцы все-таки забрали с него некоторое количество угля. Все следующие суда, к величайшему разочарова­нию Кёлера, были нейтральными. Сначала немцы натолк­нулись на итальянский пароход «Аскаро» с грузом маиса, потом — на шведский пароход «Принцесс Ингеборг». Оба были отпущены.

К 25 сентября «Карлсруэ» понемногу вышел на самую середину Атлантики. Здесь, вдали от судоходных марш­рутов, можно было заняться приведением крейсера в порядок. Турбины были поочередно разобраны для про­филактического ремонта, сначала левая, потом правая. Были заделаны мелкие пробоины в обшивке, подчище­на ржавчина и подкрашены борта. После этого крейсер снова направился к рифу Лавендейра и 28 сентября встре­тился с «Асунсьоном» в 100 милях севернее острова Рохас. Со «Стратроя» были сняты последние 1100 тонн угля, после чего британский пароход был потоплен.

«Карлсруэ», «Рио Негро» и «Индрани» прибыли к Рохасу во второй половине дня 29 сентября. «Асунсьон» и «Крефельд» уже ушли оттуда. 1 октября в 17.00 крейсер покинул риф, имея на борту 1420 тонн угля. Это было очень много, уголь даже лежал по всей палубе слоем тол­щиной 1 метр. Лишь орудийные площадки были расчи­щены на случай боя.

2 октября «Асунсьон» принес скверную новость — «Кап Трафальгар» был потоплен у острова Тринидад. Корабли эскадры фон Шпее затерялись где-то в просторах Тихого океана. «Дрезден» находится у западного побережья Юж­ной Америки, а «Лейпциг» — на Галапагосских островах. Еще одной неприятной новостью стало сообщение, что установлено наблюдение за островами Рохас и Трини­дад, а Бермуды находятся под надежной охраной англи­чан. Также стало известно, что контр-адмирал сэр Крис­тофер Крэдок следует на броненосном крейсере «Гуд Хоуп» на юг, чтобы перехватить эскадру фон Шпее.

Впрочем, последнее известие не обеспокоило Кёлера. Он считал, что Kreuzergeschwader слишком крепкий оре­шек для кораблей Крэдока. Ведь британский адмирал имел только мощный, но старый «Гуд Хоуп», «Монмут», ко­манда которого состояла из шотландских рыбаков, и «Глазго», однотипный с безуспешно охотящимся за «Карлсруэ» «Бристолем».

В сопровождении «Крефельда» и «Рио Негро» «Карлс­руэ» направился на судоходные линии к северу от Фернандо-ди-Норонья. Он прибыл туда утром 8 октября и отпустил угольщики до следующего утра, чтобы они по­пытались найти новые жертвы для крейсера.

5 октября в 15.00 «Крефельд» сообщил что видит бри­танский пароход. Британский трамп «Фарн» попался в ловушку и остановился, когда на горизонте показался «Карлсруэ». Он был нагружен первоклассным кардифом — 5810 тонн, по одним сведениям, или 7000 тонн — по другим. «Фарн» немедленно был включен в состав гер­манской эскадры как «Kohlendampfer HI». Им командовал капитан-лейтенант Любинус, на этот пароход был от­правлен германский экипаж затопленного «Стратроя».

Как только «Фарн» был отправлен на встречу с «Асун­сьоном», рация «Карлсруэ» перехватила радиограмму броненосного крейсера «Корнуолл». Сигнал был очень сильным, и Кёлер поспешно отошел на восток. Британ­ский корабль 6 октября посетил Фернандо-ди-Норонья в сопровождении вспомогательного крейсера «Македо­ния», а потом ушел на север. 7 октября «Корнуолл» про­шел в 70 милях от «Карлсруэ». В полдень 6 октября «Бри­столь» прошел мимо мыс Сан Роке и засек работу ра­диостанции «Карлсруэ». В тот же день вспомогательный крейсер «Орама» посетил остров Рохас. Сеть понемногу затягивалась.

К этому времени Эрих Кёлер ушел далеко на восток от обычных судоходных маршрутов. Но удача не покину­ли его, и 6 октября крейсер встретил британский паро­ход «Ницето  де Лиринагаа» с грузом овса, маиса и раз­личными сельскохозяйственными машинами. Пароход следовал из Буэнос-Айреса в Лондон. Экипаж был снят, а пароход затоплен. Утром 7 октября был встречен паро­ход «Линроуэн». Он вез маис, сахар, кожи и 12 автомо­билей. Жаль, что некому было обучить рыб правилам вож­дения.

Утром 8 октября буквально в 10 милях от места гибели «Линроуэна» крейсер захватил британский пароход «Сер­вантес», вышедший 1 октября из Рио-де-Жанейро. Он вез в Ливерпуль 4500 тонн фуража, шерсть, сахар, кожи, но был потоплен подрывными зарядами. Впрочем, Кёлер дал возможность поупражняться и артиллеристам, кото­рые всадили в «Сервантес» несколько снарядов. 8 октября около 23.15 немцы заметили британский пароход «Прут», груженный нитратом аммония и ячменем. Вскоре после полуночи ом был остановлен. Экипаж был переведен на «Крефельд». Немцы забрали также все продовольствие и затопили пароход.

9 октября «Карлсруэ» встретил испанский пароход «Кадис», шедший из Вальпараисо в Барселону. После осмотра он был отпущен. Точно так же на следующий день немцы отпустили норвежский пароход «Бергенхус» с грузом маиса.

Кёлер начал в очередной раз испытывать нехватку угля и повернул на запад к рифу Лавендейра, чтобы встре­титься там с захваченным угольщиком «Фарн». 11 октяб­ря около 15.00 наблюдатели крейсера заметили «Фарн», который обменивался сигналами с британским парохо­дом «Кондор». Этот пароход вез около 4000 тонн различ­ных грузов из Соединенных Штатов в различные порты Южной Америки. «Кондор» знал о действиях германско­го рейдера и в качестве меры предосторожности шел примерно в 100 милях восточнее обычного маршрута. Но это не спасло его от неприятностей. Из-за поломки ма­шины он запросил помощи у «Фарна» на котором все еще развевался Красный Флаг британского торгового флота.

Абордажная партия сообщила, что груз парохода со­стоит из динамита, смазочного масла, мясных консер­вов и банок со сгущенкой. Кёлер решил прихватить мас­ло, и на крейсер были погружены 781 бочка и примерно 700 ящиков, всего 148,5 тонн. Командир «Карлсруэ» на­меревался смешивать масло с нефтью, чтобы попытать­ся использовать нефтяные котлы крейсера. 14 октября в 2.00 «Кондор» был потоплен. Как только пароход скрыл­ся под водой, прогремели 2 сильных взрыва, и «Рио Негро» был засыпан обломками.

«Крефельд» был буквально переполнен пленниками, снятыми с потопленных кораблей. В своих мемуарах, написанных на основе дневника, обер-лейтенант Ауст указывает, что 8 октября на «Крейфельде» находились 223 «врага Германии» и 175 нейтралов, всего 398 человек.

Это были 205 англичан, в том числе 2 женщины, 107 ки­тайцев, 22 испанца, а также по одному представителю Бельгии, Кубы, Дании, Эквадора, Греции и Аравии. Так как запас продовольствия таял на глазах, Кёлер решил послать свою плавучую базу в какой-нибудь южноамериканский порт, но при этом приказал капитану Вирту задержать свое прибытие, пока крейсер не сменит район действий.

«Крефельд» отделился от эскадры 13 октября в 13.00 и направился на север-восток к Тенерифе. Пароход двигался медленно, как ему и было приказано, а потому прибыл в этот порт лишь 22 октября. Британские пленные были освобождены, в Берлин была отправлена почта. Не­смотря на все требования англичан, которые считали «Кре­фельд» вспомогательным судном ВМФ, испанцы отказались интернировать пароход. Чтобы задержать его в порту, англичанам нужно было организовать блокаду Тенерифе.   

Германские торговые суда, даже те, которые были интернированы в различных портах по всему периметру Атлантики, оказывали рейдерам неоценимые услуги. В первые месяцы войны они регулярно сообщали по радио обстановку. Особенно отличился при этом пароход «Хольгер» компании «Роланд Лайн», интернированный в Пернамбуко. Его коротковолновой передатчик регулярно сообщал о всех вышедших из порта судах и, что было осо­бенно важно — о британских военных кораблях. Так как Пернамбуко был узловой точкой на восточном побере­жье Бразилии, местом пересечения нескольких важнейших морских линий, значение этой информации невоз­можно переоценить. Хотя его передатчик имел не слиш­ком большую дальность действия, «Асунсьон», крейси­рующий у берегов Бразилии, принимал все передачи «Хольгера» и передавал дальше на «Карлсруэ». Свежие газеты, поступающие на борт интернированных пароходов, были еще одним важным источником информации. Особенное внимание немцев привлекал раздел с расписанием времени прибытия и выхода пароходов.

Однако нейтральные государства, особенно южноаме­риканские, с течением времени начали смотреть на эти нарушения нейтралитета не так благодушно, как в первые дни войны. Они постепенно ужесточали ограниче­ния, и германским вспомогательным судам становилось все труднее пользоваться этими портами. После того, как эти строгости приняли массовый характер, действия рей­деров были значительно затруднены.

Существование импровизированных пунктов приема угля не могло ускользнуть от внимания захваченных мо­ряков, поэтому лишь вопросом времени стало появление британских крейсеров в таких пунктах. И во время такого визита рейдер вполне мог быть застигнут врасплох. Боль­шая часть британских крейсеров в Южной Америке были достаточно сильны, чтобы уничтожить «Карлсруэ». Если германский крейсер будет застигнут в бухте, где он не сможет использовать свое превосходство в скорости, его упасть окажется плачевной. Немцы много раз проходили по лезвию ножа. Типичным примером был визит 25 октября вспомогательного крейсера «Эдинбург Кастл» к рифу Лавендейра и осмотр острова Рохас броненосным крейсером «Дифенс» на следующий день.

Кёлер прибыл к Лавендейре вскоре после потопления «Кондора». Погрузка угля с «Фарна» началась 15 октября в 8.30 и продолжалась до следующего дня. «Карлсруэ» принял 1100 тонн угля. Крейсер вышел в море в 17.00, на следующий день разминулся с аргентинским правитель­ственным транспортом «Чако» и 17 октября встретился с «Рио Негро» и «Асунсьоном». Утром 18 октября крейсер вместе с «Рио Гранде» двинулись на север от острова Фернандо-ди-Норонья.

В этот день в 11.00 британский пароход «Глантон» стал очередной добычей «Карлсруэ». Он имел на борту 3800 тонн прекрасного кардифа, но Кёлер в данный момент не нуждался в угле, поэтому на «Глантоне» были заложены подрывные заряды. В 17.25 пароход был затоплен, после того, как немцы забрали с него все, что могло оказаться им полезным. Два нейтральных судна — датский пароход «Зеландия» и какого-то итальянца — Кёлер не стал даже досматривать и просто прошел мимо.

21 октября крейсер перехватил радиограмму британ­ского парохода «Хайленд Скот», в которой указывались координаты судна, но не сумел его найти. 22 октября «Карлсруэ» остановил шведский пароход «Атлант», но отпустил его после поверхностного осмотра. Зато на сле­дующий день был захвачен очередной приз — британ­ский пароход «Хэрсдейл», шедший с грузом маиса из Розарио. Пароход был остановлен всего в нескольких милях от океанской могилы «Глантона». Так как груз па­рохода не представлял никакого интереса для Кёлера, то он снял команду и затопил пароход. Вечером был оста­новлен шведский пароход «Анни Джонсон», но после осмотра отпущен.

25 октября Кёлер вместе с «Фарном» повернул на за­пад, к острову Сан-Жоао. Он отпустил угольщики «Рио Него», «Асунсьон» и «Индрани», дав инструкции отно­сительно следующего рандеву. Он собирался атаковать Барбадос перед тем, как начать действия в Карибском море,

26 октября примерно в 10.15 возле острова Сан-Жоао наблюдатели «Карлсруэ» заметили большой пароход. Пос­ле недолгой погони крейсер остановил «Вандик». 21 ок­тября его шкипер Артур Кадоган получил предупрежде­ние от командира «Бристоля» капитана 1 ранга Фэншо, что «Карлсруэ» действует именно в этом районе. Тем не менее, 23 октября Кадоган вышел из Бахии, направля­ясь в Нью-Йорк через Тринидад и Барбадос. При этом он следовал обычным маршрутом. На «Вандике» находились 210 пассажиров, небольшое количество золотых слитков, различные грузы и 1000 тонн мороженого мяса. Пароход попытался было удрать, но делая 15 узлов не скрыться от современного крейсера. Между прочим, это было второе судно компании «Ливерпуль, Бразилия и Ривер-Плейт Стим Навигейшн Со», первым был «Сервантес». Она стала единственной компанией, потерявшей 2 судна от дей­ствий «Карлсруэ».

Кёлер прекрасно понимал значение такого ценного приза и решил потопить «Вандик», хотя на нем находи­лись много женщин и детей. Он вызывал по радио отпу­щенные 3 парохода и встретился с ними 27 октября. Ут­ром пассажиры получили приказ упаковать вещи, и к 19.00 «Вандик» опустел. Экипажи «Хартсдейла» и «Глантона» была также переведены на «Асунсьон», и плавучая тюрьма вечером 27 октября направилась в Пару с прика­зом высадить пленных не ранее 1 ноября. Это позволило бы крейсеру снова растаять в океане без следа.

Пленные были высажены утром 2 ноября. Путешествие на маленьком пароходе, не приспособленном для пере­возки людей, было тяжелым, что дало возможность анг­лийской прессе снова пуститься в рассуждения о тевтон­ских зверствах. Сами пассажиры смотрели на вещи фило­софски. Один из американцев написал Кёлеру, что «хо­тел бы поблагодарить германского капитана, который проявил справедливость и благородство в отношении пассажиров, офицеров и экипажа парохода «Вандик». Никто не мог ждать от него большего в подобных обсто­ятельствах».

28 октября «Вандик» был затоплен, он стал после­дней жертвой Кёлера. 27 октября «Карлсруэ» остановил британский пароход «Лондон Скептр», идущий в Нью-Йорк с грузом кофе. Когда выяснилось, что кофе при­надлежит американцам, Кёлер отпустил пароход, так как опасался, что германскому правительству придется платить компенсацию собственникам уничтоженного груза.

29—30 октября рейдер принял уголь с «Фарна» у ост­рова Сан-Жоао и направился на встречу с «Рио Негро» и «Индрани». Курс был взят на устье Амазонки к острову Марака. Там можно было стать на якорь в 15 милях от берега. Экипажу крейсера требовался отдых, но Кёлер не мог пока этого позволить. Он решил нанести удар по Барбадосу. Такая атака могла вызвать панику и нарушить налаженную систему морских перевозок.

1 ноября «Карлсруэ» принял уголь с «Индрани» и взял курс на Барбадос вместе с «Рио Негро». Вечером 1 нояб­ря 1914 года «Карлсруэ» медленно скользил на север. Большая часть экипажа отдыхала на полубаке, слушая корабельный оркестр. Кёлер и вахтенный офицер обер-лейтенант барон фон Альтхаус скучали на мостике. Боль­шинство офицеров собралось в кают-компании на ужин. Внезапно прогремел страшный взрыв, и в темнеющее небо взметнулся столб пламени. Ошеломленные наблю­датели на «Индрани» и «Рио Негро» с ужасом смотрели на крейсер.

Когда дым рассеялся, выяснилось, что вся носовая часть «Карлсруэ» до первой трубы просто исчезла. Погибли ко­мандир крейсера капитан 2 ранга Кёлер и 262 человека экипажа. Кормовая часть корабля имела сильный крен на ясный борт, однако она продержалась на плаву достаточно долго, и шлюпки с угольщиков успели снять 123 человека команды «Карлсруэ», И 18.57 кормовая часть крейсера медленно затонула. Поход «Карлсруэ» завершился, и провиде­ние спасло Барбадос. Командование остатками экипажа после смерти Келер перешло к капитан-лейтенанту Штудту.

Ранее отделенный от эскадры «Фарн» прибыл в Сан-Хуан де Пуэрто-Рико 12 января 1915 года. Какое-то вре­мя он бесцельно мотался по морю, ожидая приказов по­гибшего командира уже несуществующей эскадры. Штудт решил затопить «Индрани» и прорываться в Германию на «Рио Негро», не считаясь с риском налететь на бри­танские патрули. Обратный курс он проложил далеко к северу от Британских островов, описав большую петлю. Его переход значительно облегчило решение Адмирал­тейства, которое в ноябре 1914 года отозвало крейсера с линии патрулирования. Их заменили гораздо более сла­бые, хотя и более мореходные вспомогательные крейсе­ра. Но моряки торгового флота не обладали выучкой во­енных, а потому «Рио-Негро» проскользнул сквозь линию блокады, используя сильный шторм, укрывший его от глаз наблюдателей с британских кораблей. 29 ноября угольщик прибыл в Алезунд.

В начале декабря остатки экипажа «Карлсруэ» прибыли в Германию. Гибель крейсера оказалась настолько хорошо сохраненной тайной, что о ней не подозревали не только противники, но и собственное командование. 27 ноября радиостанция в Науэне отправила «Карлсруэ» приказ возвращаться. Зато противник продолжал охотиться за «Карлсруэ» еще почти полгода. Британское Адмиралтей­ство даже отправило в Вест-Индию линейный крейсер «Принцесс Ройял». Впрочем, этот было сделано также с учетом почти невероятной возможности прохода эскад­ры Шпее через Панамский канал. О гибели «Карлсруэ» англичане узнали только в марте 1915 года.

Остается вопрос о причинах гибели крейсера. Наибо­лее распространены две версии. Более вероятной счита­ется взрыв боеприпасов в носовых погребах под воздей­ствием высокой влажности и жары в тропиках. Но у этой версии есть уязвимое место, которое упорно не желают замечать историки. Все знаменитые взрывы военных ко­раблей — «Микаса», «Иена», «Либерте», «Вэнгард», «Кавачи», «Леонардо да Винчи», «Императрица Мария» — можно приписать взрыву пороховых погребов. Но следует помнить, что все они имели в погребах шелковые карту­зы для орудий с раздельным заряжанием, и вот в них порох действительно мог подвергнуться разложению. Од­нако порох в 105-мм унитарных патронах «Карлсруэ», как нетрудно догадаться, был закупорен герметически. Он должен вести себя немного иначе...

Второй версией считается пожар и взрыв в носовом котельном отделении, который был вызван попыткой использовать в топках в качестве топлива смазочное мас­ло с «Кондора». Но взрыв котла не мог вызвать таких последствий. Разве что этот взрыв мог вызвать детонацию носового погреба и запасных торпед... Но это тоже лишь предположение.

 

Эпопея крейсера «Кенигсберг»

 

 

Служба легкого крейсера «Кенигсберг» началась довольно необычно. Осенью 1906 года новейший крейсер, еще не принятый официально Германским Императорс­ким Флотом, сопровождал яхту «Гогенцоллерн» во вре­мя визита Вильгельма II в Англию.

В 1911 году, прослужив всего 4 года, крейсер был от­правлен на верфь в Киле для ремонта и подготовки к службе в колониях. Рано утром 25 апреля 1914 года он вышел из Киля и направлялся в Германскую Восточную Африку. Командир крейсера фрегаттен-капитан Макс Лооф рассматривал поход как интересный тур по экзо­тическим местам. Его ждали захватывающие сафари, и Лооф уже приобрел новый 9-мм карабин. В понедельник 6 июля крейсер прибыл в столицу колонии Дар-эс-Са­лам, расположенный чуть южнее экватора. В сонной раз­меренной жизни колонии прибытие крейсера стало эпо­хальным событием. В порт хлынули немцы и африканцы, чтобы посмотреть на мотни корабль. Если «Эмден» стал известен как «Лебедь Востока», то «Кенигсберг» полу­чил прозвище «Мановари на Бомба Тату» - «Корабль с тремя трубами».

Но вскоре все перевернулось. Политическая ситуация » Европе начала обостряться, и Лооф через радиостан­цию в Науэне получил приказ выйти в море и крейсировать, ожидая дальнейших распоряжений. Пока еще не было окончательно ясно, с какими именно странами придется сражаться Германии.

Когда в германских колониях узнали об убийстве эрц­герцога Фердинанда, естественно, власти начали обсуж­дать складывающуюся ситуацию, ведь Европа стремитель­но катилась к войне. Гражданский губернатор Герман­ской Восточной Африки Генрих Шнее склонялся к тому, чтобы попытаться заключить с англичанами своеобраз­ный «пакт о ненападении». Зато командующий Герман­ской Колониальной Армией полковник Пауль фон Леттов-Форбек желал прямо противоположного. Фрегаттен-капитана Лоофа эти споры волновали мало, он решил немедленно выходить в море, прежде чем англичане ус­пеют заблокировать Дар-эс-Салам. Во второй половине июля «Кенигсберг» провел несколько артиллерийских учений и вернулся в гавань для профилактического ре­монта. Лооф сразу начал готовить крейсер к военной служ­бе. Из кают была убрана лишняя мебель и полированные деревянные панели, все свободное место было забито различными припасами.

К 30 июля все было готово, и Лооф сошел на берег, чтобы провести совещание с заместителем Леттов-Форбека майором Кеплером для координации будущих действий. В Дар-эс-Саламе в это время находились 2 германских тор­говых судна. В качестве плавучей базы снабжения Лооф выбрал «Сомали» (2500 тонн). 31 июля в порт примчался пароход «Табора» с сообщением, что 3 крейсера Южноаф­риканской эскадры контр-адмирала Герберта Кинг-Хэлла вышли в море и прибудут к берегам Германской Восточ­ной Африки 1 августа. Больше нельзя было терять ни мину­ты, и Лооф в 16.30 того же дня вышел в море.

Когда крейсер находился в 10 милях от берега, при­мерно в 17.55 наблюдатели заметили мачты 3 кораблей. Англичане успели перехватить «Кенигсберг» и сразу окру­жили его. Крейсер «Астрея» занял место на левом траверзе «Кенигсберга», «Гиацинт» — за кормой, «Пегасус» — впе­реди. Положение «Кенигсберга» стало очень сложным, противник мог уничтожить его в считанные минуты, ведь только один «Гиацинт» имел 11 — 152-мм орудий. Но война пока еще не была объявлена. Лооф вызвал на мо­стик старшего механика корветтен-капитана Густава Шиллинга и приказал ему приготовиться дать полный ход, но при этом избежать лишнего дыма. Через 45 минут механик сообщил, что пары подняты до предела, и крей­сер может дать 22 узла. Все это время «Кенигсберг» шел экономическим ходом 12 узлов, не выдавая своей готов­ности к прыжку.

Внезапно с юго-востока налетел дождевой шквал и на какое-то время укрыл германский крейсер непрони­цаемой завесой. Лооф немедленно скомандовал:

— Право на борт! Обе машины самый полный вперед!

Крейсер круто развернулся на 180 градусов, оставляя за собой кипящую кильватерную струю. Когда дождь за­кончился, «Кенигсберг» уже проскочил мимо «Гиацин­та», трубы которого извергали клубы черного дыма — бри­танский крейсер отчаянно пытался поднять пары. В тече­ние часа Лооф шел на юг, а потом повернул в океан, оторвавшись от противника, хотя при этом сжег некото­рое количество драгоценного угля. Адмирал Хэлл был в бешенстве, так как добыча ускользнула из-под самого носа.

Через 6 дней «Кенигсберг» находился в районе мыса Гвардафуй, когда радист принял условное сообщение: «ЭГИМА». Началась война с Великобританией, и крей­сер превратился в охотника. Он сразу направился в район интенсивного судоходства возле Африканского Рога. Он немедленно передал по радио приказ всем германским торговым судам, которые находятся поблизости, следо­вать в Дар-эс-Салам. Лооф надеялся встретить угольщик «Рейхенфельс», который имел на борту 6000 тонн от­личного угля, однако это судно было интернировано в Коломбо.

Первым 6 августа в 11.10 крейсер встретил возвраща­ющийся из Циндао в Германию пароход «Цитен». Увы, морякам пришлось влиться в состав маленькой армии Леттов-Форбека, так и не увидев родных мест. Следую­щий пароход, увидев крейсер, бросился наутек. «Кениг­сберг» развил 20 узлов и быстро догнал незнакомца. Од­нако тот остановился лишь после предупредительного выстрела. К разочарованию Лоофа, на мачту был поднят германский флаг. «Голденфельс» с грузом копры следо­вал в Гамбург и направлялся к Суэцкому каналу. Шки­пер Пауль Дидрихсен ошибочно принял «Кенигсберг» за британский крейсер. Лооф был бы рад забрать уголь, который мог выделить Дидрихсен, но тот объяснил, что в бункерах парохода индийский уголь очень низкого ка­чества. На старом пароходе его еще можно использовать, но для более современных котлов крейсера он будет вре­ден. Уже вечером, около 21.00, был замечен ярко осве­щенный корабль, который назвал себя японским пасса­жирским лайнером.

Немцы были разочарованы. Эти бессмысленные пого­ни сократили запас угля на «Кенигсберге», и без того небольшой после бегства на полной скорости от британ­ской эскадры. Но когда корабли сблизились, стало ясно, что это не лайнер и совсем не японский. Однако пароход сразу остановился и стал дожидаться абордажную партию.

В действительности это был британский пароход «Сити оф Винчестер». Его шкипер совершил ту же самую ошиб­ку, что и Дидрихсен — принял «Кёнигберг» за британ­ский крейсер. А в результате его корабль стал первым английским судном, захваченным немцами в Первой Ми­ровой войне. На нем находился почти весь урожай цей­лонского чая 1914 года. Для англичан это был серьезный удар.

Однако они расквитались сразу же. 8 августа перед Дар-эс-Саламом появился крейсер «Астрея» капитана 1 ранга Э.К. Сайкса. Артиллерийским огнем он уничтожил ра­диостанцию и так напугал капитана порта, что тот зато­пил на входном фарватере плавучий док. «Кенигсберг» потерял доступ в единственный германский порт на во­стоке Африки.

7 августа крейсер прибыл к Рас Буруму (острова Хуриа-Муриа у берегов Омана). «Цитен» уже стоял там на якоре. Туда же прибыл вышедший из Карачи пароход «Остмарк». Пароходы снабдили крейсер провизией, но угля выделить не смогли. Вечером того же дня «Остмарк» ушел в Массауа.

10 августа у острова Совда крейсер встретился с «Голденфельсом», который передал ему небольшое количе­ство угля. Но этого едва хватило, чтобы добраться до ос­трова Халлания где Лоофа ждали «Цитен» и «Сити оф Винчестер». Крейсер забрал с британского парохода около 400 тонн угля, пресную воду и продукты. Утром 12 августа он был отведен в море и затоплен. К несчастью для Лоофа, на «Сити оф Винчестер» находился все тот же скверный индийский уголь, который засорял топки и давал огромное количество дыма.

Так как на «Кенигсберге» начали подходить к концу запасы угля, Лооф направился на рандеву с «Сомали». Этот угольщик подчинялся администрации этапа Вос­точная Африка. 14—18 августа «Кенигсберг» безуспеш­но крейсировал в районе Адена, а когда пришел на рандеву к острову Сокотра, то его бункера были пусты, Лоофу пришлось ограничить выдачу пресной воды эки­пажу. 21—23 августа он принял уголь с «Сомали» и на­правился на юг. 29 августа «Кенигсберг» вошел во фрацузский порт Маджунга на Мадагаскаре, но порт был эвакуирован. И тут перед Лоофом во весь рост встал проклятый вопрос: «Где взять уголь?» На крейсере оставалось всего 250 тонн. Ответа, увы, Лооф не знал.

Вдобавок на состоянии корабля начало понемногу сказываться затяжное плавание. Заправки углем стоили нескольких помятых листов обшивки и выбитых закле­пок. Вышел из строя один из котлов, в остальных начали лопаться трубки. Лооф решил заняться ремонтом кораб­ля. Но идти в Дар-эс-Салам он не мог. Поэтому 3 сентяб­ря крейсер вместе с угольщиком «Сомали» во время прилива по рукаву Симба-Уранга вошли в дельту реки Руфиджи, которая стала его убежищем. Карты дельты пе­ред войной составило гидрографическое судно «Мёве».

Единственной германской «властью» здесь был малень­кий таможенный пост. Когда таможенники оправились от неожиданности, они развили бурную деятельность, пытаясь найти уголь. В Дар-эс-Салам была отправлена депеша с известием, что «Кенигсберг» не потоплен, как утверждали англичане. Он очень даже жив, и ему требуется УГОЛЬ. К Лоофу тоже начали поступать свежие но­вости. Самая важная из них была получена 19 сентября.

Береговой наблюдатель сообщил, что в гавань Занзибара вошел британский крейсер.

Лооф не знал, что по приказу Адмиралтейства Кинг-Хэлл на «Гиацинте» отправился патрулировать в районе мыса Доброй Надежды, чтобы предотвратить прорыв туда крейсеров фон Шпее. Крейсер «Астрея» был отправлен к берегам Юго-Западной Африки. По какой-то причине британское командование решило, что «Кенигсберг» ушел в Индию, и потому восточные берега Африки совершен­но безопасны. В этом районе остался самый слабый из крейсеров Кинг-Хэлла «Пегасус», который решил занять­ся ремонтом и чисткой изношенных котлов. Британский крейсер также пострадал от плохого качества местного угля. Адмирал приказал постоянно держать пары, чтобы в случае необходимости немедленно дать ход, но коман­дир крейсера капитан 2 ранга Инглс решил, что никакая опасность ему не грозит, а потому можно чистить все котлы разом. Это займет много меньше времени.

За время стоянки «Кенигсберг» был приведен в со­стояние относительной исправности и с вечерним при­ливом выскользнул в море. Лооф решил следовать эко­номической скоростью 10 узлов, чтобы не выдать себя искрами из труб.

На входе в гавань Лооф встретил маленький буксир «Гельмут». Его командир суб-лейтенант Чарлсуорт принял германский крейсер за безобидного «купца» и смело по­шел навстречу. Свою ошибку англичане поняли, лишь ког­да «Кенигсберг» поднял германский флаг и открыл огонь. Пара снарядов убедили Чарлсуорта, что пора бросить ко­рабль и спасаться, что он и сделал вместе с командой.

Германский крейсер вошел в порт, маневрируя меж­ду песчаными банками. В 5.21 он развернулся левым бор­том к противнику и с дистанции 3 мили открыл огонь по безмолвному «Пегасусу». Первый залп лег недолетом, второй накрыл цель, а с третьего начались попадания. Один из британских офицеров, спавших на палубе, в 5.15 был разбужен

 

«двумя снарядами, пролетевшими над головой. Я взле­тел на спой пост на марсе и увидел ведущий бешеную пальбу «Кенигсберг» всего в 4 милях. Наши матросы разбе­жались по боевым постам, но снаряды сыпались очень часто, нанося ужасные потери. Наши орудия (8 — 102 мм) скоро начали отвечать, но их снаряды не долетали до противника на 1000 ярдов. Внезапно снаряд шлепнулся в 20 ярдах от меня, подняв столб брызг выше марса. Затем из переднего поста управления мне передали, что они потеряли связь с орудиями, поэтому я приказал перевести управление па кормовой пост. Но теперь все наши орудия прекратили огонь, и я услышал, как кто-то ска­зал: «Сдаемся!» Я закричал: «Не сдаваться!» — однако секунду спустя несколько человек сказали: «Приказ ка­питана, сэр». И я увидел поднимающийся белый флаг. Прежде чем немцы смогли различить его, они сделали еще 9 выстрелов. Хотя вода потоком лилась в пробоины, мы ухитрились частично остановить ее матами. Но ко­рабль продолжал крениться. Поэтому я спустил все шлюпки и приказал матросам перевозить раненых на берег. После этого возник вопрос: пленные мы или нет? Но, поскольку «Кенигсберг» уходил прочь, я решил, что все-таки нет. Так как корабль явно тонул, капитан отдал приказ покинуть его. Едва мы успели отплыть на 50 ярдов, к борту подошел пароход «Килва», и я запросил разрешения вернуться. Мы попытались было отбуксировать крейсер на песчаную отмель, однако берег был слишком крутой, и он соскользнул обратно. Бой длился всего 15 минут, но «Пегасус» перевернулся и затонул лишь в 13.00. Мы потеряли 102 человека: 42 убитыми и 60 ранеными. Капитан был несомненно прав, спустив флаг. Что мы могли еще сделать? Наши орудия не могли достать «Кенигсберг», и мы не имели хода. Бессмысленно драться в таких обстоятельствах».

 

Попытка англичан открыть ответный огонь не удалась, так как первыми же снарядами были убиты старший помощник и старший артиллерист. Расстрел прекратился в 5.37, но к этому времени «Пегасус» уже получил более 60 попаданий.

«Кенигсберг» прошелся по гавани и расстрелял ра­диостанцию, посылавшую отчаянные призывы о помо­щи. Перед тем как покинуть гавань, старший помощник Кох и минный офицер Ангел решили испробовать хит­рый трюк, который они разработали еще во время сто­янки в Руфиджи. «Кёнигсберг» числился в списках как крейсер, оборудованный для минных постановок. Поэто­му они сбросили в воду несколько бочек прямо на виду у британских береговых наблюдателей. Гавань Занзибара теперь была «заминирована». Около 7.00 «Кенигсберг» покинул порт, израсходовав около 350 снарядов.

К несчастью, на германском крейсере лопнул паро­провод, когда он дал полный ход во время боя. Это вы нудило Лоофа отказаться от запланированного рейда к берегам Южной Африки и вернуться в Руфиджи. 20 сен­тября он снова вошел в дельту реки. Мангровые заросли являлись идеальным убежищем, несмотря на вездесущих москитов. Но Макс Лооф не собирался отсиживаться здесь до конца войны. Он решил попытаться вернуться в Гер­манию. Для этого прежде всего следовало отремонтиро­вать котел.

В джунглях мастерских нет, поэтому неисправные де­тали было решено отправить по суше в Дар-эс-Салам. Эта нелегкая задача была возложена на капитан-лейтенанта Вернера Шёнфельда, который до 1910 года служил на флоте, а потом стал владельцем плантации в Герман­ской Восточной Африке. Шёнфельд говорил на суахили и прекрасно знал эти места. Шёнфельд мобилизовал зна­комых плантаторов и соорудил двое больших салазок. Потом он набрал почти тысячу человек, чтобы эти са­лазки тащить. Котел был отправлен в Дар-эс-Салам и через 3 недели прибыл в мастерские.

Чтобы прикрыть вход в реку, Лооф организовал «Бо­евой отряд Дельта», который усилили туземные стрелки Леттов-Форбека. Мелкие орудия перекрывали огнем по­чти все протоки, была организована система наблюда­тельных постов, протянуты мили телефонного кабеля. Лооф надеялся, что это поможет ему вести меткий огонь в случае попытки англичан прорваться в дельту Руфиджи.

Но теперь судьба была против «Кенигсберга». Через 2 дня после атаки Занзибара германский крейсер «Эмден» обстрелял гавань Мадраса в Индии и поджег город. Этот двойной удар по национальной гордости британ­ское Адмиралтейство стерпеть не могло. 21 сентября ка­питан 1 ранга Сидней Друри-Лоу, командир новейшего легкого крейсера «Чатам», получил приказ следовать из Красного моря к берегам Германской Восточной Афри­ки. Из Индийского океана ему на помощь были отправ­лены однотипные крейсера «Веймут» и «Дартмут». Они были гораздо сильнее (8 — 152-мм орудий) и быстро­ходнее «Кенигсберга».

Перед англичанами стояла лишь одна проблема — они понятия не имели, где искать «Кенигсберг». Но вскоре к ним пришел первый успех. 9 октября «Дартмут» у бере­гов Мадагаскара захватил германский буксир «Адъютант», который шел в бухту Линди. Друри-Лоу заподозрил, что он идет на встречу с лайнером «Президент», и сам на­правился в эту же бухту. 19 октября англичане заметили стоящий на якоре корабль под флагом Красного Креста. Заподозрив, что это обман, Друри-Лоу выслал абордаж­ную партию. Так как «Президент» даже отдаленно не на­поминал госпитальное судно, англичане выпели из строя машины корабля.

Среди бумаг на «Президенте» был найден приказ до­ставить уголь в дельту реки Руфиджи. 29 октября «Чатам» стал на якорь вблизи рукава Киобони и выслал на берег разведывательный отряд. Англичанам повезло еще раз — в этом месте германских укреплений не было. И вскоре разведчики заметили поднимающиеся над деревьями мачты «Кенигсберга» и «Сомали». На следующий день прибыли «Дартмут» и «Веймут». Командование отрядом принял капитан 1 ранга Друри-Лоу. Ирония судьбы зак­лючалась в том, что именно в этот день был доставлен обратно отремонтированный котел «Кенигсберга». Но прорываться в море теперь было бесполезно.

30 октября британские крейсера обнаружили мачты «Кенигсберга» и открыли огонь. Попытка Лоофа сохра­нить стеньги с антеннами оказалась ошибкой. Если бы они были сняты, обнаружить «Кенигсберг» было бы го­раздо труднее. Но хотя стрельба велась целый день, гер­манский крейсер попаданий не получил. Зато несколько снарядов «Чатама» попали в пароход «Сомали», который вспыхнул. Фрегаттен-капитан Лооф отвел «Кенигсберг» вверх по реке, за пределы досягаемости британских ору­дий. Но теперь его положение стало крайне тяжелым. Выход в море был блокирован 3 большими современны­ми крейсерами, каждый из которых был сильнее «Ке­нигсберга». Капитан 1 ранга Друри-Лоу имел простой и ясный приказ: «Уничтожить «Кенигсберг» любой ценой!» Хотя германский крейсер был фактически обезврежен, его уничтожение затянулось надолго. Густые мангровые заросли хорошо укрывали «Кенигсберг», и стрельба 3 крей­серов с моря оказались неэффективной. Входной бар они могли преодолеть только в полный прилив весной.

Так как Друри-Лоу не мог прорваться через позиции Боевого отряда Дельта, он решил прибегнуть к нестан­дартным мерам. 7 ноября флотилия мелких судов попы­талась прорваться в дельту, прикрывая кабельное судно «Дюплэ», которое вело на буксире катер, спешно воору­женный торпедами. Атака с треском провалилась. В катер попал 37-мм снаряд, и торпеда ушла в болото.

Решив, что это непозволительная роскошь — держать 3 современных крейсера для блокады одного противни­ка, Друри-Лоу превратил угольщик «Ньюбридж» в бран­дер. 10 ноября в 5.25 в сопровождении вооруженных па­ровых катеров он вошел в тот рукав, который облюбовал в качестве убежища Лооф. Командовал брандером старший помощник «Чатама» капитан 2 ранга Рэймонд Фицморрис. Несмотря на сильный огонь с обоих берегов реки, он сумел затопить «Ньюбридж» в намеченной точке. Но это лишь немного осложнило жизнь немцам, так как «Кенигсберг» мог выйти в море по другому рукаву.

Началась 8-месячная осада. Немцы создали в дельте реки настоящий укрепленный район, прорыв которого мог дорого обойтись англичанам. В середине ноября Друри-Лоу пришлось отправить «Дартмут» и «Веймут» на юг на помощь Кинг-Хэллу, так как Адмиралтейство опаса­лось появления Kreuzergeschwader в районе мыса Доброй Надежды. В декабре Друри-Лоу попытался использовать самолеты Морской Воздушной Службы (Royal Naval Air Service), которые доставил вспомогательный крейсер «Кинфаунс Кастл». Однако 2 машины, которые имели англичане, быстро пришли в негодность. Эта попытка лишь потрепала нервы самим англичанам, так как само­леты несколько раз поднимали ложную тревогу, сооб­щив, что «Кенигсберг» разводит пары и готовится выйти в море.

На Рождество противники обменялись поздравлениями.

«Мы желаем вам счастливого Рождества и счастливо­го Нового Года. Надеемся на скорую встречу», — радиро­вали офицеры крейсера «Фоке». На это Лооф вежлива ответил: «Благодарю, желаю вам того же. Если вы хотите видеть меня, я всегда дома».

В начале января 1915 года 6 рот индийских и афри­канских стрелков при поддержке кораблей заняли остров Мафия в устье Руфиджи. Им противостояли 2 унте­ра и 20 аскари под командованием лейтенанта Шиллера., Но вскоре Боевой отряд Дельта тоже добился успеха. Шаль­ной снаряд перебил паропровод все того же «Адъютан­та», и корабль вылетел на берег, где его захватили немцы. Выяснилось, что англичане успели вооружить бук­сир 3 — 120-мм орудиями и 2 пулеметами. Немцы совер­шенно неожиданно для себя захватили ценный приз. Но 6 июля «Адъютант» был потоплен крейсерами «Гиацинт» и «Пионер».

20 февраля прибыл «Кинфаунс Кастл» с двумя новы­ми гидросамолетами «Сопвич» и 18 техниками. Командо­вал отрядом лейтенант звена Тулл. Один самолет разбил­ся во время второго полета, но Тулл спасся. Проблема заключалась в том, что эти самолеты не предназначались для действий в тропиках при повышенной влажности и высокой температуре.

Кинг-Хэлл был разочарован отсутствием успехов и 7 марта прибыл к устью Руфиджи на броненосце «Голи­аф». Он нанял известного охотника Питера Преториуса, чтобы тот выяснил, может ли крейсер вести огонь. Кро­ме того, немцы могли установить на берегах реки тор­педные аппараты. Преториус вместе с радистом и 6 аф­риканцами провел разведку и ответил на все интересую­щие адмирала вопросы.

Впрочем, положение «Кенигсберга» тоже было неза­видным. Тропические болезни косили экипаж не хуже снарядов, а долгое стояние в илистой реке могло окон­чательно вывести из строя машины крейсера.

И начале 1915 года Адмиралштаб вдруг поддался эмо­циям и решил попытаться вернуть «Кенигсберг» домой. Трезвый расчет в этом решении отсутствовал. В Африку был отправлен пароход «Рубенс», он же «Блокадопрорыватель А». Он был замаскирован под датский сухогруз «Кронборг». Подготовка велась с исключительной тща­тельностью. Все предметы на судне были датскими, а экипаж был набран в Шлезвиг-Гольштейне, где очень многие говорят по-датски. Командовал пароходом обер-лейтенант Карл Христиансен.

До 1914 года Христиансен плавал на торговых судах, свободно владел датским языком и прекрасно знал Бал­тику. После начала войны он служил на легком крейсере «Любек», потом был переведен в штаб адмирала Беринга на броненосный крейсер «Фридрих Карл». После гибели корабля на русской мине Христиансен был выбран в ка­честве командира блокадопрорывателя, который должен был выйти в Южную Атлантику навстречу эскадре адми­рала фон Шпее. После боя у Фолклендских островов этот план рухнул, но теперь снова был извлечен из архива.

Пароход «Рубенс» имел внешность типичного британ­ского трампа и не должен был привлекать особого вни­мания после выхода в океан. 18 февраля 1915 года он вы­шел из Вильгельмсхафена, имея на борту 2000 тонн отбор­ного вестфальского угля, 1000 тонн пресной воды, 50 тонн смазочного масла и различные запасные части для машин «Кенигсберга». Кроме того, он нес 2 десантные 60-мм пушки, 4 пулемета «Максим» и 1500 пехотных винтовок. На пароход было погружено и много боеприпасов — 3000 патронов к 37-мм орудиям с потопленной канонер­ки «Мёве», 3000 патронов к 60-мм пушкам, 500 снаря­дов для 88-мм орудий, которые «Кенигсберг» должен был передать на вспомогательный крейсер, 1000 патронов калибра 105 мм для самого «Кенигсберга», 4,5 миллиона винтовочных патронов и тонна сильнейшей взрывчатки тринитроанизола. На «Рубенс» были погружены мунди­ры, обувь, палатки, полевые телефоны, радиостанции, которые были нужны армии Леттов-Форбека.

Под прикрытием шторма Христиансен проскользнул мимо британских патрулей в Северном море. Потом па­роход сменил маскировку, превратившись в судно ком­пании «Бритиш Индиа Лайнз», и повернул на юг. Хрис­тиансен держался подальше от обычных судоходных мар­шрутов, чтобы избежать ненужных встреч. 22 марта паро­ход обогнул мыс Доброй 11одежды. В ночь с 3 на 4 апре­ля, находясь в 150 милях от принадлежащих французам Коморских островов, Христиансен послал радиограмму «Кёнигсбергу», запрашивая инструкции. Это была грубей­шая ошибка, значения которой он так и не помял. Про­должительная болтовня в эфире привела к провалу тщательно подготовленной операции.

Рано утром 10 апреля «Рубенс» благополучно разминулся с британским вспомогательным крейсером и бросил якорь у острова Альдабра. Но переговоры между Христиансеном и Лоофом были перехвачены французскими кораблями, патрулирующими у берегов Мадагаскара. Хотя им не удалось раскрыть шифр, характерный глубоко мо­дулированный сигнал мог принадлежать только герман­скому передатчику «Телефункен». Сила сигнала наталки­вала на мысль, что корабль находится совсем недалеко. 13 августа вспомогательный крейсер «Кинфаунс Кастл» прибыл, чтобы осмотреть Альдабру. «Рубенс» ушел отту­да вчера вечером.

Кинг-Хэлл начал терять терпение, тем более, что он лишился 2 кораблей. 25 марта броненосец «Голиаф» был отправлен в Дарданеллы, а «Чатам» ремонтировался в Бом­бее. Приближение сильных весенних приливов вынудило его держать «Чатам» для охраны устья Руфиджи, поэтому на поиски таинственного германского корабля адмирал мог направить только старый «Гиацинт». А что, если эту радио­грамму отправил современный германский крейсер? Тогда судьба «Гиацинта» могла оказаться незавидной.

13 апреля «Кенигсберг» перешел обратно в Кикале. А если Лооф попытается выскользнуть из своего убежи­ща? Порт Та и га охраняло только бывшее кабельное суд­но «Дюплэ», которое было бы уничтожено моментально. Кинг-Хэлл рискнул и лично направился в Тангу на «Ги­ацинте». Риск оправдался.

В 5.30 Христиансен увидел маяк Уленга, установлен­ный на входном фарватере порта Танга. Одновременно наблюдатели «Гиацинта» заметили «Рубенс». Британский крейсер сразу дал полный ход и развил 18 узлов. Христи­ансен, не долго думая, попытался удрать, хотя надежд на это почти не было.

Однако прежде чем Кинг-Хэлл приказал открыть огонь, сломался шатун правой машины, и «Гиацинт» начал стремительно терять скорость. Скоро стало ясно, что с одной левой машиной крейсер не может дать боль­ше 10 узлов, и у «Рубенса» появились шансы на спасение. В отчаянии адмирал все-таки приказал артиллеристам открыть огонь.

Первые залпы легли за кормой германского судна, но Христиансен, ничего не зная о проблемах англичан, повернул к бухте Манца, хотя до Танги оставалось все­го 6 миль. «Рубенс» стал на якорь в 6.30, а «Гиацинт», как правильно предположил Христиансен, не рискнул пересечь песчаный бар. Однако «Рубенс» теперь оказался в пределах досягаемости британских пушек. Кинг-Хэлл приказал развернуться бортом и открыть огонь.

Когда вокруг «Рубенса» начали падать снаряды, Хри­стиансен приказал затопить судно. Были открыты кинг­стоны и подожжена политая нефтью палуба. «Рубенс» за­пылал, словно костер. После этого англичане попыта­лись обстрелять шлюпки, на которых спасалась герман­ская команда. Кинг-Хэллу отчаянно требовалась инфор­мация. Однако немцы быстро укрылись в мангровых за­рослях на берегу. Попытка высадить десант была отбита германскими солдатами, наблюдавшими за всем этим спектаклем. Кинг-Хэлл повернул на юг, твердо убежден­ный, что «Рубенс» больше не покинет бухту Манца. Силь­ный пожар и несколько взрывов уверили британского адмирала, что с ним покончено.

Однако немцы сумели спасти большую часть груза, так как трюмы не пострадали от фальшивого пожара. Гер­манские войска получили все винтовки и большую часть боеприпасов. Но «Кенигсберг» не получил так нужный ему уголь, поэтому Кинг-Хэлл все-таки добился своего.

Гибель «Рубенса» во многом предопределила судьбу «Кенигсберга», а окончательно решил ее Летгов-Форбек. Он потребовал от Лоофа выделить в десант для укрепления обороны Германской Восточной Африки столько людей, сколько возможно. На борту осталось всего 220 офицеров и матросов. Они могли помешать врагу захватить крейсер, но вывести его в море не могли. Но англичане не подо­зревали об этом. Они слышали по радио, как «Кенигс­берг» вызывает второе судно снабжения, и были искрен­не убеждены, что крейсер в любой момент может разве­сти пары и выйти в океан.

Разочаровавшись в эффективности корабельной ар­тиллерии, англичане решили прибегнуть к помощи не­традиционных систем оружия, коль скоро обычными средствами уничтожить «Кенигсберг» не удавалось. В ап­реле адмирал Кинг-Хэлл попытался нанести удар с по­мощью самолетов морской авиации. Полеты проводились в исключительно сложных условиях. Несчастные «этажер­ки» не были приспособлены к действиям при такой тем­пературе и влажности, каждый полет превращался в на­стоящий подвиг. И, как это бывает слишком часто, под­виги оказались напрасными. Тогда Адмиралтейство ре­шило принять предложение Друри-Лоу, которое тот вы­сказал еще в ноябре прошлого года.

В начале войны английское правительство конфиско­вало строящиеся на верфях фирмы «Виккерс» для Брази­лии 3 бронированные речные канонерки, которые были названы «Хамбер», «Мерси» и «Северн». В первый год войны они славно поработали у берегов Бельгии, полно­стью расстреляв свои 152-мм орудия. И вот после замены изношенных орудий эти мониторы, как их на страх врагу назвало Адмиралтейство, отправились в далекий путь. Их сопровождал пароход «Трент», который должен был служить плавучей базой. Каждый из мониторов тащили 2 океанских буксира. Они покинули Девенпорт 14 марта и 28 марта прибыли на Мальту. Тут отряд разделился. «Хам­бер» со своими буксирами направился к Дарданеллам, а «Мерси» и «Северн» — через Суэцкий канал в Красное море.

15 мая они прибыли в Аден. Еще не вступив в бой, отряд понес первые потери — 2 матроса умерли от теп­лового удара. К началу июня мониторы добрались до Руфиджи. Но вступить в бой для них было форменным са­моубийством, так как за время путешествия корпуса реч­ных корабликов были настолько расшатаны, что они еле держались на воде. Начался ремонт. Для защиты рулевых рубок было установлено дополнительное бронирование, на палубы уложены броневые листы, на 3-фн орудиях навешены щиты. Все это заняло целый месяц, и лишь в конце июня мониторы провели учебные стрельбы. Анг­личане также вооружили 4 больших буксира, которые должны были служить патрульными судами.

Из Англии прибыли самолеты, которые должны были корректировать огонь мониторов. 2 июля пилоты даже сделали попытку атаковать «Кенигсберг» с воздуха, и одна маленькая бомба попала в носовую часть крейсера, но не причинила повреждений. Так как перед самолетами стояла более важная задача, то дальнейшие налеты не проводились.

Адмирал Кинг-Хэлл тщательно проинструктировал пилотов и командиров мониторов вечером 5 июля. 6 июля в 4.15 «Северн» капитана 1 ранга Эрика Фуллертона и «Мерси» капитана 2 ранга Роберта Уилсона подняли якоря. Через 5 минут взлетели самолеты-корректировщики. Мо­ниторы вошли в рукав Кикунджа. Под командой Фуллер­тона они пересекли бар и начали подниматься по изви­листым рукавам Руфиджи. Однако предусмотрительный Лооф развернул на берегах реки целую сеть наблюда­тельных постои, и унтер-лейтенант Шлавс обнаружил приближение англичан. Немцы открыли огонь из мелких пушек и стрелкового оружия.

Кинг-Хэлл с крейсерами «Веймут», «Гиацинт», «Пирамус» и «Пионер» в 5.45 подошел к дельте, чтобы пода­вить береговую оборону. «Веймут», «Пирамус» и 4 воору­женных траулера протиснулись в устье Кикунджи, а «Ги­ацинт» и «Пионер» начали обстрел укреплений Ссимба-Уранга. Под градом британских снарядов огонь немцев ослабел. В 6.15 мониторы миновали все засады, и в 6.23 «Северн» бросил якорь у острова Генгени. Через пару минут это же сделал «Мерси». Немного погодя появился самолет лейтенанта Тулла. Однако лишь в 6.58 они смог­ли открыть огонь.

Однако стрельба англичан была просто отвратитель­ной, зато немецкие наводчики подтвердили свою высо­кую репутацию. Сначала в 6.60 они накрыли «Северн», а в 7.40 снаряд «Кенигсберга» попал в носовое 152-мм ору­дие «Мерси» и разбил его. Монитор чуть не взорвался, его спасло мужество артиллеристов, выбросивших горя­щий патрон за борт. Снаряды «Кенигсберга» рвались ря­дом с британскими кораблями, осыпая их осколками. Второй снаряд попал в ватерлинию «Мерси», и Уилсон отвел монитор немного назад. В ту же минуту на место бывшей стоянки лег целый залп германского крейсера. Поврежденный «Мерси» счел за лучшее вообще уйти. Фуллертон упрямился еще час, но потом отвел и «Се­верн».

«Кенигсберг» пострадал мало. В 7.55 снаряд «Северна» пробил волнолом на полубаке, попал в щит правого но­сового орудия и убил 2 человек. Второй снаряд уничто­жил правое крыло мостика и ранил Лоофа, штурмана Хинрихса и рулевого. Третий снаряд разорвался в офи­церской кают-компании, а четвертый попал в среднюю часть корабля и тяжело ранил артиллериста лейтенанта Венига. Британские мониторы израсходовали 656 снаря­дов и мало чего добились.

В воскресенье 11 июля британский самолет снова об­наружил «Кенигсберг». В 10.40 отремонтированные мо­ниторы снова вошли в реку. Лооф за это время успел улучшить систему связи с наблюдательными постами, и в 12.10 «Кенигсберг» снова открыл огонь. Он поразил «Мерси» двумя снарядами, разбив кормовое орудие. Снова «Мерси» пришлось отойти. Германский крейсер перенес огонь на «Северн», который не отвечал до 12.30, дожи­даясь прибытия самолета-корректировщика. К тому же «Кенигсберг» начал испытывать нехватку боеприпасов и просто не мог поддерживать прежний темп стрельбы.

На сей раз англичанам удалось наладить взаимодей­ствие с самолетом-корректировщиком, и стрельба «Се­верна» оказалась довольно точной. Один из снарядов, восьмого залпа в 12.42 попал в палубу «Кенигсберга» перед мостиком, второй раз повредив правое носовое орудие. Второй снаряд разорвался позади боевой рубки. Осколки влетели в смотровую щель и ранили Лоофа и еще не­сколько человек в рубке. Управление огнем крейсера после этого было переведено на кормовой пост. Теперь могли стрелять только 3 кормовых орудия правого борта. Поте­ри среди артиллерийских расчетов быстро росли.

В 12.52 с грохотом рухнула средняя труба крейсера, на корме начался серьезный пожар. На стрельбу англичан теперь отвечало только одно орудие. В 12.53 англичане увидели взлетевший над деревьями столб дыма, а потом докатился тяжелый грохот. Это снаряд монитора попал в кормовой погреб «Кенигсберга», вызвав пожар. Взорва­лись остатки 105-мм патронов. Немцы были вынуждены затопить погреба. Фрегатген-капитан Лооф был ранен в голову осколком и передал командование капитан-лей­тенанту Георгу Коху.

В этот момент мотор «Фармана» Тулла был поврежден выстрелом с «Кенигсберга», и самолет начал быстро те­рять высоту. Тулл попытался посадить его на воду, но не сумел. Колеса самолета коснулись воды, он закувыркался и просто рассыпался на куски. Тулл и его наблюдатель суб-лейтенаит Арнольд получили сильные ушибы, но были спасены шлюпкой с одного из мониторов.

Впрочем, теперь британские корабли пристрелялись и вели методический огонь. Дальнейшая борьба была бес­полезна, и в 13.30 Лооф отдал приказ уничтожить крей­сер. Старший помощник Кох разместил в трюме крейсе­ра боеголовки торпед. Около 14.00 прогремели взрывы, и «Кенигсберг» с креном на левый борт осел на илистое дно реки Руфиджи. В 14.20 самолет-корректировщик со­общил, что цель уничтожена. Англичане по инерции еще какое-то время продолжали стрельбу, но потом, удов­летворенные, ушли. И напрасно. Немцы сумели снять с затопленного крейсера несколько 105-мм орудий. В мас­терских Дар-эс-Салама для них были сделаны лафеты, в результате чего на вооружении войск Леттов-Форбека оказались самые тяжелые орудия в Восточной Африке, которые доставили англичанам много неприятностей.

Одно из этих орудий и сегодня можно видеть в форту Иисус в Момбасе (Кения).

В этом бою немцы потеряли 19 человек убитыми, 21 человек был тяжело ранен и 24 получили легкие ра­нения. А в целом экипаж «Кенигсберга» во время своей африканской эпопеи понес колоссальные потери. Из 350 человек пережили войну и вернулись в Германию всего 15, в том числе и Лооф.

История «Кенигсберга» лучше всего иллюстрирует основную идею крейсерской войны — не непосредствен­ное уничтожение торговых судов, а дезорганизация пе­ревозок и отвлечение сил противника с основного теат­ра на второстепенные. «Кенигсберг» уничтожил един­ственное торговое судно и потопил устаревший крейсер, который точнее было бы даже назвать колониальной ка­нонеркой. Но для борьбы с ним англичанам пришлось задействовать следующие корабли: броненосец «Голиаф», крейсера «Гиацинт», «Чатам», «Дартмут», «Веймут», «Пирамус», «Пегасус», «Пионер», «Фоке», «Астрея», мониторы «Мерси», «Северн», много вспомогательных судов.

 

Осколки Kreuzergeschwader

 

Достаточно хорошо известны действия германских легких крейсеров в составе эскадры адмирала фон Шпее, мы писали об этом в первом томе нашей работы. Гораздо менее известны действия «Лейпцига», «Нюрнберга» и «Дрездена» до соединения с броненосными крейсерами. Именно об этом мы и расскажем сейчас, хотя следует прямо сказать, что в качестве рейдеров эти крейсера не слишком преуспели.

Легкий крейсер «Лейпциг» входил в состав Крейсерс­кой Эскадры. В начале июня 1914 года он должен был сменить почти половину своей команды в порядке еже­годной ротации. Он вышел из Циндао в Иокогаму, откуда должен был направиться к берегам Мексики для за­щиты германских интересов. В Иокогаму крейсер прибыл 10 июня, где германский морской атташе предупредил его о возможности захвата Циндао в случае объявления войны Японией.

В середине июня корабль фрегаттен-капитана Иоханнеса Гауна покинул Иокогаму и 28 июня прибыл в Го­нолулу. Уже на следующий день крейсер снова вышел в море и 7 июля прибыл в Матцалан. Он должен был сме­нить «Нюрнберг», который сейчас находился в районе Панамы и должен был двигаться на запад в Циндао для ремонта. Фрегаттен-капитан фон Шёнберг через герман­ское консульство в Сан-Франциско зафрахтовал британ­ский угольщик «Цитриана», хотя американский уголь был скверного качества. Фон Шёнберг предложил захватить с собой в Сан-Франциско одного из офицеров Гауна, что­бы тот организовал доставку угля «Лейпцигу».

8 июля фон Шёнберг направился на север в сопровож­дении «Цитрианы», а Гаун взял курс на Гуаймас. В этом городе войска генерала Теллеца, сохранившего верность президенту Уэртс, были осаждены бандами Панно Вильи. Теллец угрожал репрессиями германской колонии в Гуаймасе, если немцы не снабдят его деньгами для за­купки боеприпасов. Но в Берлине узнали об этом, и фрегаттен-капитан Гаун получил приказ доказать мексикан­скому генералу ошибочность его решения. Гаун имел раз­решение в случае необходимости обстрелять город. Одна­ко еще до прибытия крейсера Теллец решил эвакуиро­вать свои войска морем с помощью присланной Уэртой флотилии. Когда в город вошли повстанцы, собственность иностранных граждан уже охраняли британские, герман­ские и американские моряки.

23 июля, когда военные тучи уже были готовы разра­зиться громом и молниями, «Лейпциг» получил приказ идти в Матцалан на восточном берегу Калифорнийского залива. Здесь Гаун встретил целый интернациональный флот: американские крейсера «Олбани» и «Калифорния», британский шлюп «Элджерин», японский крейсер «Ид­зумо». Германский капитан узнал, что международная об­становка стремительно ухудшается, а потому англичане могут помешать «Цитриане» вернуться с углем, необхо­димым «Лейпцигу».

2 августа, после того как Германия объявила войну России, Гаун покинул Матцалан и направился в Сан-Франциско, чтобы организовать снабжение углем с по­мощью системы этапов. Рано утром «Элджерин» вышел в море, чтобы соединиться с крейсером «Рэйнбоу» в пор­ту Эскимо на случай войны между Британией и Герма­нией.

Германский крейсер 5 августа принял уголь в мекси­канском порту и 14 августа подошел к входу в залив Зо­лотые Ворота. Корабль был подготовлен к бою — рос­кошная мебель и убранство кают, лишнее дерево были либо выкинуты за борт, либо сгорели в топках. Несколь­ко дней Гаун крутился вблизи от Сан-Франциско, стара­тельно избегая встречи с японским броненосным крей­сером «Идзумо» и даже со старым британским крейсе­ром «Рэйнбоу». Однажды утром немцам пришлось пере­жить несколько неприятных минут, когда в тумане по­явились два смутных силуэта, но это оказались амери­канские корабли, возвращающиеся на базу в Сан-Диего.

Гаун встретился с германским вице-консулом, кото­рый отважно вышел в море на катере, битком набитом журналистами. Чиновник сообщил, что американские власти конфисковали 2000 тонн угля, закупленные для крейсера, как военные материалы и вообще намерены строго соблюдать нейтралитет. Кроме того, он предупре­дил, что 18 августа в Сан-Франциско должен прибыть «Идзумо».

Ночью 15/16 августа «Лейпциг» все-таки вошел в порт, намереваясь в течение следующего дня заправиться уг­лем. После трудных переговоров американский адмирал разрешил Гауну принять только 500 тонн угля, а потом догрузить еще 500 тонн в Гонолулу. В итоге 16 августа в 20.00 «Лейпциг» покинул гавань. Лоцман оказался мерт­вецки пьян, и крейсер столкнулся с британской баркентиной. Парусник был тяжело поврежден, а на крейсере одно из 105-мм орудий слетело со станка.

23 августа крейсер прибыл в Бахиа Баллинас и на­чал ждать угольщик «Матцалан», который прибыл че­рез 3 дня. Однако мексиканский чиновник, находившийся на борту, заявил, что грузить уголь можно только в Гуаямосе. В действиях немцев явно царила неразбериха, так как угольщик «Мари» вообще был направлен в Матцалан. Гауну надоел этот хаос, и 8 сентября он направился в Гуаямос, чтобы принять уголь с принадлежащих нем­цам складов.

Только 11 сентября «Лейпциг» захватил свой первый приз. Его жертвой стал британский танкер «Эльсинор», шедший в Центральную Америку в балласте. Естествен­но, что абордажная партия не нашла на судне ничего полезного, и танкер был потоплен артиллерийским ог­нем. Затем «Лейпциг» и «Мари» направились на Галапа­госские острова. Там Гауна уже ждал очередной уголь­щик. 18 сентября «Лейпциг» встретился с судном «Амасис», которое доставило ему продовольствие и 3000 тонн отличного угля.

Гаун передал пленных на попечение эквадорских властей и отправил «Мари» на остров Санта-Крус. 22 сен­тября крейсер вместе с «Амасисом» и «Мари» направил­ся в залив Гуаякиль, где 25 сентября захватил британ­ский пароход «Бэнкфилд» с грузом сахарного тростника. Пароход был потоплен, а «Мари» высадила англичан в Кальяо через неделю.

В октябре «Лейпциг» соединился с эскадрой фон Шпее на острове Пасхи и принял активное участие в бою у мыса Коронель. Через день после боя он захватил фран­цузский барк «Валентин» с грузом прекрасного кардифа. Так как французы отказались помогать немцам, парус­ник был отдан вспомогательному крейсеру «Принц Эйтель-Фридрих», который забрал уголь и потопил барк. .

Далее «Лейпциг» действовал в составе эскадры, вы­полняя приказы адмирала. Именно этот крейсер 2 декаб­ря захватил британский барк «Драммюйр» с грузом угля, свой четвертый и последний приз. А уже 8 декабря крей­сер принял участие в роковом для немцев бою у Фолк­лендских островов, где и погиб почти со всей командой.

 

Легкий крейсер «Дрезден» был почти однотипен со знаменитым «Эмденом», если не считать одного малень­кого отличия. Вместо старых испытанных паровых ма­шин «Дрезден» имел новые несовершенные турбины. Это позволяло ему развивать несколько более высокую ско­рость, но в то же время служило источником постоян­ных головных болей для механиков. Как выяснилось по­зднее, в такой же степени различались и капитаны этих крейсеров.

Людеке посетил датский остров Сент Томас и 31 июля вышел в море, направляясь домой. Но крейсер прошел всего несколько миль, когда была принята радиограмма из Пуэрто-Рико. Адмиралштаб вследствие ухудшения по­литической обстановки приказал всем германским крей­серам отложить возвращение. Людеке направился к бере­гам Южной Америки и 6 августа недалеко от бразиль­ского порта Пара остановил британский пароход «Драмклифф», шедший в балласте в Буэнос-Айрес. Когда вы­яснилось, что вместе со шкипером Эвансом на борту на­ходятся его жена и маленький ребенок, Людеке отпус­тил пароход, уничтожив его рацию. Он не имел с собой судна, куда можно было бы перевести пленных, а брать на борт крейсера женщин и детей не собирался.

Буквально через полтора часа после этого крейсер встретил британский пароход «Линтон Грэнж», также шедший в балласте. И снова пароход был отпущен. Слов­но в насмешку, в тот же день немцы встретили пароход «Хостилиус». Шкипер Джонс наотрез отказался подпи­сывать какие-либо бумаги. Нормальный капитан тут же отправил бы на дно судно вместе с упрямым капитаном, но флегматичный Людеке отпустил и его. Встретить 3 вра­жеских судна в течение одного дня и все 3 отпустить... Неслыханно!

Хотя «Дрезден» начал испытывать нехватку угля, система этапов пока работала, как часы, и 8 августа в маленькой гавани Жерикоара крейсер принял 700 тонн с угольщика «Корриентес». Потом «Дрезден» направился к острову Рохас и острову Фернандо-ди-Норонья. Первый являлся попросту кучкой скал, а второй был известен тюрьмой и радиостанцией. Людеке вызвал на рандеву угольщик «Баден», который прибыл к острову Рохас 13 августа. Крейсер успел принять около сотни тонн угля, когда маяк Рохас попросил корабли назвать себя. Остров Рохас при­надлежал нейтральному государству, и обязанности смот­рителя маяка были ясны. Если «Дрезден» принадлежит одной из воюющих держав, то сможет принять такое ко­личество угля, которое позволит ему дойти до ближай­шего дружественного порта. Но Людеке, не колеблясь, сообщил, что командует шведским крейсером «Фюлья», который действительно немного напоминал «Дрезден». Уловка сработала, не следовало требовать от смотрителя маяка знания силуэтов военных кораблей. Однако Люде­ке отправил «Корриентес» в Пернамбуко, чтобы вызвать угольщики «Пруссия» и «Персия».

21 августа «Дрезден» покинул остров Рохас и напра­вился на юг вместе с «Баденом» и «Пруссией». Теперь у Людеке имелась небольшая эскадра, и он мог топить встреченные британские корабли. Первой жертвой стал встреченный в тот же день пароход «Гиады». Команду перевели на «Пруссию», а судно затопили. В тот же день был встречен пароход «Сиамез Принс», однако по непо­нятной причине Людеке только проверил документы и отпустил его. «Пруссия» направилась в Рио-де-Жанейро, * а Людеке, подождав, пока угольщик скроется за горизонтом, направился к острову Тринидад.

Там 29 августа Людеке встретился со старой канонеркой «Эбер», которая предусмотрительно покинула Кейптаун еще 30 июля, и торговым судном «Штейрмарк», которое вышло из бухты Людериц (Германская Юго-За­падная Африка). Туда же прибыло судно снабжения «Сайта И сабель», отправленное немецким резидентом из Буэ­нос-Айреса.

«Дрезден» пополнил запасы угля и 22 августа двинул­ся дальше на юг. 26 августа он встретил британский па­роход «Холмвуд» с грузом угля. Крейсеру не требовалось топливо, и судно было потоплено подрывными заряда­ми. Экипаж был переведен на «Баден». Немного позднее крейсер захватил судно «Катарин Парк». Его груз при­надлежал американцам, и Людекс не стал топить паро­ход. Вместо этого он перевел туда экипаж «Холмвуда» и отправил судно в Рио-де-Жанейро.

31 августа «Дрезден» снова принял уголь в глухой бух­точке и двинулся дальше на юг в сопровождении «Сайта Исабель». Угольщик был отправлен в порт Пунта-Аренас, чтобы передать информацию в Берлин, Буэнос-Ай­рес и Вальпараисо. 7 сентября радиостанция Пунта-Аренас приняла шифрованное сообщение из Берлина для Людеке. «Дрездену» было приказано обогнуть мыс Горн и атаковать британское судоходство у западного побере­жья Южной Америки.

Крейсер прорвался сквозь шторма у мыса Горн и 10 сентября бросил якорь в бухте Оранж (остров Хосте). Экипажу было позволено небольшими группами сходить на берег, но на необитаемом острове можно было лишь размять ноги. Матросы нашли несколько памятных таб­личек с названиями кораблей, посетивших этот глухой закоулок, и не устояли перед соблазном оставить таб­личку с именем крейсера. Это было грубой ошибкой. Хотя офицеры забрали эту табличку, следы визига все-таки остались.

16 октября крейсер покинул якорную стоянку вместе с «Баденом» и направился на поиски Kreuzergeschwader. 8 октября немцы встретили лайнер «Ортега», шедший из Вальпараисо. Но капитан Дуглас Киннейр не собирался сдаваться и полным ходом ринулся в пролив Нельсона. Хотя номинальная скорость «Ортеги» состав­ляла 14 узлов, сверхчеловеческие усилия кочегаров по­зволили ему развить 18. Все это было бы напрасно, если бы не осторожность Людеке. Крейсер начал погоню и даже дал несколько выстрелов из носовых орудий. Однако Киннейр смело пошел в те воды, карт которых не суще­ствовало в принципе. Людеке не решился последовать за ним из опасения налететь на камни, и «Ортега» скрылся в тумане. Немного позднее «Ортега» спустил шлюпки, с их помощью сумел пройти между островами архипелага Королевы Аделаиды и выбрался в Магелланов пролив. Там Киннейр встретил чилийский эсминец «Альмиранте Линч».

«Дрезден» и «Баден» сделали остановку в бухте Сан-Квентин и пошли к острову Мас-а-Фуэра. Там 3 октября Людеке установил радиосвязь с эскадрой фон Шпее. Встреча была назначена на острове Пасхи, и крейсер пошел туда. Точнее сказать, его поволок на буксире «Баден», Так как Людеке хотел сэкономить топливо.

Дальнейшие приключения «Дрездена» описаны в первом томе «Морских битв». Напомним только, что 27 фев­раля 1915 года он захватил и потопил груженый ячменем барк «Конвей Кастл». После уничтожения эскадры фон Шпее крейсер скрывался 3 месяца, но, в конце концов, англичане поймали его. Котлы «Дрездена» начали течь, лопатки турбин были повреждены, и корабль без серьез­ного ремонта не мог дать более 20 узлов. Именно это со­рвало план перехода через Тихий океан. Крейсер скры­вался в бухте Камберленд на острове Хуан-Фернандес, где его и застигли крейсера «Кент» и «Глазго».

Легкий крейсер «Нюрнберг» фрегаттен-капитана Карла фон Шёнберга 8 июля покинул Сан-Франциско и на­правился в Гонолулу. Предполагалось, что крейсер пой­дет в Циндао для ремонта неисправных машин, но, при­быв 6 августа на Гавайи, фон Шёнберг получил приказ подготовить корабль к боевым действиям и немедленно следовать на соединение с адмиралом. Однако немного позднее фон Шпее снова направил «Нюрнберг» на Га­вайи для обеспечения связи.

Единственным боевым эпизодом в биографии «Нюрн­берга» как рейдера стало уничтожение британской ра­диостанции на острове Фаннинг. Вместе с угольщиком «Титания» по приказу фон Шпее крейсер утром 8 сен­тября подошел к этому острову. Британские, американс­кие и японские корабли посещали Фанниг довольно ча­сто, поэтому никто не обратил внимания на еще один трехтрубный крейсер. Крейсер спустил катер с абордаж­ной партией, которую радостно приветствовали собрав­шиеся жители острова. Но на катере стоял пулемет, а выскочившие на берег немцы сразу направили на оше­ломленную толпу винтовки. Офицер, командовавший десантом, вытащил парабеллум и потребовал сдачи. Ото­ропевшие англичане безропотно подняли руки, в душе проклиная коварных гуннов.

После небольшого обыска выяснилось, что оружия на острове не имеется. Тогда немцы срубили мачту радио­станции, разбили передатчик, аккумуляторы и телеграф­ные аппараты. Наконец с помощью динамита они взор­вали здания. Специальный отряд нашел и перерезал те­леграфный кабель, соединяющий Австралию и Канаду. Удовлетворенные немцы вернулись на крейсер. «Нюрн­берг» еще немного постоял у берега, пока «Титания» вытаскивала из воды и резала злосчастный кабель на куски. После этого крейсер вместе с угольщиком направились на соединение с адмиралом. Ни одного приза «Нюрн­берг» так и не захватил.